Черное и белое мешались в безумных свивах и переплетениях. Вокруг не существовало ничего - Эндорэ бесследно растворилось в ледяном хаосе. Время для Меанвера замерло на пронзительно высокой ноте. Она звучала сквозь все его существо, проходя через его музыку, разбивая ее и разбиваясь в ней.
Крылья за спиной вновь стали плащом и он почти упал на ледяной наст уступа. Он не видел вокруг ничего - только черно-огненные огромные глаза на безупречной белизне лица. Хрустальная пыль обжигала. Тонкая черная ткань и снег под пальцами…
Это был страх и упоение собственным страхом, внезапной свободой от самого себя…

Тхориэн, чьи крылья тоже превратились в платье, не отводила взгляда от глаз Меанвера. Сознание Светлого майа, - впрочем, не столь уж и светлого, по ее скромному мнению, - раскрылось перед ее мысленным взором, как свиток исписанного четким каллиграфическим почерком пергамента. Слой за слоем исписанного, будто из-за нехватки места свиток покрывали белой глиной и писали вновь.
Пьянящая свобода... страх... огонь... вихрь страсти... стрела, летящая к цели... морозный озноб... ярко-синие тона с проблесками яркого огня - всё более яркого, почти слепящего.
И четкое ощущение скоротечности времени и желания его остановить. Почему? Следовало узнать.

Мышь не была удивлена: ловить на себе недвусмысленные взгляды майар с мужской сущностью она уже привыкла. Мало кто из обитателей Цитадели устоял перед ее женским обаянием. Но столь буйный полет... "Этот рецепт стоит усовершенствовать", - подумала она о вине собственного изготовления, удерживая Меанвера на краю уступа.

- Тебе не холодно? - спросила темная майэ, поправляя растрепавшиеся волосы. - Зажечь огонь?

Меанверу казалось, что он все еще падает. Толи сквозь черно-белую снежную бурю, толи внутрь себя, в непостижимую пугающую глубину собственной сущности.
Голос Тхориэн словно выхватил его сознание из звенящей мути в действительность. Мир вокруг вдруг остановился, словно бы открывшись ему, став ясным и прозрачным.
Черный и белый, уже не мешаясь, существовали рядом - самодостаточные в ясности линий.
- Мне не холодно, - голос майа прозвучал немного хрипло.
- Но огонь…зажги, пожалуйста. Он настолько невозможен здесь…
Меанвер улыбнулся, взяв в прохладные ладони горячую руку Мыши.

- Отчего же невозможен? Здесь возможно всё - только надо уметь услышать. Не бояться - и всё, - Тхориэн накрыла второй рукой озябшие ладони Меанвера, чуть сжала.
- Только нам лучше отойти от края обрыва. На ледяном козырьке костер разжигать неразумно, да и не из чего. Тут всего-то несколько шагов вверх по склону. Сам дойдешь? - интонации Мыши вновь начали становиться тихими и вкрадчивыми, низкий голос майэ слегка вибрировал.

Майа, рассеянно улыбнувшись, кивнул, прикрыв глаза.
Он поднялся - это оказалось неожиданно легко. Вдруг, подхватив на руки не успевшую опомниться Тхориен, Меанвер едва ли не взбежал вверх по склону. Это был порыв - неосознанный, внезапный, неподконтрольный ему самому. Хотелось подпрыгнуть или закружиться на месте, прижимая к себе эту невероятно притягательную и обворожительную мелодию.

Всё шло даже лучше, чем Тхори могла надеяться. Но не стоило этого показывать столь пылкому кавалеру. Тем более, что он вполне мог пробежать мимо подходящего для отдыха места.

- Меанвер, - воркующим голосом пробормотала майэ, - не спеши так. Смотри, вот же вход в пещеру. Там почти нет льда, - разве ты не слышишь? В недрах этой горы - огонь. Там нам будет тепло.

У входа в пещеру кто-то заботливо оставил груду черных камней, слегка припорошенных снегом. Горючих камней.

Меанвер замедлил шаг, нехотя отпуская Тхориэн из объятий.
Под скальным сводом было совершенно тихо, и снег мягко опускался на камни причудливыми завитками, а из глубин плотной темноты прохода тянул едва ощутимый теплый ветерок.

Плавное движение руки - и вот уже вместо снега над камнями поднимается искрящийся пар, на черной поверхности вспыхивают багровые искры, превращаясь языки пламени. Блики от разгорающегося костра мечутся по стенам пещеры, его отблески в черных глазах Темной Майэ отражаются в зрачках ее спутника.

Пушистые снежные хлопья на черных волосах Майэ превращались в капельки, и в каждой из них играло веселое рыжее пламя.
Меанвер не удержался и поднес к губам кончик ее локона, волосы пахли грозовой свежестью. Лицо Тхоиэн оказалось так близко, что он невольно закрыл глаза.
Он слышал, как Музыка неторопливо струилась вокруг них. Иссиня-белая и черно-алая гармонии заворачивались спиралью и, устремившись вверх, растекались по черному монолиту свода.
Это снова был тот мир, где возможно все, он слышал его поступь в себе и в Ней. И вновь непонятная дикая рвущая свобода с силой ударила изнутри в горло и в грудь, сбив дыхание.

Песнь Свободы кружилась, разноцветные блики сверкали на сколах гранита все чаще и ярче. Две мелодии сплелись в одну, и пол пещеры вибрировал на грани слышимости от буйства Младших Стихий. Сноп искр взвился к потолку и разлетелся, треск углей негаснущего костра внезапно был заглушен новым звуком.
Крак! - в стене пещеры образовалась щель, и из нее ударила щипящая холодная струя, окатив удивленных майар.
Тхориэн отскочила, отряхиваясь, поднесла к глазам влажную ладонь, - в каплях воды лопались воздушные пузырьки.
- Это ты спел, Меанвер? - Девушка прищурилась и лукаво взглянула на своего спутника. - Или это мы вдвоем?

Меанвер только удивленно пожал плечами, и, приподняв бровь, посмотрел на Тхориэн.
Он хотел что-то ответить, но в этот момент небольшая струйка пробила таки себе путь. От стены с шумом отвалился увесистый кусок породы, и новорожденная река, едва не смыв майар, устремилась к выходу из пещеры.
Вода, с гулом срываясь с уступа, где-то далеко низу прокладывая русло, уходила под ледовый наст. Водяная пыль висела в воздухе, и, мгновенно замерзая, оседала на стенах пещеры.
Может, мы его просто разбудили? - спросил Меанвер по осанвэ даже и не пытаясь перекричать водопад.

Нет, воду внутри горы я бы услышала, - да, вода ревела и бурлила, взламывая лёд, да и говорить вслух было уже незачем - осанвэ сейчас было очень четким.
Тхориэн зачерпнула в пригоршни немного воды, покрытой мелкими льдинками, попробовала на вкус - и протянула Меанверу:
Попробуй! Она солёная! Такое еще никто из нас не пел. Вот оно - Эндорэ!

Меанвер отпил из ладоней Тхориэн. Вода действительно оказалась соленой, но ее вполне можно было пить, не то что морскую.
Вдруг он себя почувствовал очень странно. Он ведь не майа Ульмо, что бы петь реки или источники, не майа Ауле, что бы открывать в скалах путь водам - это не его мелодии, как, почему он в них вторгся, сотворив что-то невиданное хоть и прекрасное, может быть, но может же быть, что опасное, неправильное...
- Да, раньше Эндорэ было другим… - он поднял взгляд на майэ.
В его сознании словно исчезала туманная завеса, все возвращалось на привычные места, но от этого вдруг стало тяжело и больно. А еще стыдно и страшно от того, что наделал. Словно что-то ударило по его музыке, смешав все гармонии и ноты. Он едва сдержал порыв немедленно броситься обратно, в Цитадель, к Эонвэ. Правда, внешне ничего не изменилось. Он нежно взял в руки тонкие кисти спутницы, как бы согревая, и поднес к губам.
 - Ну, что, Тхориэн, прогулка была замечательной, - Меанвер улыбнулся стеснительно и, словно извиняясь.
 - Нам, наверное, пора вернуться?

Тхориэн проследила взглядом за потоком воды. Там, ниже, он маленьким шипящим водопадом низвергался с обрыва, пробив себе путь подо льдом.
- Великолепная работа, Меанвер! - Тхори подняла взгляд к звездам. - Да, больше звездного круга уже прошло. Я успела проголодаться, а ты?
осанвэ - Мелькору: "Мы возвращаемся, Владыка", - и - сжатыми мазками - спетый вместе горный поток. "Вернуть его в покои гостей, или?.."

Ответ пришел немедленно:
- Нет. Спойте ему покои. Вместе. Насчет Эонвэ не тревожься: Цитадель не позволит им встретиться. Меанвера я полностью поручаю твоим заботам. Пока он не будет вполне готов к разговору со мной.

- Да, Владыка! - взор майэ чуть затуманился, она коснулась кончиками пальцев ладони Меанвера, призывно улыбнулась ему и кивнула в сторону бурлящего ручья: выйти из пещеры, не замочив ног, было затруднительно.

Меанвер послушно подхватил Мышь на руки и перешел через поток.
Ледяная вода словно подстегнула его мысли - она была отражением его собственного внутреннего диссонанса, выплеском его Тьмы и теперь, пройдя сквозь эту шипящую музыку, он в полной мере осознавал, что произошло.
На краю обрыва Меанвер отпустил Тхориэн. Снег перестал и теперь только ветер, свистя носил колючую пыль между скал и камней.
- Раскрывай крылья, Тхориэн, - улыбаясь, сказал он вслух, и сделал еще один шаг - в пустоту.
Облик майа рассыпался в невесомые капельки облака.
- Летим, я понесу тебя, - уже по осанвэ.
Меанвер рассчитывал на передышку в игре - у облаков нет чувств и эмоций воплощенных.

- Летим навстречу ветру! -  гигантская иссиня-черная летучая мышь развернула крылья. Порыв ледяного ветра наполнил их - и Тхориэн взлетела. Она парила в середине того звенящего искрящимися нотами облака, которым стал ее спутник.

Стремительный и бесшумный полет позволил Меанверу, наконец, сосредоточиться. Он догадывался, что с Эонвэ их разлучили не случайно, но с какой целью?
 В любом случае, - размышлял он, -  создавшейся ситуацией необходимо воспользоваться. Я, конечно, натворил дел, но может такое положение еще можно обратить на пользу миссии…
Если Тхориэн еще не поняла, что я очнулся, то…
Майа не успел додумать фразу, как услышал Удун. Его словно с головой накрыло тяжелой горькой волной, но диссонанса не было, Темная гармония бушевала всюду вокруг, будто нарочно обходя посланца Света.
Может, это моя мелодия так изменилась, пока я пел здесь? - Меанвер мысленно похолодел.

Скалы-башни, невидимые во тьме Эндорэ, скользили под ними. Майа-облако стал постепенно снижаться, бережно опуская свою спутницу.

- Чуть левее и выше, Меанвер, - мысленно обратилась к нему Тхори, - а то заденешь верхушку башни Тевильдо. Вдруг он на крыше - тебе же не захочется намочить Кота, не так ли?

- Сюда?
Меанвер принял облик эрухини. Они с Тхориэн стояли на открытой галерее, которая, казалось, самостоятельно парила на безумной высоте, ничем не связанная с башнями Твердыни. Колоннада широким полукругом расходилась в обе стороны, теряя в темноте четкие очертания.
Ветер подпевал камню, и это был яростный рев иной, но уже не чуждой майа музыки. Темное величие завораживало. Меанвера пугали собственные мысли и ощущения - что можно поделать, если ты уже изменился, уже преступил?…
Одна часть его Я была близка к отчаянию, другая - счастливо улыбалась Тхориэн, хоть и, не принимая, но понимая новую Тему.

Тхориэн тоже улыбалась, повернувшись лицом к ветру. Лукаво прищурившись, она сжала ладони Меанвера и спросила:
- А ведь здесь тебе нравится? Слышишь, как поет Твердыня? Она приветствует нас. Здесь мой дом. Если мы с тобой прогуляемся по галерее, то скоро ты увидишь башню, в которой я живу.

 …Дом - мягкий теплый свет, струящийся от Древ, заливающий золотом зеленые луга под безоблачной лазурью, взмывающая вверх хрустальная Таникветиль… Вот он - Дом…

Видение промелькнуло перед внутренним взором Меанвера и пропало. Но оно словно вернуло его на несколько шагов назад, к его прошлой незамутненной, неизмененной мелодии, показывая обратный путь, еще возможный, необходимый - путь к себе.

- Здесь очень красиво, Тхориэн. Здесь - угрожающе красиво, - Меанвер подмигнул Мыши.
Он не умел лгать, совсем, и лишь скрыл свои аманские воспоминания. Пусть Тхориэн думает, что этот мечтательный взгляд относится к Ее дому.

- Угрожающе? - ладони Тхори мягко легли на плечи Меанвера, - Что может грозить нам, Поющим? Разве можно бояться красоты?

- Я боюсь, Тхориэн, за одной красотой потерять другую, - тихо проговорил Меанвер.
Он смотрел прямо в черно-янтарные глаза и словно не мог отвести взгляда.

- Потерять красоту? - майэ вновь улыбнулась, - Откуда такие мысли, Меанвер? Красоты мало не бывает. И она бывает очень разной.
Тхориэн нежными движениями пальцев взъерошила и без того растрепавшуюся прическу аманского посланника.

- Да. И иногда она слишком разная. Почти несовместимо.
Меанвер прикрыл глаза, а когда открыл их вновь, то смотрел уже в пространство, на острые скалы-башни, грызущие мутное темное небо. Прикосновения майэ слишком его волновали, он едва удержал себя в руках.

-Впрочем, - произнес он после недолгого молчания, словно вернувшись, смахнув наполнявший зрачки туман, - пойдем. Покажи мне свою башню, она, должно быть, самая необыкновенная из всех.

- Здесь совсем близко, Меанвер, - Тхориэн порывисто прижалась к новому приятелю и, тут же отстранившись, потянула его влево по галерее. - Скоро ты ее увидишь.

Черная башня Тхори не была самой высокой в Наурворн-эн-Удун, но расположена была очень удачно: галерея охватывала ее петлей и резко заворачивала, скрываясь в горном тумане. Майар спустились вниз по полукруглой каменной лестнице, приведшей их в просторную залу, разделенную двумя каменными колоннами. Движением ладони Тхориэн зажгла на них неяркие светильники - по четыре на каждой. Ступни коснулись густого теплого меха ковра.

- Располагайся в любом из кресел, ты желанный гость здесь. А я принесу кое-что согревающее, - девушка скрылась за неприметной дверью.

[ООС]: описание моих покоев по адресу: http://nw.ramendik.ru/cgi-bin/yabb/YaBB.pl?board=places;action=display;num=1036683314

Меанвер отстегнул серебряную фибулу плаща и, сбросив его на спинку кожаного кресла, сел.
Облокотившись, он подпер голову рукой, прикрывая лицо. Майа чувствовал себя невероятно усталым и растерянным. Совершенно не понимая цели своего противника, он знал теперь одно, что игра только началась и идет по чужим непонятным правилам.

Что будет, если я сейчас встану и уйду? Или нет - скажу ей, что мне надо видеть Эонвэ, немедленно? Могу ли я вообще теперь это сделать, или вся моя воля уже подчинена?...
В любом случае этого не нужно делать… или нужно? Может это единственный оставшийся путь назад, может продолжение игры уже заведомо предопределит конец?...

Внезапная догадка словно обожгла:
Неужели, они хотят, что бы я перешел на сторону Тьмы?!
Майа не знал, что и думать - это было слишком логичное предположение.

Прихватив с одной из полок большой кувшин с терпким от добавленных трав и кореньев вином, Тхориэн поднесла его к горящему факелу, чтобы нагреть. На полированой бронзовой поверхности шкафчика она мельком увидела свое отражение - и быстро привела прическу в порядок, закрепив волосы двумя полукруглыми гребнями.
- Что с тобой? - дымящийся кувшин и два тонких бокала черненого серебра заняли свое место на столике, сама же майэ присела на другой подлокотник, обняв Меанвера за плечи.

Прикосновение майэ обожгло, голова закружилась, словно пол залы стал опрокидываться назад. Меанвер не двигался, но мелодия его бешено пульсировала, прикрыв глаза, он будто пытался восстановить утраченное равновесие. Бесполезно. Мир его вновь перевернулся с ног на голову; ничего и никого не существует больше - только Он и Она.
Майа запрокинул голову, прижимаясь щекой к плечу Тхориэн, он узнавал тепло ее кожи под тонкой тканью.

- Меа-ан-нвер! - хриплый голос Тхори напоминал сейчас мурлыканье горной пантеры, а кубок с дымящимся вином тем временем коснулся его губ- самым краешком. - С тобой приятно петь вдвоем... Ты столько сил вложил в эту мелодию... Выпей, чтобы огонь твоего духа горел жарче!

Меанвер чувствовал, физически ощущал, как воля покидает его.
С силой зажмурившись, майа сделал глоток, потом еще один, и еще… Две темные капли одна за другой скатились из угла губ по шее за ворот туники.

Соблазн укусить был велик, Мышь завороженно смотрела на катящиеся капли, так похожие на кровь.

С каждым глотком оглушительный стук в висках все более походил на ритм окружавшей его музыки. Собственная мелодия, словно струна, подстраивалась под камертон Мелькоровой темы.
Даже в темноте закрытых глаз он сейчас знал, что уже обречен остаться здесь, в объятьях коварной майэ, раствориться в них, исчезнуть…
Эонвэ он уже не увидит...