На свежем воздухе почему-то сочинялось легче. Хотя это еще зависит от того, что хочешь сочинить.
Кажется, в парке никого нет. Макалаурэ быстро огляделся. Прекрасно. Пока песня не завершена, лучше никому ее не слышать.
Он тронул струны и тихонько начал:
- Ты сердца моего сорви цветок,
Он не завянет, ведь твои ладони
Ему подарят животворный сок...
Нет! Песнопевец поморщился. Ужас, какие глупости! Лучше так:
- Лебединые крылья, серебристый песок,
Вот и все, что бы я показать тебе мог,
Если ты пожелаешь отправиться в путь
Со мной
В город жемчуга дивный...
Резкий аккорд и песня оборвалась. Макалаурэ прислушался. Ему показалось, или где-то хрустнула ветка?...

Атаринке осторожно переместился на ветке бука и затаился. Но листва, потревоженная им, выдавала присутствие кого-то на дереве.

Нет, явно здесь кто-то есть. Макалаурэ вслушался в музыку.
- Атаринкэ, это ты?

Малышу не понравилось, что его так быстро обнаружили, но он всё же решил ответить...

- Это я, Кано.

При свидетелях творить не хотелось совершенно.
- Слезай, - вздохнул Макалаурэ, - сыграть тебе чего-нибудь?

- Сыграй, - обрадовался малыш, - только слезать не буду, мне и тут хорошо слышно.

- Понимаешь, - терпеливо разъяснил песнопевец, - мне немножко неудобно, когда слушатель находится надо мной.

- Почему? - удивился малыш, - Я не буду мешать, буду сидеть тихо-тихо.

- Ну, хорошо, - решил старший, - раз ты так хочешь.
С серебром не сравню тебя,
Твои очи теплее металла блестят.
И лен - не замена косам твоим,
Но в свете медовом Лаурелин
Не найти никого прекрасней...
- Тебе не скучно? - неожиданно спросил Макалаурэ, продолжая тихонько перебирать струны.

- Нет, - отозвался малыш, -  А это про кого?

Макалаурэ задумался. И в самом деле - про кого? Девушек вокруг было немало - и на праздниках он, бывало, заглядывался на красавиц. Но ни одной пока не удавалось по-настоящему завладеть его сердцем.
- Не знаю, - признался он, - о ком-то, кого хотелось бы видеть рядом... но пока нет. О мечте. А что?

- А как ты её увидел тогда? - удивился Атаринке

- Так я ее и не видел, - усмехнулся Макалаурэ.

- Ну, ты же сам пел про глаза, про волосы..., - не унимался Атаринке, - как же ты их не видел?

Похоже, понятие "воображение" оказалось слегка отдаленным от Куруфинвэ...
- Я их придумал, - решил не вдаваться в подробности старший

- Придумал волосы? - Атаринке свесился немного вниз, - А что ещё можешь придумать?

Макалаурэ отложил лютню и принялся мягко, но настойчиво увещевать брата:
- Атаринкэ, ты сделаешь мне большое одолжение, если спустишься. Разговаривать с дерева - это не очень вежливо.

- Хорошо,-  вздохнул малыш.

Мальчик перехватил ветку рукой, намереваясь подняться на неё, но место, за которое он ухватился, оказалось слишком тонким... Ветка почти мгновенно сломалась и Атаринке полетел вниз.
Треск, жалобный стон струн, испуганный вскрик...

Малыш не сразу понял, что произошло. А когда увидел себя сидящим на жалких обломках лютни, то испугался ещё больше, не заметив даже, что поранился щепкой.
На Макалаурэ смотрели полные слёз и страха глаза младшего брата...

Песнопевец оцепенел на несколько мгновений. Что там треснуло?! Несчастный инструмент... или кости брата?!
Он упал перед Атаринкэ на колени, быстро ощупал - цел ли мальчик. Пытливо заглянул в лицо:
- Малыш, ты как? Скажи что-нибудь!
О пострадавшей лютне он старался не думать. Не время...

Мальчик отлично знал, насколько дорожит Макалаурэ своим инструментом. Иногда ему даже казалось, что лютню Кано любит больше всего на свете.
Осознание того, что он сломал лютню, повергло Атаринке в отчаяние и сильный испуг, но звук голоса брата был как бы сигналом, и малыш расплакался.
- Я не хотел, Кано! Правда... - говорил он утирая слёзы, - Прости меня!

- Потом с лютней, - скрепя сердце, ответил Макалаурэ, поднял брата на руки, - не плачь. Пойдем домой.

Атаринке попытался успокоиться, но слёзы текли двумя обильными ручьями  и никак не заканчивались.
На душе у малыша было очень скверно.
Ведь сегодня брат пел исключительно для него! А он так подвёл его...

- Ну, малыш, - зашептал ему брат, осторожно прижимая к себе, - не плачь. Где болит? Где ушибся? Сейчас, сейчас уже вернемся домой, я тебя полечу, и все будет замечательно. И дальше побежишь играть. Или вместе поиграем. Я тебе на флейте поиграю, хочешь?

От этих слов слёзы потекли ещё сильнее, несмотря на отчаянные попытки остановить их.

- Не... знаю... где... болит, - всхлипывая ответил малыш.

Макалаурэ догадывался, что у Атаринкэ скорее болит феа. Синяки были делом вполне поправимым и делом нередким в подобном возрасте.
- Малыш... - феанарион обнял брата покрепче. - Все будет хорошо. Что там эта лютня - кусок деревяшки - и всё.
Последние слова дались ему с трудом - все-таки эта лютня была у него уже достаточно давно, он к ней привык, подружился с ней... Но брат все-таки был дороже, и намного.

- Но... ведь тебе же... больно, - начал немного успокаиваться Атаринке.

Песнопевец усмехнулся:
- Больно тебе. Потому что ты навернулся с дерева. Ну вот. Пришли.
Он собрался было внести брата в свою комнату, но услышал оклик за спиной:
- Кано! Чего это ты тащишь на руках Атаринке?!

При звуке голоса Тьелкормо малыш уткнулся носом в плечо брата. Очень не хотелось, чтобы Турко заметил его слёзы.

- Даа... - протянул охотник. - Я думал, ты уже мужчина. Взрослый. А ты ревешь. Чего стряслось?
Макалаурэ вздохнул. Вмешательство Тьелкормо казалось ему совершенно излишним. Но и прогонять было неловко.
- Ушибся, - кратко ответил он, - Спасибо, Турко, я сам все улажу.
- Ну, как хотите. Зовите, если понадоблюсь, - Тьелкормо ослепительно улыбнулся и танцующей походкой удалился.
- Ну вот, - песнопевец внес братишку в свою комнату, положил на кровать. - Сейчас будем лечить твои синяки. А пока попей воды, - он налил из кувшина, стоящего на столе, воды в глиняную чашу и подал Атаринке.

Малыш ещё сильнее прижался к плечу Кано. Было очень стыдно, но остановить слёзы он так и не смог.

Атаринке принял чашу и сделал несколько мелких глотков.

Песнопевец гладил брата по голове:
- Все уже хорошо, Атаринке. Давай, показывай, где ушибся, - Макалаурэ подложил подушку под спину брата и медленно провел руками вдоль его тела, полуприкрыв глаза и разыскивая очаги боли.

Малыш уже почти совсем успокоился и начал тоже себя осматривать.

- Вот, - протянул он брату левую ладонь с торчащей в ней щепкой, не обращая внимания на то, что глаза у Кано закрыты.

- О... - песнопевец осторожно принял ладошку брата. - Сейчас.
Он одной рукой слегка поддел кожу рядом с занозой, а другой подцепил ее и быстро выдернул.
- А теперь мы промоем твою ранку, - улыбнулся он брату, поливая водой ладошку Атаринке. - Где еще болит?

- Кажется, нигде, - шмыгнул носом Атаринке, - А как же теперь лютня?

- А мы сейчас пойдем к Майтимо, и попросим сделать новую. Пойдешь со мной?

- Пойду! - обрадовался малыш и даже попытался улыбнуться, несмотря на то, что рана саднила.

- Тогда вперед! - Макалаурэ подхватил брата на руки.

Майтимо нашелся в конюшне. Песнопевец поставил Атаринке на пол, откашлялся, чтобы привлечь внимание старшего:
- Нэльо, извини, можно тебя отвлечь?

Майтимо обернулся и отложил щетку, которой чистил коня. Хисион удивленно покосился на хозяина и недовольно фыркнул.
- Конечно, Кано.
Старший брат перевел взгляд на Атаринке. Малыш был явно расстроен. Отец, что ли, сказал что-то обидное?
Майтимо присел на корточки перед Атаринке:
- Что случилось?

__________

ООС: В какой момент это происходит? Нужно вписать в хронологию.

- Я сломал лютню Кано, - грустно сказал Атаринке.

- Нечаянно, - тут же добавил Макалаурэ, - и мы хотели попросить тебя, чтобы ты сделал новую лютню. Если у тебя есть время.

Майтимо ненадолго задумался. С одной стороны, ему было приятно, что братья обратились с просьбой именно к нему. С другой - были в Тирионе мастера, у которых музыкальные инструменты получались гораздо лучше, чем у старшего сына Феанаро. Лютня, сломанная Атаринке, была вырезана когда-то для юного Кано, едва начавшего постигать свой дар. Но для менестреля, без которого уже редко обходился очередной праздник, стоило создать что-то более подходящее.
- Я бы с радостью вырезал для тебя лютню, Кано,- Майтимо поднял глаза на Макалаурэ, по-прежнему сидя на корточках рядом с расстроенным малышом.- Но знаешь, Ликсэнаро делает лютни лучше всех в Тирионе. Они у него...- он покачал головой и улыбнулся,- Ну, достаточно однажды услышать их голос, чтобы потом безошибочно узнать любую лютню, вышедшую из рук Ликсэнаро. Может, пойдем к нему?

- А мы хотим твою, - уверенно ответил Макалаурэ, - правда, малыш?
И разве важно, что Нэльо - не мастер именно в изготовлении музыкальных инструментов? Важнее, что он - брат.  А значит, лютня, сделанная его руками, будет звучать так, как надо - не хуже и не лучше.

_________
ООС: прошу прощения, что не перелогиниваюсь, меня при этом выкидывает почему-то.

- Правда! - кивнул Атаринке.

В его воображении пока что не было мастера лучше, чем Старший.

- Хорошо,- улыбнулся Майтимо.- Мы сделаем лютню вместе.
Он ласково потрепал Атаринке по пушистой макушке и выпрямился.
- Мы можем отправиться хоть сейчас, Кано. Вот только закончу чистить Хисиона.

- А можно я посмотрю? - спросил Атаринке и не дожидаясь ответа уселся неподалёку от денника.

- А зачем ты его чистишь? Разве лошади не могут сами?

- Могут, конечно,- Майтимо снова взялся за щетку.- Они катаются по траве, да и в реке купаются. Просто Хисиону приятно, если иногда его чищу я.
Конь тихонько заржал, словно подтверждая слова хозяина.
_________

ООС: Думаю, теперь ход Макалаурэ. А то непонятно, где Кано.

Макалаурэ вздохнул. Вежливость требовала предложить брату свою помощь. Но он прекрасно знал, что Нэльо никому не уступит право самому почистить своего коня.
- Может, я тебе помогу? - спросил он все-таки.

"По траве катаются... Вот бы посмотреть", - мечтательно думал Атаринке, следя за движением руки Старшего.

- Спасибо, Кано,- Майтимо улыбнулся. И повернулся к коню.- Хисион, что скажешь?
Светло-серый жеребец махнул хвостом и слегка прижал уши.
- Не хочет,- без особого удивления заметил Нэльо.- Видишь ли, он любит, чтобы именно я его чистил.

Ждать, впрочем, пришлось недолго.
- До леса неблизко, лучше ехать верхом,- предложил Майтимо.
Сам он с удовольствием прогулялся бы пешком, но для Атаринке такое путешествие было слишком дальним, а остаться дома мальчик бы, конечно, не захотел.
- Поедешь со мной? - спросил Майтимо малыша.

(о) Майтимо, моя помощь требуется? - спросил Макалаурэ. Тогда я возьму Белку?

- Поеду! - радостно улыбнулся мальчик.
Воспоминания о первой поездке верхом были ещё очень яркими, - А можно мне на Бабочке снова поехать?

(о) Без тебя ничего не получится, Кано,- безмолвно ответил Майтимо.- Никто, кроме тебя, не сможет выбрать деревья, которые помогут нам создать лютню.
- Конечно, можно, Атаринке. Только Бабочка сейчас пасется на лугу к западу от города. Мы съездим за ней, а потом свернем к лесу.
Он вывел Хисиона из конюшни, посадил малыша на спину коня и запрыгнул следом.

________

ООС: видимо, реплика Макалаурэ?

Песнопевец кивнул. В самом деле, раз уж попросил брата о помощи, негоже оставаться дома и ждать, пока тебе все готовое принесут.
Он вскочил на спину Белки и поехал следом.

Когда город остался позади, Майтимо остановил коня, спрыгнул на землю и помог слезть Атаринке.
- Позови Бабочку, Хисион,- попросил он.
Жеребец повел ушами и громко заржал. Подождал немного и заржал снова.
Издали раздалось ответное ржание и приглушенный топот копыт по траве. Золотистая кобыла остановилась, и они с Хисионом коснулись друг друга носами.
Майтимо подождал, пока лошади обнюхали друг друга, а потом набросил на спину Бабочки прихваченную из конюшни мягкую попону, чтобы младшему брату было удобнее сидеть. Сам он предпочитал обходиться без упряжи.
- Поздоровайся с Бабочкой, Атаринке,- сказал он, когда все было готово.

Мальчик подошёл немного ближе, протянул руку вверх... Заметив это движение, Бабочка наклонила голову и дала погладить себя. Прикосновение детской руки было почти невесомым, но передавало лошади столько радости, что та замерла.

- Айа, Бабочка, - прошептал Атаринке.

- Ну, что ж, едем дальше,- Майтимо подсадил братишку на спину золотистой кобылы.- Бабочка, держись между Хисионом и Белкой.
Они не спешили, хотя иногда Нэльо ненадолго пускал коня рысью, чтобы развлечь Атаринке.

- Они так прекрасны, - задумчиво произнес Макалаурэ, погладив Белку по боку, - настолько умные и сильные. Правда, Атаринке? - он взглянул на младшего.

Малыш кивнул и улыбнулся.
- А ещё они добрые, - добавил он и погладил Бабочку так же, как брат.

Майтимо, ехавший впереди, остановил Хисиона у края кипарисовой рощи к юго-западу от Тириона.
- Вслушайся, Кано,- тихо сказал он.- Нужно выбрать дерево для твоей лютни. Мы с Атаринке подождем тебя здесь. Когда найдешь - позови меня.

Макалаурэ спешился, прошел вглубь рощи. Его сразу охватил тихий восторг - так тихо и нежно шелестела листва.
Нолдо слегка водил кончиками пальцев по стволам, слвоно извиняясь за вторжение. Наконец, ему показалось, что одно из деревьев слово тянется к нему.
(о) Майтимо! По-моему, я нашел!

- Да,- сказал Майтимо.- Этот кипарис хочет стать лютней. Ты нравишься ему, и он готов измениться, чтобы петь с тобой.
Он ласково провел ладонью по стволу и взялся за нож. Древесина охотно уступила металлу, и скоро в руках Майтимо оказалась дощечка, из которой предстояло выпилить деку. Еще несколько брусков и веток Высокий сложил в седельную сумку.
- Возьми,- он бережно протянул ароматную дощечку Макалаурэ.- Теперь мы едем искать клен и орешник.

Песнопевец бережно погладил будущую лютню, прежде чем убрать ее в сумку.
- Едем, - кивнул он братьям, - мне кажется, здесь, чуть далее к югу есть такие клены, которые нам подойдут.

* * *
- Спой нам, Кано,- попросил Майтимо, устроившись в мастерской с деревянной заготовкой.- Лютня должна родиться под звук твоего голоса.

Макалаурэ кивнул понимающе и придвинул для себя скамеечку. Он должен видеть работу, а будущая лютня должна хорошо слышать его голос.
О чем же спеть ей?.. Наверное, стоило завершить песню, во время исполнения которой сломалась предыдущая лютня? Так было, на взгляд феанариона, наиболее правильно. Он чуть прикрыл глаза, вызывая в памяти образ придуманной красавицы.
Нить за нитью - сплеталась феа
Из прохладной росы, из прибрежных туманов,
Из песков серебристых, жемчужной пены,
Золотого Лаурелина сияния.
Шаг за шагом - ты шла по лесу,
Цветы в твоих косах - словно корона,
Ты напеваешь с птицами вместе,
Твой голос печали и скуку прогонит.
Ночь за ночью - во снах ты приходишь,
Свет серебристый подарит мне крылья,
Увидим мы вместе безбрежные воды
Моря, что нас к себе поманило.


____
ООС: если что - пинайте за стихи...

И в такт мелодии струилась ароматная стружка из-под ножа Майтимо, свивалась золотистыми кольцами на каменном полу мастерской.
Наконец Нэльо бережно отложил почти готовую лютню: овальная кипарисовая дека, кленовый корпус, затейливый узор розетки.
- Осталось натянуть струны,- негромко сказал старший брат и вышел, оставив менестреля наедине с только что родившимся инструментом.

_______

ООС: Все готово, только без струн.

Атаринке всегда нравилось смотреть на чью-то работу. Но вот работы с песней он ещё не видел. Вернее - мама, конечно, часто пела, когда работала, но сама...
А тут впервые малыш ощутил гармонию мелодии, дерева и движения рук Майтимо. Правда, не мог ещё чётко сформулировать - что именно он почувствовал. Атаринке было просто хорошо, очень хорошо, пока Старший работал, а Кано - пел.

Когда Майтимо положил готовую лютню на стол, мальчик вскочил с табурета, подошёл к новому инструменту и погладил ещё тёплое дерево.

- Как живая... - вздохнул он и с улыбкой посмотрел на брата.

Вряд ли из Атаринке выйдет менестрель, но чувствует чужую природу он замечательно...
- Замечательно, что ты это чувствуешь, - серьезно кивнул Макалаурэ. - Мы натянем струны, и я могу поучить тебя играть. Хочешь?

- Очень хочу, - обрадовался малыш, - и... и я никогда больше не упаду на лютню! - торжественно пообщеал он брату, протягивая тому инструмент.

Макалаурэ серьезно кивнул:
- Я верю. Пойдем, натянем струны. У меня есть запасные в моей комнате.

Мальчик улыбнулся и тихо спросил:

- И ты сразу сочинишь песню? Про Майтимо?

- Я еще не знаю, о ком будет песня. Но мы попробуем что-нибудь придумать. Повеселее, да? - песнопевец подмигнул ему.
Майтимо всегда находит время для младших братьев. Быть может, и ему стоит последовать примеру Нэльофинвэ?

- Да, - улыбнулся малыш в ответ, - А как придумали струны? - тут же спросил он.

- Я не знаю, Атаринке. - сокрушенно покачал головой Макалаурэ.

- Жаль, - тоже вздохнул Атаринке и решил, что непременно спросит об этом у Майтимо.

Макалаурэ кивнул.
- Ну что ж. Тогда идем. Лютня ждет, пока мы поможем ей звучать.

__________
ООС: и завершаем на этом?

Атаринке не решился помогать, но с интересом наблюдал, как брат выбирал и натягивал струны, как проверял прочность крепления и звук. Тонкие, чуткие пальцы двигались удивительно точно и легко.
Мальчик впервые видел, что Кано вообще что-то делает, помимо игры на лютне или флейте. И сейчас Атаринке скорее чувствовал, чем понимал, насколько его брат гармоничен с инструментом. На его глазах творилось некое таинство обретения неповторимого голоса лютни. Ведь не всякая струна подходила, это малыш понял сразу, а вот как именно Макалаурэ вибирал нужную и единственную - мальчик так и не сумел понять.
Но в одном он убедился точно - что музыкальное искусство - тоже мастерство.

___________

ООС
На этом предлагаю закончить. :)

___
ООС: согласна
Только у тебя опечатка
Цитировать:

Макалаурэ вибирал

- вЫбирал.. Извини