Шустрый полосатый бурундучок с орехом в зубах замер на развилке ветвей, слушая несущуюся издалека песню. Нерсимиен поет, и он никогда не спутает ее голос ни с чьим другим - это еще со времен Айнулиндале. Зверек быстро запрыгал с ветки на ветку подбираясь поближе к певунье и стараясь при этом остаться незамеченным. Наконец, ему удалось заскочить на большой сук прямо над головой прекрасной майэ, и он замер, словно зачарованный, перехватив орех лапками.

Нерсимиен почти всегда сочетала Песню творения с песней голоса. Дерево, очень похожее на сладкий апельсин, но с другой вариацией, быстро поднималось от земли. Стройное, высокое, с нежными ароматными цветами.
В увлечении своим занятием майэ не сразу заметила посторонний взгляд и, почувствовав наблюдателя, немного напряглась. Она не любила творить в чьём-то присутствии. Но очень скоро узнала Мелодию и успокоилась.

- Алатар, - Нерсимиен посмотрела вверх, - Не стоит навешивать уши внимания на сучки усердия.

От неожиданности бурундучок выронил орех, и тот полетел вниз, запутавшись в роскошных разноцветных волосах майэ.
Ну, вот, все-таки обнаружила, и еще начала так велеречиво изьясняться. По своему горькому опыту Алатар знал, что ничего хорошего это не предвещает. Далее прятатся среди листвы не было смысла, и зверек спрыгнул на землю, меняя облик. Через мгновение перед Нерсимиен стоял стройный светоловолосый юноша с пронзительными синими глазами.
- Нерси не сердись. Я просто не хотел мешать. Ты же знаешь, как мне нравится твое пение, - майа виновато заглянул в глаза возлюбенной.

- Ладно, - кокетливо улыбнулась Нерсимиен, протянув руку и откинув со лба майа прядь волос, - Я уже закончила петь, - золотые браслеты тихонько прозвенели возле щеки Алатара...

Алатар облегченно вздохнул, и, улыбаясь, протянул руку к волосам майэ, осторожно извлекая оттуда запутавшися плод. Орех таил в своей сердцевине маленький сюрприз -  сверкающий камешек, который он выпросил у одного из майар Ауле. Майа вложил его в теплые ладошки Несимиен, и запел.

Хоть в ореха жесткой скорлупе
Сокрыто ядро бесценное,
Но в твоей нежной руке
Пусть станет звездой драгоценной.

Скорлупа ореха треснула, и в ладонях майэ оказался синий сапфир с сияющей золотой звездочкой в центре.

- Нерси, это тебе. Подарок, - и синие сияющие глаза пристально смотрят на майэ, пытаясь уловить нечто неуловимое в постоянно меняющихся глазах девушки.

- А что ты пела?

- Спасибо, - Нерсимиен погладила камень и подняла глаза. В них никогда нельзя было прочесть твёрдого "да", или твёрдого "нет". Только "может быть". Ласковый и добрый взгляд мог в любое мгновение стать далёким и отстранённым, или глубоким и таинственным...
- Я пела апельсин, - девушка повернула голову в сторону стоявшего неподалёку дерева, - только немного другой...

- Другой? Зачем? - чтобы вопрос не показался Нерсимиен резким, майа с улыбкой добавил. - Что ты решила в нем изменить?

- Добавить горечи плоду и аромата цветкам, - майэ улыбнулась не то собеседнику, не то свои мыслям, - Плоды Йаванны прекрасны, но слишком сладкие. Пойдём.

Нерсимиен взяла Алатара за руку и повела к дереву. Ножные браслеты пели, выводя странную мелодию при каждом танцующем шаге майэ. А скоро к этой мелодии добавился не менее странный аромат. Нежный и дразнящий, обволакивающий и волнующий...

- Горький апельсин? Ты думаешь, это будет вкусно... - Алатар не успел закончить мысль, как терпкий запах ударил в ноздри и закружил голову. Он остановился, и развернув майэ за плечи, притянул к себе.
- Зачем ты это делаешь? - снова глаза в глаза, и не понятно даже к чему относится вопрос, к дурманящему запаху, лишающему воли, или к тому, что майэ спела его самовольно. Сердце забилось, словно в груди ему стало тесно. Алатару хотелось подхватить Нерсимиен на руки и закружить ее в вечном танце, а на душе вдруг стало пронзительно тоскливо, как-будто в предчувствии перемен.

- Тебе не нравится? - Нерсимиен слека прищурила глаза, она и не думала отвечать на вопрос и не попыталась освободиться. Один белоснежный цветок упал на её плечо...

- Мне нравится, - майа губами снял цветок с плеча девушки. - Но не я пою цветы и деревья. Мое дело - охота, ты  же знаешь. И я не уверен, что это понравится Старшим, Нерси.

- Я пела не для старших, - тихо сказала майэ, слегка коснувшись его лба. И медленно провела тонкими пальцами по брови, повторяя её линию.

В этот миг весь мир куда-то исчез, растворился в дурманящем аромате. Остались только они вдвоем в кружении падающих белых лепестков, в зовущем звоне браслетов.
Алатар поймал скользнувшую по щеке ласковую руку майэ и поцеловал ее в серединку ладони.
- А  для кого же?

- Может быть, для тебя... - рассеянно улыбнулась она, - или для себя...
Нерсимиен приподнялась на цыпочки и коснулась губами подбородка Алатара.
Прикосновение лёгкое, как крыло бабочки...

Губы Алатара коснулись прохладного лба майэ. Он подхватил ее игру, и поцелуй получился не менее мимолетным. Затем он немного отстранил девушку от себя и, глядя ей в глаза, спросил:
- Для меня или для себя?
И не надеясь получить однозначный ответ, улыбнувшись, продолжил:
- Если бы я мог петь такое, я бы пел для нас, Нерси.

- Может быть и для нас пела, - майэ кокетливо склонила голову и нежно пожала пальцы Алатара, - Я и сама не знаю...  - томно вздохнула она и положила голову на грудь майа, словно хотела послушать биение его сердца.

Крепкие руки Алатара нежно обняли девушку. Всего на несколько мгновений он прижал ее к себе, а потом подхватил на руки и закружил по поляне, увлекая за собой метель белых пьянящих лепестков. Майа зарылся лицом в ее шелковистые волосы.
- Нерси, давай улетим отсюда. Пусть только облака увидят наш танец, - горячий шепот коснулся изумительного маленького ушка майэ.

- Улетим! - прошептала майэ.
Ласковые руки неожиданно крепко обхватили плечи и шею Алатара, но лишь на несколько мгновений. И без того легкое тело Нерсимиен стало почти невесомым и едва различимым и тихо таяло в объятиях юноши.

Майа медленно поднял руки, отпуская на волю  сияющий нежно-лиловый луч, и затем сам скинул облик, превращаясь в серибристо-голубой вихрь, устремившйися вслед за Нерсимиен.

Майэ поднималась всё выше и выше, светло-лиловая мерцающая "лента" обвивала по спирали серебристо-голубую. Нерсимиен впервые открывала свою Силу кому-то, не для Песни...

Как она прекрасна!!!
Майа впитывал ее всем своим естеством, открываясь ей навстречу, восторженно, ласково, благодарно...

Два разноцветных перевившихся вихря, подобно сияющим змеям, начали свой медленный танец, поднимаясь к облакам. Здесь, в небе,  лишенные телесного облика, они не пели, они сами стали музыкой, открытой друг другу и грандиозной феерии мира.

Алатар, подхватив майэ, нежно нес ее, покачиваясь на волнах мелодий, перебирая звуки и ритмы, подыскивая нужные цвета и рисунки. Вихри, переливаясь, кружась и сплетаясь, уносились на север, все дальше от Альмарена.

Соединение Сил привело Нерсимиен в восторг. Она не выбирала ни направления полёта, ни скорости, полностью доверившись Алатару, и открывая всё богатство своих Мелодий, все оттенки, все тона, все узоры...

Вот оно! Именно здесь, где в величественный хор мироздания, словно эхо, тихими аккордами вплетаются отголоски Чужой темы, на стыке мелодий, майа остановился и прислушался.
А ведь это великолепно! Сила и нежность, нега и томление, напор и умиротворение, буря и спокойствие, сладость и привкус терпкой горечи - все это удивительно соединяясь, напоминало неповторимый аромат горького апельсина.

(о) Нерси, мы будет танцевать здесь! На облаках!
_______
ОСС: таки нашли светлые хоть какой-то прок в теме Отступника  ;D

Знакомая нота ворвалась в сознание, потом ещё одна и ещё... Дерзкая, озорная и вольная.
Нерсимиен едва расслышала в музыке слова майа, поглощённая новыми ощущениями, и близким присутствием совсем другой Музыки

Да, здесь! На облаках!

В лиловом вихре появились ослепительно-белые искры, к ним прибавились голубые и тёмно-синие, почти чёрные...

Серебристый вихрь с удивленным восторгом воспринимал это новое, терпкое и обворожительное изменение, меняясь сам, переливаясь серебристо-белым и глубоким синим с алыми проблесками светом.

Ритм движения изменяется, и кружение ускоряется в замысловатом дивном рисунке.
Сияние – отклик… Прикосновение - нежность... Скольжение – ласка… Пульсация – объятия… Все быстрее и быстрее!  Сплетение и проникновение… В сполохах сияния -  экстаз! Переливы света и красок – растворение…

В темном небе на мягком покрывале облаков два вихря слились, словно вспыхнувшая звезда, и прочертив светящимся шлейфом  небосвод, опустились в сады Альмарена.

Воплощаться сначала даже не хотелось...
Но мир сам постепенно проявлялся, возвращал звуки и запахи Арды. Краски воплощённого мира...
Голова Нерсимиен покоилась на груди Алатара, и майэ уже ясно ощущала его дыхание и биение сердца. Девушка подняла руку и ласково провела пальцами по щеке майа.

- Тари, - тихо произнесла она и вздохнула

Нет, говорить тоже пока не хотелось...

Майа сидел, прислонившись спиной к дереву, вновь ощущая твердость и основательность мира, а внутри еще продолжала звучать ликующая песня. Светлая радость заполняла все его существо, и он ласково гладил Нерсимиен по голове, перебирая пряди волос. Поймал скользнувшую по щеке руку девушки, и, целуя ее пальцы, тихо спросил:
- Да, любимая?

- Зачем мы вернулись? - снова вздохнула майэ и посмотрела в синие глаза Алатара, такие близкие сейчас...

- Нерси, мы сюда пришли ради Детей, так ведь? - мягко ответил Алатар. - Мы сами выбрали этот путь, и теперь уже нет дороги назад. Времена аинур прошли... Мы должны были вернуться, любимая.
Он старался говорить спокойно, но где то в глубине души проснулась щемящая грусть.
- Не надо ни о чем жалеть, ведь мы же вместе. Мы всегда были вместе, и всегда будем.

- Я хочу уйти из Альмарена, Тари. Ты пойдёшь со мной?

- Уйти из Альмарена? Куда? -  майа непонимающе глянул на девушку. - Нас ведь никто не держит. Можем гулять везде, где хочется. Что тебя беспокоит?

Майэ перешла на осанвэ.

- Да, где хочется. А здесь мне уже давно не хочется гулять...

Здесь ветер вольный, озорной
Лишён свободного дыханья.
Здесь всем даруется покой,
Но нет здесь тайны ожиданья.

Всё тихо, всё светло кругом,
Не слышно жизни бурных песен -
Закрыта шёлковым шатром.
Сон сладок, умиротворён и тесен...

Алатар развернул девушку к себе, в полном недоумении глядя ей в глаза:
- Нерси, опомнись. О чем ты говоришь?

(о) Успокоение, нежность. Что-то не так?

(о)
Ты часто покидаешь Альмарен? Или тебе здесь нравится всё?

Нерсимиен упорно не хотела говорить вслух.

- Нерси, это мой дом. Это наш дом, и он прекрасен, ведь мы сами его таким сделали, - майа старался  говорить спокойно. - А покидать Альмарен приходится, хотя и не часто.
(о) Видение охоты Оромэ

- Охотиться и я могу. И даже здесь. Тари, дом наш красивый, конечно. Меня волнует другое - почему он такой застывший? Такой скучный? Разве Арда должна была быть именно такой... управляемой?

Алатар задумчиво смотрел вдаль.

(о) У меня нет  на это ответа, Нерси. Я всего лишь майа, мне не ведомы помыслы Старших.
Я могу лишь показать, то что думаю.
Может он и застывший здесь, в центре, но так ведь не везде, повсюду есть место разнобразию. И может,  быть потом все образуется.  Нельзя сделать все сразу. Арда слишком велика даже для нас всех. И в ней еще много диких земель.

Получается, что не слишком велика, Тари. Раз старшие не смогли поделить её с Мелькором. Скажи вот лучше, тебе где больше нравится охотиться? Здесь или подальше от Светильников?

(о)  Я тоже не могу понять, почему Старшие не могут между собой разобраться.

Майа усмехнулся, играя с локоном девушки. - Нерси, я редко охочусь. Мое дело - выследить добычу, а добывают ее уже другие... Но в диких землях охота азартнее.

- Не только азартнее, Тари, - Нерсимиен никогда ещё не говорила так открыто, - Там, в диких землях со зверем ты как бы на равных. И не всегда твоя охота может быть удачна. И не потому что ты дашь добыче уйти, а потому, что она не даст себя догнать.

Майа весело рассмеялся и ответил не без гордости.
- Нерси, от меня еще  никто никогда не уходил. Нет таких зверей, которые могли бы тягаться со скоростью сокола и упорством росомахи.

- И ты полагаешь, что это хорошо? - удивилась Нерсимиен, - Я не сомневаюсь в способностях майар Оромэ. Но что-то мне не нравится в этом всесилии...

- Нерси, но ведь такова наша природа, - майа все меньше и меньше понимал, куда клонит девушка. - И я не весилен. Я делаю, то что могу, то, что у меня получается. И стараюсь это делать хорошо. Мне не под силу расплавить горную породу, поднять морскую волну, повелевать ветрами, или петь прекрасные цветы. Я не могу сделать то, что так хорошо получается у тебя, Танвио, или Артано...

- Я не о том, - покачала головой майэ, - настоящий сокол и настоящая росомаха не всегда смогут достать добычу. Если, конечно, Старшие не проследят за этим... Ты когда-нибудь пробовал искать, как настоящий зверь? Не как майа?

- Нет. А зачем, Нерси? Я же не зверь, - удивленно спросил майа.

- А чтобы проверить, чего ты стоишь без своей Силы, - улыбнулась Нерсимиен, - и что чувствует зверь, на которого охотятся, и тот, который охотится.

- Почему тебя это волнует? Ты что, уже пробовала так охотится? - В глазах Алатара зажглось любопытство.

- Пробовала, - ответила майэ, - и есть очень большая разница между охотой с помощью Силы айну и той, что без неё.  И мне больше нравится второе.

Лицо майа стало строгим.
- Нас никто здесь не держит взаперти. Но все же не очень хорошо, по-моему, бродить все время просто так, без дела. Нэрси, если тебе так нравится охота, почему ты не придешь к Оромэ?

- Потому что мне нравится не только охота, - Нерсимиен кокетливо улыбнулась, - И не делай такое строгое лицо...

Алатар не смог сдержать улыбки, которая своим появлением смахнула остатки строгости, хотя голос все же остался серьезным.
- Нерси, нельзя быть такой легкомысленной. Может уже пора определися, чем ты все-таки будешь заниматься? Петь ли с Йаванной, помогать Вайрэ, или танцевать с Нэссой.

- Это не легкомыслие, - внезапно напряглась майэ, - Мне интересно многое, и я не хочу замыкаться на чём-то одном.

Майа услышал тихий перезвон браслетов девушки, но не придал этому особого значения.
- Нерси, - Алатар внимательно посмотрел на майэ. - Мне кажется, ты сама себе противоречишь. Совсем недавно ты говорила, что тебе не интересно в обжитых землях, а теперь утверждаешь, что тебе интересно слишком многое. Так чего же все-таки ты хочешь на самом деле?

- Я не могу точно сказать, - вздохнула девушка, - возможно, что мне хочется всего...

Юноша улыбнулся. - Еще скажи, что хочешь всего и сразу.
Однако вскоре словно тень промелькнула на лице майа, и он испытывающе посмотрел в глаза девушки.
- Все это мне очень сильно кое-кого напоминает. Он тоже хотел все сразу и только для себя одного.

- Хотел? - переспросила Нерсимиен, - О ком ты?

Майэ прекрасно поняла, кого имеет в виду Алатар, но ей не хотелось произносить имя первой.

Алатар, улыбаясь, послал майэ осанвэ.

Ты все правильно поняла. Я имею в виду Мелькора.

Ростки сомнения дают разные плоды, Алатар,

- осанвэ майэ было ровным, почти бесстрастным, -

Тебе не нравится Тема Мелькора. Верно?

"Ну вот, снова начала витиевато изъяснятся, значит  сердится", - огорченно подумал юноша. И зачем только он затеял весь этот никому не нужный разговор? Прямая постановка вопроса требовала не менее прямого ответа, а лукавить с любимой майа не хотел. Поэтому как мог, постарался сгладить острые углы.

- Нерси, я не питаю к нему теплых чувств, но и раздражения он у меня не вызывает. Правда, только до тех пор, пока он не начинает вести себя, как единовластный владыка Арды. Меня не пугает его тема. Мне не нравится его стремление подчинить все своей воле, перепеть по-своему, не прислушиваясь к мнению других.

То есть, если бы он был здесь, ты бы смог принять его Тему?
По-прежнему спокойно спросила Нерсимиен, рассматривая листву на дереве.

Такая перспектива очень нравилась майэ, но она слишком хорошо знала собеседника, чтобы выказывать какие-то эмоции.

(о) Его тема хороша, когда она звучит вместе со всеми, не заглушая другие, Нерси. Но то что он делает - это неправильно. Пусть он первым пришел в Арду, но петь должны все, вместе, чтобы не было диссонанса.

Майа решил разрядить напряжение и перевести разговор в шутку.

Ты можешь себе представить, чтобы Манвэ объявил свою тему главной, или Ульмо, или Ауле? Чтобы тогда получилось?

Ты не ответил мне, Тари. Но ты сказал достаточно, чтобы понять одну вещь. Ты и меня считаешь неправильной.

Нерсимиен отстранилась и насмешливо посмотрела в глаза Алатара.

Юноша задумчиво вглядывался в глаза майэ, пытаясь понять, что ее так беспокоит.
- Нет, Нерси, не считаю, - и добавил полушепотом, то ли серьезно, то ли шутя. - По крайней мере, до тех пор, пока ты не начнешь петь наперекор всем остальным. Пока твоя песня не зазвучит диссонаносом.

А если зазвучит, что тогда?

В осанвэ майэ по-прежнему ощущались насмешливые нотки...

Нерси, это уже не смешно. Почему ты об этом спрашиваешь?

_____
ОСС Доктор: "Вас это беспокоит? Хотите об этом поговорить?" ;D

Потому что мне интересно, как ты будешь относиться ко мне в таком случае.

Нерсимиен склонила голову к плечу и ждала ответ.

Вертикальная складка легла между бровей майа, взгляд стал пристальным, как-будто он смотрел на  девушку впервые. Ответил Алатар не сразу. Каждое слово звенело, словно сорвавшаяся с тетивы стрела, улетающая вдаль.
- Мое отношение к тебе не изменится. Никогда. Я всегда буду любить тебя, какой бы ты не была, и что бы с тобой не произошло.
В воздухе - напряжение. Не слышно шелеста листьев. Все замерло, смолкло, словно пред грозой.
- Мы долго ходили вокруг и около, - в голосе майа звучала горькая непреклонность. - Я понимаю, о чем ты спрашиваешь, Нерси. Но в этом случае, мы будем вынуждены расстаться. Это тебя интересовало?

- И это тоже.

Нерсимиен встала, её взгляд стал остранённым и чужим, а на губах играла привычная безмятежная улыбка.
- Да прибудет на тебе благословение владык Альмарена. Да не коснётся игла сомнения узоров твоей души.

Девушка отвернулась, через несколько мгновений поляну покидал уже маленький сокол, быстро набирая высоту.
Апельсиновое дерево растаяло, словно его и не было никогда, и только нежные ароматные цветки у ног Алатара напоминали о недавнем присутствии майэ.

Алатар проводил взглядом стремительную птицу, быстро тающую в небесах.
Нет больше юноши на поляне - глубже залегла морщинка между бровями, потемнели глаза,  жестче стало лицо.

- Прощай,  любимая... Может быть, когда-нибудь все же встретятся  два сокола в вольном небе. Там, где не будет ни Валар, ни Мелькора...

Горькими были эти слова, такими же горькими, как белые лепестки апельсина, растаявшего вслед за Нерсимиен.