Смирягин А. Океан между.Лана:Роман.–М.:Столица-принт,2005.–400с.


Новый роман Андрея Смирягина так и не ставит точку и не дает окончательного ответа  о судьбе Ланы, главной героини повествования. Мы узнаем только, что последнее письмо было получено Никитой  Самолетовым 11 сентября 2001 г.; здание Башен-Близнецов протаранено авиалайнером, и она, несмотря на увещания, самостоятельно спускается вниз; ей «очень страшно и весело».
Ее Онегин остается на коленях, «бессмысленно глядя в экран» и перечитывая, возможно, последнюю весточку от любимой.
Но точка в повествовании так и не остается не поставленной.
Как и не свершилась судьба самого Самолетова.
Эта книга – о молодости. Эта книга – о прощании с временем перемен, зовущимся проклятым, но бывшего вместе с тем и благословенным для многих: была молодость, были надежды, было «половдье чувств» и детская хитрая игра в «повезет-не повезет». Каждый день был и датой жестокой битвой, и предвестием мгновений нового, еще более захватывающего и ослепительного.
Новые люди. Новые положения и отношения, в которых они находились. И все же, все же – многое сохранилось и осталось неизменным. Дружба, любовь, страсть, секс, любопытство, грусть, разлука, печаль, двуединая жизнь, проза, поэзия.
Эта книга – о любви.
В ней жива чеховская грусть о несовершенном человеке и обреченной встрече с истинным собой, бунинская страстность, довлатовская ироничность, лиризм  и легкость повествования, свойственная писателям-шестидесятникам.
Это повествование изобилует откровенными эротическими сценами, иногда даже подаваемыми с еле уловимой иронией; но это ее украшает и вовсе не портит. Странным образом они помогают прочувствовать тоскливую суету железнодорожных путешествий, пыльную скуку институтских аудиторий, поистине дантов, запредельный ужас «если-по-утрам-очень скучно то-по-вечерам очень страшно» обитания Ланы в уездном городке, провинциальный идиотизм одноэтажной Америки, нью-йоркскую эклектичную ярмарку тщеславия.
«Слушая песню колес непрестанную,
Глядя задумчиво в небо широкое…»
Это романс; романс о любви, разлуке и – парадоксальным образом – тот случай, когда дорога и разлука еще прочнее соединяют влюбленных. Рецензент в издательской аннотации писал про «Лолиту» Набокова и про путешествие по Америке. Верно, прослеживается и это, но если у классика Гумберт теряет свою любовь навсегда, то у Смирягина она сама не дает о себе забыть – мэйлами, открытками, снимками. Ее судьба тоже открыта; мы не можем также поставить точки.
Она любила его; ждала, ревновала, интересовалась его жизнью, жертвовала собой и ждала его решающих слов. Он любил ее, свободный и несвободный, молодой и зрелый, полный надежд и утративший иллюзии.
Они оба знали, что их союз невозможен. Знали с самого начала и все-таки приняли этот вызов, судьбой подброшенный как бы невзанчай – как большинство ее подарков и ударов.
Иначе и быть не могло. Когда любишь по-настоящему, то узнаешь истинную цену себе и подлинную природу любимого человека. Ты ждешь для него райских садов и дивных кущ; всегда ли мы можем сказать, что и мы сами райский сад, и наша жизнь –  лучший мир для любимого?
…Сознавать душой свое несовершенство…
Грустный мир вокруг них населен  и обитаем. Это и чрезвычайно колоритный, потешный и заводной русский «америкос» Юлик, черты которого вполне узнаваемы во многих заморских бизнесменах, затеявших свое дело в смутные наши годы.
И  подруга Ланы Люба, молоденькая девушка из провинциального вуза. И эмигранты-нелегалы, российские и латиноамериканские, с их болью и проблемами. И  обитатели провинциальной Америки, виноватые для автора какой-то несвоей виной, несправедливость которой он, похоже, и сам ощущает.
Всегда особенно приятно узнавать лица знакомые, хотя бы даже и виртуально. В  супруге Самолетова, ироничной и доброжелательной, прочитываются черты собственной жены писателя, со всей свойственной ей тихой самоиронией и внимательным юмором.
Повествование отличает именно естесвенность развития сюжета, частично предсказуемой как «чаша жизни человеческой», частично неисповедимой прихотью повествователя.      
Они в дороге. Они в пути и движении оба. Они находятся в поисках себя. Нельзя останавливаться, так как лозунг  века сего: «Время, вперед!»
И все же так пронзительна нота: «Мисюсь, где ты?»
Внимание! Компьютер опять принимает новое сообщение.
Горький воздух весны снова прикасается к усталому лицу.