* * *

Мне тревожит кровь
Чей-то дальний вой.
Я рождаюсь вновь
В полутьме лесной.

Голова пьяна
Ароматом трав.
В облаках луна
Отблеском костра.

Первую из саг
Лес мне говорит:
Птичьи голоса,
Шорох, треск и скрип.

Чей-то силуэт
Прячется в тенях.
Дразнит свежий след,
За собой маня.

В темноте слепой
Вьются светлячки...
Выхожу тропой
К берегу реки.

Древний непокой
Дарит свод небес:
Сидя над рекой
Слушать тихий плеск.

Но восход дрожит
Заревом огня.
Лес продолжит жить,
Только без меня.

Меркнет чуткий сон
В светлой синеве.      
Мой прощальный стон
Прошуршал в траве.
Таю...

                 Но река
Сгладить не смогла  
С влажного песка
Отпечатки лап...



    Последняя встреча

                                    _{«Идут белые снеги,
                                              Как по нитке скользя.
                                              Жить и жить бы на свете,
                                              Да, наверно, нельзя…»}

Повзрослевшие дети.
Наша жизнь - как свеча.
От победы к победе
Мы идем невзначай.
Не хваля, не ругая.

Но в угоду годам
Мы свой путь пролагаем
По готовым следам.

Только след не на шутку
Заметают снега.
От поступка к поступку
Мы бредем наугад,

Сквозь морозную вьюгу,
То назад, то вперед.
( Или просто по кругу?)

Но не каждый берет,
Что даровано свыше.
И не сложим цены.
Мы друг друга не слышим
Посреди тишины.

Поднимается ветер,
Пламя свечки дрожит.
Лишь от смерти до смерти
Продолжается жизнь.

Средь зеленого мая
Вновь повеет зимой.
Новый год наступает?
Новый! Тридцать седьмой.

И звонок из передней
Извещает: «Пора!»
Как до встречи последней,
Ты дожил до утра.



    * * *

Мороз по земле шагает.
Наводит всюду порядок.
А ветер зиму ругает
По несколько суток кряду.

В ветвях замерзших повисла
Луна. И Время уснуло.  
Печальны зимние мысли
И, как медведи, сутулы.

Мне лето жаркое снится,  
Но что-то не очень верю,
Что вьюга вдруг прекратится
И выть перестанет зверем,

Что вновь под дождем промокнут
Берез зеленые листья…
Зима узоры на окнах
Невидимой пишет кистью.
 


    * * *

Снегопад – как всадник в седле.
Путь-дорога – к дальней звезде.
Заметает простывший след,
Забывает минувший день.

Ветер-конь над землей летит,
Да не слышен цокот подков.
Ночь, как девушка, вслед глядит,
Грустно машет черным платком.

И назад его не вернуть:
Прорезая зимнюю тьму,
Снегопад продолжает путь,
Ясно видимый лишь ему.

Долог Путь, а время не ждет.
Конь храпит ли? Ветер свистит?
И рассвет усталый бредет
По следам незримых копыт.



цикл "Прошедшие Врата Миров"

     
    1. Баллада о деревянном мече.


                                                       _{не ищите параллелей... Нет их здесь.}

               
Солнце в лапах сосновых слепит глаза,
Облака плывут по реке.
Ты уходишь в путь. За спиной рюкзак.
Деревянный клинок в руке.

Мир чудес и легенд за собой манит.
От восхода до темноты
Деревянный меч о броню звенит,
У врага снимая хиты.

Похоронную песню стрела поет.
Бродят тени. Костер горит.
В мире игр все знают имя твое,
Что «цивил» не враз повторит.

Если жизнь твоя, как замкнутый круг,
Если ты не в ладу с Судьбой,
Вновь и вновь уезжаешь ты на игру,
Чтобы стать там самим собой.

Постучится в сердце, как в щит, беда.
Распахнешь ты Дверь на заре.
В мир чужой, незнакомый шагнешь тогда
Ты впервые не «по игре».

В клубах черного дыма солнце встает.
Путь-дорога твоя легла
Мимо замков, где трупы жрет воронье,
Мимо сел, сожженных дотла.

Гибнут стражи границы в Черных горах,
На два дня врага задержав.
Кто ты сам? Кто друг твой? И кто твой враг?
Будет совесть твоя решать.

Восседает Зло на белом коне,
И от Света в глазах темно.
Деревянный меч твой будет звенеть,
Отражая чужой клинок.

Где-то дом, друзья… Где-то город твой  
В непроглядной темной дали.
Почему ты пошел в безнадежный бой
За свободу чужой земли?

На руинах Твердыни гаснут огни.
Стонет ветер. Тени снуют.
Уцелевшие будут память хранить,
И беречь могилу твою.

Тридцать семь недель легли, как листва,
На могильный серый гранит.
Колыбель качает твоя вдова
И клинок для сына хранит.

Белым пеплом подернут костер волос.
Горе давит, клонит к земле.
Надо жить: не ей одной довелось
Стать вдовою в шестнадцать лет.

Надо жить за всех, кто в бою убит,
Кто исполнил долг до конца,
Чтоб малыш, что сейчас в колыбели спит,
Принял меч своего отца.

Пусть на солнце сверкнет синевой стальной
Деревянная грань клинка!
И тогда в горах и в глуши лесной
Волчий вой разнесет приказ:

«Все, кто жив, кто помнит имя свое,
Кто еще не сломлен Судьбой!
Поднимайтесь, ибо час настает
Свету дать решающий бой!»

...Среди туч устало бредет луна.
Дальний вой прервал тишину.
Ночь… Зима… Колыбель качает она,
Чтоб ребенок крепче уснул.

«Спи, сынок, под ласковый волчий вой.
Я беду прогоню с крыльца.
Все спокойно, мама твоя с тобой,
И друзья твоего отца!»

Надо жить, работать и песни петь,
И встречать рассвет на лугу,
Пряча ярость, с улыбкой в глаза смотреть
Торжествующему врагу.

Надо жить… Промчатся волком года.
День настанет, и будет так:
На руинах Твердыни вновь, как тогда,
Развевается черный флаг.

Из степей, лесов и северных льдов
К месту сбора спешат полки.
В этот день повсюду тысячи вдов
Сыновьям вручают клинки.

В чье-то сердце стучит беда вдалеке.
Дверь миров распахнется вдруг…
С рюкзаком, с деревянным клинком в руке
В бой шагнет незнакомый друг.


    2. Выбор Лхорэнно

Тишина. И птицы здесь не поют.
Три ряда могильных оград.
Здесь село, как воин, пало в бою
Четверть века тому назад.

Заросло пепелище густой травой.
Ливень смыл пролитую кровь.
Лишь река отраженной в ней синевой
Видит прошлое вновь и вновь.

В добром мире спокойно текли года
На холме у тихой реки.
И гуляли пары весной в садах,
И плели друг другу венки...

Были ясны зори, ночи длинны...
И никто здесь не был готов,  
Что багровый отблеск первой войны
Отразится в стали щитов.

По людским сердцам граница легла,
Встала стража родной земле.
Прошивала щит навылет стрела
И лопата кроила шлем.

Полем боя стал двор и грушевый сад.
Каждый житель - витязь былин.
В том бою полсотни чужих солдат  
Здесь в сырую землю легли.

Не цветут сады, не родят поля.
В черных трубах - лишь ветра стон.
Ждет погибших хозяев своих земля -
Будет ждать до конца времен.

Четверть века. Травою зарос погост.
Помнить некому тех, кто жил.
Только боль и память несет Ут-рёст
В каждом взмахе вороньих крыл.

Только тлеет, тлеет искра в золе,
И дождям ее не сгубить.
На израненной и опаленной земле
Нам работать, жить и любить.

Год за годом спешит и тает вдали
Как туман в глуби голубой.
Наш черёд! По воле самой земли,  
Вновь и вновь мы уходим в бой.

Наш черёд! И нам беречь от войны
Лес и небо, жизнь и весну.
Чтобы снились детям добрые сны,
Будет меч хранить тишину.


    3. Пророчество.

Лесным ручьем утекут года,
Мелькнут, как горсть серебра.
И незаметно придет Беда
В дремучий Северный Край!

Огонь и Голод, Чума и Смерч
На всяком встанут пути.
Но Трое Славных поднимут меч,
Чтоб Мир от смерти спасти.

Благословленный светом луны,
Их Первый шагнет во тьму.
Покуда Крылья его сильны,
Не будет равных ему.

Пойдет вперед, сквозь все рубежи,
Сквозь Пламя, Ад  и  века.
И смерть сама от него бежит,
Пугаясь его клинка.

Могучи Крылья! Будет один
Заклятым врагом войны.
И будет биться сердце в груди
В ладу гитарной струны.

Своей чужая станет беда
В краю, где он примет кров.
Признают люди его тогда
Первейшим из мастеров.

Перо и молот, меч и струна
Покорны его рукам.
И справедливость будет грозна
В сработанных им клинках.

Он станет братом глуши лесной
С той зимней вьюжной поры,
Когда он свой обнажит клинок
За жизнь клыкастой сестры.

Дочь мира, знания и игры,
Что мудрость в сердце таит,
Здесь будет надежным Крылом вторым.
Душой и Силой Троих.

Скромна  в палатах, грозна в бою.
И, сколь ее ни гневи,
Подарит Миру любовь свою
Не знающая любви.

Троим недоброй волей богов
Отмерен короткий срок.
Они столкнутся с таким врагом,
Что крошит скалы в песок.

И снова в битве богов с людьми
Сверкнет деревянный меч.
За Их спиной беззащитный мир,
Который надо сберечь.

Навек… На век… устам замолчать,
Очам не увидеть дня.
Но кровью своей наложат печать,
Что даже богу не снять!

Их жизнь – костер во мраке ночном,
Великий Их труд  – на год.
Но смертью своей отведут клинок
От тех, кто следом придет.

Их песне – вечно звучать в ушах.
Их пламени – греть сердца.
Их мудрость и меч, любовь и душа –
Резец в деснице Творца.



    Монолог

Ах, не рви мне, любимый, душу!
Ты меня немного послушай:  
Не нашел ничего получше,
Чем футбол свой смотреть полдня?
Поведенье твое мне странно!
Отвлекись на миг от экрана,
Оторви свой зад от дивана
И взгляни скорей на меня!

Я - мечта и муза поэта!  
Зимним днем - как ясное лето!
Я - девятое чудо света
И волшебный сон наяву!
Я пленительна и прекрасна,
Мне искать соперниц напрасно!
Если кто со мной не согласна,
Я ей - твари - хвост оторву!



    Емшан

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Даре Ливень

                         
Здесь легко и просторно дышать,
Но пройдись этой ширью степною!
Бередит твою память емшан,
Рвется сердце от волчьего воя.

Позабытый, чуть слышимый стон
Только здесь различишь ты впервые!
Горем, болью из давних времен
Пахнут горькие травы степные.

Конь хромает... Устал запасной.
Стрел почти не осталось в колчанах.
Мы не злато уносим с собой -
Серебристые листья емшана.

Вслед Луна нам печально глядит.
Видно, Тенгри решил нашу участь:
Бой проигран. Кавказ впереди.
Сзади - степь, уходящая в тучи.

Наша кровь на славянских мечах...
Но, оставшись в живых после боя,
Гнев и ярость народа кыпчак
Мы в изгнанье уносим с собою.



ОБОРОТЕНЬ

    I. Черный
             
                        _{"Тот, которому я предназначен,
                         Улыбнулся и поднял ружье."
                                    В.С. Высоцкий.}  

Он из стаи всей уцелел один.
След сбивая, прячась во мрак,
В горы, в горы черный волк уходил
От загонщиков и собак.

На спине его раны оставил меч,
Две стрелы в загривке торчат.
Он жену свою не сумел сберечь,
Четверых пушистых волчат.

Помнит он, как лес был заперт в кольце
Сотен стражников и стрелков.
Помнит, как человек в золотом венце
Приказал истребить волков.

Пять собак загрызть удалось ему,
Рядом двое стрелков легли.
А потом отступил и скользнул во тьму,
Зов жены услышав вдали...

Как и он, уцелела она в бою...
Лапа сломана, вытек глаз...
Вот в таком-то виде жену свою
Он в последний увидел раз.

Прохрипела: "Слишком много чужих.
Нам с волчатами не уйти.
Уходи, мой Черный! Ты должен жить!
Прорывайся и отомсти!

За детей, за стаю, за нас с тобой,
И за месть твою впереди
Я приму безнадежный последний бой.
Все, родной! Теперь уходи..."

Зарычал. Душили горе и злость.
И тоска, хоть вой на луну.
Но ни разу в жизни не удалось
Переспорить ему жену.

"Ну, пошел!!!" И Черный исчез во мгле,
Не решаясь взглянуть назад.
С той поры на долгие сотни лет
Смерть светилась в его глазах.


    II. По следу.
                       
                        <sub>"Дождь, как яд с ветвей,
                         Не добром пропах.
                         Пристяжной моей
                         Волк скользнул под пах."

                                   В.С.Высоцкий</sub>

Снова рыщет смерть вдоль троп и дорог,
Снова льется ручьями кровь:
Давний ужас прадедов, loup-garou,
Возвратился из Ада вновь.

Нет спасения за городской стеной:
Дьявол стражников в клочья рвал.
В деревнях он скот вырезал под ноль,
Из домов детей воровал.

Черный ужас властвует в городах,
В небесах кружит воронье.
И не могут ему причинить вреда
Ни стрела, ни меч, ни копье.

Страшно мстит за супругу и за волчат
Он, когда-то черный, как тушь.
Пять волков еще пастью его рычат,
Пять лохматых, клыкастых душ.

Не ловить щенкам в цветах мотыльков,
Не влюб##ться летней порой.
Из погибших волчат не вышло волков,
Но отец их стал loup-garou.

Черный волк свою преследует цель,
И настигнет в конце концов.
Ищет он врага в золотом венце,
Все тесней сужая кольцо.


    III. Месть.
                                     
                        <sub>"Это вы научили меня выживать,
                         Гнать лося по лесам, голосить на луну.
                         И теперь, когда некуда дальше бежать,
                          Я вам объявляю войну."

                                   Максим Леонидов</sub>

В гулких залах и галереях пустых
Тишина. Горят фонари.
Капитан свои обходил посты
Как всегда - за час до зари.

Но внезапно вздрогнул старый солдат,
Пошатнулась под ним земля:
Только трупы резную дверь сторожат
Перед спальнею короля.

Как когда-то, в дозоре, он помолчал...
Чутко вслушался в тишину...
Подошел, негромко в дверь постучал.
Подождал. И в спальню шагнул.

Перед ним распахнулась бесшумно дверь.
И, лишь внутрь он кинул взгляд,
Как отчетливо понял: "Беда. Теперь
Больше нет в стране короля!"

На полу и стенах тени дрожат,
Простыня от крови красна.
Двое мертвых тел в постели лежат,
Не прервать им смертного сна.

Капитан в дверях стоял, обмерев.
А когда рассвет заалел,
Он увидел на снежно-белом ковре
Волчьей лапы кровавый след.
 

    IV. Возвращение.
             
                        <sub>"Где вы, волки, былое лесное зверье?
                         Где же ты, желтоглазое племя мое?"

                                    В.С.Высоцкий</sub>

На опушке леса - всадники в ряд.
Проверяют луки стрелки.
У речного обрыва костры горят,
Отрезая лес от реки.

Дан сигнал к охоте. Трубят рога.
Взвыл дозор, пробудился лес.
Но на каждой тропе - заставы врага.
Не уйти - у них перевес.

Волк со смертью с детства привык играть.
Смертный час для стаи настал.
Будут волки драться и умирать,
Не покажет никто хвоста.

Но внезапно, словно из-под земли,
Возле логова вожака
loup-garou из древних волчьих былин
Появился, незнамо как.

От матерого волка и до щенка
Стая слушает жуткий рык:
"Все ко мне! Ваш единственный шанс - река.
Строим клин, идем на прорыв!

Будет видно, кого же Смерть изберет:
Их - людей, или нас - волков?
Волки с флангов, я с вожаком вперед.
Внутрь - волчицы. В зубы щенков.

Ну, вперед! Еще не проигран бой.
Пусть охотников гибель ждет!"
loup-garou, легендарный древний герой,
За собою стаю ведет.

Снова пение стрел и ярость клинков.
Снова дрались волки с людьми.
Пала в битве большая часть волков,
Путь прорвав для волчиц с детьми.

Черный вел их десять дней и ночей
Через горы, в далекий лес,
Там, где нет людей, их стрел и мечей.
И привел. И мигом исчез.


    V. Желтоглазая.

                        <sub>"Кровью вымокли мы под свинцовым дождем
                         И решили - конец. Все равно не уйдем.
                         Животами горячими плавили снег.
                         Эту бойню затеял не бог - ЧЕЛОВЕК!"

                                    В.С.Высоцкий</sub>

Память крови крепка, попробуй - забудь!
Но настанет и этот час...
Черный в лес зашел на стаю взглянуть,
И судьбу свою повстречал.

Светит солнце и, значит, вся стая спит.
Но под вековечной сосной
Молодая волчица, путь заступив,
Прошептала: "Пойдем со мной!"

"Три столетия странствую я везде,
И немало видал в пути.
До чего ж нахальные девки здесь!
Это ж можно с ума сойти!

Волк неважно видит при свете дня,
Но почуять-то ты могла?
Присмотрись! Неужто трудно понять,
С кем дорога тебя свела?"

Отвечала волчица: "А помнишь бой?
Помнишь берег речной в огнях?
Больше года мы знакомы с тобой,
Только ты забыл про меня.

Ты забыл, как клином строил волков?
Как рычал, отгоняя страх?
Ты забыл, как матери нас, щенков,
Уносили в своих зубах?

Я же помню: в фалангу ударил клин.
И оскал человечьих лиц.
И матерые волки на копья шли,
Заслоняя собой волчиц.

Уронила мама в траву меня,
Я осталась среди копыт.
Вожаку спасибо - пугнул коня.
Мама рядом легла... И... спит?

Я еще мала - не могу бежать,
Но упрямо себе твержу:
"Мне не страшно! Волку стыдно дрожать!"
Я молчу, боюсь и гляжу.

Я гляжу, как отец на копье повис,
Как убийцу брат завалил.
Сам погиб. Я промокла в его крови.
Не могу подняться с земли.

Папа с мамой убиты. Мне не спастись.
Приближается страшный пес.
Ты тогда с земли меня подхватил,
Пса убил, а меня унес.

И меня мгновенно оставил страх,
Лишь в глазах от боли темно.
Я, как кролик, болталась в твоих зубах.
Даже было самой смешно.

Помню - шкуру твою даже меч не брал.
Стрелы тратили зря стрелки.
Помню, как ты копья лапой ломал,
Псов когтями рвал на куски.

Ты привел нас сюда, да и был таков.
Я росла. В голодные дни
Пять волчиц давали мне молоко,
Впятером мне мать заменив.

А теперь ты считаешь, что я нагла,
О твоих не помня годах?
Так ведь целый год я тебя ждала
И исчезнуть снова не дам.

Я тебе о чувствах своих рычу,
Самый лучший среди волков!
Я тебя люблю! Я тебя хочу!
Я хочу от тебя щенков!"

Черный знал - нет в мире таких дорог
Чтобы скрыться там от Судьбы.
Триста долгих лет он был loup-garou,
Но и волком немного был.

Он молчал. Рыжел закат на сосне...
Хвост опущен и морда вниз...
Волк в нем дрался со Смертью и, наконец,
Одолел. И насмерть загрыз.

И обрел он снова мир и покой.
"Желтоглазая - будем жить..."
loup-garou, лишь недавно - кошмар людской,
За волчицей следом бежит.



Стон лохматой хвостатой зубастой души  
 
Я иду, полна обидою  
И нещадно всем завидую:  
Кто дерется, кто обедает,    
Кто-то дремлет в холодке.    
Только я одна наказана  
Тем, что так к Нему привязана.  
Я ведь так к Нему привязана,  
Что иду на поводке.  
 
Я иду своей дорогою,  
Никого почти не трогаю.  
Лишь за кошками кидаюсь я  
Да к прохожим пристаю.  
Столько вкусностей валяется,  
Но поесть не позволяет Он.  
И пожаловаться некому  
На собачью жизнь мою.



    * * *  

Сурово одиночество. Однако  
Природа не потерпит пустоты:  
Спешу домой - там ждет меня собака -  
Хвостатый Гений Чистой Красоты...



    * * *

Все, что в пасть мою попало,  
Я немедленно сожрала.  
За семь бед - один ответ:  
Хочешь - шлепай, хочешь - нет.



    * * *

Вечер лег и дождь доплакал.
Ветер тучи вдаль унес.
Сладко спит моя собака,
Спрятав морду в пышный хвост.

Как ей спится? Что ей снится? -
Знать всегда хотелось мне.
В этот миг моя девица
Зарычала в полусне.

Ну и как не подивиться?
Так - спросонья - услыхать,
Что соседскую девицу
Прям сейчас ведут гулять!

Подошел. Присел с ней рядом.
За ушами почесал.
"За чутье тебе в награду
Пусть приснится колбаса!"

Вечер лег и дождь доплакал.
Ветер стих в конце-концов.
Сладко спит моя собака -
Обрычальное кольцо.



    Слово мертвых

                             _{"Как тяжко мертвецу среди людей..."}
                                                         А. Блок

Не всегда отличишь приговор от награды.
Словно "жизнью второю" на свете живу.
Вижу в снах я порою не тех, кого надо -
Тех, кого не всегда видеть рад наяву.

Я давно не ищу для себя оправданий,
Но - поверьте - проходит по коже мороз,
Лишь подумаю я о пределе мечтаний.
Том, к которому мало кто рвется всерьез.

Одиночество. Это - поверьте - неплохо,
Если давит безжалостно мир суеты.
Вы - живые - для нас наподобие окон.
Мы для вас - что-то вроде могильной плиты.

Зря! Ждет вас неоткрытый пока еще берег.
Ждет корабль. Он - итог и начало начал.
Смерть по совести вам все сочтет и отмерит,
По заслугам воздаст и пошлет на причал.

Где конец, где начало у круга земного?
Там, где памятью платят за льготный билет.
Вы отплыли. И жить начинаете снова.
Без тоски и без тяжести прожитых лет.

"Жизнью первой", без ада, без райского сада
Мне воздалось когда-то раскатом с небес.
Я был глуп. Я подумал, что это - награда -
Мой бесплатный билет... Мой свободный проезд...

"Жизнь вторая" (читай Метерлинка и Блока).
Мглой и страхом мы вам застилаем ваш путь.
Вы - живые, для нас наподобие окон.
А вот в нас вам, увы, не дано заглянуть.

Полу-смерть... Полу-жизнь... Но мечта золотая
У любого из нас, как свеча на столе:
Вы желаете жить? Мы о смерти мечтаем,
Чтобы  память без сдачи отдать за билет.





    Почти серенада

Черт возьми! Зачем мне это надо?
Под окном замызганным стою...
Жаль, не сочинить мне серенады:
Серенады матом не поют!

Ну зачем, скажите, мы скучаем?
Двое (я и праздник) на дворе!
Мне бы бутерброд и чашку чаю,  
Мне бы телевизор посмотреть...

Жду. Стою. А что мне остается?
Жду, не опуская головы.
Где-то лай собачий раздается...
Вот бы с кем дуэтом я повыл!

Что, уйти и плюнуть от досады?
Лишь собаки по двору снуют...
Нет. Не сочинить мне серенады:
Серенады матом не поют!




На пороге осени написал три стихотворения.

    1.

Вернулся июль?  
          Так ясен солнечный день,
Что кажется сном
           Дождь, ливший только вчера.
Листва зелена
            В высоких кронах берез.
Лишь ветер один
            Про осень мне говорит.    

    2.


Стада облаков
             В небесных бродят полях.
Желтеет трава,
             А Солнце бледней и бледней...
На двор погляжу -
             Хочу время года узнать.
Подумать боюсь,  
             Какой сезон у меня?

    3.


Даруют покой
             Осенние тихие дни.
И все-же порой
              Тревога душу сожмет.
Опять в сентябре
               Могу я только гадать:
Тревога... Покой...
                Как можно их совместить?

Внес (точнее вынес) небольшие коррективы в первое стихотворение, в последнюю строфу...

Исправил:
Таю... 

                  Но река
Сгладить не смогла   
С влажного песка
Отпечатки лап...

Оба новых _очень_ нравятся. Критики не имею никакой. Метафоры просто замечательные - тонкие, точные и богатые смыслами.

Из строчки "Что вьюга вдруг прекратится," честно посоветовал бы убрать интонационную запятую, для вящей гладкости чтения. Она там на мгновение создает глюк, что следующая строка отдельно. Скорее всего, это из-за "и" - глаз склонен ухватывать окружающие строчки тоже.

Еще кое-что стихотворное... В Пухе и Перьях... Там фрагмент главы из книги, а в ней... Хм... стихотворением это назвать нельзя... Что оно такое? Сам не знаю...

http://www.venec.com/cgi-bin/yabb2/YaBB.pl?board=creation;action=display;num=114...

Критики у меня по стиху нет вообще никакой. При дублировании добавил выделенное курсивом ударение в "село" и очень советую его никогда не забывать выделять хоть как-нибудь, иначе упорно читается "сЕло" (я только почти в самом конце стиха понял, что не о солнце речь, а о селе).

Субъективно мне текст не близок (это не критика!) - точнее, то близок, то нет. Периодически "вышибает" тем или иным образом, например строка "нам работать, жить и любить" лично у меня вызывает кучу паразитных ужастиков вроде "целины", потому что выражения такой интонации и стиля у тех, кому больше 30, неизбежно вызываютЬ (что вовсе не значит, что их не надо нормальным употреблением - как в Вашем стихе - возвращать к жизни).

За "боль и память" в рамках фэндома будут бить. Больно и памятно. Ржавой железной лопатой, ибо оно не просто штамп при любом "вторичном" употреблении, а штамп идеологический и один из самых растиражированных и печально прославленных. Впрочем, я полагаю, автор знает, на что идет, и безумству храбрых пою эту маленькую прозаическую песню :)

Стих, кстати, вполне самостоятелен и прекрасно читается без комментария к нему. То есть, комментарий добавляет контекста, но сам по себе стих абсолютно ничего не теряет без этого апгрейда, ИМХО - та этическая коллизия, на которой он построен, выходит далеко за рамки контекста и, опять же, самостоятельна. Не говоря уж о том, что вечна.

Технический вопрос: "багравый" - опечатка или авторское? Я пока оставил как есть, но смотрится оно непонятно.

Erelchor, аплодисменты Вашей решительности. Пойду последую хорошему примеру (у себя в треде :), преодолев собственную трусость. Пусть бьют сразу всех, если что... вместе все равно больно, зато гораздо веселее :)

Баллада о деревянном мече.


                                                _{не ищите параллелей... Нет их здесь.}

               -1-

Солнце в лапах сосновых слепит глаза,
Облака плывут по реке.
Ты уходишь в путь. За спиной рюкзак.
Деревянный клинок в руке.

Мир чудес и легенд за собой манит.
От восхода до темноты
Деревянный меч о броню звенит,
У врага снимая хиты.

Похоронную песню стрела поет.
Бродят тени. Костер горит.
В мире игр все знают имя твое,
Что «цивил» не враз повторит.

Если жизнь твоя, как замкнутый круг,
Если ты не в ладу с Судьбой,
Вновь и вновь уезжаешь ты на игру,
Чтобы стать там самим собой.

Постучится в сердце, как в щит, беда.
Распахнешь ты Дверь на заре.
В мир чужой, незнакомый шагнешь тогда
Ты впервые не «по игре».

В клубах черного дыма солнце встает.
Путь-дорога твоя легла
Мимо замков, где трупы жрет воронье,
Мимо сел, сожженных дотла.

Гибнут стражи границы в Черных горах,
На два дня врага задержав.
Кто ты сам? Кто друг твой? И кто твой враг?
Будет совесть твоя решать.

Восседает Зло на белом коне,
И от Света в глазах темно.
Деревянный меч твой будет звенеть,
Отражая чужой клинок.

Где-то дом, друзья… Где-то город твой 
В непроглядной темной дали.
Почему ты пошел в безнадежный бой
За свободу чужой земли?

На руинах Твердыни гаснут огни.
Стонет ветер. Тени снуют.
Уцелевшие будут память хранить,
И беречь могилу твою.

Тридцать семь недель легли, как листва,
На могильный серый гранит.
Колыбель качает твоя вдова
И клинок для сына хранит.

Белым пеплом подернут костер волос.
Горе давит, клонит к земле.
Надо жить: не ей одной довелось
Стать вдовою в шестнадцать лет.

Надо жить за всех, кто в бою убит,
Кто исполнил долг до конца,
Чтоб малыш, что сейчас в колыбели спит,
Принял меч своего отца.

Пусть на солнце сверкнет синевой стальной
Деревянная грань клинка!
И тогда в горах и в глуши лесной
Волчий вой разнесет приказ:

«Все, кто жив, кто помнит имя свое,
Кто еще не сломлен Судьбой!
Поднимайтесь, ибо час настает
Свету дать решающий бой!»

            -2-

Среди туч устало бредет луна.
Дальний вой прервал тишину.
Ночь… Зима… Колыбель качает она,
Чтоб ребенок крепче уснул.

«Спи, сынок, под ласковый волчий вой.
Я беду прогоню с крыльца.
Все спокойно, мама твоя с тобой,
И друзья твоего отца!»

Надо жить, работать и песни петь,
И встречать рассвет на лугу,
Пряча ярость, с улыбкой в глаза смотреть
Торжествующему врагу.

Надо жить… Промчатся волком года.
День настанет, и будет так:
На руинах Твердыни вновь, как тогда,
Развевается черный флаг.

Из степей, лесов и северных льдов
К месту сбора спешат полки.
В этот день повсюду тысячи вдов
Сыновьям вручают клинки.

В чье-то сердце стучит беда вдалеке.
Дверь миров распахнется вдруг…
С рюкзаком, с деревянным клинком в руке
В бой шагнет незнакомый друг.

Там на самом деле есть еще пара мест, к которым можно придраться... Но переделывать не могу: это стихи для книги и они не должны по сюжету быть закончены автором. Увы...

Нет... Автор просто не успел доработать... Отложил до подходящего момента, а момент так и не наступил... Не до стихов ему было...

Пророчество.


_{Некогда, в другом мире, прозвучало это пророчество… И забылось почти всеми… Почти! Когда люди, предреченные за много лет до того, пришли, это пророчество могло бы спасти им жизнь…}


Лесным ручьем утекут года,
Мелькнут, как горсть серебра.
И незаметно придет Беда
В дремучий Северный Край!

Огонь и Голод, Чума и Смерч
На всяком встанут пути.
Но Трое Славных поднимут меч,
Чтоб Мир от смерти спасти.

Благословленный светом луны,
Их Первый шагнет во тьму.
Покуда Крылья его сильны,
Не будет равных ему.

Пойдет вперед, сквозь все рубежи,
Сквозь Пламя, Ад  и  века.
И смерть сама от него бежит,
Пугаясь его клинка.

Могучи Крылья! Будет один
Заклятым врагом войны.
И будет биться сердце в груди
В ладу гитарной струны.

Своей чужая станет беда
В краю, где он примет кров.
Признают люди его тогда
Первейшим из мастеров.

Перо и молот, меч и струна
Покорны его рукам.
И справедливость будет грозна
В сработанных им клинках.

Он станет братом глуши лесной
С той зимней вьюжной поры,
Когда он свой обнажит клинок
За жизнь клыкастой сестры.

Дочь мира, знания и игры,
Что мудрость в сердце таит,
Здесь будет надежным Крылом вторым.
Душой и Силой Троих.

Скромна  в палатах, грозна в бою.
И, сколь ее ни гневи,
Подарит Миру любовь свою
Не знающая любви.

Троим недоброй волей…

_{Вот на этих словах погиб последний из людей, помнивший пророчество… И окончание Трое услышали только тогда, когда менять что-либо было уже поздно.}

                                        ...богов
Отмерен короткий срок.
Они столкнутся с таким врагом,
Что крошит скалы в песок.

И снова в битве богов с людьми
Сверкнет деревянный меч.
За Их спиной беззащитный мир,
Который надо сберечь.

Навек… На век… устам замолчать,
Очам не увидеть дня.
Но кровью своей наложат печать,
Что даже богу не снять!

Их жизнь – костер во мраке ночном,
Великий Их труд  – на год.
Но смертью своей отведут клинок
От тех, кто следом придет.

Их песне – вечно звучать в ушах.
Их пламени – греть сердца.
Их мудрость и меч, любовь и душа –
Резец в деснице Творца.

Прошу прощения, но я не вижу здесь этих самых "труд Их", о которых говорит Майк. Не понимаю...
Стих действительно выглядит как пророчество. Намеки и прямые указания, очень вкусно подано. По форме великолепно, ИМХО.
Мне очень понравился весь цикл.

СлихА (т.е. сорри)!