- -"Тополя"- -
                                                                           по повести "Жизнь" Ги де Мопасана

Заснувши, красная луна
Храпит чуть слышно летним ветром,
Все озаряя мягким светом
И юной Жанне не до сна –
Заснувши, красная луна
Храпит чуть слышно летним ветром.

Все видно, словно ясным днем,
Все так любимое когда-то:
Газон медовый, под окном
Стоят деревья - два гиганта...
Все видно, словно ясным днем!
Все так любимое когда-то!

Там - две аллеи тополей
В кольцо сомкнули сад старинный.
И тени, где чуть-чуть темней,б
То - старых вязов скверик длинный,
И две аллеи тополей
В кольцо сомкнули сад старинный.

И чудится, что вот-вот-вот
Раздастся топот на аллее:
Прекрасный всадник молодой
На белом жеребце проедет...
Все чудится, что вот-вот-вот
Раздастся топот на аллее!

И мерно дышит полоса
Небес, утопших в океане.
Смеются звезды, иногда
Скрываясь в призрачном тумане.
Все мерно дышит полоса
Небес, утопших в океане...

* * *

Когда с ненавязчивой грацией львицы
На небо Заморья взбегает луна,
Стихает галдеж многолюдной столицы -
Все знают, что их величавой царице
Для мудрых занятий нужна тишина.

Слоны не трубят и не лают собаки,
И шепчут мужи, покидая кабак:
"Беззвучно созвездья сияют во мраке,
На мягкую глину секретные знаки
Наносит царица, исследуя мрак!"

А рядом, за каменной твердью ограды,
Не знающий страха, поет соловей.
Но песне его горожане не рады -
Ведь любят царицу не ради награды,
А ради единственной жизни своей.

Они не боятся ни пыток, ни казней:
Царица ко всем неизменно добра,
Всех ныне живущих царица прекрасней,
И ей помешать из-за птичкиных басней -
Что выменять смокву за горсть серебра.

Дворец, тишину под себя подминая,
Над городом высится. Медлит заря.
Мужчину на ложе своем обнимая,
Не спит, соловьиному пенью внимая,
Царица Заморья, подруга царя.

Когда с ненавязчивой грацией львицы
На небо Заморья взбегает луна,
Стихает галдеж многолюдной столицы -
Все знают, что самой прекрасной царице
Для мудрых занятий нужна тишина,
Что в лунные ночи царице не спится
И хочет науке предаться она.

На туманы и сны Авалона
опускается лунная мгла.
Сквозь перила балкона
одинокого света игла
расплывается взглядом циклопа.
Утомившись, сиротка-Европа
вдоль пролива, свернувшись, легла.

Дождевые леса Амазонки
лихорадкою дышат - во тьме
перья лунные тонки...
Доверяя суме и тюрьме,
опасайся подобной находки!
Лбами мерно у пристани лодки
бьются, вдруг повредившись в уме.

Города по теченью Дуная
еле слышно вздыхают во сне,
прежний сон вспоминая,
и Москва возникает другая -
белой тенью на серой стене.
Надоевшую трассу ругая,
дальнобойщики катят к луне.

Напиток лунный пить из тонкости бокальной,
Следить дыхание подслеповатых штор,
Увидеть на стене некрашеной - наскальный
Эпохи нашей лик и абрис древних гор.

Неверен свет ночной, и нет его вернее:
Глазам являет все, что страхом рождено -
Ты одинок, мой друг... Но здесь луна, и с нею
Не так тоскливо пить холодное вино.

Еще на небо не взошла луна,
Темно земле.
Не отражается стекло окна
В дверном стекле.

Не ляжет на пол света молоко
Еще пока,
Не станет перламутровой строкой
Еще строка.

Во тьме твое дыхание теплей,
Нежней уста,
Еще нежней... но комната пуста,
И ты - не в ней.

И горько знать, что буду я почти
На грани сна,
Когда по одинокому пути
Взойдет луна.