Льюис Кэрролл. Охота на Снарка
погония в восьми приступах и переводе Михаила ПуховаПриступ Первый: Высадка - Вот где водится Снарк!- закричал Благозвон,
Выгружая с любовью людей:
Чтоб не сбило волной, их придерживал он
За власы пятернею своей.
- Вот где водится Снарк! Объясню я потом,
Что слова нас такие бодрят.
Вот где водится Снарк! Знайте - истина в том,
Что повторено трижды подряд!
Экипаж хоть куда: были здесь Башмаки -
И пошивщик Бантов и Беретов,
И Барышник - оценивать их рундуки;
И Барристер - для дельных советов.
Бильярдист, чье искусство не знало границ,
Мог шутя сколотить капитал,
Но Банкир, приглашенный на крупный оклад,
Под замком все их деньги держал.
Был в команде Бобер: плел он кружев узор,
Свежий ветер вдыхая морской;
Он команду сто раз от опасности спас -
Но упорно молчал, от какой.
Был и некто, прославленный кучей добра -
Ждет на суше оно до сих пор:
Кольца, зонтик, часы, кошелек серебра
И дорожной одежды набор.
Сорок два сундука - и на всех начертать
Постарался он имя свое:
Но оставил в порту эту тяжкую кладь
Наш герой - и забыл про нее!
Не утрата вещей огорчала его:
Был обут он в три пары сапог,
И одет в семь пальто: но ужасней всего -
Свое имя припомнить не мог!
Откликался на "Эй!" и на клички длинней,
На "Пеки-парики!", "Жги-матрас!",
"Слушай-как-там-тебя", "Ах-представьте-себя!"
И особенно "Эй-как-бишь-вас!"
Но для тех, чей язык к сильной фразе привык,
Имена он другие носил:
Для близких друзей - "Огарки свечей",
Для недругов - "Жареный сыр".
"Ростом парень не вышел - и ум не ахти -
(Благозвон сомневался порою) -
Но отважен зато! Чтоб на Снарка идти,
Только это и надо герою!"
Незаметным кивком вспышки злого огня
В мрачных взорах гиен он гасил:
И с медведем прошелся средь белого дня
Просто так, "для поднятия сил".
Был он Булочник; но, лишь покинули порт,
Благозвону (тот слушал с тоскою)
Объяснил, что печет только свадебный торт -
Из чего приготовишь такое?
Крайний в списке имен, скажем, не был умен,
Но тупица и тот не без мысли:
Не беда, что одна - ведь о Снарке она...
Был в команду тотчас же зачислен.
Подвизался на бойне: но вскрылось, что он
(А поход продолжался неделю)
Лишь бобров забивал: онемел Благозвон,
Так его эти факты задели.
Но потом заявил, пересилив свой страх,
Что Бобер здесь один, да и тот
Не простой, а ручной; и на первых порах
Будет грустно, коль оный помрет.
Ненароком Бобер услыхал разговор
И не смог удержаться от слез:
Показалось Бобру, что совсем не к добру
Заостренный вот эдак вопрос.
"Пусть отдельный корабль ваша Бойня берет
И на нем бороздит океаны!"
Но сказал Благозвон, что такой поворот
Подорвет утвержденные планы.
Ведь водить корабли вдалеке от земли -
Это дело немыслимо сложное:
Крайне трудно оно, если судно одно:
Если два - то совсем невозможное!
Выход только такой: или с рук доставать
Где-то должен кольчугу Бобер -
Дал Барышник совет; или жизнь страховать
В одной из известных контор.
Так Банкир подсказал, предложив напрокат
Две страховки - отличную пару:
Против града одна (если выпадет град),
А вторая - на случай пожара!
Страшный день миновал: но и позже Бобер,
Поступь Бойни едва уловив,
В тот же миг отворачивал в сторону взор
И бывал беспричинно пуглив.
Приступ Второй: Речь Благозвона Экипаж обожал вожака своего:
Как он прост! Как велик и высок!
Чтоб понять, как он мудр, надо было всего
Лишь в лицо ему глянуть разок!
Карту кормчий добыл: было море на ней
Без намека на землю и мели;
Как всегда, угодил он команде своей:
В карте все разобраться сумели!
"Пусть малюет Меркатор Полюса и Экватор -
Что нам толку от Тропиков всяких?" -
Благозвон прокричал - экипаж отвечал:
"Это только условные знаки!
Не понять, где залив, где пролив или риф,
Если смотришь на карту простую;
Капитан молодец - он достал наконец
Высший сорт - абсолютно пустую!"
Это было прекрасно; но потом стало ясно:
Тот, кого полагалось любить,
Бросил вызов пучине по одной лишь причине -
Чтобы в колокол громче звонить!
Был он вдумчив и смел; но указом умел
Экипаж озадачивать свой:
Крикнет: "Право руля, лево курс корабля!" -
Как вести себя мог рулевой?
Был нередко с рулем перепутан бушприт.
Благозвон толковал: не беда;
Так бывает, когда, как народ говорит,
В южном море "снаркуют" суда.
Все же править пришлось в основном на авось,
Но - с надеждою глядя вперед.
Хоть стихия жестока - если ветер с востока,
Вряд ли флот не на запад плывет!
Завершился вояж; все выносят на пляж
Саквояжи и прочие вещи;
Но не радует глаз живописный пейзаж -
Мешанина уступов и трещин.
Благозвон ощутил: дух ловцов невысок,
И прочел на рифмованный лад
Пару шуток, что к черному дню приберег, -
Дружным стоном ответил отряд.
Либеральной рукою напитки разлив,
На песок указал он прилечь;
И нельзя не признать - был до боли красив,
Начиная великую речь.
- Люди, Римляне, Братья - услышьте меня!
(Все взбодрились от теплого слова:
Загремело "ура" и стаканы, звеня,
Поднялись и наполнились снова.) -
Плыли мы много месяцев, много недель
(По четыре примерно на месяц),
Но пока что, клянусь, не достигнута цель -
Не сумели мы Снарка заметить!
Плыли много недель, плыли множество дней
(Приближенно - по семь за неделю),
Но клянусь - до сих пор (мне, поверьте, видней)
Углядеть мы его не сумели!
Я напомню сейчас по порядку все пять
Самых главных и верных примет,
По которым легко может каждый сказать,
Есть поблизости Снарк или нет.
Свойство первое - вкус; он не слишком хорош:
Хоть и тонок, зато ограничен;
Словно пара отличных, но тесных галош -
А в оттенках совсем необычен.
Во-вторых, он не скор в пониманье острот,
И вздыхает в отчаянье хмуром,
Если кто-то рискнет рассказать анекдот
Или, скажем, блеснет каламбуром.
Признак третий: привычка так поздно вставать
(Это просто привычка, не лень),
Что садится он завтракать вечером, в пять,
А обедать - на завтрашний день.
И такая примета - для купанья кареты:
Он их всюду таскает, и даже
Почему-то считает, что эти предметы
Украшают любые пейзажи.
Признак пятый - зазнайство и вера в успех.
Подчеркну: надлежит отличать
Тех из них, кто пернат и клюется, - от тех
Кто усат и умеет рычать.
Снарки, в общем, безвредны; но предостеречь,
Вас я должен (пусть шанс этот мал):
Среди них есть Буджумы... - но прервана речь,
Ибо в обморок Булочник пал.
Приступ Третий: Рассказ Булочника Поднесли ему пышек, пломбира брикет,
Горчицу и ранний салат...
Поднесли ему джем и толковый совет -
И дюжину лучших шарад.
Наконец удалось ему сесть и начать
Свой донельзя печальный рассказ;
Закричал Благозвон: - Обормоты! Молчать! -
И свой колокол звучно потряс.
Абсолютная тишь! не шепнешь, не взвопишь,
И не крикнешь "ура", например;
Тот, кого звали "Эй!", драму жизни своей
Излагал на старинный манер.
- Я рожден в благородном, но честном роду...
- Опустить! - Благозвон заорал. -
Ночь нагрянет вот-вот, снова Снарк ускользнет -
Нам грозит неизбежный провал!
Мне мой дядя (в честь коего назван я был)
Дал совет в расставания час...
- Опустить м его! - Благозвон отрубил
И свой колокол грозно потряс.
- Дал совет он такой, - продолжал наш герой, -
"Если Снарка найдешь, не зевай:
Изловил - и назад, с ним попробуй салат,
И огонь из него выбивай.
Ищите в наперстках - и здравых умах,
Гоняйтесь с надеждой и вилкой;
Грозите пакетами ценных бумаг,
И мылом маня, и ухмылкой...
(- Это верный подход, - Благозвон произнес,
Торопливо вмешавшись опять, -
Это правильный путь, если хочешь всерьез
Настоящего Снарка поймать!)
Но, мой светлый, беда, если встретишь хоть раз
Вместо Снарка - Буджума! Тогда
Ты внезапно и плавно исчезнешь из глаз
И для нас пропадешь навсегда!"
Это то, это то, что грохочет в ушах,
На какой бы я ни был земле, -
Это то, отчего холодеет душа,
Как кастрюля с холодным желе;
Это то, это... м-м-м... - Прекратите мычать!
Сколько можно болтать, идиот?! -
Но раздался ответ: - Я не в силах молчать -
Это то, что мне душу гнетет!
Ей давно уж невмочь - я ведь каждую ночь
Бьюсь со Снарком опять и опять,
Много суток подряд я жую с ним салат
И пытаюсь огонь выбивать;
Но лишь только увижу Буджума, тотчас,
А вернее - минуту сию,
Я внезапно и плавно исчезну из глаз -
Вот что душу снедает мою!
Приступ Четвертый: Охота Благозвон огрубчился и высморкал нос:
- Но куда же вы раньше глядели?
Неуместно сегодня так ставить вопрос,
Когда мы, наконец-то, у цели!
Не тревожьтесь; не раз мы восплачем о вас,
Если вас с наших глаз унесет;
Но тогда, на причале, почему вы молчали,
Собираясь в нелегкий поход?
Неуместно сегодня так ставить вопрос -
Говорил я уже, и не раз.
Тот, кого звали "Ах!", отвечает, в слезах,
- Я сказал это в первый же час!
Я сказал вам по-русски про дядин совет,
По-японски, армянски, марийски;
Но забыл (сознаю - мне прощения нет),
Что вы знаете только английский!
- Очень жаль, - Изменился в лице Благозвон
(С каждым словом оно удлинялось) -
Но изложены факты - болтать не резон,
Ни минуты на спор не осталось!
Эту славную речь, - стал вожак объяснять, -
Я продолжу потом как-нибудь.
Снарки водятся здесь, повторяю опять!
Мы должны попытаться рискнуть!
Искать их в наперстках - и здравых умах;
Гоняться с надеждой и вилкой,
Грозиться пакетами ценных бумаг,
И мылом манить, и ухмылкой!
Снарк - особая дичь; не поймаешь его,
Как обычного зверя. друзья.
Сделать все... все, что можно... и больше того -
Мы должны сделать все, что нельзя!
Ибо Англия ждет - продолжать не могу:
Жуткий смысл вложен в громкую фразу.
Соберем лучше все, что предъявим врагу
В поединке немедля и сразу!
Башмаки и Барышник схватили брусок
И лопату, сменяясь, точили;
Добрый Булочник ус подкрутил, и мешок
Из пальто своих вытряхнул пыли.
А Банкир все добро обратил в серебро
И его обменял на банкноты;
Выплетал лишь Бобер свой коронный узор,
Уклоняясь от славной работы.
И Барристер не смог в установленный срок
Показать, что он где-то не прав,
Даже сделав обзор по делам, где узор
Был сплетен с нарушением прав.
Тут пошивщик Беретов с поспешностью внес
Предложенья по методам кроя;
Бильярдист в это время намеливал нос
Деловито дрожащей рукою.
Бойня вдруг появился изящно одет,
В белоснежных перчатках и рюшах;
Волновался он так, словно шел на банкет
(Благозвон обозвал это "чушью").
Бойня ныл: - Объясните вы Снарку, я свой -
Мы на бойне добры от природы. -
Благозвон, поразмыслив, кивнул головой:
- Все зависит, увы, от погоды.
А Бобер, прыжествуя, забегал кругом
(На душе стало как-то спокойней);
Даже Булочник, стойкий, но слабый умом,
Подмигнул, наблюдая за Бойней.
- Будь мужчиною! - в гневе увидел главарь,
Что у Бойни лицо побледнело. -
Если встретим Джубджуба, крылатую тварь,
Пригодятся все силы для дела!
Приступ Пятый: Урок Бобру Искали в наперстках - и здравых умах;
Гонялись с надеждой и вилкой;
Грозили пакетами ценных бумаг;
И мылом маня, и ухмылкой.
А Бойня нашел обособленный путь,
Ведущий к задуманной цели;
В пустынных горах наводящее жуть
Безлюдное вилось ущелье.
Бобер независимо выбрал его
И поступью двинулся твердой,
Ни словом, ни вздохом не выдав того,
Что явно показывал мордой.
Каждый думал, что думою занят одной:
О том, кого нужно найти;
Ни один не хотел замечать, что другой
Идет по тому же пути.
Ущелье все уже, и солнце спешит
Спуститься все ниже и ниже;
Гонимые страхом (не зовом души),
Друг с другом сходились все ближе.
Вдруг чудовищный скрежет под тучи взлетел,
Знак опасности близкой и верной;
Даже хвост у Бобра побледнел и вспотел,
Бойне сделалось попросту скверно.
Святое, ушедшее в зыбкую тьму,
Он детство представил в тоске;
Звук с неба так явно напомнил ему
Скрип мела по классной доске!
- Это голос Джубджуба! - он выкрикнул вдруг
(Тот, кого звали "тупицей"). -
Умоляю, считай! Но, пожалуйста, друг,
Постарайся со счета не сбиться!
Это крики Джубджуба! На все времена
Нас ученьем вожак одарил.
Это песня Джубджуба! Догадка верна,
Если трижды ее повторил!
Бобер, напрягая свой мозг небольшой,
Считал с напряженьем во взоре,
Но горестно всхлипнул и дрогнул душой
При третьем, последнем, повторе.
Осознал он, что где-то допущен просчет;
Вычислений оборвана нить.
И единственный способ закончить расчет -
Это заново числа сложить!
- К Двум прибавить Один... Я таблицу забыл, -
И Бобер захлебнулся от плача,
Вспоминая, как с детства решать не любил
На уроках такие задачи.
- Это можно, - в ответ человек проронил. -
Это нужно, меня не обманешь.
Это будет! Бумагу, перо и чернил -
Самых лучших, какие достанешь!
Вынул перья Бобер, и чернильный прибор,
И пенал, и тетрадь из портфеля.
Ядовитые твари из сумрачных нор
Кровожадно на Бойню глядели.
Но, решая пример, тот не видел химер;
Вместо этого в каждой руке
Он сжимал по перу и свой вывод Бобру
Пояснял на простом языке.
- Вот искомое - Три, - говорил он. - Смотри:
Мы Три умножаем на Двадцать;
Перемножим опять, - преположим, на Пять,
И вычтем Сто Пять плюс Двенадцать.
Дальше просто совсем; доавбляем Сто Семь
И Десять; затем, разделив
Это в столбик на Сто, убеждаемся, что
Ответ абсолютно правдив.
Мой метод так ясен, что я бы о нем
Рассказал, если было бы время
И мозги у тебя; но уж лучше пойдем
Мы вперед по затронутой теме!
Разобраться пора в том, что только вчера
Было пищей для злых языков;
И сегодня урок прочитаю я впрок
Про запретные тайны веков.
Излагал свои взгляды он негромко, как надо
(Но забыв об известных законах,
Ибо каждое слово потрясало основы
Всех наук и воззрений ученых):
- По натуре Джубджуб - бесшабашная тварь,
Порождение буйной природы;
Если речь об одежде - он явный дикарь,
Обогнавший столетия моды.
Но он помнит друзей - тех, которые есть,
К подношеньям относится косо,
И на съезд филантропов мечтает пролезть,
Собирать добровольные взносы.
Все согласны: вкусней он любых балыков,
Где же лучше хранится - загадка:
То ли в кубках из цельных слоновьих клыков,
То ли в красного дерева кадках.
Кипятите в опилках; солите в клею;
Саранчой и тесьмой укрепите;
Но и главную цель не забудьте свою -
Симметричность ему сохраните!
Завершился урок; хоть с готовностью мог
Бойня наш говорить до утра,
Только начал рыдать, не сумев передать,
Как он ценит и любит Бобра.
А на морде того было столько всего,
Что без слез стал понятен ответ:
То, что нынче постиг, он не мог бы из книг
Почерпнуть и за семьдесят лет.
Шли за ручку назад; Благозвон, гворят,
С потрясеньем в ликующем взоре
Закричал: "Как я рад! Это стоит утрат,
Понесенных в бушующем море!"
Так сдружиться, как с Бойней сдружился Бобер
Невозможно - никто так не дружит;
Друг без друга того и другого с тех пор
Не увидишь ни летом, ни в стужу.
А при ссорах (которые, каждый поймет,
Неизбежны, пускай скоротечны)
Эхо песни Джубджуба в их душах встает,
Цементируя дружбу навечно!
Приступ Шестой: Сон Барристера Искали в наперстках - и здравых умах;
Гонялись с надеждой и вилкой;
Грозили пакетами ценных бумаг;
И мылом маня, и ухмылкой.
И отважный Барристер, уснув со стыда,
Что бобра не сумел устыдить,
Увидал полутемную залу суда
С тем, кого так мечтал победить.
В парике и при мантии, в туфли обут,
Сквозь монокль на присяжных взирая,
Снарк свинью защищает: рассматривал суд
Дезертирство свиньи из сарая.
Подтвержадют Свидетели: найденный хлев
Пребывает и впрямь в запустенье.
И законы толкует Судья нараспев
В оскверненном Свиньей Уложенье.
Но не сказана вслух обвинения суть;
Три часа заседание длилось,
А Присяжным никто не успел намекнуть,
Чем конкретно Свинья провинилась.
Утвердился особый у каждого взгляд,
На искомый состав преступленья;
И поэтому все возмущенно галдят,
Заглушая противные мненья.
"Я..." - Судья говорит; Снарк ответствует: "Стыд!
Вы кругом абсолютно не правы!
Я счмтаю, друзья, обойтись тут нельзя
Нам без
манориального права.
Исключается сговор. Хоть умысел есть -
на Измену не вытянет дело.
Что ж касается долга... Свинья, Ваша Честь,
Видит бог, таковых не имела!
Остается одна, небольшая вина -
Дезертирство из отчего дома.
Груз тяжелых Улик, безусловно, велик,
Но и Алиби тоже весомо!
Жизнь моей подзащитной зависит от вас!" -
Он вернулся на место в тревоге,
И Судью попросил. чтобы прямо сейчас
Тот подвел поскорее итоги.
Но Судья с арифметикой был не в ладу;
Так, что Снарк, напрягая все силы,
Подытожил все сам и представил суду
Много больше, чем сказано было!
И с вердиктом не менее сложный вопрос -
У Присяжных с грамматикой туго;
И поэтому Снарку немедля пришлось
Оказать им и эту услугу.
Вынес он и вердикт, хоть и сильно устал
От забот неотложных и важных;
Он воскликнул "ВИНОВНА!" - народ застонал,
И упал кое-кто из Присяжных.
С приговором он тоже согласен помочь,
Чтоб пресечь всевозможные толки.
Тишина - хоть убей, как в глубокую ночь,
В коей слышно паденье иголки.
Приговор лаконичен; пожизненный срок,
Ну и штраф по отбытии срока.
Загремело "ура", хоть Судья и изрек,
Что немного не понял намека.
Но смотритель тюрьмы охладил их умы,
Зарыдав, он поведал суду,
Что во время спанья околела свинья
То ли в том, то ли в этом году.
От конфуза Судья убежал в коридор,
И тогда, чтобы честь уберечь,
Снарк устало поднялся, и руку простер,
И промолвил защитную речь.
Это видел Барристер, и чувствовал он:
Голос Снарка все звонче, и вот -
Он проснулся; а рядом стоит Благозвон
И в свой колокол яростно бьет.
Приступ Седьмой: Судьба Банкира Искали в наперстках - и здравых умах;
Гонялись с надеждой и вилкой;
Грозили пакетами ценных бумаг;
И мылом маня, и ухмылкой.
И Банкир, ощутивший отвагу в груди,
Восхитившую славный отряд,
Сделал мощный рывок и исчез впереди,
Лихорадкой охоты объят.
Но пока он в уме и наперстках искал,
С неба плавно слетел Бандерхват,
И Банкира схватил, и Банкир закричал,
Ибо знал: нет дороги назад.
Дал Банкир отступного - он чек предложил,
Чек на целых семнадцать гиней;
Бандерхват этот чек в тот же миг проглотил,
И вцепился в Банкира сильней.
Без стонов и пауз - повергнутый в хаос
Укусами грызжущих уст -
Он кричал и мычал, он ворчал и рычал -
И рухнул, как срубленный куст.
Улетел Бандерхват... Выбиваясь из сил,
Все сбежались на стонущий глас.
И вскричал Благозвон: - Я же вам говорил! -
И свой колокол важно потряс.
Почернело лицо: кто в Банкире сумел
Опознать бы высокого чина!
Так велик был испуг, что жилет побелел -
Уникальная, право, картина!
Но - к смятению всех, кто был там в этот час, -
Встал Банкир (был костюм его строг),
Попытавшись посредством невнятных гримас
Передать, что словами не смог!
А потом сел на стул - жалок стал и сутул, -
И несвязно слова зазвучали.
Стало ясно по фразам, что утратил он разум,
Только кости тоскливо стучали.
- Пусть сидит он и впредь - скоро станет темнеть! -
Благозвон вдруг воскликнул со страхом. -
Хоть и близок закат - но далек результат,
Лишний час - и все кончится крахом!
Приступ Восьмой: Исчезновение Искали в наперстках - и здравых умах;
Гонялись с надеждой и вилкой;
Грозили пакетами ценных бумаг;
И мылом маня, и ухмылкой.
Но напрасна погоня в просторе пустом,
Впереди непроглядная тень;
И Бобер от земли оттолкнулся хвостом,
Чтоб достать ускользающий день.
Благозвон закричал: - Что кричит Какбишьвас?
Он кричит, он на кручу взошел.
Он рукою взмахнул, он главою потряс -
Вне сомнения, Снарка нашел!
Все смотрели, и Бойня воскликнул: - Постой!
Он и был лоботрясом поныне! -
Это Булочник - их безымянный герой -
Одиноко стоял на вершине.
Был он прям и велик - но всего только миг;
А к исходу второго мгновенья,
Словно спазмом пронзен, смело бросился он,
В бездну мрака, объятую тенью.
- Это Снарк! - слабый голос в их души проник.
(Слишком тих, чтоб звучать наяву.)
Загремело "ура", поздравления, крик;
И зловещее: - Нет, это Бу-у-у...
И - молчанье. Но вдруг еле слышимый звук
Напряженного слуха достиг.
Он звучал, будто "...джум!" - этот тающий шум -
Просто ветер. что сразу затих.
Было тщетно искать в наступающей мгле,
Затопившей пустыню кругом,
След того, что они - на священной земле,
Где их Булочник бился с врагом.
С полусловом в устах и на полукивке,
Не склонив до конца головы,
Он внезапно и плавно исчез вдалеке -
Ибо Снарк был Буджумом, увы.