истории, которые вы прочтете, совершенно не связаны друг с другом... Кроме того, что их авторство принадлежит одному человеку.

История про зеркала

День? Два? Три? Вечность?
Вся жизнь среди четырех стен в полумраке. Одно окно – закрашенное черной краской. Разукрашенные стены – разные цвета, но в полумгле этого импровизированного подземелья они казались одинаково серыми. Когда-то они играли на солнце всеми своими волшебными оттенками! Однажды, когда окно распахнули чьи-то руки, наверное, это были руки ветра. В этот светлый квадратик заглядывало солнце, а из него в свет выходили все песни, все стихи, все рисунки – все, что было только в этой душной комнате, что копилось и создавалось многие годы. Это была связь с миром!
И она прервалась.
Почему окно закрылось снова? Неужели это случайный сквозняк?.. Люди вновь ушли, стихи перестали слагаться... Да и пропало желание. Говорят, писатель не может быть счастлив, а тем более поэт. Чувства стали то ли слишком простыми, то ли слишком сложными для рифм и размеров. Но разве это только было причиной?
Там было зеркало – в каждом человеке было зеркало. Появилась возможность сравнивать то, что было снаружи и внутри. А еще можно было высунуться из окна и показаться – отразиться во всех этих многочисленных зеркалах! Можно было ощутить себя самым настоящим лучом света, который, преломляясь в их сердцах, дарил радугу всему миру! И все чувствовали новое тепло, все восхищались им!
А еще все восхищались красотой внешней. Гадкий утенок, выбравшийся по чьей-то неведомой воле из своей комнаты, из своего укрытия, оказался лебедем. Как трудно, как трудно было привыкнуть к такому вниманию! Но зеркала говорили об этом постоянно, и спешили к окну, чтобы отразить ту, которая сидела на подоконнике. И однажды она набралась смелости и заглянула в одно из них. И поверила своим глазам – она красива и внешне. Сколько удовольствия приносила эта мысль, о!
Как жаль, что счастье не спутник музам…
Настал вечер. Он должен был настать неизбежно, потому что нет ничего, что могло бы длиться бесконечно – ни горе, ни радость. Место перед распахнутым настежь окном в мир опустело. Ветер подхватывал пустые слова, глупые строки. Только еще острые карандаши старательно царапали бумагу и стены. Руки, державшие их, начали понимать – что-то происходит.
Люди уходили. Их нельзя было удержать – это суть людей – изменять свои мнения. К сожалению, потребность в зеркалах осталась. Сначала были тщетные попытки компенсировать её – комнату заполнили настоящие зеркала, отражающие изменившееся тело со всех сторон. Но время дало знать, что потребность была в том, чтобы дарить свет, а не радовать глаз.
Настоящие зеркала были разбиты. Кровь потекла из пораненных кулаков – на стенах и полу появилась новая краска. Это была боль и тоска, неутолимая жажда и отвращение к себе. Яркий светоч осознал, что он не то выдохся, не то никогда не существовал вовсе. Для вас удивительно усомниться в своем существовании? Но это объяснимо – человек верит тому, чему хочет верить. Особенно, если это усугубит его положение, как страдальца. Человек любит страдать.
Поэтому окно закрыто. Нет, его стекло более не закрашено черной краской, но оно закрыто для мира. Теперь, даже желая отпереть его, я не могу этого сделать – во мне живет понимание того, что я сама не хочу этого. Я не хочу обращать к людям свое лицо, я не хочу иметь с ними дело, мне так удобно одной-единственной в своем искусственном мире с огромным спектром серых красок и насыщенным красным цветом крови. Но когда-нибудь даже этот яркий цвет будет погребен среди слоя пыли и сольется с другими.
Это глупый путь. Потому, что человек, выбрав его, никуда не движется. Человек тщеславен, человек эгоистичен. Человек любит страдать. Даже если ценой тому его чувство собственного достоинства...

История про истину

Позади затихли крики, затерялись в темноте огни факелов пристани. Я расслабилась и легла на воду, отдаваясь воли течения неторопливой реки, ожидая, пока она не выкинет меня на какой-нибудь пляж либо не засосет в коварный вир – как будет реке угодно.
Но меня несло между темно-синих холмов и мимо голубых пляжей, вода качала мое тело, как только заботливая мать может убаюкивать своего младенца. Сначала я никак не могла успокоиться из-за того, что мне пришлось так позорно бежать из города людей, в котором я жила таким же человеком всего лишь день назад. Те люди, которые пару минут назад жаждали проколоть мне сердце своими мечами и вилами, сейчас убили его кинжалами обиды. Раны души заживают плохо, они часто кровоточат и гноятся. Те, кто метит в душу, поступают более коварно, нежели те, кто хочет убить физически. И сейчас мне показалось, что я вишу в пустоте. Я жалела, что сбежала – мне некуда было идти.
Но течение успокаивающе гладило меня, вода скользила между моих пальцев, нежнее ветра развевало мои волосы и одежду. Я поддалась ей и словно заснула в мягкой колыбели. Я видела все и воспринимала все, целебный шелест волн лечил мою душу. Мимо в пространстве плыли пейзажи, краски и звуки. Иногда вода закрывала мне уши своими ладошками-волнами, чтобы я могла услышать голос её мира. И я слушала. И я почувствовала, что понимаю её просьбу, её ответ, её песню, голос всего, что жило в этой реке и во всех водах мира… Нет, я не слышала. Я просто это почувствовала.
Не кожей.
Не слухом и не душой.
Сразу всем своим существом.
И ветер был совершенно другим. Он показался мне чем-то родным, чем-то простым и понятным. Теперь мы говорили на одном языке. Я только думала, а его нежные порывы подхватывали рябь моих мыслей и успокаивали меня ответами. Он понимал меня, словно он был мною или я была ветром. В любом случае – мы были частью друг друга.
Порою берега сходились очень близко. Ивы, крепко обнимая друг друга и протягивая свои руки к воде, мешали мне смотреть на звезды.
Сколько меня несло – звезды были в черном небе. Сколько течет эта безымянная река, сколько стоит город имперцев – они намного старше. Я слышала, что наш мир движется в темноте неба и звезды тоже. Возможно, картина звезд менялась перед моими глазами с течением времени, но я не видела этого – они просто были, они плыли со мной в этой бесконечной реке. Я видела каждую из них. Одни исчезали, другие рождались, их положение менялось – но они были. И будут после того, как закончится эта странная ночь, когда пересохнет эта река и умрет наш старый мир.
Все, что было до прыжка в воду, затянулось каким-то туманом, память отказывалась воспроизводить всю мою предыдущую жизнь. Она оказалась такой короткой по отношению к этой нескончаемой ночи. И мне самой показалось, что все раньше было не таким уже и обидным, не таким важным, а только надуманным и преувеличенным. Все теперь стало настолько простым и понятным, что на моих губах даже появилась счастливая улыбка.
И я поняла, что означает вечность.