http://andrzejn.livejournal.com/1638920.htmlМихеич
Михеич стал Михеичем ещё в школе. То есть, конечно, он им был прямо с рождения, но первыми звать его по отчеству начали одноклассники. С ним не враждовали и не боялись его - с чего бы? - но и близких друзей тоже не случилось. Здоровенный увалень Михеич не проявил талантов ни к точным наукам, ни к изящным искусствам, так что кое-как оттрубив от звонка до звонка свои восемь лет, с облегчением забрал документы и пошёл в грузчики.
В грузчиках ему понравилось. Что называется, работа по призванию. У начальства он был на хорошем счету, обзавёлся приятелями, вровень со всеми пил, ругался на сверхурочные и матерился, уронив на ногу тяжёлый ящик - но друзей не нашлось и тут. Приятели чуяли в Михеиче какую-то червоточинку и сближаться не стремились. Михеич не тяготился. Он вообще был ближе к природе, чем к людям. Бывало, взвалив на плечи мешок цемента или поднеся ко рту полный стакан, он обращал внимание на бледную половинку луны в тёмно-синем небе или пылающую осеннюю растительность, да так и застывал на целые минуты, лишь громко артикулируя тонкие чувства.
Однажды Михеич занемог. То ли перепил, то ли съел не то, то ли захворал. Выходные пролежал в каптёрке под двумя телогрейками, шумно сопя и матерясь на вопросы коллег о самочувствии. Пока сообразили, что матерится он не приходя в сознание, пока собрались за врачом, он и сопеть перестал.
- О, раскуклился! - услышал Михеич и открыл глаза. Он лежал на чём-то мягком в окружении ангелов. Будучи стихийным агностиком, Михеич и при жизни об ангелах не задумывался, и после смерти им не поразился. Такова, значит, реальность, данная нам в ощущениях.
Он осмотрел себя. Хитон, крылья и сияние над головой наличествовали. Он напряг память: что-то об обязанностях ангелов ему однажды говорили...
- Это что ж, после смерти все ангелами становятся? Ну или там бесами... - подумал Михеич вслух.
- Ясное дело, не все, - ответили ему. - Только те, в кого яйца отложили.
Тревожащую фразу о яйцах Михеич пока думать не стал.
- И что, мне теперь за людскими душами смотреть, от горя и злобы им души облегчать? - спросил он.
- Да нет, что ты, - сказали ангелы. - Пастбищем фуражиры занимаются, это их работа. Только тонкие они да слабые, дальше кучи добытое не носят. И тут-то в дело вступаешь ты. Потому что ты ангел не простой, а грузовой. Давай, поднимайся.
Михеич поднялся и для пробы махнул крыльями, подняв сильный ветер. Поблизости и правда высилась куча блестящих мешков.
- Вот, видишь? Бери по одному и носи в дом, вон туда. Дальше сам сориентируешься, инстинкт подскажет. Ну, бывай...
Ангелы разлетелись по своим ангельским обязанностям.
Михеич сноровисто оторвал от земли мешок - центнер, не меньше - басовито загудел крыльями и понёс груз болестей душевных к исполинской башне вдалеке, коническими уступами возносящейся от километрового основания к тому, что тут заменяло небо.
_____
http://andrzejn.livejournal.com/1638796.htmlСмерть волшебника
Маасдам прожил долгую жизнь. В юности, начиная простым учеником волшебника, он наводил ужас на соседей в радиусе двухсот миль. Не последним мотивом было желание отомстить всему миру за дурацкое имя. После Академии отработал по распределению пять лет партийным магом у приключенцев, затем посвятил себя теории и одну за другой защитил от врагов несколько диссертаций. Ближе к старости переквалифицировался в некроманты и Тёмные Властелины, обеспечив рабочими местами и местами на кладбище три десятка героев.
А теперь он умирал. Волшебники всегда заранее знают точную дату и время своей смерти, так что Маасдам объявил о событии с упреждением в три года. И с тех пор без работы он не сидел. Не покладая рук, ног и волшебных палочек, без перерывов на выходные и праздники он опутывал зловещей сетью чёрных заклятий всё королевство и ещё дюжину сопредельных.
Последний проситель проскользнул мимо привратников за час до срока.
- Что? - удивился Маасдам.
- Сарайчик, - повторил мужик. В руках он мял шапку, а под мышкой - живую курицу.
- Никакого трепета перед Тёмным Властелином! - восхитился Маасдам. - Ну ладно, не трясись так, чего уж теперь. Курицу забери, она мне уже не пригодится... В качестве платы отпустишь в Академию приёмного сына, у парнишки способности, а без руководства он, чего доброго, свяжется с какими-нибудь разбойниками... Всё, сделано.
И вот так последним заклинанием Великого Маасдама стало превращение ветхого крестьянского сарайчика в Оплот Тьмы.
- Ну-с, будем прощаться - Маасдам убедился, что крестьянин ушёл, а двери заперты, откинулся на подушки и обвёл взглядом многочисленных друзей и приспешников. - Через семь минут, да... Поминайте лихом. Хоронить не надо. Раньше, чем через четверть века, меня не поднимайте, не то я не успею набрать силы и букет.
Он улёгся поудобнее и умер. Волшебный замок застонал, с потолка посыпалась штукатурка. Гости поспешно покинули помещение через заранее приготовленные порталы.
Во всём королевстве и ещё дюжине сопредельных дрожала земля, доносился грохот и вздымались клубы пыли. Как и полагается, со смертью Тёмного Властелина рушилось всё, что он при жизни укреплял и трансформировал своими заклинаниями: устаревшие замки, аварийные строения, ветхие сарайчики и даже мешавшие дорожным строителям отдельные скалы. Сносить это всё обычными способами вышло бы слишком долго и накладно.
Маасдам до самой смерти ответственно относился к общественной работе.
Главная
Страниц: 1 
