Тевильдо
Над Морем он чуть не умер. Не развоплотился (плоть ветра - что она?), но именно что едва не потерял самого себя. Та рана, что нанес ему Мандос, неощутимая прежде потеря, вдруг словно оттаяла. Говорят, если обморозишь руки, по болит примерно так же: сначала - не болит вовсе, зато потом...

...Долго-но-не-вечно Три века Амана Я ВЕРНУСЬ
Радость оказалась очень действенной силой, и только благодаря ей Тевильдо сумел добраться до Моря. Над побережьем всегда дуют ветры, а Тевильдо, по сути своей, мог брать силу ветра и делать своей. Легкий бриз подхватил Кота-ветра, поднял, поделился крылом - и Тевильдо бесстрашно ринулся через Великое Западное Море - домой. Но...
Но и заёмной силы бриза, и собственной силы радости хватило не надолго.

...Это было самым удивительным подарком, подлинным чудом - найти свою Песню. Просто - понять и увидеть: вот то, что серебряной нитью, цветными искрами, ручьем огня вырывалось из сердца в предначальной Пустоте и сливалось с другими нитями, потоками, огнями. Найти - теперь, здесь, в этом мире, в Арде, в живом. Вот она - серебряная Песня, серебряная трава, странничья дорога - ковыль. Вот - голос, словно колокольчик, словно кто-то далекий зовет, манит, уводит - ко-выл-л-ль... Так легко, так далеко, так бескрайне... Уйти вместе с ветром серебряной пылью... Нет, ну какое же чудо! Лучший подарок юного мира юному Майе Тевильдо!
Но - так спелось! - Песня Ковыля оказалась на редкость самостоятельной! А вернее - самодостаточной: почти из любой другой Песни она могла выбирать те ноты, что соответствовали ее мотиву. Выбирать - и вбирать в себя, создавать себя вновь и снова, вновь и снова сплетать образы серебряного ковыля, дороги, странствия - без пределов, без преград, серебряной пылью, травой и водой, улететь, не вернуться в бескрайнее небо, в ковыльные стебли врасти - и уйти...
Да, для растения такая особенность Песни как-то не подходила! И Тевильдо, согласившись с Йаванной, перепел ковыль, вплетя в ткань Песни что-то вроде зваершающих аккордов. Для растения. Но в нем самом, в бродяге-Тевильдо, Песня осталась неизмененной. Там, в глубине его сути, сути Кота-Ветра, там жила Песня странствий, бескрайней степи, пути без преград. В самом сердце хранил ее майа Тевильдо - там, где никто не дотянется...
...Но Мандос - дотянулся.    

Гветверен, майя Ульмо
Великое Море - Белегаэр.
Косяк рыб плывёт на восток, чуть к северу. Вытянутые тела, сильные плавники, чуть золотистая чешуя. Рыбы плывут над тёмными провалами больших глубин, то прямо, то поворачивая "все вдруг", ни одна не отстанет, не уйдёт в сторону. Большой дельфин - крупная самка-афалина - пасёт этих рыб, покрикивая на них, подгоняя. Она не просто кэлвэ - знаток сказал бы, что перед её стадом расступаются воды, и тёплый поток недаром сплетается впереди косяка, и свист её складывается то в несложные речи, понятные рыбам, то в песнь ни о чём и обо всём, как свойственно дельфинам. Вот только насмешники-дельфины не поют такого, даже неслышимо для эрухини:

Кто посеет травы в море? - зёрна плывут, орехи тонут.
Кто загонит дичь в ловушку? - стрелы плывут, подковы тонут.
Течения вьют морские травы - кит на тропе, осьминог в засаде.

Невысоко над водой веет ветер, западный бриз. Должно быть, один из тех беззаботных ветерков, что прилетают поиграть с волнами, качают чаек в восходящих потоках, носятся наперегонки с альбатросами. Далеко же этот бриз забрался.

Гветверен крикнула своим рыбам - сворачиваем, плывите впереди меня. Косяк развернулся и слаженно пошёл к югу. Дельфин словно оказался в золотистом облаке. Гвет сердито плеснула хвостом - вот бестолковые рыбы. И засновала, как гладкий челнок, плетущий сложный узор - вверх, вбок, поворот, назад, перепрыгнуть. Разноцветные водяные потоки сплетались вокруг рыбьей стаи. Свист метался под водой, рисуя для рыб тропинку:
Повернули вправо - большая стая,
Повернули влево - большая стая.
Отмели, пастбища - мы плывём туда.

Рыбы послушались. Хорошо! Гвет выпрыгнула из воды, красуясь и рассыпая брызги. Ветру с ней по пути - вот же он, не обгоняет, не посвистывает, даже верхушки волн взъерошить не торопится. Просто летит, ровно и медленно. Дельфин взметнул облако брызг и позвал по осанве:
(о) Эй, легкокрылый! Поиграем? Кто выше брызги зашвырнёт? Хватай!

Тевильдо
Мне не хватает сил... Так просто - эта рана меня разъедает... Словно ржавчина, словно... Не важно.
Ветра бы! Этот штиль вымотает меня раньше, чем я доберусь... хоть куда-нибудь. Не будь. Не быть. Страшно...
Но я - должен!
Там - там ждут. Там живут. Там - Дом...
Мой дом потерян, мой дом сгорел
в огне неверья, в голосе стрел
в ветре чужом
добрый мой дом
я - не дошел...

Но я - д о л ж е н!

Великое Море! Ну прошу тебя - будь ко мне милосердно! Ты - вечное, ты - живое, тебе нет дела до того, что сотрясает горы и степи, ты - само по себе, так помоги же мне!...
Просто так - помоги...

Кто это здесь?!

Рыбы плывут - дельфины пляшут
Рыбам - молчанье, дельфинам - песни
Звезды и небо, голос и танец

Кто ты, дельфин? Подари мне свой ветер!

Гветверен, майя Ульмо
Голос ветерка прошелестел и затих.
Вот отчаянный - забрался слишком далеко в море и попал в полосу штиля.
У него едва сил хватает, чтобы мои волны не цеплять. А он ещё песни насвистывает!
Подарить ему ветер? Гвет скользнула, рассекая волну. И ответила:
- Эй, небесный певец, спляшем на волнах? Я Гветверен, я пасу рыб, гоню рыб, веду рыб в новые угодья. Ветер дельфина - скорость дельфина. Плыть вперегонки со штормом - забава поющих ныряльщиков. Укажу рыбам путь - вынырну, и хватайся крепче за плавник!

Уходя в глубину:
Аман далеко - Эндорэ близко,
Тучи не хмурятся - шторм не грянет.
Высвистывай ветер - встретишь бурю.

Кругом царит штиль. До Амана путь долог. До восточного берега намного ближе. А там найдутся шальные вихри, подхватят бедолагу. Лишь бы не испугался плыть дальше к востоку - небось, в первый раз так далеко в одиночку отправился.

Гветверен прикрикнула на стадо:
Плывите дальше - плывите прямо
Отмели ждут - плавники трепещут
Дельфин уходит - плывите следом.

Им, короткохвостым, не успеть за ней, летящей, словно серебряная стрела. Но это такая безделица! Разбредётся косяк - долго ли собрать новый.

Танец в море - волны и ветер,
Сплетаю струи - лети на гребне,
Брызги до звёзд, и звёзды в брызгах.

Дельфин выскочил на поверхность. Ветер - вот он. Ну, полетели?
Вокруг Гвет завихривались маленькие водовороты, словно сама вода торопилась, подталкивая её. Потоки отдавали свою силу, откатывались, и на их месте тут же возникали новые.

- До дома далеко. И - ни дуновения. До восточных берегов ближе. Не боишься? - на мгновение Гветверен остановилась, давая большой волне перекатиться через свою спину от хвоста ко лбу.

Тевильдо
Ветер дельфина - скорость дельфина
Дом далеко - Эндорэ рядом
Я - Гветверен. Ну, полетели?

... Одного взмаха дельфиньего хвоста хватило на то, чтобы соленые брызги вплелись в Ветер-Тевильдо. Словно капля дождя для степных растений: только что спящие или бессильные, они встряхиваются, распрямляют стебли... Нет, Тевильдо не полностью пришел в себя, но смог влиться в полуполет мощного тела странной Майэ. Влиться - и некоторое время просто - бездумно, бесцельно, покорно - лететь следом. Но этакая покорность природе Кота была настолько несвойственна, что долго наслаждаться просто не вышло: Тевильдо сообразил, что Гветверен, как ни странно, несет его не в Аман, а в Эндорэ, хотя и говорила, что до дома далеко, и ...
Ого! А ведь она решила, что я - один из ветров Манвэ! И, следовательно, то "не-домой", куда она меня несет - это "не-Аман", ну и ну! вот ведь где мне повезло!
Тевильдо-ветер во время понял, что эту ошибку Майэ-Дельфина лучше и не исправлять, поэтому ответил:
- До дома далёко - до цели близко!
Мне возвращаться пока еще рано
Спасибо, Гветверен! во мраке Эндорэ
я не забуду чудесную помощь
полет и песню Ветра-Дельфина!

И - кроме первых трех слов - все остальное было предельно искренне.
В ладонях Великого Моря Ветер-Кот и Ветер-Дельфин - вместе, одной переплетенной мелодией - летели на восток, в сорону сумрачных земель... К Эндорэ.
...Домой...

Гветверен, майя Ульмо
Плавник режет волны, плавник режет воздух. Удар хвоста по воде, новая пригоршня брызг, порыв ветра, и плотный штилевой воздух будто сам летит навстречу. Нового ветра взять неоткуда, но можно подхватить силу воздушных струй, которая встречает тебя, толкает в лоб, удерживает, когда плывёшь по-настоящему быстро. Гвет ловила этот ветер скорости, высвистывала, сплетая струи воздуха, как плела бы привычные и близкие нити течений, и швыряла своему неожиданному спутнику - эй, лови, держи, пой.

Постепенно ветер-странник тоже набирал скорость. Его голос вплёлся в песнь той-что-режет-плавником-волны, его ответ звучал почти как дельфиньи речи...
Гвет фыркнула. Да ни один дельфин не бывает таким вежливым. Выталкиваешь на поверхность раненого - и то он непременно спросит, неужто ты собралась доедать, что акула не доела. Этот майа - не дитя моря, хоть он и верно подхватил мелодию. Но море принимает любую песнь, только пой и слушай. Всё равно - что.
Музыкой может быть что угодно. Шорохи глубин, шлёпанье шальной волны по мокрому боку, эхо пролетающих мимо медуз или рыб... Привычная музыка, которую можно не замечать, свыкнуться с ней, раствориться - и не заметить, что ты давно поёшь её, что твой голос - часть того, что неумолчно звучит вокруг.
Ветер-Дельфин, сам того не замечая, пел для Ветра-Кота, вместе с ним, вместе с великим морем:

Море
Вечный бродяга
Море
Никогда не спит
С отмели рыбы
Уходят на год
Вечно
Кочует кит

Эхо дельфиньего крика в воде  - всякий раз рисует новый узор. Дельфины не знают слова "скука". У них нет ничего, кроме жизни. А жизнь не может надоесть.

Воду
Ничто не свяжет,
Смирным
Не бывает прибой.
Всё покинь,
Не ищи пропажи,
Пришло с приливом -
Уйдёт с водой.

Дельфины не строят планов. Когда голодны - они едят, когда приходит беда - сражаются, когда веселы - поют.

Волны
Плавник прорежет -
Нету
На них следа.
Странник -
Ты не будешь прежним.
Нет возврата
Никуда.

Певец моря не знает, что значит - вернуться. Он приходит туда, где когда-то был его дом, и удивлённо смотрит вокруг: ничего не осталось таким, как было, и сам он стал иным.

Просто -
Быть счастливым,
Просто -
Всё принять наперёд,
Что принесёт
В ладонях прилива
Звёздного неба
Поворот.

Гвет порой забывала, что она не родилась афалиной, что она - одна из Стихий мира. Полёт в глубине - конечно же, это не "плавание", это именно полёт, и никакая свобода птиц в небе не сравнится с безграничностью глубин. Жизнь моря - одно вечное "сейчас", один долгий миг. Всё твоё "прошлое" - здесь, сейчас, в тебе. Всё "будущее", все новые пути, тоже в тебе и тоже - сейчас.
Потоки силы плелись вокруг Гветверен - будто сами, без размышлений, без её участия, ведь песнь - обо всём и ни о чём, ничто не важно, и важно - всё, весь мир, плещущий вокруг.


Ветер,
Дитя простора,
Путник,
Поющий во сне,
Видишь -
Ледовые горы
Плывут навстречу
И вода - холодней.

Дом твой -
Не крабьи норы.
Нет в нём
Ни окна, ни стены -
Только
Ледяные горы,
Только
Зелень волны.

Слышишь
Песню странствий?
Рвётся
Незримая нить.
Стало
С чем-то жаль расстаться,
Значит -
Время плыть.

Тот, кто
Сплетает невод -
Сможет  
Ли он сам ускользнуть?
Вечно
Кружится небо
Значит
Вечен путь.

Суша холоднее воды, и тёплый воздух над морем плывёт вверх. Ледяные поля дышат холодом, и воздух над ними тяжёл, он стекает вниз, спускаясь к воде. Воздух у берега - в постоянном движении. Холод и резкое встречное дуновение - так встречал путников ещё неразличимый берег. Волны вздымаются выше, качают сильнее. Гветверен нырнула в тёплую, тёплую воду, ушла влево, сделала большой круг, выпрыгнула между двумя большими волнами и просвистела, чуть поёживаясь:
Заботы ветра - ведут в темноту,
Лёд и сумрак - берег Эндорэ.
Путь дельфина - к тёплым водам.

И добавила уже не на дельфиньем наречии:
- Прилетай поиграть со мной, сплетающий-вихри. Кто забыл, как веселиться, у того хвост ракушками обрастёт!

«Сегодня ветер дует с запада, - думал Наместник, стоя на самом краю площадки верхнего этажа своей башни и рассеянно вглядываясь в горизонт. – С запада...»

Сайрону было необходимо развеяться. Нет времени на долгую охоту. Но постоять несколько минут, подставив лицо освежающему ветру... Он мог себе позволить. Запад... Ненавистный Запад!.. Наместник непроизвольно нахмурился и стиснул кулаки... Нет! Нельзя поддаваться чувствам. Во всем есть что-то хорошее. Например, западный ветер приносит запахи моря...

И лучше не вспоминать, пока – лучше не вспоминать, о надежде... Или о безнадежности... Которую должен принести с Запада другой ветер...

Д о м о й

Да, так вышло: Тевильдо возвращался именно домой. И пусть в Ангбанде у него еще не было даже уголка своего, пусть - уж это-то Кот знал точно! - тоска еще не раз поймает его, пусть одиночество станет самым частым гостем - все равно. Сейчас Тевильдо возвращался домой.
Потому что больше никуда нельзя принести надежду.

Вот и Ангбанд. Похоже, что восстановление идет в основном в подземных ярусах: мелодия Крепости соединена с мелодиями камня и земли (кто знает - услышит!). А "снаружи" - да, лучшей маскировки и не надо! Руины. Развалины. Обломки. Кто, скажите, станет приглядываться столь внимательно, чтобы понять - вот здесь камни как-то слишком упорядоченно лежат, а вот здесь сквозь пробитую в стене дыру проствечивает вовсе не противоположная стена, а свежая, новая, послевоенная кладка... А вот - надо же! почти целая! только стена обгорела слегка - башня... И - кто-то стоит наверху...
Кто-то слушает ветер...
Кто-то вдыхает запахи моря...
Кто-то - ждет.

От неожиданного порыва ветра Сайрон утратил равновесие и чуть не свалился с площадки. Конечно, ничем серьезным это падение крылатому облику майя не грозило. Разве что нанесло бы некоторый ущерб репутации. Неистощимое даже в столь тяжелые времена орочье острословие породило бы еще несколько непочтительных историй с участием великого и ужасного Повелителя. Впрочем, ущерб поправимый...

Наместник отступил на два шага от края и выслушал выдержанное по всем правилам субординации приветствие Тевильдо с самой растерянной физиономией, какую только было способно выразить суровое лицо Волка.

Нет. Невозмутимый и всегда готовый встретить опасность лицом к лицу Сайрон растерялся не от неожиданности. А от надежды. Которую он почувствовал в прикосновении ветра-Тевильдо. Угрюмому Волку хуже всего удавалось справляться с наплывом положительных эмоций. Еще до того, как вестник произнес первое слово, Сайрон уже ЗНАЛ...

Наконец, ростки радости пробились наружу в настоящей, теплой улыбке:
- Ну, здравствуй, Кот, - просто сказал майя.

Воистину, настало время чудес!.. Или майя Артано не разучился смеяться от радости, приняв имя Сайрон. Никогда не любивший лишних слов, предпочитавший отвечать действием Волк попросту подхватил ошалевшего Тевильдо «под мышки» и закружился в некоем подобии танца... Впрочем, всплеск эмоций Наместника длился не слишком долго. Все еще смеясь и сияя искренним счастьем, Сайрон аккуратно поставил Кота на пол.
- Это отличная новость! Ты молодчина, Кот, - в порыве чувств Сайрон потрепал Тевильдо по загривку, словно тому мало... благодарности... досталось от Волка только что...
- Скорее, идем в Тронный Зал! Я сейчас же зову остальных, и тогда ты нам расскажешь ВСЁ!..
Наместник уже стоял на краю площадки, готовый сорваться летучей мышью. Так быстрее... Каждый из майяр Владыки, кто жил в Ангбанде, кто жил в Эндорэ, кто вместе с Сайроном тревожился о судьбе Мелькора получил «приказ Наместника»:
- Оставить все дела! Срочно прибыть в Тронный Зал Ангбанда!
И переполненное радостью «пояснение к приказу»:
- ТЕВИЛЬДО ВЕРНУЛСЯ!!!