Альвдис

СЕКРЕТНЕЕ НЕКУДА
В собственные руки Тэссы.
Перед прочтением – сжечь!


Балроги стояли стеной. Их бичи были в несколько раз длиннее нолдорских клинков, так что приблизиться на расстояние удара было невозможно. Стрелы у сыновей Феанора давно кончились. Пробиться к отцу было невозможно. Из-за огромных крыльев балрогов даже нельзя было увидеть его.
Феанор бился с Готмогом. Краем сознания нолдор отметил, что прочие огненные демоны почему-то не спешат вмешаться в поединок. Странно. Впрочем, это уже почти неважно...
Ах, вот в чем дело!
В кругу балрогов появился Мелькор. “Остановитесь!” – негромко приказал он, и в его голосе была такая неподдельная тоска, что остановился не только Готмог, выполняющий приказ без размышлений, но и Феанор.
– Пришел полюбоваться на мою смерть? – усмехнулся нолдор, тяжело опираясь на Наромбар.
– Я не хочу убивать тебя, Феанор. А вот тут сказано, что я должен это сделать, – он извлек из складок своего черного одеяния небольшую книгу в бумажном переплете с тремя красными шарами на обложке.
– Что это? – против воли заинтересовался нолдор.
– Оттиск Книги Судеб. Намо подарил, давно еще... – Мелькор тяжело вздохнул и повторил: – Тут сказано, что я должен тебя убить. Ну, то есть, не я сам, а...
– Понимаю.
– Феанор, я не хочу этого делать! – с отчаяньем воскликнул Черный Вала. – Ты мой единственный друг!..
– У которого ты убил отца и похитил Сильмарили, – невозмутимо подсказал государь нолдор.
– Феанор, ты ничего не знаешь! Да, я убил его – но ты не знаешь, сколько я от него натерпелся! Еще в Эндорэ. Я не хотел говорить тебе...
– Ты убил его, – с нажимом повторил Феанор. – А теперь вспомнил о нашей дружбе.
Мелькор опустил голову:
– Если я теперь убью тебя, он, что, воскреснет?
На это ответить было нечего.
Феанор поймал себя на мысли, что ему донельзя приятно вот так – снова просто разговаривать с Мелькором, словно и не было этого кошмара, словно они друзья, как раньше. Искоса взглянув на Черного Валу, нолдор понял, что тот думает о том же.
– Что же ты предлагаешь? – спросил Феанор.
– Инсценировать твою смерть. Сделать так, как здесь написано. А ты уйдешь с нами. И всё станет – как раньше, а? Ну, почти как раньше...
– А Сильмарили? – сурово спросил Феанор. – Я клялся.
– Тьфу ты, нолдорская дурость! – в сердцах воскликнул Мелькор. – Да отдам я их тебе, отдам, раз ты такой упертый. Мне важно, чтобы они в Ангбанде оставались! А тебе из Ангбанда – ни ногой. Если ты пойдешь, конечно...
– Первый раз вижу, чтобы так долго уговаривали не погибать! – встрял Готмог. – Властелин, а эльдары все такие тупые?
Мелькор сурово глянул на него, и случилось невозможное: балрог покраснел.
– Феанор, соглашайся... – снова попросил Черный Вала.
– А что будет с моими сыновьями? Война началась. Они будут считать меня мертвым. Они будут мстить тебе. Что будешь делать ты?
– А вот читай! – Мелькор едва ни в нос ему сунул оттиск Книги Судеб. – Где здесь сказано, что они погибнут из-за меня! Читай, дурище эльфийское! Дориат. Гавани. Самоубийство. Маглор твой ненаглядный вообще жив останется. Я, я здесь при чем?!
Феанор бегло перелистал книгу.
Мелькор разъярился, и остановить его было уже почти невозможно:
– Или тебе жалко этот винегрет родословных – Аэгнора и Ангрода?!
Феанор фыркнул.
– Или ты будешь скорбеть о смерти Финголфина?!
– Я?!
– Или ты оплачешь Тургона?
– Издеваешься, да?
– Я?! Я – издеваюсь?! Я битый час уговариваю его остаться в живых, и этот наглый тип еще и говорит, что я над ним издеваюсь?!
Феанор пропустил буйство валарских эмоций мимо ушей, внимательно изучая книгу.
– А Маэдрос? – спросил он напряженно. – Тут сказано...
– Феанор, ну подумай... – простонал Мелькор. – Фингону идти шестьдесят лет. Тут сказано, что Маэдрос провисел всё это время без еды и питья и остался жив. Ты веришь в эту лажу?!
– Хм... Об этом я не подумал...
– Феанор, при всем моем уважении к тебе и твоим сыновьям – вы круты не настолько!
– Хорошо, а что же будет с Маэдросом на самом деле?
– А вот попадется в плен – узнаем.
– Мелькор, ты обещаешь? Ты действительно не причинишь им вреда?
Черный Вала вздохнул с горечью великомученика и достал еще одну книжицу – тонкую и гораздо менее потертую. Это был альтернативный вариант Книги Судеб, подаренный Мелькору самим Феанором.
– Смотри сюда. Вот тут еще про одного твоего сына говорится, что, когда он был в темнице, ты ему явился и помог выбраться. Ну, объясни мне, как ты смог проникнуть в Ангбанд мертвым?! И стража сынка твоего почему-то не заметила! А вот – про сына Махтана. Его семьдесят лет носило по Ангбанду и никто не распознал в нем нолдора! Ну, теперь ты мне веришь?!
Феанор был близок к согласию, и Мелькор понял это:
– Да читай же, читай! Я прям щаз затею с ними переговоры! Вот объясни мне, какого Тулкаса мне это нужно, если у меня в несколько раз больше войск, а твои мальчишки без тебя не могут ни... ничего, в общем.
– Н-да, мальчикам пора приучаться жить самостоятельно...
– Ну?! Ты согласен, наконец?
– А... согласен! – Феанор почувствовал, что у него с плеч свалилась гора: слишком трудно ему было считать Врагом своего единственного друга. – Итак, уговор: возвращаешь мне Сильмарили и не вредишь мальчишкам?
– Да! Да! По рукам!
Они ударили по рукам и...
...Им всегда невезло: стоило им только пожать друг другу руки, как начинали твориться самые неподходящие события – то майары Манвэ сыплются с неба как град, то еще что. На сей раз это были нолдорские боевые кличи: приближался серьезный отряд. Наверняка, с лучниками.
– Уходим! Быстро! – скомандовал Мелькор.
– Подсунь им мой труп, – кивнул Феанор. – Кто там из майар у тебя иллюзиями занимается? Мне всё было недосуг выучить их всех по именам...
– Ничего, теперь у тебя будет мно-о-ого времени! – радостно улыбнулся Мелькор.

Побрано вот отсюда:

http://alw.by.ru/small/sekret.htm

Ещё одно продолжение. Сценарий. Состав участников будет уточнён по ходу пиесы.
----------------------------------------------------------
Неизвестный нолдо (далее НН) в Белерианде: - Мне кранты! Умираю! (умирает)
Намо Мандос (далее НМ): - А ну-ка, иди сюда!
НН: - Намо? Сто лет не виделись. Иду.
НМ: - Пришёл? Рассказывай.
НН: - Ну, чё, эта. Я не виноват. Идём это мы на север. А там - ды-ды-ды. Ну на фиг такой экстремальный туризм. Идём это мы на юг. А там - телери. Мы говорим - а дайте нам кораблики. А они не дают!..
<следует эмоциональное изложение событий Исхода Нолдор>
... И Феанор погиб, и тело его расыпалось пеплом. Вот. А потом мне что-то ка-ак вломило. И вот я тут.
НМ: - Не понял. Феанор погиб? (изучает балансную ведомость) Как это погиб? Не сходится. Если погиб, почему я не знаю? Допустим, по свидетельским показаниям - погиб. Значит, нужно его позвать. Чтоб не нарушать отчётность. (зовёт по осанвэ так, что слышно аж в Ангбанде) ФЕАНОР!!!
Феанор (далее Ф), спросонья: - Чего?
НМ: - Ты живой?
Ф: - Да разве это жизнь?
НМ: - Если не живой, иди сюда! А если живой, щас я всех порадую... Так порадую!!!
Ф: - Отстань, мне и тут хорошо. (отключается)
НМ: - Алло! Вас не слышно! Феанор, ответьте Мандосу! Алло!
-----------------------------------------------------------------

То есть, всё классно, только Намо в курсе должен быть, прибыл такой-то эльф в его Чертоги или нет.

Знаю я эту версию. Если по приколу, то вот те анекдот в тему.
---------------------------------------
Поспорили как-то нолдор, кто у них самый крутой.
- Вот Махтана сам Ауле зовёт любимым учеником!
- А Румилу сам Намо сказал "Воистину ты мудр!"
Куруфинвэ Феанаро, скромно:
- А вот я куда ни приду, все сразу говорят: "О Эру Всемогущий! Опять ты!"
---------------------------------------

Не по приколу - Намо в любом случае должен быть в курсе, у него Феанор или нет. И тут возможны варианты.

Ну это же анекдо-от. Причём не мной придуманный. Чё ты хочешь-то от него, исторической достоверности?  
А там всего лишь доведение до абсурда, плюс некоторая игра слов.

Пламень-то не Эру, это понятно. Точнее скажем: Пламень есть некое подмножество Эру, строго в него (в Эру) включённое.

Версии насчёт того, что Намо знает?
Ну, Сильм открываем, читаем про гибель Феанора "и подобие его никогда не появлялось в Арде, а дух не покидал чертогов Мандоса". Если это правда, то варианта минимум два: трудно покинуть чертоги Мандоса, особенно если туда не приходил.

Хотя немного раньше, в главе 11, Мандос уверенно так говорит: "Скоро Феанор придёт ко мне". Вопрос (как с большинством его пророчеств) в том, кому он это говорит, и на каком языке. Свидетели, кроме валар и майар, ещё и ваниар - дело в Маханаксар происходит... Вопрос - они это слышат на квенья или на валарине/в синхронном переводе?

Версия "Что делал Феанор во время ВГ"?
Ну, есть одна идея, кем он на тот момент являлся, раз уж мы тут в порядке бреда беседуем. Но она из числа совсем бредовых, так что сильно не пинайте. По моим смутным имхам, если Феанор и жил в Ангбанде, то не в собственном теле. Дракон он был. Один из.  

А по вариантам "Что делал?" - возможности какие? (сразу вспоминаются знаменитые Нортон Коммандеровские "Нафиг, Нефиг, Пофиг?")

Fight, Hide, Run? Т.е. участвовать в драке? Спрятаться, всё равно всех не нашли? Свалить оттуда? Причём эти 3 варианта не взаимоисключающие.
А дальше надо смотреть конкретный расклад по фактам (что могло быть, чего не могло, как оно могло быть, если могло) и конкретную мотивацию - по психологии (то же самое - что возможно, что невозможно).

Вы меня довели, мерзавцы! Обормоты бессовестные!!!
У МЕНЯ ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРИДУМАЛОСЬ!
От имени Маэдроса.
Не был Феанор драконом. ВСё было гораздо хуже.
И самое страшное в этом ненаписанном (пока!) апокрифе то, что по степени логичности он превосходит все мои серьезные тексты.
Ох, напишу ведь. И совесть меня потом заест... 

Держите, в общем. Пишу прям здесь.

Черный ворон
(логическое продолжение "Секретнее некуда")

Предисловие

В некоторых кругах существует нехорошая традиция писать "дневники Маэдроса", в которых он непременно изображается самым-самым изо всей семерки. Самым страдающим или самым склочным. Или вместе. ДЛя полноты соблюдееия традиции, писать сей дневник надо по мотивам какой-нибудь ролевки.
Ну-с, попробуем.
Кто в сей апо-криВ поверит, тот... ох... Я лично в него не верю.

* * *
Сегодня на мое окно второй раз сел черный ворон. Тот же самый. И к его лапе опять был привязан пергамент. Большой свиток, так что ворону неудобно было на подоконнике, и я поспешил отвязать письмо. Левой рукой это сделать нелегко, но ничего - привык. Наловчился.
Я понял, от кого это письмо, не разворачивая. Я был почти уверен в том, что он мне напишет. Раз уж он не попытался поговорить по осанвэ, он должен был написать. Он должен был оправдываться. Оправдываться там, где нельзя оправдаться. Я почти знал, ЧТО он напишет.
Я не мог начать читать это письмо. Я не верил пустым словам утешения и оправдания, которые были в нем.
Я сел за стол, положил пергамент рядом и ...
... и ничего.
Я не мог ни о чем думать. Я уходил в прошлое, в том страшный и одновременно самый счастливый день, когда я узнал, что отец - жив.

Я был уверен, что меня ведут на допрос. По дороге в Ангбанд мои раны подзатянулись, но сейчас снова начали кровоточить. Мне было страшно - и даже не пыток я боялся, а неизвестности. Чего хочет от меня Враг?!
Я не смотрел по сторонам, и не сразу понял, что ведут меня отнюдь не в подвал. Значит, не пытки? Что же тогда?
Распахнулась очередная дверь...
Сначала я увидел Мелькора. Странно, но назвать его Морготом, Врагом я сейчас не мог. В нем не было враждебности ко мне; скорее, он был раздосадован, огорчен...
Чем?!
Потом... мне показалось, что мир перевернулся, что связь времен распалась и связалась заново иначе... - я увидел отца. Он сидел у стола, мрачный донельзя, но - живой!
- Отец! - я забыл о ранах, об орках, о Враге. - Отец, ты жив!!
- Явил-л-лся... - Феанор подошел ко мне, глядя на меня так, как он, наверное, смотрел на Ольве, прежде чем Карантир нанес свой удар. Я никогда не предполагал, что во взгляде отца может быть СТОЛЬКО ненависти. - Полков-в-водец!
Я молчал. Я не понимал еще, ЧТО я натворил, в чем моя вина... мне было легче умереть, чем выносить ТАКОЙ взгляд отца.
- Мы с МЕлькором из кожи лезем вон, думаем, как остановить войну, а это полков-в-водец своими, с позволения сказать, хитростями...
Я думал, он меня сейчас ударит. А рука у него тяжелая, на ногах мне не устоять.
Не ударил.
- Ну вот что нам теперь делать?! - Феанор стремительными шагами мерил покой, и от его гневного шепота мне хотелось вжаться  пол. - Сейчас Маглор поднимет войско мстить за тебя, умника! И что мы будем делать тогда?!
Я медленно начал понимать...
- Ужас Ангбанда, - негромко подсказал МЕлькор.
- Верно, - кивнул Феанор и подошел ко мне. - Шли осанвэ МАглору: "не выступать", а потом - ужас Ангбанда. Твоих сил не хватит на осанвэ - я помогу. Если Маглор поднимет войско - убью.
И я понял - убьет.
Я собрал все силы, почувствовал помогающую мне волю отца, дотянулся до МАглора и послал осанвэ, как было велено.
Только ужас был сначала.
Ужас от гнева отца и от осознания того, ЧТО я натворил этой неумелой засадой.
"Брат, ты жив!" - услышал я Маглора.
"Не поднимай войско! Заклинаю тебя, не делай этого!! Приказываю тебе!!"
Осанвэ оборвалось.
- Всё в порядке? - спросил МЕлькор.
Отец кивнул.
- Несколько дней мы выиграли, - продолжал Черный Вала. - Придумаем что-нибудь, друг Феанор. Не переживай.
Отец вздохнул и, скривившись, сказал, качнув головой в мою сторону:
- Уберите его с глаз моих долой...

Меня вымыли, перевязали, накормили. Отвели в какую-то комнату, чистую и прибранную. Замка на двери. кажется, не было, по крайней мере, я не слышал звука ни ключа, ни засова.
Только мне это было уже неважно.
Я лег на кровать и стал заново проживать события последних дней.
Я понял, каким же дураком я был!
Наше войско осталось без командира. Мы знали, что у Врага сил больше. Все преимущества были на его стороне. Только безумец стал бы затевать переговоры в ТАКОМ случае.
Безумец - или тот, кто НЕ ХОЧЕТ ВОЙНЫ.
Войны, которую так легко выиграть. Руку протянуть.
А он протянул нам совсем другую руку. Руку примирения.
Он предлагал мир и один из Сильмарилов.
Он?
НЕТ.
ОНИ.
Отец поставил дружбу с МЕлькором выше мести и попытался остановить войну.
А я... ду-у-урак!...
----
Это для начала. Дальше бдудет хуже. В смысле - для Сильма хуже!

Дни я не считал. Меня лечили и кормили, так что дни эти были все на одно лицо.
Отец словно забыл обо мне. Оно и к лучшему...
Порой мне думалось, что уж лучше были бы пытки, чем это существование. Или смерть лучше. Но отец слишком милосерден, чтобы убить меня, хотя я заслуживаю смерти.
Впрочем, он же пообещал убить, ЕСЛИ.
РАз я жив, значит, этого ЕСЛИ не случилось.
Войны нет.
Хоть это утешает.

- Вставай, пошли.
Н-да, когда я был уверен, что меня ведут на допрос, у меня оставалась хотя бы гордая надежда на то, что я стоически перенесу пытки. А сейчас, когда я знал, что меня ведут к отцу... нет, пытки лучше. Под пытками хотя бы можно мучениями тела искупить вину.
Они опять были вдвоем.
Говорил отец, но на меня он не смотрел.
- Будешь искупать то, что натворил, - он словно читал мои мысли. - Тебя прикуют на внешних склонах Тангородрима. Кормить-поить будут так, чтобы только с голоду не умер. Пролетит мимо Орел - пошлешь осанвэ, расскажешь о своих мучениях. И ГЛАВНОЕ, - он растянул рот на этом слове и прозвучало оно угрожающе, - будешь уверять, что как только нолдорская армия перейдет в наступление - тебя немедленно казнят. Ясно?
Я кивнул.
- Про руку скажи, - негромко бросил Мелькор.
- Скажу, - усмехнулся отец, и опять заговорил скорее с комнатой, чем со мной: - Будешь прикован за кисть правой руки. Для ног будет выступ; маленький, но тебе хватит. Чуть завидишь на горизонте Орла - изволь честно висеть.
Я опять кивнул. Он мог сделать со мной что-нибудь и похуже; моя вина требовала большего наказания.
- Тебе понятно всё?
- Д-да, - выдавил я.
- Еще можешь добавить вот что, - заговорил МЕлькор. - Расскажешь, что ваша нолдорская ярость вызывает у меня жуткий страх. Трясусь на своем троне, едва о вас подумаю. Орлы страсть как любят такие байки.
- Это правильно, - кивнул ему отец. - Мальчики должны быть уверены, что ты не начнешь войны.
Я проглотил комок в горле, и выговорил:
- Я всё сделаю.
- А теперь слушай, - отец взглянул на меня, и меня словно огнем обожгло. - ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ РАССКАЗАТЬ СВОИМ БРАТЬЯМ, ЧТО Я ЖИВ. Клянись!
Я медленно опустился на одно колено и сказал просто:
- Клянусь.
Я мог бы поклясться любыми высокими именами, но... они были не при чем сейчас.
Я хотел бы покляться своей любовью к отцу, но - он не принял бы такой клятвы от меня.
Я просто ЗНАЛ, что ни живым ни мертвым не выдам его тайны.
Кажется, он понял это.
Ненависть ко мне на миг исчезла в его взгляде.
На миг.
- Отправляйся. - Феанор дернул углом рта.

МЕня приковали. Честно говоря, я был рад этой каре. Это действительно было искуплением, теми страданиями тела, за которыми забываются страдания души.
Я исправно слал осанвэ Орлам, редко-редко до меня дотягивались братья - и  я заклинал всех не вести войну.
Эру Единый, КАК я был искренен!
Прошел год, другой. Однажды я почувствовал осанвэ отца.
"Маэдрос, как ты?"
"ОТец!" - всю свою любовь к нему я вложил в этот порыв.
Феанор оборвал осанвэ, и мне подумалось, что он это сделал потому, что гнев его иссяк и ему стало жаль меня.
Я оказался прав.
"Мой мальчик, я жалею, что сделал это".
"Отец, ты был прав".
"ЕСли мы тебя снимем, твои братья подумают, что тебя или убили, или утащили на пытки. Правду им сказать нельзя, а искусную ложь здесь не придумать".
"А почему нельзя сказать правду?"
"Мне суждено было погибнуть в том бою. Мы с Мелькором обманули судьбу, но..."
"И тебе нет выхода из Ангбанда, да?"
"Да".
С того дня отец начал вести со мной долгие разговоры. Видит Эру, для меня десятилетия висения на Тангородриме были счастливейшим временем в жизни - это были годы, когда я был действительно НУЖЕН отцу! Мы не виделись - я же висел на внешней скале, а он не смел выйти за Врата, но мы говорили днями напролет.
Обо всем.
И я понял, что он одинок в крепости МЕлькора. Да, Мелькор - его друг, но все прочие жители этой крепости чураются нолдора. У него остались только  МЕлькор и я.
Странное сочетание.
Тогда меня оно шокировало.
Потом - привык.
Отец, МЕлькор и я.
Три заговорщика. Три хранителя одной тайны.
----
Продолжение опять-таки следует.

Ох, и сур-ровый же ты отец, друг Феанор! Я со своими майяр так не поступаю, как ты со своими сыновьями. А вот идея выступа на скале - очень практичная.

- Фингон, меня не спасти, пойми же!
Что принесло тебя сюда, мой наивный друг?! И - КАК?! Неужели отец и МЕлькор так привыкли к послушанию моих братьев, что цепи орочьих постов стали ненадежны?
А будь они надежны? - Фингон бы погиб!
Погиб, пытаясь освободить меня.
КАК ему объяснить, что меня НЕЛЬЗЯ освобождать?!
Что я сам меньше всего хочу этого!
- Брат, я залезу к тебе!
- Скала неприступна...
Она действительно неприступна... уф... Кормит меня какая-то летучая мышка, а на скалу - не забраться.
Вот, он попробовал. Свалился.
Ну, отстанешь наконец?
- Тогда я убью тебя! Ты перестанешь страдать!
Тьфу, только этого не доставало!
- Фингон, я умоляю тебя: уходи. Ты погибнешь понапрасну.
И ведь действительно - понапрасну! Пытаясь спасти того, кто этого совершенно не хочет.
Орел. Еще один спаситель на мою несчастную голову.
Да что же это?! Куда МЕлькор смотрит?! Такое сборище у ТАнгородрима, а он что - уснул?!
А потом я понял, КУДА смотрит МЕлькор.
Сюда.
Потому что мы сами сказали: если меня попытаются спасти, злобный Моргот меня убьет. Значит, он НЕ ДОЛЖЕН этого видеть.
Я не мог даже попрощаться с отцом - послать осанвэ при Фингоне я не решался.
Он тоже молчал. Я понимал, что он опасается того же самого.
Скоба оказалась вогнанной на совесть. Я не задумывался об этом раньше, даром что провисел на ней почти шестьдесят лет.
Тогда добрый Фингон вздумал отсечь мне руку.
Я его понимаю: он был уверен, что это - мертвая рука. Я же не мог ему сказать, что она - живая!!
Было больно.
Но вдвойне больнее было от сознания всего вреда от этого "спасения".

Впрочем...
Итак, теперь здесь был Финголфин. Мои братья неспособны были пожертвовать моей жизнью ради победы; а он?
Не знаю. По сей день не знаю.
Тогда он был измучен переходом через Лед, тогда его войску было не до штурма.
Возможно, Фингон снял меня вовремя.
Я лежал в Хифлуме, жадно впитывая новости. Я понимал, что время у нас есть: братья не пойдут в бой без меня, а я истекаю кровью (чистая правда!) и возвращаюсь к жизни после кошмаров Ангбанда (кстати, надо придумать какой-нибудь яркий образ; не о гневе отца же вспоминать!). Да, братья ждут меня, а я... а я жду Финголфина. Я мечтаю об объединенном нападении на ненавистного Врага.
Лежу и мечтаю.
День, два, месяц...
Я был напряжен, как никогда в жизни. Сейчас, обрубок воина, я был подлинным полководцем. Сейчас я должен был выиграть НАШУ войну. Войну, которую ведем МЫ ТРОЕ.
Не против нолдор, отнюдь! Против судьбы.
Я должен был найти средство удержать ДВЕ АРМИИ от сражения.
И однажды я сказал:
"ОСАДА".
В тот день до меня дотянулся отец. Его осанвэ было донельзя коротким:
"Правильно!" - и волна благодарности.
Я понял, что искупил вину.
Говорили потом, что я потерял сознание.

Столетия осады... Как меня только ни именовали: трусом, предателем, забывшим отца... Я не слушал. Я вел СВОЮ войну. Я удерживал братьев, я убеждал Финголфина.
Мы бездействовали.
Это было неизмеримо труднее, чем сражаться.
Отец был мне поддержкой.
Его осанвэ были недолгими, но исполненными нового чувства, которое раньше он никогда не проявлял. По крайней мере, ни к кому из своих сыновей.
Уважение.
Он понимал, насколько мне трудно с братьями. Он ценил то, что я делаю для него. Ярость Карантира и холодный взгляд КЕлегорма были такими мелочами по сравнению с этим!
Однажды он мне посоветовал воспользоваться палантиром. Ангбанд огрожен стеной Силы, но - сказал отец, - для палантира с Химринга в этой стене будет "окошко".
Тогда я впервые получил осанвэ от МЕлькора - он помог мне настроить палантир так, чтобы я всегда мог видеть отца.
Я испугался тогда - что будет, если палантир возьмет кто-то другой?! МЕлькор меня успокоил: он сказал, что я - единственный нолдор, кто не боится соприкоснуться с Силой Врага. Любой другой отшатнется в ужасе.
Я тогда искренне поблагодарил его.
А потом, запершись, долго сидел и смотрел. Я просто смотрел на отца.
Он был одинок в Ангбанде. Я был так же одинок среди нолдор. Тайна, которую я хранил, отгораживала меня ото всех.
Я был единственным СЧАСТЛИВЫМ нолдором. И одиночество не было большой ценой за возможность служить отцу и говорить с ним.

- Отец, я бессилен! Финголфин рвется в бой! Что делать?
В палантире неожиданно возникло лицо МЕлькора:
- Ничего не делать. Не делать ничего, что могло бы вызвать удивление. Присоединяйся к Финголфину. И во время битвы будь... поразумнее.
- Но ведь...
- Но ведь жаждут битвы не только нолдоры, - перебил он меня. - У меня тоже тут есть... слишком ретивые. Ты всё понял?
- Да, я понял.
В том день я возблагодарил судьбу за то, что отдал власть Финголфину. Я подсказал ему оставить нас едва ни в резерве, а потом мои шибко рвущиеся в битву братья оказались бессильны против приказа. Моего приказа; а я повторил приказ Финголфина.
Братья за эти века стали всё больше слушаться меня. Они могли роптать, кричать, яриться, но - подчинялись. Однажды я случайно услышал, что говорят о том, что манерами я всё больше похожу на отца.
Я сделал вид, что не слышал этого.
Потом была Дагор Аглареб.
Обе армии выпустили пар, и я снова зажил спокойно.

Хех, детектив. 

Интересно... неужели в одной малоизвестной книжке мало подлости, что нужно добавлять апокрифами?

Я думаю, именно тогда в душе отца что-то сломалось.
ОН стал невольным соучастником войны против собственного народа. Он не мог с этим смириться.
Я - тоже.
Я устал лгать. Молчать и этим - лгать.
От чего устал он?
От ненависти Саурона? НЕспроста Мелькор буквально выслал САурона из Ангбанда. Подробностей я не знаю, но догадаться - могу.
От косых взглядов орочьих командиров? - мол, мы воюем с эльфами, а этот эльф приближен к Владыке больше, чем мы!
От желания мастеров устраивать побеги? От вечной дилеммы "спасение одного или безолпасность многих"?
Отец устал - в этом я уверен.
Таким опустошенным я его не видел никогда раньше. Даже в изгнании в Форменос он был другим.
Я пытался разговорить его. Спрашивал о новых работах, об открытии месторождений камня и металла... Он ценил мою заботу. Он поддерживал эти разговоры, ставшие пустыми.
ОДнажды он хотел мне что-то сказать. Что-то важное. Он начал со всей искренностью, но произнес только мое имя.
Потом замолк.
Я промолчал тоже.
Прав ли я был? - уже не узнать.

В тот день он вышел к Тангородриму. Просто так. ОН вообще стал меньше работать и больше бродить без цели.
Я именно тогда взял в руки палантир. Он бесцельно блуждал, я бесцельно смотрел.
Весь этот день я видел, словно был рядом с ним.
Эти двое смогли усыпить Кархарота. Безумцы, они не представляли, какие дозоры их ожидают дальше.
Отец шагнул им навстречу.
- Ну-ка, прочь личины, - решительно сказал он им. - Саурон здесь, о гибели Мыши и Волка всем известно.
Они его послушались.
- Идемте со мной. ПОка я рядом - вы в безопасности.
Он привел их к себе.
- А если сюда придет хозяин этих покоев? - испугалась девушка.
- Хозяин сюда уже пришел, - усмехнулся отец. - Нас никто не потревожит. Рассказывайте, зачем вас понесло в Ангбанд.
ОНи рассказали.
Отец встал, открыл ларец с Сильмарилами.
- Как?! - в голос воскликнули двое. - А как же Корона Моргота?!
Отец вздохнул:
- МЕлькор не мог поступить иначе: я был связан Клятвой, а он не хотел вражды со мной. ВЫбирайте любой, пока я не передумал.
Я обомлел:
"Отец, зачем ты это делаешь?!".
"Потом объясню".
Потом...
Юноша взял Сильмарил.
- Слушайте меня, - лицо отца было суровым. - Я постараюсь вас отсюда вывести. Это будет труднее, чем войти. И отблагодарите вы меня вот чем: если вы выйдете к своим, то вы подробно расскажете всё про Корону Моргота. Сочиняйте что угодно, только обо мне ни слова. Ясно?
Мне это до невозможности напомнило, как он брал клятву с меня.
ОНи пошли к воротам, я смотрел и смотрел...
МНе вдруг подумалось, что отец сильно постарел за эти полтысячи солнечных лет. В Форменосе мы были заточены чуть меньше, а тут... жизнь прошла.
Предчувствие резануло меня по сердцу.

- Ты что, Феанор, обезумел? Ты хочешь, чтобы эти двое вышли отсюда?!
Я не разглядел, кто это был. Кто-то из командиров... я не различал их.
- Они отсюда выйдут, - кивнул отец. - Они не пленники, они мои гости.
- Так пусть они и остаются у тебя в гостях! Ангбанд большой, для эльфийки с человеком места хватит! - захохотал орк.
- Отойди, - спокойно сказал отец.
- Ты забылся, нолдо... - начал орк, но отец внезапным броском просто отшвырнул его с сторону и толкнул испуганную пару к воротам.
Командир охраны обнажил ятаган, бросился на отца; тот был, как всегда, при НАромбаре... бой был недолгим.
ОРки из охраны ворот бросились на выручку... точнее, уже - отомстить; юноша и девушка промчались в свободные ворота, и больше они меня не интересовали; а схватка все разгоралась, кто только ни понабежал, наконец выплескивая свою давнюю ненависть к моему отцу.
Я в ужасе смотрел на это, бессильный помочь.
Отец хотел отступить к скале, защитить спину...
Поздно.
Именно в спину и был нанесен удар, который свалил его.
Но он был жив, я чувствовал это.
Орки хотели добить его, но вдруг - замерли. Я понял, что вмешался Мелькор.
ОН прибежал очень скоро. Я не думал, что возможно бежать настолько быстро.
Он приподнял отца, положил его голову к себе на колени, стал ему что-то говорить. Отец отвечал.
Я не слышал их слов.
Я второй раз в жизни терял отца.
Лицо отца было спокойно. Наверное, он сказал МЕлькору, что не винит его в своей смерти. Может быть, даже он сказал, что стал сам смерти искать...
Я не слышал.
У меня в глазах всё заволокло красным.

Я не знаю, как умер отец. Я не видел этого.
Может быть, как было в когда-то показанной нам иллюзии, его Дух огнем сжег его тело.
А может быть, он умер так, как умирают все эльдар.
Как когда-нибудь умру я.

Мелькор не пытался выходить со мной на осанвэ. Это убедило меня в том, что он знает, что я ВИДЕЛ.
Он прислал мне ворона.
Письмо.
Кстати, надо его всё-таки прочесть.
"Сыну моего друга.
Твой отец погиб. Полагаю, обстоятельства его смерти ты знаешь лучше меня.
Это была страшная случайность. Посмевшие обнажить против него оружие казнены мною. Это не воскресит его, и всё же, полагаю, несколько успокоит тебя.
Я скорблю о его смерти не меньше, чем ты. Я не буду преследовать тех, кому он помог, - ради его памяти".
Я свернул пергамент.
- Ответа не будет, - сказал я ворону. - Никакого. Мне больше не о чем говорить с твоим хозяином.

Ворон улетел. Я перечел письмо еще раз. ОНо было составлено на редкость продуманно - ни одного имени, даже орков он орками не назвал.
МЕлькор блюдет тайну Феанора даже после его смерти?
МЕлькор?!
Или - МОргот?
Что это было - действительно случайность или... Что такое казнь орков - месть за друга или убирание исполнителей тайного приказа?!
О ЧЕМ МНЕ ХОТЕЛ СКАЗАТЬ ОТЕЦ?!
ПОчему он отдал Сильмарил?!
Оставался ли МЕлькор ему другом после Браголлах?!
Вопросы...
Вопросы, на которые уже никогда не будет ответов.
Я сжег письмо.
И вместе с этим пергаментом я сжег всё в себе, что связывало меня с Морготом.
С вольным или невольным убийцей моего отца.

Довольно лгать!
Довольно создавать иллюзию войны! Мой дед убит Морготом. Мой отец погиб в Ангбанде. И Клятва отныне вновь несдержана. Пока Сильмарили были у отца - она спала, но теперь - пробуждается.
О нет, я не трону тех, кому отец сам отдал СИльмарил.
Но я подниму ВСЕХ против Ангбанда! И нолдор, и атани. Даже гномов расшевелю! Даже Тургон, отсиживающийся в безопсаном Гондолине, выйдет на бой!
Так говорю я, МАэдрос, сын и наследник Феанора.

Вместо эпилога
...Но судьба хранила сыновей Феанора, и хотя все они были ранены, не один ни погиб; они пробили себе путь из битвы и отступали...

Судьба?!