Гость, а гость? Зарегистрируйтесь, пожалуйста.  Не люблю анонимов.

Не-ет, братец Тулкас. Это ведь как бывает - начнут со стихов, а потом че-нить нарушат. Во всем должОн быть порядок.

                     Белая Леди               Martyel

Рыжие звезды зажглись, как венчальные свечи.
Вечер - приют для забот измотавшейся стаи.
Белое кружево ляжет туманом на плечи.
Сердце, как колокол, Время Дорог отбивает.

Белая Леди беззвучно родится из тени...
Слышишь, как звоном стеклянным крошится о стены
Голос свирели, дурманящий запах сир'ени,
Лижет лицо обжигающий холод Вселенной.

   Музыка Вечности, смеха пронзительный глянец,
   Тонкий хрусталь обнимает горчащую волю.
   Белая Леди сама приглашает на танец,
   Белого вальса метель тебя вырвет из боли.

Стрелки часов, словно хворост, сгорают во взгляде
Призрачной гостьи. Здесь время не властвует боле.
Та, что приходит, трусливо не прячется сзади, -
Белая Леди невестой пришла за тобою.

Только зачем же ломаются грани надежды?
Только зачем это память заплевана грязью?
Только зачем же охотник по имени Прежде
Травит долгами-собаками светлый твой праздник?

   Тайна венчанья Любви - без вины и ответа.
   Тайна прощанья - мостов отгоревшая небыль.
   К дальним чертогам, не знающим здешнего света,
   Белая Леди покажет дорогу сквозь небо.

Лунной тропою промчат нас лиловые кони.
Шлейфом не пыль за спиной - это россыпь столетий.
Так ли уж трудно уйти от зловещей погони,
Если свободою в гривах запутался ветер?

Скроет наш путь фиолетовым сполохом ночи,
Нить его сгинет в узорах надзвездного пледа.
В час, когда утро зарей горизонты отточит,
Мир не найдет отголосков остывшего следа...

   Те, кто остался без нас, обожгутся о слезы.
   Те, кто остался за нами, свечи не остудят.
   Пусть не откликнутся эхом ни пламя, ни звезды
   Тем, кто поверит, что нас уже больше не будет.

Гость, я еще раз прошу - ну, пусть не зарегистрироваться, если уж так неохота, но хотя бы подписываться при размещении сообщений. В дальнейшем анонимные сообщения буду удалять, ибо считаю их неуважительными по отношению к хозяевам форума.

А стихи хорошие.

1 ЯНВАРЯ 1965 ГОДА
Иосиф Бродский

Волхвы забудут адрес твой.
Не будет звезд над головой.
И только ветра сиплый вой
расслышишь ты, как встарь.
Ты сбросишь тень с усталых плеч,
задув свечу, пред тем как лечь.
Поскольку больше дней, чем свеч,
сулит нам календарь.

Что это? Грусть? Возможно, грусть.
Напев, знакомый наизусть.
Он повторяется. И пусть.
Пусть повторится впредь.
Пусть он звучит и в смертный час,
как благодарность уст и глаз
тому, что заставляет нас
порою вдаль смотреть.

И молча глядя в потолок,
поскольку явно пуст чулок,
поймешь, что скупость - лишь залог
того, что слишком стар.
Что поздно верить чудесам.
И взгляд подняв свой к небесам,
ты вдруг почувствуешь, что сам -
чистосердечный дар.

Алексей Иващенко

Попугая с плеча, старый боцман, сними.
Я к тебе заглянул на минуту, другую.
Я сопливый матрос, и едва заштормит,
Под коленками дрожь удержать не могу я.
Я не то чтоб боюсь - просто ж я не привык,
Хоть в мои-то года быть пора капитаном.
Я хочу все уметь - расскажи мне, старик,
Как быть добрым, большим, мудрым и постоянным.

Приоткрой мне, старик, тайны древних морей,
Ты ведь, знаю, найдешь, чем со мной поделиться.
Ты ведь знаешь язык рыб, и птиц, и зверей,
Ты ж сумел научить говорить свою птицу.
Научи ж в кабаках ром хлестать из горла,
Научи соблазнять длинноногих красоток.
Жить, чтоб, как у тебя, жизнь под ложечкой жгла,
Чтоб по жилам неслось сумасшедшее что-то.

А еще объясни, как тайфун обогнуть,
Как не падать за борт в штормы так же, как в штили,
Расскажи, как мне плыть, чтобы не утонуть,
Объясни, как мне жить, чтобы не утопили.
Ты ж объездил весь мир - что ж ты, боцман, молчишь?
Что же птица твоя вдаль глядит, не мигая?
Видно, боцман, ты прав, жить нельзя научить,
Можно лишь научить говорить попугая.

Нам по шкуре чужой не прочесть ничего.
Мы на шкуре своей все изведаем вскоре.
Неужели ж нам в штиль греть под солнцем живот?
Не за тем мы идем в беспокойное море.
Я уж как-нибудь сам жизнь рискну изучить.
Можно ль боцманом стать, бурь и гроз избегая?
Так что ты уж молчи, старый боцман, молчи.
И заставь помолчать своего попугая.

И. Бунин

(по памяти)
Ледяная ночь. Мистраль.
Он еще не стих.
Очертания вдали гор, холмов нагих.
Знает только он мою
Тайную печаль.
Ту, что от всех таю.
Холод. Блеск. Мистраль.

Ста-арая песня. Одна из моих любимых.

Юрий Визбор
Ночная дорога

Нет прекрасней и мудрее средства от тревог,
Чем ночная песня шин...
Длинной-длинной серой ниткой стоптанных дорог
Штопаем ранения души.


     Не верь разлукам, старина,
     Их круг - лишь сон, ей-богу!
     Придут другие времена,
     Мой друг, ты верь в дорогу.
     Нет дороге окончанья,
     Есть зато ее итог.
     Дороги трудны,
     Но хуже без дорог.


Будто чья-то сигарета, стоп-сигнал в ночи,
Кто-то тоже держит путь.
Незнакомец, незнакомка, здравствуй и прощай!
Можно только фарами мигнуть.

То повиснет над мотором ранняя звезда,
То на стекла брызнет дождь.
За спиною остаются два твоих следа,
Значит, не бесследно ты живешь.

В два конца идет дорога, но себе не лги,
Нам в обратный путь нельзя.
Слава богу, мой дружище, есть у нас враги,
Значит есть, наверно, и друзья.

Песня Бегущего Рядом                  Е. Ачилова
-Что это?
-Гром.
-Что это?
-Зверь.
-Что это?
-Дом.
-Что это?
-Дверь.
-Что это?
-Смех. Руки и рты.
-Что это?
-Бег.
-Кто это?
-Ты.

В дрожи крыла под тяжелою ношей
Или в азарте игры
Хочешь быть первым ты, мой хороший,
И не хочешь вторым.
   Ветер, ветер ногам твоим быстрым,
   Ветер твоей голове.
   И на мгновение легкость мысли,
   Если дороги две.

Видишь, какие ученые книжки
Мальчику дарит мир.
Ну, дотянись до дверной задвижки,
Будущий мой кумир.
   Бега душе твоей, легкого бега,
   Ветер к ногам приник.
   К небу от корня и до побега
   Вытянись, Ученик.

Выпрямив в кровь разбитые ноги –
Это еще не боль, -
Поговорим о беге и боге,
Завтрашний мой король.
   Кровь растворится до капли малой
   В чистой воде ручья.
   Я – твой создатель, но знай, усталый:
   Ты – это тоже я.

Эти ступни, синяки и крылья,
Слава, награда, грех –
Это навеки мои усилья,
Мой непрерывный бег.
   Губы твои в ликованьи, в пеньи,
   Губы мои в пыли…
   Ты – до победы, мое творенье,
   Я – до иной дали.

-Что это?
-Сад.
-Что это?
-След.
-Что это?
-Град.
-Что это?
-Свет.
-Что это?
-Снег, ласка ручья.
-Что это?
-Бег.
-Кто это?
-…

За абсолютную точность текста не ручаюсь, т.к. та запись, что у меня, сделана на неком квартирнике. Возможно, что у кого-то есть другой, более правильный текст.
                                           
                                      моему настроению от вечера 31.01 посвящается...

                              Сергей Калугин
       Русский диптих. часть первая "Прощание"
Надоела суета,
Пустословие.
Вышел к берегу реки,
У верховия,
Лег в траву, как на погост,
Вверх уставился
И, дождавшись первых звезд,
Преставился.

Пусть иные времена -
                  я устал
И в занозах вся спина
                  от креста

И друзья ко мне пришли
Попрощалися.
В лодку старую снесли,
Постаралися.
Клали мне под голова
Шапку новую,
В руки сунули свечу
Двухрублевую

На глаза - по медяку,
     чтоб не вскакивал
Кто-то лодку оттолкнул,
     все покрякивал

Плыл я мимо городов
Белокаменных,
Мимо снов, игрой в любовь,
Одурманенных.
Дальше воды у реки
Кровью красились -
То в усобице полки
Мордоквасились

Мне-то что до этих дел
             перекрученных? -
Я плыву, и мой предел -
             борт с уключиной

Плыл я мимо всяких стран,
Где не голодно,
Выплыл в море-океан -
Стало холодно
Окружили меня льды
Караулами,
Оградив от суеты
Злыми скулами

Здесь небесные крыла
       к краю сходятся
Здесь весь год ночная мгла
       не расходится

Только звездочка свечи
       тьму царапает
В пальцы желтые мои
       воском капает...

Кэрлиен продолжает выкладывать стихи одного из своих самых любимых авторов - Vardwendё


*   *   *
…А в чаше – только терпкое вино,
И за окном – ветрами плачет небо,
И те дожди, что нас смывали в небыль,
Впитавшись в землю, прорастут травой.
И не живет во мне неясный страх –
Поверишь? – даже сердце отпустило…
Кому на жизнь легенды не хватило –
Уснет – умрет – у моря на камнях…
Горчащий дым за окнами… рассвет?
Царапай руны острием стилета.
Ты видишь – за окном сгорает лето.
Продолжи список мой на сотни лет.
Продолжи список, подводя итог:
Все имена осыплются на камни
Пригоршней бусин, белым цветом яблонь
И за меня допишут эпилог.


                           Ожидание
Серое небо… Ард-Гален… Колеблются травы,
Путь преграждая еще не отпущенным стрелам.
И, под собой погребая неверных и правых,
Время надежд осыпается пылью горелой.
Сколько вас здесь, опаленные пламенем души?..
Эта дорога – поистине – стала в бессмертье.
Это – предвиденье вновь выползает наружу.
Ждешь ли ты в спину удара – решит кто-то третий.
Что же – кружись легким пеплом в бессмысленном танце,
Слышишь – поводья коней отпускает эпоха.
Это не Запад, а Север окрашен багрянцем.
Серое небо… Ард-Гален… Ни шага… Ни вздоха…

Скоро гроза облака золотистые вспенит –
Время легенд не дружило с безумными снами.
Ветер крадется по теплым от солнца ступеням.
То, что Судьбой назовут, мы придумали сами.


                         Химлад
                  (после Дагор Браголлах)

Чужие ладони сотрут этот дождь со стекла,
Поверив, что дуре-судьбе мы не станем перечить.
Но дом за спиной будет жить ожиданием встречи,
Когда в ковылях упокоятся наши тела.
Так копья взовьются в закат, словно тонкие свечи.
И точку в легенде поставит шальная стрела.

А стены – что стены? – под ветром шумят тополя.
Довольно ли трепа? – над пеплом возносится знамя.
Здесь серые травы у ног остаются – цепями
И облако гари не застит герба Короля.
И тех, кто шагнул в бесконечность, в расцветшее пламя,
Во веки веков не дождется обратно земля…

За пепел и кровь – как банально – ответят вожди.   
А всем остальным – лишь пространство меж двух многоточий:
Все даты уснули до срока под пологом ночи.
И впору кричать, издеваясь, всем бедам «не жди».

…Дурацкие мысли. Не менее пошлый подстрочник.
Покинутый дом. Снова осень. И снова – дожди.


                              Nyere

Оставьте, Лорд: любовь – не завещание,
Но, может быть, залог для возвращения.
Отложим на столетия – прощание.
На сотни лет с тобой – мое прощение.

Забудем, Лорд, ведь песня – не заклятие:
Потомкам – пара строчек на пергаменте. 
Мы на двоих защищены – проклятием.
Судьба сама решит, чем были Камни те.

Прощайте, Лорд, наш вечер не окончен,
Хоть теплым воском захлебнулись свечи.
Но мир наш был другими напророчен,
А потому не ждите новой встречи.

Не смейтесь, Лорд, над будущим: нет времени,
Настали времена отдохновения.
И дело вовсе даже не в смирении –
Не будет смерти там, где есть сомнение.

Поминание – 2 / Колыбельная для Нолдор              Кеменкири
                                                                                                                                                                                       Брат, поднимайся...
                                                                                                                                                                                                                                                                    Jackal

Брат, поднимайся, исполнились сроки и строки,
Соткана летопись, нити опутали дни.
Если ты скажешь, что боги по праву жестоки,
Я подскажу, что к забвенью придут и они.

Уходи, улетай –
Пересчитаны дни.
Хочешь, дымом истай,
Но себя не вини.
Хочешь, снег зачерпни
Или лейся рекой...
Но себя не вини:
Ты оправдан – такой.

Брат, вспоминай крепостей своих башни и стены –
Я преломляю как глину твой вечный обет.
Силой подземных словес Хескиль-Фуи-Ниенны
Этой строфы в  Книге Судеб с полуночи нет.

Улетай, уплывай –
Горечь странствий в крови.
И не переживай –
Просто снова живи.
Хочешь, «Айя!» пропой
Или бейся с судьбой, -
Ты сумеешь тропой,
Я же знаю, любой.

Брат мой, прости, что мне так оглушительно жалко
Видеть, как ты направляешься к новой судьбе.
«Доброй дороги!» – напутствуют полночь и балка,
Самый безумный курган посвящая тебе.

Хочешь, облаком стань
Над моей головой,
Просочись в Потудань
Ты водою живой,
Хочешь – ярые дни,
Хочешь – сон и покой...
Но себя не вини:
Ты оправдан – такой.

Брат мой...

10.07, Терновая балка

"Юнона и Авось", вестимо!
Ангел, стань человеком! Подними меня, ангел, с колен.... И - молитва Казанской Божьей Матери со всеми этими Архангельскими (т.е. архангелогородскими) хорами...
Не вполне в тему, но... Что-то меня потянуло ( ???)

Сергей Калугин
Рассказ Короля-Ондатры
о рыбной ловле в пятницу 


Я видел небо в стальных переливах
И камни на илистом дне
И стрелы уклеек, чья плоть тороплива,
Сверкали в прибрежной волне

И еще было море, и пенные гривы
На гребнях ревущих валов
И крест обомшелый, в объятиях ивы,
Чьи корни дарили мне кров.


А в странах за морем, где люди крылаты,
Жил брат мой, он был королем
И глядя, как кружатся в небе фрегаты,
Я помнил и плакал о нем.


Брат мой, с ликом птицы, брат с перстами девы,
Брат мой!
Брат, мне море снится, черных волн напевы,
Брат мой


В недоброе утро узнал я от старца
О Рыбе, чей жир - колдовство
И Клятвою Крови я страшно поклялся
Отведать ее естество.


А старец, подобный столетнему вязу,
Ударил в пергамент страниц -
"Нажива для рыбы творится из глаза -
Из глаза Властителя Птиц".


Брат мой, плащ твой черный
Брат мой, стан твой белый
Брат мой, плащ мой белый
Брат мой, стан мой черный
Брат мой!


Брат мой, крест твой в круге
Брат, круг мой объял крест
Брат мои, крест мой в круге
Брат, круг твой объял крест
Брат мои!


Я вышел на скалы, согнувшись горбато
И крик мой потряс небеса -
То брат выкликал на заклание брата,
Чтоб вырвать у брата глаза


И буря поднялась от хлопанья крылий -
То брат мой явился на зов
и жертвенной кровью мы скалы кропили,
И скрылись от взора Богов


Брат мой, взгляд твой черный
Брат мой, крик твой белый
Брат мой, взгляд мой белый
Брат мой, крик мой черный
Брат мой!


Брат, где твой нож - вот мой,
Брат, вот мой нож, твой где
Брат, где нож твой - вот мой
Вот мой нож, мой брат, мои...
Брат мой!


И битва была, и померкло светило
За черной грядой облаков
Не знал я, какая разбужена Сила
Сверканием наших клинков


Не знал я, какая разбужена Сила
Сверканием наших клинков
И битва кипела, и битва бурлила
Под черной грядой облаков!


Чья клубится на востоке полупризрачная тень?
Чьи хрустальные дороги разомкнули ночь и день?
Кто шестом коснулся неба, кто шестом проник до дна?
Чьим нагрудным амулетом служат Солнце и Луна?


Се, грядущий на баркасе по ветрам осенних бурь,
Три зрачка горят на глазе, перевернутом вовнутрь
Се, влекомый нашей схваткой
правит путь свой в вышине
и горят четыре зрака на глазу, что зрит вовне...


И рухнул мне под ноги брат обагренный,
И крик бесновавшихся птиц
Метался над камнем, где стыл побежденный
Сочась пустотою глазниц.


И глаз наживил я, и бросил под глыбу.
Где волны кружатся кольцом -
Удача была мне, я выловил Рыбу
С чужим человечьим лицом


Я рыбы отведал, и пали покровы,
Я видел сквозь марево дня,
Как движется по небу витязь багровый,
Чье око взыскует меня


Ладони я вскинул - но видел сквозь руки,
И вот мне вонзились в лице
Четыре зрачка на сверкающем круге
В кровавом и страшном кольце


И мысли мне выжгло, и память застыла,
И вот, я отправился в путь
И шел я на Север, и птица парила,
И взгляд мой струился как ртуть


Я спал под корнями поваленных елей,
А ел я бруснику и мед
Я выткал надорванный крик коростеля
Над зыбью вечерних болот


И в странах бескрайнего льда и заката.
Где стынет под веком слеза,
Пою я о брате, зарезавшем брата
За Рыбу, чья пища - глаза...


Кстати, кто помнит, где это цитировалось?