Майар вошли, и дверь сама закрылась за ними.
Холодный ветер влетал в комнату сквозь решётки окна, раскачивал занавесы.
Пламя плясало прямо на чёрных камнях очага. Эонвэ остановился у окна. Взглянул на стену гор, уходящую к небесам. На узкую полоску неба, где сквозь тучи пробивалась звезда.

Странный разговор, что начался над морем. Разговор без слов, разговор без соприкосновения мелодий. Вопросы без ответов, ответы без вопросов. Эонвэ ощущал себя словом в этой беседе Владык. Предметы в комнате были такими словами. Искажённые, "хранящие порядок", были такими словами. Путь через недра крепости был полубессмысленной фразой, в которой интонации были важней всего. Разобраться бы ещё, что здесь "сказано" нарочно, а что - случайная оговорка.

(о: Я не знаю, в них это диссонанс - или это их музыка отличается от нашей, и мы чувствуем диссонанс.
Нужно посмотреть на них. Повнимательнее.
Думаешь, Мелькор изменяет мелодию Детей? А это вообще возможно? Зверя или гору можно заставить измениться, хватило бы силы. Но Дети Песни скорее подобны нам - они свободны. Силой можно действовать на их тела... дух неуязвим, если не хочет вмешательства.
Может быть так, что их сущность против этого "порядка", а тела подчинены. Согласен, так возможно поступить и с чужой мелодией.
Картинка: вихрь, который принёс посланцев к воротам.
Но ведь мы были этим недовольны.
А Тарг... Картинка: глаза орка чуть вспыхивают, когда он говорит слово "гвардия".
Он не кажется несчастным.

Я не хотел бы торопиться. Если Мелькор принуждает эрухини служить ему, связывая их мелодию, или как-то изменяя их суть - нам не ужиться с ним в одном мире. Это война.

А мы пока видели слишком мало.

о: И как вплетаются в эту мелодию наши - тоже несложно услышать, верно?

Это был не вопрос. Скорее - наблюдение, высказанное, чтобы самому лучше понять. Сам же Эонвэ и продолжил мысль:

о: Никак не вплетаются. Всё это (жест, очерчивающий комнату) - не диссонирует лишь там, где вовсе не поёт. Приготовить это для нас - это так вот, сразу, дать нам знать, что общих мелодий не будет.

А вот в Искажённых... Я - увы, нет, но, может быть, ты слышал -  не пробивается ли в них то, что созвучно нам?

Следующий порыв ветра оказался внезапно резким - сухо щелкнули засовы, и железная оконная решетка, распахнувшись, тяжело ударилась о стену. Крупная летучая мышь - почти неразличимая черная тень на фоне черного неба и черных горных силуэтов, стремительно упала в комнату, рассыпалась призрачным маревом.
- Ох, чуть не разлила! - Разрумянившаяся от полета дева в полупрозрачном черном платье бережно сжимала в руках изящный виннуй кувшин с узким высоким горлышком.
- Эонвэ! - Промурлыкала она, награждая герольда Манвэ пронзительным взглядом угольно-черных глаз. - Вот уж кого не ожидала... Хотя, кого еще можно было ожидать... Вы не мерзнете? Сегодня что-то ветренно.
Тхориэн лукаво подмигнула огню, и пламя в камине послушно рассыпалось ворохом ярких искр.

- Это как получится.
Глаза Тхориен смеялись.
- Немного посплетничать, немного пошпионить...
Она грациозно опустила кувшин на стол.
- Тут у нас нынче повальное увлечение завелось. Видно, от холода.
Составляем дурманящие настойки и напитки. Для воплощенного тела дурманящие, естественно.
Вот, принесла похвастаться.
Она отвесила двум майяр церемониально-ехидный поклон.
- Не желают ли светлые господа отведать?
Это абсолютно безвредно, при этом по ощущениям весьма забавно.

- Зря. Правда, зря...
Словно устав от сквозняков и дуновений в комнате, Тхориэн острожно присела на стул.
- Если все пройдет неблагополучно, для забав вряд ли появится время.
Не надо опасаться огня в камине, Эонвэ, - негромко заметила она, неожиданно пристально глядя на посланца сквозь свободно соскользнувшую со лба черную прядь. - Ровно как и холода. Ровно как и нового опыта. Иногда то, что сначала кажется ненужным, неприятным и даже опасным, обостряет восприятие, делает краски четче. Делает музыку мира богаче и многограннее.
Здесь иногда таки холодно. Я вижу, ты чувствуешь. Можно просто скривиться в недоумении - зачем? А можно сесть у камина, выпить вина, завернуться в пушистый мех, так, чтобы тепло сладкой волной блуждало по коже. Желанное тепло, которое ценишь. А не просто тепло, понимаешь? И свет, который можно зажечь. Или потушить, когда хочется темноты и покоя. А не просто Свет, который Всегда....
Выбор...
Мышь мечтательно улыбнулась. И тут же помрачнела.
- И ваше присутствие тут тоже, как я понимаю, выбор? С этим вашим по делу. Расскажи?
Впрочем, если не захочешь, - добавила она, - можем просто дальше полюбезничать о том, как я мила...

ООС - канэшна нэту. Не умище-то куда девать? Не валарский, а мой умищЩе  

- Долг. Слово. Удобно-неудобно. - Тонкие пальцы Мыши очертили круг над столом, пронзительно-звенящая мелодия родилась в мире от этого движения, послушно обернулась хрупкой красотой высоких бокалов. - Слишком много условностей, ты не находишь? Словно прутья в клетке. По-одиночке все такие непрочные, а когда сплетены вместе - не вырваться. А вы изменились после... после Альмарена... Мне казалось, в вашем Амане Долг и Выбор даются легче... Впрочем, я никогда не была в Амане, могу ошибаться...
Значит, свою нынешнюю песнь вы выбрали сами? Тоже условность долга? Или веление сердца?

Его услышали. Да и  усилия Меанвера выдавить улыбку не остались незамеченными, - для Тхориэн полутьма комнаты не была настолько полутьмой, насколько это могло показаться пришельцу из светлогоАмана.
- Мы много чего можем сделать со своей песнью, - Задумчиво заметила Мышь, при этом неторопливо-обстоятельным жестом наполняя бокалы. Вино казалось темно-фиолетовым, почти черным, и лишь на сполохи огня в камине откликалось сочно-алой глубиной цвета.
- А желания и условности иногда переплетаются... сложно и непредсказуемо... Вот, посмотрим, например, на наш нынешний воплощенный облик. Каждый выбирал по желанию, не так ли? Восхищенный открывшимся нам в видениях обликом младших детей Эру. Если подумать, эти волосы, эти глаза, губы, плечи, стройная талия... Не условность ли это все? Почему бы ему не быть таким?
Мелодия рванулась ввысь, зрачки Тхориэн сузились в черную щелку посреди пылающей янтарем глазницы, губы скривились, обнажив клыки, острые, как бритва, когти полоснули по столешнице...Всего один миг, всего одно кол##ание пламени,.. - и дева, изящно подхватив бокал, протянула его Меанверу. Тонкая белая рука с безукоризненно отполированными ногтями.
- Не думаю, что кто-то из вас помнит меня такой...непрелестной...  Хотя это было частью моей песни. Всегда...
А еще, - чуть слышно добавила она, - можно просто промолчать там, где хочется кричать на весь мир. Значит ли это - изменить свою песнь?

Мгновенное преображение Тхориэн, вспышка огненных глаз и когти, мелькнувшие над столом... Вот, значит, какой ты бываешь... Или это снова - слово в бессловесном разговоре, шаг и поворот в незримом танце?

- Ведь ты, - заметил Эонвэ, - явилась к нам в том облике, который нам знаком и приятен для глаз. Мы не вынуждали тебя, согласись. Мы не Дети, принимать для нас то или иное обличье нет особой нужды. Это был твой выбор. Тебе он неприятен? Или...
Посол взглянул на потолок, на холодное сияние волчьих пастей, на распахнутую решётку.
- Или он не твой?

- Ты говоришь о тех путях, которые изменяют идущего по ним? О том, как отличить, делаешь выбор ты сам - или путь не спеша ведёт тебя к этому выбору? Выбрано или навязано?

Эонвэ встал, прошёлся по комнате. Прикрыл распахнутую оконную решётку. Постучал по ней кончиками пальцев:
- Если ты думаешь о выборе как о прутьях клетки, из которой не вырваться, это не твой выбор. Если думаешь о нём как о тропе в горах - а тропа бывает трудна, её можно покинуть, её можно проложить, - то выбираешь ты. Наша нынешняя Песнь - нелёгкая и опасная тропа. Но не клетка.

Это была старая добрая игра словами. В сущности, забава. Способ скоротать время.

- Если всё предопределено, то что бы я ни придумал для борьбы с судьбой - всё оно давно намотано на клубки Ткачихи и только ждёт, пока его перенесут на гобелены. А если предопределения нет, то мы остаёмся там же, где и были, и нет нужды бросать вызов тому, чего не существует. Я хочу сделать хотя бы то, чего от нас ждут...

Майа немного помрачнел. Последние слова вызвали у него совсем невесёлые мысли. И он сменил тему:
- Да, кстати, об ожиданиях. Мы ожидали, что речь живущих в Эндорэ будет немного отличаться от нашей. Так оно и вышло. Придумывать слова - всеобщее развлечение с древних-древних времён, а обменяться новинками не было, хм, возможности. И я вижу, это искусство у вас не забыто. Не пояснишь пару словечек?

Меанвер смотрел куда-то в пространство, и, словно задумавшись, мерно покачивал бокал в руке. На самом деле он все еще не решался пригубить подозрительный напиток.

Бороться с судьбой…, но зачем? Просто чтобы быть против? Сопротивляться можно тому, что противно тебе, тому, что ты не приемлешь и с чем не можешь примириться, а бунт ради бунта – бессмыслица...

Эонвэ вовремя переменил тему, и Меанвер промолчал. Да, это была игра словами. Но игра игрой, а не стоит без особой нужды накалять атмосферу. Все равно каждый, как выяснилось, останется при своем.

- А разве тебе хочется удивляться, Эонве? - вкрадчивым голосом спросила она.
Подозрительность Меанвера не осталась ею незамеченной. Он боялся пробовать вино, и Тхориэн еще не решила для себя, как это использовать, но запомнить такую мелочь стоило.
- Я всегда была высокого мнения о твоем воображении, - продолжала Мышь, - а способности наши почти не изменились со времен Альмарена. Разве не свободны мы были выбирать, как и с кем петь?
- Тебя интересует, как мы называем место, где сейчас находимся? Что ж, это не секрет. Мы называем его своим домом. Здесь так приятно отдыхать, знаешь ли, - Тхориэн наклонилась к Эонвэ и добавила чуть тише, - А вот твой спутник меня уже удивляет. Неужели он думает, что этот напиток может ему навредить? Кстати, мы называем его вином. Тебя ведь интересуют новые слова, не так ли?
Она демонстративно отпила глоток из бокала Эонвэ и протянула его аманскому послу, чуть прищурив глаза.

ООС: чтобы вытянуть из меня что-то важное, меня необходимо сильно напоить. А в одиночку я не напиваюсь.