|
Новэ Кирдан_old
|
Ну вот... Это - начало, что, а главное - как будет дальше, я сам не представляю. Но - смотрите. Кусать можно прямо сразу, но - не по сюжету!! Сюжет, во-первых, еще не прописан, а во-вторых - что взять с рассказа с таким вот предуведомлением?
Автор предупреждает: этого – не было! Страшный сон, дурная игра ума – и не более того!!!
(Хурин-апокриф)
...Это было похоже на бред, даже не свой, родной и знакомый, а – чей-то чужой, странный, страшный, в котором тщетно искать даже намек на логику и связность. Смерч, водоворот, тошнотворая судорога – невесть почему глухого серого цвета. Если где-то в теле еще и оставалась боль, то значения она уже не имела: то, что досталось разуму и душе, перешибало все ощущения тела, так же легко, как топор ветку. Потом, с разрывающим уши скрежетом, все оборвалось – слишком быстро, чтобы успеть удержать собственное тело от позорного падения. Каменные плиты пола больно ударили по рукам. Ладно. Не страшно. Зато уже – всё... ну, или – почти всё.
- До чего же вы, вторые, нежный материал... Одно удовольствие иметь с вами дело: чуть прижать, и готово – был воин, стала мокрица!
«Зря ты так, Вражина, ой, зря...» - подумал Хурин. «Ну, ласковый, сам напросился», и высказал все, что только мог придумать, касательно Врага и его удовольствий, с подробным перечислением всех действующих лиц, мест и положений. Получилось душевно, но Враг то ли привык, то ли в силу блаженной своей валарской природы просто не понял. Ну и ладно, надо будет, пусть тогда Моргот сам за разьяснениями приходит, хоть бы и прямо на Тангородрим... Что??
- Надо же, Вражина, какой ты добренький-то! Мало, что не убил, так еще и над собой вознес! Ведь придет день, пожалеешь об этом!
- День придет, говоришь? – небрежно переспросил Моргот. – Тут ты прав, день придет, и не один, можешь не сомневаться.
Орки утащили Хурина прежде, чем тот ответил.
Да, каменное кресло, можно даже сказать – трон, впрочем, как ни назови, а все одно выходит: та же тюрьма, только что на вольном воздухе. Странно, но ни холода, ни ветра Хурин не чувствовал напрочь. Ни холода, ни голода (хоть и сам уже не помнил, когда ел в последний раз), ни жажды... Даже камня своего «трона», даже ледяного железа оков – ничего. Будто бы сам стал камнем. Жаль только, что – не полностью, не до дна души, где змеями свивались гнев и тоска. Враг отнял у пленника последнюю возможность бежать – в смерть. Шагах в десяти впереди был обрыв, но эти десять шагов не одолеть вовеки: дважды скованный – цепью и заклятьем – Хурин и руки поднять не мог, что уж говорить о том, чтобы встать! Одна сомнительная радость – с каменного трона было удивительно хорошо видно. Похоже, что Вражина как-то подправил несовершенное человеческое зрение Хурина – так далеко, наверное, даже эльфы не видят! И, кажется, что-то он со слухом сделал тоже: вот, чей-то голос звучит от края обрыва, тихий, но явственный... правда, не вполне понятный, словно кто-то невидимый спрашивает на полузнакомом языке: «Кто здесь?»...
- Кто здесь? Кто... кто это?
Хурин тряхнул головой, но наваждение не ушло, он по-прежнему слышал голос и понимал это странное наречие, сходное с языком эльфов, но неуловимо отличавшееся от привычного:
- Пожалуйста... Отзовись... я же чувствую...
Ледяной ветер не пробирал так, как этот тихий голос – столько в нем было привычного отчаянья. Даже если это – не более, чем наваждение, все равно не отозваться было нельзя! И Хурин ответил:
- Я... Я тебя слышу, - ничего умнее в голову просто не пришло.
- Кто ты? – крикнул невидимый. – Ты... Ты – иркх? Или... или ты тоже пойманный?
- Пойманный?... – переспросил Хурин, но тут же понял: - А, пленник? Да, пленник, а как ты до этого меня обозвал?
- Не чувствую? – встревоженно откликнулся невидимый. «О чем это он?» - мельком подумал Хурин, но на всякий случай решил переспросить:
- Ты сказал «иркх», что это? – и сам ответил: - Орк, да? Нет, я не орк, я... – Хурин умолк, не зная, что сказать. Спросил: - А ты-то кто? И – где ты? а то я тебя не вижу...
Но странный собеседник, похоже, вопроса не расслышал, переспросил:
- Ты не иркх... орк? Но и не эльда, верно? Голос... Так кто ты? – задыхаясь, словно от ветра.
«Ну и что я ему скажу?» - Хурин готов был разозлиться, только не знал, на кого. «Он-то меня поймет? Надо же знать, с кем говорю! Морок какой-то, а не человек... Или не-человек? Вроде бы не орк, но мало ли, какие твари здесь водятся... Стоит ли с ним вообще разговаривать?» Хурин вспомнил, как звучал голос этого «кого-то», и решил, что – стоит. Морготова тварь наверняка стала бы насмехаться, да и вряд ли говорила бы на таком языке.
- Я – человек... Адан, понимаешь?
- Адан... Атан? – невидимка фыркнул, словно попытался рассмеяться. – А я – Нельо... Я не правильно... Не правильно понимаю, так? Адан, это имя?
Хурин опять тряхнул головой: «Так, теперь еще объяснять, кто такие люди, этому... как он сказал? «нельо»? И что же это значит, если он – третий?»
- Эдайн – не имя, это... Ну, вот есть эльфы, и есть люди. Эльфы – первые, а люди – вторые, Эдайн... Ну, народ мой так называется! Ты-то кто, скажешь ты, или нет?!
Но невидимому собеседнику, кажется, было не до того. В хриплом голосе, который равно мог принадлежать и человеку и кому-нибудь из наугрим, прорезалось такое любопытство, словно Хурин открыл ему самые заветные тайны Валар.
- Люди?! Это – второй народ? Эрухини? – далее была какая-то восторженная фраза, из которй Хурин не понял ни слова, зато узнал язык – Квенья, Высокая речь. «Балгор меня побери, это что – эльф, что ли?» Он представить себе не мог, до чего надо довести эльфа, чтобы его голос превратился в такое...
- Ответь мне, кто ты и где?! – «Пусть он уже скажет! А то бред какой-то, а не разговор...»
С минуту длилось молчание, потом голос от обрыва произнес чуть запинаясь:
- Я... пленник... Эльда. Я здесь, на... на краю горы, так?
Вместо ород прозвучало орон, впрочем, где бы еще быть этому пленнику, как не на горе?
- На краю? – переспросил Хурин. – На обрыве? Но я тебя не вижу...
- Я на... стене?... Край горы, как стена, сверху вниз – как сказать?
- Обрыв... – отозвался Хурин потрясенно. Похоже, Эльда, вернее – эльф, не на, а под обрывом. – Эй, как тебя туда занесло?!
- Не понимаю! – в севшем голосе – то ли боль, то ли нетерпение. – Адан, скажи, как твое имя?
- Хурин, - и уточнил, не вполне понимая, зачем: - Хурин Талион. А твое?
Сквозь прорывающийся стон пришел ответ – ясный и невероятный:
- Нелья...финвэ Майтимо... Феа...нарион... – И следом: - Хурин, через время!
Похоже, имелось в виду «подожди», или что-то подобное, но Хурину было не до уточнений формулировок. «Феанарион» - то есть, сын Феанора. Стало быть – один из шести (а может, уже и пяти, если вастаки-предатели преуспели, и лорд Келегорм разделил судьбу своего несчастного отряда) братьев... Но – Майтимо? Хурин перебирал овеянные легендами и проклятиями имена: лорд Маглор, владетель Таргелиона, Куруфин и Келегорм, державшие Аглон и соседние земли, Карнистир на севере, и младшие, лорды Амрод и Амрос. «Майтимо... Может, это – имя лорда Маглора на Высокой речи?... Да нет, что за чушь! Маглор, забывший язык эльфов, Маглор, не знающий, кто такие Эдайн?! Бред, быть того не может. Майтимо, Майтимо... Да кто же это?!... Ох, Великие Валар!...» Беспощадная память вернула – судорогой в позвоночнике - слышанную когда-то в молодости историю о самом старшем сыне Феанора, сгинувшем в Ангбанде еще до рождения Солнца... Сыне по имени... нет, в той легедне имен не было, лорд Тургон Феанорингов не жалует, не может простить гибели жены и брата... «Стало быть, вот это кто... Да, наверное, наверняка... Языка толком не знает, о людях не слышал... Сгинувший безвозратно... сгинувший... Врагу не пожелаю такой судьбы! Майтимо... бедный парень, Валар, за что его так?!» Горного холода Хурин не чувствовал, но от мысли о том, что вот здесь, где-то под обрывом, находится признанный мертвым еще до первого восхода пленник, от этой мысли Хурина просто трясло.
|
Главная
Страниц: 1 
Что было бы, если бы... (Прочитано 37914 раз)
