- Отличная работа, Сайрон,- отозвался Мелькор.
И замолчал, размышляя, как поступить с пленником.

До сих пор все майар, которые появлялись в Удуне, приходили туда добровольно. Кто-то, погостив, уходил петь в Эндорэ. Темный Вала не старался их удержать. Младшие Стихии, Песни которых не вступали в диссонанс с его Темой, были полезны. Должен же кто-то следить за порядком в дальних от Удуна уголках Эндорэ. Иногда Мелькор навещал своих знакомцев, реже кто-то из них гостил в Удуне. Восставший не слишком рассчитывал на их помощь в случае столкновения с Аманом, зато был уверен, что помогать Светлым они не станут. Хотя бы потому, что успеют привыкнуть к его Теме, которая звучала уже почти повсюду в Эндорэ, воплощаясь в каждой частице материи, в каждом камешке, в каждой травинке, в каждой клеточке живой плоти. Еще каких-нибудь четыре-пять веков, и в Эндорэ не останется ничего от Музыки Валар. Так что майар, еще не принесшим клятву, не останется ничего другого, кроме как присоединиться к Мелькору.

Да, но вот как быть с аманцем, захваченным в плен? Уничтожать неразумно, упускать нельзя. Ладно, главное – не спешить.

- Давай его в лабораторию,- распорядился Мелькор.- В секции Р-18 есть подходящая клетка. Как освободишься, сразу ко мне.

- Похоже, с ним будет немало возни,-
задумчиво сказал Темный Вала, выслушав рассказ Сайрона.- Насколько хорошо ты знал его прежде? Какие мелодии любит петь этот похититель волков?

- Свободу,- задумчиво повторил Мелькор.- Так для нашего... хм-м... гостя важна именно эта мелодия? Вот если, к примеру, сейчас отпустить его Музыку, как он поступит, по-твоему? Как бы ты поступил на его месте?

- С первого раза... Что ж, значит, пусть убедится, что он всецело в моей власти. А потом... Потом будет видно.

Медведь безостановочно кружил по пещере. Поначалу в его крохотной, по сравнению с тушей, голове так же безостановочно крутилось - надо искать берлогу, надо устраиваться на зимовку. Но чёрная пещера не годилась для зимовки! Где уютный выворотень сосны, под которым мягкая земля? Тут только когти скребут и клацают по камню! Где листья, из которых можно сделать подстилку? Здесь скверное место. Запахи чужих зверей. Запах волков. Его тут потревожат! Здесь нельзя спать. Отсюда надо уходить!
Зверь обнюхал решётку. С виду это были ветки, густо сплетённые, как в чаще, а по запаху, на который он больше полагался, - камень. Дальше виднелась скала и ощущался ветерок - выход отсюда. Медведь на пробу потряс передними лапами решётку. Она не поддалась. Медведь потряс сильнее. Каменные ветки не шелохнулись. Зверь попытался их перегрызть. Зубы скрежетнули по камню.

Он пытался выломать решётку, навалившись всей массой могучего тела. Не получилось. Заботы о зимовке уходили куда-то прочь, а их место занимала ярость и желание вырваться отсюда. Хищник, который поначалу был в благодушном настроении, сейчас всё сильнее гневался.

Утомившись от попыток освободиться, медведь улёгся на жёсткий пол. Когти его местами кровоточили. Он казался спящим, но не спал. Уши ловили звуки, ноздри следили за запахами. Где-то близко есть еда. Где-то близко есть враги. Он учуял волков - значит, и волки учуяли его. А уж его попытки выломать решётку и яростный рёв были слышны далеко. Ну и пусть! Пусть волки придут! Пусть решат, что он беспомощен. Может, один-другой из них зазевается...

Когда незнакомый зверь подошёл с той стороны каменных веток, медведь почуял его запах. Еда!

Будущая еда была достаточно близко, чтобы близорукие глазки медведя могли за ней следить. Охотник не шевелился. Еда смотрела на него и подходила ближе. В запахе еды не было страха.

(ООС: Насколько близко ты стоишь? Вплотную к решётке или нет? Есть смысл пытаться тебя ухватить?)

Еда подошла совсем близко.
Нет.
Недостаточно близко.
Медведь выжидал. Добычу нельзя было спугнуть.
Те, кто ест траву, держались бы подальше. Это хищник. Это охотник. Он попытается добраться до медведя. Пусть только просунет морду или лапу...

Каменные ветки, загораживающие путь, исчезли! Свет из коридора упал на медведя не точками, а большим ярким пятном.

Добыча сунулась в пещеру.
Медведь мгновенно ринулся к выходу.  Он готов был ловить еду кончиками когтей, но всё шло ещё лучше - неизвестный зверь подставился под удар тяжёлой лапы, под неостановимо катящийся на него вес медвежьего тела, а за ним маячил выход из этой плохой пещеры!

(ООС: Ну, это он думает/ощущает, что неостановимо. Полтонны скверного настроения. )

Что-то ухватило медведя за загривок. Сила рывка была такова, что его крутнуло - да и сам он развернулся к неожиданно возникшему препятствию, к "добыче", которая ускользнула и внезапно очутилась у него за спиной. Продолжая это движение-разворот, медведь врезал врагу всё с той же левой лапы.

(ООС: Сорри, ему щас не до интонаций и вообще пофигу, на каком боку тюбетейка.   Если бы до того - тогда да, можно было его успокоить. А сейчас вряд ли. Хотя шансов у него никаких, но он же этого не понимает...

Давай прикинем диспозицию. Допустим, мишка у нас первый раз бил левой, слева направо. Чтобы на пути лапы не оказаться, Мелькору надо отступить для себя вправо, для мишки влево. Потом он слева же от медведя ловит его за шкирку, а зверюшку нерастраченная инерция уводит слева направо. Он вокруг правого плеча разворачивается, и ему удобно, опять же, с левой лапы приложить. )

Медведь ткнулся носом в каменный пол.
Враг оказался сильнее. Но он был ранен, запах его крови щекотал ноздри зверя. Пусть давит. Клыками не рвёт, когти, если и есть, сквозь густую шерсть пока не достают. Инстинкт говорил - сейчас нужно притвориться, нужно переждать, пусть враг истекает кровью.
Медведь перестал вырываться, только подался в сторону и немного развернулся, чтобы тяжесть противника приходилась не на шею, а на спину.

Тяжесть исчезла. Но косолапый не спешил вставать. Он ждал, когда хватка врага ослабеет. Что-то обхватывало горло - не сдавливало, но и не разжималось. Медведь глухо заворчал и шевельнулся. Помеха на шее не стала ни сильнее, ни слабее. Звеь мотнул головой, потом рванулся вперёд. Попытался отмахнуться от того, что держало его - когти зацепились за сталь. Медведь рявкнул и попытался разорвать то, что мешало, или стащить через голову. Не получилось. Зато в бесхитростном сознании наконец прояснилось - "Это не живое. Я застрял в этой штуке. Это не враг".

Ррао высвободил лапу. Поняв, что враг, победивший в короткой борьбе, не держит его, он не стал снова затевать драку. Это была не его пещера, не его земля, и он вовсе не хотел оспаривать права более сильного зверя, чтобы утвердить здесь свою власть. А выход из пещеры манил его - еда, вода, путь в лес, - и медведь, рыкнув напоследок, стал отступать к двери. Он держался так, чтобы не упускать противника из виду.

Выход снова закрылся. Теперь они были заперты тут с врагом. Никакой еды. Никакой воды. И незнакомый зверь тут же бросился на медведя. Если бы Ррао мог уйти - он бы ушёл, не стал драться.
А раз они оказались заперты здесь, и выживет тот, кто съест другого - то нужно было убить, чтобы не стать пищей. Или (нашёптывала изломанная, изменённая Песнь Медведей) хотя бы как можно сильнее ранить соперника. Чтобы он не ушёл отсюда. Чтобы хромал, чтобы не нашёл себе подругу, чтобы стал лёгкой добычей волков.

Медведь потоптался на месте, склонив голову и выбирая удобное положение для нападения. Он внешне не выказывал ярости, не предупреждал о нападении рычанием или ощетинившейся шерстью - просто тяжёлая лапища мелькнула в воздухе, чтобы обрушиться на врага.

Выход из пещеры снова был свободен.
Медведь не стал преследовать отступившего врага. Лишь поднялся на задние лапы и грозно зарычал, давая понять, что он не убегает, а уходит победителем. Опустился на все четыре и попятился к выходу, не сводя злобного взгляда с Мелькора.

Пещера оказалась огромной. Ррао шёл и шёл по туннелям, а они всё не кончались. Он выбирал путь вверх, ловил ноздрями ветерки. Здесь не было никакой дичи, даже летучих мышей. Не было и воды. Один раз тропа вывела медведя к тому, что показалось выходом - оттуда дул ветер, там было видно небо и горы. Но дыра эта выходила на гладкую скальную стену, и спуститься там было никак нельзя. Подняться - тоже. Зверь посмотрел вниз, развернулся и потопал обратно в поисках другого пути. Он был уже достаточно голоден, чтобы по своим следам вернуться к незнакомому зверю и попробовать убить его. А ещё можно было затаиться и посмотреть, что тот ест и куда ходит на водопой.

Тут медведь обнаружил, что не находит запаха своих следов и не помнит этой дороги. Коридоры, подъёмы и повороты были совсем другими.
Он остановился. Понюхал пол. Убедился, что оставляет следы. Постоял немного. И снова двинулся вперёд.

------------------------------------------------------
OOC: Ну хоть ты-то будешь? Очень кушать хочется...

Коридор, из которого тянуло сквозняком, привёл в тупик. В стене был пролом, и довольно-таки большой, но его загораживали прочные прутья. Медведь попытался выломать оконную решётку. Она не поддавалась.
Зверь покружил по пещере, вернулся ко входу - и увидел, что на месте входа сейчас сплошная стена. Почти сплошная. Оставались щелочки, но зацепиться за них и отвалить камень было невозможно. Когти скрежетнули по металлу.

----------------
ООС: Я правильно понимаю, что дверь за мной закрылась?
Дверь деревянная или я правильно понимаю, что железная?
Водопровод там есть или нету? Если есть, я из него пью и успокаиваюсь. Если нет, всё крушу. :teeth2:

В непроницаемой завесе вокруг разума Ррао возникла первая трещина. Тот, кто был заперт чужой Силой внутри кокона непонимания, внезапно нашёл выход. Трещины разбивали корку, мелодия рвалась вовне из скорлупы, из замкнутой в кольцо Песни Медведей.

Пустота, стеной окружавшая майа, не исчезала, но дробилась в почти неощутимую пыль. Он был окутан облаком этой невидимой пыли, он почти мог видеть сквозь неё - но нечётко, нерезко.

То, что звучало вокруг, хлынуло к нему - и Ррао увидел-услышал-ощутил: камень стен, переломанные стулья, осколки кувшина на полу, лес за окном. Песнь камня, песнь дерева, песнь жизни. Вокруг медленно и мучительно разворачивался огромный мир. Внутри так же болезненно разворачивалось - "я. я есть. я это я. я Ррао".

Картина простых медвежьих чувств росла вширь, сразу во все стороны, перетекала в понимание всего, что было вокруг, из ощущения перерастала в знание, находящееся "снаружи" предметов. Это знание захватывало всё новые и новые пространства: так возвращались память, опыт, умения, характер...
Теперь Ррао понимал, что пещеры не были пещерами, что его противник не был зверем. Он знал, кто это. Трудно было бы не узнать. Песнь звучала повсюду, и эта же самая песнь вела майа, заставляя его вспоминать, кто он такой.

Это была беда. Поражение и превращение в зверя тоже было бедой, но то, что происходило сейчас, было ещё хуже. Ррао попытался сопротивляться. Он смотрел не на мир сквозь мельтешащую пыль пустоты, но прямо и только на эти осколки, отказываясь видеть что-то кроме них. Он возвращал медленно раскручивающиеся внутри мелодии своей сущности к одному:
Я медведь.

Я Поющий. Но я не стану петь там, где поёшь ты.

Это ответил уже не медведь.
Майа.

ООС: На уровне Музыки, "что я вижу?"

Поневоле слыша его мелодию, Ррао удивился. Он не ощущал враждебности. Кроме своей.
После гнева и ярости, которые обрушил на него Артано, светлый майа ожидал того же самого, лишь во сто крат сильнее, и от Мелькора. Он готов был сражаться  - только чтобы не погибнуть покорно, поскольку понимал, что бой со Старшей Стихией ничем хорошим для него не кончится.

Но доброжелательность? Это было совсем неожиданно. И тоже означало беду. Тем худшую, что пока совершенно непонятную.

Майа не принял кувшина. Чуть отступил назад.

Вся эта показная мягкость ничего не значила. Главнее было то, чем она оборачивалась. Железная решётка клетки. Захлопнутая стальная дверь. Стеной стоящая вокруг чужая Музыка, от которой всё вокруг казалось липким, скользким, расплывчатым.

На миг его взгляд метнулся к запертой двери - и вновь устремился в никуда, вслед за пылинками пустоты, будто смотреть на что-то здесь было выше его сил.

- Разве Артано не сказал тебе? - слова получались как-то неуклюже, будто разучился их произносить. - Я исправил искажённые мелодии. Это не твои волки.

Майа прислонился к стене. Он по-прежнему не глядел на Мелькора.

(отыграно с R2R по почте; дальше - роль передана Альвдис)

Ррао молчал. Собирал силы. Ждал.
Расположение воплощённого тела в пространстве его сейчас мало
волновало. Настолько мало, что овеществлённая иллюзия не моргала и не дышала.
Майа искал выход. И не находил. До каких-то пределов он был свободен, но потом начиналась чужая Тема, и в ней нигде не было просвета.
Пальцы нащупали ошейник. Здесь чужая Тема подступала совсем близко, запрещая даже самые простые действия.
Начать отсюда?

Музыка Ррао взметнулась, извернулась, он рвался прочь, он менялся, отталкиваясь от того, что держало его, он уклонялся и уворачивался.
Внешне - лишь молчание, лишь замершее у стены тело. И - незримая борьба, щедро
растрачивающая резервы, выплёскивающая всё в один миг, не оглядываясь,
не размышляя.

- Не трать силы попусту, Ррао,- Мелькор смотрел на него с участием.-
Ты не сможешь избавиться от этой мелодии - ее пел я. Но я могу убрать
ее - если ты перестанешь видеть во мне врага. Сядь,- сказал уже
властно.- Поговорим.

- Почему ты так боишься меня? - по-прежнему очень мягко спросил Мелькор.- Я не собираюсь наказывать тебя за волков.

- А что стал бы делать ты, Ррао, если бы я, например, тебя отпустил, м?

- Что делать тут? - Мелькор улыбнулся.- Ну, например, петь. Ты ведь за этим и явился в Эндорэ, верно?

- Зачем же мне тебя гнать? Оставайся. Тебе ведь по душе Эндорэ, верно, Ррао? Иначе ты пел бы в Амане вместо того, чтобы прийти сюда.

- О каком Законе ты говоришь? - Мелькор казался искренне удивленным.

- И где же действует этот Закон, Ррао?

- В Эндорэ? Ты ошибаешься, Ррао. Ты, вероятно, хотел сказать: в Амане. Потому что эти земли давно живут по моему Закону и поют мою Музыку. Твоя попытка принести сюда валинорские мелодии вела к Диссонансу и разрушению – вот почему Артано остановил тебя. Кстати, он принял новое имя: Сайрон.

- Почему же? Пой. Только пой свое. Не повторяй мелодии Йаванны - их место в Амане, а не здесь.

Что ж, другого выхода, как бродить по Эндорэ, Ррао пока не видел. Всё лучше, чем сидеть без дела в крепости Темного Валы в окружении чуждой Музыки. Сейчас просторы Эндорэ для него были свободой - той, на которую он уже не рассчитывал.
- Раз отпускаешь - так не покажешь ли, где тут выход? Если вправду отпускаешь.

Ррао вздрогнул: до этого момента он считал, что Темный Вала играет с ним. Но в клетке появился выход!. Майа сделал неуверенный шаг к двери... другой... оглянулся недоверчиво - и вышел в раскрытую дверь.
"Вернуться? Зачем? Как можно захотеть  вернуться в клетку?"
И как понимать слова о том, что крепость путь покажет? Никаких знаков на стенах не было видно, а вслушиваться в Музыку майа боялся. Оставалось звериное чутье: Ррао попробовал обернуться - наэтот раз получилось. Крупный серый медведь устремился по широкому коридору туда, где он учуял запах воли. "Наружу" - Ррао надеялся, что выход он рано или поздно найдет.

Лес был густым, под лапами трещали сучки и засохшие ветки, но всё же это был лес. Медведь спешил убраться подальше от крепости Темного Валы - вдруг тот передумает и прикажет догнать... Ррао бежал экономным шагом, переваливаясь с боку на бок, иногда закладывая петли, чтобы проверить, нет ли погони. Теперь он больше доверял чутью, чем слушал: чужая Музыка в ошейнике мешала восприятию - не так чтобы уж очень сильно, скорее раздражала. И от нее было не избавиться, не то что от мелкого гнуса. Ррао попробовал отогнать мошкару Силой - это получилось хорошо, даже слишком: видимо, он был слишком раздражен, песнь комаров не удалилась, а прекратилась совсем.

"Почему они так тревожно кричат? Что, за мной кто-то гонится или опасность угрожает им самим?"
Ррао вслушался, но мало что понял, кроме общей настороженности леса. Лезть на сосну, чтобы осмотреться, совершенно не хотелось, а подозвать сидевшую на нижней ветке настороженную белку Пением - не получалось: рыжей стрелой метнулся зверек вверх по стволу, только серый хвост мелькнул. Сверху раздалось возмущенное цоканье: белка сердилась и считала, что такой большой медведь съест все грибы, а ей не оставит.
А чуть дальше посреди поляны рос высокий дуб - очень старый, с неровной корой, покрытой наплывами. Ррао различил под ними старые следы огня - похоже, это дерево помнило еще времена до Тьмы. Из кроны раздавалось ровное жужжанье - там жили пчелы.
"Пчелы - это хорошо. Я попрошу их осмотреться и рассказать мне, что в этом лесу творится", подумал Ррао и полез к дуплу.

"Это же пчелы - так почему они так странно себя ведут?!" Когда очередная пчела сталкивалась с его фана, шкуре медведя было больно, а музыка искаженного насекомого быстро затихала. Но тут же нападали другие пчелы растревоженного улья - и они не слушали его! Ррао попробовал им спеть, но они по-прежнему его жалили.
"Что, они не слышат Музыку?", - ошарашенный майа Йаванны ретировался с дерева, но рой не отставал. Приходилось постоянно  тратить Силу на исправление фана. Боль мешала петь, а главное - жутко раздражала. Медведь зарычал и бросился к ближайшей воде.
Когда он сменил облик на эрухинный и нырнул в затянутый странной зеленой пленкой водоем, пчелы покружились - и вернулись в улей. А майа еще долго сидел на дне, задержав дыхание. Он сердился на пчел, на Мелькора, исказившего их, а главное - на себя - за то, что не сумел справиться.

Ррао выпрыгнул из воды, вновь меняя облик, рыча и дергая задней лапой, покатился по мокрой траве. Но рак не отцепился - лишь крепче сжал клешню на пальцах. Это было уже слишком для майа, чьи глаза от ярости заволокла красная пелена, - он извернулся и вцепился в мерзкое водяное чудовище зубами. "Ты мой враг - и я тебя сожру!" - несмотря на гадостный привкус тины, Ррао дробил панцирь и клешни заострившимися зубами в мелкую крошку и лишь затем стал зализывать распухшую ступню. Шерсть стала грязно-бурой и свалявшейся, морда вытянулась, когти загнулись подобно крючьям, но он в гневе даже не заметил перемены облика.
Сердито рявкнув, странный зверь двинулся в чащу.

"Что?! Олень - боится - меня, Ррао?! Меня?!"
Ррао не думал сейчас. Его вновь накрыло волной гнева. Одно лишь желание теперь владело им - догнать глупого кэлва и объяснить ему, что он, Ррао, - не враг ему. Ведь олень не нападал на него!
Росомаха принюхалась и двинулась по следу. Чутье обострилось, запах страха вел майа даже надежнее, чем следы Музыки испуганного животного.
Олень сначала бежал прямо, затем свернул - почему-то на север, как заметил майа. Значения это не имело, он упрямо продолжал преследование.
Иногда олень останавливался, но вновь убегал, стоило только Ррао приблизиться к нему. На кустах оставались клочья пены - глупое травоядное существо явно выдыхалось. А Ррао даже не бежал - он медленно шел следом, лишь изредка оглашая лес раздраженным рявканьем. Мелкие птицы испуганно улетали прочь - неважно. Сейчас он догонит _этого_ оленя - и будет хорошо. Сколько бы времени на это не понадобилось. Впрочем, счет времени майа Йаванны, привыкший отмерять его по свету Древ, давно потерял, иначе знал бы, что звезды уже трижды совершили круг в темных небесах Эндорэ, пока он преследует ветвисторое животное.

Ррао приблизился вплотную к оленю. Мелодии животного были странными, но удивительно гармонировали с Музыкой этого леса. "Я - Закон. Ты знаешь Закон?", - спросил майа. Олень, казалось, не слышал. Разозлившись, Ррао повторил вопрос - резко, настойчиво приказывая: "Ответь - кто ты?"
Олень запрокинул голову, открывая горло: "Жертва. Пища.", - говорила Музыка.
"ЧТО?!" - и вновь волна гнева накрывает Ррао. Слышать это - невыносимо! Росомаха в стремительном броске вцепляется в горло оленю - лишь бы не слышать. И мелодия прекращается. Нет ни страха, ни обреченности - лишь вкус горячей крови на языке.
Когда Ррао очнулся и сменил облик на подобный тем, что придут,  его руки и губы всё еще были обагрены. А у ног ошеломленного майа лежали останки растерзанного - Им растерзанного - оленя.

"Я не смогу так. Я не смогу этого забыть. Если вот это - моя Музыка, то мне нет места в Амане. Уж лучше обратно - пусть там Ар... Сайрон с его волками сами меня растерзают."

Ррао посмотрел на свои руки - ногти на них слишком походили на когти. Отвел взгляд - и медленно пошел обратно, к Цитадели.