Это был неудачный день. Все, за что бы Куруфинвэ не взялся, валилось у него из рук. Задуманное изделие - небольшая золотая фибула, так отчетливо вырисовывавшаяся в его воображении: изящный трехлепестковый цветок, покрытый вязью узоров, розовый топаз, поблескивающий в середине, -  никак не желало воплощаться в жизнь. В трех слегка завитых золотых лепестках не было ни легкости, ни изящества. Казалось, что металл умирал в руках Эльфа - умирал под неумолимыми ударами инструмента. Куруфинвэ уже не мог сосредоточиться на  работе - его, привыкшего, что все в жизни дается легко, гордившегося своим умением, безумно злила неудача, и вспыхнувший в душе гнев мешал еще более. Эльф почти явственно ощущал, будто чья-то воля - сильная и злая - препятствует ему. Словно бы пронзительный звук труб вклинился в мирную симфонию флейт и арф, разрушая гармонию...    

От неожиданности Куруфинвэ выронил недоделанную фибулу - металл жалобно звякнул об пол мастерской. Внезапно нахлынувшая удушливая волна непостижимого, беспричинного страха почти парализовала его. Но это длилось лишь мгновение. Потом Эльф нашел в себе силы поднять глаза на незнакомца. Как ни странно, в том не было ничего, способного внушить страх. Была - высокая стройная фигура, облаченная в сияющие белые одежды. Длинные черные волосы, спадающие на лоб и перехваченные тонким серебряным обручем, оттеняли красивую белизну лица. Подернутый дымкой грусти взгляд угольно-черных глаз. Мягкая, чуть усталая улыбка. Чем-то похож на Нолдо - но во всем его естестве ощущалась сила, каковой никто из Эльдар не обладал. Вала? Но он знал всех Валар, - ни одного из них ему не приходилось видеть в подобном обличье. Страшная мысль скользнула в голове: неужели - ТОТ САМЫЙ? Тот, кого Перворожденные, пришедшие из Валинора именовали Черным Всадником,  недавно освобожденный из Чертогов Мандоса? Вспомнились рассказы деда о встрече с мятежным Валой - там, в Эндорэ, у берегов Куйвиэнен. Куруфинвэ словно бы своими глазами увидел черную, высокую фигуру, парализующий взгляд горящих глаз, зловещую ухмылку на лице...   
Так вот кто все это время мешал ему работать, вторгался с чужой темой в его собственную Музыку! Однако, что ему нужно в мастерской отца? Он вошел сюда так, словно бы уже не раз бывал здесь, будто уверен, что его рады видеть... Всплыла догадка, заставившая Куруфинвэ содрогнуться: УЖЕ НЕ РАЗ БЫВАЛ ЗДЕСЬ. Отец приглашал его. Зачем? Что общего между отцом, всегда казавшимся воплощением Света, и мятежным Валой? Да, его простили, но кто знает, что за замыслы вынашивает он втайне от собратьев? Зачем ему отец? Что он собирается сделать с ним? Мысли кружили в голове Эльфа, словно опавшие листья, подхваченные ветром. С трудом удалось ему взять себя в руки: не показывать же незванному гостю, сколь великое смятение охватило его.
- Айя! - сдавленно проговорил он.

Феанаро здесь нет. - резко ответил Куруфинвэ, возмущенный тем, сколь бесцеремонно ведет себя незванный гость. Уже и расселся, даже не дождавшись приглашения, прямо как у себя дома. - Нет и не будет.

- О том, что решил мой отец, ведает лишь он, - затягивающийся разговор никак не радовал эльфа, и он думал лишь об одном: как поскорее избавиться от непрошенного песетителя, кем бы он ни был. Покуда он здесь, о продолжении работы можно было и не мечтать.

Спокойно смотреть, как чужие пальцы прикасаются к его творению, Куруфинвэ не мог. Казалось, золотые лепестки вянут под этим прикосновением - а вместе с ними сжимается его сердце. Словно бы посторонний глаз силился проникнуть в его самые потаенные чувства, вложенные в собственное творение.  Сколько раз за время работы перед его мысленным взором представала та, которой в подарок предназначалась фибула - его мать. Куруфинвэ представлял, как она радуется, принимая из его рук драгоценный дар - розовато-сиреневый камень как нельзя лучше подходит к ее лиловому атласному платью. Теперь этот дар запятнан чужим прикосновением - помимо его мыслей любящего сына здесь будут чужие мысли и чувства, ведомые лишь странному гостю.

- Отдай, - сказал Эльф, изо всех сил стараясь выглядеть спокойным. - Мне надо продолжать работу.

- Боюсь? С чего ты решил? Просто - не люблю, когда мне мешают. - хотя на самом деле - и в этом Куруфинвэ никогда бы не признался себе - Мелькор его и вправду слегка пугал.

-  Сначала отдай мне МОЕ изделие, - Куруфинвэ старался сохранить жесткий тон, хотя чувствовал, что все внутри него тает. Голова кружилась от подчеркнуто учтивых фраз Мелькора, от его сладкого голоса... А и вправду, ПОЧЕМУ он боится его? Просто испугался чужого, как дитя малое?Отец бы наверняка пристыдил его. Негоже сыну Феанаро бояться - тем более, что перед ним стоял не страшный Черный Всадник из рассказов деда, а красивое и благородное существо, так похожий на одного из Нолдор... и, кажется, не замышляющий ничего плохого.

- Но что? - вскинулся Куруфинвэ, выхватывая у него свое творение.

Я и сам вижу, что-то в ней не так, - Эльф словно бы забыл о своем недоверии, и его мысли снова кружили вокруг собственного творения. - Целое утро пытаюсь вдохнуть в нее жизнь, но... Все бесполезно.

Так что же, - снова начал горячиться Куруфинвэ, - по-твоему, я не должен ни обрабатывать, не  украшать его? Оставить как есть? Тогда в чем искусство? Разве не в подчинении воле мастера? Или ты сомневаешься в моем умении? Я учился у отца, не забывай. Моих сил вполне хватит, чтобы заставить металл зазвучать по-моему.

Куруфинвэ замялся. Как-то не хотелось говорить о своей неудаче. Замысел-то он воплотил - до тончайшей линии узора, вьющегося по золотым лепесткам. А вот вдохнуть в это жизнь - почему-то не удавалось.

- Не все приходит сразу, - неохотно ответил он, стараясь уклониться от неприятного разговора.

Предложение звучало, пожалуй. слишком уж заманчиво... Так, что Куруфинвэ колебался не более минуты. Собственные прошлые страхи теперь казались не более чем собственной недальновидностью. В конце концов, он ведь мог ошибиться при первом взгляде. Был зол на неудающееся изделие - и перенес свое недовольство на нежданного гостя. Правда, дед рассказывал... Но в это мгновение даже рассказы Финвэ казались слишком уж далекими от реальности. Быть может, Черный Всадник, повстречавшийся Нольдор в Эндорэ, был кем-то другим - не теперешним Мелькором? По крайней мере, Феанариону отчаянно хотелось верить в это. Повелевать созданиями Валар -
столь заманчивое, столь желанное сердцу искусство... И, в конце концов, ведь он ВСЕГО ЛИШЬ учится. Не служит. Не выполняет чужую волю. Почему бы не получить пользу - хотя бы и от возможного врага? Тем более, отец работает с ним - а уж в рассудительности отца Эльф не сомневался. Если что и случится - отец не допустит...
- Я согласен, - коротко ответил он, почему-то опуская глаза в несвойственном ему жесте.

- Куруфинвэ. Мать зовет меня Атаринкэ.