Макалаурэ неторопливо шел по аллее парка, улыбаясь своим мыслям. Сегодня он как никогда чувствовал нежную гармонию мира, и его душа звучала в лад с нею. Звуки песни просились наружу, он хотел уже присесть куда-нибудь и взять арфу, но вдруг увидел старшего брата, который стоял в одиночестве возле дерева. Он тихо подошел и положил руку на плечо брата:
- Майтимо?..

Макалаурэ никогда еще не видел брата каким расстроенным, а уж он-то знал его лучше многих. И лучше многих знал о его упрямстве. Вот и сейчас, он пытается что-то скрывать. Принц вздохнул.
- Mellon nin, я же вижу, что-то произошло. Или ты думаешь, это дерево поймет тебя лучше, чем я?

- Ничего… нового? Ты пугаешь меня. Что стряслось, брат? Я не отстану, пока не скажешь!

- Ну, хорошо. Давай прогуляемся, тебе надо развеяться. Можешь ничего не говорить.

Макалаурэ поклонился матери. Она как всегда была прекрасна. Он заметил, что ее рыжие локоны уложены в новую прическу:огненные пряди поднимались наверх и вплетались в прихотливый венец, сделанный явно отцом. Ее прелестное, как всегда залитое розовым румянцем лицо было неспокойно, и Кано понял, что она появилась здесь неслучайно. Он почувствовал досаду, оттого что не успел увести брата с этого места, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. Теперь всё усложнялось.

- Я вам не помешала? - спросила Нерданэль. - Может, погуляем вместе?

Карнистир брел по парку, находу перебирая эскизы для новой работы. Как ни странно, но не смотря на то, что сегодня все получилось как нельзя лучше (по крайней мере три наброска можно было смело пускать в работу и опробовать их в глине), мастеру было тревожно. Что то происходило. Что-то... по крайней мере, неприятное... что-то связанное с ним. Морифинвэ остановился, силясь сообразить - что могло стать источником такого чувства. "Майтимо? Да, это первое, что приходит в голову. Неужели он до сих пор дуется на тот разговор? Возможно. Очень возможно. Даже наиболее вероятно". Что бы там ни думали остальные, Карнистир любил брата. "Найти его, и поговорить еще раз, - решил принц. - В прошлый раз мы оба были излишне эмоциональны. Быть может, сейчас разговор пройдет иначе..."
Он не слишком удивился, когда, в нескольких шагах впереди услышал голоса, а за очередным поворотом увидел Майтимо. И ощутил легкую досаду при виде матери и Макалаурэ - беседа с глазу на глаз откладывалась на неопределенный срок. Тем не менее, Карнистир приветливо улыбнулся и легко, хотя и предельно учтиво, поклонился Нэрданель.
- Доброго дня всем!

Нерданэль пристально посмотрела сначала на Карнистира, потом на Майтимо.
- Здравствуй, Карнистир. Ну и кто с кем на этот раз не сошелся во мнениях?
То, что что-то произошло, было видно невооруженным взглядом, а уж Нерданэль - и подавно.

Майтимо упорно рассматривал какой-то красивый цветок в стороне. Ни с кем он не встречался взглядом.

Тот ожег его мгновенным гневным взглядом - и снова отвернулся, закусив губу.

Карантир вспыхнул. «Одними извинениями не отделаешься», - не следовало ли это понимать так, что мать собирается разбираться во всем этом сама? Или – того хуже – решит поговорить с отцом по поводу двух повздоривших сыновей? Этого только не хватало!
- Матушка, - почти просительно проговорил он, - мы не дети, поссорившиеся из за яблока, так что, пожалуйста, позволь нам разобраться самим.
- «Самим»?! – не выдержал Майтимо. Ему более чем не нравилось, что мать взялась опекать его, словно он не способен постоять за себя сам, и сейчас он уже не думал о приличиях, не позволяющих сыну отвечать на вопрос, заданный одному из родителей.
- «Самим»?! – повторил он. – Тебе мало было унизить меня с глазу на глаз, тебе понадобилось бежать к отцу и пересказывать всё ему?! И это ты, ты называешь «разобраться самим»?!
Карантир даже отступил на шаг. «Пересказывать отцу?»
- Майтимо, я не… - Темный осекся. «Со стороны все так и выглядит. Если смотреть только на действия, то так и есть». Тем не менее, фразу он закончил, хоть и иначе: - Майтимо, я не собирался унижать тебя, и мне действительно жаль, что так получилось, - с этими словами Морифинвэ обернулся к Нерданэль: - Матушка, прости, что тебе приходится все это выслушивать, - произнес он с поклоном.

Больше всего Макалаурэ хотелось уйти и не видеть этого. Уже давно стоял он, подавленный унижением старшего брата, который мучался перед ними, не в силах ничего сказать в свою защиту, как ребенок под насмешливыми взглядами взрослых и мудрых существ.
Последние слова Майтимо об отце вывели его из оцепенения.
- Я присоединяюсь к просьбе матушки. Объясните же, наконец! Может быть, это касается только вас двоих… или троих… но раз уж всё так получилось и мы стали невольными свидетелями вашей ссоры, - объясните нам, в чем суть. Или у вас есть причины не доверять нам?