- Карнистир, боюсь, все зашло слишком далеко. Мы вправе знать, что случилось. Майтимо не сердится, как ты выразился, – он оскорблён.

- Ты забываешься, брат мой. Я вправе узнать, что произошло в нашей семье. А вот ты не вправе так со мной разговаривать. Вначале - и ты сам в этом признался, – ты дерзко говоришь с самым старшим из нас, тем, кто всегда был опорой нам и примером. Потом, видя, что он оскорблен тобой, ты извиняешься, но делаешь это более чем неубедительно! Ты не раскаиваешься в своей дерзости, наоборот, готов дерзить снова и снова!

Когда задевали честь его старшего брата, Макалаурэ становился холодным и безжалостным, как нож. Пожалуй, это было единственное, что могло вызвать его гнев. Но резкий и отчаянный крик заставил его опомнится. Ведь перед ним был всего лишь… 
- Успокойся, Морьо, - Макалаурэ смягчился. Ему не так уж интересна была причина их ссоры. – Не хочешь говорить – не говори, заставлять тебя никто не будет. Просто не забывай, слышишь, не забывай, что к старшим надо относиться с уважением.

Темный, казалось, уже вновь полностью овладел собой, выдавали его лишь яркие пятна на щеках. Теперь Карнистир стоял, опустив голову, и внимательно изучал землю под своими ногами.
- Как вам будет угодно, - тихо произнес он.

Карнистир кожей почувствовал взгляд Майтимо, обжигающий, как лопнувшая под рукой струна. Вздрогнул... И неожиданно для себя ощутил успокоение. Поднял голову и покойно расправил плечи.
- Майтимо, - негромко сказал он в наступившей на время тишине, - если тебе хочешь думать, что у меня нет ни чести, ни простой порядочности, я ничего не могу этому противопоставить. Оправдываться перед тобой я, ты уж прости, не стану. Не люблю выворачивать душу наизнанку. Не люблю - и не буду... Что бы ни говорили на этот счет обычаи и законы, я не намерен никому ничего говорить и объяснять, - Темный тряхнул головой, прогоняя остатки отчаяния, владевшего его душой совсем недавно. И обернулся к Нэрданель - медленно и спокойно.
- Матушка, - короткий поклон, - позволь мне удалиться. Увы, я не вижу ни малейшего смысла и дальше оставаться здесь, отравляя своим присутствием столь приятное общество.
Просьба эта прозвучала почти как формальность. Во всяком случае было ясно, что Карнистир намерен уйти вне зависимости от данного или не данного дозволения.
Он и ушел, поклонившись всем еще раз, легко и изящно. И губы его кривила непонятная, то ли горькая, то ли дерзкая усмешка.
- Подожди, МОрьо! - крикнул ему вслед Куруфинвэ. - Никто не хотел тебя оскорб##ть... Это недоразумение какое-то...

Впрочем, вмешательства Атаринкэ никогда еще не помогали в подобных ситуациях; тем более, что сам он едва ли имел понятие о произошедшем. Поэтому, осознав с прискорбием, что очередной конфликт между братьями ему не загладить, Куруфинвэ замолчал. ТОлько в глазах его застыл недоуменный взгляд, обращенный к старшему брату.

Майтимо посмотрел в спину уходящему Макалаурэ, и взгляд этот не был ни радостным, ни благодарным.
Высокий отнюдь не жаждал объяснения с матерью. Но теперь оно было неизбежно.
Он мрачно смотрел на какой-то цветок под ногами и ждал вопроса.

- МАтушка... он не знал, как начать. Опустился на одно колено, взял ее руку и глядя Нерданэли в глаза повторил: - МАтушка... Я был в ярости, когда узнал, что Морьо пересказал наш разговор отцу. Не требуй от меня, чтобы я делал то же самое. НАша ссора - это наша ссора. Мне остается лишь сожалеть, что о ней стало известно всем.


-------------------------------------------------
ООС
Хе-хе, а вот если мама спросит меня о ПРИЧИНЕ ссоры, то я всех нечаянно заложу-у-у... 

- Мы слишком по-разному относимся к дружбе отца с МЕлькором, - ответил МАйтимо, вставая.

- МАтушка... - ВЫсокий мучительно подбирал слова, - кто я такой, чтобы осуждать отца? Но я... мне страшно, матушка. А Он, - это "он" было так выделено, что не оставалось сомнений, что МАйтимо говорит о Феанаро, - он не боится ничего. Он смеется...
Сын вспомнил, КАК смеялся отец, и вздрогнул.

- Я узнал от Атаринке, - Нельо снова смотрел в сторону. - А отец... нет, ОБ ЭТОМ он со мною вообще не говорил.

- МАтушка, - Высокий опять преклонил колено и припал губами к руке НЕрданэли, - матушка, сделай что-нибудь. Мне страшно за отца. Я бессилен убедить его - он опять посмеется надло мной, и всё. Но ты... тебя он услышит!


-----------------------------------------
Ма, давай финальную реплику и иди наслаждаться семейным скандалом!