"Дети растут," - с одобрением думал Мастер." Еще вчера все было так несложно; сегодня - это вопрос и ответ, вызов и встречный спор; наконец, в этом есть нечто, отличающееих творения от других. Это беседа; при всем том, что она едина -  Феанаро  выбирает вечное: камень, металл, а у дочки тленное: дерево, ткань, краски, нитки.
Впрочем, это... это забавно.
Едва ли не первая шутка у нас, в Амане.
Однако как вы сердиты, Ученик! Куда пасмурнее обыкновенного.
Дочка! ты его зацепила. Он - думает о тебе.
А ведь он в себе большей частию.
В творениях, в мыслях, в самой работе. И что же будет у нас дальше?"  

... и по дороге ей встретился он. Этот несносный мальчишка.
Феанаро отвесил ей самый изысканный поклон, на какой был способен:
- Госпожа моя! Еще издали увидев твой рыжий хвост,  я испытал подлинное счастье при мысли, что вновь могу говорить с тобой!

___________________________________
ООС Ассиди, у нас получается немноШШШко фигня: мы всё в мастерской МАхтана - без Махтана. Сие не кузяво. Так что до появления ЛЕмура в Сети давай трепаться по дороге.
 

- О твоем мастерстве, ГОспожа Белка, - мальчишка чуть поклонился. Со стороны невозможно было увидеть насмешку в этой вежливости. - Оно растет буквально на глазах. ПОсле небрежной первой работы, которую ты так любезно посвятила мне, я не ожидал, что ты окажешься способной на нечто более... аккуратное.



-----------------------------------
Ну, дергаю я! Дергаю!!
"Остапа несло" (с)

Надо сказать, что очень условно в мастерской Махтана можно было насчитать следующие помещения. Сначала светлая, большая комната, вопреки расхожим представлениям, удобно обставленная для посетителей. Там стояли большие столы, приспособленные для рассматривания эскизов, чертежей и набросков, и вообще - для всего крупного и массивного; было и несколько небольших столиков для изучения мелкой работы - например, ювелирных мелочей,  по преимуществу поделок Нэрданель; стулья и лавки располагались так, что можно было и посовещаться с широким кругом единомышленников, и неспешно обговорить сокровенное наедине с Мастером. Если приглядеться попристальнее, то в правой стене виднелась совсем небольшая дверь, незаметная с первого взгляда. Она вела в ювелирную мастерскую. Обстановку её составляли несколько столов с маленькими весами-разновесами, тисочками, паяльниками, разнообразными приспособлениями для чеканки, небольшими станочками для создания скани, зерни и эмалей, измерительными приборчиками, приспособленными для малых ювелирных изделий, а также станки со шлифовальными камнями, чем-то отдаленно напоминающими гончарный круг. По стенам тянулись разнообразные сплошные стеллажи с образами пород и таинственно, хоть и немного пыльно посверкивающими камнями и кристаллами  разной степени обработки. В отличие от кузни, где огонь пылал неугасимо – во всяком случае, не было замечено, чтобы он когда-нибудь там не горел – огонь в миниатюрном тигле загорался, в общем-то, по необходимости. Готовые изделия хранились в особом шкафу, под замком.
Второе и третье внутренние помещения, располагавшиеся прямо за приемной, были, с одной стороны смежными, но в то же время каждое из них располагало отдельным выходом во внутренний двор - чтобы при условиях хорошей погоды, соответствующего настроения и трудовой надобности, мастера и подмастерья могли работать и на улице.
В кузне было страшно и интересно. Кисловатый, немного тревожный и плотных запах металла - чем-то сродни запаху совсем свежего хлеба ( а может, то было и не сродство хлебу, а сродство Преображающему Пламени?). Рокотало и пело трескучую песню само Пламя - то обжигающе-белое, то равнодушно- желтое, то холодного алого цвета. По стенам висел непонятный инструментарий неясного назначения; около наковальни в строгом порядке лежали кузнечные молоты, какие-то длинноты самых залихватских очертаний, в углах лежали дубленые гармоники мехов в деревянных рамках.
Мастерская каменотесов была одновременно и похожа и непохожа на кузню. Отличала ее, по всей видимости, атмосфера - сухой прах песчаника, невесомая гранитная взвесь, блестящая, холодная пыль мрамора точно витала в самом его воздухе. Сходство было в обилии инструмента, не менее непонятного для посетителя, чем загадочные орудия кузнецов: зубила, киянки, напильники, молоты. Вдоль стен тянулись полки с готовыми изделиями мелкого калибра; творения, не столь мелкие и сопоставимые с размерами с ростом творца, стояли под ними также по периметру залы; мощные, величественные формы могли сонно протянуться и через мастерскую, и даже частично обнаружиться на свежем воздухе: все зависело от размера произведения.
С утра Мастер по заведенному порядку начинал с посещения своей "приемной": беседовал с заказчиками и обсуждал планы на самое ближайшее будущее; потом разбирал принесенное для мастеров и рассматривал недавно выполненные работы учеников. Днем он показывал наиболее сложные приемы ювелирного и кузнечного дела и особые умения в мастерстве каменотеса; вечер был отведен для обращения к пройденному, вопросов и ответов учеников и исправлению, насколько это было возможно, допущенных ошибок.
Иногда - поздними вечерами - случалось, что друга посещал Финве.
Теперь Махтану приходилось появляться в мастерской рано - даже, наверное, чуть ранее обычного.
Его ждал ученик: хмурый, неразговорчивый, ждущий открытия мастерской на утреннем холодке. Перебросившись скупыми словами с Мастером, он быстро заходил в мастерскую, внимательно ждал распоряжений мастера и почти сразу занимался работой. Ближе к полудню легкой тенью в мастерскую отца скользила Нэрданель, чтобы посоветоваться с ним относительно вышивок, вазочек и прочих своих творений.
Забавно, отмечал Мастер, но на ее визит каким-то образом приходилось посещение мастера Феанаро - у него почти сразу возникало острое желание посоветоваться с Учителем
Отвесив дочери Мастера подчеркнуто церемонный поклон, он вполголоса - здоровался ли? - с сердитой девчонкой, левый нижний угол губ которой начинался дергаться, а обычно каменные, запекшиеся от жара и пыли, уста Ученика раздвигала слабая улыбка.
Он, несомненно, ждал ее бесед с отцом.
И как бы ненароком прислушивался к ним.
Ничего, думалось Мастеру. мы подождем.
А после ухода Нэрданели - и киянка каменотеса, и молот кузнеца - особенно рьяно стучали в руках Феанора.         

Нерданэль вздохнула.
- А у меня всегда так. Если я начинаю увлекаться деталями, у меня пропадает главное. Поэтому я начинаю всегда с главное, а о мелких деталях и не забочусь.

- Не то, чтобы надоедают... - Нерданэль не знала, как лучше объяснить. - Я же говорю - в том, что ты видел, мне была важна основная идея, я особено и не старалась доводить ее до совершенства. Я тут хочу стену дома расписать, как раз несу отцу эскизы показывать, могу тебе показать.

Может быть пойдет в мастерскую? Заодно и отцу покажем.

Их шаги были слышны еще с порога.
Мастер вышел к ним из кузни, наспех вытирая руки ветошью. Лицо его еще горело от жара; он пристально посмотрел на вошедших.
"Кажется, мы переходим к стадии переговоров".
Сосредоточен же он был немного на другом.
- Что привело вас ко мне, любезные мои сотоварищи? Проходите. Я отчего-то ждал вас, а видеть вас вместе радость особенная.
Произнося все это, он радушно указал им, где удобно присесть для неторопливой беседы.

- Ко мне пришли младшие сотоварищи; очевидно, с просьбой о помощи и совете. Как же могу смеяться над вами? Так что же именно привело вас ко мне? Кажется -  и не мне одному - что вы уже давно беседуете друг с другом  славным способом, не тратя лишних слов, до чего Ученик мой не большой охотник; ты же, дочь моя, тоже не  любительница празднословия -  как и поговорить вам, не иначе, чем Знаками Творчества?
Могло показаться, что глаза Кузнеца смеются; но это просто оттенок у них: как темный янтарь. С некоей искрой внутри.
- Слушаю вас самым внимательным образом.

- Я уже закончила эскизы, Атаринья. – Нерданэль решительным шагом зашла в мастерскую, положила на стол и развернула немалых размеров свиток. На один конец, чтобы он не заворачивался, девушка поставила вырезную из камня небольшую статуэтку округлой формы, а второй конец придерживала рукой, склоняясь над своей работой. Это позволило ей спрятать лицо: она волновалась, сердце глухо и сильно стучало. Сейчас её труд будут оценивать те, кто… Нерданэль предпочла не додумать эту мысль до конца.
На свитке была изображена Яванна, стоящая на фоне дерева, ветви которого переходили в причудливый растительный орнамент по краям эскиза. От фигуры Валиэ исходило мягкое сияние. Она нежно улыбалась, её курчавые золотистые волосы, украшенные венком из цветов и колосьев, ниспадали до самой земли, и концы их терялись в ярко-зеленой траве. Одна рука её покоилась на шее лани, в другой она держала алое яблоко.

___________
ООС  Ну что, Феанаро? Годится в спальню на потолок?  

"Это не только по мастерству отлично от прочего. есть нечто большее. Новизна, но при этом - желанность рассказа. И для окружающих , и для себя. Зажигается огонек неярко; сначала он стелется язычком, потом светит удивленной прямой свечой, потом весело пляшет с небом. Сейчас он выпрямляется и сможет танцевать.
Девочка моя, ты в этом - участвуешь и присутствуешь. Да еще как!
Но чтоже с учеником? Мысль в глазах и что-то побирает он оттуда; и готов к новым...Наброскам? Выходкам? Всему сразу? Я таким тебя не видел, друг мой. Но не робей; вперед же."
Вслух же он сказал:
- Полгаю,это скорее удача. Как же ты используешь его и в каком качестве предназначишь?

- Витраж? - нахмурился юноша. - Делать из этого витраж - это уничтожить всю красоту! Если этот рисунок будет рассечен линиями металла, если исчезнуют эти переходы линий... все достоинства будут потеряны! Ну, почти все.

---

Угу, угу, приличная. У приличных всегда есть спальня.