Макалаурэ приметил скамью под высоким кудрявым деревом, дававшим густую тень, и присел на край. День был, в общем-то, прекрасный, несмотря ни на что. Сам того не замечая, он снова начал улыбаться.
- Атаринкэ, ты что-то хотел показать маме. Может быть, покажешь и мне? Я уверен, это что-то необыкновенное!

- О, Эру! Атаринкэ, да ты – великий мастер! – Песнопевец был поражен. Говоря, что надеется увидеть что-то необыкновенное, он слегка лукавил, чтобы подбодрить младшего. Но сейчас ему казалось, что он держит в руке не просто красивую вещицу, а целый маленький мир, доверчиво раскрывающий ему свое сердце. - Это поистине шедевр, просто невероятно… Ты сделал это сам или тебе помогал отец?

- Кто же? Ни один из мастеров Амана не сможет сделать подобного. Это по силам только Феанаро.

- Не эльда? Значит, Поющий… Почему же ты не назовешь имя своего нового Учителя? Ведь это такая честь и радость, учиться у Валар!

– Мелькор – твой Учитель? – У Макалаурэ голова пошла кругом. – И давно ли ты у него учишься?

- И за один раз он научил тебя так воплощать замысел, так влиять на металл? Ты очень способный ученик, Атаринкэ. Мне кажется, ты даже вложил сюда мелодии, которых я никогда не слышал в Амане. Как тебе это удалось?

- Помог направить мысль? Что это значит? – Макалаурэ нахмурился. И снова сосредоточил внимание на работе брата. Образы, встававшие в его сознании, можно было назвать торжественно-спокойными… И все-таки это была незнакомая музыка, совершенная по-своему и прекрасно выраженная, но не аманская. – Брат, скажи мне одно. Что форму этой броши сотворил ты, я не сомневаюсь. Но кто вложил в нее музыку? Ты или Мелькор?

- Конечно, я могу легко угадать, для кого этот подарок, и чей образ ты хотел бы уловить и выразить. Но _слышу_ я другое. Я слышу музыку Мелькора. Он ничему не учил тебя, он просто вложил сюда свою музыку. Поющему это не составило труда, - Макалаурэ невесело усмехнулся. - Но в таком случае это - работа Мелькора, не твоя. Он вдохнул жизнь, он сделал чудо, ты только помог ему довести дело до конца… А ведь здесь могла быть твоя музыка, пусть не такая чистая, но твоя. Он не Учитель тебе, и даже не помощник. Он не открыл тебе самого главного - тайн мастерства. И помешал тебе самому открыть эти тайны. Он помешал тебе, брат, а не помог… Но ничего страшного. В следующий раз ты все сделаешь сам, так ведь? Может быть, потратишь больше времени, но своего добьешься, ты у нас упрямый. И, кстати, не знаешь, зачем он искал отца?

- Ну, Атаринкэ, не огорчайся так. - Песнопевец искренне сочувствовал брату. – Ты еще так юн, и уже умеешь очень много. Совершенство формы – твоя заслуга. Этого у тебя никто не отнимет. Желание порадовать матушку тоже похвально, это тоже заслуга – заслуга твоей души. Конечно, тебе надо учиться. Может быть, у майар Ауле… А этот случай… его тоже можно считать наукой.

- Атаринке… Ты мой брат и я люблю тебя. Да, для меня ты навсегда останешься младшим. Но младший - не значит маленький. Я буду помогать тебе, но только если ты разрешишь мне это делать. Ты понимаешь сам, что случилось что-то неприятное, совсем не то, чего бы ты хотел, и я только пытаюсь подсказать тебе достойный выход из этой истории. Но если ты лучше знаешь, что делать, - пожалуйста!  
Макалаурэ почувствовал себя уставшим. Боль Майтимо, грубость Карнистира, потом этот разговор, и еще: Атаринья общается с Мелькором! О, пресветлые Валар, ну что за день сегодня…

Макалаурэ начал раскаиваться в том, что огорчил брата, ведь тот трудился над этой брошью, и, видимо, очень старался… Ему стало больно, и он снова вспомнил Майтимо: у него тоже возникло желание уткнуться лбом в дерево или хотя бы в ладони, закрыть глаза и ничего не видеть. «Мелькор!.. Дух Мятежа вошел в жизнь нашей семьи, и вот мы все уже перессорились!»

- А, здравствуй, мама! - Куруфинвэ поднялся на ноги.

" Ну почему ты не пришла раньше хоть на чуть-чуть? ПОЧЕМУ?!"

- Показать? Да так... есть кое-что...

- Если ты хочешь, матушка, - Куруфинвэ протянул ей злополучную брошку, а сам отвел глаза в сторону. Было не очень приятно дарить матери изделие , в которое воплощена чужая - чуждая музыка. А ведь она почувствует, наверняка почувствует.