Шум крыльев не всколыхнул воздух.
Коршуны не тронулись с места.
Ритуал должен быть совершен.

...Притихшая было жертва вздрогнула - и вдруг орк впервые не зарычал и не застонал, а заскулил -тонко и безнадежно. Встрепенувшиеся когти оставили на снегу борозду.
И в воздух взметнулся сияющий столб - взметнулся и, ударившись о звезды, рассыпался на тысячи мелких искр, слившихся со снегом.
Оставшийся-за вожака неторопливо подошел к добыче, пребрежительно клюнул в плечо, вырвав кусок мяса. За ним потянулись остальные.
Они не были голодны.  Самое вкусное на свете - Смерть и Страх, наконец-то нашедшие друг друга, стрелами вонзились в их тела, разлились по жилам вместо крови. Хотелось спать.
Но охотники неторопливо и методично расклевывали обмякшее тело.
Они заснут потом - когда белые кости найдут свое место в круге и покроются льдом и снегом, чтобы  хрустнуть под ногами или лапами следующей жертвы.
Ритуал должен быть соблюден.

Внезапно серебристая птица сорвалась с высоты, и, казалось, буквально взрезала гущу крон.
Огромный коршун ловко нырнул между двух пушистых елей, метнулся к самой земле и пал на добычу, ударив ту клювом. Брызнула кровь, заяц по инерции сделал еще несколько прыжков и упал.
Эсхельн подхватил горячее тельце когтями и начал бреющий полет между деревьями, разглядывая что-то одному ему ведомое.
Наконец из его груди вырвался торжествующий клекот. Засвистел в крыльях ветер, тень накрыла нору, вырытую у корней вяза. Из земли выглядывала забавная рыжая мордочка.
Птица, казалось, пролетела мимо - но тут резко повернулась, и перед черным блестящим носом рухнул окровавленный заяц.
Из норы, оглядевшись, выбралась лиса и потащила еду внутрь.
Дыра была маленькой. Заяц - большим и упитанным.
НАконец, Хозяйке норы удалось запихнуть зайца внутрь.
Эсхельн вернулся к спутнику.

"Нравятся?" - Эсхельн словно пробовал на вкус незнакомое блюдо. - "Нравятся? Да нет. Просто я всегда их кормлю. А в Эсхельроне есть либо охотники, либо жертвы. Лисы - ни то, ни другое. Они просто есть, и есть кому отдавать добычу, если я пересек границы своих владений".

"Никогда не интересовался", - в осанвэ майа явно звучало равнодушие. - "Лисы - это лисы. Они не должны служить. Они должны есть мою добычу. У всего в мире есть свои обязанности".

Тьма наползала на звездное небо, тьма поглощала его жадно, словно не могла насытиться, тьма с багровыми прожилками протянула щупальца к белесому сгустку тумана, тьма звала и манила, чтобы поглотить и пришельца, как сделала она со всеми остальными.
Непроницаемая чернота, в которой тонут любые мелодии и любые индивидуальности.
Майа усмехнулся про себя. Даже если бы МЕлькор специально старался отшвырнуть подальше недостойных его темы, чтобы не тратить на них время, у него не могло бы получиться лучше. Идеальная защита... идеальная маскировка, сплетенная диссонансом. Единственный ее недостаток - то, что существование ЭТОГО аманцы не могли принять. А разбираться, что на самом деле скрывается на СЕвере Эндорэ, не позволяли их нежжжные ушки. Трусы.
Будь он одним из них - смотался бы подальше от этой крепости.
НО чувство страха Эсхельну было знакомо только по чужим.
САм феантури бояться просто не умел.
Да и бояться, собственно говоря, было нечего.
Эсхельн не стал противиться манящей силе, не стал судорожно пытаться сохранить остатки индивидуальности...
И тьма вдруг исчезла.
Вместо непроницаемой черноты проявилось многоцветье, и голос каждого из его альмаренских знакомцев звучал так же четко и уверенно, как раньше, и его собственная молочно-белая мелодия спокойно влилась в общий поток, не смешиваясь с ним, но и не противостоя его течению.

Да, союз заключен во время. Свет просто не может допустить существования такого чудовища, "охотящегося" за душами айнур и "питающего" ими свою мощь.

Все-таки жизнь несправедлива. Из-за того, что кое-кто любит совать нос в чужие дела и очень не любит разгадывать простенькие загадки, порожденные особенностями слуха, приходится покидать Эсхельрон.
Так бы и клюнул кого-нибудь.
"Очень привлекательное сочетание цветов. Я не очень люблю пестроту, но и в ней есть своя прелесть. Ты достойный хозяин Эндорэ, старший."

Серебристая птица повела глазом, осматриваясь. ну что ж, ничего. Не Эсхельрон, конечно, но очень-очень мило... Для того, кто выбрал подобный облик.
Майа почувствовал некоторое разочарование - больно уж обыкновенным выглядит Хозяин Эндорэ. Эсхельн терпеть не мог альмаренско-аманской моды на подражание Детям (Дети, ха! Противные звонкие твари - вот они кто. Если бы ни они - жил бы себе поживал. Вместе со стаей, снегом, льдом, костями и кровью) и едва подавил удивление, когда выяснилось, что и на Севере творится ровно то же самое. Похоже, сумасшествие под названием "Те, кто придут" охватило всех айнур разом - вне зависимости от того, где они живут и кому служат.
Серебристый коршун с размаху клюнул мох и обратился в нечто эльфообразное.

"Церемонии, церемонии... везде одно и то же. Как хорошо иногда вовремя удалиться... и от всех сразу".
Эсхельн с достоинством сел в предложенное кресло, взял кубок - тот мгновенно покрылся инеем - и поднес к губам.
-Питье из ягод? Оригинально. Никогда не задумывался над тем, что из них можно выжать сок. Как-то в голову не приходило, - улыбнулся майа, украдкой перепев напиток по своему вкусу.
Густое, терпкое, почти темное вино вдруг зарделось, стало привычно-сладким и липким. Словно кубок ополовинили одним махом - а остатки вина разбавили кровью. "Так-то лучше", - молча улыбнулся Эсхельн, надеясь, что хозяин не заострил внимания на манипуляции гостя с угощением.

-Да нет, не совсем. Мне понравилось смешивать то и другое, - ответил Эсхельн без тени смущения. - А свиньи - это кто? Очередные дети очередной песни? У них кровь качественная, нормальная  - или тоже перепетая?

Эсхельн улыбнулся.
-Любопытство иногда приносит неприятности, - заметил он. И продолжил – тем же любезно-отстраненным тоном.
-Истинная схватка Стихий уже невозможна – нам всем есть, что терять. Это понимаю я, это понимаешь ты. У меня нет оснований считать Манвэ и Варду глупее себя. Значит, ни он, ни она, к счастью, здесь не появятся. Вдвоем – да еще с твоей, пусть невольной, помощью – они разнесут все в клочки. Так что визита королевской четы ждать не стоит. Ваши ссоры всегда были громкими и плохо кончались. Это упрощает дело и дает нам некоторые шансы. По моим предположениям, здесь появятся трое – Ауле, разумеется, Оромэ и Тулкас. Со своими – а скорее всего, не только своими – майар. Так что в айнурской силе – что со мной, что без меня – ты проигрываешь с самого начала количественно. И – это придется учитывать, Мелькор, - ты можешь уступать им троим и качественно. Майар у тебя... ну, скажем так, не особо много. На всяких там Воплощенных я бы вообще рассчитывать не стал – возни будет много, зато толку – чуть. Так что даже если бы мои коршуны были бойцами – а они всего лишь охотники – ни один из них тут бы не появился.
Однако здесь есть один момент. Ни один из Феантури, насколько я их знаю, здесь не появится. Особенно Ирмо.
И тогда у нас есть вполне ощутимый шанс.
Потому что иллюзия – это тоже оружие. Опасное, как ничто другое – в умелых руках. А я умею им пользоваться. Ты тоже имеешь часть в дарах всех Валар – значит, и в дарах Феантури. Способности Ниэнны, да и Намо, пожалуй, тебе не понадобятся. А вот дар Ирмо... Тебе лучше разбудить его в себе. И тогда они будут воевать с иллюзиями, думая, что воюют с нами. А мы сохраним силы – пока они не станут равны. И только тогда мы ударим. И, вполне возможно, одержим победу.

Эсхельн почти не слушал Хозяина Эндорэ.
Не до того было.
Видения приходят и уходят, когда хотят. Им нельзя отказать. Их нельзя отослать прочь.
Мир в глазах потемнел и подернулся дымкой. Явственно запахло страхом и болью.
Море.
Еле слышно колеблются волны.
Словно гигант пробуждается ото сна.
И синяя прежде вода отливает серебряным блеском.
На поверхности не играют дельфины.
В глубине не движутся рыбы.
Словно вода перестала быть водой. Налилась железом – и застыла в ожидании.
И внезапно из волн поднимаются такие же серые фигуры, сливаясь с серым тяжелым металлом, в который обратилась вода.
Ряд за рядом.
Море вздыбилось фигурами, как копьями.
Они стоят молча. Плечом к плечу. Ждут.
Они – Айнур – придут в Эндорэ пешком. Как воплощенные.
Они пройдут по застывшим волнам, когда придет время.
Сейчас оно тоже – ждет...

-...огненных духов?
И море взорвалось алым.
ОТпустило.
"Каких духов?", - подумал Эсхельн с досадой.
И по осанвэ передал видение. Мгновение за мгновением. Не колеблясь.

-Потому что он, как и все остальные Валар, считает, что ты вполне способен, защищаясь, разнести пол-Эндорэ. И особенно - драгоценное озеро с драгоценными Детьми Песни, - в голосе майа невольно прозвучало удовлетворение - судя по всему, он-то как раз был вовсе не против такого исхода. - В этом случае иллюзии, конечно же, им не помогут. К тому же несчастным аманским Айнур, разумеется, будет весьма не по себе, когда им придется воевать. И убивать. Воплощенных. Своих бывших друзей. земли Севера. Должен же кто-то врачевать их душевные раны и позаботиться о сохранности их Музыки. Так что Ирмо, судя по всему, займется именно этим. Лицемеры! Все они - лицемеры! Разве ты этого не знаешь?

-То орки, - скупо усмехнулся Эсхельн. - Я бы вообще не надеялся на Воплощенных, хозяин Эндорэ. А насчет иллюзий... Нам нужно действовать в трех направлениях: во-первых, заставить аманцев отвечать настоящим ударом на воображаемый. Чтобы воображаемый удар выглядел настоящим, нужен я и некоторое количество тех, кто сможет оставить следы зубов или когтей хотя бы на одном майа или, что куда реальнее, на Воплощенных. Как они там называются - Бсы, что ли? Если у тебя есть какая-нибудь другая крепость, кроме этой, можно их задержать у нее - иллюзией твоего присутствия в ней. Ты ведь понимаешь, что их главная цель - не Удун, а ты сам? Во-вторых: дать понять, что Озеру угрожает реальная опасность - пусть идут туда. Это еще один шанс. И наконец, пока все это происходит, нужно заплести дороги к Удуну и закрыть его. Пусть прогуляются. Подольше. Ну и быть готовым к тому, что рано или поздно произойдет настоящее схватка. И убрать из Удуна все хрупкое и ценное.