Тихо. Только едва различимо поет ветер за тяжелыми темными занавесями, закрывающими стрельчатое окно…
Меанвер очнулся. Лежа с закрытыми глазами, он ощущал вокруг себя согревающую теплоту темно-бардового шелка. Важнейшим казалось сохранить неподвижность - любое движение смахнет невесомое мнимое тепло и обернется скользким ледяным прикосновением.
Тяжелое мутное вращение то возвращало его в забытье, то вновь поднимало на зыбкую невидимую поверхность. Сознание проявлялось постепенно, частями мозаики, небрежно смешанной, чьей-то рукой.
Так он еще некоторое время лежал на спине, чувствуя, но не видя, потом внезапно, неожиданно для самого себя открыл глаза. Музыка, оглушающая до головокружения, обрушилась на Меанвера, выплескивая на майя неумолимую ясность всего произошедшего. Красноватая темнота вокруг победно ухмылялась.
Эонвэ, друг… Нет прощения предателю, Эонвэ. Я предал Корля, тебя и самого себя. Я боюсь, что не смогу вернуться с тобой. Эонвэ, прости…  - этот зов не покинул мыслей посла, не рискнул, не осмелился; чужая музыка уже стучала в висках.

Меанвер наконец проснулся. Запах прохлады северного леса струился в воздухе, возвращая ясность и четкость мысли.
Майя повернулся к Тхориэн и, обняв, положил голову ей на плечо, - этого требовала ситуация, нет - это было необходимостью его феа. Он коснуля губами бархатистой кожи и, наконец, подняв глаза, улыбнулся, - как же сложно внушить самому себе, что ты играешь, если это не так...

- Рядом с тобой мне даже слишком жарко, Тхориэн - шепнул он в ответ.
Меанвер не на шутку испугался, вино уже не действовало, и он совершенно четко понимал, что, как бы это ни было заманчиво, еще один такой полет сейчас, и ни о какой «игре» и речи не будет - эта майэ его просто «перепоет».

- Вот только, кажется, Ветер был невозвратно пленен Огнем и теперь всех просторов мира ему милее игра языков этого ослепительного пламени.

Тонкое тепло шелка мягким змеящимся движением свернулось на ковре, подобно странной рептилии. Никогда ранее Меанвер не чувствовал так отчетливо свое фана, - его обожгло холодом. Холодом чужого ветра, песней которого, он должен будет стать.
Мгновение молчания переполялось восхищением вызывающей дерзкой красотой.
Если идешь - иди до конца.
Удар сердца:
- Тхориэн, я могу остаться? Здесь, с тобой, - вопрос прозвучал как утверждение. Меанвер решился.


_____________
ООС: Сдаюсь

Выход из сложившегося положения подвернулся для Меанвера совершенно неожиданно. Он уже, было, отчаялся доказать Тхориэн, что готов оставить прежние мелодии, и ломать его, больше нет нужды. Майэ, кажется, поверила в его искренность, а он был почти искренен перед ней, но вот это «почти» все же оставляло надежду на сохранение тонкой грани игры, отделявшей еще Меанвера от темы Отступника.
Глаза майа загорелись.
- Тхори, я смогу петь здесь, в Удуне? Ты поможешь мне?
Он приподнялся на локте и с надеждой взглянул на Мышь,
- Я был бы счастлив, оставаться здесь не просто гостем…
и замолчал, смущенно опустив ресницы.

Он уже стоял одетый и, не отрываясь, следил за грациозными движениями Тхориэн - движениями хищника. Она может убить, - пришла странная внезапная мысль. Но это почему-то не отталкивало, напротив.
Меанвер послушно приблизился к майэ. Пальцы дрожали от волнения и напряжения, и ему с трудом удалось завязать непослушный шелковый шнурок.

Неужели она слышит то, что я думаю?! - Майа вздрогнул и едва не распустил завязанный, было, уел шнуровки, - Неужели все стало настолько прозрачным, или оно так и было?...

- Я не знаю, - Меанвер пожал плечами и опустил глаза.
- Моя музыка так сильно изменилась за... - посланец чуть замялся, - ...за последний звездный круг. Я надеялся, что ты поможешь мне в выборе мелодии.

И Меанвер запел. Очень тяжело притворяться, когда делаешь это впервые, когда не знаешь зачем, собственно, притворяться. Не проще ли прямо говорить правду, особенно, если она так похожа на то, что должно бы было быть ложью.
Майа света пел для Тхориэн, и для Удуна, которого так страшился. Для живой крепости, для камня, обладающего собственным таинственным разумом.

Меанвер взял темную майэ за руку, и в один шаг они оказались за стенами ее покоев. Коридоры Цитадели извивались вокруг, меняя очертания.

- Вполне, - так же мысленно откликнулась майэ. - Смотри, Владыка!

Едва заметно дрогнули ресницы: Тхори вспоминала самые яркие ноты новой мелодии Меанвера, - так, чтобы не помешать ему петь сейчас для Цитадели. Не памятью о Музыке делилась она с Мелькором - лишь зрительным образом того, что творила воля майа с окрестностями Удуна.

Подернувшаяся трещинами стена пещеры, осыпающаяся мелким крошевом. Бурлящий поток, наполненный жемчужинами воздуха.

Мелькор не торопился. Рассчитал время так, чтобы оказаться у входа в покои Меанвера после того, как майа закончил петь их. Дверь в комнаты была приоткрыта, Вала распахнул ее шире и остановился на пороге, оглядывая первое творение бывшего посланца Манвэ.
- Привет тебе, майа Меанвер,- улыбнулся Восставший.
Держался он сейчас просто и дружелюбно. Так, словно хорошо знал Меанвера, словно тот был в Удуне желанным гостем.

"Оставайся", - беззвучно откликнулся Мелькор.
- Найрэ, Тхори! - с улыбкой поприветствовал ее вслух.- Не пропускаешь ни одной новой мелодии.
Он снова обвел комнаты одобрительным взглядом.
- Очень красиво.

Вторая комната показалась Мелькору тесноватой. Она была заметно меньше первой. Низкий потолок, узкое окно, плотно закрытое шторой. Словно не комната, а... нора? Мелькор бросил быстрый взгляд на майа: Меанвер смутно напомнил ему Ррао. Впрочем, нет. Ррао поначалу бесновался, метался по окрестностям, пытался вырваться. Пока не привык и не принял новую Музыку. Меанвер, похоже, хотел спрятаться. Устроить крепость в крепости. Затаиться.

Хотя... Камин, кресла. Может быть, бывший - с удовольствием заметил про себя Мелькор - майа Манвэ просто не хочет лишний раз вспоминать о прежней жизни? И вместо простора, привычного Владыке ветров и его подручным, предпочитает теперь замкнутые пространства?

Надо будет, пожалуй, попросить Сарин познакомиться с новичком. Для контраста. Обольстительница-Тхориэн, конечно, неотразима, но в доброте и почти наивной искренности Сарин очарования, пожалуй, не меньше. Возможно, Меанвер легче раскроется перед ней. Или раскроется с другой стороны.

- Удун всегда рад новым мелодиям, - сказал Мелькор устраиваясь в кресле вполоборота к огню.- И охотно принимает их.