- Проходи, - сказал Морьо,  зайдя в свою комнату.

Тёмный подошёл к небольшому столу у окна и налил два кубка лёгкого розового вина.

- Сегодня твой первый визит в наш дом, Артаресто. Это маленький праздник. Положи пока сумку и выпей вина, - сказал он, протягивая кубок брату.

_________
ООС

Можешь повосхищаться моими покоями.
Их описание здесь (первый пост):

http://venec-nw.ru/cgi-bin/nwww/YaBB.pl?board=aman_after;action=display;num=1149...

- Нет, - ответил Морьо, - это работа отца. Я ещё мало чего умел в то время, когда он отделывал эту комнату.

Тёмный со смешанным чувством рассматривал поделку Артаресто. Он очень давно уже не получал никаких подарков, и вообще ему редко что дарили...
Малахитовая подставка, конечно, не была совершенна, но Морьо сразу увидел в ней чувства и мысли мастера. Камень явственно передавал тепло и желание доставить радость тому, для кого она сделана. Не ускользнуло от Морифинвэ и смущение брата. Он сразу вспомнил, как делал свой первый подарок для Майтимо, свои ощущения и мысли во время работы. Подарок его тоже не был совершенным, но брат с радостью принял его и ни словом не обмолвился о допущенных ошибках. И сейчас Тёмный понял - почему. Для Старшего большее значение имела не техника исполнения, но чувства исполнителя, передаваемые камнем. Вот и сейчас подарок Артаресто согревал ему сердце, несмотря на то, что работа не была идеальной. Поэтому он решил воздержаться от замечаний и сказать только о том, что было удачно.
- Спасибо, Артаресто, - улыбнулся Морьо, - у тебя получилось соединить малахит и нефрит. Я вижу, что и камень не сопротивлялся твоей работе.
Тёмный поставил на стол подарок брата и продолжал:
- Я много думал о твоей мозаике и хочу предложить тебе ещё один способ для передачи зелёных оттенков и тонкостей узора.
С этими словами Морифинвэ достал с полки несколько тончайших малахитовых пластинок и небольшие куски зелёного, желтого и белого мрамора.
- Малахит ведь тоже может быть полупрозрачным, если сделать тонкую пластину. Смотри, он хорошо меняет оттенок на разном фоне.
Морьо положил по одной пластине на каждый из кусков мрамора. На белом ярко зелёный цвет камня приобрёл очень нежный оттенок, а белые прожилки обозначились явственнее. На зелёном мраморе - наоборот - "подкрасились" белые прожилки узора, а фон стал темнее. На жёлтом - белые разводы приобрели золотистый оттенок, а зелёный малахитовый цвет удивительно преобразился от добавления жёлтой гаммы.

Морьо тихо улыбнулся на похвалу Аратаресто.
- Бывало..., - ответил Тёмный, - только в самом начале, но разбил я тольку одну поделку. Потом решил, что не стоит разбивать ошибки. Камень ведь не виноват...
Потом научился чувствовать его и больше ошибок не было, я просто не трогал того камня, который не хотел моего прикосновения, вот и всё.
А если понравился малахит, бери, я делал его для тебя.

- Можно, - ответил Морьо,- что тебе хотелось бы посмотреть?

- Я не могу точно определить, что мне самому больше нравится... Обычно любимой становится та работа, которую делаешь сейчас или недавно сделанная. Я покажу тебе последние.
С этими словами Тёмный подошёл к закрытой полке,  достал из неё три поделки и поочерёдно поставил их на стол.
Одна из них была небольшой, сплетённой из золотой проволоки корзинкой, наполненной ландышами. Листья цветов были выполнены из тёмно-зелёного нефрита, стебли из зеленоватого золота, а цветки из белого жемчуга. С жемчужных головок цветков свисали маленькие алмазные капельки, имитируя разрезы чашечки. Потревоженные движением мелкие алмазы немного покачивались, создавая иллюзию капель росы.
Вторая работа была брошью в виде большой стрекозы. Тело насекомого Морьо сделал изумрудным, глаза - из чёрного жемчуга, а крылья из тонких пластин радужного ильвернасара. Касты для камней, хвост и основа крыльев насекомого были серебряными.
А третья работа Морьо была небольшой шкатулкой. Переплетающийся узор проволоки белого золота служил основой удивительной мозаики. Свет, проходя сквозь миниатюрные прозрачные изумрудные, рубиновые, сапфировые, гранатовые, аметистовые и жёлтые топазовые пластины творил ослепительную радугу тончайших разноцветных лучей. Фрагменты узора разделялись тонкими филигранными волнами, украшенными голубоватыми жемчужинами и мельчайшими алмазами. Края шкатулки были украшены так же.

- Говорят?.. - Морьо, до того смотревший на свои работы, повернул голову и встретился взглядом с Артаресто, - И что же говорят такого, в чём ты сейчас засомневался?
В прищуренных глазах Тёмного заиграли насмешливые искорки, губы тронула лёгкая улыбка. Тоже насмешливая, но немного грустная.

То ли усталось Морьо от многовекового одиночества души была причиной, то ли теплота подарка, то ли общая атмосфера их с Артаресто разговора... Но последние слова этого мальчика, сказанные с такой искренностью и горячностью разбили все стены, надёжно закрывавшие сердце Морифинвэ от посторонних глаз.
Этой скрытности он подспудно научился у отца. Феанаро так же, как и в свою кузницу, не допускал никого в свой внутренний мир полностью, лишь иногда приоткрывая завесу. Так и Морьо постепенно отдалился от семьи, оберегая мир своей души, может быть, слишком оберегая. И получилось так, что живя рядом со всеми, он оставался в одиночестве.
Неожиданное вторжение Артаресто в устоявшуюся и  уже привычную жизнь Морьо, не нарушило внутреннего мира Тёмного. Рядом с кузеном было легко, в отличие от родных братьев. Может быть от того, что он не побоялся так вот раскрыться, или от того, что увидел, правильно увидел, если не весь его мир, то хотя бы часть, может ещё почему-то... Морьо не брался сейчас рассуждать о причинах. Он просто впитывал в себя новое состояние души.
Морифинвэ улыбнулся. И на этот раз его улыбка была широкой и светлой.

- Пусть говорят, Артаресто. Так обычно рассуждают те, кто смотрит только на внешнее. А внешне красивое не всегда бывает таким же внутри. Ты обращал внимание на то, как прекрасен снаружи тюльпан и как черно его сердце? Или как безобразна снаружи устрица, но насколько восхитителен скрывающийся внутри неё жемчуг?

- Обидно? Не знаю. Я не думал об этом. Что касается твоего брата, то чем же он тебя лучше? Я не замечал в нём чего-то такого особенного.

- Прилежность и трудолюбие как раз и состоят в том, что ты делаешь, - ответил Морьо, - поспешность же часто приводит к ошибкам. И кто же тебе сказал, что долгое обдумывание замысла перед его воплощением - это неправильно? А Финдарато не талантливее тебя. У тебя просто другой стиль работы.

- Именно так, Артаресто, - снова улыбнулся Морьо, - к чему соперничество? За отцом всё равно не угнаться. Может быть, кто-то из братьев и воспринимает меня, как соперника... Только я уже давно ни с кем не соревнуюсь и делаю то, что делаю.

- Учиться? - удивился Морьо - Ты уже много чего умеешь сам, Артаресто. Чему именно ты хотел бы научиться? И о каком сочетании металла и камня ты говоришь?

- Соединить металл и камень можно лишь в том случае, если камень желает этого соединения. Если же ты захочешь соединить своей волей, то соединишь, конечно, но работа потеряет полёт.
А видеть камень в эскизе... Этому можно научиться, Артаресто, - улыбнулся Морьо, - Умение приходит с опытом. Тебе нужно лишь побольше поработать с самоцветами. И если хочешь учиться у меня, то тебе следует знать, что учитель из меня неважный.