На свежем воздухе почему-то сочинялось легче. Хотя это еще зависит от того, что хочешь сочинить.
Кажется, в парке никого нет. Макалаурэ быстро огляделся. Прекрасно. Пока песня не завершена, лучше никому ее не слышать.
Он тронул струны и тихонько начал:
- Ты сердца моего сорви цветок,
Он не завянет, ведь твои ладони
Ему подарят животворный сок...
Нет! Песнопевец поморщился. Ужас, какие глупости! Лучше так:
- Лебединые крылья, серебристый песок,
Вот и все, что бы я показать тебе мог,
Если ты пожелаешь отправиться в путь
Со мной
В город жемчуга дивный...
Резкий аккорд и песня оборвалась. Макалаурэ прислушался. Ему показалось, или где-то хрустнула ветка?...

Нет, явно здесь кто-то есть. Макалаурэ вслушался в музыку.
- Атаринкэ, это ты?

При свидетелях творить не хотелось совершенно.
- Слезай, - вздохнул Макалаурэ, - сыграть тебе чего-нибудь?

- Понимаешь, - терпеливо разъяснил песнопевец, - мне немножко неудобно, когда слушатель находится надо мной.

- Ну, хорошо, - решил старший, - раз ты так хочешь.
С серебром не сравню тебя,
Твои очи теплее металла блестят.
И лен - не замена косам твоим,
Но в свете медовом Лаурелин
Не найти никого прекрасней...
- Тебе не скучно? - неожиданно спросил Макалаурэ, продолжая тихонько перебирать струны.

Макалаурэ задумался. И в самом деле - про кого? Девушек вокруг было немало - и на праздниках он, бывало, заглядывался на красавиц. Но ни одной пока не удавалось по-настоящему завладеть его сердцем.
- Не знаю, - признался он, - о ком-то, кого хотелось бы видеть рядом... но пока нет. О мечте. А что?

- Так я ее и не видел, - усмехнулся Макалаурэ.

Похоже, понятие "воображение" оказалось слегка отдаленным от Куруфинвэ...
- Я их придумал, - решил не вдаваться в подробности старший

Макалаурэ отложил лютню и принялся мягко, но настойчиво увещевать брата:
- Атаринкэ, ты сделаешь мне большое одолжение, если спустишься. Разговаривать с дерева - это не очень вежливо.

Песнопевец оцепенел на несколько мгновений. Что там треснуло?! Несчастный инструмент... или кости брата?!
Он упал перед Атаринкэ на колени, быстро ощупал - цел ли мальчик. Пытливо заглянул в лицо:
- Малыш, ты как? Скажи что-нибудь!
О пострадавшей лютне он старался не думать. Не время...

- Потом с лютней, - скрепя сердце, ответил Макалаурэ, поднял брата на руки, - не плачь. Пойдем домой.

- Ну, малыш, - зашептал ему брат, осторожно прижимая к себе, - не плачь. Где болит? Где ушибся? Сейчас, сейчас уже вернемся домой, я тебя полечу, и все будет замечательно. И дальше побежишь играть. Или вместе поиграем. Я тебе на флейте поиграю, хочешь?

Макалаурэ догадывался, что у Атаринкэ скорее болит феа. Синяки были делом вполне поправимым и делом нередким в подобном возрасте.
- Малыш... - феанарион обнял брата покрепче. - Все будет хорошо. Что там эта лютня - кусок деревяшки - и всё.
Последние слова дались ему с трудом - все-таки эта лютня была у него уже достаточно давно, он к ней привык, подружился с ней... Но брат все-таки был дороже, и намного.

Песнопевец усмехнулся:
- Больно тебе. Потому что ты навернулся с дерева. Ну вот. Пришли.
Он собрался было внести брата в свою комнату, но услышал оклик за спиной:
- Кано! Чего это ты тащишь на руках Атаринке?!

- Даа... - протянул охотник. - Я думал, ты уже мужчина. Взрослый. А ты ревешь. Чего стряслось?
Макалаурэ вздохнул. Вмешательство Тьелкормо казалось ему совершенно излишним. Но и прогонять было неловко.
- Ушибся, - кратко ответил он, - Спасибо, Турко, я сам все улажу.
- Ну, как хотите. Зовите, если понадоблюсь, - Тьелкормо ослепительно улыбнулся и танцующей походкой удалился.
- Ну вот, - песнопевец внес братишку в свою комнату, положил на кровать. - Сейчас будем лечить твои синяки. А пока попей воды, - он налил из кувшина, стоящего на столе, воды в глиняную чашу и подал Атаринке.

Песнопевец гладил брата по голове:
- Все уже хорошо, Атаринке. Давай, показывай, где ушибся, - Макалаурэ подложил подушку под спину брата и медленно провел руками вдоль его тела, полуприкрыв глаза и разыскивая очаги боли.

- О... - песнопевец осторожно принял ладошку брата. - Сейчас.
Он одной рукой слегка поддел кожу рядом с занозой, а другой подцепил ее и быстро выдернул.
- А теперь мы промоем твою ранку, - улыбнулся он брату, поливая водой ладошку Атаринке. - Где еще болит?

- А мы сейчас пойдем к Майтимо, и попросим сделать новую. Пойдешь со мной?

- Тогда вперед! - Макалаурэ подхватил брата на руки.

Майтимо нашелся в конюшне. Песнопевец поставил Атаринке на пол, откашлялся, чтобы привлечь внимание старшего:
- Нэльо, извини, можно тебя отвлечь?

- Я сломал лютню Кано, - грустно сказал Атаринке.

Майтимо ненадолго задумался. С одной стороны, ему было приятно, что братья обратились с просьбой именно к нему. С другой - были в Тирионе мастера, у которых музыкальные инструменты получались гораздо лучше, чем у старшего сына Феанаро. Лютня, сломанная Атаринке, была вырезана когда-то для юного Кано, едва начавшего постигать свой дар. Но для менестреля, без которого уже редко обходился очередной праздник, стоило создать что-то более подходящее.
- Я бы с радостью вырезал для тебя лютню, Кано,- Майтимо поднял глаза на Макалаурэ, по-прежнему сидя на корточках рядом с расстроенным малышом.- Но знаешь, Ликсэнаро делает лютни лучше всех в Тирионе. Они у него...- он покачал головой и улыбнулся,- Ну, достаточно однажды услышать их голос, чтобы потом безошибочно узнать любую лютню, вышедшую из рук Ликсэнаро. Может, пойдем к нему?

- Правда! - кивнул Атаринке.

В его воображении пока что не было мастера лучше, чем Старший.

- А можно я посмотрю? - спросил Атаринке и не дожидаясь ответа уселся неподалёку от денника.

- А зачем ты его чистишь? Разве лошади не могут сами?

Макалаурэ вздохнул. Вежливость требовала предложить брату свою помощь. Но он прекрасно знал, что Нэльо никому не уступит право самому почистить своего коня.
- Может, я тебе помогу? - спросил он все-таки.

- Спасибо, Кано,- Майтимо улыбнулся. И повернулся к коню.- Хисион, что скажешь?
Светло-серый жеребец махнул хвостом и слегка прижал уши.
- Не хочет,- без особого удивления заметил Нэльо.- Видишь ли, он любит, чтобы именно я его чистил.

Ждать, впрочем, пришлось недолго.
- До леса неблизко, лучше ехать верхом,- предложил Майтимо.
Сам он с удовольствием прогулялся бы пешком, но для Атаринке такое путешествие было слишком дальним, а остаться дома мальчик бы, конечно, не захотел.
- Поедешь со мной? - спросил Майтимо малыша.

- Поеду! - радостно улыбнулся мальчик.
Воспоминания о первой поездке верхом были ещё очень яркими, - А можно мне на Бабочке снова поехать?

Песнопевец кивнул. В самом деле, раз уж попросил брата о помощи, негоже оставаться дома и ждать, пока тебе все готовое принесут.
Он вскочил на спину Белки и поехал следом.

Мальчик подошёл немного ближе, протянул руку вверх... Заметив это движение, Бабочка наклонила голову и дала погладить себя. Прикосновение детской руки было почти невесомым, но передавало лошади столько радости, что та замерла.

- Айа, Бабочка, - прошептал Атаринке.

- Они так прекрасны, - задумчиво произнес Макалаурэ, погладив Белку по боку, - настолько умные и сильные. Правда, Атаринке? - он взглянул на младшего.

Майтимо, ехавший впереди, остановил Хисиона у края кипарисовой рощи к юго-западу от Тириона.
- Вслушайся, Кано,- тихо сказал он.- Нужно выбрать дерево для твоей лютни. Мы с Атаринке подождем тебя здесь. Когда найдешь - позови меня.

- Да,- сказал Майтимо.- Этот кипарис хочет стать лютней. Ты нравишься ему, и он готов измениться, чтобы петь с тобой.
Он ласково провел ладонью по стволу и взялся за нож. Древесина охотно уступила металлу, и скоро в руках Майтимо оказалась дощечка, из которой предстояло выпилить деку. Еще несколько брусков и веток Высокий сложил в седельную сумку.
- Возьми,- он бережно протянул ароматную дощечку Макалаурэ.- Теперь мы едем искать клен и орешник.

* * *
- Спой нам, Кано,- попросил Майтимо, устроившись в мастерской с деревянной заготовкой.- Лютня должна родиться под звук твоего голоса.

И в такт мелодии струилась ароматная стружка из-под ножа Майтимо, свивалась золотистыми кольцами на каменном полу мастерской.
Наконец Нэльо бережно отложил почти готовую лютню: овальная кипарисовая дека, кленовый корпус, затейливый узор розетки.
- Осталось натянуть струны,- негромко сказал старший брат и вышел, оставив менестреля наедине с только что родившимся инструментом.

_______

ООС: Все готово, только без струн.

Вряд ли из Атаринке выйдет менестрель, но чувствует чужую природу он замечательно...
- Замечательно, что ты это чувствуешь, - серьезно кивнул Макалаурэ. - Мы натянем струны, и я могу поучить тебя играть. Хочешь?

Макалаурэ серьезно кивнул:
- Я верю. Пойдем, натянем струны. У меня есть запасные в моей комнате.

- Я еще не знаю, о ком будет песня. Но мы попробуем что-нибудь придумать. Повеселее, да? - песнопевец подмигнул ему.
Майтимо всегда находит время для младших братьев. Быть может, и ему стоит последовать примеру Нэльофинвэ?

- Я не знаю, Атаринке. - сокрушенно покачал головой Макалаурэ.

Макалаурэ кивнул.
- Ну что ж. Тогда идем. Лютня ждет, пока мы поможем ей звучать.

__________
ООС: и завершаем на этом?

___
ООС: согласна
Только у тебя опечатка Цитата:
- вЫбирал.. Извини