Линни пыталась лечить раны Тилиона. Если бы майа не сменил внезапно тот облик, в котором он был ранен, на облик пса - ей было бы намного легче. Охотница скрипнула зубами: она по себе знала, сколько сил уходит на то, чтобы из девушки превратиться в птицу здесь, где мелодии мира пронизаны враждебным диссонансом. А изменение фана без контроля фэа было еще опаснее - удивительно, что Тилион еще с ними, а не в знакомых до зуда в кончиках перьев Залах Мандоса. На мысленное обращение раненый охотник отвечал лишь чередой спутанных образов: волчьи клыки, черная тень, закрывающая небо... Целительницу он не слышал.
Они не в Садах Ирмо, где Линни долго училась, прежде чем вернуться к Оромэ, - и всё, что ей до сих пор удавалось - поддерживать иллюзию покоя и Света, успокаивающую дух пылкого майа. Слишком пылкого и порывистого - Тилион скалил на кого-то зубы и рычал, бил хвостом по земле, израненные лапы дергались - и почти зажившие края ран вновь расходились.

Луин постарался вкратце пересказать Тевильдо  встречу с Отступником, останавливаясь подробно только на сомнительных моментах.
- Вот чем ему Йаванна то помешала? Так он обвинил ее и остальных валар в том, что вместо того чтобы помогать, они начали портить Его творения.  И про Вайрэ плохо отзывался... И когда про полет говорили, он на искажения обиделся. Так ведь это правда! Угрожать стал: "Не стоит так уж спешить лишиться облика, майа" А чего меня пугать? Я то его уже лишился однажды... Никому не пожелаю через это пройти... - Птица вдруг замолкла, и нахохлившись, отвернулась. 

Тэсса, поскольку мы в "Кувшинках и скалах" отклонились от прежнего сюжета (кстати название тоже лучше бы исправить на "Кувшинки и сосны" , а то про скалы там ни словечка)
возникла необходимость поправить реплику Луина в "Кризисе жанра".