(Судьба поющего звездного камня.)

- И что мне теперь делать? – растерянно произнес Танвио, глядя на сверкающие осколки.

Самое обидное во всей ситуации, он даже не прикасался к этому камню. С некоторых пор звездная игрушка стала любимым развлечением ученика Намо. И прочно заняла место на окне, рядом с ящерицей. Он смотрел и слушал до бесконечности. Не видел и не слышал ничего необычного, правда, зато это занятие очень помогало успокаивать мысли. А потом в полной умственной тишине к Танвио приходили разные увлекательные идеи для новых шуток.

Нет, поначалу он еще пытался разгадать тайну камня, надеялся, что удостоится звездной песни. Но камень молчал. И вскоре превратился просто в предмет обстановки. Пока не лопнул прямо на глазах удивленного майа.

- Как я теперь верну это Сарин? И как быть с легендой?

…Тот, кто любит, должен принести камень своему любимому. Лишь в их сомкнувшихся руках он запоет вновь. А до той поры он будет петь лишь в воде…

- Болван. Идиот. Тупица. Я же его высушил!.. Впрочем, какая теперь разница, - майа безнадежно махнул рукой.

А легенду было жалко. Подумать только! Напрочь разрушена любовь! Они еще, может быть, даже не встретились, а любовь уже навек погублена. И все из-за…

- Надо что-то делать... Что-то надо делать… А что? Вот ты знаешь – что? – обратился Танвио к своему отражению в ближайшем зеркале.

Отражение пожало плечами.

- Правильно, - сказал Танвио. – Надо сделать все как было. Ты – можешь сделать все как было?

Отражение развело руками. Другое отражение хмыкнуло и отвернулось. Третье приподняло бровь и с интересом уставилось на настоящего.

- И я не могу, - вздохнул майа. - А кто может?

Отражения переглянулись между собой.

- Ученики Ауле и ученики Варды, - ответил себе Танвио. – Из учеников Ауле здесь Артано. То есть Сайрон. Я, конечно, мог бы ради дела унизить… то есть смирить… то есть, несмотря на полную безнадежность затеи, все-таки попытаться уговорить его попытаться…

Отражение напротив майа стало выше ростом, потемнело, взгляд приобрел стальную твердость.

- Артано, дорогуша… То есть, глубокоуважаемый Сайрон. Не соблаговолите ли Вы восстановить целостность этого редчайшего камня, который я, в силу своей природной тупости и неспособности ко всякого рода мастерству, полностью… М-да…

К концу речи отражение первого помощника Владыки едва сдерживало презрение, памятное еще по Альмарену.

- Понял, благодарю, - Танвио спешно раскланялся с Сайроном. – Быть может, мне поможет Мастер Звезд – Эленлиндо!

Отражение номер два попыталось убежать за пределы зеркала. Но Танвио сощурился и погрозил ему пальцем. Тогда отражение, как и первое, сгустилось, потемнело, украшения на одежде вспыхнули серебром, за спиной вырос силуэт лютни. Тонкие губы сложились в брезгливую гримасу. А взгляд вообще скользил мимо.

- И это ведь он рассказал легенду, - Танвио начинал выглядеть расстроенным. – Может, мне лучше попросить помощи у самого Мелькора?

Он робко взглянул на зеркало позади. Там стоял Мелькор и глядел на него. Просто глядел.

- Это еще хуже, - грустно заключил майа.

Зеркала разом заволоклись туманом. Танвио постоял немного и молча подошел к окну. Взял осколки и так же, молча, направился к весело журчащему ручейку в углу главной комнаты. Ничего не сказал он и когда осколки бывшего поющего камня один за одним бесследно исчезли в сливном отверстии.

* * *

Говорят, орки мало что смыслят в любви. Но молодые пары с некоторых пор облюбовали для своих игр дальнюю пещеру, где Казарменный ручей начинает свой путь на поверхность и еще не настолько вонюч и грязен. И если орку-парню или орке-девке в особый момент показалось, что вода в ручье светится, а в ушах непонятно звенит, значит… Значит, не надо было есть те грибы.