Тевильдо действительно ничего не слышал. И даже не ощущал, что его фана сейчас подчиняет себе феа.
Последние бестии остались рядом с Котом и начали исполнять какой-то непонятный танец, кружась вокруг него и отчаянно крича. Майа включился в их игру, выцапывал по одной к"кошке" из круга, и уже вместе с "подругой" заводил умопомрачительные рулады, заглушающие всеобщий шум и мявканье.

Пропев с каждой из "кошек" по одной песне, Тевильдо закружился на месте, но не смог выдержать такого темпа и вскорости улёгся на пол. "Кошки" как по команде набросились на своего патрона и началась свалка. Кота кусали за уши и хвост, хватали зубами лапы, а кто-то даже пытался вылизать шерсть на спине. Теви не оставал и успевал ответить тем же каждой твари. Всё это кувыркание сопровождалось множеством кошачьих голосов и мурчанием Тевильдо.

Внезапно кошки замолчали, на втором этаже что-то громыхнуло, послышалась какая-то возня, семеро «кошек» сбежали по лестнице вниз и стремглав пронеслись мимо Луина. У двери возникла небольшая заминка, но вскоре разноцветные бестии открыли себе выход на свободу. Остальные, по примеру своих товарок, тоже выбежали на улицу, осталась только одна – ярко-вишнёвая в жёлтую клеточку. Она нагло осмотрелась по сторонам и важно проследовала к камину, где и уселась, демонстрируя полное своё безразличие ко всему. А посредине разгромленной комнаты лежал в глубоком сне Кот и громко сопел.

По дороге лапа Кота почти упала на лицо майа.

- Ха-арро- ш- шие... ко-о-ореш-шки, - промурчал он и снова засопел.

Майа отловил перепуганных расцарапанных жаб и, подправив мелодии страдальцев, вынес их во двор и выпустил. Затем вернулся, ухватил за шкирку оставшуюся диковинную кошку и отправил ее следом за товарками, а потом начал борьбу с беспорядком. Поднял и поставил на место разбросанную посуду, благо дело почти ничего не разбилось на мягком мшаном ковре. Собрал рассыпанные травы.
В конце концов, уничтожив следы кошачьего разгрома, Луин поднялся на чердак и прибрался там. Теперь можно пока посидеть и до пробуждения Теви продолжить прерванное визитом гостя занятие. Синий удобно расположился в мерно покачивающемся кресле. Итак, пятно. Сосредоточившись, майа тихо вышел из облика в область чистого духа - так будет легче, и уже ничто не будет отвлекать. Музыка обернулась змейкой вокруг пятна, однако понять что там, за этими хаотично мельтешащими звуками никак не удавалось. Синий еще немного покрутился вокруг, пытаясь заглянуть сквозь завесу так и эдак, и потом, после некоторых кол##аний, сунулся внутрь.

… И провалился в пустоту. Вокруг не было ничего - ни пространства, ни времени, ни границ, ни верха, ни низа  в этом бессветном, бесцветном и беззвучном ничто. Собственная музыка здесь была совершенно чуждой, словно набор грохочущих аккордов без эха, которые, раз прозвучав, казалось, тут же растворялись навсегда. Майа испугался - по сгустку пронзительной синевы тревожно забегали рыжие сполохи. Он неосторожно закрутился на месте, поневоле отдаляясь от прохода. Когда этот единственный ориентир стал уже почти неразличимым, Синий, наконец-то, спохватился, замер, едва справляясь с накатившим приступом паники. Надо во что бы то ни стало приглушить свою музыку, сохранить, не растерять.
Тише.
Еще тише.
Вот так. Пусть самому теперь она едва слышна. И надо каким-то образом двигаться обратно, иначе он навсегда затеряется в этой пустоте. Тоненькая ниточка тихой мелодии потянулась к выходу и замерла где-то.
На полпути или рядом?  
Как же еще далеко, сразу не дотянуться.
Так, протянуть нить.
Перелиться в нее.
Подтянуться, словно гусеница.
И снова все это медленно, размеренно повторить.
Еще.
И еще раз.
Наконец, Луин достиг прохода. Вот они, мельтешащие в случайном порядке и количестве ноты. Майа радостно кинулся вперед и наткнулся на мягкую, но непроходимую завесу.
Недоумение.
Страх.
Синий раз за разом с нарастающей силой кидался в проход, еще надеясь проломить непонятную преграду, но тщетно - выхода не было, только отбрасывало назад все дальше, а музыка снова гасла, как в густом тумане. В последний момент он успел зацепиться за одну ноту завесы, лишь бы снова не улететь в пустоту, и повис, раскачиваясь.
Последняя попытка, и Луин беззвучно вскрикнул - крохотная часть его мелодии, которой удалось пройти сквозь пятно, оторвалась, и, рассыпавшись по ту сторону бессильным, размазанным во времени аккордом, замолкла.
Это ловушка! Ловушка, из которой нет выхода, и в которую он доверчиво попался. Мысли заметались, захлестывая майа волнами отчаяния и негодования. Это все Мелькор! Лгун, обманщик! Не знал, или специально подстроил? А он, как глупый, любопытный карась, клюнул на приманку. И некого позвать, никто не придет на помощь!
Синий сгусток сжался в жалкий комок, Майа замер, все еще держась за бесполезную ноту.

… Сначала негодование исчерпало себя.
Затем отчаяние сменилось безразличием.
Сколько времени прошло? Времени, которого здесь нет.
Своя тема звучала все слабее и тише. Синее безвольно расползалось, становилось призрачнее и прозрачнее, обнажая запрятанные в глубине фэа рубиновые капли огня. Они медленно, неровно перемигивались, то вспыхивая, то угасая, однако постепенно свет их становился все ярче и ярче.
Нет! Не бывать этому!
Никогда не сдаваться. Бороться до последнего аккорда. Исследовать! Освоить! Подчинить!
Усилием воли Луин собрал себя вновь и нацелился не завесу, наблюдая, пытаясь понять, уловить закономерность в мельтешении нот.
Время. Время. Далось ему это время…
Между тем почти непроизвольно синий сгусток рванулся, поймав еще одну, показавшуюся интересной, ноту. Луин немного помедлил и осторожно ткнулся в завесу. Как больно! Еще один крохотный фрагмент мелодии вырвало и унесло в бесконечность.
Новый приступ отчаяния.

… Шальная мысль ворвалась в сознание Луина. Может, первая нота - время, вторая - пространство, но этого все же недостаточно, чтобы вернуться в привычное восприятие Арды? Синий сгусток снова схватил подвернувшуюся ноту и вслушался в их совместное звучание. Кажется, мало. Аккорд не завершен. Майа поймал четвертую. Вот. Постоянный, ровный и гармоничный звук аккорда должен же что-то, да, означать!
Синий робко прикоснулся к преграде и ощутил, что ее больше нет. Рывок наружу, и Луин оказался на свободе, в неуютном фантасмагоричном полыхании алого - вокруг буйствовала музыка глубинного огня. Майа рванулся вверх и в сторону - похоже на то, что его угораздило в самое жерло вулкана. Быстрее отсюда!
Отлетев на безопасное расстояние, Синий открылся ощущениям. Местность была совершенно незнакомая, но все же Эндорэ - эту музыку ни с чем не спутаешь.
- Хорошо хоть в Аман не занесло, - кисло подумал Луин, пытаясь сориентироваться.

Наконец он добрался до своего дома. Приняв облик эрухини, майа огляделся. То, что он увидел, привело его в сильнейшее замешательство.
Похоже, стояла ранняя осень. Шиповник, украшенный алыми плодами,  почти дотянулся до чердака. Берег заводи порос молодым кустарником. Луин прошел в дом, осмотрелся и поднялся на чердак. В кружке из-под чая на дне, припорошенные пылью, валялись почерневшие сухие остатки заварки. Долго же его не было. Год, два, больше?

Майа спустился вниз и устало повалился на кровать - надо отдохнуть, восстановиться. Заснул Луин почти сразу, только губы еще какое-то время, будто сами по себе, шептали:
- Вала, прости меня! Прости за безвременье слабости, когда в тебе я усомнился…

Откуда-то издалека сквозь сонную пелену просочилась мелодия. Знакомая мелодия, близкая. Майа потянулся к ней, и фана шевельнулось, медленно выплывая из объятий сна. В голове все еще крутились слова:
-      Вала прости…
Луин дернулся и открыл глаза. В доме кто-то был. Мелькор! В памяти быстро промелькнули последние события. Он долго отсутствовал. Тевильдо проснулся и … Наверное, его искали. Да еще эти корешки и кошки... Угораздило же его снова попасть в передрягу, и всем добавить хлопот. И это при всем стремлении к тихой и спокойной жизни.
Майа поднялся и тихо вышел из спальни. Украдкой кинул взгляд на Мелькора, сидящего в кресле и ждущего его, Луина пробуждения. Стыдно. Уши майа предательски покраснели.
- Вала, прости, - пробормотал Синий, не поднимая глаз.

Аман?! Луин побледнел. Ну да, куда еще может исчезнуть непутевый майа. И все же … Разве давал он повод для таких подозрений? Хотя, откуда Вале знать о его побуждениях? Ведь он в Удуне всего ничего. А чего стоит один конфликт с Сайроном...
Синий взгляд метнулся вверх и потянулся к Мелькору.
- Я не был в Амане, Вала! – воскликнул майа. – Я вообще не покидал Эндорэ. Меня просто здесь не было…
Не зная, как объяснить свою отлучку и то, что с ним произошло, Луин разволновался.

-      Нет, Вала, на этот раз я ничего не пел. Да, и скитания по Эндорэ приучили меня рассчитывать свою силу. Не пою я безоглядно.
Луин вздохнул, собираясь с мыслями, и подвинул себе втрое кресло.
-      У меня и в мыслях не было из дома выходить. Собирался дождаться, пока Тевильдо проснется, и вместе с ним посмеяться… Но просто так сидеть было скучно, решил со своей музыкой разобраться и полез в это пятно.
Майа замолк, думая, как объяснить то, что было выше его понимания.

Луин на мгновение заколебался, помня жалкую неприглядность своих сомнений, и, обеченно вздохнув, решился показать все. Может быть, любая мелочь окажется важной, кто знает.
- Смотри, Вала.

В синих глазах читалось явное облегчение - Мелькор не сердится, более того, даже заинтересован. Только вот, что ему ответить?
- Я пока над этим не думал, Вала. Не успел еще. Я там такого страху натерпелся, что и не знаю, решусь ли еще раз туда полезть, - размышлял вслух Синий. - Может потом... Нет, убирать пятно не надо, оно ж не мешает.
Неожиданно во взгляде Луина запрыгали смешинки.
- Знаешь, я вот подумал, будь оно у меня раньше, то туда можно было бы убежать от диссонанса. Все-таки, там получше будет.

Луин кивнул и с опаской покосился на необычную кошку - вдруг опять начнет безобразничать, но тут же спохватился:
- Вала, а как Тевильдо? С ним все в порядке? - в голосе слышалось явное беспокойство. - Ведь он здесь спать остался. А кошки... Ну, это так... Мы пробу с чая снимали. С новыми корешками.
Луин встал, подошел к полке и открыл один сосуд. Запах уже почти выветрился, однако майа все-таки снова опасливо глянул на кошку, и передал сосуд Мелькору.
- Вот, она, перепетая травка. Она успокаивать вроде бы должна. Если б знал, что на Кота так подействует, был бы осторожнее. После этого я ее решил тевильдовкой назвать, - добавил Синий с лукавой улыбкой.

- Мммм... - промычал Луин, быстро соображая. Значит, Кот ничего Мелькору про кошек не рассказывал. И как теперь быть?
- Нет... Видишь ли, Вала, - начал майа осторожно. - Кошки, это результат вдохновения, которое снизошло на Тевильдо. Он их спел.

- В том-то и дело. Я сам удивляюсь, - майа пожал плечами. - Когда я эти корешки в чай добавлял, то ничего особого не ощущал. Ну, разве что, спокойствие, сонливость на фана накатывало. А Тевильдо как подменили.
Синий не смог сдержать улыбки при воспоминании о чудесах, которые тогда вытворял Кот.
Луин подумал предложить чай Мелькору, да только травы за это время скорее всего выдохлись, разве что у заводи свежих надергать. Но на всякий случай все же решился спросить:
- А не хочешь ли чаю, Вала?