И вдруг гармония нарушается. Водопад взрывается сотнями разноцветных брызг. Сквозь него прорывается огромный коршун, перья его серы, словно туман, и сама вода, кажется, спешит избавиться от неприятного гостя.
Коршун оборачивается беловолосым майа с серо-синими глазами... как тающий лед, которого в этой Арде - нет. Он отвешивает глубокий поклон.
-Владычица, я приветствую тебя.

-Владычица, я хотел просто спросить - почему здесь больше нет ни снега, ни льда? Я знаю, Восставший изгнан... НО это его творение было прекрасным. Почему его больше нет?
За вежливым тоном - почти требование.

-Ну и глупо, - проворчал майа, присаживаясь рядом.
Мир давно начал казаться ему глупым. Поэтому он и пришел в ученики к НИэнне. Эсхельну казалось, что у нее должно быть лекарство. Она знала что-то такое, что не было доступно остальным - даже величайшим из них. Она  знала... но знание это пока не давалось - ни разуму, ни даже духу.

-Мелькора нет на Альмарене. Поэтому его действия не имеют никакого значения. Ульмо ведь нравились снег и лед, когда мы пели все вместе, разве нет? Я помню. Владычица, - страстно сказал он, гладя на успокоившийся наконец водопад и мысленно одевая его в лед, - пока мы боимся творений Старейшего - он победил! Он, а не мы! Неужели Старшие не могут это понять? Неужели им хочется, чтобы наш мир принадлежал Мелькору, даже когда самого его здесь нет?

-А зачем их спрашивать? - криво усмехнулся Эсхельн. - Они скажут: "Диссонанс". Или: это неправильно, хотя и красиво. А ты... ты можешь сказать мне, как на самом деле. Может быть, они просто не могут сотворить этого - вот и все? Может, Старейшего прогнали зря? Может, они просто не хотят признавать, что он знает лучше, что нужно делать с Ардой? Или -есть другие причины, о которых мне знать не положено, потому что я всего лишь майа?

-А причем тут снег? Он что разрушает? - упрямо спросил Эсхельн.

-ПОлучается, что МЕлькор прав. Он поет один. А мы поем хором. Значит, мы искажаем мелодии друг друга. Так?
Эсхельн вскинул глаза на наставницу. Зрачки удлинились и превратились в узкие щели. Лицо стало неприятным.

-Но если его мелодия - не лучше и не хуже, а другая - может, дело не в его гордости, а в том, что он не может петь иначе, Владычица? Он - такой, как есть. Как я. Как ты. Почему же мы можем творить - а он нет? Потому что нас больше? Потому что Тулкас сильнее? Или... все дело в самом начале? - Эсхельн внезапно подался вперед, глаза разгорелись. - НО ведь Отец сказал, что деяния Мелькора будут к _его_ славе?!
-----
Это почти все, что он из Айнулиндале помнит. 

-Откуда я могу это знать? - Эсхельн посмотрел прямо в глаза Валиэ. - Этого не знает никто, кроме Эру. ВЕдь никто не пробовал. Хотя...
Глаза стали темно-серыми.
-А разве мы сделали не так же? На месте Арды не было ничего. Но мы пели и страстно желали, чтобы наша песня пришла в этот мир и осталась в нем не видением, но плотью. Но чтобы создать наш мир, мы разрушили "Ничего". А разве он не прекрасен?
----------

Логика железная.

-Но Владычица, ведь Негасимый Пламень Эру вложил лишь в Арду! МЕлькор не может петь больше нигде! Если мы не можем творить вместе - почему Всеблагой Отец не подарит ему от своих щедрот еще немного негасимого Пламени, чтобы Восставший мог сотворить свой мир, никому не мешая!
------
Эру в студию, блин... Манвэ, что ли, заявку подать с вопросом?  

Эсхельн помолчал, глядя на упрямые струи, не желающие идти в плен к холоду... И вдруг спросил почти сварливо:
-Проникнуть - действительно, никто. Но почему нельзя спросить? Вдруг он ответит?

-Я пробовал. Отец не хочет говорить со мной. Или не может. Давно ли ты слышала его голос, моя госпожа?

-Значит, и Диссонанс творим мы, - мрачно заключил Эсхельн. - Мы все.

-Это лишь игра мелодиями, госпожа! Откуда нам знать замыслы Эру? Ведь он такой могущественный, он создатель всего - неужели он не справился бы с МЕлькором, будь у него такое желание? Эру отдал в судьбу этого мира ВАлар. Всем ВАлар. А значит, и МЕлькору.

-Я не знаю, нравится ему это или нет. Я лишь помню его слова, что все деяния, которые совершит МЕлькор, обернутся к славе Единого. Может, наш раздор и есть единственный путь этого мира?

-Тогда почему никто ничего не хочет изменить? Почему вы... - Эсхельн тут же сообразил, что именно сказал, и поспешно поправился: - ...мы всегда отказываемся от части творений, которые, как нам кажется, разрушают целое, вместо того чтобы попытаться вписать эти мелодии в общую тему? Возможно, если попытаться дополнить их, получится не диссонанс - новая гармония!
Видение одетого льдом водопада преследовало майа все неотступнее. Он как наяву видел торжественные аккорды замерших в воздухе струй...

-Так ведь никто и не пытался. Вспомни, моя госпожа, как слились темы Валар в Третьей теме! РАзве тогда Эру не соединил несоединимое в единый прекрасный аккорд?

-Мы можем попытаться.

-Я не знаю. Но я всего лишь майа. У меня недостаточно сил и мудрости. Но вы, Великие духи...

-А разве это не правда? - майа вскинул глаза.

«Стремиться вверх, к совершенству…» Снова игра мелодий. Красивая. Бесполезная…

- Я вижу противоречие, Владычица, - Эсхельн прищурился. – Мы не равны Валар – и это названо самоограничением. Валар не равны Эру – и это принято как данность, как раз и навсегда установленный порядок вещей. И что есть стремление к совершенству, если не вечный поиск, вечное движение? Разве не этим путем идет Мелькор? И, если Валар признают, что несовершенны, то почему путь Мелькора назван ошибочным? Тот, кто несовершенен, и сам может ошибаться…

- Означает ли это, - Эсхельн смотрел в упор, - Что мы не должны разрушать и то, что считаем неправильным? Раз уж мы все ошибаемся, то можем ошибиться и в том, что считать благом для мира, а что - вредом?

"Вот как!" - Эсхельн едва сдержался, чтобы не рассмеяться. - "Они уверены в своей правоте потому, что их больше. Как всё просто оказалось!"

- Вот как, - повторил Эсхельн и улыбнулся. Снисходительно. - А разве нельзя ошибиться в том, что есть воля Эру и как её нужно исполнять? Эру соединил несоединимое. Такова была Его воля. А ты, Владычица, говоришь, что Валар слишком слабы, чтобы её исполнить? Отец сказал, что деяния Мелькора будут к Его славе. При чем тут разница между разрушением и созиданием, если такова Его воля? Противоречия, снова противоречия... И вопросы без ответов. А я так и не понял, чью же волю нарушает снег...

---

ООС: Наглая птица, между прочим, начала откровенно хамить