Мору Унголиант
|
В этот раз видение не было столь конкретным. Сжатое одним мгновением, одной нотой, единой вспышкой ослепительного света промелькнуло все сказанное на Маханаксар, и даже недосказанное – убеждения, сомнения, размышления, ожидания и надежды. Белые сияющие столпы, то ли рожденные из этой вспышки, то ли наоборот породившие ее, устремились вверх, но подножие их рассыпалось диссонансом, и, оказываясь стоящими на пустоте, величественные колоссы неизбежно и бесконечно долго падали в бушующее черное море. Море и столпы не могли существовать вместе в одном мире, они не способны были примириться. Там, где они касались друг друга, казалось, само пространство искажается, сжимается, скручивается, как листья в огне. Говорящие на разных языках не смогут договориться, пока принятие языка противника будет равно отказу от своей сути, равно поражению. Никто не в силах предотвратить войну, она уже идет, и никогда не прекращалась с самой Великой Музыки. Противоборство может закончиться только с полным уничтожением одной из сторон – с исчезновением половины мира. Видение пропало. Меанвер моргнул. Реальность, в которую он возвращался, была поразительно вещной, осязаемой, полной мельчайших деталей, звуков, запахов. Густой ворс ковра под ладонью, волны тепла от огня, аромат полыни, грозы и снега, ветер за окном, пара хвоинок неведомо как попавших на манжету рубашки. Единственное, что можно сделать – остановиться, попытаться сохранить баланс, попытаться устоять в этом зыбком равновесии. Оставить границы как есть. Дети смогут услышать и понять обе стороны. Не выбрать - соединить несоединимое. - Тевильдо, прости, - Майа резко встал, - я должен немедленно поговорить с Мелькором. …И с Эонвэ, - мысленно добавил он.
|