В девичестве это было циклом авторских программ. Если понравится - еще пришлю.
«Петр Первый и его игрушки».
Петр был последним, практически «посмертным» сыном царя Алексея Михайловича и его новой жены, Наталии Нарышкиной. «Худосочие», которое настигло Рюриковичей на самом закате их династии, Романовых, кажется, преследовало практически с самого начала. Среди наследников мужского пола только Петр отличался если не блестящим, то хотя бы более-менее сносным здоровьем и прожил достаточно долго, чтобы успеть совершенно изменить лицо России. Новая Россия Петра началась с игр. Малолетний царь, росший в полузабвении в селе Преображенское, как все мальчишки, играл в солдатиков. Только солдатики эти были вполне живыми. Из знаменитых потешных полков выросли первые гвардейские полки новой русской армии – Преображенский и Семеновский. Из почти игрушечного ботика – Российский флот. Из кукуйских маскарадов – новый облик российской знати. Иногда кажется, что Петр первый был не гениальным правителем, а так и не ставшим взрослым и ответственным человеком отроком, всю свою бурную жизнь игравшим Россией и ее гражданами. В письме, направленном к адмиралу Апраксину, царь так и писал:“шутили под Кожуковом, — пишет. царь, — а теперь едем играть под Азов”. Первая кампания под Азовым закончилось полнейшим конфузом. В жизни Петра подобных конфузов было столько же, сколько и побед.
Новая эпоха в истории России началась не только с игр маленького царя, но и с визитов подросшего Петра в Кукуй – Немецкую слободу.  Современники говорили, что немцы царя в Кукуе спаивают. Судя по всему, скучающего молодого человека привлекали не столько алкогольные напитки, сколько общение с людьми, умеющими веселиться. Причем веселился самодержец российский очень своеобразно и крайне жестоко. Петр и его товарищи, названные Софьей преображенскими озорниками, предавались пьянству, оргиям и кощунствам. Правила государством его мать. Впрочем, пока выходки царя оставались поводом для сплетен в московском высшем обществе, ничего страшного не происходило. Самое страшное на Руси началось, когда Петр инкогнито, под именем Петра Михайлова, отправился с великим посольством в Европу. Государство было оставлено на бояр, сам юный царь с увлечением осматривал достопримечательности, посещал музеи и операционные залы, учился строить корабли.
Благодаря действительно замечательному роману Алексея Толстого, общеизвестны претензии, предъявляемые царю московской знатью: одежду носит непотребную, ходит неблаголепно, ведет себя невопитанно. Куда менее известно, что  реакция европейских, «просвещенных» аристократов, на царя-плотника была столь же отрицательной. Он вел себя столь свободно и странно для монарха, что общество было в шоке. Впрочем, такие материи, как этикет, приличие и мнение общества, Петра не волновали никогда. Пожалуй, это было единственным, в чем российский монарх никогда не преклонялся перед Европой.
Возвратившись в Москву, Петр начинает перекраивать Россию под Европу. Начинает с самого внешнего: собственноручно режет бороды, приказывает носить иностранное платье. Причем делает все это с такой жестокой навязчивостью, что превращает свои новшества в муку для подданных. “Чтобы всё было у нас, как везде на свете” — его любимая поговорка.
Многие сторонники Петра из историков относятся к болезненной реакции боярства, духовенства и народа на реформы царя весьма несочувственно. Чтобы понять реакцию современников, представим себе следующее. Президент России издает распоряжение, что с завтрашнего дня есть ложками и вилками строго запрещается. Отныне Россия будет питаться исключительно с помощью деревянных палочек. Или еще проще: вся страна со следующего понедельника обязана носить только джинсы. Какова была бы ваша реакция на подобный произвол властей?
Петр Первый, играя, умел «входить в образ». Удары по старой Московской Руси следуют один за другим. Расправа со стрельцами. Окончательное утверждение крепостничества. Знаменитое «Слово и дело», используемое зачастую не для поисков врагов государства, а для расправы с врагами государя. Первый в истории России принудительный сбор церковных ценностей и переплавка колоколов на нужды одной из любимейших забав – войны со Швецией. Упразднение патриаршества. Принудительное введение иноземных нарядов – и это при том, что немецкое платье на Руси было одеждой карнавальной, шутовской. Выдвижение огромного количества «новой знати» - основателей не только Российской империи, но и российских традиций взяточничества и казнокрадства. Расцвет доносительства и пыток.
Увеличение старых налогов и введение новых. Налоги вводились на ношение шапок и сапогов, на дым из печных труб и даже на посещение бани. Несчастные, у которых не хватало денег на традиционное русское мытье, даже не подозревали о том, что в Европе при дворе наихристианнейшего и просвещеннейшего Людовика XIV, Короля-Солнца, влюбленные кавалеры самым изысканнейшим образом собирали с любимых дам вшей и помещали их в специальные коробочки. Очевидно, и налог на бани должен был привести нецивилизованных московитов, обожающих мыться, к состоянию, максимально приближенному к европейскому.
Пожалуй, только к одному своему увлечению Петр с самого начала относился серьезно. Нет, это не война – по его же словам, серьезности будущего императора научили шведы. И не попойки в Кукуе и за его пределами. Речь идет об овладении рабочими профессиями. Царь-плотник – подобное наименование войдет в историю и останется в ней как символ петровского времени. Петр никогда не был в состоянии оставаться простым зрителем чужой работы, рука инстинктивно просилась за инструмент. В корабельном же деле он достиг совершенства: современники считали его лучшим корабельным мастером в России. Он мог сработать корабль с основания до всех технических мелочей его отделки. Впрочем, Петр Алексеевич столь явно навязывал подобный образ окружающим, что поневоле думаешь, что и это демонстративное ремесленничество и простота, причудливо сочетавшаяся в царе с презрением к окружающим, грубостью и явным намерением показать всем, кто тут хозяин, со склонностью к тирании и нетерпению к любому мнению, отличному от его собственного, что иногда кажется, что и тут главную роль сыграла не любовь к ручному труду, а стремление нарушить общепринятые на Руси нормы. Вообще игр, увлекающих молодого Петра, было на удивление много. Его склонность к разрушению, казалось, компенсировалось столь же явной склонностью построить что-то новое взамен уничтоженного. Мнение подданных при этом волновало царя мало. Он делал, что хотел, ломал старые традиции, унижал высшее сословие и тянул последние соки из мужиков. И все это – ради самой главной своей игры. После долгих лет безделья, то ли несколько остепенившись, то ли  поддавшись уговорам наиболее дальновидных соратников, Петр начинает новую, самую увлекательную и, как потом выяснилось, важную свою игру. Царь играет в ГОСУДАРСТВО.