http://www.taiellor.ru/varya-text/nebesnoe_radio.html





- В эфире Небесное радио. Доброго вам утра, мои хорошие.

Мягкий девичий голос лился из динамиков прямо на стол, огибая чашку в горошек и сахарницу, встретившиеся на его пути. Он обволакивал, согревал и осторожно, но непреклонно поднимал опустившийся было подбородок. Иногда по утрам только он и спасал, этот уютный голос, просто так, самовольно появляющийся в динамиках не то что выключенного – лет десять назад безнадёжно сломанного приёмника…

Чуть пожухшая трава тихонько шуршала, пригибаясь-прячась от ветра за низеньким каменным заборчиком. Ох уж эти пропеллеры, нигде от них спасу нет…А пропеллеры весело жужжали, возвещая начало нового дня, здороваясь в солнцем и ясным июньским небом, в которое вот-вот должен был взлететь самолёт. В юности он был большим и красивым, новым словом техники, гордостью огромного аэропорта и предметом восхищения всех без исключения пассажиров. Он носил этих странных бескрылых созданий – людей – через океаны, через моря, над горами и лесами, а они только трепетно замирали у иллюминаторов, не в силах оторвать взгляд от всей этой красоты. Но шли годы, и всё новые железные птицы появлялись в небе, одна больше, быстрее и красивее другой, и однажды уже старый и маленький самолёт отправили на крошечный аэродром где-то за городом, на опушке леса. Там только и было жизни, что проходили практику молодые пилоты, доламывая то, что не доломали их предшественники, выкручивая «лишние» винтики из и без того ветхого мотора и украшая бока самолёта новыми ссадинами. Ему было больно и обидно, больше всего потому, что про него все-все забыли, и он больше никому не был нужен – ещё бы, люди же торопятся, у них дела, им нужно как можно быстрее добраться от Лондона до Праги, а потом в Берлин, а потом ещё куда-нибудь…Где уж тут ему управиться, старому грустному самолёту…Только и оставалось ему, что доживать свой век, бесполезно пылясь на старом, забытом богами аэродроме.

А потом…потом появилась она. Просто возникла однажды утром, сплелась из шороха листвы и солнечных лучей, чуть ли не за ухо вытащила из кабины пилота очередного практиканта, уже битых полчаса пытающегося завести мотор, и легко запрыгнула на его место.

- Здравствуй, - улыбнулась девушка, ласково погладив доску приборов и коснувшись штурвала. – Ну что, будем с тобой летать?

Самолёт уютно заурчал, отвечая на поворот ключа зажигания. Ему нравился её голос, и руки её, осторожные, но сильные и уверенные – тоже. Будем.

Её звали Женя. В первый же день над ней смеялся весь аэродром.

- Ты что, и правда на ЭТОМ летать собралась?! Да он же только для практикантов и годится, доламывать. Через год-другой совсем спишем и вздохнём спокойно, а то того и гляди прямо в небе развалится! – ворчал шеф, и его серо-седые усы возмущено топорщились, напоминая Жене капитана Врунгеля.

- Да, Степан Петрович, я буду летать именно на нём. Так что вы не пускайте на него больше молодняк – напортачат ведь правда, а я потом, не дай небо, с управлением не справлюсь…- она говорила так спокойно и вкрадчиво, что начальник аэродрома подавился улыбкой, услышав слово «молодняк» от двадцатитрёхлетней девчонки.

- Ладно уж, не пущу. Только смотри у меня, другие машины тоже пробовать будешь.

- Конечно, буду. Но эту вы всё-таки никому не давайте, - легко улыбнулась девушка и вышла на лётное поле.

Она поселилась в маленьком деревянном домике в трёх шагах от аэродрома, у самой кромки леса, так, что в сумерках выкрашенные зелёным стены сливались с деревьями, и только по свету в окнах там угадывалось человеческое жильё. Домик, несколько лет уже стоявший без людей, выстыл и одичал, забыв, что это вообще такое – человечески руки. Женя привела его в порядок, выставила из подвала крыс, а с чердака летучих мышей, прикормила кошку и застелила всё коврами и пледами. На кухне появились разноцветные чашки и пузатый чайник, сервант довольно громыхнул дверцами, принимая на свои полки банки с вареньем, пачки чая и прочие прекрасности, а на окнах появились рисунки. Женя устроила себе уютный уголок на широком подоконнике второго этажа и по вечерам, когда солнце уже садилось и она, попрощавшись с самолётом, приходила домой, усаживалась туда с чашкой чая и книжкой, свешивая ноги в летнее небо, нежно щекочущее босые пятки через распахнутое окно.

Через два дня Женя раздобыла где-то белую и жёлтую краску и нарисовала на борту своего самолёта большую ромашку. Шеф, проходя мимо, только фыркнул и промолчал, но потом, когда они поднялись в воздух, долго смотрел, как по небу летит большая яркая ромашка, и невольно улыбался. Совершенно по-детски, если честно.

Рыжая девчонка, так внезапно появившаяся на почти забытом аэродроме, заинтриговала всех его обитателей. Из дверей ангаров ей вслед высовывались пилоты и механики, таскали ей охапки полевых ромашек и васильков и звали вечером в город гулять. А она улыбалась задорно и шла драить свой самолёт, ковыряться в моторе или проверять шасси, заливать керосин в гулкий бак или подкрашивать то тут, то там норовящую облезть краску, и у неё совершенно не было времени на всякие глупости.

Недели через две рано утром Женя, как обычно, запрыгнула в кабину и, лучезарно улыбаясь, стала копаться  в настройках рации.

- Ну что, Динь, пора. Сегодня выходим в эфир.

Самолёту очень нравилось, когда она звала его Динь. Он охотно заурчал, разминая застоявшийся за ночь двигатель и раскручивая затёкшие винты. Вот сейчас, сейчас взлетим…Они оба больше всего на свете любили небо – девушка и её самолёт.

Набрав высоту и убедившись, что показания всех приборов в норме, Женя переключила рацию с общей частоты на новую, только что выставленную, и, набрав в грудь побольше воздуха, мягко и спокойно произнесла:

- В эфире Небесное радио. Доброго вам утра, мои хорошие.

Помолчала немного, прислушиваясь непонятно к чему – вокруг было только нежно-голубое утреннее небо, пропитанное светом, да ветер напевал свои беспечные песни, здороваясь с самолётом и его пилотом, подхватывая то правое крыло, то левое, то оба сразу и удивлённо рассматривая мелькающие лопасти винтов.

- Знаете, а сегодня удивительное небо. Хотя нет, что это я – оно всегда удивительное, просто сегодня такое спокойное и уютное, что хочется завернуться в него, как в пуховое одеяло, и дремать где-нибудь на облаке, по-кошачьи прищурив глаза…

Они летали долго, и всё это время Женя всё говорила и говорила, шептала, напевала, шутила, а иногда даже вскрикивала восторженно, когда ей удавался особенно сложный пируэт. А самолёт по имени Динь просто слушал её голос и с удовольствием выполнял все фигуры – ему ведь, как и ей, просто хорошо было танцевать в небе, рисуя причудливые узоры белым на голубом. Ромашка на его борту шелестела лепестками, а редкие барашки облаков испуганно разлетались в стороны, уворачиваясь от спятивших крыльев. Чего только не придумают люди, право слово…

С тех пор Небесное радио выходило в эфир каждое утро, ну или почти каждое – иногда Жене приходилось уезжать куда-нибудь, или она болела, или ей просто очень не хотелось вылезать из-под одеяла в хмурый, холодный и дождливый день. Тогда они летали вечером… Рыжая упрямая девушка не знала точно, как работает её импровизированное радио, но ей очень хотелось сделать мир чуточку светлее, а что может быть ярче и правдивее, чем то, что приходит в голову в небе? Погода не всегда была хорошей, небо – не всегда ясным, а голос девушки – не всегда радостным: иногда она рассказывала грустные истории, читала тоскливые стихи и даже просто молчала, но она откуда-то точно знала, что даже когда она молчит, напряжённо дёргая штурвал, уже боясь, что вот сейчас ещё один сильный порыв ветра – и разлетятся в щепки ветхие крылья, и не видать им с Динем больше неба…кому-то от неё тепло, кому-то – не одиноко. И крылья неизменно оставались целы, штурвал поворачивался в нужную сторону и самолёт выправлялся, каждый раз, к несказанному облегчению собравшихся на лётном поле обитателей аэродрома, удачно совершая посадку. Женя привычным движением отстёгивала ремень, переключала рацию на «официальную» частоту, тихо и ласково говорила самолёту: «Завтра опять летать. До завтра, и спасибо тебе,» - и выпрыгивала из кабины под неизменно-ворчливое:

- Опять всех перепугала, несносная девчонка! Спишу я твою развалину, как есть спишу!

Шеф, вытирая рукавом вспотевший лоб, вглядывался в её лицо – не бледная ли? Может, плохо ей? Испугалась? А Женя улыбалась так, как умела только она – одновременно чуть смущённо и насмешливо – и грозила шефу кулаком:

- Смотрите, спишите мой самолёт, я тоже уйду.

Степан Петрович прекрасно знал, что она не уйдёт. И может быть, даже не потому, что он никогда, наверное, не спишет этот несчастный – хотя нет, на самом деле очень счастливый - самолёт…

Очень скоро все забыли, что когда-то было иначе: каждый день Женя и Динь выводили на небе причудливую вязь, легко, а иногда и не очень выполняя фигуры почти высшего пилотажа, а из выключенных и сломанных приёмников то там, то здесь звучал мягкий, уютный девчачий голос – он рассказывал о том, как хорошо бывает в небе, и о том, как улыбаются люди на улицах, просто так, и о том, как смешно в первый раз поднимаются на лапы котята… Когда вам грустно и тоскливо, и одиноко так, что что-то болит и рвётся  где-то под шестым ребром, слева...не удивляйтесь, если из много лет назад безнадёжно сломанного радиоприёмника к вам вдруг смешливо-ласково обратится незнакомая девушка:

- Доброе утро! Это опять мы, Небесное радио. Как вам сегодня спалось? Знаете, а небо сейчас похоже на голубую гуашь из детской палитры…

___
http://www.taiellor.ru/varya-text/o_nastoyaschih_volshebnikah.html



- Вооон на тот высокий холм, - ответила она, старательно молотя пятками дорогу, так, что вокруг кружилось облачко из песка и дорожной пыли.

- А зачем? – не понял её спутник, всклокоченный рыжий мальчишка, с удовольствием вгрызавшийся в большое зелёное яблоко.

- Придём – узнаешь, - Пеппи иногда становилась подозрительно невозмутимой. Обычно за этим следовала какая-нибудь новая каверза…

- Ладно, - не стал спорить он. – Тогда привал. Я хочу порисовать.

Они сидели на мостике через неглубокую речку, бойкую и улыбчивую, как пятилетняя девчушка. Пеппи выводила узоры цветными нитками на холщовом дорожном мешке, а Андерс, взявшись за бумагу и карандаш, что-то увлечённо рисовал.

- У меня не получается, - через полчаса пожаловался мальчик, дёргая спутницу за длинный оранжевый рукав, который, кстати сказать, был у её рубашки всего один – второй она отпорола и сделала из него пояс («слишком симметрично!»).

- А ты что пытаешься сделать-то? – хитро сощурилась волшебница. На самом деле она прекрасно знала все мысли своего ученика, как только он брал в руки карандаш – сама такая же была…

- Котёнка нарисовать, - смутился тот. – Который у молочника нашего живёт.

Пеппи прекрасно помнила этого котёнка: полосатый, пушистый, с доверчивыми зелёными глазами и белыми «носочками» на лапах. Его любили все дети в городке, а молочник по утрам ставил для него на крыльцо мисочку парного молока.

Девочка глянула через плечо, на рисунок: оттуда на неё смотрел странный зверёк с необыкновенно большими ушами и хвостом. Он действительно напоминал котёнка, и работа была бы хороша, если бы не одно «но» - зверёк не был живым. Пеппи усмехнулась.

- Неплохо.

Мальчик тут же сник. Если Пеппи говорит: «Неплохо», значит, он где-то напортачил.

- А о чём ты думал, когда рисовал это?

- Ну…- он с минуту сосредоточенно грыз кончик карандаша. – О том, что я очень хочу, чтобы получилось  красиво.

- Вот! – она назидательно подняла вверх указательный палец правой руки…и вернулась к созерцанию начатого узора.

  Зажмурившийся было Андерс открыл левый глаз и опасливо спросил:

- Что «вот»?

- Ничего, - наставница снова была подозрительно невозмутима. – Просто мне всё ясно. Ты не знаешь самого главного, хотя я вроде бы тебе об этом говорила.

Мальчишка  сник совсем и попытался было смять рисунок.

- Нет уж, оставь, пожалуйста, - Пеппи вроде бы сидела спиной, но…она, видимо, действительно знала всё. – Подумай, что ты сделал не так. Вспомни того котёнка, как он смешно жмурится, лёжа на деревянном крыльце домика молочника…И нарисуй заново. Только потом – нам пора идти.

Ещё полдня двое рыжих детей, напевая слышанные от бродячих артистов песенки и сочиняя свои, весело шагали по дороге, залитой солнечным светом пополам с тенью от высоких клёнов. Они миновали маленький городок, где на улицах росли вишни и маленькие кустики шиповника, купив там мороженного у пожилого улыбчивого лоточника и нарисовав ему на прощанье радугу мелками на асфальте. На восхищённый вздох на спиной Пеппи лишь довольно улыбнулась и поспешила скрыться за поворотом.

К вечеру городок с вишнями остался далеко позади, а Пеппи и Андерс стояли у подножия того самого холма, который утром казался таким далёким.

- Можно, я посижу здесь и порисую? – рыжие кудряшки лучились золотистым закатным светом.

- Сиди.

Пеппи быстро поднялась на вершину холма и развела небольшой костерок. Она смотрела на золотисто-малиновое на западе и зеленовато-голубое на востоке июньское небо и рисовала на нём травинкой лёгкие перья облаков, похожие на молодые листочки шиповника. Они расплывались над всем миром, становились то драконами, то клоунами, то шариками лимонного мороженного, и кто-то улыбался им, а рыжая улыбалась в ответ со своего холма, с высоты василькового неба и глубины изумрудной травы. Кто сказал, что волшебникам не бывает двенадцать лет?..

Тихие шаги и пыхтение возвестили, что ученик закончил рисунок и наконец понял, что очень проголодался. Он бросил дорожную сумку около вещей наставницы и вопросительно глянул на костерок. Тот не разочаровал, поделившись печёной картошкой из-под жарких углей.

Пеппи ловко цапнула из сумки рисунок и довольно улыбнулась: на этот раз всё правильно. На рисунке полосатый котёнок с белыми «носочками» на лапках спал на дощатом крыльце, а рядом с ним махала крылышками бабочка-крапивница. Подул ветерок, котёнок повёл ухом, приоткрыл один глаз, зевнул и снова уснул. С кухни пахло свежим хлебом, а где-то во дворе, за домом, кто-то опрокинул жестяное ведро – судя по звуку, всё-таки без молока...

Андерс устроился рядом с Пеппи, сытый и довольный собой, рыжий, лукавый и такой же настоящий, как его нарисованный котёнок.

Пеппи с наслаждением укуталась в траву и глянула на небо – оно уже потемнело и подмигивало первыми звёздами.

- Пеппи, а куда мы завтра? – он уже почти уснул, умаялся за день, да и воздух здесь был особенный, перемешанный с лазурью, и так сладко зевалось…

- Видишь воооон тот холм? Туда.

На этот раз Андерс ничего не спросил – только согласно кивнул, зевнул ещё раз и свернулся клубочком в высокой траве.

Так и закончился ещё один день, похожий на чудо. Или чудо, похожее на день. Двое рыжих детей и полосатый котёнок спали на вершине холма, и земля укрывала их травяным одеялом. Потом будет утро – ещё одно прозрачное, золотисто-молочное июньское утро, и они, потянувшись и умывшись в ближайшем ручье, снова будут взбивать босыми пятками дорожную пыль. И, наверное, с ними снова будут случаться чудеса. Ну или они будут случаться с чудесами – это уж точно. Ведь очень даже может быть, что самые всамделишные волшебники на свете -  как раз те, которым по двенадцать.

Славные ведьмочки О'Мур!

___
http://www.taiellor.ru/varya-text/Vesennyaya_uborka.html




-  Думаешь? – Мар критически почесала макушку.

-  Вроде того, - подыграла сестре Ри.

-  Эт ты зряяяяяяя… - малявка продолжала разыгрывать недотёпу, явно получая от этого эстетическое удовольствие.

    Сёстры О’Мур, склонив рыжие головы над стопкой тканей разных видов, цветов и размеров, решали жизненно важный вопрос: из чего в этом году шить летние платья?

    В Школе все стояли на ушах – был февраль, время Большой Весенней  Уборки. Дважды в год, в феврале и в октябре, все без исключения обитатели Академии Магии, отличники и двоечники, садовники и преподаватели, привлекались к уборке. Нужно было подготовить замок к грядущим переменам – к зелёной ли траве или к снежному одеялу, к теплу или холодам, не важно. Главное – в мире что-то менялось, и, чтобы не упустить гармонию, волшебникам тоже нужно было…меняться. Кто-то очень мудрый много веков назад решил назвать этот процесс генеральной уборкой, чтобы избежать лишних вопросов. Ведь и правда: меняется погода -  меняется образ жизни, а, значит, нужно приготовиться. Окна там вымыть, пыль повымести, крышу подлатать, шторы постирать…Это логично, и только самый ленивый будет спорить с тем, что это и правда нужно. А что за этим стоит на самом деле – объяснять не обязательно, ведь в любом случае обряд соблюдён. Так считали древние, и не очень древние, да и совсем не древние главы Школы. Но когда очередь дошла до профессора Баха, ситуация несколько осложнилась. Нетрудно догадаться, кем именно.

   

      В комнате ведьм О’Мур всё было перевёрнуто с ног на голову. Тот, кто скажет, что  в таком виде оно пребывало почти всегда, очень сильно ошибётся: всегда там был просто ничем не примечательный бардак. А теперь…Теперь все шкафы были отодвинуты, одеяла висели за окном (на, видимо ими же, одеялами, и воображаемой верёвке) в компании простынь, мантий, платьев и рубашек, ибо всё это пёстрое безобразие было свежепостирано и жизнерадостно сушилось на несмелом солнце февральской оттепели, вызывая судороги у школьного завхоза и истерический смех у обитателей соседних окон. Из двери в коридор с наглой ухмылкой полной безнаказанности летела пыль, захватывая с собой сухие листья, дурные сны и недобрые взгляды. Ри, пожалев окружающих, наколдовала поперёк коридора стены, чтобы пыль не разлетелась по всему замку, распахнула ближайшее окно и время от времени, пожимая плечами, объясняла желающим миновать комнату «этих несносных сестёр», что это ну никак невозможно. Надолго ли?..Ну ещё на пару часиков точно. Что они там делают? Как что? Убираются, конечно. Весна же скоро.

   В какой-то момент профессору Баху надоело выслушивать жалобы, и он самолично явился умерить пыл ведьмочек.

- Мирреан, вы понимаете, что несколько…ммм…мешаете окружающим? – он строго воззрился на Ри, желая произвести надлежащий воспитательный эффект.

- Конечно, профессор, - жизнерадостно отозвалась та, вытряхивая большой плетёный ковёр. Оставалось надеяться, что все уже привыкли настолько, чтобы не ходить под их окнами…

- Хм…а не кажется ли вам, что стоит как-то согласовать с ними свою деятельность?

- Кажется, - ещё больше оживилась Ри. – Я им говорила, что Весенняя Уборка – это не просто пол подмести и стёкла протереть, что надо вымести-вытрясти-выстирать всю эту зимнюю шелуху не только из комнат, но и из самих себя, а они…

- Тише, Мирреан! – в ужасе шикнул пожилой волшебник. – И многим вы это говорили?

- Ну…второй половине Школы ещё не успела, - удручённо ответила ведьмочка. – Но вы не волнуйтесь, завтра мы с Мар обязательно…

- О великий… - взвыл было глава Школы, представив, что будет, если полшколы с подобным энтузиазмом примется на НАСТОЯЩУЮ уборку. Да они такого натворят…Это же столько энергии…

- И ужасный, и всемогущий, и так далее Мерлин, - нахально встряла высунувшаяся из дверей Мар. – Профессор, насколько я помню,  Большая Весенняя Уборка предполагает участие в ней всех без исключения. Это так?

     Профессор воззрился на Мар со смесью возмущения, восхищения и желания побыстрее убежать.

- Так, мисс О’Мур.

- В таком случае, - Мар вытащила откуда-то из-за спины совок и веник, - совершенно логичным будет попросить вас подмести коридор. Ри как раз собиралась снимать барьеры, пыль, знаете ли, может разлететься…А нам ещё нужно пол в комнате вымыть и полки разобрать…

     Ведьмочка сунула ему в руки орудия труда, втащила сестру в комнату и захлопнула дверь. Профессор Бах несколько секунд в недоумении стоял посреди коридора, медленно краснея от ушей до пяток, потом глубоко вздохнул,  убедился, что в коридоре никого нет…и стал со знанием дела сметать пыль. Получалось это у него быстро и ловко, сразу видно – многолетняя привычка…

   

     Над Школой мягко светилось светло-бирюзовое закатное небо последнего дня Большой Весенней Уборки. Уже почти улеглась за окнами пыль (беспокоившийся за энергетическое равновесие профессор Бах насчитал таких окон около пятидесяти – пропаганда рыжих сестёр таки возымела своё действие), уже в пахнущих свежестью и ландышами комнатах уставшие, но довольные собой волшебники пили чай с пирогами, которые, как были свято убеждены всё те же сёстры, являлись неотъемлемой частью встречи весны, уже пах весной разносившийся по замку  звонкий детский смех. Всё было готово. И как бы ни опасались умудрённые опытом маги за астральные дыры, огромные выбросы энергии и прочую учёную ерунду, всё было хорошо. Просто потому, что не только в шкафах и на полках, но и в сердцах было чисто и празднично, как и должно быть на пороге нового времени. На пороге весны.

     А Мар и Ри О’Мур разложили на полу сверкающей улыбками комнаты разноцветный ситец, и, попивая чай с вишнёвым пирогом, занимались самым главным на свете делом – шили летние платья.


__
http://www.taiellor.ru/varya-text/vostochnaya_bashnya.html






Гулкий коридор школы. Они с трудом могли вспомнить, что когда-то было иначе. А ещё труднее - представить, что однажды, уже скоро, это закончится…

Мар вспрыгнула на широкий подоконник открытого окна, села, свесила ноги наружу и подмигнула сестре:

- А что, если левитировать из кабинета декана свиток с контрольной, которую мы завтра пишем? Вон окно открыто, и свиток прямо на столе лежит – у него, как всегда, всё уже готово…

Ри подошла поближе и прикинула расстояние.

- А что, вполне может получиться.  Если он, конечно, какие-нибудь чары защитные на него не наложил…

- Ты что, Баха не знаешь?! – усмехнулась младшая О’Мур. – Он скорее для верности его к столу приклеил: волшебство волшебством, а клей понадёжнее будет.

- Да уж, с него станется…- Ри задумчиво смотрела на окно кабинета декана. – Слушай, ну не может же быть, чтобы он вот просто взял и оставил контрольную на столе? Мы же почти дипломированные маги, чем он думал?!

- Ну так вот давай проверим.

  Мар демонстративно засучила рукава и поманила свиток к себе. Тот, как ни в чём не бывало, вспорхнул со столешницы. Сёстры торжествующе переглянулись, но свиток, долетев до подоконника, как будто наткнулся на невидимую преграду и безвольно упал на пол – как и положено благовоспитанному листку бумаги. А в кабинете мгновенно материализовался заспанный профессор Бах в пижаме и ночном колпаке: декан факультета прикладной магии любил вздремнуть после обеда…

- О’МУР!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!


- Вы не получите дипломов! Вы совершенно точно не получите дипломов, это я вам обещаю!!

Профессор Бах, полноватый коренастый пожилой волшебник с длинной бородой, мерил шагами свой кабинет, периодически грозно поглядывая на две покаянно опущенные рыжие головы. Ох уж эти О’Мур! Скорее бы они уже выпустились, тогда школа наконец, впервые за последние восемь лет, вздохнёт спокойно. Пресветлые силы, как же скучно, наверно, будет…

- Профессор, мы больше не будем…- протянула Мар, и Ри тут же дёрнула её за рукав. «Не спорь, это же Бах! Поворчит и успокоится, главное – не возражать.»

- Триста семнадцатый, - невозмутимо произнёс декан.

- Что?? – в один голос вопросили ведьмы.

- Эту фразу я слышу от вас уже в триста семнадцатый раз.

- Всего-то? – удивилась Мар. – Я думала, больше…

Ри сделала ей страшные глаза и мысленно погрозила кулаком. От сестринского кулака все мысли Мар тут же попрятались по углам.

- Маргарита О’Мур! -  если бы не преклонный возраст, можно было бы сказать, что профессор визжал. – В северную башню!! До утра!!!

- Но профессор…

- А вы, мисс О’Мур–старшая – в южную. И никаких возражений!!!

Бах перешёл на ультразвук, значит, спорить бесполезно. Чтож…В первый раз, чтоли?..


- И кто тебя за язык тянул?!  - Ри пыталась устроиться поудобнее, но получалось у неё плохо: черепица – она всё-таки жёсткая, даже если постелить на неё левитированный из чьей-то спальни плащ. Хорошо всё-таки в июне: все окна распахнуты, и почти дипломированные ведьмы всегда могут устроиться с комфортом…Разумеется, утром они всё вернут на место. Да, и плащ, и чайную пару, и учебник по практической магии (утром ведь контрольная, а к ним Бах будет придираться строже всего…) и даже подушки…обе…

- Прости…случайно вырвалось…- Ри не была уверена, что Мар до конца вникает в её слова: сестра увлечённо возилась с бумажным самолётиком, который, по идее, должен был «парить, аки птица в небесах, не менее пяти минут кряду.»  - Чёрт, ну что не так-то?!

- А ты заклинание свободного парения наложила?

- Конечно.

- А ограниченной импровизации?

- Забыла!! Вот дурища!! Спасибо, Ри!

Мар быстро прошептала над самолётиком пару фраз, щёлкнула пальцами и выпустила в звёздное небо: он сам выпорхнул из рук и тут же скрылся за кромкой крыши.

- Что там ещё осталось?

- Ммм…Ну, рассчитать скорость метлы при встречном ветре в пять метров в секунду...ерунда…Рецепт зелья истины…У меня где-то шпора со всеми зельями есть…Чем кормить кота в условиях кочевого образа жизни…

- А зачем его вообще кормить?! Сам разберётся, - фыркнула Ри, вспомнив их рыжее недоразумение, любящее перепрыгивать с плеча одной сестры на плечо другой и обратно. Это он пока маленький котёнок…

- Ну тогда всё, - заключила Мар и захлопнула учебник.

- Тогда верни книгу владельцу. Да не по лбу!! Неужели так сложно просто левитировать её обратно на стол?!

- Не сложно. Но скуууучно…Да ладно тебе, Ри, не ворчи. Дай лучше гребень, я тебя расчешу, а то лохматая, как…

- Сама-то! – возмутилась старшая сестра, но гребень протянула тут же.

-…ведьма. Именно, и я тоже.


Перебраться из Северной и Южной башен на крышу Восточной было делом двух минут: в каждой башне привыкшие к наказаниям сёстры О’Мур давно припрятали по метле. Им даже нравилось просиживать летние ночи на крыше самой рассветной из башен школы за разговорами или просто согласным молчанием.

Небо потихоньку начинало светлеть – на востоке, самый краешек, а всё остальное полотно оставалось до поры тёмным и звёздным…Небо всегда светлело с их стороны. Или это их вечно тянуло туда, где светлеет небо…

- Мар, а ведь скоро мы с тобой получим дипломы и всё – ступайте, мисс головная боль профессора Баха, на все четыре стороны, скатертью дорожка…

- Так он сам же по нам и соскучится первый…Минут через десять, - Мар улыбнулась, погладила Ри по голове. Та потёрлась носом о колено сестры и сладко зевнула.

- И всё-таки: шутки шутками, но что мы будем делать, когда закончим школу?

- Как что?

Небо всё светлее и светлее, и вот уже первые рассветные лучи вплетаются в копну рыжих волос сестры…Так привычно-спокойно…И так надёжно. Надёжнее, наверно, и нет ничего на свете – только рассвет, крыша и родное сердечко рядом с твоим… Что значит, что мы будем делать?! Конечно, жить!!

- Уложим дорожные сумки (запихнём на самое дно дипломы…), возьмём твоего наглого кота…

- Моего кота?! Это твой кот!!

- …нашего наглого кота, - беззаботно продолжала рыжая бестия, - и пойдём искать Дом. А когда найдём, поселимся там и будем дипломированно поколдовывать…

- То есть запугивать всю округу твоими ночными песнопениями…

- Это не песнопения, это я так творчески колдую! – возмутилась Мар.

- …и устраивать гонки на мётлах, за которые нас вечно ругает Бах?

- Ага!

Ри легла на спину, так, чтобы можно было смотреть в глаза сестры. Малявка…За ухо засунуто перо, лохматая, а лицо в рассветных лучах как будто светится…Родная…

- Ловлю на слове, - улыбнулась Ри. Закрыла глаза – всего на минутку! – и тут же заснула

Рассвет совсем не удивился тому, что снова застал на крыше школы магии давно знакомых ему рыжих сестёр. Одна сидела, прислонившись спиной к скату крыши, и что-то тихонько напевала, а вторая спала у неё на руках…Они будут хорошими ведьмами. Через год, когда выпустятся. А пока им предстоит написать годовую контрольную по практической магии, а значит, пора будить профессора Баха, чтобы выпустил их из Северной и Южной  башен…


Рассвет в то утро чуть задержался против обычного: очень уж сладко спали на крыше Восточной башни две юные ведьмочки, одна на руках у другой. А контрольная вполне подождёт полчасика. К тому же, профессор Бах всегда терпеть не мог рано вставать.

http://www.taiellor.ru/varya-text/Koshka_v_dom.html



- Ну как они тебе? – вполголоса спросил Кир, пока гости энергично совещались на кухне.

- Мрряу, - ответил котёнок в том смысле, что гости ему вполне понравились, очень милые люди.

- Хорошо, потому что ты им тоже понравился, они просто немножко боятся сами себя. Ну ты сам слышишь, я думаю.

Котёнок согласно сощурился: он действительно прекрасно слышал, что суть спора его без пяти минут хозяев заключается в основном в том, куда они будут его девать, когда им захочется поехать отдохнуть. Минуты через три было решено, что иногда котёнка будут отправлять «к тёще», и супруги появились на пороге комнаты.

- Мы решили его взять, - чуть застенчиво проговорила женщина,  Лина. – Вы же не против? – на всякий случай уточнила она. Женщина понимала, что вопрос звучит довольно глупо, но не задать его этому улыбчивому пареньку почему-то не могла.

- Не против, конечно, - улыбнулся Кир, почёсывая за ухом пушистого серого котёнка. Если бы он был против, гости ушли бы уже давно и сами. Была у него такая смешная черта – он отдавал котят только тем, кому они были действительно нужны, и только если был уверен, что ничего плохого с его питомцами не случится. И если потенциальные кошковладельцы ему чем-то не нравились, оные очень быстро выпроваживались под каким-нибудь благовидным предлогом. Например, что котята ещё маленькие, или что им нужно сначала всё хорошенько обдумать, или что для котёнка столько всего нужно,  вы вот подготовьтесь,  а потом уже приезжайте…Выпровоженные никогда больше не звонили, чему Кир был несказанно рад. Ну не нужно им было кошки, и всё тут.

Когда новоявленные хозяева серого котёнка уже стояли в дверях, Кир в последний раз поцеловал малыша в нос:

- Ты звони, не пропадай, малыш. Хорошей тебе жизни.

Лина и Влад улыбнулись, приняли из рук Кира котёнка, попрощались  и скрылись за дверью.

- Ну вот и началась ещё одна хорошая история, - проговорил себе под нос Кир, глядя из окна, как они идут по улице и сворачивают за угол. А кому, как ни волшебнику, знать это наверняка.

В первый вечер Кир всегда волновался.

С того самого дня, как он, только начав разводить кошек, отдал первого котёнка в действительно хорошие и очень нуждавшиеся в нём руки одной  симпатичной и очень одинокой девушки, юноша каждый раз, отдав очередной пушистый комок счастья, грустил и волновался, как он там, на новом месте. Кир всегда просил хозяев звонить и рассказывать, как идут дела, дня через два или три, но дождаться этого звонка бывало сложно. Он, со всем его положенным волшебнику чутьём, всё равно не находил себе места, пока из трубки не раздавалось долгожданное: «Мммммяу!», означавшее, что всё в порядке, кормят хорошо, гладят исправно и даже разрешают иногда цапать хозяина за неосторожно выставленный из-под одеяла большой палец ноги. Правда, почему-то очень громко ругаются – странные люди…

Только после вот таких вот звонков и почти видимых улыбок в ответ на его, Кира, тревожное: «А дайте ему, пожалуйста, трубку», волшебник успокаивался, веселел и куда более осмысленно продолжал заниматься остальными котятами и другими куда менее значительными делами вроде работы, сна и ужина.

Иногда гости, увидев на пороге квартиры всклокоченного молодого человека, удивлённо спрашивали, а почему его, собственно, потянуло разводить кошек, да ещё отдавать их просто за пятак. Он широко улыбался, взлохмачивал и без того лохматую чёлку, снимал с воротника котёнка, с рукава ещё одного и третьего – со стула, на который собирался сесть, и отвечал, что просто любит маленьких котят, а оставлять их всех у себя нет возможности, вот и раздаёт.

Ну не объяснять же им, в самом деле, что раз они  здесь, значит что-то  у них дома ну не совсем так, чего-то не хватает, что нужно уюта, или тепла, или звуков побольше, что движения и ласки там нужно, и что именно поэтому этот взлохмаченный, несуразный молодой волшебник  подливает им сейчас чаю и любовно наблюдает за рыжим котёнком, бегающим по дивану за верёвочкой. Что это просто ещё один способ приносить людям счастье – смешной  и непростой на самом деле способ, в который вкладывается очень-очень  много души, любви и тепла.

А очередной рыжий или серый, белый или чёрный котёнок, сидя на руках у Кира, смотрит на своих будущих хозяев и думает, что, раз этот тёплый и родной считает, что это и есть его, котёнка, судьба, значит, именно этих людей он постарается полюбить. Правда, не сбрасывать с подоконника горшки с цветами и не грызть провода он не обещает, хотя Кир и говорил, что люди этого не любят и могут даже по носу стукнуть. Всё-таки странные они  немного…Но это ничего.  Он, котёнок, их перевоспитает. Обязательно.

И вот Кир, в очередной раз договариваясь по телефону о «смотринах», улыбается, слушая хриплый низковатый женский голос, который ему почему-то сразу очень понравился, и отвечает:

- Да, приезжайте завтра. Думаю, у меня есть котёнок как раз для вас.

А потом кладёт трубку, заглядывает в комнату, где на диване вповалку спят мама-кошка и четыре котёнка, довольно кивает головой и идёт на кухню заваривать чай. Ему нужно ещё много чего рассказать вооон тому беленькому до завтра.

___
Иллюстрация от Рики:

http://www.taiellor.ru/varya-s/Skazka_ob_otrajennom_svete.html

Сказка об отраженном свете

…Если мы сжигаем мосты, где-то наводят новые…

…Если мы выживаем, где-то Живут…

…То,что мы пишем, где-то сбывается…

…То,как мы сбываемся, кто-то когда-то написал…

…Мы позволяем себя убивать, чтобы где-то возрождались фениксы…

…Мы режем себе руки, чтобы заживали чьи-то раны…



…Мы духи Солнца, и нам даровано только одно право - быть счастливыми.

Быть несчастными нам запрещено. Что бы ни было. Слишком велика цена.

На наших обожжённых руках ночуют сказки, а мы укрываем их рыжими крыльями.

Наши глаза не забываются. Не смотрите в них. Иначе однажды поймёте, что без них уже не можете…



… У каждого из нас по много сердец - столько и отпущено времени. Гасить сердца могут только любимые. Когда кому-то из нас гасят последнее сердце, он уходит в пожар заката и сгорает. И тогда где-то очень-очень далеко рождается мир…



… Мы духи Солнца, нам дано только одно право - быть счастливыми. И светить, стирая с обожжённых висков боль…

…Ибо когда нам больно, где-то умирают легенды…



Они стали приходить каждую ночь. Золотистые силуэты, непонятные голоса, странные слова... Они говорили, наверно, хотели ,чтобы он что-то понял. Но он не понимал.

Стояло хмурое утро конца февраля, серое небо убивало всякие намёки на хотя бы не плохое настроение. Дэн от нечего делать читал, сидя на неработающей батарее в холле института: заболел преподаватель, и у их курса отменили лекцию. В какой-то момент он почувствовал на себе взгляд, поднял голову...и никого не увидел. Что было странно - обычно он очень чётко чувствовал такие вещи, и ошибся, наверное, впервые. Не успел он мысленно заключить, что и на старуху бывает проруха, и уткнуться обратно в книгу, как прямо перед ним возникла девчонка из параллельной группы. Как из воздуха соткалась...

- Привет! Не знаешь, а завтра лекции тоже не будет?

Дэн не знал.

- Ну ладно, спасибо, я побежала. - улыбнулась она и исчезла. Она всегда улыбалась. Как же её зовут? Женя?..

- Тиль!Тиль!!!Ты мне срочно нужна!!! - раздалось у лестницы, к которой направилась девушка.

- Да тише ты, совсем с ума сошла?!

Изумлённый Дэн увидел, как около "Жени" материализовалась девушка с точно такими же рыжими кудрями и схватила её за руку. Минуту они обеспокоенно шептались, а потом одновременно щёлкнули пальцами и исчезли.

В холле было пусто. А про него они просто забыли.



В эту ночь одна из золотистых фигур как будто потускнела...



Прошло несколько дней, прежде чем Дэн снова увидел Женю в институте. Она была совершенно такая же, как всегда - весёлая и улыбчивая. Он перехватил её у двери поточной аудитории и отвёл в сторонку. Вопрос, который он собирался задать, казался таким дурацким ему самому, что он никак не мог выдавить из себя первое слово.

- Дэн, давай быстрей выкладывай, а то сейчас уже лекция начнётся.- девушка глянула на часы и пришла в ужас от того, насколько оказалась права. - Ой, минута осталась! Ну?

- Я видел...видел, как ты...около тебя появилась девушка...такая же, рыжая...потом вы обе растаяли в воздухе...и...ну...

Он осёкся, не зная, что говорить дальше. Наверняка она засмеётся и скажет что-нибудь о действии алкоголя на неокрепшие организмы. Но она даже не улыбнулась. Быстро посмотрела в глаза, развернулась и пошла к аудитории.

Лекция уже началась, все собрались, а чтобы попасть в поточку, нужно было пройти через маленький тёмный коридорчик ...Остаток пары Дэн тщетно шарил глазами по лицам однокурсников. Жени не было.



…Когда дух Солнца теряет очередное сердце , ему даётся одна ночь на боль. На боль, которая не станет никому гибелью. Но к утру нужно снова быть счастливым, чтобы где-то далеко кто-то улыбался. И она была счастлива. Только больше обычного болели обожжённые ладони. А тот, чьим последним словом, как сказала Поликсена, было: "Тиль..." Чтож, она проводила его так, как мало кого когда-то кто-то провожал…



Ночным пришельцам наскучило намекать. В одной из золотистых фигур Дэн узнал Женю.

"Обожжённые ладони, значит, да? - подумал он, проснувшись. - Ну вот мы и проверим."



По его взгляду было видно - не отстанет. Серые глаза темнее обычного, русые волосы взъерошены, целеустремлённый шаг...

- Вытяни перед собой руки ладонями вверх.

В поточной аудитории ряды кресел шли амфитеатром. А окна были высотой в этаж. Тиль сидела на предпоследнем ряду, около неё на столе лежал блокнот, карандаш и стояла чашка горячего шоколада. До лекции оставалось ещё целых двадцать минут, и она собиралась рисовать. Переплетением букв на бумаге в клетку...Боль на бумаге не воспрещается. Она ведь как бы понарошку, игрушечная...



Дэн стоял ступенькой ниже прямо перед ней. А она не слышала его слов.

Он повторил, громче:

- Вытяни перед собой руки ладонями вверх.

Она тряхнула головой, будто прогоняя сон. И улыбнулась.

- С какой это стати?

Рыжие глаза смеялись.

- Я знаю, кто ты.

- Да неужели? Ну на, смотри.

Она сунула ладони ему чуть ли не в лицо. Никаких ожогов не было.



Тиль нахально издевалась. Ей было смешно смотреть на озадаченного мальчишку, а тот явно не ожидал такого поворота событий. Он-то, вероятно, думал, что вот сейчас возьмёт и разоблачит странное существо. А оно сидит и нагло над ним хихикает. Непорядок. Ох, люди, такие смешные и наивные, как их можно не любить???

Хотя мальчик ведь не знал, что Тиль сама всё и подстроила - и сны ему посылала, и потом в сон явилась. Правда, Поликсена тогда возникла действительно случайно...Но и это пригодилось. У Дэна на левом запястье был знак Солнца. А, значит...

Никто из однокурсников ещё не пришёл, и Тиль решила, что пора. Она порылась в сумке и извлекла оттуда зеркальце. Солнце светило вовсю, хотя ещё и по-зимнему.

- Вот, держи. Наши знаки без нашего ведома можно увидеть только одним способом: отражённым светом. Пусти мне на ладони солнечного зайчика.

Дэн удивлённо посмотрел на неё, но послушался. И увидел...Кожа на ладонях покраснела, стала тонкой и её тут и там покрывали рубцы...

- Эй, всё, хватит, жжётся же!

Он оторопело смотрел на её руки...Они стали прежними. Наверно, секунду назад ему просто привиделось...

- Не привиделось. Просто отражённый свет - своеобразная штука. Все думают, что антипод света - тьма. А вот и ни разу. Антипод живому свету - отражённый свет. Поэтому он так и действует на нас. Из чистой вредности и духа противоречия, - она улыбнулась, подмигнула вконец растерявшемуся парню и с удовольствием отхлебнула уже несколько остывшего шоколада.

- Перевариваешь? Молодец. Ну-ка, теперь я побалуюсь: дай левую руку.

Дэн отпрянул.

- Зачем?

- Ну и мужики пошли, однако! - притворно возмутилась Тиль. - Давай, давай, больно не будет, честное слово.

Парень протянул левую руку, Тиль поймала зеркальцем свет, чиркнула лучом по его запястью...Дэн не поверил своим глазам: там был знак - круг в ромбе.

- Так я и знала. Знак Солнца. Неактивированный. Ты наш, парниша.

Дэн побелел, и она поспешно добавила:

- Если захочешь. И когда будешь готов. Маленький ещё, нервненький...

- Вообще-то мы ровесники, - обиженно пробурчал Дэн.

Тиль давно так не смеялась: наивные, наивные люди! Это ж надо так упорно видеть только внешнюю сторону вещей...



Перед самым началом лекции Дэн цапнул свои вещи с третьего ряда и пересел к Жене. Или её теперь Тиль называть? Странно как-то.

Она водила карандашом по бумаге, рисовала какие-то абстракции, орнаменты, но в основном она писала стихи. Очень толстый блокнот был уже наполовину исписан строчками, и, когда девушке надоело, заглядывавший ей через плечо Дэн попросил почитать.

- Не боишься? - подмигнула она.

- Чего?

- Силы Солнца.

- Нет.

- Ну смотри, - и придвинула ему блокнот.

А он утонул.



-Ты потеряла дорогого человека?..- осторожно спросил Дэн, добравшись до того, что было написано в последние дни.

- Да, он попал в аварию, - Тиль, нарушая все законы логики, улыбалась, пальцы, заплетавшие косу, даже не дрогнули...

- Но...ты...то есть...ты вроде такая счастливая...

- А что, пусть лучше гибнут фениксы? - она глянула на него и рассмеялась, до того он сделался похож на щенка, которому вроде кинули мячик, но его нигде нет. - Ничего, это ты тоже поймёшь. Если захочешь. Нам дано только одно право - на счастье. Только вот счастья не дано: куйте сами...
- Но ведь стихи-то...ммм...несчастливые, - Дэн с сомнением покосился на блокнот, будто тот его обманывал.

- Тут как со светом, живым и отражённым, только в смысле эффекта: написанное как бы обезболивается, это уже как ролевая игра. Прелесть в том, что это вроде как ненастоящая проблема (но от этого она становится даже важнее настоящей и вытесняет из головы всё остальное) , и что ты наверняка сможешь её решить, вот только слово нужное найдёшь... А сплетённая душа стиха - осколок твоей души, но ведь у тебя её от этого не становится меньше. Проживёшь хотя бы один раз - поймёшь.

Дэн слабо кивнул: он не понял ни слова. Тиль в этом не сомневалась. Беспечно махнув рукой, она потянулась за сумкой - лекция кончилась.



…Мы позволяем себя убивать - с улыбкой. Потому что когда одно сердце останавливается - начинает биться другое. У каждого из нас много сердец. Они сменяют друг друга, не иначе. Но память у них общая. И мировой пульс - взлёты и падения наших сердец.

Если из лучей утреннего солнца вдруг соткалась рыжая девчонка с задорной улыбкой, улыбнитесь в ответ, и вам всегда будет тепло.
Мы духи Солнца, и пока мы смеёмся, где-то возрождаются фениксы. А мы смеёмся вечно…


___
http://www.taiellor.ru/varya-text/Pravda.html

Правда

Иногда бывает так – сидишь себе дома, пялишься в монитор компьютера и совершенно ничего не хочется делать. Потому что – холод, тяжёлая неделя за плечами и ещё более тяжёлая, хоть и радостная – впереди, потому что уже чёрти сколько не был вот так дома –просто так, ни за чем, не в вихре дел, а всего лишь  с музыкой или хорошим фильмом, и с кошкой на коленях, и с жужжанием бабушкиной швейной машинки за стенкой. Тебе как-то тоскливо, и понять бы, от чего, может, было бы легче.

Ты смотришь старые фотографии. Да, это, наверное, такое же нерушимое правило, как не спорить с идиотами, но ты всё равно споришь, потому что ну невозможно же, и всё равно смотришь – потому что всё это – твоё, хорошо это или плохо…А там – совсем другой ты, с другой планеты, из другой истории. Но ведь это – ты, так почему же всё это – там, а ты здесь, в сумрачном зимнем дне? Почему всё так меняется, что ни ухватиться, ни сорваться следом – не успеваешь. Ты включаешь старую, нежную музыку из любимых фильмов и мультиков – что-нибудь вроде песенки из мультфильма про Золушку, которая: «Хоть поверьте, хоть проверьте», или: «Никого не будет в доме, кроме сумерек, один зимний день в сквозном проёме незадёрнутых гардин, незадёрнутых гардин». И всё это обволакивает, укачивает на руках, чтобы ты задремал и смотрел сны про своё прошлое – нет, не более счастливое, чем настоящее, просто другое, то, которого при всей счастливости твоего настоящего всё-таки не хватает…

А потом…Потом ты случайно поворачиваешь голову и смотришь в окно.

В промёрзшее за ночь морозным узором окно, за которым тихо, подкравшись на цыпочках, только-только ухватившись за край твоего дня, готовится свалиться на город едва начинающаяся метель. Снежинки, летящие вверх…Да, конечно, это просто потоки воздуха, случайность, вихрь, который через два метра повернёт и помчится прямо в землю, чтобы разбиться об неё на тысячи снежных паутинок…Но он же летит вверх. Вот прямо сейчас. И у тебя внутри что-то ёкает. «Ёкает». Смешное слово, правда? Но только иначе-то и не скажешь – оно же и правда ёкает. То ли диафрагма вдруг схлопывается, превратившись в тугой комок – может, как раз в тот, который иногда встаёт в горле? То ли солнечное сплетение вспыхивает ярко-ярко, и обжигает так, что не понять, жар или холод, и осталось ли после этого короткого, резкого «ёканья» хоть что-нибудь старое внутри…Потому что там теперь всё какое-то искрящее, резкое-резкое и белое…Ты прикусываешь губу и улыбаешься – снег. Пошёл снег – и жизнь как будто началась с нового листа. Просто снег. Всего лишь. Просто летит вверх. Просто напоминает, что, на самом деле, каждый день можно начинать жить заново. Как в первый раз. Как первый день весны. Как будто ничего плохого никогда не было и не будет. Как будто снег может идти вверх, люди могут не умирать, а приклеенные на окно бумажные снежинки – на самом деле журавлики, те самые, которыми, как говорят, когда-то спасли маленькую японскую девочку.

  И ты выходишь на улицу, в начинающуюся метель, в город, в котором иногда тебе действительно страшно, а иногда грустно жить, в город, из которого так хочется порой уехать, но в котором именно поэтому очень нужно жить. В город, в котором снег может лететь вверх, а значит, и люди, наверное, могут, правда?

Школа Магии, профессор Бах, ведьмы O'Мур:

http://www.taiellor.ru/varya-text/Zaschitnik_drakonov.html

Защитник драконов

Настроение у профессора Баха в то утро было препаршивое.

Мало того, что понаехало рыцарей больше, чем учеников – что делать, если какой-то очередной рыцарский орден, проморгав собственный замок, который от неухоженности и ветхости наконец-то обрушился им на головы посреди ночи («Им бы после этого месяц в госпитале валяться, так нет же, в доспехах спят!», - в сердцах приговаривал старый маг, читая рыцарский манифест) испросил разрешения хотя бы турнир провести под стенами «вашего великолепного в своей архитектуре учебного заведения», тьфу ты, читать противно! Вечно у этих рыцарей одни знамёна да турниры на уме, лишь бы покрасоваться…Мало и того, что они напривозили с собой лошадей и оруженосцев, от которых теперь по школьному двору пройти спокойно нельзя, а глава ордена со скандалом требовал предоставить ему лучшие «покои» в замке, каковыми по его мнению почему-то оказался кабинет декана факультета прикладной магии. Спасибо, под рукой оказалась бутыль с зельем памяти и забвения, и угощённый якобы вином гость быстро забыл, зачем пришёл, и умчался вниз строить своих «орлов» на смотр. Всё бы было ничего и можно было бы потерпеть денёк-другой, пока орден в полном составе не ускачет восвояси, бряцая доспехами и зубами провинившихся оруженосцев, ожидающих порки за недочищенный щит, если бы кто-то – кто бы это мог быть, интересно? – не проболтался, что в Школе живёт дракон…

- Даааа, - протянула Мар, разглядывая длинную серебристую змейку с вершины Восточной башни. Змейка шевелилась и поблёскивала на солнце латными боками, то и дело распадаясь то тут, то там, когда кому-то из рыцарей приходило в голову выяснить, не влез ли сосед вперёд него. – Говоришь, очередь убивать нашего дракона?

Ри тревожно кивнула. Не то чтобы она сомневалась в силе своего золотистого друга, но всё-таки ей было очень не по себе. Вдруг они всем скопом налетят да и свяжут его? Или камнями завалят? Или ещё чего придумают? Рыцари – они, конечно, не очень умные, особенно эти, но бывают же случайности…

- Не волнуйся, - философски пожала плечами Мар, целясь огрызком яблока в серебристую змейку. – Поверь, они ему ничегошеньки не сделают, зато он-то как развлечётся…

Огрызок, ускоренный заклинанием, стрелой помчался вниз и, перескакивая с одного шлема на другой, устроил звон в ушах сразу семи рыцарям.

- Ура! В прошлый раз пять было, - гордо заявила младшая О’Мур и отправилась проведать дракона.

- Выходи, злобный ящер! – раскатилось по лужайке бравое эхо. Оно чувствовало себя более чем уверенно: ещё бы, ведь за ним стояло столько лужёных рыцарских глоток. Эхо с нахальной  улыбкой летало между деревьями в ближайшем лесу, шевелило травинки и хохотало над облаками. Эху было очень весело – целых пять секунд.

- З-зачем? – вкрадчиво откликнулся «злобный ящер», переставая сливаться со скалой над входом в собственную пещеру.

Эхо мигом скисло, съёжилось и спряталось за дальнюю кочку. Рыцари ошеломлённо умолкли.

- Так з-зачем я должен вых-ходить? – почти ласково вопросил дракон, поудобнее устраивая хвост и явно приготовившись слушать.

Из толпы струхнувших рыцарей выбрался один, самый смелый, с алебардой наперевес. За неимением войн славное оружие явно не один год пролежало в оружейной, и его ещё не успели до конца отчистить от ржавчины. Под насмешливым взглядом мифического существа рыцарь смущённо спрятал алебарду за спину, но храбрости не растерял.

- Выходи, будем сражаться! – гордо произнёс представитель воинствующего ордена.

- А з-зачем сражаться? – тут же спросил дракон с искренним интересом.

Лицо несчастного героя вытянулось от удивления.

- Как зачем? – он даже, кажется, обиделся. - Так положено! Я – рыцарь, ты – дракон. Я должен тебя убить. А не я, так мои товарищи.

Оглянувшись на соратников, рыцарь обрёл былую уверенность в себе. Их тут целый орден, как-никак. Уж с одним-то драконом точно справятся!

- А за что вы хотите меня убить? – теперь расстроился уже дракон: спал себе спокойно в собственном доме, никого не трогал, даже овец из соседних деревень не таскал, и вдруг приходят, гремят, как Мар, споткнувшаяся о ведро из под вкусного жасминового чая и зачем-то вдруг хотят его убить. Люди – всё-таки странные существа: вечно им какие-то глупости в голову лезут…

- За то, что ты дракон, - кажется, герой даже не понял смысла вопроса. И, похоже, никогда не задавался им сам.

- Мм… - глубокомысленно протянул ящер и хотел было дохнуть огнём для профилактики…но его неожиданно перебили:

- Уходите прочь, варвары! – между толпой рыцарей и уже распахнувшим пасть драконом стоял незнакомец, из-под чёрных лат которого доносился смутно знакомый «злобному ящеру» голос. – Не смейте тревожить покой этого чудесного создания!

От высокопарности этого заявления дракон с рыцарями, поняв, что это ещё только начало, дружно зажали уши и уже не услышали того, что вдохновенно вещал защитник драконов следующие десять минут.

- Эйр, ты что, с ума сошёл?! – возмущённый вопль младшей О’Мур показался присутствующим истинным благословением. «Спасены!» - читалось на лицах рыцарей, мгновенно позеленевших в тон драконьей морде. – Что ты несёшь?! И что за плащ такой дурацкий? – ведьмочка незамедлительно цапнула край плаща «миротворца», от чего оный сменил пафосный чёрный цвет на жизнерадостный жёлтый, а вышитая на нём роза стала из алой нежно сиреневой.

- Вот так-то лучше, - широкая ухмылка младшей О’Мур не сулила окружающим ничего скучного. Вот совсем ничего.

- Да, мне так тоже больше нравится, - кивнул дракон. – Но вот над латами ещё надо поработать.

- Не вопрос!

Дружно расхохотавшиеся над судьбой неудавшегося спасителя рыцари ещё не знали, что их ждёт. А дракон знал – но не стал уточнять, что вообще-то он имел ввиду только латы Эйра…

Уставший за день профессор Бах мирно дремал  в кресле у окна. Он весь день устанавливал дипломатические отношения с главой воинствующего ордена, руководил приготовлениями к турниру и отвечал на дурацкие вопросы вроде: «А что это за дети? А можно их отсюда убрать?» Один раз он даже чуть было не ответил, что эти дети не постесняются убрать из Академии сам орден в полном составе, и он, профессор, не будет их за это сильно ругать…Но декан факультета прикладной магии не стал бы негласным главой Академии, если бы не умел вовремя промолчать. Дипломатия – великая вещь…

- Дедушка, дедушка, спасибо! – влетевшая в кабинет Элли восторженно повисла на бороде почтенного мага – до шеи она пока просто не допрыгивала.

- Пожалуйста. А за что?

- Как за что? За разноцветных солдатиков! Я так давно о них мечтала! – радостно верещала девочка, указывая куда-то на улицу.

Профессор Бах очень не хотел смотреть в окно: он уже догадывался, что там увидит.

- А по-моему, хорошо получилось, - Мар, довольно потирая руки, снова сидела рядом с сестрой на крыше Восточной башни. Ри, оторвавшись от очередной книги по психологии магически одарённых подростков, созерцала грандиозный разгром, учинённый малявкой за каких-то полчаса обманчивой тишины. Ну ни на секунду нельзя отвернуться!

По двору Академии Магии маршировали разноцветные рыцари: синие, зелёные, жёлтые, красные, оранжевый, небесно-голубые, цвета морской волны, слоновой кости, весеннего рассвета и вишнёвой косточки. Они были в горошек, в полосочку, в бабочку и в ромашку…

- Смоется быстро, - с надеждой предположила Ри.

- Обижаешь, - Мар была довольна до невозможности. – Смылось бы, если бы я их покрасила. Они знаешь сколько латы ковыряли, и ни единой царапинки!

Наверное, преподаватель зельеварения и магической химии был бы просто счастлив узнать, что его самая нерадивая ученица умудрилась подмешать частицы краски в структуру металла…Но ему, как и профессору Баху, лучше было оставаться в счастливом неведении.

- Это ещё не всё, смотри дальше, - сияла малявка, указывая вниз. Разноцветные точки внизу собрались в пестрый полукруг, а перед ними стояла высокая фигура в жёлтом и что-то вдохновенно вещала.

Рыцари благоговейно внимали.

Совершенно ошеломлённый профессор Бах тоже внимал, не в силах сдвинуться с места.

- Друзья, мы должны встать на защиту дракона, этого несчастного, угнетённого существа…

«Угнетённое существо», ещё недавно бывшее «злобным ящером», обречённо закрыла когтистыми лапами морду.

- Давайте переименуем ваш орден в Орден Дракона и принесём дракону присягу!

Рыцари, оказавшись равномерно окрашенными со всех сторон, приняли Эйра за своего и даже зауважали его как оратора и идеолога. А Эйр в свою очередь давно мечтал бороться за правое дело и вот, наконец, нашёл подходящую аудиторию…

- Нет, это уж слишком, - проворчала возникшая из ниоткуда Ри, схватила друга за руку и исчезла обратно уже вместе с ним.

Ведьмочки, кое-как утихомирив наконец Эйра Защитника Драконов и его теперь уже верных соратников в разноцветных латах, спина к спине сидели на пороге школьной кофейни, попивая горячий шоколад и усталыми, тихими голосами переговариваясь о том, как это, на самом деле, здорово - найти единомышленников...И как сложно им сразу же не надоесть.

Но друзья, они на то и друзья, чтобы приходить на помощь точно в нужный момент.


http://www.taiellor.ru/varya-text/Den_rojdeniya_Eira.html

День рождения Эйра

- Мар, Мар, вставай, катастрофа!!

- Что такое?! – сонная Маргарита неохотно высунула нос из-под одеяла. – Что, нас опять за что-то наказали?

-  Хуже, - упавшим голосом сообщила Ри, только теперь переставая бешено скакать по малявкиной кровати. – Мы забыли!!

- Что забыли-то? Ри, говори толком, я спать хочу. Пока я вижу только, что ТЫ забыла, почему я легла спать полтора часа назад. А между прочим, могла бы и спасибо сказать.

Мар для сестры было не жалко абсолютно ничего…когда та не забывала, что сестринский сон – священен. Особенно если всю ночь вышеупомянутая сестра лихорадочно переводила с древнешотландского на древнеирландский какую-то невероятно важную с точки зрения практикума осознанных сновидений ерунду…

- Мы забыли, что сегодня день рождения Эйра!! – в голосе Ри было столько отчаяния, что Мар разом проснулась. Чёрт, а и правда ведь забыли…

- Что будем делать? – через полминуты Мар уже кружила по комнате, раскурочивая все подозрительно встопорщенные поверхности в поисках давно заготовленного для друга подарка. В шкафу нет, под кроватью тоже нет, и на люстре тоже ничего подходящего не висит – какая жалость! Развешанные повсюду на просушку травы были крайне недовольны кипучей деятельностью младшей О’Мур, осыпаясь ей на голову шуршащими листьями, а детские рисунки Мар и Ри вдохновенно подшуршивали им со стен загнутыми уголками, очевидно, вообразив себя частью оркестра, исполняющего вальс осенних листьев. Малявка громко цыкнула, и балаган мгновенно прекратился – стало наконец-то слышно слова Ри:

- …а он, представляешь, нам под дверь положил конверт с приглашением на праздник. Это чтобы Эйр решил праздновать день рождения, да ещё кучу народу созвал!! Представляешь, как для него это важно! А мы забыли, вот ужас-то!

Мар замерла посередине комнаты, несколько секунд недоумённо следила за мельтешащей сестрой, потом подошла к ней вплотную и от души встряхнула.

- Ри, успокойся, сейчас мы что-нибудь придумаем. Я очень хочу спать и у меня страшно болит голова, так что не кричи, пожалуйста, ладно? – Мар поморщилась и устало уткнулась враз затихшей сестре в плечо. Потом вдруг подскочила, перепугав Ри до смерти. – И кстати, я вспомнила, куда дела подарок. Вон же он, в углу под потолком!

Мар гордо ткнула пальцем в нечто настолько невообразимое, что старшая О’Мур разом успокоилась и поняла: всё хорошо, у них проблемы. Как всегда.



На большой поляне для тренировок собралась чуть ли не вся Школа. Ученики переговаривались, перекрикивались, перемигивались и перекидывались разнообразными предметами, начиная от апельсинов и заканчивая стульями. Даже профессор Бах принял приглашение на день рождения Эйра, хотя обычно не позволял себе участвовать в личных праздниках своих подопечных – его добродушная улыбка должна быть для них счастьем, а не обыденностью. Правда, с  этими неугомонными О’Мур он уже и так подрастерял славу сурового наставника. Кстати, где они?

- Эйрен, скажите, а где ваши…ммм…ваши О’Мур? – обратился он к Эйру, как раз пробегавшему из кофейни к накрытому неподалёку столу с ведром мороженого в руках.

- Ммм…не знаю, они меня ещё не поздравляли, значит, пока не пришли, - удивился рыцарь, и по лицу его скользнуло беспокойство – кажется, он так забегался с приготовлениями, что даже забыл, что с утра ещё не видел сестёр. – Наверное, вот-вот появятся.

И виновник торжества побежал дальше. Через минуту он был крайне неудачно пойман за локоть очередным поздравляющим и чуть не уронил ведро, чудом удержав его на кончике мизинца, а сам при этом таки свалившись носом в сочную июльскую траву…Профессор Бах предпочёл не услышать, как его примерный, хотя и не самый блестящий ученик ругается болотными кикиморами и тому подобными пакостями на весь школьный двор. Всё ж таки гибель мороженого была бы непоправимой утратой…

А гости всё прибывали. Даже дракон ради такого случая согласился потерпеть рядом с собой толпу бестолковых  учеников и  устроился чуть в стороне от праздничного стола, нежно обвившись вокруг большого ведра с любимым жасминовым чаем. Солнце переливалось на его золотисто-зелёной шкуре, то и дело рисуя на ней причудливые узоры, похожие на строки книги, написанной на очень древнем, давно забытом языке. Мар и Ри в солнечные дни любили устраиваться под боком у дракона и пытались разобрать буквы. У них не очень-то получалось, и сёстры, отчаявшись разглядеть хоть один понятный знак, принимались попросту придумывать, что бы эти строчки могли означать. У них выходили целые истории – о древних богах, о рассветах и закатах, о том, что случалось в жутко давние времена, когда даже Школы ещё и в помине не было…А дракон, полудремавший на солнышке, слушал их болтовню и по-кошачьи щурился, не спеша говорить, что же на самом деле солнце пишет на его чешуйчатых боках, хотя он-то точно знал каждую букву, каждую запятую этой забытой книги…

- Дракон-дракон, помоги нам, а? – раздалось откуда-то из-за кончика хвоста, и задремавший было над ароматным чаем ящер чуть не подпрыгнул от неожиданности.

- Чт-то так-кое? – прошелестел он, внимательно разглядывая возникших из ниоткуда сестёр с большим свёртком в руках. Свёрток шипел, пинался и явно был не в восторге от перевязывавшей его ярко-голубой ленты.

- Нам нужно позолотить его солнцем, - объяснила Ри, подходя к морде дракона и ласково гладя его по переносице. Они всегда так здоровались – Ри гладила крохотные чешуйки на носу ящера, а тот по-кошачьи мурлыкал (ну то есть это ему казалось, что по-кошачьи, на самом деле этот звук больше напоминал раскаты грома по другую сторону горного перевала…) и аккуратно щекотал ведьмочку кончиком хвоста. – Поможешь?

- Р-разумеется, - проурчал дракон.  - Давайте сюда ваш свёрток.

Мар аккуратно положила на траву перед драконом свёрнутый лист бумаги с себя высотой и замерла рядом, готовая, если что, срочно хватать сюрприз и прятать его от невовремя появившегося именинника.

Ящер оглянулся на солнце, по-дружески так, как будто подмигивая, мол – сделай милость, отвлекись от дел на секундочку, тут твоя помощь нужна…а потом огорошил сестёр короткой звонкой фразой на непонятном языке. Лучик солнца, плясавший в это время на драконьем боку, прыгнул на бумагу, свернулся золотистой лентой поверх голубой, замер на секунду и тут же растаял в воздухе. Всё снова было как обычно, и увлечённые драконьей магией ведьмочки даже не заметили, как с золотисто-зелёного бока исчезла одна чешуйка, а значит, и одна фраза затёрлась в причудливой солнечной книге. Может быть, они заметят, а может быть и нет, людям свойственна беспечность, тут уж ничего не поделаешь. Но в любом случае это будет потом, а сейчас…

- Мар, Ри, вот вы где! – к ним спешил Эйр, радостно размахивая руками на манер ветряной мельницы. – Вас уже все ждут, сколько можно спать?!

- Спать, - зыркнула Мар на сестру, – можно долго. Только вот не получается почему-то…

Ри виновато потупилась.

- Пошли за стол, а то мороженое совсем растает, - Эйр недоумённо посмотрел на сестёр, стоявших рядышком так, чтобы закрыть от него драконью морду. – Что такое?

- Эйрушка, - вдохновенно завела Ри, от подавляемого смеха едва не срываясь на булькающий кашель, - в этот радостный день мы…

Мар, с удовольствием полюбовавшись пару секунд на вытянувшуюся физиономию друга, перебила сестру, которая явно собиралась помучить именинника долгой прочувствованной речью в стиле профессора Глюка.

- Ты у нас умный и знаешь, что всякой ерунды тебе нажелают и так. Поэтому просто – с днём рождения! И подарок принимай, а то он меня запинал уже совсем, - поморщилась ведьмочка, на последней фразе сбившись с праздничного тона на нетерпеливо-прыгающий, и впихнула Эйру свёрток, который до той поры прятала за спиной.

Ошеломлённый именинник замер с фыркающим свёртком в руках, не зная, то ли сразу запереть его где-нибудь от греха подальше, то ли сначала всё-таки открыть. А потом всё равно запереть, причём, судя по доносящимся изнутри звукам, ещё быстрее… Мар, не в силах смотреть на мучения Эйра, а скорее просто из любопытства, проворно подскочила, дёрнула за кончик ленты и прыгнула обратно под защиту чешуйчатого драконьего бока.

С развернувшегося листа на Эйра смотрел…огромный солнечный котёнок. Шёрстка его светилась, как полуденное июльское  солнце, только мягко и не жарко, а в голубых глазах прыгали озорные чертенята, совсем как у Мар. Увидев Эйра, котёнок радостно мурлыкнул и подставил загривок, явно намекая, что его нужно срочно погладить. Эйр, всё ещё пребывая в замешательстве, потянулся к пушистой нарисованной гриве, и только тут разглядел золотистую надпись в нижнем левом углу листа: «Хорошего тебе неба, рыцарь».  Именинник удивлено воззрился на сестёр О’Мур, сёстры – на дракона, а дракон…А дракон как ни в чём не бывало попивал себе жасминовый чай и лукаво посматривал на небо, туда, где в полуденном сиянии величественно парил его брат. Ведь каждый дракон – это солнце, а каждое солнце – это дракон. Просто одни выбирают жить на небе, а другие – на земле. Хотя это совершенно не значит, что, выбирая  одно, они теряют другое…



День рождения Эйра отпраздновали на славу.

Ученики устроили совершенно волшебный разгром, заляпав длинный праздничный стол мороженым и клубникой, а вокруг раскидав миллион черешневых косточек. Мар и Ри тихонько прошептали пару слов, переглянулись и довольно кивнули – они давно просили профессора Баха посадить на школьном дворе черешню…Теперь у них будет целый черешневый сад. А что посреди тренировочной площадки...Подууумаешь. Черешня лучше, а потренироваться и в другом месте можно.

Декан факультета прикладной магии, посидев для приличия часик за столом, дезертировал к себе в кабинет, справедливо опасаясь схлопотать кусок торта на свои седины. В прямом смысле этого слова, ибо чрезмерно радостные ученики левитировали со стола всё подряд, и в опасной близости от профессорской бороды опрокидывались то кувшины с глинтвейном, то тарелки с фруктовым желе…Оказавшись в кабинете, профессор устроился в кресле у окна и стал наблюдать, как именинник гладит по более чем реальной шёрстке нарисованного солнечного котёнка, как Мар и Ри уговаривают дракона покатать Эйра по случаю дня рождения (ну и их заодно, разумеется), как вокруг них с воплями: «И меня покатать, и меня!» носится маленькая Элли…Ему было радостно и немного грустно, самую капельку. Может быть, потому, что не место ему было среди всего этого шума и гама, а может быть, потому, что дракону тоже было не место, однако же он его всё-таки нашёл, своё единственно правильное место на земле. И как раз сейчас золотисто-зелёный ящер, расправляя перепончатые крылья, взмывал ввысь, чтобы поздороваться со своим сияющим братом и показать юным волшебникам их единственно правильное место – на небе.

Профессор кивнул пролетавшему мимо окна его кабинета дракону, и тот, лукаво и чуточку грустно, кивнул ему в ответ. Как равный – равному. Как брат – брату.

-Разные бывают драконы. И судьбы у них тоже разные. Правда, Ри? - проговорил профессор вслед хохочущей на драконьей спине Мирреан, и его, разумеется, никто не услышал. Не время ещё. Пожилой волшебник улыбнулся, наблюдая, как судорожно держится за чешуйчатую шею впервые оказавшийся в небе Эйр, и лукаво добавил:

- Хорошего тебе неба, рыцарь.

http://www.taiellor.ru/varya-text/O_cvetah_i_holodnom_orujii.html

О цветах и холодном оружии

- Что это за существо?! Откуда хоть ты его взяла??? – проворчала Мар, как только Ри закрыла за «существом» дверь.

- Ниоткуда, само пришло. И зови его по имени, пожалуйста, - нахмурилась старшая сестра.

- По имени, по имени…Ладно: откуда ты взяла это…хм…этого Райма?

- Говорю же – сам пришёл, - точка в разговоре была настолько ясна, что, кажется, даже стукнула Мар по макушке. – Я в библиотеку.

Ри подхватила сумку с учебниками и выскочила за дверь.

Мар сидела на подоконнике и с безмерно довольным выражением лица вязала что-то несусветно пёстрое, при этом так ехидно ухмыляясь каждой смене цвета ниток, что нетрудно было догадаться, кому предназначался сей шедевр. Только бедный Эйр ещё не знал, почему ему так икается…Ведьмочка была так увлечена, что, если бы не чьи-то подозрительно громкие мысли,  не подняла бы головы и не заметила летящий прямо ей в лоб дротик. Как раз вовремя, чтобы успеть увернуться, но поздновато, чтобы заметить  пустившего его «доброжелателя».

- Так-так, интересненько, - протянула малявка, рассматривая выковырянную из рамы точно напротив носа стрелку. – Это кто же меня так любит-то?

Ответ не заставил себя долго ждать – он просто постучал в дверь. Мар укусила кулак, чтобы ненароком не ответить: «Открыто!». Снаружи почему-то долго не решались войти, а потом, аккуратно приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы можно просунуть в комнату голову, робко поинтересовались:

- Здравствуй! А Ри здесь?

Ну конечно – Райм…Ух, сейчас ему не поздоровится…

- Здесь-здесь, заходи…- проворковала ведьмочка, пряча дротик за спину.

Юноша приоткрыл дверь чуть пошире и остановится в проёме.

- А позови её, пожалуйста, мне нужно с ней поговорить.

Он опустил глаза, покраснел…и в Мар полетел ещё один дротик. Всё с той же стороны – из окна.

Дротик ведьмочка успела поймать до того, как ухажёр Ри поднял голову и обвёл глазами комнату – в которой, совершенно очевидно, старшей О’Мур не было.

- Ты знаешь, похоже, она трансгрессировала в библиотеку. Всё утро туда собиралась, - Мар почесала в затылке, пытаясь одновременно сделать вид, что безмерно удивлена данным обстоятельством, и понять, что же всё-таки происходит.

- А, ну тогда я её там поищу, - облегчённо пробормотал юноша и тут же скрылся за дверью.

А Мар с обречённым вздохом повернулась в окну – ловить следующий дротик.

Ри сидела в читальном зале. Перед ней возвышалась высоченная стопка книг с многообещающими названиями «Мифы и легенды Ирландии», «Тайна Лох-Несского чудовища», «История практической магии», «Травоведение для специалистов» и всё в том же духе, однако старшая О’Мур удручённо облокотилась на столешницу, положив подбородок на ладони, и смотрела в одну точку.

Не то чтобы она сильно расстроилась из-за того, что Мар и Райм не понравились друг другу – всякое бывает, передумают ещё сто раз. Вот только…Да, как правило, Мар делала поспешные выводы, основанные исключительно на интуиции, а никак не на фактах…Но в девяти случаях из десяти она оказывалась права. А значит, придётся быть настороже. Ри страшно не любила  какую-либо фальшь в отношениях, и даже думать о том, что придётся опасаться человека, но так, чтобы он этого не заметил, приводила её в уныние.

Из оного Ри быстро вывела – вернее, по-простому вытянула за руку  - сестра, появившаяся ровно перед её носом. Старшей ведьме О’Мур, правда, потребовалось секунд пять, чтобы осознать, что ураган, утянувший её за ближайший стеллаж – это всё-таки Мар, а не стихийное бедствие. Ну, по крайней мере, не в буквальном смысле.

- Ри, слушай: он идёт сюда, ищет тебя. Ты должна сделать вот что…

- Кто идёт? – перебила ошарашенная Ри.

- Да Райм же! – Мар аж подпрыгивала от нетерпения. – Он придёт, увидит тебя, ты поговоришь с ним минут пять, а потом скажешь, что тебе пора, некогда и вообще тебе срочно нужна я. Поняла?

- А…ну да…но зачем? – старшей О’Мур казалось, что мир всё-таки сошёл с ума. Чтож, когда-нибудь это должно было случиться…

- Увидишь. Я буду стоять тут, так, чтобы ты меня видела, а он – нет. Когда скажешь ему, что уходишь, сразу смотри на меня. Всё, вон он идёт! – и Мар вытолкнула сестру из-за угла.

- Привет, - проговорила Ри, и сердце ведьмочки больно сжалось, видя, как искренне он рад её видеть.

- Привет! Я тебя искал…Мы не договорили…

- Да, точно, не договорили…Да…

«Посредственная ты актриса, сестрёнка», - прозвучал в голове Ри голос Мар.

«Сама-то!» - огрызнулась та и улыбнулась собеседнику.

- Ты, кажется, говорил про зелье памяти, да?

- Именно! – просиял Райм, усаживаясь за стол с явным намерением надолго занять внимание Ри. – Так вот, когда я впервые попытался его сварить…

- Слушай, мне сейчас надо к Мар, давай мы потом поговорим, а? – кто бы знал, чего ей стоило произнести эту фразу…и не кинуться утешать брошенного щенка, на которого он тут же стал похож.

Ри повернулась к сестре…и увидела, что в спину ей летит дротик. Ведьмочка забыла обо всём и кинулась на перехват, но Мар отточенным движением поймала стрелку, даже не повернув головы. Что наводило на определённые мысли…

- Да, весь день вот так, - ответила на невысказанный вопрос малявка, и, против обыкновения, не улыбнулась. – Ты поняла, как это работает?

- Поняла. Рааааайм, - в голосе Ри зазвучали угрожающие нотки, которым позавидовал бы любой оркестр. – Ты что делаешь, а?

- Я? – юноша искренне не понимал, что происходит и за что на него ТАК смотрят.

- Что такое? Кого побить? – радостный голос неизвестно откуда взявшегося Эйра настолько не вязался с общей мрачной картиной, что рыцарь тут же сменил тон и уже серьёзно спросил. – Что у вас тут происходит?

- А вот что, - Мар вытащала из-за спины очередной дротик.

- Райм, ты кидаешь в Мар дротики. Прекрати немедленно, - Ри говорила очень спокойно, и от этого спокойствия даже Эйру стало не по себе.

- Я ничего не кидаю, смотри, - незадачливый ухажёр в отчаянии выставил перед собой пустые ладони.

-   Сейчас я тебе покажу. Дайка-ка руку. А вы отойдите, - Мар была ещё спокойнее сестры. Нет, мир точно сошёл  с ума…

     Ведьмочка взяла руки Райма, юноша в смятении опустил глаза… и в Мар тут же полетел очередной дротик.

- Видишь? Когда ты злишься на меня, получается вот это, - младшая О’Мур всё так же спокойно держала юношу за обе руки. – А теперь сделай так, чтобы этот дротик упал на пол.

- Но как?! – в панике закричал Райм, пытаясь высвободить руки и поймать стрелку, неумолимо приближающуюся к спине ведьмочки.

- Просто расслабься. И доверься мне. Не нужно делить со мной Ри, я не кусаюсь и добровольно отдам её тебе, если она сама этого захочет. Договорились? – Мар улыбнулась,  посмотрела ему в глаза…и дротик упал на пол в каких-то пяти сантиметрах от её левой лопатки.

Ри и Эйр, хоть и были готовы в любой момент прикрыть Мар от опасности, вздохнули с явным облегчением.

- Вот и хорошо, молодец, - проговорила Мар…и тихонько сползла в обморок.

- Больше никогда так меня не пугай, - над едва успевшей открыть глаза Мар нависала старшая сестра, назидательно потрясая кулаком. – Зачем нужно было так бесстрашно бросаться доказывать всё на практике? Могла бы ему просто объяснить.

- Во-первых, ни разу не бесстрашно, у меня, между прочим, все поджилки дрожали… Из меня получилась бы неплохая актриса, правда? – подмигнула малявка.

Ри только тяжело вздохнула и обняла сестру.

- А во-вторых, - продолжала гнуть своё ведьмочка, - это он на всю жизнь запомнит. А для волшебника, способного бессознательно кидаться дротиками в каждого, кто ему не понравится, это очень ценное знание. Ему бы с профессором Бахом посоветоваться по поводу его…кхм…способностей.

- Да, ты права, я скажу ему. Вот прямо сейчас. Открыто! – отозвалась на стук в дверь Ри, по-прежнему обнимая сестру.

Райм смущённо мялся на пороге.

- Чаю хочешь, герой? – ехидно вопросила Мар откуда-то из-под волос сестры, и из открытого окна ей в спину тут же полетел…белый тюльпан.


http://www.taiellor.ru/varya-text/Konec_sveta.html

Конец света

- Звёзды говорят, что…говорят, что…- профессор астрологии аж закашлялся от ужаса. – Звёзды говорят, что через десять лет, когда на небесном своде пересекутся Луна, Плутон и красная комета Сирикс, наступит…конец света.

Класс изумлённо замер, и Висса судорожно уцепилась за руку Мар – она почувствовала, как по сердцам рядом стоящих людей пролетел один и тот же щемящий импульс – панический страх. В глазах у ведьмочки потемнело, она с трудом заставила себя вдохнуть и выдохнуть: после такого всплеска эмоций было трудно даже вспомнить, что это и вообще нужно делать…

Юные волшебники загалдели все сразу – через несколько секунд, когда схлынул ужас.

- Как? Почему?

-Что теперь делать?!

- Ой! А как же, я через десять лет как раз собирался защищать докторскую диссертацию…

Мар тоже стало страшно. На одну секунду, ту, самую первую, пока она ещё не осознала…

Десять лет.

За десять лет можно успеть закончить Школу.

Построить Дом.

Переломать себе руки-ноги, свалившись наконец с метлы…

Или собрать силы.

Для чего?

Об этом стоит подумать.

Мар смахнула слезинки, выступившие в уголках глаз, и ехидно улыбнулась. Мы ещё посмотрим, кто кого.

Класс, всё так же взволнованно галдя, стал спускаться по винтовой лестнице, шумно обсуждая последние секунды сорванного предсказанием урока.

- Как вы думаете, это правда? – трещала белокурая волшебница с локонами, похожими на смешные пружинки.

Висса, шедшая в пяти шагах позади, чувствовала её смятение. Это было похоже на горный обвал: что-то оборвалось и теперь катилось вниз по склону, всё быстрее и быстрее. Единственное, что могло хоть как-то приостановить ужас внутри – слова. И она говорила: прерывая собственные  фразы на полуслове, не дожидаясь ответов на свои же вопросы…

- Ведь астрология – не точная наука? Так же, как прорицания. Нет, я, конечно, очень уважаю профессора Глюка, но ведь предсказание может дать нам лишь одну или несколько возможностей, существующих на данный момент времени. И в астрологии точно так же – никогда нельзя точно сказать, сбудется или нет. Ведь правда, правда?

Кто-то успел вставить в поток слов не очень уверенное: «Да», и волшебница продолжила щебетать дальше – уже гораздо более успокоенная, как не могла не заметить Висса.

А ещё она не могла не заметить разноцветных волн упрямой отчаянной решительности, расходившихся во все стороны от Мар. Младшая О’Мур шагала по ступеням Астрологической башни с радужно-глупым, детским и бесконечно сильным желанием изменить мир.

А с энергией, как любил говаривать профессор Бах, шутки плохи.

   - Что ты делаешь? – Ри внимательно наблюдала за манипуляциями сестры, тщетно пытаясь отыскать в них смысл. Ну хоть какой-нибудь.

Малявка, не ответив, продолжала судорожно чертить что-то на листочке бумаги. Там были точки, восклицательные знаки, стрелочки и ещё куча значков непонятного назначения. Вдруг Мар громко фыркнула, смяла листок и не глядя кинула за спину. Там скопилась уже порядочной высоты кучка, но вектор деятельности сестры для Мирреан яснее не становился. Ри пожала плечами и отправилась в библиотеку – говорят, вчера ночью под большим-большим секретом туда привезли давно заказанное собрание сочинений самого известного тёмного мага современности. Надо же ознакомиться с мнением оппонента, мало ли что…

А Мар, выкинув очередной листок, упёрлась кулачками в подбородок и напряжённо размышляла над ускользающим решением задачи. Условие было проще некуда: есть некоторое количество магов, которые во что бы то ни стало хотят предотвратить конец света. И есть вышеуказанный конец, который, согласно предсказанию,  наступит через десять лет. Вопрос: как нужно распределить и подготовить магов, чтобы не пустить это безобразие даже на порог? Она пересмотрела уже два или три десятка раскладов, но ни один из них не подходил.

- Не то, всё не то. Но как же? Ведь просто должно быть, проще некуда, - бормотала ведьмочка, глядя на высокое июньское небо и яснее, чем когда-либо, понимая, что ни за что, никогда не позволит разрушить эту красоту. Просто не позволит и всё. И плевать она хотела на всякие там концы света. Придумали, тоже, глупости…

Утро было ранним и солнечным. Оно переплетало травы солнечными зайчиками и улыбалось с высоты драконьего полёта, задорно подмигивая ещё сонным волшебникам. Висса и Кайра сидели в пустой кофейне – было воскресенье, и никого, кроме них и хлопочущей на кухне Ри ещё не было видно.

- А ведь все уже успокоились, даже почти забыли, - задумчиво проговорила Кайра, отпивая глоточек вишнёвого кофе с ирландскими сливками.

- Похоже на то, - кивнула Висса. Она внимательно следила за настроениями в Школе со времени памятного урока астрологии, и видела, что вслед за разговорами постепенно утихают и страхи, укладываются волнения и перспективы не кажутся уже настолько безрадостными. – Они убедили себя в том, что предсказание – ошибка. И успокоились. Так ведь проще, их можно понять.

- Да, проще…

Кайра сладко потянулась, зевнула, и, заметив Милару с Эйром, радостно им замахала.

- Доброе утро, - от души улыбнулась погодница. Ей эхом вторил ещё не до конца проснувшийся рыцарь. Он ужасно не любил рано вставать, но по незаметно сложившейся традиции каждое воскресное утро маленькое воинство собиралось в кофейне у Мар и Ри, чтобы пожелать друг другу доброго утра, поболтать о том о сём, выпить кофе с карамелью и парочкой пирожных (хотя в случае Эйра «парочка» звучит чересчур уж дипломатично) и в очередной раз, оглядывая родные лица, улыбнуться невольно промелькнувшему в голове простому и тёплому слову «семья».

Из кухни вышла раскрасневшаяся Ри, неся на подносе изящные чашечки с дымящимся кофе для вновь прибывших. Откуда ни возьмись у неё под ногами возникла Элли и радостно закричала:

- Бу!!! А я тебя напугала, напугала! Я прииииизрак!!!

Старшая О’Мур с трудом удержала равновесие, наколдовала малышке клоунский нос и, наконец добравшись до нужного столика, подмигнула Эйру:

- Ты иногда бываешь таким же невыносимым.

- Я?! – оскорбился рыцарь.

- Ты, ты, - на лице ведьмочки веснушки на секунду сложились в кельтский орнамент. – Разница только в том, что она ребёнок, ей можно. Хотя иногда я сомневаюсь в том, кто из вас младше.

Накануне Эйр в очередной раз носился по школе от призраков, и вопли его разносились по всей округе, застревая в ветках деревьев и оседая на дне озёр. Дети…Ри просто не могла упустить случая ешё раз его пожурить.

В кофейню с одной на двоих сияющей улыбкой и симметричными синяками ввалились Грэт и Рэй, принеся с собой ниточки росы в волосах.

- Упражнялись? – промурлыкала Висса, наслаждаясь исходящей от них гармонией.

- Ага, - кивнул Грэт и гордо добавил. – Я его побил!

- Нет, это я тебя побил, - с точно такой же интонацией поправил друга Рэй, и из окон кофейни понёсся заливистый смех очень счастливых людей.

- Вы голодные, - не вопрос, утверждение.

- А то! – радостно закивали юные волшебники. - А где Мар?

- Наверное, опять чего-то пишет, - вздохнула Ри. Сестра отказывалась от помощи, всё пытаясь самостоятельно найти ответ на свой таинственный вопрос. Старшая О’Мур не мешала ей, просто терпеливо ждала.

А Мар…Мар стояла на пороге кофейни, смотрела на смеющиеся лица, на летнее солнце, льющееся в распахнутые окна… на профессора Баха, улыбающегося в бороду из противоположного окна – он тоже частенько захаживал в кофейню по воскресеньям, но об этом знали только сёстры, варившие ему кофе по специальному ирландскому рецепту...На лице малявки расплывалась широкая улыбка, и на силу этой улыбки первой обернулась сидевшая спиной к двери Висса. От младшей О’Мур снова, как круги на воде, расходились волны радужно-глупого, детского и бесконечно сильного желания изменить мир. А ещё уверенности в том, что у неё это обязательно получится.

Просто она вот так вот неожиданно легко и правильно нашла единственно верное решение своей задачи.

- Никакого распределения. Никаких вопросов. Просто быть вместе. А вместе…вместе мы сможем всё. Подумаешь, конец света – ерунда какая. Это просто даже смешно.

- Мар, ты чего там бормочешь? Иди сюда! – шагнула ей навстречу сестра.

- Я ничего, так, мелочи,  – малявка поцеловала старшенькую в лоб и улыбнулась. – Ри, а у нас мороженное есть?

- Спрашиваешь, - просияла Мирреан. – Оно у нас всегда есть.

- Тогда я хочу апельсинового. А ещё – доброе утро всем. И… - она на секунду замялась, оглядела кофейню, столик на витых ножках, чашки с ароматным кофе, лица друзей…- Я вас очень люблю.

Нетрудно догадаться, что конца света так никогда и не случилось. Говорят, по бесконечным летним дорогам до сих пор бродят рыжие ведьмочки с очень решительными лицами, и каждое воскресенье, где бы они ни  были, в кофейне Академии Магии слышатся их голоса, варится кофе и их друзья собираются за столиком пожелать друг другу доброго утра, поболтать о том о сём, выпить кофе с карамелью и парочкой пирожных и, в очередной раз, оглядывая родные лица, улыбнуться невольно промелькнувшему в голове простому и тёплому слову «семья». Но это уже совсем другая история.

___

Мне нравится такой "конец света"