Wild, Wild Rome

Пуля-дура, мартовские иды,
С верным кольтом нас заждался Брут.
Этим утром старые обиды
Нам простил погибший Йорик-шут
 
Пуля-дура у дверей сената
Нас с тобой догонит наконец,
В этот раз на знамени заката
Кровь и порох, пурпур и свинец.
 
Пуля-дура, Цезарь выпьем водки,
Девять граммов нашей жизни вес,
Ждут судьба со смертью, одногодки,
Нас на сгибе скомканных небес.
 
Пуля-дура выщербит мгновенье,
Добредёт до сердца пилигрим,
И гордитесь черти - вам мишенью
Будут трое - Цезарь, бог и Рим.
 
Пуля-дура, мартовские иды,
Предпоследний времени глоток,
Ветер утром старые обиды  
Унесёт, как сорванный листок.

Ассоциация на "Грустный шут" Даэ

Злее шут в петле спляши  
Нынче день фартовый,  
Будут платой не гроши  
А камзол сосновый.  
  
Каблуками шут ударь,  
Время в пыль стирая,  
Нынче даже государь  
Дальше нас от рая.  
  
Шут плесни на посошок  
Шутку в чарку слова,  
Если спляшем хорошо  
То повесят снова.  
  
Шут, ты знаешь, те скворцы  
Унесут нас к богу,  
Горьким смехом бубенцы  
Отпоют в дорогу.  
  
Злее шут в петле спляши,  
Как над свечкой пламя,  
Будут платой не гроши  
А людская память.

* * *

Уронили парус в море облака,  
Чутко спит под килем бездна в три вершка,  
Догрызает время дряхлая волна,  
На небе заплаты синего сукна.  
 
Носит пьяный ветер запахи легенд,  
Вечность не скрывает сказочный акцент,  
Слизывает время стёртая волна,  
На эпоху тоньше горизонт-струна.  
 
Ловко ловят снасти старую мечту,  
Новостей последних ждёт судьба в порту,  
Задевает сердце пьяная волна,  
Письма из бутылок век прочёл до дна.  
 
Ходят против ветра сны и острова,  
Обгоняют чаек рифмы и слова,  
На небе шлифует глупая волна  
Старые заплаты синего сукна.

* * *

Было Слово - не о том,  
А молчание - холстом,  
У судьбы склероз в три хода  
Под развесистым крестом.  
 
Было Слово - жизнь назад,  
Век был рыж и полосат,  
Но сгорел от искры божьей  
Ветхий Рай - вишнёвый сад.  
 
Было Слово - вместо фраз,  
Счастья скомканный рассказ,  
И душа себя теряла  
Между строк, как в первый раз.  
 
Было Слово - невпопад,  
Сердца шелест сбил расклад  
И надежда танцевала  
Вальс по гребню баррикад.  
 
Было Слово - не о том,  
Тишина пустым листом,  
У судьбы склероз в три хода  
Под пробитым решетом.

* * *

Сон стирает поутру  
С елок павших мишуру,  
Если выживу, проснувшись,  
То наверно не помру.  
 
Сон оставил борозду  
В небе пыльном и в бреду  
Ангел вырезал из жести  
Криво первую звезду.  
 
Сон тасует календарь  
Ищет выпавший январь,  
Мимоходом дотлевает  
Непогашенный фонарь.  
 
Сон пугает зеркала,  
Пьёт похмелье из горла,  
Мерно капают со стрелок  
Не мгновения - смола.  
 
Сон устало поутру  
Тишиной клеймит хандру,  
Если выживу, проснувшись,  
То до завтра не помру.

Мой зверинец

Твой волшебный единорог  
Убежал далеко отсюда -  

Крыс

Мой заводной единорог -
Несмазанное чудо,
По стёртым линиям дорог
Еще бредёт покуда.
 
Мой вещий ворон цвета беж -
Блажной и некошерный,
За пыльный времени рубеж
Еще летает, верный.  
 
Мой крашеный, бубновый кот -
Крылатый непоседа,
За мятым счастьем, на восход,
Еще идёт по следу.
 
Пегас мой, спятивший вчера -
Изношенный повеса,
По чётным средам от ребра
Ещё гоняет бесов.
 
Мой заводной единорог -
Упрямый и горбатый,
По стёртым линиям дорог
Ёще бредёт куда-то.

15.12.06

* * *

Постарел мой бумажный ворон -
Перья в бежевой седине,
Нецензурные заговоры
Пишет истиной на окне.  
 
Из хвоста выпадают годы
Високосные через раз -  
Это вышло опять из моды
Наше время на пару фраз.  
 
Ворон мой втихомолку бредит,
Пародируя божий глас,
Он, чудак, отгоняет беды
От просроченных лунных фаз.
 
А на крыльях - мечты и знаки
Всё никак не закончат бой -
Это боги хлебнули браги
Вперемешку с больной судьбой.
 
Постарел мой бумажный ворон
На две дюжины вечных тем,
Нецензурные заговоры
Износились уже совсем.

* * *

Я знаю это все. Но ворон - тоже птица,  
Он много лет как мой. И я его люблю.

Майк Скотт

Мой ворон - цветная птица,
Задумчивое трепло,
Растёт в журавля синица  
Ей видимо повезло.
 
Летят косяками годы -
Кукушки хрипят давно,  
На сердце печать погоды
Упала через окно.
 
Мой ворон из мятой жести
Хромой на одно крыло,
Журавль и синица вместе
Взлетели судьбе назло.

Ассоциация на "Ночь" Мариты

Ночь. Мой дом окован тишиной,  
Королевой спящих городов.  

Марита де Руис

Ночь рисует на стекле
Руны тишиной,
Не закрыть дыру во мгле
Накладной луной.
 
Ночь течёт внутри меня
Молча, на восток,
То ли Лета ей родня,
То ли Стикс приток.
 
Ночь тяжелая, без дна,
Вечности анфас,
Сердце, испугавшись сна,
Бьётся через раз.
 
Ночь застыла не спеша
Глыбой во дворе,
Растворяется душа
В чёрном янтаре.

22.01.07

Лунное, романтичное

Из кармана бога выпала луна,
Разбежалась с хохотом звёздная шпана,
Бархатная темень путает цвета,
От дыханья нашего тает пустота.
 
Расшуршались временем мыши-сквозняки,
Чёрный кот гоняет лунные клубки,
Ночь себя рисует на холсте стены,
От дыханья нашего тихо тают сны
 
Блудная надежда стала на постой
Где-то на околице лишней запятой,
Под строку подстроена лунная струна,
От дыханья нашего тает тишина.
 
Между нами в комнате только Млечный путь,
С каждым вдохом души ближе на чуть-чуть,
Расцвели на шторах лоскуты весны,
От дыханья нашего тает свет луны.
 
Катится над крышами пятаком луна
Падает всё мимо звёздная шпана,
Бархатная темень, счастья полоса,  
От дыханья нашего тают небеса

21.01.07

Ассоциация на "Песенка над горячим городом"

Сыграй мне на лютне, потешься со мной,  
Под шелест монист, под шуршание юбки...

Марита де Руис

По горячим крышам,
По струне дороги,
Пляшет бог с афиши,
Обжигая ноги.
 
Над толпой зыбучей,
Задевая окна,
Пляшет бог скрипучий
С колесом фургона.
 
Рассыпая сказки
Малышне и птицам,
Пляшет бог из маски  
По сердцам и лицам.
 
По ночным кварталам,
Между снов гулящих,
Пляшет бог устало
И целует спящих.
 
Утром над дворами,  
Над ладонью крыши
Пляшет бог с ветрами,
Что сорвут афиши.

29.01.07

Ассоциация на "Парижское Таро" Крыса

Нельзя ни любить, ни дышать про запас.  
Наш праздничный вечер, - он только для нас,

Крыс

 
Мне утром монету швырнула судьба,
Мы нынче богаты - Гуляй голытьба!
Мы можем сегодня полмира купить,
А значит есть повод всю ночь прокутить.
 
Зальём отголоски вчерашней хандры,
Мы нынче богаты - Гуляй школяры!
Смешаем вино и веселье в строке
Ведь души у нас не гниют в кошельке.
 
Пусть рай перед нами закроет врата,
Мы нынче богаты - Гуляй босота!
Ханжи и святоши живут про запас -
Они и не знают, что бог среди нас.
 
Нас завтра обнимет с похмелья судьба,
Мы нынче богаты - Гуляй голытьба!
Мы можем сегодня полмира купить
И жизнь - лучший повод всю ночь прокутить.

30.01.07

* * *

Если гордые фрегаты  
Поднимают якоря...

Майк Скотт

Если гордые фрегаты  
Догорают во дворах,
Если пряные закаты
На семи лежат ветрах.
 
Если дым во дрёме ходит
По листве из янтаря,
Если сердце сумасбродит
Под танго календаря.
 
Если рифмою больные  
Пахнут нежностью слова,
Если день плетёт чудные
Из мгновений кружева.
 
Если клеют серенады
Разноцветные коты,
Если след твоей помады
Цвета сбывшейся мечты.
 
Если гордые фрегаты  
Превращаются в жар-птиц -
Это осень вся в заплатах
Стихотворных небылиц.

* * *

Выбор: редька, хрен, горчица, вот - крылатая волчица,
вот - шипы торчат из роз.  
Здесь телец, и лев, и дятел, и создатель, явно спятил,
и незаданный вопрос.

Майк Скотт

Время вышло, сделан выбор: крест раскрашен, в лентах дыба
И могила синей рыбы - обмелевший Рубикон,
Вышел срок по детски верить, открывать словами двери
И уходят с неба звери на отчаливший ковчег.
Свет потушен, час назначен, ходит маятник иначе
И решение задачи не сложилось, не сошлось.
Вышел срок последней роли, на душе от снов мозоли
И отмеренный пуд соли не доеден и на треть.
Зябко, тихо, тик экрана, дребезжание стоп-крана,
И лежит на дне стакана недогнутый медный грош.
Вышел срок со скрипом ветки, хрип часов - темнеют метки
И околица рулетки истрепалась до зеро.
На столах от века крошки, прошлой истины обложки
И тоскливо воют кошки на сгоревшую звезду.
Вышел срок, бесцветны строчки, сгнили форы и отсрочки,
И в мгновение до точки сжала сердце тишина.
Тяжко давит тень от края, сдохла сволочь-запятая,
И судьба моя хромая прикурила от моста.
Вышел срок - лечиться поздно, вечность холодно-бесхозна
И до жути грациозно обрывают Норны нить.
Время вышло, выбор сделан, но над бездною пробела  
Бог устало белым мелом нарисует паруса.

Ночное

Возле самого окна есть свеча и нету сна.  
Било час, пробило три. Жди, усни или умри

Крыс

Парусатая надежда
Спит на острове окна,
Плачут свечи без одежды,
Обжигая руки сна.
 
Было - било полночь с гаком,
Сутки сдохли опоздав,
Зацелованное мраком
Пламя корчится устав.  
 
В тишине цари воскресли,
Не проснувшись и на миг,
Из стеклянной дали "Если..."
Шепчет пламени двойник.
 
Фонари бредут в тумане  
Задевая прошлый шум,
Пламя тонет в океане
Вечных и прогорклых дум.
 
Парусатая надежда
Шьет предчуствие зари,
Плачут свечи без одежды,
Жди, усни или умри.

Послеотпусковое

Уронила птичка сыр,  
Ветер стер судьбу до дыр,  

Крыс

Бог ворону ранил сыром,
Басней - умного кота,
Ясень вновь навис над миром
С лишней тенью от креста.
 
Хор рыдает, стонет ветер,
Рыжий клоун снял парик,
По сценарию - в ответе  
Рыбку скушавший старик.
 
Роли мрут, седеют маски,
Кукла рвёт зубами нить,
Умерев в разгаре сказки  
Гамлет просит закурить.
 
Дырки в небе, дырки в мире -
След эпохи и мышей
И лабает рок на лире
Ангел выгнанный взашей.

Ветрено-морское

Ветки лозы – потрепанный кнут  
Яростно хлещет по диким ветрам.

Marita de Ruis

Ветер в пенном саване
Пляшет над водой,
Бьётся в двери гаваней
Пьяный и седой.
 
Ветер хлещет волнами
Вымокший гранит,
Бьёт в ладоши окнами,
Падает в зенит.
 
Ветер обнимается  
С тенью моряка  
И задуть пытается
Свечку маяка.
 
Ветер - плут расхристанный  
Треплет птиц с утра
И смеясь неистово
Дурит флюгера.
 
Ветер в пенном саване
Ловит горстью дым,
Бьётся в двери гаваней
Парусом шальным.

Антимиф

Эвридика Эвридику  
ищет по пещерам диким...

Даэ

В небе бродит Эвридика,
Вышел Стикс из берегов,
Врёт вовсю Гомер-заика
Про героев и богов.
 
Пой Орфей, сегодня можно -
Мне приснился вновь Арго,
От легенд и мифов тошно,
А до смерти далеко.
 
Пахнет пылью и надеждой
Нашей памяти вино,
Заверни судьбу, как прежде
В море, волю и руно.
 
Пусть корабль догрызла пена,
Паруса истлели в прах,
Мы готовы, Ойкумена,
Утонуть в семи ветрах.
 
Утомилась Эвридика
И заснула у костра,
Врёт вовсю Гомер-заика -
Это значит в путь пора.

Город

Ты, кто не смог продраться через смог,  
На скользкой мостовой упавший под колеса ...

Крыс

Кислотный дождь, тяжёлый смог,
Рыдает небо - умер бог,
Он там, где рвется улиц сеть,
Воскреснет, чтобы умереть.
 
Нанизан шум на нить дорог -
Едва молитвы слышит бог,
Там, где горчит фонарный свет
Плутает в трёх столбах ответ.
 
Тяжёл асфальтовый клубок,
Мазутом пахнет лишний бог,
Там, где в бетоне тонет быль  
Судьбу совсем разъела пыль
 
В слепые окна бьётся рок
И заглянуть боится бог,
Там, где на душах след колёс
От снов у вечности цирроз.
 
Кислотный дождь, тяжёлый смог,
Сегодня снова умер бог,
Он там, где мир уходит в тень  
Устал спасать нас каждый день.

Грустно-парковое

Я жду тебя в парке который уж век подряд.  
Мир так изменился с нашей последней встречи

Даэ

Не жди меня в парке, где наш позапрошлый век
Утонет в гипсе оплывших и грустных стутуй,
Уходит время по руслам песчаных рек
Туда, где лучше, о нас позабыв по блату.
 
Почти до фильтра богом докурен мир
И есть ли в пачке ещё хоть один - не знаю,
Уходит время морзянкой часов в эфир
Туда, где лучше и просто поближе к раю.
 
От старых фото в сердце открылась течь,
Душа почти растворилась в небесных лужах,
Уходит время стёжкой прошедших встреч
Туда, где лучше или хотя б не хуже.
 
В колоде жизни письма и скрип дверей,
Залётный джокер и от судьбы изжога,
Уходит время мимо календарей
Туда, где лучше и может теплей немного.
 
Не жди меня в парке, где наш позапрошлый век
Прохожий ангел опять завернул в газету,
Уходит время по руслам песчаных рек
Туда, где лучше, а нас почему-то нету.

Болезное

Жизнью пролистаны времени главы,  
Зимние ночи становятся в тени

Marita de Ruis

У моей королевы сегодня мигрень
И простуда почти просветлённая,
Пьёт без сахара сердце кофейную тень
И надежду до слёз межсезонную.
 
У моей королевы на платье листва
И узор из печальных подснежников,
Расцвели буйным цветом коты и слова,
Небеса отвлекая от грешников.
 
У моей королевы ветра в волосах
И измятые ленты закатные,
До апреля застряли в семи чудесах
Глупый март и мечты непечатные.
 
У моей королевы судьба между строк    
Кем-то вышита криво, но искренне,
Робко падают бусины звёзд на порог,  
Ближе на год к нехоженой истине.
 
У моей королевы сегодня мигрень
И хандра нерифмованно-сонная,
Пьёт без сахара сердце кофейную тень
И весну, кое-как просветленную.

Ботинок

Человек печальная скотинка, человечья - странная нужда.  
Отроду я не терял ботинка. То есть, извините, никогда.  

Майк Скотт

У меня в ботинке камешек сонета
А в районе пятки целая планета,
Закатилась дура после снегопада
Может было грустно или просто надо.
 
У меня в ботинке дырка прямо к богу
И туда уходит время понемногу,
Протоптали тропку часовые бесы
Попёрек теченья недобитой пьесы.
 
У меня ботинки до подошвы в датах,
В шрамах подорожных, в радужных заплатах,
От развилок мятых и прожитой роли
На ногах зарубки, на душе мозоли.
 
У меня в ботинке камешек рубаи -
След почти попутной журавлиной стаи,
У меня в ботинке у судьбы прописка
Где-то рядом с пяткой, где до неба близко.

Счётно-морское

Пока я унывал да горевал,  
Подкрался как-то вдруг девятый вал,

Крыс

Сочтём на пальцах ветра и волны,
Сожмём в ладони девятый вал,
Наш алый парус на письма порван -
Покрепче Роджер держи штурвал.
 
Сочтём на пальцах богинь из пены,
Раскрасим глупых своей судьбой,
Наш алый парус сошёл со сцены,
Ты знаешь Роджер - айда в запой.
 
Сочтём на пальцах удары пульса
Те, что оставили за кормой,
Наш алый парус небес коснулся
И значит, Роджер, пора домой.
 
Сочтём на пальцах ветра и волны
Там у мизинца - десятый вал,
Наш алый парус на крылья порван -
Взлетаем Роджер - держи штурвал.

Дерево

Я - дерево, усохшее до хруста.  
Снаружи черное, внутри - темно и пусто...

Крыс

Я дерево изъеденное днями,
Печальный ясень сбросивший листву,
Давно седые волки меж корнями
Прогрызли путь в последнюю главу.
 
Я древо опечатанное змеем,
Заклёванный мгновениями дуб,
Судьбу тошнит пророческим хореем,
На цепь златую падающим с губ.
 
Я дерево распятое на точках,
Угрюмый тополь знающий ответ,
След злой и горькой памяти на строчках
Неправильная рифма-сухоцвет.
 
Я дерево сгоревшее на вдохе,  
Сплетенье мёртвых веток в тишину,
Сложился стылый пепел в лик эпохи
И маской опустился на луну.
 
Я дерево изъеденное днями  
Застывшее в паденье на восток,
Лежат седые волки меж корнями
И сторожат пробившийся росток.

Молчаливое

Я смотрю на тебя.  
В травяных глазах – молчание.  
Ни слова, ни чувства.  
Ни мысли, ни знака.  

Марита де Руис

Наши улицы истоптаны словами,
Перехожими и впавшими в маразм,
Затерялся между сфинксами и львами
Во гранитной тишине сердечный спазм.
 
Наши окна занавешены надеждой
Непочатой и расхристанно-смурной,
У мгновений только нежность из одежды
Нерифмованно расшитая весной.
 
Наши души отражаются друг в друге
Криво-косо и немного невпопад,
Ангел с чертом во пророческом испуге
День снимают с копий кованых оград.
 
Наши взгляды заплетаются узлами
То на память, то на счастье без вина,
Задевает нас мохнатыми крылами
Нелетающая птица-тишина.
 
Наши улицы истоптаны словами,
Загулявшими, и вдоль и поперёк,
Затерялся между сфинксами и львами
Наш непрочный и некрашеный мирок.

Рёберное

Не надо карт, гадалок, ведьм и дракул:  
Моя монета - мой единственный оракул.

Крыс

Мой грош помятый - моя монета,
Орёл и решка - судьбы тавро,
Не может звёзды понять планета
И снова падает на ребро.
 
Линяют карты и врут безбожно -
По средам в жизни, всегда в игре,
И выпав на пол неосторожно -
Совсем не держатся на ребре.
 
Гашиш и ладан пророки курят  
Катрены пишут и врут хитро,
Устало Слово внимать халтуре
И тоже падает на ребро.
 
Мой грош заблудший, угрюмой масти,
Почти правдивое серебро,
Опять пророчит одни напасти
И пьяно падает на ребро.

Мне чудится

И чудится: пахнет подснежником свиток...

Эллариэль

Мне чудится - буквы на свитке танцуют
И пахнет нежданною рифмой кадриль,
Минорные музы сегодня бастуют
И оптом сдаются за мелочь в утиль.
 
Мне чудится - свет, чуть разбавленный мартом,
В витраж превращает любое окно,
Душа с полосатым бродягой и бардом
Напившись-обнявшись уходят в кино.
 
Мне чудится - блики болтают о лете
И спорят о Бахе с последней струной,
Я в зеркале вижу, сквозь дырку в жилете,
Как небо куда-то течёт за спиной.
 
Мне чудится - призрак Шалтая-Болтая
Читает со шторы цветные слова,
Вы скажете мне - "Ты безумен!" - я знаю,
Не дружит с рассудком весной голова.
 
Мне чудится - буквы по дому танцуют
И кольцами время в сложилось с утра,
Мажорные музы сегодня банкуют
И значит нам будет, что вспомнить вчера.

Осеннее

Осень танцует танец с веером,  
Осень тоскует, но это временно

Крыс

Вдоль по снулым проводам
Осень пляшет хромоногая,
Вслед ушедшим поездам
Плачет дура одинокая.
 
Пишет письма облакам
Утомлённо-замороченным
И гадает по звонкам
Опоздавшим и просроченным.
 
В неразбавленной тоске
И в печали односложной
Осень в рваном гамаке
Тонет в дрёме безнадёжной.
 
По воде плывут дома -
Осень пьяно вскрыла вену,
Смежит веки ей зима
Перед выходом на сцену.

* * *

Изысканно и томно ожиданье,  
И веер замер бабочкой убитой...  

Герцелойда

Мои слова, как прежде полупьяны,
А может, как всегда полутрезвы,
Отсветы ожидания - багряны
Ложатся нимбом мимо головы.
 
Трепещет веер бабочкой-калекой
Приколотой на пыльный синий фрак,
Уныло пахнет фонарём с аптекой
Чернённый сажей полусмятый мрак.
 
Молчания приливы и отливы
За годы обнажили седину,
Я вижу - нерождённые мотивы
Ласкают предпоследнюю струну.
 
Сдают внаём короны и личины
Больные раком масти короли,
А может я лишь брежу без причины
Рисуя на манжетах корабли.
 
Мои слова, как прежде полупьяны,
А может нетрезвы карандаши,
Отсветы ожидания - багряны
В цвет алый красят паруса души.

Нечаянное

Печаль. Улыбка Бога.  
Смертельная тоска...

Герцелойда

Тень от улыбки Бога  
Пахнет хандрой цветной,
Мучит от снов изжога
Хуже всего весной.
 
Гнутая мелочь слова
Меткой в ладонь легла -
Это задела снова
Утром гранат пчела.
 
Тень почерневшей метки  
Солнцу ещё пятно,  
Небо спихнуло с ветки  
Битую синь в окно.  
 
Ветра шаги у двери
Сбили с пути часы,
Сходят с картинок звери
В сад на глоток росы.
 
Тень от улыбки Бога
Пахнет цветной травой.
Если от снов изжога -
Значит еще живой.

Звёздное

Сложи ладони – набери воды  
Из родника.  
Смотри – дрожит сияние звезды  
В твоих руках.

Тэсса Найри

В ладонях небо - на три глотка
И млечный ветер из родника,
Задев провисшие провода
Без стука в память вошла звезда.
 
Надежда шепчет больной струной
О шестистопной любви дурной,
Располовинив мои года
Ушла налево гулять звезда.
 
Рисуют тени себе зрачки,
На веки сказок кладут мазки,
Встречать заблудшие поезда
Ушла под мат часовой звезда.
 
Разбавлю небо на треть божбой -
Пускай меж пальцев течёт судьбой,
Цветёт прозрением лебеда -
Упала мимо моя звезда.

Кто живёт...

Солнечный свет заплутал в навощенных листьях

Марита де  Руис

Кто живёт в лабиринте листьев -
Минотавры размером с ноготь,
Я черпаю мгновенья кистью
И на счастье кусаю локоть.
 
Кто живёт в лабиринтах смысла -
Охрой крашенные Шалтаи,
Я ломаю неровно мысли
И рифмую обломки в стаи.
 
Кто живёт в лабиринтах света -
Духи радуг, почти ручные,
Я меняю гранит завета
На мечты лоскуты цветные.
 
Кто живет в лабиринтах бреда -
Сивый ворон седьмого круга,
Я дорогу пришью в три следа
К облакам залетевшим в руку.
 
Кто живёт в лабиринте листьев -
Минотавры и фея-дворник,  
Я сметаю мгновенья кистью,
Задевая прошедший вторник.

Развилка

Направо - странствия , налево - королева,  
В златом венце упитанная дева.  

Крыс

Рвёт на части развилка камень
И кидает за семь небес,
Слева - море, направо - пламень,
Прямо - трубы и медный лес.
 
Вдоль обочины ходят дамы -
Норны, фурии, пара муз,
Слева - черти, направо - храмы,
Прямо - водка и пятый туз.
 
Уронил на тропу с похмелья
Бог сожженный вчера роман,
Слева - койка, направо - келья,
Прямо - прошлым больной туман.
 
На три шага отстал от жизни
Путеводный цветной клубок,
Слева - свадьбы, направо - тризны,
Прямо - месяц рогами в бок.
 
Рвёт на части развилка камень,
В небо тянется налегке,
Слева - море, направо - пламень,
Прямо - линия на руке.

Облачно-вечернее

А нет его...

Тополя подпирают небо,
Криво сшитое проводами,
Облака гладят крыши слепо
И плывут надо мной льдами.
 
Из окон выпадают тени,
Разбивая крылом звуки,
Вечер цвета моей лени
Облака молча взял в руки.
 
Мятый свет на клочки порван
И посеян - взойдут звёзды,  
Надо мной тишины прорва
Тонут в ней облаков грозди.
 
Сердце бьётся не так часто
Или это часы бредят,
Облака изменив масти
По мгновенью закат цедят.
 
Тополя подпирают небо,
Мимо грусти плывут льдины,
Облака гладят крыши слепо,
Выгибают дома спины...

Замри...

Замри на нечётном вдохе -
До выдоха вечность с гаком,
Век бродит в чертополохе
Пришибленный зодиаком.
 
Мы стали умней на фразу,
На вещий припадок смысла,
Век лечит судьбой проказу
Корявых пропащих мыслей.
 
В ладонях дожди и лужи
Не видно ни дна, ни края,
Век наши отправил души
Искать автостопом рая.
 
От утра опять изжога
И тянет напиться небом,
Век кормит единорога
Надежды вчерашним хлебом.
 
Замри на нечётном вдохе
За миг до удара грома,
Век умер в чертополохе
Лишь шаг не дойдя до дома.

Ассоциация

Дыши, как дышится, летай, как машется.
Земля колышется? - и это кажется,

Крыс

Мне сегодня дышится не в такт
Перестуку снов по батареям,
На часах - бессонницы антракт
Одичало пахнущий шалфеем.
 
Мне сегодня чудится - штормит
И качает землю нецензурно,
Тень шута рифмованно хамит
И вещает нелитературно.
 
Мне сегодня хочется сменить
В третий раз покрой души дремучей,
Из луны улыбкой тянет нить
Мыш чеширский заводной, летучий.
 
Мне сегодня небеса по грудь
И потоп грядущий по колено,
Я для звёзд почти закончил путь
На листы с ночного гобелена.
 
Мне сегодня дышится не в такт
И ложатся мимо строк картинки,
На часах бессонницы антракт
Цвета джаза старого с пластинки.

Ахтунг, бред

Прелестна поза, прекрасна роза,  
И ностра коза, и тюльна штора,

Майк Скотт

Прекрасна ромашка ветров,
Цветущая в такт с мандрагорой,
Колода резных флюгеров
Танцует фламенко со шторой.
 
Исклёвана томно душа
До дырок цветными грачами,
Изгиб козырного гроша
Кудряво вещает ночами.
 
Советы прокуренных будд
Взрослеют и катятся в горку,
Сон разума - истины блуд
Мешает Платона и Лорку.
 
Бумага устала терпеть
И хочет полёта над крышей,
Исписанной ровно на треть  
Склерозною музою рыжей.
 
Из нор вылезают на крик
Попутные сны до Итаки,
Их ловит у моря старик
И тут же пускает на Знаки.
 
Прекрасна ромашка ветров
В петлице небесного фрака,
Уносит корабль вечеров
В созвездье крылатого рака.

Мировое-Мирное, иногда оптмистическое

Я почти ненавижу свой мир на конце иглы.  
Он отравлен, гнил, он почти что неизлечим.

Дара Ливень

Мой мир в крови не тонет и не горит в огне,
Впадает в штопор ангел от истины в вине,
В траве лежат кругами мгновения-дрова,
А между битой тары - палёные слова.
На иглах пляшут черти мазурку в три ряда,
Проснулся трезвым ангел и выпал из гнезда,
На проводах и ветках обрывки умных книг,
Изношен и заврался неначатый дневник.
Гуляют по карнизам дельфины и коты,
За ними смотрит ангел в обносках хрипоты,
Сидят на шторах кучно двенадцать мудрых фей -
У них любая фраза рифмуется с "Налей!".
Заблудшие дороги пугают облака,
Меж ними с ветром ангел играет в дурака,
Разыгранные карты бродяжат в лебеде,
Мой мир утоп в чернилах, но не сгорел в воде.

Эпохическое

У эпохи сменилась масть
Или это пыль с неё сдули,
Норны судьбы устали прясть
И теперь они льют пули.
 
У эпохи годов тираж
Пахнет кровью богов стёртых,  
Норны видно вошли в раж
И стреляют вовсю мёртвых.
 
У эпохи тройной загиб -
Эхо дыма из Оушвица,
Норны острый предсмертный хрип
Недожившим вбивают в лица.
 
У эпохи одни кресты
На железный - пять из берёзы,
Норны режут стихов листы
О заточенный край прозы.
 
У эпохи горчит масть
Или это пыль с неё сдули,
Норны просто устали прясть
И теперь они льют пули.

Верхнее

А сверху небо - как смола,  
Ему ни края, ни числа,

Майк Скотт

А сверху стопкой небеса  
По ним гуляют полюса,
В бутылках бродит сок Числа
И первородная смола.
 
А сверху в омутах река
Прибоем точит край виска,
Душа, сомлев от запятой,
Латает крылья высотой.
 
А сверху в патине луны
Недорисованные сны,
У них веснушки цвета беж
И предсказательный падеж.
 
А сверху камни без оправ
И тени загулявших трав,
Душа - зачитанный псалом
Морским завязана узлом.
 
А сверху падает роса
В ней тонут клином чудеса,
Звонят судьбы колокола
По нотам лишнего Числа.

Пропёртое

Прёт меня... сильно...

Пух...

Босыми ногами в воду
И посуху по спирали,
Цветок високосный году
Опять нагадал печали.
 
А в лужах созрели грозы
Им щедро отмерят воли,
Цветут на обломках прозы
Некошенные глаголи.
 
Дожди дотлевают в чашках
С росой опоздавшей к лету,
Родился июль в рубашке
И вышел бродить по свету.
 
Клюет вдохновенье в темя
За вбитые в лист подделки,
Часы расщепляют время
О край одичалой стрелки.
 
Босыми ногами в краску,
Что капала с неба в воду,
Цветок високосный сказку
Расскажет больному году.

Дворовое-философское

Основа жизни неизменна:  
Прах к праху, круг сансары, рок…

Зайка-самурайка

Мельница Сансары мелет время в прах,
Щедро засыпает тропы во дворах,
Удобряет пылью доминошный стук,
Голубей и кошек светом кормит с рук.
На оси вселенной мокрое бельё,
Дубом с цепью пахнет ветхое жильё,
В замутнёных водах мировой Реки
Женщины стирают шали и платки.
На камнях Завета и скрижалях вновь
Пишет рыжий парень мелом про любовь,
Затерялись в рыбной чешуе века,
Падают в стаканы звёзды с чердака.
Хлеб посыпан солью вещей тишины,
С тополиным пухом день мешает сны,
Ветер полинялый ловит в шерсти блох,
На скамейке дремлет утомлённый Бог.

Стилизация

Под звенящими листьями бледных деревьев
В паутине серебряной тени лежат.

Halet

Под знаком болтливой листвы,
В созвездии летней истомы,
Родились у алой совы
Птенцы - несмышлёные громы.
 
В гнезде из пропащих вестей,
На дубе поющем с котами,
У матери сорок гостей
Птенцов баловали мечтами.
 
Дарили - моток темноты,
Три валенка цвета печали,
А вечером до хрипоты
Куплет колыбельной молчали.
 
Мед радужный пили до дна
Качая малявок в корзинах,
А утром росой имена
Птенцам написали на спинах.
 
Под знаком уставшей листвы,
Упавшей в полынные сети,
На крыльях у алой совы
Уснули и гости и дети.

Ночное-декадентское

А я надену тонкие браслеты,  
Глаза накрашу густо и печально,

Герцелойда

Ночь наденет тонкие браслеты
С вещими до жути бубенцами,
Пахнущие мятой триолеты
Бросит на тропу между сердцами.
 
Ночь перецелует сны, небрежно  
Выпив стопку звёздного абсента,
Волосы её обнимет нежно
Зодиака крашеная лента.
 
Ночь наденет маску Королевы,
Подмигнет смурному Водолею,
Упадут кошачие напевы
Бусами янтарными на шею.
 
Ночь примерит тонкие браслеты,
Свяжет лунной радугой кошмары,
Пахнущие мятой триолеты
Будут собирать в аллеях пары.

Несвоевременное

Хочешь, станем с тобой фонарями?  
Будем сеять мы свет полусонный

Даниэла Крис

Растворяются сны без остатка
В полусонном бреду фонарей,
Закатилась душа-опечатка
За закрытые тени дверей.
 
Нет в замках ни ключей, ни отмычек
Только ветер пропахший вином,
Выпадают из ржавых кавычек
Птицы счастья в окно табуном.
 
Были б крылья - да кармой не вышел,
Формой сердца и пятой графой
И к тому же я снова не выжил -
Сдох от ран нанесённых листвой.
 
Кареглазая осень-старуха
И кривая весталка весна
Предсказали затмение духа
Выпив эхо от райского дна.
 
То ли день был пронзительно грешен,
То ли дождь скоро выпадет вспять,
Но опять календарь безутешен
И не хочет часы догонять.
 
Бродит маятник, будит кукушку
Погадать сколько жизней прошло
Ночь опять разрыдалась в подушку
На себя поглядев сквозь стекло.
 
В тёмных комнатах черные кошки
Сыплют бред фонарей в миражи,
На столе одинокие крошки  
От истлевшей до срока души.

Домашнее-детское

В маленькой комнате - шторки с цветами яркими
Солнечный луч дремлет в пододеяльнике

Халет

В маленькой комнате птицы со штор
Плюшевых будят богов,
Солнечных зайцев гонит во двор
Эхо отставших шагов.
 
В маленькой комнате кружится пыль,  
Стрелки сбивая с пути,
В складках подушки прячется быль -
Дальше не может идти.  
 
В маленькой комнате пахнет то сном,
То колыбельным теплом,
Глупая фея в платье цветном
Вяжет стихи над столом.
 
В маленькой комнате скрип половиц
Плюшевых будит богов,
Гонит во двор нарисованных птиц
Нежное эхо шагов.

Мозаично-ассоциативное

Во имя рифмы!

Очищающая души

Во имя рифмы на слово "Бог"
Мой дух нечётный прозрел и сдох,
В фигурных скобках хамит листва
За два катрена до рождества.
 
Во имя блажи творенья впредь
За стрелку время зашло на треть,
Смолит окурки пропащих фраз
Ползущий в небо пророк на час.
 
Во имя жизни без райских мук
Змей солью кормит надежду с рук,
По Иордану Гаврош святой
Танцует босым от запятой.
 
Во имя счастья на медный грош
Звезда упала судьбе под нож,
Наверно брешет, что будет Знак,
Небритый ангел, одевши фрак.
 
Во имя рифмы на слово "Нет"
Мой дух в анкете прибавил лет,
В опавших скобках следы костров
И опечатки в вихрах ветров.

Пыльное зазеркальное

Пахнет пыль зазеркалья хлебом,
И махоркою с янтарём,
Варит Кот из новы и неба
Самопальный креплёный грём.
 
Отражениям ленты в косы
Заплела кое-как мечта,
Красит Кот для Ассоли розы
В нерифмованные цвета.
 
Кролик-джокер тасует сказки
Прячет лишние за окно,
Учит Кот улыбаться маски
И выигрывать в домино.
 
Норны шьют из туманов кепки
И швыряют за поворот,
Ищет Кот от ковчегов щепки
Чтоб построить летучий плот.
 
Пахнет пыль зазеркалья тенью
И несбывшимся янтарём,
Варит Кот из дорог варенье,
А выходит печальный грём.

Раз-два мышление

Переход на плач с аллюра...

Крыс

Переходит на плач с аллюра
Опоздавший на стопку год,
На ладони судьбы гравюра
В стиле прожитых непогод.
 
О любви револьвер Амура
С сердцем спорил, итог - дыра,
Эта пуля конечно дура
Даже если из серебра.
 
Отразился экстаз сумбура
От прокуренной запятой,
Не пускает мечту цензура
Ни в дорогу, ни на постой.
 
Бог устал, в дебрях Книг - халтура
И махоркою пахнет миф,
Веселее копайте, Шура,
От метро шаг до замка Иф.
 
Переходит на хрип с аллюра
Год под знаком "Проезда нет!",
На ладони судьбы гравюра
И пунктиром следы планет.

И вновь осеннее

На три такта кончилось лето,
Пахнут сны склерозом дождей,  
Заполняют листья-билеты
Тишину пустых площадей.
 
По страницам битых бутылок
Пляшут танго депресняки,
Нежно бог стреляет в затылок
И целует томно виски.
 
Духи яблок в скрученных банках
Входят в спячку будто в пике,
Блюз лабают черти в ушанках  
На совсем охрипшем звонке.
 
Пахнет летом, югом и тайной
Прошлогодний рыцарь-каштан,
Синей птицей порван случайной
Обветшалый неба кафтан.
 
Лето тихо вышло из моды,
До дождей хромая верста,
Сыплет листья мимо погоды
Задымлённая пустота.

Кошачье-крылатое

Бывает и кошка летает
К ней часто приходит во сне
Как крылья она раскрывает
И гордо парит в вышине

Шати

 
Если выросли крылья у кошки -
Значит осень в неё влюблена,
Значит снов недосмотренных крошки
Будет слизывать с крыльев луна.  
 
Если вьются летучие мыши
Там, где в звёздах по грудь полюса -
Значит кошку промокшие крыши
Отпустили гулять в небеса.
 
Если правит хвостатая к югу
И пристроилась в клин к журавлям
Значит ждать меньше вечности вьюгу
Одиноким, больным тополям.
 
Если для опечаленной кошки  
Вы пустили на крылья тетрадь -
Значит строк недописанных крошки
Будет осень в ладонь собирать.

Хандровое

Наливай...

...

Осенью хочется спирта  
Чтобы напиться в хлам,
Листья устали от флирта  
С ярким бесстыдством реклам.
 
Хочется ласки камина
И поцелуев мечты,
Хочется мятного сплина
И разливной немоты.
 
Хочется сдохнув на вдохе
Строчкой воскреснуть в тетрадь,
Хочется к стерве эпохе,
Вдруг согласится, пристать.
 
Осенью хочется спирта  
Чтобы похмелье - зимой,
Листья устали от флирта  
С серой погодной чумой.

Парк

Старый парк прихворнул на сентябрьском белом ветру...

Марита де Руис.

Парк простуженный едва дышит,  
Клеит осень в такт скрип качелей,  
Из пореза на ладонь выше  
Каплет просинь на вихры елей.  
 
Невпопад листву сдают клёны  
Перебор и на одной карте,  
Проигравшие уснут кроны  
Им проснуться суждено в марте.  
 
Из туманной тишины пряжу  
Тянет медленно пегас рыжий,  
Норны теплые платки вяжут -  
Чтоб укутать в декабре крыши.  
 
Ветер цвета холодов близких  
Под святого дурака косит,  
Сердце в тело растеряв вписки  
По аллеям закурить просит.  
 
Парк простуженный едва дышит  
Осень дервишем вокруг пляшет  
На халате, что хандрой вышит,  
Под заплатами мечты наши.  
 

Голубятновое

Я знаю все голубятни этого города..

Halet

В голубятнях больных дворов  
У обломков иных миров  
Сорок радужных голубей  
И танцующий воробей.  
 
Там, где кошки таскают хлам  
Для безумных чердачных лам,  
Сорок вывертов бытия  
На веревках между белья.  
 
Там, где солнце лежит в пыли,  
И осанну поют шмели,  
Сорок медных грошей-чудес  
Закатились в крапивный лес.  
 
Там, где сеют в песок мечты  
И жнут замки до темноты,  
Сорок пахнущих сном окон  
И качелей ручной дракон.  
 
В лабиринтах больных дворов,  
Под закладками вечеров,  
Сорок витязей-голубей  
И всё знающий воробей.  

Гороскопное

На краю миров, на исходе ветреной ночи  
Сыплет август с небесной тверди остатки злата.

Марита де Руис

Гороскоп вдохновенно брешет,
Звёзды сыплются строем вспять,
Август кошек за ухом чешет,
Обещая сентябрь опять.
 
То ли к радости, ти ли с горя,
Об отколотый чашки край
Небо бьется и эхом моря
Заливает заросший рай.
 
Сорок судеб во тьме судачат
Моют кости моей тоске,  
Млечный путь на карнизе начат
А закончится на руке.
 
Гороскоп - это просто фото,
Пожелтевший портрет планет,
Плач комет предвещает что-то
Может осень, а может нет.  

Крокодильское хулиганство

Мой крокодил, бежа по свету,  
Способен обогнать комету.

Крыс

Мой крокодил - гроза мочалок
И повелитель томных луж,
Любимец спятивших русалок
И недобитых птиц-баклуш.
 
Он рыцарь песен про погоду
И конь его - аккордеон
Мажорным шагом по восходу
Танцует вальс и котильон.
 
Мой крокодил лентяй от бога
И гений шахмат без фигур,
Пустил созвездье Козерога
На самокрутки в перекур
 
Мой крокодил почти что птица
Летает правда не всегда,
Его боятся заграница
И високосные года.
 
Мой крокодил - бич книг печальных
И укротитель райской тьмы,
Любимец ангелов брутальных
И бесов любящих псалмы.  

Лысокошное

Я мечтаю о лысой кошке
Цвета спятивших облаков,
Чтоб потом завелись в лукошке
Восемь радужных сквозняков.
 
Я мечтаю о вещей рыбе
Чтобы вместе курить кальян
И запутавшись в недосыпе
Штопать словом судьбы изъян.
 
Я мечтаю о сирин птице  
Чтоб умела пить из горла
И пугала, уснув на спице,
Тех кто прячется в зеркала.
 
Я мечтаю об алой мыши
Влёт толкующей звёздный бред,
Чтоб она на ладони крыши
Находила надежды след.
 
Я мечтаю о лысой кошке
И наверное неспроста
Осторожно под гжель лукошки
Красит чудо из решета.  

Загадальное

Мне осень погадала на судьбу  
По линиям на позолоте листьев

Дара Ливень

На листьях осень ласкает руны -
Наверно будет за жизнь гадать,
А может просто следы фортуны
Махнёт на зимнюю благодать.
 
Разбавит бредом сентябрьской пробы
Вино креплёное ворожбы,
А на ладони мосты и тропы
Опять начертит углём судьбы.  
 
Из гороскопов остатки смысла
Закинет горстью в сады камней,
Щербатый шорох шагов и мыслей
В конверты ссыплет до теплых дней.
 
По дрожи ломкой осин и клёнов
Гадает осень на посошок,
Прореха в небе, моток циклонов,
Неаккуратный дождей стежок.  

Филосолошадное

Все мы немного лошади...

Неизвестный конюх-философ.

Все мы лошади немного -
От бездомных до вождей,
Если далеко до бога -
Значит близко до людей.
 
Мы безумны все и каждый -
Кто на рубль, а кто на грош,
Если бог зайдёт однажды -
Значит долго не помрёшь!
 
Мы беспутны и бесстыжи -
До заложенной души,
Если нимб у бога рыжий
Значит в тему кутежи.
 
Мы ленивы до спасенья
То ли спьяну, то ли так,
Если спазмы от прозренья -
Значит жили натощак.
 
Все мы лошади немного
С лишней смертью в седоках
Если выходной у бога -
То и черти в отпусках.  

Ночная зарисовка

Тают восковые свечи, передразнивая звезды...

Марита де Руис

Мерно плачут воском свечи,
Заполняя слов следы,
Обнажила полночь плечи
Аж до родинки-звезды.
 
С каждым разом бусы окон
Надевает раньше тьма,
Непоседа - млечный локон  
Сводит маятник с ума.
 
Полустанок-день простужен
Ведь в диагнозе - зима,
Сны, что подадут на ужин,
Ночь готовила сама.
 
Мерно плачут воском свечи,
Обнимая тишину,
Полночь будущие встречи
Шьёт и прячет за луну.  

Степное

Свежая кровь - солоновата. Слушая ритм - губы кусаю
Бубен звенит - ноги куда-то - между огней - спляшу ли, босая?

Халет

Бубен с размаху швыряет горстями
Под ноги звёздам спятивший звон,
Бредит костёр неземными путями,
Что на колеса накрутит фургон.
 
Вдохи и выдохи, падают в руки
И прорастают счастья лозой,
Тонут во тьме заплутавшие звуки,
Чтобы на травы выпасть росой.
 
Волосы ловят ветер грядущий,
Пахнущий музыкой смятой травы,
Дым, мимо ритма, в небо идущий
Там растворяет шрамы и швы.
 
Бубен-охальник танец роняет,  
Лапает звёзды спятивший звон,
Шалью цветастой судьба загоняет
Вещие сны в одинокий фургон.  

Половинчатое

Мы - два смолой залитые стола  
Зажатые судьбой в пыли угла,  

Крыс

Мы две половины разбитого бога,
Мы две заготовки для чьих-то мощей,
Плутает колючая тень эпилога
Меж сломанных кукол и старых вещей.
 
Мы пара бессонниц закрашенных снегом,
Мы выцветший искус любовных обид,
В ладонях бумажным свернулась ковчегом  
Надежда дожить до седьмых панихид.
 
Мы окна уставшие жить из под шторы,
Мы пара пробитых стихами щитов,
Надкусана прожитым точка опоры
Для пары начертанных криво крестов.
 
Мы две половины божественной фуги,
Мы маятник пущенный криво и вспять,
Звезда без названья упала нам в руки
И тихо ушла по ладоням гулять.  

Зимнее-сумбурное

Глубокий вдох - и замер мир:
Остановилась бесконечность.

Фиал

Между выдохом и вдохом
Вечность цвета тишины,
Пахнет мир чертополохом
И предчуствием войны.
 
Не снимая белых масок,  
Крыши смотрят в небеса,
Там в дыму прошедших сказок
Закоптились чудеса.
 
Пляшет ломко блажь сознанья
Вальс с тенями на снегу,
На три такта сны-желанья
Гнут мгновения в дугу.
 
День уходит ждать трамвая
По растоптанным следам,
А над ним в обносках лая
Ночь идёт по проводам.
 
Между выдохом и вдохом
Вечность пала на дыбы,
Пахнет мир чертополохом
И помадою судьбы.  

* * *

Мне очень больно. Режет нас
Тот рай, что ночью светит взрывом.

Аарон К. МакДауэлл

Опечатан до срока рай,
Пахнет порохом смерти пляс,
У косы затупился край
От осколков сидящих в нас.
 
Похоронки, считая вслух,
Ангел ставит кресты в стекле,
И не знает, что делать Дух
Если Сын и Отец в земле.
 
Горем выжжены города,
Пепел душ затмевает свет,
Задохнулась Полынь-звезда
И отправлена в лазарет.
 
Пули-дуры проводит в рай
Через сердце свинцовый спас,
У косы затупился край
И опять не в последний раз.  

Недобитое

Снова вечное: "Быть иль не быть?"  
А в ответ - холодок безучастья.  

Дара Ливень

Недобитое "Быть иль не быть?"
Бродит призраком жизненной драмы,
Утром в сердце заходит повыть
На любви незажившие шрамы.
 
На губах сорок спятивших рун -
Поцелуй томной вельвы-блондинки,
Пляшет горе вдоль скомканных струн
Что-то в стиле готичной лезгинки.
 
Память серый забвенья трамвай
Ждёт гоняя котов по забору,
Время цедит простуженный чай
И недужный рассвет через штору.
 
У молчания привкус зимы,
Грустных сказок и вещего снега,
На задворках предутренней тьмы
Надпись мелом - "Ищу человека..."
 
Наплевать, что день новый горчит,
И надежда бубнит про отставку,
Если сердце еще не молчит
Значит скоро пойдёт на поправку.  

Зимнее-грустное

Зима...

Погода...

Заходила зима вчера,  
Приносила портвейн с собой -
У неё за плёчом хандра
И на сердце кошачий вой.
 
Пили долго - за жизнь и так
То молчание, то строку,
Трижды пропили снежный фрак  
И споили совсем тоску.
 
Под ворчливые сны свечей
Пели песни и жгли мосты
И колоду немых ночей
Тасовали до хрипоты.
 
Мы шальной календарный джаз
Осушили почти до дна
И жалели, что в этот раз
С нами снова не пьёт весна.
 
Заходила зима вчера -
Одинокий морозный кот,
Значит сердцу уже пора
Стать спокойней еще на год.  

Ответное

Я-клемма.
Внутри меня перепутанный комок нервов, который я пытаюсь сжать.
Я-зоопарк.
В моей голове толпа редкостных тараканов.

hobbit-sun

Я тихий шопот в горькой темноте
Неудержимо пахнущей словами,
Мгновения блуждают в немоте
И входят в сердце пьяными волхвами.
 
Я вскормленный безумием росток
Недужный нецензурным просветленьем,
Уходит призрак веры на восток
По сложенным вдоль жизни воскресеньям.
 
Я недобитый и прогорклый крик
Пугающийся собственного эха,
От паузы в судьбе печальный блик
Всего лишь след от стоптанного века.
 
Я зоопарк задумчивых зверей -
От кошек до крылатых тараканов,
Прядь сквозняков из сорванных дверей
Ласкает сны наполненных стаканов.
 
Я мерный шепот выпавший в эфир
Из темноты заполненной полынью,
Мгновений неразбавленный ампир
Устало пахнет миром и латынью.  

Рыбо-кошное...

Колбасы бы этой мышке,
Этой кошке колбасы...

Halet

Невод цедит облака -
Кошка ловит рыб летучих,
Мыши пляшут гопака -
Разгоняют кошке тучи.
 
Кошка знатный рыбовод
На наживку снов лохматых
В глубине небесных вод
Ловит карасей крылатых.
 
Но клюёт лишь чепуха
Недосказанных сонетов,
В котелке кипит уха
Из непойманных сюжетов.
 
У костра угрюмый дым
Тишину в клубок мотает,
Кошка с призраком гнедым
Сеть дырявую латает.
 
 

Море-небное...

Море отражает небо.  
Небо отражает море.

Эллариэль

Что море, что небо - одно
Бесстрастная серая гладь
Строка закатилась на дно,
Ушла Атлантида в тетрадь.
 
Что море, что небо - одно
Угрюмая немочь дождей,
Посеяно капель зерно
Чтоб вырасти в древо путей.
 
Что море, что небо - одно
Ветрами омытый экстаз,
В хлам времени рвёт полотно
Штормов нестреноженных пляс.
 
Что море, что небо - одно
Подставка для полной луны,
Звезда закатилась на дно
По краю уснувшей волны.  

Новогоднее...

Тихо за стеклами плещется снежный прибой,  
В ночь навсегда унося догоревшую душу...

Дара Ливень

Снежные волны поют за окном,
Спящие крыши шлифуют прибоем,  
Сердце залито до края вином
И непечатным креплёным покоем.
 
Снежные травы шумят в темноте
Спорят на старофранцузском о лете,
Сердцу малюет судьбу на холсте
Призрак ваганта в мятом берете.
 
Снежные птицы пляшут фокстрот
В дебрях бесстыжей фонарной нирваны,
Водят мгновенья дурной хоровод
И задевают хвостами стаканы.
 
Снежный рыбы играют в лапту
С тенью почти завершенного года,
Сердцу задумчиво клеит мечту
На отшлифованый край небосвода.
 
Белые волны поют за окном
Ветер во фраке заводит куранты,
Сердце залито до края вином
И новогодним снежным бельканто.  

Отбредное...постпраздникум...

Полусон, разрывы мыслей,  
Синий полночи платок:  

Марита де Руис

Полусон обкурившись ночи
Вяжет спицами полутьму,
Вий из плюша, раскрывши очи,
Сотворил из теней чалму.
 
Грустно ёлка огни роняет
То под сердце, то за окно,
Без страховки душа ныряет
В недовыпитое вино.
 
Аллергует на бред эфира
Подуставшее естество,
Где-то прячется, в складках мира,
Опоздавшее рождество.
 
Полусон обкурившись ночи
Режет хокку из тишины,
Вий из плюша, закрывши очи,
Не будить просил до весны.  

Разнокрасное...

Говорящие рыбы на далёкой звезде
Пьют малиновый чай.

Halet

Ассоциация на http://halet.livejournal.com/392333.html (эпиграф оттудова)
 
Где-то в небесах малиновых
Бродит звон колоколов
Под ворчанье рыб рубиновых
С утонувших куполов.
 
Где-то там за алым краем
Полоумных парусов,
Поит вечность красным чаем
Заплутавших вещих сов.
 
Где-то там в пурпурных далях
Пахнет тмином бой часов
И в оранжевых скрижалях
Тени наших адресов.
 
Где-то там в пучине рыжей
Медный будда врёт на бис,  
Чтоб ловил над чьей-то крышей
Чудеса чеширский лис.
 
Где-то в небесах малиновых
Колобродит звон монист,
Под божбу кистей рябиновых
На пустой тетрадный лист.  

* * *

У Кассандры опять выходной

Halet

У Кассандра опять запой
Третью книгу и пятый век,
Все сбылось и шальной судьбой
Опустился на Трою снег.
 
У Кассандра опять ладонь
В тонких линиях рваных вьюг,
Деревянный крылатый конь
Обманул и не взял на юг.
 
У Кассандры опять мигрень,
Пахнут Летой следы бесед,
Убежала с данайцем тень
Испугавшись грядущих бед.
 
У Кассандры опять душа
От пророчеств истлела в пыль,
Из легенды забвенья ржа
Выедает по строчке быль.
 
У Кассандра опять хандра
Разбавляет собой запой
Все сбылось и еще вчера
Трою кто-то укрыл судьбой.  

Сонное...

Сон заблудился, долго бродил по соседям.
Снился собакам, кошкам, летучим мышам...

Halet

Заоконный, бесстыжий сон
Пляшет танго со скрипом томное,
Под раздолбанный патефон
И ворчанье мышей нескромное.
 
У соседей гуляет тишь
Половицы целует сонные,
Раскурили мечты гашиш
Заплутавшие тени конные.
 
На столе плесневелый век
И цена ему - смерть с полтиною,
Время в омутах чайных рек
Пахнет порченной звездной тиною.
 
Недоломанный лунный рог
Ангел с чёртом везут на санках
Бродит эхо былых дорог,
В трехлитровых угрюмых банках.
 
Под раздолбанный патефон
О грядущем шуршащий нежно,
Заоконный, палёный сон
Вальс танцует скрипучий, снежный.  

Ручное...

Снова жизнь в предельной дозе

Мэлис Крэш

По руке блуждают вены
От запястья до зимы,
Это все судьба и гены
Как-то взятые взаймы.
 
На руке отмечен выбор
Красной ручкой перемен:
Справа - плаха, слева - дыба,
Тут - распятый манекен.
 
На руке, в тени мазолей
От упущенных синиц,
Пепел незажившей роли
И окурки от страниц.
 
По руке Харон в три смены,
От запястья до зимы,
Тянет челн судьбы по венам
И сдаёт её взаймы.
 
 

Дон-Кихотное...

Наша судьба - халтура,
Мельницы рвутся в бой,
Санчо - победа-дура
Любит не нас с тобой.
 
Снова душе тревожно -
Значит подходит срок,
Санчо - погибнуть сложно
Так, чтоб гордился бог.
 
Смерть рассыпает плахи,
Битвы, костры, чуму
Санчо - стыда нет в страхе,
Стыд - уступить ему.
 
Глупо просить пощады -
Время смолчит в ответ,
Санчо - пойми, награды
Лучше, чем память, нет.
 
Санчо, победа-дура
Любит вино и лесть,
Если судьба - халтура,
Значит надежда есть.  

Экспериментальное-банальное...

Попытка обыграть пару банальных рифм и образов...

Я хочу рифмовать любовь,
Как бывало давным-давно,
Написав про тоску и кровь,
Намекнуть - "Есть билет в кино"
 
Я хочу от сплётенных рук
И молчанья сходить с ума,
Прятать в рваный сердечный стук
Поцелуй на краю письма.
 
Я хочу завести дневник
Романтической чепухи,
По ночам проверять тайник
И на ощупь читать стихи.
 
От луны опьянев в пути
Я хочу про тоску шептать,
Перед тем, как домой уйти,
По окну на любовь гадать.  

Беззумное...

Чудится лондонская морось
в петербургских дворах-колодцах;

Даэ

Дребежжат тишиной на ухабах
Вдохи-выдохи темной Невы,
Держат крепко в обломанных лапах
Наше время гранитные львы.
 
Разгулялись блохастые мифы,
Воют зеленью с бронзовых тел,
Нелетучего неба отливы
В окна капают с флюгерных стрел.
 
Над мостами в зачеркнутой хмари
Тонут призраки царских кровей,
На гербах просыпаются твари
От ворчанья простуженных фей.
 
Сны облупленных, тающих арок
Прогрызают брусчатку насквозь,
И растральной колонны огарок
Моего сумашествия ось.
 
Обернул тишиною в три слоя
Ночь зевок уходящей Невы,
Время в ритме речного прибоя
Убаюкали грустные львы.  

Ежастик...

Ёж - сущность гордая, а птица редкая...

Мой ёж - просветленный задира,
Философ, гуляка и врун,
Любитель вина и кефира,
Гроза нерасстроенных струн.
 
Он любит мечтать на балконе,
Бесстыже дразнить камертон,
Скакать по гудкам в телефоне
И потчевать снами ворон.
 
Он знает все тайны вселенной
И все о прохожих котах,
Он дружит с надеждой нетленной
Живущей в соседних кустах.
 
Мой ёж - балагур и задира,
Небрежный, но искренний франт,
Любитель вина и кефира
Небритый, колючий вагант.  

Запястное...

А нет его...

На запястье, налево от вены,
У задумчивой родинки-стервы,
Одичалые Норны в три смены
Жгут давно бесполезные нервы.
 
На запястье, у синего моря,
Где у линии жизни исток,
То ли спьяну, а может быть с горя
Заблудился восьмой лепесток.
 
На запястье, где ходят трамваи
До локтя с пересадкой у рая,
По субботам сбиваются в стаи
Отголоски сердечного грая.
 
На запястье, направо от вены
Где гуляют нетленные вести,
Неулыбчивый Хронос в три смены
Вырезает мгновенья из жести.  

Проклюнувшееся...

А за окном безумствует...

Сезон И.О.

Небо липнет к ботинкам,
Входит зима в пике,
Сходим за пивом к инкам,
Пьющим апрель в ларьке.
 
Рваная в клочья сутра -
Скомканный снежный том,
Настежь пропахло утро
Тающим, мятым льдом.
 
Разум в бегах - гармоны
Зимние жгут мосты,
Нас приглашают с кроны
На мастер-класс коты.
 
Носит весна-блондинка  
Платье - сезонный флирт,
Сходим за счастьем к инкам
Пьющим пасхальный спирт.  

Black кошка

Жила была черная кошка
Цвета осенней листвы,
Любила туман и окрошку
И запахи звёздной халвы.
 
Она на латыни мечтала
И пела мышам у ларька,  
Встречала года у вокзала
И вдаль провожала века.
 
Она рисовала на лавках
Печальные профили карт,
Гадала на гнутых булавках
О том, когда кончится март.
 
Она толковала знаменья
Живущие в старых часах
По крошкам от снов и печенья,
По каплям судьбы на усах.
 
Жила была черная кошка
На площади сыгранных пьес
Любила туман и окрошку
И запах ванильных небес.  

Пластинка...

Усевшись на сколотый край потоптанной временем, но упорствующей пластинки...

Viahild

Гармоника - одно из значений - инструмент, состоящий из различной величины и разного строя (вливанием до разного уровня воды) стеклянных стаканов, из которых извлекают звуки трением пальцами по краям стаканов.
 
По краю пластинки разношенной
Под сочный шаляпинский бас,
Гуляет скандально-непрошенный
Омытый абсентом пегас.
 
В стаканах вселенской гармоники
Креплёный божественный сплин,
Лоскутными кадрами хроники
Латает костюм Арлекин.
 
На сценах ломают трагедии
И жгут вдохновенья костры,
Нагадано - в этом столетии
Увидим судьбу без чадры.
 
Булатные точат теории
Ритмично за левым плечом,
Полынные метки истории
Сочатся уже кумачом.
 
По краю пластинки взъерошенной
Под сочный шаляпинский бас
По рельсам пророчеств, непрошенный,
Идёт бронепоезд-пегас.  

Золушка

В одной далёкой сказочной стране...

В белом вальсе кружатся стрелки,
Втихаря пьёт Кароль кагор,
Принц и Золушка бьют тарелки
В счёт грядущих банальных ссор.
 
Время дремлет укрывшись шторой,
Ждут полуночи чудеса,
Тыква грустно скрипит рессорой -
Хочет крылья и в небеса.
 
Темнота обняла ступени  
Выгрызает для туфли паз,
Зацветают грядущим тени
В белом мраморе томных ваз.
 
Кучер-кот, дочитавши сказку,
Молча трубку набил судьбой,
И оставив улыбку-маску
Вместе с феей ушёл в запой.
 
В белом вальсе кружатся стрелки,
Шьет Король шутовской колпак,
Принц и Золушка бьют тарелки
То на счастье, то просто так.  

Альтернотивно-бредовое...

Истории нет!

Фрасимед

Цезаря крестил у Рубикона
Ангел проходящий на восток,
Подарил счастливую икону
И расшитый вечностью платок.
 
Обещал отдать Париж за мессу,
Если Жанна д`Арк не подведёт,
Обещал способствовать прогрессу
Сутки от божественных щедрот.
 
Приглашал на чай, судьбу и кофе
И на чудеса из решета,
Обещал три места на голгофе
Рядом с грустной тенью от креста.
 
На прощанье подписал икону,
Вытряхнул из крыльев нафталин...
Цезарь покурил у Рубикона
И повёл когорты на Берлин.  

Партия...

По небу луж – и к перекрестью
Двух линий шахматного поля.

Эллариэль

Сеет время на черных клетках
Даты войн и грядущих бед,
Короли умирают метко
На исходе обоймы лет.
 
Оплела предсказаний вешки
Неслучайных ходов тесьма,
Бьются насмерть седые пешки
С лихом выпавшим из ума.
 
Объявляют конец началом
Королевы с броневиков
И четыре коня устало
Ждут назначенных седоков.  
 
Короли умирают метко,
Захватив с собой вечный пат,
Сеет время на белых клетках
Неизбежность счастливых дат.  

Послесказие...

Сказка ложь, да и после нее правды нет...

Жили-были старик со старухой
В ветхом доме из черного хлеба,
Времена разбавляли сивухой
Что в корыто накапала с неба.
 
Дед ловил перелетных русалок
И давно позабытых божков,
А старуха из детских считалок
Разноцветных пекла колобков.
 
Дед лепил из задумчивой глины
Одиноких, нежданных гостей,
А старуха из звёздной малины
Закрывала варенье вестей.
 
Дед из ясеня резал мгновенья,
Ложки, судьбы, коньков-горбунков
А старуха пряла воскресенья
Из кудели пропащих веков.
 
Так и жили у самого неба,
У облупленной синей кулисы,
В ветхом доме из черного хлеба
Дед и бабка - Иван с Василисой.  

Чайное...

У меня есть чай. У тебя есть мёд.
Пчелы лезут в дом, задевая шторы

Халет

Мой креплёный лазурный чай
Пахнет прошлым солнцеворотом,
Это бродит кошачий лай,
Чуть приправленный бергамотом.
 
Вместо сахара - синий мёд
И рифмованное варенье,
Если хочешь - добавь восход,
Пару крошек, под настроенье.
 
Размешай и по веку пей,
Разливая в наперстки света,
Если выплывет скарабей -
Значит будет погожим лето.
 
Мой краплёный гулящий чай
Пахнет впавшим в маразм жасмином,
Это бродит зелёный май,
Пополам с перелётным тмином.  

Лесное...

Говорят, за поляною бродит дерево
Говорят, оно плачет от света лунного

Халет

Говорят за сломанным оврагом,
Где в родник свалился зодиак,
Сарафаны подпоясав мраком
Пляшут липы с энтами гапак.
 
Говорят там дуб ушел в монахи,
Дал обет - каштаном зацвести,
Свили гнезда в его патлах птахи
Из обрывков вербного пути.
 
Говорят там ленты на берёзах
Повязали вечные волхвы
И гадают на опавших грозах
По субботам всполохи листвы.
 
Говорят там в спятившей малине
Созревают звёзды и года,
Там играет Пан на мандолине
И гапак танцует лебеда.  

Сказка бред, да в ней отрава...

"Черт" и "нечерт", "врешь-не врешь",
Сказка ложь, и правда ложь.

Крыс

У сказок привкус чуда
И чистого листа,
А правда лишь простуда
У дуба и кота.
 
Плывут по морю банки
С Гвидонами и без
На тихий скрип шарманки
За шторою небес.
 
Русалки бьют сервизы
И курят беломор,
Кащей от Василисы  
Ушёл, устав от ссор.
 
Меняет в ступе свечи
Яге седой титан,
Дозволенные речи
Давно простил султан.
 
У сказок привкус чуда
А кое-где и сна
У дуба вновь простуда
А у кота весна.  

Сумрачное...

Сумрак, сумрак, что ж ты вьешься
Над моею головой...

Закипает в чайнике время,
Крылья ангелу штопает бес,
Нежно муза клюнула в темя,
Сквозь ермолку ветхих словес.
 
Томный сумрак ходит по дому,
Воскрешает павших сверчков,
Гонят кошки лунную сому
Из пустых трамвайных звонков.
 
Тени лапают скомканный шорох,
Переплётами книги скрипят,
Фонарей проснувшихся морок
На расхристанных шторах распят.
 
Закипает в чайнике время,
У мгновений вкус белены,
Если муза клюнула в темя
Значит будут вещими сны.  

Погодно-упадническое...

Где-то в обносках нежданного года
Шьют журавли из джинсы паруса,
Неотразимая дура-погода
Гонит экстаз тополей в небеса.
 
Где-то в развилках прожженого света
Битое лето свернулось клубком,
Сердце пробила звезда из вельвета
И за волхвами ушла босиком.
 
Где-то на стыке среды и субботы
Пахнет пурпуром смятенье часов,
Время налило полчарки зевоты
Из одинокой чаши весов.
 
Где-то за краем дождливой вуали
Пряная осень уже проросла,
Дура-погода в обносках печали
Пьет тополиные сны из горла.  

Летнее...

Лето где-то...

Повзрослели на лето лужи,
Тонет в них тоска площадей,
Наживую склеены души
Из обрывков спелых дождей.
 
Опадает время на крыши,
Застревая в чердачном окне,
Улетают клином афиши,
Не сойдясь с ветрами в цене.
 
Пахнет свет ромашковой ленью,
Сонным чаем и пылью луны,
Эхо скрипа, выцветшей тенью,
Пишет хокку на лике стены.
 
Повзрослели на лето лужи,  
Запасли отражения впрок,
Кое-как залатаны души
Лоскутами простуженных строк.

Мой зверинец

Твой волшебный единорог  
Убежал далеко отсюда -  

Крыс

Мой заводной единорог -
Несмазанное чудо,
По стёртым линиям дорог
Еще бредёт покуда.
 
Мой вещий ворон цвета беж -
Блажной и некошерный,
За пыльный времени рубеж
Еще летает, верный.  
 
Мой крашеный, бубновый кот -
Крылатый непоседа,
За мятым счастьем, на восход,
Еще идёт по следу.
 
Пегас мой, спятивший вчера -
Изношенный повеса,
По чётным средам от ребра
Ещё гоняет бесов.
 
Мой заводной единорог -
Упрямый и горбатый,
По стёртым линиям дорог
Ёще бредёт куда-то.

15.12.2007