ЗадумЧАВОе...
Когда...
Когда разольется ночь
И станут ферзями кошки,
Мы выйдем из мира прочь
На тропы из звездной крошки.
Когда тишина с небес
Бесстыжей сойдёт лавиной,
Мы выйдем на зов чудес
И выстрел надеждой в спину.
Когда, перейдя на "Ты",
Архангел уронит годы,
Мы выйдем из темноты,
Из памяти и из моды.
Когда зацветут кресты
И счастье найдёт подкова,
Мы выйдем из немоты
И станем частями Слова.
Когда перельется ночь
За край судьбы безвозвратно,
Мы выйдем из мира прочь
Чтоб снами прийти обратно
Сказка из корыта...
Жили-были...
Двери в лето настежь закрыты,
Капли в небо бегут по зонту,
Притомившийся бог из корыта
Сделал рыбке подарок - мечту.
Однозвучно молчит колокольчик
По старухе - весталке морской,
В хате трудится ветер-стекольщик
Над разбитой волхвами строкой.
Облетел семицветный цикорий
Чудесами в летучий блокнот,
Шут-старик из волшебных историй
Спящей Золушке лапти плетёт.
Двери в лето блуждают по стенам,
Каплет в небо с зонтов благодать,
Бог, хромая, выходит из пены
И в корыто ложиться мечтать.
Как и положено...
Как и положено юным эльфам - я точу уши и пью кальян...
Халет
Как и положено в дебрях маразма
Вырос из кошки пегас вороной,
Горькая тень стихотворного спазма
Истово пахнет махоркой цветной.
Как и положено кельты в ударе,
Хиппи в нирване, цыгане в пути,
В тон семиструнной гулящей гитаре
Пахнет грядущим слов конфетти.
Как и положено чайные песни
Синими птицами рвутся в окно,
Ласковой мятой душевной болезни
Пахнет упитое в стельку вино.
Как и положено боги на полках -
Старые брешут, новые врут,
Блики мгновений на строчек осколках
Пахнут гекзаметром будущих смут.
Как и положено в дебрях маразма
Кошки-пегасы встают на дыбы,
Белая тень стихотворного спазма
Истово пахнет мелом судьбы.
Полагается... : -)
Как полагается мгновенью -
Оно прекрасно в первый раз,
Благословленное сиренью
На перепутье вечных фраз.
Как полагается забвенью
Оно приходит невпопад,
Неглаженной, угрюмой тенью
И жизни путает расклад.
Как полагается надежде
Она до смерти не умрёт,
А если отпевали прежде
То это к вечеру пройдёт.
Как полагается прозренью
Оно пронзительно до слёз,
Пропахло стоптанной мигренью
И перегаром прошлых грёз.
Как полагается мгновенью
Оно звездой сошло с небес,
Благословленное сиренью
И ожиданием чудес.
БредоФейное...
Фея - это не только ценный тыкв....
Мой загулявший чеширский грааль
Любит уставшие пледы,
Фея для Золушки полночь-печаль
Прячет в хрустальные кеды.
Мой одичалый крылатый хомяк
Бредит опять парусами,
Фея для Золушки вяжет сквозняк -
Сны пополам с чудесами.
Мой непутевый плюшевый Ёж
Пишет синицам заветы,
Фея раскрасила Золушке брошь
Радугой мятного цвета.
Мой перелётный спятивший кот -
Ангел разбитых стаканов,
Фея для Золушки варит компот
Из тишины и каштанов.
В полночь я спрятал в граале волшбу
Тыкву и ветхие маски,
Фея для Золушки сшила судьбу
И продолжение сказки.
По слухам...
По слухам, в город приходят волки
Не в полнолунье, а на день раньше.
Халет
По слухам, в город приходят грозы
По спинам рыжих гостей-волков,
Им в новолнолунье пророчеств дозы
Луна бодяжит из облаков.
По слухам в город вернулись мыши
И джазом спившийся Крысолов,
Текут над ними на запад крыши
Ломая тени проросших слов.
По слухам в город вернулось море
Но заблудилось совсем во тьме,
Прибой рисует себя на шторе
И застывает строкой в письме.
По слухам в город вернулся Будда
Нирваной править фонарный свет,
У неба насморк, у звёзд простуда
И шепот млечный упал в кювет.
По слухам, в город приходят грозы
И волки-ветры дошли почти,
Луна на счастье отрезав косы
До полнолунья плетёт пути.
Ночморр...
Ночь и море...
Вяжут из света крылья
Норны для Ветерков,
Млечной размыты пылью
Абрисы маяков.
Лепит луна из пены
Лестницы в небеса,
Песню хромой сирены
Звёздная пьет роса.
Роет в душе окопы
Эхо нездешних снов,
Тянет сквозь Грани тропы
Шепот хрустальных сов
Сказки мешает с былью
Исповедь маяков,
Вяжут из света крылья
Норны для Ветерков.
* * *
Прости, герой, поспи, герой
Усталость так заразна...
Халет
На щите у героя катрены
Из журналов и спятивших пьес,
На пробитые в странствиях вены
Бог наложит заплаты чудес.
На доспехах угрюмые шрамы
От картечи событий и дней,
В дебрях сердца занозами дамы
И осколки небесных камней.
В ножнах меч одержимый изжогой,
На копье календарный листок,
И болеет грядущей дорогой
Редким счастьем пропахший платок.
На щите у героя катрены,
Сутры, бейты, косые кресты,
На пробитые в странствиях вены
Бог наложит надежды бинты.
Грустячее...
Хмарно....
Укрыто время ворохом примет
От черной кошки до в удара спину,
Гадает по дыханию комет
Кассандра по пути на гильотину.
Попутный ветер не свершенных дел
Угрюмо крутит мельничные крылья,
Мой дон Кихот попал под артобстрел
И ранен тьмой, осколками и былью.
На перекрестках камни молча врут
Куда ни кинь - убитым быть до срока,
У кофе и мгновений привкус смут
И в ночь ведут следы единорога.
Горят до тла мечты и корабли
На лики дней ложиться пепел маской
Летят без карт седые журавли
Щербатым клином за последней сказкой.
Гуляет пыль по лезвию дорог,
Клубки давно ведут куда-попало,
Приметы выползают из берлог,
Кассандра начинает все сначала.
Когда...
Когла созревают кольца, а следом в оправах лихо,
То ходит туман по кругу и руны роняет тихо.
Когда на часах пустынно, а стрелки давно опали -
Стареет простывший Хронос и вяжет на спицах Кали.
Когда сорок черных кошек латают надежды парус
То входят без стука в душу шаги телефонных пауз.
Когда на запавших полках завянут печаль и горе
То в хлам растворяя полночь из раковин хлынет море.
Когла созревают кольца и строки, как листья рыжи
Хромает туман по небу и к снегу готовит крыши.
Погода, блин...
А за окном...
Гидромецентр.
Промокли и крылья и ноги,
И карма простужена в хлам,
Дожди растворяют пороги
И бьют по дворовым столам.
Мгновенья меняют расцветку,
К рассвету подходит закат,
По в лужам ушел в кругосветку
Опавший кленовый фрегат.
Всю ночь тихо плакались рамы
А утром я выбрал из зол -
И в ящике полном рекламы
Забытую осень нашёл.
Промокшие крылья и ноги
Согреет глинтвейн и мечта,
А карму разложим на слоги
И спрячем в ладони листа.
Навеваялось....
Мой дом охраняет вечность...
Халет
Мой дом охраняют тени
В раскрашенных сапогах,
Цветами осипшей лени
Они отгоняют страх.
До берега черной речки
От дома лукавый скрип,
Танцует судьба от печки
Под шепот простывшых лип.
На окнах цветут ромашки
И радужная хандра,
Судьба проиграла в шашки
Надежду еще вчера.
Часы отмеряют воду
И впавший в маразм песок,
Меняет судьба погоду
На лишний хорей в висок.
Мой дом охраняют тени
И тяжкий экстаз тоски,
Они из продрогшей лени
Плетут для судьбы венки
Кое так положенное...
В? - Как полагается?
О! - Так полагается!
Как полагается мгновенью
Оно древнее пирамид,
Над сердцем парусом - забвенье
И опечатки лишних ид.
Как полагается печали
Она для мудрости сестра,
Над сердцем танго пляшет Кали,
Пугая жестами ветра.
Как полагается похмелью
Оно всегда, как в первый раз
По сердцу закатилось в келью
Седое солнце прошлых фраз.
Как полагается спасенью
Оно настанет - не сотрешь,
Над сердцем нимб - к перерожденью
И вознесенью без калош.
Как полагается мгновенью
Оно короче чем вчера,
Над сердцем парусом - забвенье
И дым любовного костра.
Деепреснячее...
Моя добрая фея, расправь свои крылья, укройся от бури
Моя добрая фея, сегодня дожди и холодный ветер.
Халет
Небо падает с ветвей, счастье - пропитый трофей,
Мир болеет, а причина - недостаток добрых фей.
Ни синиц, ни журавля, только ветер да петля,
И заранее разбиты башмачки из хрусталя.
Лифты едут не туда, заплутали поезда,
И давно волхвов не манит не путеводная звезда.
По судьбе идут круги - бог роняет матюги,
И уже слышны в подъезде статуй мраморных шаги.
Мокнут в лужах небеса, выцветают паруса,
Мир болеет, а причина - он не верит в чудеса.
Дурацкое...
Повеселюсь и поделюсь пинком
со всяким мимохожим дураком...
Крыс
В разливных заплатах фрак,
Ты дурак, и я дурак
А у нас, у дураков,
Жизнь - изжога от веков.
Раздаем себе пинки,
То с ноги, а то с руки,
Ведь тотем у дураков -
Кот чеширский без подков.
По следам сурьёзных птиц
И засаленных зарниц,
Нагадали дураки
Вместо счастья сквозняки.
Души сложены в тетрадь
Можно снова помирать,
Ведь у нас, у дураков,
Жизнь, как небо - без буйков.
Умелое...
Нету
Сдох...
Я умею ходить в тумане
И вальсировать босиком,
Я ношу тишину в кармане
И читаю её тайком.
Я умею цветное эхо
Извлекать из кирпичных труб,
Я варю из осколков смеха
Ахинею, судьбу и суп.
Я умею рассыпать воду
Вдоль неглаженной трын-травы,
А еще я творю погоду
Из летящей на юг листвы.
Я умею гулять в тумане
И мгновенья делить на два,
Я ношу целый мир в кармане
И роняю в него слова.
Престранное...
...
...
...
Поднимите с колен слова
Положите дремать в лукошко,
Будет рифмы варить сова
И черпать их дырявой ложкой.
Разбудите уснувший свет
Напоите медовым мраком,
Если будут стихи в обед
То с начинкой - надежда с маком.
Эхо вдоха - кошачий лай,
В сердце свила гнездо простуда,
Если будет у строчки край
То за пару шагов до чуда.
Оторвите еще билет,
Подсчитайте на нём итоги,
Если мало в остатке лет
Значит сбился журавль с дороги.
Тот кто в небе прядёт слова,
Очарован мечтой хромою,
Рифмы в банках хранит сова
Что бы в чай добавлять зимою.
Сказочно-считальное.
Я сняла это кольцо, отпустила в подпол мышей
Халет
На спор снес петух яйцо - в нем волшебное кольцо,
А на скорлупе в полцвета золочёное крыльцо.
Там бесстыже цвел бурьян, царь был просветлён и пьян,
А царевич мятым басом пел касыды под баян.
Там повешенный король перепутал жизнь и роль,
А безумный королевич все делил себя на ноль.
Там сапожник из страстей шил обувку для вестей,
А портной одним ударом на игле убил чертей.
Бросил крепкое словцо, так, что треснуло крыльцо,
А из трещины упало погребальное кольцо...
Год каталось по углам и забитым зеркалам...
Фея-мышь хвостом махнула и разбила пополам.
Отказное.
null
Я не выйду играть с тенями
Не сегодня и не вчера,
Ранен в сердце больными днями
Ангел выпавший из ребра.
Я не буду листать мгновенья
И не буду сходить с икон,
Ранен ржавой косой забвенья
Мой охрипший ручной дракон.
Я не стану писать сонеты
На манжетах седых обид,
В небе брешут вовсю планеты
На излете осенних ид.
Я не буду читать, что будет
И менять то, чему не быть,
Заплутав в несвершённом чуде,
Не рифмуется слово "жить".
Я не выйду играть с тенями
На простывшую благодать,
Ранен в сердце больными днями
Алый ангел уставший ждать.
Статрое.
Ностальгия не роскошь, а настроение!
За окном разгулявшийся снег
Дефилирует томно, зараза,
Вырезает из времени век
Амулеты от пули и сглаза.
Тени белых летучих ежей
Залетают сквозь дары в прогнозах,
Робко духи былых кутежей
На сердечных гадают занозах.
Белый шум ковыляет впотьмах
От порога и вдаль, до обеда,
Оседает на ржавых псалмах
И на клетках усталого пледа.
Сонный снег за окном в никуда
Дефилирует чинно и томно,
И еще до зимы холода
Этот мир обнимают нескромно.
Пасьянс
Этот пасьянс мне не сложить, сколько ни бейся
Буквы и цифры я научилась складывать споро
Halet
Этот пасьянс не сложить -
Мыши изгрызли карты,
Пишет в рецептах - "Жить?"
Ангел с последней парты.
Город вмерзает в день
На перекрестке фразы,
Пишет в ответах -"Лень..."
Ангел сошедший с трассы.
Руны легли как есть -
Брешут почти правдиво,
Пишет на стенах - "Жесть?"
Ангел неторопливо.
Этот пасьянс не сложить -
Дамы торгуют телом,
Пишет на крыльях "Жить..."
Ангел картавым мелом.
Последнее время
Эпиграф.
жизнь
Последнее время прогорклые Тени
Болеют рассветом и талой мечтой,
На спинах прохожим рисует мишени
Пропахший портвейном, небритый святой.
Последнее время не слышно пророков -
Болеют предчувствием прошлой беды,
Разношенный ветер срывает с флагштоков
Продрогшие песни подземной воды.
Последнее время не видно просветов
Ни в небе, ни в душах, ни просто в судьбе,
Угрюмое эхо отставших ответов
Простывшую вечность везёт на горбе.
Последнее время нехватка покоя -
Бессонница клеит на двери кресты,
Пьет ангел за счастье не чокаясь, стоя,
И в такт тишине переходит на ты.
Последнее время уходит со сцены,
Болея рассветом и талой мечтой,
Спасая надежду, роняет на стены
Цветные апокрифы пьяный святой.
Молчаливое.
Тсссс...
Жемчужина нежданного молчанья
С разбегу закатилась за кровать,
Меняют сны и мысли окончанья
И спутанные падают в тетрадь.
Наверно скоро будет воскресенье -
Пойдём ходить босыми по воде,
Вот только непутёвое спасенье
С котами загуляло в лебеде.
Усталую листву судьбе на струны
Роняет Ясень - значит быть беде,
Смурная Вельва отпускает руны,
Гадая на залатанном дожде.
Эпоха врёт себе неотвратимо
Про то, что ей отмерено пройти,
Седые сны и мысли ходят мимо
И спутанные тают по пути.
Я посеял...
Снег посеял кто-то...
Я посеял скрип качелей,
А взошёл седой тюльпан,
На снегу следы свирелей -
Значит умер трезвый Пан.
Я посеял хрип кассеты,
А взошёл чертополох,
На снегу печаль газеты -
Значит умер чей-то Бог.
Я посеял тень стакана,
А взошёл фонарный стон,
На снегу в полнеба рана -
Значит умер вещий сон.
Я посеял скрип качелей,
А взошёл вороний грай,
На снегу следы свирелей
То ли в завтра, то ли в рай.
Розалическое.
И в мозгу зазвенел звоночек,
Неужели проза, неужели всегда
Для цветущей в граните розы
Вода всего лишь простая вода?
belaya-mara
В небесах зацветают розы,
Я не пил, но душа в огне,
В дебрях спутанной, белой прозы
Воют Звери на свет в окне.
По воде разгулялись тени,
Первым снегом цветут слова,
В гиблых дебрях моей мигрени
Пахнет временем трын-трава.
Тишина обняла колени
Не пускает в последний путь,
Апатично скрипят ступени
Прорицая то хлад, то жуть.
А на сердце одни занозы
От несвитых семейных гнёзд,
В небесах отцветают розы
Оставляя засечки звёзд.
Послесказие.
Сказка не кончается с концом книги...
Сквозь нездешний, угрюмый хлад
Торит Герда судьбу в три краски,
Кай погиб, ровно век назад
Защищая от мрака сказки.
Вот уж век, за сердца и сны
Герда бьется с драконом белым,
Каждый вырванный миг весны
Отмечает на небе мелом.
Вот уж век, каждый божий день
Герда брату упрямо пишет,
Умер Ворон, пропал Олень
И надежда на ладан дышит.
Вот уж век, смертный хлад в окно
Утром песню роняет вольчью
Кай погиб, но добыл руно
Что бы Герда не мерзла ночью.
Ночное.
Ночные тени отчаянно пахнут тмином,
Свечные духи плачут в ладонь навзрыд,
Блажные рифмы на юг уползают клином
Оставив нам шершавый, чернильный стыд.
Небритый сон сегодня играет в бога -
Сминает время, как пластилин в руке,
Закрыв глаза, он лепит единорога
Для тишины спрятавшейся в носке.
По краю слов ходит Баюн картавый,
Лакает смысл и выдаёт псалмы,
Их ловко жнёт мой серафим лукавый
Крылом направо, налево - серпом зимы.
Блажные рифмы вьют из тетрадей гнёзда,
Свечные духи впали в гадальный бред,
Ночные тени с неба снимают звёзды -
Для талисманов, что защитят от бед.
Романтычное.
Ррромантыка!
Утром небо прильнуло к душе
И призналось в любовной простуде,
Согласилось на рай в шалаше,
Если только морозов не будет.
Утром небо ушло покурить,
Сдать бутылки, купить сигареты
И решилась душа отворить
Настежь сны и седые секреты.
Утром небо читало стихи
И несбывшимся грезило маем,
А душа заливала грехи
Крепким кофе и спятившим чаем
Утром небо разбило себя
На две части - любовь и простуда,
Искрошила душа голубям
Три горбушки засохшего чуда.
Рассветное.
Вышла с перстами пурпурными Эос...
Мимо острова Буяна,
И окурков старых ссор,
Неумыта и багряна
Эос выпала из штор.
По струне прошла босою,
Собрала в ладони сны
И простуженной росою
Смыла пятна тишины.
Набрала мгновений ворох
И цветной кошачий лай,
А грядущих бедствий шорох
Уронила в крепкий чай.
Из межзвёздного бурьяна
Без раздумий и стыда
Непричесанно-багряна
Входит Эос в города.
Морское.
В синем море, в белой пене...
Я прижимаю ракушку к уху
И закрываю глаза строкой,
Я знаю - море простит старуху,
А после к небу прильнёт щекой.
Я открываю окно в ладони
И выпускаю летать слона,
Я знаю - выйдут из пены кони,
Когда достанут ветра до дна.
Я пришиваю к билетам счастье
И одеваю в судьбу рассвет,
Я знаю - в море уйдёт ненастье,
Когда у паруса будет цвет.
Я напишу на ракушке фразу
И успокою шторма строкой,
Я знаю - море поверит сразу
И к нашим душам прильнёт щекой.V
Гадальное
Нагадалось...
Предчуствие.
Я гадаю на частых гудках,
На трамваях, танцующих мимо,
На бумажных синицах в руках
И на пряных следах серафима.
Выпадает - бубновый восход,
Дальний путь и картавая муза,
Аритмия печали на год
И краплёной надежды обуза.
Выпадает - то туз в сапогах,
То гулящие дыры в сюжетах,
Захламлённое сердце в бегах
И шпаргалки судьбе на манжетах.
Выпадает - прозренье в упор,
Автостоп от двери до Голгофы,
Путеводный морозный узор
И клеймёные памятью строфы.
Я гадаю на сбитых замках,
На трамваях, плутающих к богу,
На бумажных синицах в руках,
Что растут в журавлей понемногу.
Почти городское, почти лирика
Лес из бетона,
Дождь с кислотой...
Аэсон
В бетонном лесу - цветы
Наверно я и ты,
А может она и он
А мы их заблудший сон.
В бетонном лесу дожди
Жнут бронзовые вожди,
А может они давно
Снимают про нас кино.
В бетонном лесу к телам
Ластится неон реклам,
А может огней наждак
Всего лишь шлифует мрак.
В бетонном лесу мигрень
У неба который день,
А может горячий шум -
Лишь ржавчина божьих дум.
В бетонном лесу - цветы,
Наверно я и ты,
А может мы просто спим
И снимся себе самим?
Безсонно-весеннее.
Весна-без сна
Сквозь бессонницу тянутся к свету
Семицветные лотосы-сны,
Закурил от звезды сигарету
Ржавый рыцарь печальной весны.
Сквозь бессонницу водит трамваи
Утомлённый, небритый Харон,
Предсказанья сбиваются в стаи,
Ожидая своих похорон.
Сквозь бессонницу ходят за мирром
Лис и кот с лукоморских дубов,
Похмеляются лунным кефиром
Духи старых фонарных столбов.
Сквозь бессонницу падают тени
Прошлых жизней и бывшего зла,
Ржавый рыцарь присел на ступени
И уснул, не дождавшись тепла.
Тройное.
Ух... нет его.
И его нет.
Я три века не спал,
Я три жизни не жил,
Год свалился в бокал
И судьбу одолжил.
Я три шага летел,
Но упал и отцвёл,
Белый ангельский мел
Мою душу обвёл.
Я три кадра в кино,
Но видать не о том,
Мне уже все равно -
На щите, со щитом.
Я три вечности ждал
Недошедших звонков,
Но Харон нагадал -
Только ворох гудков.
Я три жизни не жил,
Только множил следы,
Год судьбу одолжил
Мне до первой звезды.
Утряшнее...
Мне гадали на мятой газете
Дуры-ведьмы с небесных холмов
И решили - убьет на рассвете
Рваный искус кофейных псалмов.
Оттиск сна на щеке - быть потопу
Из угрюмой осенней росы,
Третью жизнь, вопреки гороскопу,
Скрип надежды пугает часы.
Выдох-вдох, трепет паузы вольной
На губах оставляет следы,
Угасает, почти добровольно,
Свет-признанье последней звезды.
Мир свернулся на мятой газете
Укатившись с небесных золмов,
Застывает строкой на рассвете
Эхо вечных кофейных псалмов.