Проект "Север и Запад"  

Гибель Альмарена

Авторы – Тэсса (Мелькор, Манвэ, Ауле, Намо), Ноло (Варда, Тулкас, Ульмо, Ирмо), Альвдис (Оромэ, Ниэнна), Рина (Йаванна), Lizzz (Мору Унголиант).

Беда! Дом наш, нами любовно отстроенный и украшенный, начал рушиться прежде, чем мы довели до совершенства свое творение. Вражьи твари здесь. Они терзают плоть мира. Они уничтожают красоту, создаваемую нами. Даже младшим из нас они грозят, задавливая числом.

Ветер! ты облетаешь всю Арду на своих могучих крыльях...
Манвэ, мудрейший из Валар, услышь мои грозные вести!

Вода! Безбрежный океан и журчащий ручеек, ты просачиваешься всюду...
Ульмо, Врага не терпящий, узнай о беде наступившей!

Камень! Могучие кости Арды, опора всему живущему...
Ауле, грозный Кователь, время оружья настало!

Земля!  Плоть Арды, жизнь Арды...
Матерь-Йаванна, ты видишь, как в мир ворвалось истребленье!

Звезды! В свете вашем счастье, и красота, и надежда...
Варда Пресветлая, слышишь чудовищный звук Диссонанса?

Печаль... вот и пришел час твоего воплощения  Арде.
Скорбь... о Ниэнна, поведай, ужели ей в мире остаться?!

Мудрость - ты единая нам опора сейчас, когда приход беды может обезумить!
Намо Всеведущий, молви, как справиться с этой бедою!

Ветер, легко скользивший над кронами деревьев Альмарена, резко изменил направление, и малиновка с испуганным криком метнулась к земле: неожиданно мощный порыв едва не разбил ее о ствол дерева.

"Дом наш рушится. Вражьи твари здесь. Они терзают наш мир",- продолжало звучать в душе Владыки Ветров полное тревоги осанвэ Оромэ.

"Охотнику с Воином следует быть начеку",- вспоминались давние слова Намо.

"Если что-то пойдет не так, я сразу узнаю об этом",- супругу, испуганную предсказанием Владыки Судеб, Манвэ тогда успокоил. И ее, и себя.

Что ж, вот и узнал.

Ветер прошелестел в листве, взъерошил короткую шерсть белого оленя, стоящего на поляне, растрепал сочную траву. И принял иной облик. Облик тех, ради кого Стихии строили мир и ради кого готовы были его защищать от безумного своего собрата.

Могучее и мерное дыхание океана на мгновение прерывается. Рябь идет по волнам, как торопливая речь.
"Он не из тех, кто отступает".
Ты сам это мыслил, Ульмо.
Ты знал.
Подарок Артано был предвестием... Или зря я - так? сразу?
И мерные волны теряют силу. Их сила ушла на голос зовущего. Росой.

И вздрагивает земля - словно гигантский зверь решил отряхнуться, выходя из воды.

"Он же был Мастером,- с горечью думает Ауле.- Мастером, как и все мы".

Темная скала на краю поляны начинает менять форму: все отчетливее проступают очертания могучей фигуры, вязкой смолой течет твердый недавно камень, переплавляется, становясь похожим на плоть. Становясь плотью.

"Мелькор был Мастером,- думает Ауле.- Но если он перестал им быть, мы будем сражаться."

...в мир ворвалось истребленье...

Осанвэ Оромэ ужасает Дарительницу Жизни. Живая плоть, направленная только на уничтожение других живущих? Уничтожение - ради уничтожения, а не ради пропитания?
Как можно было додуматься до такого Искажения?!

Ветви гигантского мэллорна вздымаются к небесам Арды. Листва встревоженно шелестит: "Слушайте все!" Лес расступается, пение птиц умолкает.

Достигнув края поляны, Йаванна Кементари принимает облик тех, кто Предпет. И всё живое в Альмарене ждет исхода Совета Аратар.

Свет и тьма.
Они всегда были - свет и тьма.
Даже когда не знали об этом.
Даже когда были в Чертогах Эру.
Они не могли - вместе.
Даже когда вместе пришли.
Они не могли - рядом.
Даже когда над взбаламученным огненным ядром Арды первый раз просияли звезды. И больше не было ничего.
И Светильники вдруг вспыхивают столь яростно, что кажется - вот-вот все вокруг полыхнет. Серебряно-фиолетовым, холодным пламенем звезд...
"Я знала... Я всегда знала..."
Сначала - успокоиться.
И свет Альмарена возвращается. Мягкий и теплый, радость живущих. Будто бы ничего не случилось.
И только над поляной свет по-прежнему встревожен. Не губителен для живого. Но - фиолетовый.  

Две темы, столкнувшись в Предначальи, создали Диссонанс. И он стал рушить обе.
Так было в Музыке.
Так стало в Арде.
Диссонанс - это тоже Музыка. Как всё предпетое, он обретает бытие.
И рушит далее.
Теперь - рушит плоть Арды.

Окутавшись серым туманом, стоит Ниэнна. Серый туман скорби.

"Снег и пламя. Я видел это. Видел, но не знал, что это, чего именно ждать. Я и сейчас не знаю".

Сгустился туман, заклубился, и шагнул из него на поляну Владыка Судеб - тонкие губы сжаты и напряженно сдвинуты брови над светло-бирюзовыми глазами.

Снег и пламя... Нет - снег и пепел.
Пепел нашего мира.
Так будет, если мы не сумеем справиться с Восставшим. Если мы опоздаем.
А значит, нам нельзя опоздать.

Манвэ обвел взглядом собравшихся и поднял ладонь, прося подождать.

Тулкас отважный, ты долго помощником был нам в твореньи,
Ныне настала пора защитить то, что создано было.
Время для Песни твоей. Тот, кто изгнан был, в мир возвратился.

- Время для Песни твоей,- просвистел ветер, взлохматив рыжие волосы Астальдо.
- Время для Песни твоей,- тревожно прощебетала птица, садясь на плечо Могучего.

- Время для Песни твоей,- мысленно повторил Манвэ.- Поспеши, брат.

И взметнулись волосы, и растворился облик, и тревожной рыжей кометой в сияющем небе Сила помчалась туда, где ее ждали.
Воплощенная сила. Сила праведных битв и беспощадного смеха - смеха, который враждебен всякому искажению, который превращает то, что кажется великим и опасным - в ничтожное, радостного смеха победы.
И вот уже воитель стоит посреди поляны перед королем Арды. Облаченный в подарок Артано - доспехи. "Надо будет сбросить лишнее... потом..."
- Мелькор вернулся? Нерадостна новость такая.
Что же стоим мы? Помчимся за тем, кто вернулся!
Снова изгоним его из подзвездных пределов!
пусть он вернется во тьму, из которой явился!

Манвэ поколебался немного: не позвать ли и остальных Валар.
Нет. Все, кому следует знать об опасности, здесь. Те, кто могут - и должны - отвести беду. Остальным можно сообщить и позже.

- Что же узнал ты, Охотник? О чем ты хотел нам поведать?
Кто-то из Младших на севере встретил творения Вражьи?

Грозен был ответ Охотника, кровью налились его оленьи глаза. От нетерпения дрожали жилы его, и каждое острие запрокинутых оленьих рогов изострялось гневом, гибель суля Врагу и приспешникам его.

Весть о беде вам принес я: майа мой с тварями бился.
Радость сменяется страхом, в ранах плоть Арды отныне.
Тотчас помчусь поразить я чудищ и злого творца их!
Силу его ниспровергнем вместе мы с Тулкасом славным!

- Рад я увидеть меж нами согласие, брат мой
Надо спешить нам, чтоб Мелькор узнать не успел о погоне!
И во время речи рыжеволосый богатырь уже начал терять плотность, и сквозь тело проглядывали травы и деревья.

Обсуждать произошедшее было некогда.
Да и незачем.
И так все понятно.

- Тулкас Могучий и Оромэ, Неустрашимый Охотник,- заговорил Манвэ.
Торопливо заговорил: Астальдо уже почти сбросил плоть, чтобы мчаться на Север, и белый Олень готов был сорваться с места.

- Наша надежда отныне на вас. Поспешите на битву.
Мелькора козни расстройте и тварей его уничтожьте,
Гибель несущих живому и даже Стихиям враждебных.
Мы же останемся здесь, в сердце Арды, чтобы Силой своею
Мир удержать, не позволив разрушить его Диссонансу.  

Олень поскакал на север, протяжным кличем созывая своих помощников.
И вот уже мчится Охота, от земли до неба заполоняет она простор: скачут гордые олени и кони, над ними словно комья земли взлетают выше голов - то режут воздух крыльями грачи. Возле копыт скакунов стелятся серые тени... нет, то не тени, то гончие псы спешат по следу.
След - Музыка. Сила Врага. К средоточию ее рвется Охота.
Но не птицы - грачи, не звери - псы, не скакуны - олени и кони. То майар Охотника и существа, сотворенные его Силой.
Не разгуливать больше тварям Врага по северу, не ломать облик Арды, не топтать любовно выращенных цветов. Только не на тварей охотятся они сейчас. Встреться им тварь - разорвут мимоходом, не задержатся: иную добычу они ищут.
Силу Вражью выслеживают.
Как по ручью поднимаются от устья к истокам, так и по отголоскам Вражьей Темы ищут они ее сердцевину.  

А Тулкас уже мчался.
Не воплощенным - Силой.
Силой, нацеленной в самое сердце Врага.
Врага, а не его Музыки.
И несется рыжая комета, снося на своем пути все, что поднялось выше высочайших древ, но ниже звезд...
Он мчится, огибая северный светильник...
И вдруг поворачивает.
Отрывается от Охоты, стремящейся к Средоточию музыки.
Тулкас - нет, не Тулкас, Сила - поворачивает на запад, ловя след того, кого надо остановить.
И остановить немедленно.
А след петляет.
И  теряются драгоценные мгновения в этих бесчисленных поворотах...
Тулкас не шлет осанвэ Охотнику.
Не зовет с собой.
Тулкаса - нет.
Есть Сила.
И есть погоня.
Погоня за тем, кто оставил свою Музыку на Севере, а сам умчался прочь.
Знать бы, куда.

* * *

"Сколько времени у меня есть?"

Мелькор стоял, глядя вслед Тевильдо-ветру.

"Валар медлительны. Но не Оромэ. И не Тулкас."

Все было тихо, но Восставший не торопился вернуться в свою подземную крепость. Ждал, напряженно вслушиваясь в мелодии мира. Чужие мелодии. Пока чужие.

Все, как обычно. Только тревога становится все острее, только чутье подсказывает: опасность близка.

"Тулкас и Оромэ умеют решать быстро. Оба. И выполняют свои решения быстро. Если только их не остановит Манвэ. А он не станет их останавливать - теперь."

Действовать.
Сейчас.
Немедленно.
Нанести удар первым.
Успеть!

Вихрем промчаться над землей - туда, где в пещере дремлет голодная Пустота. Касаться ее отвратительного сознания снова... нет, лучше потратить немного времени на воплощение.
- Мору! - во весь голос, так что со стуком катятся вниз мелкие камни с осыпи и эхо испуганным зверем мечется в темноте пещер.- Пора настала, Мору, и я позволю тебе насытиться, как обещал. Но помни о клятве!

Не справиться теперь с Валар в открытом бою: слишком силен Тулкас, и непримиримо враждебна его Музыка Теме Мелькора.
Значит, надо победить их без боя.

Вновь сброшен облик - теперь Мелькор мчится на юг, к Альмарену. Предупредить своих майар.
Успеть.

И ответом ему, подтверждением того, что решил правильно, словно дальний звук рога - Музыка Оромэ. И тут же - вторая Мелодия. Чужая. Враждебная. Насмешливая. Невыносимая.

"Вовремя! Как же вовремя ты предупредил меня... друг!"

Мелькор петлял, уходя от погони, сбивая врагов со следа.
Врагов?
Нет, уже одного врага. Охотника Восставший больше не слышал. И это было гораздо хуже, чем если бы Оромэ внезапно оказался у него на пути.

"Майар предупреждать уже некогда. Да и в Альмарен не сунешься: ждут меня там. А издали перепеть Четырнадцать даже я не смогу."

Северный Столп был совсем близко.

"Мору пожрет мелодии Света, Диссонанс будет слабее на Севере. Крепость уцелеет. Хорошо, что она пока вся под землей."

Мелькор остановился, сосредоточиваясь, заставляя себя забыть о Тулкасе, который неотступно его преследовал, об Оромэ, который, скорее всего, искал Северную твердыню.
И Запел.
Могучий голос его тараном ударил в основание Светильника, ворвался в чужую Музыку, терзая нити мелодий - прочные, они все-таки поддавались, лопались одна за другой.

Столб начал клониться, свет замерцал.

У нее уже почти не осталось ни сознания, ни личности. Впав в подобие анабиоза, Паучиха недвижно сидела в глубине пещерной темноты. Единственным, что еще позволяло ей существовать, был Голод. Он стал заменой всех ее мыслей, всей ее памяти. Голод становился ею, она становилась его воплощением. Ожидая знака, Мору уже не осознавала, что ждет чего-то.
Внезапно все вокруг наполнилось звуком - это был Зов. Вместе с ним пришла Сила - всего лишь сила голоса Зовущего, но ее достало, что бы Мору очнулась, вспомнила, понимая - время пришло.

Осознав собственную свободу, Мору ринулась к выходу. Оказавшись на поверхности, она уже не увидела Поющего, но она слышала. Слышала, как меняется мир, как он рушится, как ненавистный свет корчится, проливаясь в диссонанс.

Мору кричала, но никто не слышал ее почти радостной ярости - осязаемая волна Тишины раскатывалась от нее, заставляя умолкнуть, исчезнуть ломающиеся мелодии Света. Она неслась тенью во внезапно опустившейся тьме туда, где Мир стал пищей. Вцепиться в его рану, выпить его до капли - весь.

* * *

Боль.
Невыносимая боль.
Так не было никогда.
Ее разрывало изнутри.
Боль...
Варда клонилась к альмаренской траве. Почти развоплощаясь.
Последним усилием - осанвэ Манвэ.
Больно... Манвэ... Светильник... Его... нет... Север... боль... предупреди...
И Света в Арде не стало.
Только облик Прекраснейшей лежал на поляне, как растоптанный цветок, который вот-вот увянет.
А вокруг сгущалась Тьма.  

Манвэ подавил желание броситься на помощь Тинталлэ.
- Ирмо! - в осанвэ Короля Арды слишком явно слышался испуг.- Сюда, скорее!
Отчаянный зов. И совершенно не нужный: Владыка Сновидений наверняка и сам уже почувствовал, что с Творящей Звезды случилась беда. Не мог не почувствовать.
Впрочем, Король овладел собой почти сразу.
На севере идет битва. И настолько жестокая, что поврежден оказался Иллуин.
Но тогда Оромэ уже нечего делать там: от Мелькоровых творений и так не останется ничего. А вот что будет с самим Охотником...
- Оромэ, возвращайся!
Осанвэ как будто ушло в пустоту. Там, на севере бушевал Диссонанс.
- Оромэ!
Отклик. Слабый, едва различимый, но все-таки. Значит, услышал.  

Ауле вздрогнул от боли: там, на Севере Тема Мелькора столкнулась с его Музыкой, разрушая ее.
Остановить. Немедленно.
Воля Кузнеца встала стеной на пути чужой Песни. Две Силы столкнулись - словно волна ударилась о скалу. Ударилась, но не разбилась. Трещинами пошел, казалось бы, несокрушимый гранит, а волна ударила снова. Яростная. Сметающая любые преграды. Торжествующая в разрушительной своей мощи.
Слишком далеко. Будь Кователь там, рядом с Иллуином, он мог бы еще попытаться удержать Столп. Только не успеть уже. Да и не соперник Ауле Мелькору в открытом бою. Тут на Тулкаса вся надежда.
Ауле упал на одно колено. Неловко уперся дрожащей от напряжения рукой в землю, пытаясь удержать равновесие.
Столп на Севере рухнул.
По Эндорэ прошла судорога.  

В ярости мчались Оромэ и его Охота. С миром творилось что-то страшное, схватка Стихий раскачивала Арду, словно океанская буря - беспомощного пловца; но даже расколись сейчас плоть земли, Оромэ бы не свернул со _следа_.
Бой с Мелькором - дело Тулкаса. Добыча Охотнику и его свите - твари Врага, их логово. И жаждущим схватки охотникам сейчас не было дела ни до чего, кроме добычи. Близкой добычи.

Призыв Манвэ.
Оромэ взревел, словно раненый зверь: охотник не в силах сойти со следа. Охотник. Но - один из Аратар не может ради своей Темы поступиться судьбой Арды.
Защищать труды всех нас. Нет ничего важнее. Твари опасны, но они - ничто, если Арду терзает Диссонанс.
Вернуться. Вернуться, чтобы удержать жизнь в Арде. Удержать Арду, которую раскалывает схватка Стихий.

И мчится назад, к Альмарену, Белый Олень, волей своей увлекая следом Охоту.
Не яростью, но стойкостью защитить мир.
Спокойствие - это тоже битва. Неподвижность - это тоже схватка.
Схватка с Диссонансом. Не отвоевать, но отстоять Арду.

- Ты звал меня, Манвэ? Я здесь.  

А Ирмо уже спешил к поляне.
Не из-за Варды.
Она - оправится от удара.
От удара по ее сути.
Ей не нужен был никто.
Помощь - Владычице звезд? Сама эта мысль казалась кощунственной.
Ирмо спешил, ибо больше не чувствовал Хора.
Тревогой полнился воздух - Стихия Короля.
Воды Севера пылали Светом звезд.
Ревели охотничьи рога. И музыка Смеха и праведной Битвы смешалась с темою Гнева и Разрушения.
Больше не было Хора.
Лишь Диссонанс царил над миром.
И не было здесь Эру, чтобы сплести несогласие мелодий в новую гармоничную Тему...
"Что могу сделать - я? Что? Всех моих сил не хватит, чтобы утешить тех, кто вот-вот потеряет свой мир и свой дом".
Ирмо даже не стал воплощаться.
о-Манвэ: С Вардой все будет хорошо. Не волнуйся. Даже твой брат не может убить Валиэ.  

Судорога прошла по всей Арде.
Нестерпимо яркое звездное пламя разливалось по земле, сжигая на своем пути всё живое.
- Что это, Варда? - нет ответа. Творящая Звезды не слышит Дарительницу Жизни?
Боль. Она пришла внезапно и усиливалась с каждым мгновением - горели леса и луга, сады и рощи вокруг Иллуина. Бывшего Иллуина.
Йаванна не могла не слышать боли гибнущих в катастрофе келвар. Она слышала всё.
Спасти! Спасти всё, что возможно!
Сбросив облик, Кементари сейчас отдавала Арде свою Силу.
А пламя разливалось всё шире и шире, и подземные толчки, усиливаясь, следовали один за другим.  

"Спасти!"
Как мать в минуту опасности забывает о себе, становясь ради дитяти самой могучей, самой сильной, способной закрыть от любой беды, любой угрозы, - так и Ниэнна в этот страшный час была воплощением не скорби, но защиты и заботы.
«Майар! Сюда! Сбросьте облик и – сюда! Только вместе мы можем уберечь Арду!
Аратар! Не тратьте силы на фана. Сейчас время не Валар, но Стихий!»
Сквозь смертоносные волны Диссонанса устремляется призыв Ниэнны. И майар, кто оцепеневший в ужасе, кто мечущийся в страхе, слышат его – и торопятся к Альмарену.
Уже нет острова посреди прекрасных вод: облик вздыбившейся земли изменен неузнаваемо. Но есть – оплот Музыки.
Последний оплот Музыки в хаосе и пламени, охватившем Арду.

Рыжая комета мчится... И вдруг замирает на месте.
«Вот оно».
Он совсем близко.
Ещё немного – и они сойдутся. лицом к лицу.
ещё не много – и начнется славная битва, где победит сильнейший.
Тулкас – Вала – не думает сейчас об Арде.
Он думает о том, как хорош бой, если он честен.
Взметнулся рыжий луч, дабы захватить и удержать темное нечто, что несется впереди вихрем Мрака...
«Я настиг тебя, брат!!!» - в голосе нет иронии. Только торжество.
И вдруг земля содрогается.
Иллуин, укрепленный в основании Арды, падает. И в нестерпимом сиянии гибнущего Светильника Мрак – прячется.
Опять.
И нельзя уже найти его в бушующих волнах Диссонанса...
Воитель несется уже не так высоко.
Земля – пылающая земля – тянет его к себе. Его, ставшего воплощением Силы. Даже его.
И Диссонанс терзает его суть...
Тулкас бы воплотился – _его_ связь с Ардой тогда ослабнет.
Но – воплощаться уже негде.
«Оромэ, ты не?»
Молчание.
Среди рвущего душу Диссонансного вопля – молчание.
И тогда он решается.
Все, что уцелело от схватки с своей же собственной темой, столкнувшейся с темой восставшего.
Все, что осталось от Силы.
Он употребит достойно.
«Рано или поздно, Мелькор, ты придешь сюда... придешь...»
Он перекрывает пути на Север.
Собой.

Мелодия Варды умолкла: Тинталлэ даже не попыталась сопротивляться.
Странно. Что-то отвлекло Владычицу Звезд? Или ослабило?
Обдумывать это было некогда: Ауле не пожелал сдаться без боя.
Тем хуже для него.
Мелькор обрушил на Мелодию Кузнеца всю свою мощь, с наслаждением чувствуя, как ломается чужая Музыка, словно дерево, вырванное из земли и изломанное лавиной.
По земле прошла дрожь: как ни плохо, по меркам Восставшего, Кователь укрепил Столп, а большинство Песен Ауле были связаны с мелодиями Иллуина и Ормала. Сдвинулись глубинные пласты, рванулся вверх расплавленный камень, и рушиться начали горы, спетые Кузнецом, освобождая место для новых мелодий.
Что теперь?
Валар наверняка попытаются уберечь второй Столп. Значит, Тулкас и Оромэ отправятся туда, пока остальные удерживают Альмарен. Подходящий момент, чтобы вернуться на Север. Вряд ли Валар посмеют теперь оспаривать у брата его владения: слишком дорого это обходится им. Да и граница теперь проходит намного южнее. На первое время Мелькору этих земель хватит.
Темным вихрем устремился Восставший к своей Твердыне, только вот двигался он теперь заметно медленнее: слишком много сил отнимал Диссонанс.
Это Мелькора и спасло.
Мелодию главного своего врага он различил, несмотря на окружающий хаос. И тут же метнулся прочь: если уж битвы не избежать, так хоть не на Севере.
Мелькор мчался со всей скоростью, на какую был способен сейчас.
На юг.
Ко второму Столпу.
Если Оромэ там, с ним-то Восставший справится быстро.

Манвэ сбросил облик, вслушался в разрозненные голоса Валар и майар - и запел.
Совсем как в Начале, когда мир еще не родился, а будущий Король Арды повел вторую Тему Единого, и Хор подхватил ее.
Не было больше ни растерянности, ни сомнений, ни боли. Был - долг. Перед Творцом. Перед миром. Перед Поющими. Был - Хор, который надо было повести за собой, объединив силы, противопоставив Гармонию Диссонансу.
Манвэ не умел ни биться, подобно Тулкасу, ни уничтожать творения Мелькора, как Оромэ. Но едва ли он был менее опасным противником для Восставшего.
Король пел, и все новые голоса подхватывали мелодию - громче, сильнее, увереннее. Какой бы жестокой ни была схватка Тулкаса с Мелькором, мир выстоит - пока поет Хор.

Вся музыка Света, взломанная внезапным диссонансом, была сейчас ее добычей.
В месте падения первого Столпа земная скорлупа вздыбилась, высвобождая кипящий камень крови. Слепящее голубое пламя разбитого Иллуина разливалось по искореженной земле, и с каждым новым глотком ее и без того невиданная мощь возрастала многократно.
Мелодии, будто в панике, метались, разбиваясь, мешаясь и топча друг друга.
Мору упивалась свободой. Там где она проносилась охваченная хищной радостью, казалось, мир выворачивается на изнанку, падая в самое себя.
Внезапно что-то изменилось - сквозь грохот и скрежет вновь прорезались, все увереннее звуча, отдельные голоса. Хор вновь обретал себя. В ярости Пустота бросилась ломать едва ожившую гармонию, вырывая из нее куски, круша все, до чего могла дотянуться липкими лапами бессветия.

Тулкас ликовал: как ни корежил его суть Диссонанс, Песнь Манвэ, Песнь хора, прорвавшаяся на изломанный, искореженный падением Светильника Север, была настоящим подарком Воителю.
Она боролась - боролась с Разрушением, царившим на месте падения Иллуина... и вдруг начала спотыкаться.
Словно кто-то вырывал из нее аккорд за аккордом.
И тут Тулкас подумал: а что, если Мелькор и не собирается - сюда?
Что, если его цель - не побег? А Светильники? А значит - Юг?
НО уходить - сейчас - нельзя...
о-Манвэ: Я на путях к Северу... Мелькора не слышу. Следов в этом разнозвучье отыскать невозможно... Что происходит?
Тщетно.
Рвется нить.
И - тишина в ответ.
Оромэ, брат мой, где ты?
Тишина...
И вдруг Тулкас понимает, что здесь нет никого.
Ни Оромэ, ни его противника.
Только Диссонанс...
Диссонанс, который стократ хуже даже темы Мелькора.

Тулкас не заметил присутствия Мелькора. Во всяком случае, не стал преследовать.
Невдалеке от Альмарена Темный Вала приостановился, но слишком слаженно звучали голоса Хора, а у него оставалось не так много сил. Затея с инеем не удалась. Да и поздно уже предупреждать майар. А вот показать, что Мелькор о них думает и заботится, не поздно.
Порыв ледяного ветра пронесся высоко над островом, сгоняя редкие облака, насыщая их влагой. На фоне получившейся черно-багровой тучи сверкнула молния. Только одна, зато ослепительно-яркая. И тут же другой ветер унес так и не начавшуюся грозу от Альмарена, в клочья разорвал облака.
Мелькор уже не видел этого: он мчался дальше.
К Светильнику Юга.

На несколько мгновений в Музыку Хора ворвался чужой голос. Ворвался - и тут же ослабел и умолк, растворился в Песни Стихий Арды.
Дрогнул голос Манвэ - не о Хоре думал сейчас Король, не об Арде. О Тулкасе. О битве, кипевшей сейчас за пределами Альмарена.
Дрогнул голос Манвэ, но тут же окреп - прежде, чем Хор сбился с Темы.
Тулкас выполнит свой долг. Мелькор вновь будет изгнан из Арды. Задача же остальных - сделать так, чтобы победа Тулкаса не оказалась бессмысленной. Сберечь мир от разрушения.

Сил у Мелькора оставалось немного, но и разрушить второй Светильник оказалось легче. Не было здесь Тулкаса, молчала Варда, и Ауле на этот раз не пытался бороться за свое творение.
А слаженная Песнь Хора, несмотря на всю свою мощь, была направлена против Диссонанса, не против Мелькора.
Восставший ломал чужие мелодии, уже понимая, что победил, еще не зная, чем обернется эта победа для него, для Валар, для мира.
Неважно.
Это - потом.
Главное - Песнь спета, дело сделано, начато и выиграно первое сражение в новой войне.
Мелькор не задержался рядом с рухнувшим Светильником: здесь не было Мору, и волна Диссонанса поднялась выше, чем на севере. Поднялась, грозя уничтожить того, кто породил ее.
Восставший возвращался к своей крепости. Торопливо и все-таки медленно. Слишком медленно. Что останется от его будущего дома, пока он доберется до него? Будет ли ему, куда возвращаться?

Варда очнулась.
Удар оказался не то чтобы слишком силен... Просто непривычен.
И не ожидала она - такого.
Горькая мысль затмила сознание: "Он готов на все, лишь бы досадить нам... Ведь на Севере - его творения... А он не пожалел их.
Он уничтожил Светильник специально. А значит..."
Варда потянулась к Южному Светильнику.
"Тулкас в этом хаосе может потерять Врага..."
Решение пришло мгновенно.
Не биться с Мелькором.
НЕ увеличивать разрушение.
НЕ рождать нового Диссонанса.
ХВАТИТ!!!
Королева Звезд не слышала Мелькора.
Но - там Враг или нет - Ормал нужно погасить.
Сейчас же.

Валиэ Света опоздала на одно лишь мгновение.
Пылающий Светильник врылся в корни земли...
И гасить стало нечего.
Фиолетовое пламя пронеслось по земле, оставляя после себя черные остовы древ и свелеты животных. Волк, гнавшийся за зайцем, застыл осыпающимся пеплом за пару прыжков от добычи, ставшей прахом...
От стада буйволов остались обугленные кости...
Вздыбилась гора - и вдруг ликующе взорвалась лавой - и пылающее красным нутро Арды яростно смешалось с фиолетовым пламенем. И два потока слились с голубым огнем, что терзал северные земли...
Морские обитатели падения Иллуина просто не заметили - лишь вода вдруг стала теплой...
Но единения Пламени воды сдержать не смогли...
Моря вышли из берегов, соединяясь с огнем в общей пляске. А по поверхности плыли, сверкая белыми брюшками, дельфины и киты, сварившиеся живьем в кипятке...
Все то, что с такой любовью творили Валар, стало памятью. Вечной памятью о том, как все могло бы быть...

И вдруг вдали сверкнула молния.
Молния - над Альмареном?
"Вот ты где! Отчего же ты прячешься, брат?"
Светильник.
Южный светильник.
И Тулкас ринулся туда, где тема Восставшего вторглась в самое сердце Альмарена.
Мир рушился - а Тулкас, стыдясь сам себя, был рад, что может покинуть Север.
Никогда до конца времен не забудет он, каково это - стоять в неизвестности, не зная, что происходит, не зная, где Враг, не зная, будет ли битва - или противник ударит туда, где воина не оказалось?
Рыжая комета несется над Альмареном к Югу...
И понимает, что опоздал.
Никогда он не забудет, как больно воину, который узнал, что пока он сторожил пути ВРага, тот ударил в спину его товарищам.
Подло ударил.

Мучения мира, плоть которого гибла в огне, а Музыку рвал Диссонанс, заставили Ниэнну сжаться. Каждая боль - ее боль, каждая агония - ее терзания...
А Диссонанс нарастал, и чем сильнее был хор Валар, пытающихся уберечь хоть осколки былого, тем страшнее было столкновение двух Тем.
Валар, стремясь спасти мир, сами рушили его.
Ниэнна замолкла. Вырвалась из хора.
И рядом с мощной Темой противостояния зазвучала другая. Почти не слышная на фоне первой.
В ней были отзвуки Третьей Темы Единого. И еще - потом, у Детей, эта Тема неслышно будет звучать в мольбе каждой женщине, заклинающей мужчин отказаться от войны. Ибо самая правая война несет больше зла, чем желает сокрушить.

Владыка Манвэ! Братья мои!
Не остановите битвою гибель того, что еще уцелело.
Вы Диссонанс укрепите желаньем его уничтожить!

Сдаться?!
Варда не могла поверить, что кто-кто из них мог сказать - такое...
"Нам не спасти то, чего уже нет, Манвэ... Но неужели мы оставим все, как есть? Решай же, мой король... решай, но быстро..."  

Охотник вспыхнул яростью.
Что?! Признать свое бессилие перед Врагом?! Чтобы он растоптал нас, как рушит создававшийся нами мир?! Ниэнна, ты обезумела от горя!

Но Скорбящая отвечала:
Не горе лишает разума, но ярость. Ярость, которая мнит разрушение - спасением от разрушения. Намо, брат мой, скажи свое слово, молю! Ты же видишь, что каждый миг промедления - это новые раны Арды.  

И умолк в смятении Ауле, чувствуя, как дрожит и крошится земля, теряя данный ей Поющими облик, как рассыпаются пылью и расплываются огненной жижей горы, как глубокие трещины рассекают долины.
Не удержать. Не спасти. Поздно.
И кажется - вот-вот расколется мир, распадется, умрет Песнь, едва успевшая стать реальностью.
Но Единый? Неужели он не вмешается? Ведь, кроме него...
- Манвэ! Отец - слышишь ли ты его?  

Голоса Поющих смолкали один за другим, и гасла мелодия Хора, словно языки пламени под ливнем. Но и Диссонанс стал слабее, словно и вправду питала его сила тех, кто пытался противостоять Врагу. Мир менял форму - но оставался миром. Изуродованным, измученным битвой Творцов, но живым. Пока - живым. Не хаосом сменялся порядок - другим порядком, пусть и уродливым, но вполне способным стать новой опорой миру.
Манвэ прекратил борьбу. И замолчали вслед за ним остальные - Старшие и Младшие. Замолчали и вслушались.
- Единый безмолвствует,- ответил Манвэ.
Не Ауле - всем.
- Брат? - коротко обратился к Намо.  

- Не ответа ты ждешь от меня - подтверждения,- отозвался Намо.- Да, брат мой, права Скорбящая: пытаясь удержать мир, мы его разрушим. Отказавшись от него, мы его спасем.  

Рыжая комета ударилась о землю.
Рыжеволосый богатырь, склонив голову, подходит к Королю.
- Прости меня... Я не смог догнать его. Я думал, что он явится на Север... думал перехватить его там... и только после догадался, что его цель - нападение и разрушение... Простите меня.
Я не оправдал надежд...
Он опускает голову.
Потом - в Амане - Ирмо объяснит воителю, что владевшее им чувство называется "стыд".  

Манвэ не ответил Доблестному. Не время сейчас выяснять, кто и в чем ошибся. Не время просить прощения или утешать.
- Мы строили этот мир, Поющие,- заговорил Король.- Мы творили его с радостью и любовью. Мы вложили в него самое лучшее, что было в наших мелодиях. Мы мечтали подарить его Детям. Создать дом, где они будут счастливы.
Манвэ умолк, собираясь с духом. Только вот - долго молчать было нельзя. И колебаться нельзя тоже.
- Мы сделали все, что могли, братья мои и сестры. Каждый из нас. И теперь мы должны уйти. Уйти - чтобы спасти мир. Лучше оставить Эндорэ Мелькору, чем уничтожить его, сражаясь с Восставшим. Пусть этот мир не будет нашим, но пусть он живет.

* * *

Они уходили из Эндорэ. Уходили, не зная, смогут ли вернуться когда-либо. Уходили на Запад, за кипящие воды Ульмо. Унося с собой лучшие из своих мелодий - то, что удалось сберечь в катастрофе. Не всё.
Горьким был этот путь для Йаванны. Дарительница Жизни - она не могла не оставить свою Музыку в Покинутых Землях. Каплями зеленой росы, хранимыми ее Силой даже в огне.
"Я вернусь. Я - обязательно вернусь. Не для войны - для жизни. Я не могу иначе".
Она уходила не прощаясь.  

Суровы были думы Охотника.
"Я не сдаюсь без боя. Наверное, уйти - это единственное, что мы можем сделать... не знаю. Но я не оставлю эти земли беззащитной жертвой Мелькору.
Мои кельвар... большинство из них погибло. Но не все. И моя воля, моя Песнь - в них. Я буду видеть Эндорэ их глазами. Я буду видеть всё, что творится здесь.
И когда-нибудь я сквитаюсь с Врагом за пепел Альмарена!"  

Вода...
Мертвая вода - начало всякой жизни...
"Я остаюсь", - сказали волны.
"Я остаюсь", - прошептали поднимающиеся над землей облака.
И - мысль вдогонку Манвэ.
"Я остаюсь, друг мой. Я остаюсь.
Я стану границей. И когда вы вернетесь - вас будут ждать".

* * *

Мелькор ждал ответного удара.
Немедленного. Беспощадного.
Ждал - и был готов отразить его.
Любой ценой отразить.
Потому что другого шанса воплотить свою Музыку у него не будет.
Или Восставший захватит сейчас Эндорэ и удержит его, или собратья снова вышвырнут его из Арды.
И скорее всего, навсегда.

Мелькор ждал, напряженно вслушиваясь в грохот рушащихся гор, в рев морей и яростный вой ветров.
Ждал, с трудом удерживая от разрушения тот клочок мира, где была его крепость. Недостроенная, но уже ставшая домом для освобожденных Духов огня. И для тех майар, что выберут петь с Мелькором.

Но время шло, а Валар почему-то не спешили напасть. А потом неожиданно стало легче. Диссонанс отступил.

Темный Вала помедлил еще немного, но в конце концов неизвестность стала невыносимой, и он рискнул покинуть средоточие своей силы, готовый в любой момент вступить в бой.
Только вот биться ему не потребовалось.
Эндорэ было пусто.
Нет, оставались еще где-то немногие верные Мелькору майар. И Унголианта, обезумевшая от радости, бродила по изломанным Диссонансом землям, пожирая остатки уничтоженных мелодий.
А вот Валар ушли.
Ушли, даже не попытавшись бороться за свою Музыку.
Трусы.
Что ж, вполне справедливо.
Победа досталась тому, кто по-настоящему желал победить.
Тому, кто станет для Эндорэ достойным хозяином.
Творцом.
Властелином.