Проект "Север и Запад"  

Верность Оссэ

Авторы – Тэсса (Мелькор), Лемур (Уйнен), Ноло (Оссэ, Ульмо), Red 2 the Ranger (Оссэ), Владимир Дэйн (Оссэ). Описание побережья - Лемур.

Там, где густая, цепкая трава, усыпанная колючками сосен и лиственниц, оканчивается полосой прибрежного песка, ветер прошуршал в дюнах, тронул верхушки причудливо изогнувшихся деревьев и устремил  движение в сторону черных вод, чуть поблескивающих светом далеких, неясных звезд. Могла привидеться некая полоса тумана, мелькнувшая между ощетиненных иголок, но было не до конца понятно: а может, одно из пышных, рыхлых облаков запуталось в раскидистых кронах? Или столь затейливо лег просвет между облаками и деревьями?
Волны, лениво лижущие песок, заструили свой бег приметно быстрее  – их сестры, рожденные бризом, толкали в сонные спины предшественниц, собирая воды Моря в причудливые выпуклые узоры и сбиваясь в нежную пену возле самого берега; очнулись морские птицы, дремавшие на невысоких гребнях, и расправили свои прямые, сильные крылья. Казалось, даже рыба стала бодрее играть с водами Моря: тут и там маленькие серебристые тени затевали свои изящные танцы, сбиваясь в замысловатые стайки и танцуя почти над самой водой. Птицы, чуя легкую поживу, пробудились окончательно. Слышался назойливый гомон чаек, скупые хриплые голоса бакланов, а в самой вышине раздавались крики медленно парящих буревестников.
Свежесть бриза наполнила своим дыханием Великое Море и заставляла любое живое сердце биться с надеждой и с ожиданием вглядываться  в горизонт, где облачное небо было почти неотличимо от сумрачного моря.
Что-то назревало. Что-то волновало и заставляло ждать от этого дня большего, чем можно было ожидать.  
       

Музыка Мелькора сплелась с величественной Мелодией моря, оживляя ее, сбивая с привычного мерного ритма. Ветер усилился, пронесся над самой поверхностью воды, срывая с тяжелых валов пышные шапки, разбрасывая пену хлопьями. Внезапно сменил направление, заставляя волны дробиться, втягивая их в неистовую пляску. Казалось, кто-то играет с морем, словно с куском глины, пробуя, что можно вылепить из него. Чайка, неожиданно захваченная вихрем, с испуганным криком забила крыльями - ее едва не швырнуло на скалы, но обратный порыв ветра тут же отбросил птицу от берега. Некоторое время ветер развлекался, гоняясь за чайками. Потом нашел себе новое занятие: закрутился смерчем втягивая воду вместе с зазевавшимися рыбешками и обрывками водорослей, поднялся выше прибрежных скал и внезапно резко остановился, так, что брызги воды вперемешку с неудачливыми морскими обитателями разлетелись во все стороны.
В Музыке ветра явственно послышался смех.  

“Достаточно посмотреть, как по небу бродят облака и как они танцуют на ветру. И сразу ясно, какая будет погода. Так мне рассказывала Гветверен про землю. А у нас куда как проще. Посмотри на игру воды, ее свечение, ощути ее дыхание и поймешь, идти ли подвязывать водоросли перед бурей или нет.”
Уйнен медленно плыла по коридорам своих покоев, рассеянно отвечая на приветствия омаров и крабов, бодро возившихся во дворце. Обычно мысли о далекой во всех отношениях земле ее не посещали, а если и случались, то назвать их можно было бы скорее тревожными – непонятный мир, жесткий, резкий, непластичный, стремящийся везде насадить свои правила игры. Сегодня же ей просто не давали покоя рассказы дельфинихи: необычно бликовали звезды как на поверхности, так и в придонных водах. Рыбы нервными стайками замирали на секунду, а затем сворачивали каждый раз в разных направлениях. Поговаривали – и это было совсем уж нехорошо – что мелькали у самой-самой Кромки холодные лапы морских птиц: вот кто наедался перед бурей! Обычно их было совсем не видать.
Пока еще ей было неясно, что делать.  

Оссэ задумчиво бродил по своим чертогам, когда его подручные — дельфины — принесли ему вести о происходящем на одном из морских берегов. Он слушал внимательно, не перебивая и не переспрашивая, и в душе его теплилась радость. Когда дельфины закончили свой рассказ, Оссэ уже принял решение.
 — Уходите от того берега, — сказал он напоследок дельфинам. — Видимо, будет буря...

Он нечасто принимал облик дельфина. Но в этот раз избрал именно его. Неслышно и стремительно скользя в глубине вод, он предвкушал радость возможной встречи. Восхитительные морские пейзажи представали перед ним, но радостный майа не обращал на них никакого внимания. В конце концов, что — пейзажи? Оссэ и сам мог творить — и творил — подобные, но друга сотворить нельзя, будь ты даже сильнейшим из айнур, а не скромным повелителем морей.
Вплотную приблизившись к творящемуся у берега, он взмыл из воды, на ходу сменяя облик на более привычный. Взмахнул руками. Высокие волны
взвились из-под его рук и опали.
 — Приветствую тебя, друг мой! — торжественно произнёс Оссэ, пряча улыбку в бороде.  

- Оссэ! Тебя-то я и ждал! - Мелькор принял зримый облик и широко улыбнулся, стоя по пояс в воде.- Скажи, тебе нравится мелодия этого залива?
Повел вокруг взглядом, критически изогнул бровь:
- Ульмо неплохо удаются озера и ручьи. Но для моря ему не хватает фантазии и размаха. Нудновато получается, ты не находишь?
- Нудновато? - удивился Оссэ и наконец-то огляделся по сторонам.
Нахмурился, увидев развешанные по скалам водоросли и трепещущих  рыбёшек. И наконец радостно расхохотался.
- Так значит, говоришь, фантазии не хватает, - широко улыбаясь сказал Оссэ, отсмеявшись. - Я не хочу тебя обидеть, но бывал ли ты в море сколько-нибудь дальше берега?

- Ты говоришь так, словно тебе есть, что показать мне,- Мелькор сделал вид, что не заметил вопроса. У него не было ни малейшего желания признаваться, что море он знает далеко не столь хорошо, как Оссэ. Все некогда было заняться изучением владений Ульмо. Что ж, значит, сейчас пришло время наверстать упущенное.
- Что-то новенькое, а, Оссэ? Буду рад составить тебе компанию.
Ровные белые зубы снова блеснули в улыбке.

- Компанию, говоришь... - Оссэ задумчиво почесал бороду. - Что ж, это можно.
Оссэ улыбнулся, и глаза его хитро блеснули.
- Я вот только думаю, годится ли твой нынешний облик для путешествий по водам?  

Мелькор оглядел себя с ног до головы. Вообще-то, Дети Песни не слишком приспособлены к жизни в воде. Можно было бы полететь ветром, что гораздо привычнее, но…
Темный Вала плюхнулся в воду, подняв тучу брызг и меняя облик с головокружительной быстротой. Ноги слились в длинный хвост с раздвоенным плавником на конце, покрытый стального цвета чешуей. На шее отросли жабры. Немного поразмыслив, Мелькор добавил перепонки между пальцами и внушительный плавник вдоль хребта. Форму тела менять не стал: решил пожертвовать скоростью, чтобы сохранить облик, хоть отчасти подобный Детям.
Проплыл взад и вперед для пробы и остался доволен экспериментом.
- Я готов, Оссэ.
Оссэ с улыбкой следил за манипуляциями своего друга с внешностью. Зная характер Мелькора, он и не рассчитывал, что тот так легко согласится на подобный эксперимент.
- Что ж, если готов, - произнёс вслух Оссэ, меняя форму, и продолжил уже по осанвэ: "Тогда - в путь!"  

Море точно прошили малой иглой с тонкой нитью канители: сморщилась водная гладь, тускло блеснуло белое золото воды, кое- где завихрились и окончательно загустели веселые кружева пены.
Чрево его всколыхнулось; раздался Вздох Глубин.
Сначала проснулись медлительные и на первый взгляд странные глубоководные жители, одни из самых древнейших; двинулись придонные камни; чуть приоткрылись нежные, бурые от наростов раковины исполинских моллюсков, вяло шевельнулись дотоле неподвижные водоросли.
В верхних слоях воды свет отраженных звезд пошел зигзагами между кораллами и рифами. Рыбы, предчувствуя танцы, старались заплыть в полосы света; морские коньки, спруты,  осьминоги и медузы в радостном оживлении, казалось, просто жаждали взбить море в одну кипящую пену, гоняясь друг за другом и сбиваясь в хаотичные стаи.
Молодой ветер над морем уже гремел медью. Все выше вздымались волны самого причудливого вида, с силой откалывая куски в тайных подводных копях прозрачного "морского золота" - янтаря. Пахло свежим серебром, рыбой и морозом. Воздух лопался и потрескивал молниями.
Ожидалась буря.

Дворец Царицы в известном смысле можно было назвать живым существом. Вода – материя более плотная, чем воздух и колебание, однажды возникшее в отдаленных углах моря, возвращалось во Дворец эхом прозвучавшего события: печального или радостного, торжественного или обыденного. Вот и сейчас Уйнен не могла не ощутить неясного, но тревожного движения во дворце. Полосами света пошла вода, отражения звезд заплясали зеркалами, криво подернулись завесы и пологи из водорослей и морских трав.
Казалось даже, что круглые окна-глаза точно сузились в ожидании чего-то крайне неприятного.
Суета слуг-крабов с каждой минутой все усиливалась, приобретая панический характер.
– Беда, госпожа! – прокричал один их них, подкатываясь прямо под ноги царицы. – Будет буря; уж и море нахмурилось. Ждите ее! Она грядет!  

- Так что ты хотел показать мне? – нетерпеливо спросил Восставший, отцепляя нить водорослей, которая запуталась в волосах.
Мелькор старательно удерживал на лице выражение сдержанного интереса, хотя его сжигало любопытство. Не будь рядом Оссэ, Темный Вала давно уже облазил бы все морское дно, исследовал каждую раковину, каждую веточку коралла, каждый камешек, каждую рыбешку. А исследовать, по мнению Мелькора, означало не только рассмотреть или вслушаться, но и вмешаться в Музыку, изменить ее, попробовать разные варианты.
Однако же, Восставший был в гостях у друга и не хотел проявить неуважение к Оссэ. Правда, Музыку свою он приглушать не стал, с удовольствием наблюдая, как приходят в движение ленивые подданные Ульмо, как темнеет и наливается густой зеленью вода. Давно пора расшевелить это сонное царство!  

- Увидишь! - ответил Оссэ. Ему не удалось скрыть желания похвастаться. Но удивлять - так удивлять. - Если расскажу, будет неинтересно.
Дельфин нырнул глубже:
- Догоняй!  

"Ах, так?! Ну, мы еще посмотрим, кто быстрее!"

Мелькор резко прижал подбородок к груди и последовал за другом, изо всех сил работая руками и хвостовым плавником и жалея, что не сделал себе более обтекаемый облик.

Оссэ плавал до обидного быстро.

Оссэ наслаждался скоростью, пронизывая разноцветные слои воды. Из серебра - в глубокую зелень, из зелени - в прозрачную синь, из ясной синевы - в черноту глубин. Через подводные потоки, линзы и вихри они уходили всё дальше от берега. Вокруг давно не было ни волн, ни водорослей. Впереди вставала колышущаяся стена - внизу она уходила во тьму, наверху тянулась, кажется, до самой поверхности.
- Ныряем! - Оссэ крутнулся вокруг продольной оси, отчего Мелькор почти обогнал его. Дельфин сильно плеснул хвостом, ринулся вперёд и мгновенно исчез за этой завесой.

Это была безымянная подводная река, быстрее и полноводнее всех рек суши. Вместо берегов у неё была вода, вместо дна - тоже вода.
Даже дельфин, нырнув в неё, в первый миг был сметён потоком. Вода была холодная, чуть теплее льда, намного холоднее окружающего моря. Она обрушивалась мощью бесчисленных струй, она колотила и швыряла, и если уж решился путешествовать по этой реке,  оставалось лишь два пути. Или оседлать буйные потоки - или они тебя измолотят и вышвырнут в сторону медленно текущего рядом берега.
Оссэ любил эту забаву. Вот это - настоящая скорость!  

Переливы синевы, зелени и серебра завораживали Мелькора. Впрочем, остановиться и рассмотреть всю эту красоту получше было некогда: слишком уж не хотелось Темному Вале отстать от Оссэ. Он, впрочем, и не отставал. Почти. Обогнать, правда, тоже не мог.

Мелькор нырнул следом за приятелем, не задумываясь.

... И едва не завопил от восторга, когда обжигающе-холодные струи ударили ему в лицо, хлестнули по плечам и понесли куда-то с головокружительной скоростью. Для того, чтобы справиться с бешеным течением, приходилось напрягать все силы воплощенного тела, и это было приятно. Несказанно приятно.  

- А теперь - вниз! - Оссэ ненадолго возник рядом с Мелькором.

Поток извернулся, сплёлся в жгут и водоворотом обрушился в непроглядную глубину. Пловцов крутануло так, что трудно было сразу понять, где тут верх, где низ и в какую сторону несёт их подводная река. Мимо пролетали огни - скорость превращала их в белые полосы, вспыхивающие и пропадающие из виду.

Дно постепенно повышалось. Вода из чёрной незаметно стала тёмно-зелёной, и уже было можно разглядеть, что творится вокруг.

- Приготовься! - предупредил дух штормов. Он летел первым.  Впереди вырастала горная стена - только эти горы целиком были под волнами. И только здесь возможна была река, текущая вверх - поток налетал на подводный хребет и перехлёстывал через него. Скалы гасили бешеную скорость воды, но и сами постепенно стачивались.  

Это было восхитительно. Это напоминало полет. С той лишь разницей, что Мелькор никогда не летал во плоти.
Здесь же приходилось все время следить, чтобы не приложило со всего разгону о камни.
"А вот если изменить форму этих гор, то можно... ох-х..." - Мелькор в последний момент чудом избежал малоприятного столкновения с внушительной глыбой, после чего решил все новые идеи обдумать потом. В более спокойной обстановке.  

Давай наверх! - морское дно на той стороне хребта снова обрывалось в черноту, а дельфин по спирали уходил к поверхности.

Наверху царил туман. Сквозь него пробивался свет - далёкий свет огненных гор. Было очень тихо, слышался  только лёгкий плеск воды.  

- Это ты спел? - не скрывая восхищения, вслух спросил Мелькор, едва их с Оссэ головы показались над водой.- А Ульмо - знает?  

- Знает, наверное. Я у него не спрашивал, - беззаботно ответил майа, с удобством устраиваясь в колыбели волн. - Это же океан. О нём Ульмо знает всё. Или почти всё.  

- Тебе нравится петь с ним? - в голосе Мелькора прозвучали нотки ревности.  

В ответ плеснул короткой волной невесёлый смех. Дельфин не мог бы так смеяться. Оссэ сменил облик.

Знакомая интонация. Ага. Он всякий раз ощущал себя попавшим в полосу мёртвой зыби. Все эти выяснения, с кем он поёт, были удивительно муторны, кто бы их не затевал.

- А как ты думаешь, - сказал Оссэ тихо. - Песнь-река. Мог бы я посреди неба её подвесить? Или по горам Кователя вверх забросить?

Тот же самый Оссэ мог бы порассказать о том, как его лучшие, красивейшие шторма пропадали, усмирённые силой Старших Стихий. И про бесстрастное "Зачем?", сбивающее влёт его выдумки. Но не сейчас. Владыку Вод он не сказать чтобы любил. А вот море - любил.  

- Я думаю,- очень серьезно ответил Темный Вала,- что тебе, возможно, понравилось бы петь со мной. У тебя очень... живая музыка. Яркая. Сильная.

Глаза Мелькора загорелись от воодушевления:

- Ты подумай, Оссэ: все море - все, понимаешь? - до последней капли - твоя мелодия. Наша с тобой. Да, ты не можешь "подвесить" свою Песнь посреди неба, но доплеснуть до неба волной, высокой, как горы, можешь вполне. И горы Кователя содрогнутся от мощного напора воды. Оссэ, я ведь владею любой музыкой - ты только представь, что мы можем свершить вместе!  

- Волна до неба? Хорошо! - в голосе ещё звучало сомнение, но идея захватила Оссэ. Во взгляде вспыхнули искорки, и мечтательная улыбка воцарилась на лице. Майа посмотрел вверх. - По-твоему, мы сможем? Х-ха. Это обязательно нужно попробовать. Это может получиться.

Туман чуть рассеялся. По воде протянулись золотые полосы.  

- И не только это! - вдохновенно продолжал Мелькор.- Еще можно спеть две скалы и заставить их двигаться. Чтобы они то сталкивались, то расходились. Да еще с разной скоростью. И по очереди проскакивать между ними вместе с потоком воды. Как тебе такая игра, Оссэ?  

- Игра? - Оссэ хмыкнул. Он по-прежнему о чём-то думал и отвечал рассеянно. - Да, игра будет славная. Будет много славных игр...

Тут он пристально взглянул на Мелькора.

- Но всё это будет совсем не игрой, так?  

- Это будет Песнью,- Мелькор мгновенно стал серьезным и открыто посмотрел в глаза другу.- Песнью творения. Твоей и моей. Я хочу, чтобы ты пел со мной, Оссэ.  

- Идёт! - Оссэ на миг зажмурился. Резко открыл глаза. Повторил: - Идёт!

Он никогда не любил откладывать на потом то, что ему нравилось. А потому сразу же спросил:
- С чего начнём?  

- Как насчет бури? - ухмыльнулся Восставший.- Настоящей, мощной бури. Самой грандиозной со времен воплощения великой Песни. А потом ты полностью возьмешь на себя Музыку моря, а я дополню ее новыми мелодиями. Ветра, огня, камня. И еще - жара и холода, Оссэ. Такого еще никто не пел в Арде. И не споет. Так, как мы с тобой, никто не споет, Оссэ!
На небе сгущались тучи - черные, темно-синие, бурые, фиолетовые. Сверкнула молния.
Восставший бросил взгляд вверх и широко улыбнулся. Снова посмотрел на приятеля:
- Ну, готов?  

Оссэ ничего не ответил. Только сосредоточенно нахмурил брови. Да вода вокруг вдруг налилась силой. Пока Оссэ сдерживал эту мощь. Пока.
И море замерло, готовясь ответить майа, когда он вздумает по-настоящему запеть.  

Мелькор тем временем потянулся к огню, отделенному сейчас толщей воды и несколькими слоями земной коры. Поморщился раздраженно: Музыка Ауле подчинялась с трудом и не сразу, но именно она держала горячую кровь Арды в заточении.

- Да-вай! - Темный Вала облизнулся, предвкушая грандиозную Песнь, которой предстояло вот-вот родиться.- Начинай, друг Оссэ.

Жидкое пламя поднялось уже совсем близко к поверхности, и лишь сила Мелькора не позволяла ему пока прорваться наружу.  

Воды Моря, казалось, густели и постепенно дышать ими становилось все труднее. В верхних водных слоях они собирались в потоки, ручьи и реки, пересекающиеся друг с другом, закипающие течениями, сливающиеся друг с другом и поющие свою музыку то в хоре, то разделяясь на самые разнообразные голоса, певучие и пронзительные одновременно. Глубины темнели, наливались мощью, пока еще скрытой, но кипящей от сдержанной силы, тем не менее готовой по первому же знаку Повелителя вырваться свободной стихией, весело сметающей все на своем пути и преображающей тихие недвижные воды в яростно кипящие пеной, посекундно изменяющиеся волны. Передвигаться по дворцу становилось все труднее, да и не так уж и безопасно: стены его изменялись, стараясь сохранить свою сущность в нерушимости. Особым знаком Уйнен отпустила прислугу, которая с приметным облегчением схоронилась в особенных укрытиях, чтобы одновременно и сохранить свою жизнь, не огорчая царицу своей безвременной гибелью, и чтобы в случае необходимости быть вблизи своей повелительницы. Впрочем, именно сейчас ее интересовало нечто иное: она слушала Мелодию Моря. Что-то волновало ее, не давало покоя: мелодия ее Мира была прежней, но в нее вплетались новые интонации – яростные, горячие. Совсем не от этого мира, подумалось ей.
Внезапно глаза ее расширились, а руки сами собой, непроизвольно сжали подлокотники кресла.  

Порыв ветра показался иллюзией. Слишком быстро всплеск эмоций сменился спокойствием...
Второй был посильнее.
Третий уже мог бы сбить с ног...
Четвертый, посильнее третьего, не захотел стихнуть.
А море было спокойным.
И только когда Ветер Бури окончательно вступил в свои права, поднялась волна.
Поднялась так, что загородила собой небо.
Целиком.
И в здешнем мире осталась только чудовищная мощь, готовая обрушиться на всех, кто не успел защититься...
И лишь гребень волны сиял обманчивой, успокаивающей, кудрявой белизной...  

Дно моря дрогнуло, заставляя волну подняться еще выше. Огромная масса воды, переливаясь темной зеленью, бирюзой и лазурью, тяжело покатилась к берегу.
- Оссэ, дай дорогу огню!
Земная кора готова была вот-вот лопнуть под напором жидкого пламени.  

Оссэ долго уговаривать было не нужно.
Огромная волновая масса вдруг изменила свой бег, и вместо того чтобы докатиться наконец-то до берега, начала разделяться на две почти равные части. И вот уже две волны - ещё более высокие, ещё более страшные своей сжавшейся в пределах беспредельной мощью - взметнулись вверх, отвернувшись гребнями друг от друга, и обнажили каменистое бурое дно с пятнами цветного песка.  

По дну пробежали быстро расширяющиеся трещины. И между двух гладких, словно отполированный морем камень, стен воды выплеснулась еще одна волна - густая, багрово-оранжевая. Сила Мелькора заставила ее подняться до самой поверхности моря, и белые шапки пены словно кровью окрасились.
- Гоним к берегу!
Мелькор держал огненную волну, не позволяя ей коснуться воды - правда, пар все равно поднимался клубами. Теперь главное - чтобы Оссэ справился со своей частью Песни, сумел поддержать форму до тех пор, пока две Песни не обрушатся всей мощью на прибрежные скалы.

Уйнен слушала. Чем дальше она вслушивалась в мелодию, тем сильнее что-то ей мешало полностью погрузиться в тему Оссэ.
Звуки? Цвет? Иные голоса? Иная тема? Или прочтение ее? Или же – все вместе? Что-то незнакомое и, более того, неизведанное ранее. Какие яркие цвета. Не… наши. Какая… власть. Тайная и явная и сильна жажда её.
Не над водой. Рядом. И это - опасно. Причем для всех. В равной степени. Для Оссэ. Для Моря. Для всех, кто рядом и на ее попечении. И даже – для самого Певца.  
Хоть он в это и не верит.
У нее не было страха. Ей – не нужна была опора. Она ждала.
Сигнала? Помощи? Своего решения? Мысли?
Ей и самой это было не до конца известно.

Огромная масса воды давила, рвалась, стремилась освободиться... Оссэ уже с трудом удерживал две свои волны на нужной высоте...
"Ещё бы повыше..."
И это уже было явно лишним.
гребень взметнулся чуть-чуть повыше... И тут Оссэ на мгновение потерял контроль над морем.
Силы майа кончились.
И толща океанской воды вместо того, чтобы устремиться к беззащитному берегу, рухнула вниз по вертикали... Погребая под собой огненную реку.  

Мелькор, занятый мелодией огня, еле успел подхватить Песнь Оссэ. Поздновато - клубы пара уже устремились в небо, а лава начала остывать. Мелькор остановил воду, удерживая ее, не позволяя коснуться расплавленного камня. И все же расстояние между двумя стихиями было слишком мало. Песнь грозила вот-вот сломаться.
- Оссэ! Уводи воду в стороны, скорее! Ну!

А море опять бурлило.
Ну вот что прикажете делать с этим майа? Хорошо хоть, привычные к выходкам Оссэ обитатели подводного мира успели залечь на дно в ожидании бури...
Но сегодня она уж как-то слишком разгулялась...
Ульмо совсем уж собрался урезонить любителя не-спокойствия Вод, как вдруг почувствовал присутствие новой Песни.
Посреди моря вырывалось наружу Пламя сердца Арды...
"Это уже не забавы".
Ауле? Да нет, конечно... Кователь не настолько легкомыслен, чтобы сотворить такое, не думая о последствиях для чужой песни.
Вмешаться. Быстрее. Пока не произошло катастрофы.
Ульмо запел - и море отозвалось.
С трудом. Словно кто-то подоспел раньше.
"Кто-то"...
И часть нитей не желала оказаться в руке Владыки Вод. НЕ отзывалась. Уже не отзывалась.
"Ну, Оссэ, попадись мне только... потом..."
А сейчас - исправлять уже напетое. И гнать непрошенного гостя. Брата. Сильнейшего.
Песнь разнеслась над морем. Песнь его создателя.
Зеленые воды, что вздыблены ныне,
Свободными станут от гнева и боли,
Разделятся Волны на волны поменьше,
Закроется рана и пламенной кровью
Не будет сочиться. Вода же пусть станет
Целебным настоем, что боль успокоит...
 

Удерживать две враждебных друг другу мелодии было трудно, но сильнейший из Валар был вполне способен на это. Удерживать - да. И даже развести их в стороны, разделить, подчинить себе и направить. Но не тогда, когда вмешивается один из старших.
Восставший не собирался уступать Ульмо, пусть даже и в его, Ульмо, владениях. Да и - с какой стати это его владения? Мелькор могущественнее. Мудрее. Старше. Да и просто сильнее.
Разве Ульмо способен чувствовать мир так же, разве может он сплетать разные мелодии?
Нет.
Ни Ульмо, ни кто угодно другой из Старших.
И он посмел мешать лучшему из Поющих в творении?!
Если бы не упрямое желание все-таки довести Песнь до конца, разъяренный Мелькор немедленно обрушил бы на брата всю свою мощь. Но... уж больно жаль было гибнущей Музыки, и оттого Восставший медлил, продолжая бороться с Ульмо за власть над водой вместо того, чтобы ударить того. Сопротивление брата постепенно слабело, но и Мелькору нелегко приходилось. Еще бы чуть-чуть сил... совсем немного.
- Оссэ, чего ты ждешь? Помоги же мне! Я сделаю тебя Владыкой над всеми водами Арды.  

Оссэ колебался.
Ещё несколько мгновений назад он бы помог.
Но теперь...
"Я сделаю тебя Владыкой над всеми водами Арды".
Этот мысленный вскрик обидел его. Впрочем, даже не обидел. Оскорбил.
- Я бы помог Другу... Но Владыке, который обещает награду за услугу, я помогать не хочу. Прости.

И Оссэ не делал ничего. Просто стоял и смотрел.

Из зеленых волны станут синими,
И заснет спокойная вода...
Море - не для схватки меж Стихиями.
Гнев его растает без следа...
Пусть дельфины снова забавляются,
Раковины пусть лежат на дне...
Брат! Твоя затея мне не нравится.
Игры эти, право, не по мне.

И капля за каплей - ноты в мелодиях волн - начинали звучать в унисон знакомой Музыке.
Музыке их создателя.

- Оссэ! Опомнись! Это же наша Музыка! С Ульмо ты никогда не споешь так. Не время для споров. Не губи Песнь! Пожалуйста!
Это уже прозвучало просьбой. Ульмо получил преимущество. Небольшое, но решающее. Мелькор продолжал бороться с ним из одного упрямства, уже понимая, что победить не сумеет.
Не сумеет, если только Оссэ не поможет ему.  

Оссэ колебался.
"Пожалуйста!"
Что же делать?
Помочь?
Или нет?
Оссэ быстро вслушался в мелодии моря...
Нет, обитатели ещё не выбрались наружу.
Буря ещё не стихла.
Но...
Ульмо...
Ульмо или Песнь? МОЯ песнь?
Никто не пострадает...

Бури морю не помеха,
Это - песни часть любимой
Что объединяет капли
В хор могучий и прекрасный!!!

Оссэ! Не вмешивайся!

А успокаивающиеся волны снова начинали подниматься к небу...

И Ульмо вдруг понял, что ему делать...
И разнесся над морем Голос Стихии...

Волны ныне запевают
Песню грозную для Бури,
Гнев их сдерживать не стану,
Но спокойно дно морское.

И волны вздыбились вновь.
На поверхности.
В глубине же царило спокойствие.
Сил Оссэ не хватило на то, чтобы преодолеть границу непокоя, установленную Владыкой Вод.

Потому что и его песнь слилась с песнью Океана...

Расплавленный камень остыл и затвердел, образуя новый остров. Песнь погибла, так и не достигнув апофеоза.

"Предатель! Медуза безвольная! Как ты мог!"

Впрочем, свое возмущение Восставший оставил пока при себе. За Оссэ еще можно будет побороться. Но не теперь. Позже.
Хотя больше всего Мелькору хотелось уничтожить майа, посмевшего предпочесть чужую Музыку.

Можно было бы обратить свой гнев на Ульмо, заставить того заплатить за убитую мелодию, но делать это сейчас, при Оссэ, пожалуй, не стоило. Битва Старших могла оттолкнуть майа от Мелькора, а Оссэ все же мог со временем стать полезным помощником.

И Восставший прекратил борьбу. Отступил. Молча. Там, вдали от собратьев, можно будет дать волю ярости, круша и взрывая изнутри скалы, вспарывая плоть Арды так, чтобы выплескивался жидкий огонь, превращая озера в облака пара.
Там.
Один на один с миром.
С чужими мелодиями.
Не здесь.
Сюда Мелькор придет позже.
И тогда Оссэ придется сделать выбор. Правильный выбор.

* * *

Она ничего не могла поделать с чувством беспокойства, поселившимся в ее душе. Эти страстные, властные, исполненные томления ноты. Тема – бывшая ТАК давно, что почти забылась ею. Необщий голос в хоре. Иное. Инакое.
Не такое как…
“Смелость. До безрассудства. Я помню ТОГО, КТО тянулся, точно пытается увидеть? Не выше прочих, но выше неба. И дальше мира.
За его пределами. И гордо говорить с Теми, кто за Пределами Мира.  
Как бы не сбылись его желания. Говорят, это самое страшное.
Но - посмотреть бы на него. Глянуть. Одним глазком.
Потом – разные разно говорили. Сходились в одном: смутьян.
Оссэ – судьба моя, мир мой и жизнь моя.
Только что же это я – оглядываюсь? Остановиться пытаюсь я?”
Лоб ее пересекла вертикальная морщина. Неявное, давнее беспокойство. Любопытство. И – понимание: мы тоже пели свое, но кто осмелился бросить Вызов?
«Кто ты, Зовущий и Томящийся? Пленник и Мятежник? Я слышала тебя;  
ну а слушать если и могла, то украдкой.  
Кажется, я это знаю; ну а вдруг мне это только и кажется?  
Неужели это – ”  
Она не докончила фразы. Она не посмела продолжить мысль.  
Уйнен почти машинально поводила волосами; это вызывало легкие смерчики, позволявшие ей двигаться куда быстрее. Ей отчего-то не хотелось принимать дельфиний облик, казалось, что нет в этом и особенной надобности.
Она старалась насладиться полнотой дыхания – и в воде, и на воздухе, после ныряния. Тело ласково принимает вода. Кожу страстно хлещет  вольный воздух. Вперед! Теперь таков будет призыв самой себе.
“Я понимаю его.  Но – что за тема противостоит Ему? Неужели?
Сам  Морской Владыка? И ты – можешь бросить Ему вызов?  
Ты – смеешь ему – противопоставить Тему?
Более того, ты уже ее поешь.  
Но – где же звучание Оссэ?
Сплетались две темы, его и Инакого, сплетались в Гармонии, и Мелодией была эта песнь.
Но чем страстнее голос Инакого, тем глуше тема Оссэ. И вот, на крещендо, он умолк. Оскорбленно? Или это мне кажется?”
К осанвэ ей прибегать тоже не хотелось. Все равно уже недалече плыть.
Не стоит унижать их мысленными нотациями.
Она  была уже совсем близко. Вода упруго качнулась у нее под ногами.  

Мелькор ушел.
Оссэ остался один.
А внутри была какая-то пустота, в которой сплелось все, что случилось: и буря, захлебнувшаяся в противостоянии трех айнур, и Мелькор, вдруг на мгновение превратившийся во Владыку, а потом явно оскорбленный тем, что Песнь так и не была по-настоящему спета, Ульмо, который сумел отобрать у них часть мелодии и сделать своей...
И теперешнее внезапное и горькое одиночество и разочарование.
И что-то все просилось наружу - и не могло вырваться. Словно внутри Оссэ тоже образовалось - море.
Рядом с ним из волн поднялась гигантская полупрозрачная фигура.
Оссэ постарался принять независимую позу, вскинул голову... НЕ будет он оправдываться. НЕ будет - и все тут.
Однако Ульмо ругаться не стал.
- А если бы он предложил поднять море вверх дном - ты бы и на это согласился?
В голосе - мягкий рокот успокоившихся волн.
Оссэ молчал.
- Пойми, есть то, что делать нельзя, даже если очень хочется. Те, кто в море... они бы погибли от песни воды и огня. Ты этого хотел?
Оссэ молча покачал головой.
- Оссэ, я очень тебя прошу. Хочешь бурю - пожалуйста, делай бурю. НО никаких изобретений!
- Хорошо, - Оссэ был удивлен. Он-то был готов к тому, что ему придется некоторое время повести себя очень тихо.

Ульмо не винил майа. Но Мелькор...
"Я с тобой встречусь, брат. Обязательно. Думаю, нам стоит объясниться..."

“Еще один силуэт. Неужто это…Владыка! Сомнений нет. Надо…”
И Уйнен подплыла ближе.
– Он не…– начала она. И улыбнулась виновато. Вода ласково качнулась перед ней.  

- Я знаю, что он "не", - немного печально ответил Ульмо. - Хоть бы ты за ним приглядела, Уйнен. Он слишком увлекающийся. И слишком любит Песнь Бурь. если бы я не подоспел, они бы тут все вверх дном поставили...  

- Ты прав, Владыка. - Она вздохнула и улыбнулась с печалью - Но разве и тебе неведома Радость Бурь?  

- Я знаю эту радость, Уйнен. Но я не думаю, что лучшее состояние для моих вод - это постоянный и неизменный шторм. Радость тоже бывает разной... А ты все-таки приглядывай за Оссэ. если он так подвержен влиянием - пусть это будет твое влияние. Не чье-нибудь ещё.  

Она молчала, некоторое время думая о своем и подбирая слова.
Но, Владыка, как же я могу ручаться за него, если и сама не чужда Пению Волн? Азарт бури, радость выживания сильнейшего... Да, я буду рядом с ним и молить его не буйствовать так в Море, но воды его меняются, господин мой и кто знает, какой Прибой посетит нас завтра. Мы покорны тебе, но случается, что и нас увлекает Буря.  

Внезапно океан словно посветлел, окончательно успокоившись.
- Вот что, айнур. Если вы не научитесь соизмерять красоту Песни с голосом Разума... Отправитесь на какую-нибудь речку! И устраивайте там, что хотите!
Молвил - и ушел.
А волны лениво и бездушно лизали берег.

Она спокойно смотрела перед собой и странная, странная усмешка пробежала по ее губам.
"Я не сказала "нет", но я не сказала и "да"...
Поживем - увидим. Если нельзя ручаться за Пучины Вод, то как же можно ручаться за Глубины Души?"

* * *

Небо постепенно прояснялось. Тучи приобретали серебристый оттенок и исчезали за дальним горизонтом, точно и их и не было никогда. Небо светлело и сквозь мутные тени облаков проглядывал неяркий свет ясных, дальних звезд, равнодушно  отражавшийся в водах Моря. Ветер, было притихший перед лицом Владыки, снова заструил свое легкое и прохладное дыхание.  Пена, покрывавшая Воды, уже почти опала; кое-где они еще казались мутными от песка и неосевшей лавы, но отсвет звезд уже покачивался и блистал на ее поверхности. Уйнен зачерпнула рукой малую толику и стала любоваться серебром звезд, играющим в ее ладони. Вдруг она расслабила пальцы и будто нечаянно выпустила воду. Рассеянно улыбнулась себе.  Зачерпнула еще раз. Блеск как-то завораживал и позволял не думать. «Оссэ? Да где же ты, Оссэ? Тебя очень даже ждут, Оссэ. Ты  не представляешь себе, до какой степени тебя ждут. Здесь ждут.» Пальцы разжались сами по себе. Вода почти неслышно пала на поверхность Моря.  

Вдруг она расхохоталась, сама не зная отчего, и резко взметнулась свечкой вверх, как веселая рыба в теплый день. И стала, неожиданно для себя,  играть на воде. Подпрыгивала; качалась на волнах, пыталась поспорить с ними и предаться их неге. Это было и необычно и неожиданно для нее самой. 

Оссэ грустно скользил по волнам. Не бурлила вокруг вода, не свистел ветер... Впервые в жизни ему не хотелось запевать Песню бури.  

Она сама не заметила, как, заигравшись, оказалась   за какой-то скалой, на чьем выступе Уйнен и переводила сейчас дыхание. Между тем были отлично слышны  знакомые голоса, шум и плеск  воды. Она замерла и решила прислушаться.  

- Ульмо неправ,- раздался голос откуда-то сбоку от Оссэ.
Мелькор.
Снова в облике Тех-кто-придет. И верхом на какой-то незнакомой твари, чешуйчатой, длиннохвостой, с ластами на толстых лапах. Судя по мощной пасти, оснащенной внушительным набором зубов, и острому рогу на голове, существо было очередным творением Восставшего. Некоторые создания Йаванны питались мясом других келвар, но Дарительница жизни никогда не наделяла их ни силой, ни орудиями убийства сверх меры. У хищников и добычи были примерно равные шансы в борьбе. Мелькор же во всем стремился достичь предела - и звери, которых он создавал, оказывались слишком сильными и свирепыми, так что все живое бежало от них. Точнее - пыталось бежать, как правило, безуспешно. А когда Охотник с учениками уничтожали очередное чудовище, опустошавшее мир, Мелькор создавал вместо него новое, а то и несколько - еще сильнее, еще кровожаднее, еще выносливее и быстрее. Повторяться он не любил.  

И вода наконец-то пришла в движение.
И гладь воды изогнулась волнами.
- Ульмо прав, - тихо ответило море.

- Это еще почему? - свел брови Мелькор, скорее от удивления, чем от гнева.- Что с тобой, Оссэ?
Зверюга, на которой восседал Темный Вала, громко шлепнула хвостом по воде.

- Когда что-то делаешь, нужно думать о последствиях. Я этого не сделал.
"И ты тоже". Это осталось несказанным. Но...

- Последствиях? - Темный Вала чуть склонил голову набок, следя за игрой волн.- О каких последствиях ты говоришь, Оссэ? Мы с тобой вели Песнь. Красивую. Мощную. Не похожую ни на одну другую. Ульмо сломал ее. Даже вслушаться не пожелал. Тебе не жаль уничтоженной Музыки, Оссэ?  

- Музыка - это возможность. И ее гибель доставляет боль лишь сотворившему. Это была красивая Песнь, Мелькор, но сколько жизней морских обитателей она унесла бы с собой? Я знаю, что ты о таких мелочах никогда не думаешь. А я... я люблю их... - волны шелестели устало и без всякого вызова.  

- Хорошо, ладно,- терпеливо сказал Темный Вала.- Мы будем осторожнее впредь. Ты сможешь предупреждать своих рыб и крабов, чтобы они вовремя убирались подальше от нашей Музыки. Это несложно устроить, Оссэ. Следующая Песнь будет лучше погибшей. Мы все подготовим заранее, и никто в Арде не сможет тогда помешать нам петь.

- Нет.
Все та же спокойная рябь.

- Почему? - Мелькор наклонился к воде.- Я сильнее Ульмо, Оссэ. Тебе нечего опасаться, если ты будешь со мной. Хочешь занять его место, Оссэ? Я помогу тебе. Весь океан будет твоим. Весь, до последней капли. Хочешь?

- Нет, - словно створки раковины замкнулись. - Не хочу.  

Волны с тихим плеском ударялись о скалу. за которой пряталась Уйнен. Она затаив дыхание все вслушивалась в разговор.
"Значит, все же Оссэ отказался, - пронеслось у неё в голове. - Ведь ОН хитер и никогда ничего не сделает даром. Впрочем, послушаем, что же будет дальше."

- Но почему? - в голосе Мелькора не было ни гнева, ни обиды - лишь изумление.
- Что мешает тебе петь со мной, Оссэ? Или,- насмешливо,- ты боишься рассердить Валар?

- Я никого не боюсь. Разве что себя самого...

- Се-бя?! Это как?

- А ты разве не боишься себя? Своей силы, которая может обернуться бедой, своего разума, который может поймать в ловушку тебя самого, своей гордости, которая не дает тебе покоя?  

Мелькор задумался.
- Нет,- ответил, наконец,- не боюсь. Сила и разум полностью в моей власти, это не более, чем удобные инструменты, которые служат мне. А гордость,- он усмехнулся,- вполне естественна, Оссэ. Разве она может мешать? Оставь эти нелепые страхи, право, и давай займемся делом. Мир ждет нашей Музыки, ты же слышишь.  

- Может быть, он ждет твоей музыки. И моей.
Но не нашей общей, Мелькор. Она слишком опасна... Кроме духов, в мире полным-полно существ, которые слишком хрупки, чтобы выжить в нашей Песни.  

- Я же сказал,- Мелькор начал сердиться,- мы будем осторожнее. Отказываясь петь со мной, ты губишь Музыку, Оссэ. Великую Музыку. Ведь, кроме нас с тобой, никто не споет так.  

- Ты уже сейчас сердишься, Мелькор. А ведь ты даже не начал петь.  

Темный Вала куснул губу, заставляя себя успокоиться.
- Чего же ты хочешь, Оссэ? - спросил наконец.
Не гневно.
Устало.

- Покоя.

- Покоя?! - Мелькор от неожиданности едва не свалился со скользкой спины твари.- Ты - хочешь - покоя? Оссэ!

- Осторожнее, Мелькор. Воды - это не твоя песнь.  

Губы Темного Валы побелели от гнева.
- Весь мир - моя Песнь, Оссэ,- процедил Мелькор.- Весь, от самых верхних облаков до корней гор. И он мог стать твоей Песнью тоже. Мог.
Чешуйчатое создание с силой ударило хвостом по воде и поплыло к берегу.
Одно, без всадника.
Мелькор сбросил телесный облик, умчался прочь. Только сердито вздыбились волны, разбрызгивая пену - и тут же опали.  

И тогда волна ударила о берег.
"Твоей песнью. Твоей...
Владыка не станет предлагать поделиться своей властью".
Еще одна волна. Побольше.
" А друг не станет предлагать за помощь награду".
Мохнатая водяная лапа содрала с берега покрывало из песка, обнажила камни... С испуганным криком взлетела чайка.
"Владыка - или друг?"
И снова вода нанесла удар земле...
"Он мог не понимать, что говорит. Разве есть в мире что-то дороже, чем Песнь?"
И соленая стена закрыла собой небо.
"Что может быть важнее Песни? Песни, которую ты мог спеть, но не спел? Прости меня..."  

За скалой раздался тихий плеск.
Уйнен приблизилась к супругу. Из воды только и было видно ее хмурое лицо, высокую грудь и круглые, белые плечи.
Волосы крупными волнами рассыпались на спине. Она откинула со лба непослушную прядь.
- Так за чем же дело стало?
Золотистые искры мелькнули в ее глазах. Мелькнули - пропали, точно их и не было никогда.  

- Ты о чем? О Буре?
Будет буря. Сейчас будет.
Оссэ даже не повернул головы. Он хмурился, и Океан отвечал ему тем же. Они стояли друг против друга, как два быка.
Но их битва не станет смертельной.
Для них - не станет.  

Она и была намерена спускать. Пусть близится гроза, надвигается противостояние, острый запах моря становится все тревожнее.
Ничего. Бывало и хуже.
Ты отлично знаешь, о чем я, - твердо сказала Уйнен.-
Милый.  

- Нет, не знаю, - сварливо ответил Хозяин бурь.  

- Я слышала все, - спокойно сказала она.  

- Ну и прекрасно, - бросил Оссэ, прикидывая, оставаться ли пока в облике или слиться с вон той большой волной...  

Она точно почуяла что-то и придвинулась ближе.
Казалось, Уйнен и сама готовится к преображению.
- Так что же ты решил на самом деле? - спросила она, выделив голосом "ты" и "на самом деле".  

- Я? А с какой стати я должен что-то решать? Мне некогда. Я хочу бурю! Будь добра, предупреди жителей моря, что им не стоит появляться на поверхности.  

- Сама решу, что мне делать. Не уходи от ответа!
С кем же ты, Оссэ? С ним или со стихией морскою?
Не прячься в бурю!  

- Я прячусь???????
Волна - огромная волна, каких ещё не видел берег - внезапно не стала терзать землю, а поднялась стеной и рухнула вертикально.  

Шквал ледяной воды она приняла смело. Устояла; хоть он и валил с ног.
- Так твой выбор, Оссэ? Твой истинный выбор?
Голос ее перекрывал рев расходящейся стихии...  

- Выбор? А почему я должен выбирать? И что?  

- Я знаю, что сулил тебе Мятежный. И как же тебе это - полное владычество стихией? Что сдержало тебя на этот раз? И что же ждать нам завтра? Мне, нам и этому миру?
И Уйнен широким жестом, как бы обнимая все вокруг, плавно повела руками.  

- Он мой друг. И мы могли бы петь одну Песню. Могли бы...  

- И что ж мешает?  

- Ничего. Только несколько слов... Но стоит ли обращать внимание на слова, сказанные в запале?
Стихия будто чуть-чуть успокоилась. По крайней мере, больше Оссэ не швырял волны о поверхность моря, сосредоточившись на береге.  

- Я не требую обетов, Оссэ. Я стараюсь верить тебе. И не унижать тебя оправданиями. Да пребудет мир с тобой, славный супруг.
И Уйнен низко склонила голову перед Оссэ.  

- Ты говоришь мне об этом? ТЫ?! Об обетах? О вере? Уйнен, я думал, ты моя жена! Ты любишь меня - таким, какой я есть! Однако твоя любовь, видимо, исчезнет, как волна, если я перейду на другую сторону...  

- Нет,- твердо ответила она.- Любовь моя пребудет со мной. Любовь моя да пребудет с тобою. Но скорбь и отчаяние тогда станут спутниками её, и буду следовать я за тобой грустной тенью, но не борцом и воином: не могу оставить ни тебя, ни моих подопечных.
Много воителей, но мало заботников.
И сама Ниэнна не развеет печали и не утрет мои слезы.
Твой друг, он не особенно....Ты сам видел, что он делал с Водной Гладью. Творил, что хотел, не считаясь ни с кем и ни с чем.
Только себя он лелеет, а уж все иные - послушные орудия его рук. Хочет - использует; хочет - обласкает; хочет - изничтожит. И нет ему дела, почему и зачем существовало это творение до него, для чего оно живет сейчас и что станется с ним после.
Земные мало смыслят в наших делах, но он особо охоч до перемен. И ему все равно, что после его трудов только и останутся разорение, печаль и пустыня.
А ты, ты, Оссэ, хотел бы печься о пустом царстве, о королевстве развалин? Кто переживет его чудищ? Что останется после вихрей? Что сделает он с твоим царством? Каковы тогда станут капризы нового...Владыки?  

- Я ничего ему не обещал!!!  

- Ты не только не дал его Мятежному, но и не стал у нему присоединяться в его Буйстве, Оссэ. Я не даю их тебе, поскольку мне известно: обет - это страшно и для дающего и для получающего. Нарушишь его и пострадают и ты, и тот, кому ты их давал. Вы становитесь связаны, и каждый раз, делая хоть что-то важное, надо думать о последствиях для обета. И может стать хуже, если клятвы потребует сам Ульмо. Тогда ты уж точно не будешь Оссэ, вольным и прихотливым.
Земные мало смыслят в наших делах. И пусть он идет своей дорогой, а у тебя - своя - одна.  

Оссэ опять плюхнул огромную массу воды вертикально.
- Уйнен, ты слишком много говоришь о том, что не заслуживает слов. Мне не нужен второй Владыка. Я не стану обижать Ульмо недоверием. И я не присоединюсь к тому, кто меряет дружбу - властью, а Песнь - жизнями. Я больше не хочу говорить об этом.
Море постепенно успокаивалось. Опять появились дельфины, начали неспешную охоту рыбы... И только на дне, в укромном месте, под большим камнем, в самом сердце большой раковины зародилась большая черная жемчужина с багровым узором.
"Может, подарю ему... когда-нибудь. Просто так. Ведь можно же дружить, даже если не петь вместе. Можно. Иначе - чего стоит такая дружба?"  

Она почувствовала ее и внутренне улыбнулась про себя. "Пусть так. Она прекрасна. Есть что-то и в Мятежном; а то, чего хочет Оссэ - прекрасно.
Я не стану мешать..."