Проект "Север и Запад"  

Неудачный день Куруфинвэ Атаринкэ

Авторы – Тэсса (Мелькор), Ангмариэль (Куруфинвэ Атаринкэ).

Это был неудачный день. Все, за что бы Куруфинвэ не взялся, валилось у него из рук. Задуманное изделие - небольшая золотая фибула, так отчетливо вырисовывавшаяся в его воображении: изящный трехлепестковый цветок, покрытый вязью узоров, розовый топаз, поблескивающий в середине, - никак не желало воплощаться в жизнь. В трех слегка завитых золотых лепестках не было ни легкости, ни изящества. Казалось, что металл умирал в руках Эльфа - умирал под неумолимыми ударами инструмента. Куруфинвэ уже не мог сосредоточиться на работе - его, привыкшего, что все в жизни дается легко, гордившегося своим умением, безумно злила неудача, и вспыхнувший в душе гнев мешал еще более. Эльф почти явственно ощущал, будто чья-то воля - сильная и злая - препятствует ему. Словно бы пронзительный звук труб вклинился в мирную симфонию флейт и арф, разрушая гармонию... 

Темный Вала приостановился у дверей мастерской - привычка, оставшаяся со времен Удуна. По-хорошему, конечно, следовало бы вслушаться, прежде, чем заходить. Конечно, Феанаро сам пригласил Мелькора, но вряд ли мастер обрадуется, если ему помешать. 

Только вот лишний раз открываться для аманской Музыки... Темный Вала болезненно поморщился при одной мысли об этом. Лучше рискнуть. Чутье подсказывало Мелькору, что мастер будет рад встрече. Кроме того, Темный Вала был совсем не прочь поработать вдвоем с прославленным нолдо. Музыка у Феанаро была правильная. А Мелькор истосковался по правильной Музыке. 

- Айя, Феанаро! - Темный Вала распахнул дверь и, широко улыбаясь, шагнул в мастерскую. 

От неожиданности Куруфинвэ выронил недоделанную фибулу - металл жалобно звякнул об пол мастерской. Внезапно нахлынувшая удушливая волна непостижимого, беспричинного страха почти парализовала его. Но это длилось лишь мгновение. Потом Эльф нашел в себе силы поднять глаза на незнакомца. Как ни странно, в том не было ничего, способного внушить страх. Была - высокая стройная фигура, облаченная в сияющие белые одежды. Длинные черные волосы, спадающие на лоб и перехваченные тонким серебряным обручем, оттеняли красивую белизну лица. Подернутый дымкой грусти взгляд угольно-черных глаз. Мягкая, чуть усталая улыбка. Чем-то похож на Нолдо - но во всем его естестве ощущалась сила, каковой никто из Эльдар не обладал. Вала? Но он знал всех Валар, - ни одного из них ему не приходилось видеть в подобном обличье. Страшная мысль скользнула в голове: неужели - ТОТ САМЫЙ? Тот, кого Перворожденные, пришедшие из Валинора именовали Черным Всадником, недавно освобожденный из Чертогов Мандоса? Вспомнились рассказы деда о встрече с мятежным Валой - там, в Эндорэ, у берегов Куйвиэнен. Куруфинвэ словно бы своими глазами увидел черную, высокую фигуру, парализующий взгляд горящих глаз, зловещую ухмылку на лице... 

Так вот кто все это время мешал ему работать, вторгался с чужой темой в его собственную Музыку! Однако, что ему нужно в мастерской отца? Он вошел сюда так, словно бы уже не раз бывал здесь, будто уверен, что его рады видеть... Всплыла догадка, заставившая Куруфинвэ содрогнуться: УЖЕ НЕ РАЗ БЫВАЛ ЗДЕСЬ. Отец приглашал его. Зачем? Что общего между отцом, всегда казавшимся воплощением Света, и мятежным Валой? Да, его простили, но кто знает, что за замыслы вынашивает он втайне от собратьев? Зачем ему отец? Что он собирается сделать с ним? Мысли кружили в голове Эльфа, словно опавшие листья, подхваченные ветром. С трудом удалось ему взять себя в руки: не показывать же незваному гостю, сколь великое смятение охватило его. 

- Айя! - сдавленно проговорил он. 

Мелькор так и замер в дверях от неожиданности. Менее всего он ожидал встретить в мастерской Феанаро кого-нибудь, кроме хозяина. Впрочем, Темный Вала почти сразу овладел собой. Аккуратно закрыл дверь. Быстро окинул взглядом кузницу, убедившись, что Феанаро в ней нет. 

"Интересно, что это за мальчишка? Ученик? Нет, скорее, родственник. Возможно, сын, судя по сходству." 

- Мне жаль, если я невольно помешал тебе, юный мастер,- Мелькор снова улыбнулся, но на этот раз не радостно, а просто учтиво.- Будь добр, сообщи Куруфинвэ Феанаро, что я пришел. 

И, непринужденно усевшись в кресло, добавил на всякий случай: 

- Я Мелькор. 

Феанаро здесь нет. - резко ответил Куруфинвэ, возмущенный тем, сколь бесцеремонно ведет себя незваный гость. Уже и расселся, даже не дождавшись приглашения, прямо как у себя дома. - Нет и не будет. 

- Вот как? - Мелькор словно бы не заметил раздражения юноши.- Он что же, решил завести себе новую кузницу, а эту оставить тебе, юный мастер? 

- О том, что решил мой отец, ведает лишь он, - затягивающийся разговор никак не радовал эльфа, и он думал лишь об одном: как поскорее избавиться от непрошенного посетителя, кем бы он ни был. Покуда он здесь, о продолжении работы можно было и не мечтать. 

- Не ожидал, что у Феанаро столь дерзкие сыновья,- усмехнулся Темный Вала.- Что это? 

Он поднялся и поднял с пола упавшую фибулу. Повертел в руке, рассматривая, провел по золотым лепесткам пальцами, словно лаская. 

- Неплохо. Решил сделать отцу сюрприз? Не тревожься, я не выдам тебя. 

Уходить Мелькор явно не собирался. Равно, как и возвращать фибулу. 

Спокойно смотреть, как чужие пальцы прикасаются к его творению, Куруфинвэ не мог. Казалось, золотые лепестки вянут под этим прикосновением - а вместе с ними сжимается его сердце. Словно бы посторонний глаз силился проникнуть в его самые потаенные чувства, вложенные в собственное творение. Сколько раз за время работы перед его мысленным взором представала та, которой в подарок предназначалась фибула - его мать. Куруфинвэ представлял, как она радуется, принимая из его рук драгоценный дар - розовато-сиреневый камень как нельзя лучше подходит к ее лиловому атласному платью. Теперь этот дар запятнан чужим прикосновением - помимо его мыслей любящего сына здесь будут чужие мысли и чувства, ведомые лишь странному гостю. 

- Отдай, - сказал эльф, изо всех сил стараясь выглядеть спокойным. - Мне надо продолжать работу. 

- Почему ты боишься меня? - неожиданно мягко спросил Темный Вала, словно не услышав просьбы юноши. 

- Боюсь? С чего ты решил? Просто - не люблю, когда мне мешают. - хотя на самом деле - и в этом Куруфинвэ никогда бы не признался себе - Мелькор его и вправду слегка пугал. 

- Ты боишься меня,- спокойно ответил Темный Вала.- Я это по твоей Музыке слышу. Боишься - и оттого сердишься. Но я ведь не сделал тебе ничего дурного, сын Феанаро. Так почему? 

- Сначала отдай мне МОЕ изделие, - Куруфинвэ старался сохранить жесткий тон, хотя чувствовал, что все внутри него тает. Голова кружилась от подчеркнуто учтивых фраз Мелькора, от его сладкого голоса... А и вправду, ПОЧЕМУ он боится его? Просто испугался чужого, как дитя малое? Отец бы наверняка пристыдил его. Негоже сыну Феанаро бояться - тем более, что перед ним стоял не страшный Черный Всадник из рассказов деда, а красивое и благородное существо, так похожий на одного из Нолдор... и, кажется, не замышляющий ничего плохого. 

- Возьми,- Мелькор протянул юноше фибулу.- Вещица красивая, н-но... 

Он покачал головой, словно бы сомневаясь, стоит ли продолжать. 

- Но что? - вскинулся Куруфинвэ, выхватывая у него свое творение. 

- Не живая,- ответил Мелькор.- Музыка золота приглушена, да и мелодия топаза могла бы звучать чище и ярче. Сюда бы больше огня. 

- Я и сам вижу, что-то в ней не так, - Эльф словно бы забыл о своем недоверии, и его мысли снова кружили вокруг собственного творения. - Целое утро пытаюсь вдохнуть в нее жизнь, но... Все бесполезно. 

- К чему вдыхать то, что уже есть? - улыбнулся Мелькор.- Ты вслушайся в мелодию золота. Не пытайся ее заглушить, дай ей звучать в полную мощь. 

- Так что же, - снова начал горячиться Куруфинвэ, - по-твоему, я не должен ни обрабатывать, не украшать его? Оставить как есть? Тогда в чем искусство? Разве не в подчинении воле мастера? Или ты сомневаешься в моем умении? Я учился у отца, не забывай. Моих сил вполне хватит, чтобы заставить металл зазвучать по-моему. 

"Подчинение воле мастера. Заставить звучать по-твоему. Ишь ты!- Мелькор смотрел теперь на юношу с куда бОльшим интересом.- Насколько же твоя мелодия созвучна моей! А ты, дурачок, боишься." 

- Ну, и как? - Темный Вала усмехнулся.- Заставил? 

Куруфинвэ замялся. Как-то не хотелось говорить о своей неудаче. Замысел-то он воплотил - до тончайшей линии узора, вьющегося по золотым лепесткам. А вот вдохнуть в это жизнь - почему-то не удавалось. 

- Не все приходит сразу, - неохотно ответил он, стараясь уклониться от неприятного разговора. 

- Золото... хм, здешнее золото - Песнь моего брата Ауле,- Мелькор говорил тоном терпеливого учителя, объясняющего ученику азы ремесла.- Подчинить себе мелодию не способен ни один Воплощенный. Ты можешь лишь усилить или ослабить ее звучание. Можешь немного поменять тембр. Но не более того. 

Он выдержал паузу, давая юноше осмыслить услышанное. 

- Однако же я могу помочь тебе воплотить твой замысел. Сколь угодно смелый. Что скажешь, юный мастер? 

Предложение звучало, пожалуй. слишком уж заманчиво... Так, что Куруфинвэ колебался не более минуты. Собственные прошлые страхи теперь казались не более чем собственной недальновидностью. В конце концов, он ведь мог ошибиться при первом взгляде. Был зол на неудающееся изделие - и перенес свое недовольство на нежданного гостя. Правда, дед рассказывал... Но в это мгновение даже рассказы Финвэ казались слишком уж далекими от реальности. Быть может, Черный Всадник, повстречавшийся Нолдор в Эндорэ, был кем-то другим - не теперешним Мелькором? По крайней мере, Феанариону отчаянно хотелось верить в это. Повелевать созданиями Валар - столь заманчивое, столь желанное сердцу искусство... И, в конце концов, ведь он ВСЕГО ЛИШЬ учится. Не служит. Не выполняет чужую волю. Почему бы не получить пользу - хотя бы и от возможного врага? Тем более, отец работает с ним - а уж в рассудительности отца Эльф не сомневался. Если что и случится - отец не допустит... 

- Я согласен, - коротко ответил он, почему-то опуская глаза в несвойственном ему жесте. 

- Как твое имя, сын Феанаро? - спросил Темный Вала, глядя, вроде бы, в лицо юноше и в то же время как будто сквозь него, на что-то, одному ему видимое. 

- Куруфинвэ. Мать зовет меня Атаринкэ. 

"Куруфинвэ... А ведь и впрямь похож на отца. Отчасти, конечно. Все равно, что пламя свечи с костром сравнивать. И все же похож." 

- Покажи мне свой замысел, Куруфинвэ. Что ты хочешь воплотить в этой фибуле? 

Куруфинвэ, позабыв о минувшей боязни, протянул фибулу новоявленному учителю: 

- Скажи, а в ней можно воплотить .... ту, для которой это предназначено? Ее красоту? Струящиеся медные локоны - в изгибах золотых линий? Ее мелодичный голос? Ее доброе сердце? Ну, - он замялся, не находя подходящих слов, - как бы переселить часть ее души сюда? 

- Можно,- пальцы Мелькора легко пробежались по изгибам металла.- Но локоны и голос - это мелодия роа. Если же ты хочешь воплотить музыку фэа, покажи мне душу той, кому предназначен твой подарок. Открой сознание, чтобы я смог услышать ее. 

... Золотое сияние. Мерцание множества золотистых частиц в лазурно-голубом пространстве... Потом из этого сияния взмыли к небу ряды белоснежных стройных колонн. И музыка. Аккорды органа, величавые и торжественные, в которые вплетается узорчатая мелодия чего-то, похожего на флейту. Теплое пение струнных... Достоинство и спокойствие, которое может исходить только из души, полностью уверенной, не знающей ни сомнений, ни колебаний - и при этом по-матерински мягкой... 

Темный Вала едва не поморщился. Но сдержался. Успел сдержаться. Музыка была чуждой и до отвращения аманской. Хотя... Кое-что созвучное мелодии Мелькора - прежней мелодии - все же нашлось. Торжественность. Величие. Спокойная уверенность. Да, этого больше не было, это осталось в прошлом, выжженное войной, погребенное под руинами крепости, разъеденное серой пустотой Мандоса. Но память еще жила. О себе прежнем. Об Эндорэ. О Наурворн-эн-Удун. О соратниках. О Сарин. 

Мелькор запел, изменяя мелодию золота и камня, запел неслышно для ушей Воплощенного, но внятно для его души. 

Башни, взметнувшиеся к небу. Звезды в озерной воде. Блестящий на ветвях иней. Золотые глаза Тевильдо. Улыбка Сарин. Мелодии дома. Самые спокойные. Самые плавные. 

Ничтожно малая часть истинной Музыки Севера. 

Внешне фибула почти не изменилась - разве что золото заблестело чуть ярче, да сочнее, насыщеннее стал цвет топаза. 

Закончив, Темный Вала протянул фибулу юноше: 

- Теперь работай. Тут немного осталось. 

- Спасибо, - Куруфинвэ взял фибулу. Долго держал ее на ладони, не столько рассматривал, сколько вслушивался. Что-то НОВОЕ почудилось ему в мелодии золотых завитков, в манящем мерцании камня : не зловещее, даже не чуждое - просто новое... Ну и что? Рано или поздно всем приходится сталкиваться с новым и непознанным. Ведь в этом нет никакого зла. Даже наоборот, было бы скучно и неинтересно, если бы этого НОВОГО не было... 

- Спасибо, - произнес он еще раз. - Ей понравится. 

Мелькор улыбнулся и слегка потрепал юношу по плечу. 

- Ты можешь обращаться ко мне всякий раз, когда тебе потребуется помощь, Куруфинвэ Атаринкэ. 

Сделал пару шагов к двери, остановился, повернулся к нолдо: 

- Так где теперь твой отец? 

- Я не знаю. Правда, не знаю. Отец часто уходит и не говорит, когда вернется. 

- Ладно. Появится - скажи ему, что я заходил. 

Конечно, оставалось еще осанвэ, но для этого надо было хоть немного открыться миру. Сомнительное удовольствие. Лучше уж передать через мальчишку. 

Темный Вала чуть качнул подбородком, что при желании можно было понять, как прощание, и вышел из мастерской.