Проект "Север и Запад"  

Прогулка к морю

Авторы – Альвдис (Майтимо), Astale (Макалаурэ).

Майтимо определенно заскучал в Тирионе. Радость творчества, о которой говорили мастера, к нему никак н приходила. А без нее работа с камнем была... не надо о грустном.
Хотелось встряхнуться. Хотелось вытворить что-то... что-то совершенно неожиданное, а главное - СВОЕ. То, что может сделать он и только он. То, что невозможно для бесталанного сына великого отца.

"Сбежать куда-нибудь! Лучше - в горы. Повыше. Или - поопаснее".

Но и риск сам по себе... другие нолдор тоже рискуют. Тоже лазают... орлы Манвэ летают ниже.
Надо сделать что-то такое... такое... чего никто другой...

"А если я покажу горы братишке? Пусть Макалаурэ впервые выберется на Пелоры не с кем-нибудь, а со мной! Звезды ему покажу..."
Мысль о том, что он (он!) обгонит в чем-то отца (!!) заставила сердце запрыгать в груди. Да что там в груди - уже в горле!

Сказано - сделано. Майтимо отправился искать брата.  

Он сидел у окна в библиотеке. Вид из окна являл собой воплощение красоты и безмятежности, как и все в Благословенных Землях. Но Макалаурэ был одним из немногих, находивших основание для печали даже в столь юном возрасте, и даже в Амане. Вот и сегодня, ему опять приснился тот же сон. Море. Но не такое, как здесь. Тревожное, очень тревожное. Он взял перо и небольшой лист и стал рисовать. Вот – горизонт, вот – чайки. Он изобразил волны и задумался. Как они шумели!..
Такой же шум, шум невысказанных слов, приходящих волнами откуда-то из темных глубин его души, он слышал часто. Он улавливал ритм, но не всегда мог расслышать слова. Кое-что записывал, но связной картины пока не было. Он часто, пряча эти мысли от окружающих, пенял им на то, что они его не понимают. Но, честно говоря, он и сам себя порой не понимал. Вот и сейчас - это море, тревожное, бурное. О чем поет оно?.. Море…
Резкий звук открываемой двери вывел Кано из задумчивости. Он вздрогнул и уронил свой маленький неумелый рисунок. Листок спланировал на пол и остался лежать забытый в углу. Вместе с ним были забыты и все тревоги этого утра. На пороге библиотеки стоял, светлый и легкий, как луч, долгожданный брат.
- Майтимо!  

Вместо приветствия тот улыбнулся и - проследил взглядом упавший рисунок: дескать, не возражаешь, если я посмотрю?  

Макалаурэ смутился. Ему не хотелось возвращаться в тень непонятных, тревожных снов и вводить в их сумрачный мир кого бы то ни было.
Но все-таки он поднял рисунок и протянул его брату.  

"Море? - приподнял бровь Майтимо. - И он тоже сейчас думает о море? Ну что ж - значит, я решил всё правильно".
- Тебя что-то тревожит? - старший брат обнял младшего за плечи. - Или ты ищешь тревоги?  

Кано не мог ничего сказать. От такого вопроса море в нем зашумело и вспенилось, грозя затопить последние островки суши. Он пристально смотрел на Майтимо. В глазах его всегда спокойного, рассудительного брата было что-то необычное.
- Я не знаю. Я просто его вижу.  

- Тогда пойдем. - Майтимо просто улыбнулся, как будто дело было уже решенным. - Ты ли слышишь мои мысли, я ли твои - неважно. Идем, море ждет нас.  

Макалаурэ вдруг рассмеялся. Ему стало хорошо: рядом был брат и друг.
- Пойдем!  

Братья вышли из дворца.
По дороге Майтимо был молчалив. Такое бывало с ним - ощущение, что он всё делает правильно, хотя разум отказывался призвать поступок уместным.
Вот и сейчас - ну почему он ведет брата на Пелоры? - а тот и не спрашивает, доверяет старшему... Ведь разумнее поговорить с отцом, может быть, подождать, пока у отца найдется время отправиться с ними...
НО прислушиваться к голосу разума Майтимо категорически не желал.

Спустившись с Туны, он резко забрал к северу. Дорога пошла вверх, скоро превратившись в горную тропку.  

Подул резкий ветер, под ногами захрустел гравий. Брат с сосредоточенным видом шел впереди. Кано никогда еще не заходил так далеко. В конце концов, он не удержался и спросил:
- Майтимо, а куда мы идем?  

Тот обернулся.
- Ты хотел увидеть море. К нему мы и идем. Только - не к тишине и спокойствию Альквалондэ.
Глаза Майтимо блеснули:
- Я тебе покажу совсем другое море, брат. Море, горы и - звезды. Ты ведь никогда еще не видел звезд, правда?  

Юный Макалаурэ давно уже утвердился в мысли, что у него самый лучший на свете брат. Его больше всех любила мама и уважал отец, и было за что! Большой и сильный, и красивый, и умный! Быть с ним рядом – это уже счастье, а тем более идти в такое опасное путешествие. Самый лучший на свете брат как будто всего этого не знал, он почему-то хмурился и задавал непонятные вопросы.
- Правда. Как ты это здорово придумал! Мы заберемся в горы выше всех, да? – с надеждой спросил Кано.  

- Нет, не выше.
Майтимо остановился, закусил губу и продолжил, обращаясь скорее к самому себе, чем к брату:
- Забраться выше и дальше - не всегда означает найти самое красивое, самое будящее мысль и волнующее сердце. Выше и дальше пусть забираются другие...
Помолчав, Май тряхнул волосами:
- Пойдем! - и решительно полез вверх.  

С того места, куда они успели добраться, был виден родной Тирион, белый камень и золотистая дымка, западнее – зеленая долина, заливаемая мягким светом Древ, и кругом по линии горизонта – горы. Красота знакомых мест, открывшихся с незнакомой стороны, очаровала Макалаурэ, но времени осматривать окрестности пока не было. Его брат ловко и быстро взбирался по горам, он был гораздо сильнее и делал это не в первый раз.
Кано погладил камни. Они были теплыми. Он подумал и снял обувь, чтобы кожаные подошвы не скользили. Укрепив сандалии на поясе, он начал карабкаться вслед за братом.  

Майтимо не оборачивался. Всеми своими мыслями он был по ту сторону Пелоров, там, где за перевалом  мир темнее, где горы сумрачнее, где глубоко-глубоко внизу море бьется об утесы, а в час Смешения Света можно разглядеть звезды.
Юноша мог бы лезть быстрее, но он должен был выбирать такую тропу, по которой сможет подняться его младший брат. Осторожный за двоих, он не позволял себе торопиться.  

Зато Макалаурэ спешил, он не хотел отставать. Пока что он не чувствовал усталости, ему казалось, что горы держат его, так же, как держит тело вода. Но может быть, он просто был сильнее, чем сам о себе думал. Цепкие пальцы обхватывали камни, и тонкая фигурка поднималась все выше и выше по склону горы.
Вниз он старался не смотреть, перед глазами была скала, горная порода, звучащая густыми, низкими нотами.
Его брат всю дорогу молчал, и он начал раскаиваться в том, что предложил ему забраться выше всех. «Я сказал что-то обидное, или глупое… Да, очень глупое, я говорил, как маленький».
Вдруг он увидел, что горы раздвинулись и впереди показался перевал.  

- Братишка, смотри!
Майтимо стоял на перевале, придерживаясь рукой на большой камень.
Ему было радостно и немного страшно - перед ним во весь горизонт тяжко дышал Белегаэр. Светлое небо над головой темнело к горизонту, сливаясь с серо-сивым морем, диким и непостижимым для тех, кто привык к светлой гармонии Амана.  

Кано пристально смотрел на открывшийся мир. Лицо его стало серьезным и грустным, душа переполнилась, как и тогда, когда Майтимо спросил у него, ищет ли он тревоги. И, как тогда, он не мог ничего сказать.  

Майтимо чуть улыбался, вглядываясь в лицо брата.
Он не торопился. Он давал ему возможность вжиться в этот мир.
А спуск - к морю, к темноте и к свету звезд - будет потом.  

- Здесь бы понравилось отцу. Если бы, конечно, он вообще заметил, что находится в новом месте. Мне иногда  кажется, что он настолько поглощен своей музыкой, что не видит и не слышит ничего вокруг, – сказал Макалаурэ, а потом с грустью добавил: - тебе никогда не хотелось стать камнем, чтобы отец уделил тебе хоть немного внимания?  

Майтимо закусил губу и резко отвернулся.  

Макалаурэ почувствовал острую боль брата, но как мог подавил в себе сострадание и сказал только:
- Прости. Я давно уже с этим как-то примирился. Думал, что и ты – тоже. Ведь у нас есть много всего другого. Посмотри, как красиво вокруг, и весь этот мир – наш.  

- Да, - Майтимо сглотнул. - Наш. И надо идти дальше - там будет еще удивительнее.
Он начал медленно спускаться.
Почему-то ему совершенно не хотелось говорить брату, что именно отец привел его когда-то сюда.  

Кано задержался на перевале. Он вдруг почувствовал, что устал. Ветер трепал его одежду, он стоял один, выше всех, как и хотел. Но это его не радовало. Он всматривался в даль, пытаясь получше запомнить новую, невиданную прежде гармонию. Но взгляд все время невольно переходил на брата. В конце концов, он не выдержал и двинулся следом.  

С перевала Майтимо заметил один уступ скалы, выходящий далеко вперед и достаточно широкий, чтобы они с братом могли там удобно усесться. Принц спускался туда, выбирая путь отнюдь не самый быстрый - самый безопасный.
"Братишка неплохо лазает, но всё-таки под нами море и десятки локтей камня. Не будем торопиться..."  

Через некоторое время Кано понял, что лезть стало труднее, как будто невидимая поддержка и забота, которая в Благословенном Краю шла буквально со всех сторон, внезапно ослабла. Появилось совершенно новое ощущение опасности. К тому же, начал накрапывать дождь, и камни стали скользкими.  

Вокруг стало заметно темнее.
- Помочь, брат? - Май перебрался на пару шагов ближе к Кано.  

- Нет, не надо. Я сам.  

- Не торопись. Вон, видишь ту площадку? Там и устроимся.
Несмотря на отказ от помощи, Май теперь едва на пару шагов отходил от брата.  

Дождь усилился, волосы прилипли ко лбу и мешали смотреть, пальцы судорожно цеплялись за мокрые камни. Стало по-настоящему страшно. До площадки оставалось совсем немного. Макалаурэ поймал тревожный взгляд брата и попробовал улыбнуться:
- Всё хорошо!

* * *

Феанаро почувствовал легкое беспокойство. Сыновья? что-то не так?
Мастер вслушался в свои ощущения. С малышом Тьелкормо ничего случится не может; значит, дело в старших. В ком из них? Майтимо слишком спокоен, Макалаурэ слишком юн. Впрочем, юный как раз и способен...
Он потянулся мыслью к среднему сыну.  

Макалаурэ замер, прислушиваясь. Образ отца возник перед его внутренним зрением.
- Папа? – удивился он. Отец, вечно отстраненный и думающий о своем, не видящий того, что рядом, увидел его сквозь горы и услышал его голос в том шуме, который сейчас их окружал. - Папа, папочка! – он вдруг ощутил прилив сил, страх ушел, последние шаги, и вот она, долгожданная площадка. – Мы в Пелорах, - влез, упал и в изнеможении прислонился спиной к горе, пытаясь отдышаться. - Здесь так… красиво… тут хорошо… папа… мы… посмотрим на звезды… и сразу… вернемся… не сердись…  

"Никто вас не торопит", - внятно ответил Феанаро. Прикосновение его мысли было ободряющим; Макалаурэ на миг померещилась улыбка отца.  

… он улыбнулся в ответ и закрыл глаза. Полулежа на мокром камне, он слушал тишину, внезапно наступившую в душе. «Отец помнит о нас… конечно, ведь он наш отец. Как мог я сомневаться в нем?» Дождь продолжался, с пальцев стекала вода, одежда промокла и выпачкалась до такой степени, что искусные узоры, вышитые матерью, полностью исчезли под узорами из грязи.
- Знаешь, Майтимо, мне нравится здесь… И, странно, он на нас не сердится. Он сказал, что нас никто не торопит.  

- Он? - не понял Май. - Ты о ком?  

- Об отце. Я сейчас разговаривал с ним.  

Отец заинтересовался их дерзким поступком. Это было неожиданно. Хорошо или плохо - Майтимо пока не знал. В любом случае, он считал, что поступил правильно, приведя брата сюда.
Сейчас брат отдыхал. Сам Май не нуждался в отдыхе - по его меркам, этот путь не был труден. Но он же намного старше Макалаурэ.
Май терпеливо ждал - брат должен был придти в себя, а мелкий дождь... ну не мог же он моросить вечно?! Он должен кончиться. И чем скорее, тем лучше.
Они же пришли сюда на звезды смотреть! А тут дождь...
"Уходи! - мысленно приказал Майтимо дождю. - Уходи, ты мешаешь нам!"  

- Смотри, Нельо, дождик затихает, - Макалаурэ переместился на коленки и разглядывал свои грязные ладони. – Я понял: иногда кто-то кажется не таким, как есть на самом деле. То есть иногда что-то может быть не заметно. То есть… - он смутился, - иногда тебе кажется, что ты совсем один, но это не так.
Помолчав и собравшись с духом, он сказал, наконец, что думал:
- Наш отец любит нас, Май.  

- Я знаю... - задумчиво ответил Май. Ему сейчас было не до рассуждений об отце: ему хотелось, чтобы брат увидел звезды, так что Высокий был сосредоточен на том, чтобы приказать облакам разойтись.
А разговоры об отце... что пользы в них?  

Макалаурэ немного подождал ответа, искоса наблюдая за братом. Нет, тот явно был не в настроении! Всю дорогу он хмурился и уходил от разговора. Юный принц успел к этому привыкнуть и даже не  стал обижаться.
- Ну что, Майтимо, мы идем? Я уже отдохнул.  

- Идем? Нет, братишка, мы уже пришли. Смотри внимательно.

Под ними глухо ревел Белегаэр. Огромные волны тяжело вздымались где-то далеко внизу, тяжко переваливаясь через веками сглаженные камни, чуть мерцая на них кружевом пены. И такие свинцовые - но уже не волны, а тучи, тяжело расползались по небу, освобождая чистое глубоко-синее небо.

- Эле! - тихо выдохнул Май. - Гляди, брат.  

... Странно, он никогда не видел звезд, только слышал про них, но они показались ему знакомыми, эти огромные сияющие капли, их музыка была родной и понятной, и звала душу вдаль и ввысь, в небо, бездонное и омытое светом.

Все по кругу идет, все вернется, все будет, как прежде.
Ведь Творец как детей нас за руку сквозь бури ведет.
И утихнет гроза, и родится во мраке надежда,
И опять Элберет свои звезды над миром зажжет…

Что ж глядишь ты мне в душу, что мучишь меня и тревожишь,
Что ты хочешь сказать мне, о чем твои волны шумят?
Я пытаюсь забыть о тебе, я глаза закрываю, но всё же
Вижу те корабли, что уже никогда не вернутся назад.  

Прислонившись спиной к скале, Майтимо слушал брата. Хотя тот еще совсем мальчик и стихи его... ну, Маю доводилось слышать и лучше, но что-то было в этой песне такое, от чего на глаза наворачивались слезы, хотя не было никакого огорчения, скорее радость - вот, звезды брату показал.
Май слушал голос брата и ему невольно сам себя спрашивал, зачем он попытался сделать что-то наперекор отцу и не бессмысленно ли разрываться между противостоянием и послушанием - ведь отец одобрил этот поступок, задуманный как дерзкая выходка.  

Море глухо шумело, убаюкивая. Макалаурэ подобрал небольшой камень и бросил вниз, слушая, как он катится. Потом придвинулся поближе к брату, положил голову ему на колени, закрыл глаза и сразу уснул.