Проект "Север и Запад"  

"Палата для буйных"

Авторы –  Тэсса Найри (Мелькор, Ауле), Этсетера (Ниэнна), Рина (Оромэ, Эстэ), Ноло Торлуин (Тулкас, Ирмо), Свитац (Ирмо)

Путь под землей занял, казалось, целую вечность. По крайней мере, времени Мелькор не чувствовал. Была темнота туннеля - и пленник с облегчением сбросил с головы плащ Оромэ, прикосновение к которому было немногим приятнее режущего глаза света. Был ровный камень под ногами – явно Ауле постарался, чтобы скованный Вала не спотыкался на каждом шагу. Было отвратительно монотонное звяканье цепи. Правда, Ангайнор стал как будто немного легче. Тоже, наверное, Кузнец позаботился. Не из сочувствия к брату, ясное дело, а чтобы тот двигался хоть немного быстрее.
А потом туннель плавно пошел вверх – и по глазам снова ударил свет. Мелькор пожалел, что так опрометчиво сбросил плащ. Впрочем то ли он успел немного привыкнуть к враждебной Музыке, то ли свет в этом месте был мягче, а терпеть было можно.
Восставший даже смог осмотреться, хоть и щурясь. Круглая поляна. Озеро. Странно светлая, словно покрытая инеем, трава под ногами.

Ниэнна наблюдала за Мелькором с некоторой тревогой: если уже на берегу, где музыка Амана еще не звучала в полную силу, Вала-Отступник так остро ее чувствовал, что же будет здесь, в самом Благословенном Крае?..
Но, казалось, ее опасения не спешат оправдываться.

- Ирмо, встречай гостя! - вслух громко произнес Оромэ, хотя во владениях Владыки Иллюзий даже мысленно сообщать о прибытии пленника было излишним: наверняка вот-вот и сам появится. Но Охотнику хотелось побыстрее покончить с неприятной обязанностью.

- А плащ мой, Отступник, можешь оставить себе. 

 Мелькор сделал вид, что не услышал слов Оромэ. Плащ Охотника, сброшенный с головы при первой возможности, сейчас висел на плечах у пленника, и прикосновение его было омерзительно даже через одежду.

- Приветствую тебя, брат, - мягкий голос, казалось, шел отовсюду, заполнил всю поляну, взметнулся невидимой волной над спокойной озерной волной...

"Интересно, которого из братьев он приветствует? Оромэ, Ауле, Тулкаса? Или меня? Не знал, что Ирмо шутник".
Мелькор чуть шире расставил ноги и напрягся: цепь снова начала наливаться тяжестью.

- Мне жаль видеть тебя таким.
Плащ, столь ненавистный Мелькору, змеей сполз с плеч и мягко свернулся на земле.

Мелькор стиснул зубы. Были слова Ирмо искренними или издевательскими, а только отвечать на них при Оромэ и Тулкасе Восставший не собирался.

Тулкас словно бы понял его - а может, просто не любил Сады Ирмо.
(о) Я тут недалеко, если что...
(о) Не волнуйся, - мягкий смешок.
Рыжеволосый Воитель слился с деревьями. Растворился в воздухе.

Охотник лишь мельком взглянул на валяющийся у ног Мелькора плащ: новый, почти такой же, но чуть ярче, уже покрывал его плечи.

о: Будет нужно - только позови, - Оромэ понимающе кивнул Владыке Грез, развернулся и скрылся в туманном лесу. Ветви чуть дрогнули, по вершинам пронесся шелест листвы - и умолк.

Ауле посмотрел вслед братьям. С сомнением покосился на Мелькора.
"Ирмо, мне, наверное, тоже лучше пока уйти",- мысленно обратился он к Лориэну.
И исчез - только по земле пробежала рябь.

- Мне жаль, повторил Ирмо.

- Если тебя так огорчает вот это, - Мелькор демонстративно звякнул цепью, - тебе следует жаловаться Ауле, а не мне.

- Меня огорчаешь ты. И дело не в цепи, как ты сам понимаешь.

- И чем же я тебя огорчаю? - холодно спросил Мелькор.
Он не видел Ирмо и потому смотрел прямо перед собой.

Интересно, для чего его сюда привели? Для пространного разговора о том, как он, Мелькор, был неправ? Или Ирмо надеется склонить его к примирению - после всего, что Валар натворили в Эндорэ?!
Мелькор презрительно поджал губы.

- Тем, каким ты стал,- голос отовсюду - и ниоткуда.

Пленник пожал плечами, что из-за тяжелой цепи потребовало немалых усилий.
- Если хочешь, чтобы я с тобой говорил, прими зримый облик, - сказал жестко.
Вот так. Пусть поражение - временное, конечно, пусть раны, пусть оковы, но Мелькор никому не позволит держаться с собой свысока. Будь это даже сам Единый.

Вместо ответа перед ним вырос прямо из травы прекрасный олень с грустными глазами.

- Подобный облик больше подошел бы Нэссе, - насмешливо заявил пленник. - Такие мелодии по ее части.
Мелькор смотрел на Владыку Грез, словно на орка, дерзнувшего просить о чем-то Владыку Удуна. Губы его побелели от напряжения и боли: цепь сдавливала и натирала запястья, да и все тело мучительно ныло от ее непомерной тяжести. Очень хотелось лечь или хотя бы сесть, чтобы немного передохнуть, но плечи пленника были расправлены, а подбородок надменно поднят.
- Итак, о чем ты хотел говорить со мной, Ирмо?

- Я намерен слушать. И сядь, наконец. Эта цепь слишком тяжелая, а ты слишком умен, чтобы демонстрировать характер, когда нужно сохранять силы.

Мелькор приподнял брови и демонстративно огляделся, словно ища взглядом кресло.

- Что с тобой? Не хочешь сидеть на траве?
Прямо из земли перед Мелькором вырастает то ли пень, то ли холм, покрытый цветами.

Пленник уселся - несмотря на все старания, это получилось неловко, с явным трудом. Но держался Мелькор по-прежнему высокомерно.
- Что же ты хочешь услышать? - холодно спросил Восставший.

- Что угодно. То, что ты хочешь сказать. Хочешь обвинять - обвиняй. Хочешь привести доводы в свою защиту - приводи. Я должен понять, почему. И нет ли возможности повернуть все вспять и восстановить хор в его прежней гармонии.
И - после едва заметной паузы:
- Нам не хватает тебя, брат. Без тебя Музыка мира несовершенна.

Мелькор пожал плечами:
- Я вложил в Музыку мира больше, чем любой из вас. Теперь вы лишили меня возможности петь, - он снова звякнул цепью. - Полагаете, что от этого Арда станет более совершенной? Как вы собираетесь восстанавливать гармонию Хора? Уничтожив Удун? Едва не разрушив Эндорэ? Силой приведя меня в Аман?
Он зло прищурился:
- Знаешь, Ирмо, я хотел, чтобы со мной пели многие, но я никогда и никого не принуждал к этому. А на что надеетесь вы? Что я соглашусь на все, лишь бы с меня сняли оковы?

- Ты думаешь, мы настолько наивны? Нет, брат. Нет. А насчет принуждения к Музыке... У тебя слишком короткая память для Вала, Мелькор. Вспомни Альмарен.

- Если бы Тулкас и Оромэ не напали на меня, мне не пришлось бы разрушать Светильники, - Мелькор пожал плечами. - И Альмарен был бы цел. Не я начал войну, Ирмо. И тогда, и теперь.

- Значит, ты защищался?..
Олень опустил голову - Ирмо задумался. Пауза была долгой.

- Что ж... Возможно, в чём-то ты и прав... Но мы - тоже защищались. По чьей вине возник Диссонанс, Мелькор? А Искажение, из-за которого нам пришлось начать борьбу с тобой?

Ирмо уже не был так уверен в своей правоте, и это давало Мелькору надежду. Теперь пленник смотрел прямо и открыто, без надменности, но и без раскаяния.
- Я защищался, брат. Разве ты не знал об этом? Не знал, что Тулкас и Оромэ вторглись в мои владения на севере и начали разрушать мои творения? Я не угрожал Альмарену, Ирмо. Но если бы я не уничтожил Светильники, у меня не было бы шансов остаться в Арде. А я слишком люблю этот мир, чтобы уйти из него.
Он подтянул цепь, устраиваясь поудобнее. Тяжелые звенья приминали траву.
- По чьей вине возник Диссонанс? По общей. Или ни по чьей. Или же по вине того, кто позволил столкнуться двум Темам. Вы пели свою Музыку, Ирмо, я пел свою. Тех, кто выбрал мою Тему было меньше, но они были, брат, и они сами решили так. Что ты называешь Искажением, Ирмо? Любые мелодии, отличные от ваших?

- Говоришь, Оромэ и Тулкас разрушали твои творения? Что ты имеешь в виду? Тех чудовищ, которые едва не растерзали Ариэн? Это ли не Искажение? Есть разница между иными мелодиями и мелодиями враждебными, разрушительными по своей сути. А Диссонанс... Разве не ты противопоставил себя остальным? На словах - ты за то, что все мелодии имеют право на существование, но на деле - кто не с тобой, тот против тебя. Если не можешь подчинить - уничтожаешь. Разве не так?

- Каких чудовищ? - искренне изумился Мелькор. - Что случилось с Ариэн? Кого я уничтожил?
Он помнил, что Тевильдо назвал имя этой майэ, когда примчался предупредить об опасности. Но выяснять, что именно произошло, было некогда, а потом Восставший увлекся наведением порядка в отвоеванных у сородичей землях и не стал расспрашивать Кота о подробностях давно прошедших событий.

Вместо ответа – картина.

Смотри: уродливая голова в серой чешуе, длинный рог, когти, острые зубы разрывают плоть майэ… Ещё одна тварь… И ещё… Лиловые щупальца, клыки… И – изорванная, изуродованная до неузнаваемости музыка Ариэн, сгустки боли и страха…

Ещё одна пауза, словно для того, чтобы дать собеседнику  осознать, прочувствовать увиденное. Потом, с горечью:

- Не знал? Не желал знать? Тебе нет дела до таких мелочей, если речь идёт о власти над Эндорэ?

- Это мои творения, - спокойно подтвердил Мелькор. - Но я держал их в закрытой долине и не выпускал никуда. Если бы Ариэн не забрела в мою лабораторию, с ней бы ничего не случилось. Кстати, Ирмо, ты напрасно называешь их чудовищами, - в голосе Восставшего послышались нотки обиды. - Конечно, я не успел довести опыт до конца - но существа-то интересные получились.

Ирмо тяжело вздохнул про себя. Ни тени сожаления.  "Интересные существа, моя лаборатория... Он что же - не понимает?.."

- Мелькор, мир - не площадка для твоих развлечений. И мне было совсем не до оценки твоих опытов, когда я восстанавливал музыку Ариэн. Хоть это ты способен понять?

Ирмо говорил укоризненно. Так он выговаривал иногда своим ученикам, если они допускали серьезную оплошность.

- Зачем тебе была нужна такая музыка?

- Мир будет тем, чем... мы его сделаем, - резко ответил Мелькор, в последний момент успев сказать "мы" вместо "я" и оттого чуть запнувшись.
Упреков и поучений он не терпел.
- И как ты считаешь, кто восстанавливал мелодии майар, брошенных вами в Эндорэ после падения Светильников? Обычное дело, и хвалиться тут нечем. - Вообще-то восстановление мелодий было делом непростым и подчас рискованным, и Мелькор гордился удачным решением каждой такой задачи. Но хвастовство Ирмо выслушивать не собирался.

Владыка иллюзий отлично понимал, что рассердило его гордого брата. Как понял и причину заминки перед словом "мы". Но щадить сейчас самолюбие Старшего ему казалось неуместным.

- Хвалиться нечем, верно. Тем более, что и падение Светильников, и твари, напавшие на Ариэн, - это твоих рук дело. Ты на мой вопрос не хочешь ответить? Зачем тебе были нужны эти чудовища?

Лицо Мелькора снова стало отстраненно-надменным.
- Повторяешься, Ирмо, - жестко и презрительно сказал Восставший. - О Светильниках и Ариэн мы уже говорили, и, как я только что убедился, напрасно потратили время. А зачем я создал ту или иную мелодию, это мое дело. И только мое.
Он демонстративно отвернулся, устремив взгляд на дальний берег озера и сжав губы.

Агрессивность Старшего Ирмо не удивила и не задела. Такая реакция Мелькора была предсказуема в том положении, в каком он находился.
Мысли же Ирмо сейчас занимал предстоящий суд, на котором будет решаться судьба Мелькора. Брата... И решать будут все, в том числе и он, Ирмо. Он почти наверняка знал, как поведет себя Мелькор в Круге Судеб, - состоявшаяся беседа (если это, конечно, можно назвать беседой) давала об этом представление. Но Ирмо до сих пор не решил, что будет говорить он сам. Может, потому, что вопрос, который его мучил больше всего, он так и не задал? Но спросить должен. Сейчас.

- Мелькор, жаль, если ты воспринял мои слова как желание уязвить тебя. У меня не было такой цели.

Если бы не холодный тон, это могло прозвучать, как извинение.

- У меня есть ещё один вопрос...

Пауза.

- Дети, Мелькор... Что ты сделал с Детьми?

Ровно. Спокойно. Бесстрастно. Ничто не показывало, насколько этот вопрос важен для самого Владыки Грез.

Мелькор повернул голову, демонстративно глядя сквозь оленя.
- Странно слышать такое, - сказал насмешливо. - Властитель душ считает, что уязвил меня, сам того не желая. Ты разучился петь, Ирмо? Или научился лгать? Кстати, кто поручил тебе допросить меня? Манвэ? И что же вы сделаете, если я откажусь отвечать на вопросы?

Если бы олень мог сокрушенно покачать головой, он бы это сделал. «На что он надеется? Если именно так Мелькор будет вести себя на суде, то последствия будут для него самыми плачевными.»  

- Как я уже говорил, я хочу понять. Это всё. Но тебе, похоже, нечего сказать… Или гордость мешает оправдываться?

- Перед кем мне оправдываться? - Мелькор наконец соизволил посмотреть прямо на Лориэна. - Перед тобой? С какой стати? Тем более, что ты или лжешь, или путаешься в собственной Музыке. Ты не понять пытаешься - обвинить. В каждом твоем вопросе - упрек. Ты ищешь оправдания вот этому, да, Ирмо? - Восставший поднял сжатую в кулак руку, натянув цепь. - Тебе нужно убедить себя, что разрушение моих земель было правильным поступком. Что заковать меня было необходимо. И что бы я ни ответил - ты достигнешь цели. Признаю себя виновным - значит, заслужил все, что произошло. Стану спорить - значит, враждебен вам и опасен. Вам мало победить - вам нужна еще и уверенность в своей правоте. Вы должны чувствовать себя незапятнанными.
Он усмехнулся.
- Если ты хотел понять меня - почему не явился в Эндорэ сам? Не для войны - для разговора. Боялся меня? Со скованным пленником беседовать безопаснее, а, Ирмо?

Последние слова Мелькора едва не заставили Ирмо рассмеяться, хоть ситуация совсем не располагала к этому. «Хочет знать, появлялся ли я в Эндорэ? Может, надеется, что я расскажу, кого из своих майар посылал туда? И кто из них там находится сейчас? Ах, Мелькор, Мелькор… Но попытка была хорошей».

Что же касается остальных его слов… Уже второй раз за время их разговора Ирмо почувствовал, что Старший в чем-то прав. Нет, Владыке Грез не нужно было самооправданий. Когда стоял вопрос о начале войны, у него была возможность всё обдумать. Так что, эти сомнения остались в прошлом. А сейчас речь шла о будущем. Мелькора. Амана и Эндорэ. Детей. В самом деле, не торопится ли он обвинить? Не отрекся ли уже от собственной надежды на восстановление Хора?

- Что ж, Мелькор, я готов признать, что мои вопросы, и впрямь, больше напоминают упреки. Слишком много всего произошло… Есть вещи, которые мне трудно понять… и ещё труднее – принять… Да, и обстановка сейчас – ты прав – не самая располагающая. Но…

Ирмо не договорил. Невысказанное «другого случая может не быть» наполнило воздух безнадежностью.

- Но ты хочешь выяснить что-то важное для тебя, - закончил за Лориэна Мелькор. - Что ж, я отвечу на твои вопросы, Ирмо. Если ты ответишь на мои.
Глаза пленника остро блеснули.

В ответ воздух вокруг оленя сгустился, подернулся серебристой дымкой, которая, постепенно уплотняясь, принимала очертания... Несколько мгновений - и у Ирмо уже был его обычный облик. Всё то же отстраненное выражение лица. Только глаза, которые сейчас были серыми, внимательно смотрели на Мелькора.

- Я слушаю. Спрашивай.

- Что вы собираетесь делать со мной? - спросил Мелькор, впившись взглядом в лицо Ирмо.
На самом деле, куда больше, чем собственная судьба, его интересовали другие вопросы. Что будет с Эндорэ? Что ждет удунских майар? Как намерены победители поступить с квэнди и орками? Но как бы ни мучила неизвестность, спрашивать было нельзя.
- И кто из вас додумался вот до этого? - Мелькор брезгливо покосился на цепь. - Не сам же Ауле.

- Я не знаю, что будет с тобой. Это решать не мне... Не мне одному.
Это был ответ не только на вопрос, который Мелькор задал вслух, но и на те вопросы, которые не прозвучали.

- А цепь... Ты хочешь знать, не принимал ли я в этом участие? Нет, не принимал, -  губы Ирмо чуть дрогнули в горькой усмешке. - Хотя, вряд ли эти сведения тебе чем-то помогут.

- Я хочу знать, кто создавал эту мелодию вместе с Ауле, - настойчиво сказал Мелькор, в упор глядя на Ирмо. - Хочу знать, кого благодарить за столь необычное украшение. А еще я хочу знать, кто из вас решил привести меня в Аман.

- Так что ж ты не спросил об этом у Ауле? – Глаза Владыки Иллюзий потемнели, голос стал непривычно жестким. В то же время вода в озере словно застыла, приобретя тяжелый свинцово-серый оттенок. – За кого ты меня принимаешь, Мелькор?

Ирмо помолчал, отвернувшись, потом заговорил уже спокойно:

- С тобой трудно разговаривать. Желание понять ты принимаешь за слабость, тут же пытаешься этой «слабостью» воспользоваться. Ты так хочешь видеть во мне врага? Или по-другому у тебя уже не получается?

- Ауле не снизошел до беседы со мной, - холодно улыбнулся Мелькор. - Все, что его интересовало - это где бы меня приковать, чтобы не вести в Аман. Кстати, Ирмо, если бы это я был у себя дома, а ты сидел передо мной скованный, в грязи, в лохмотьях, ты бы кого во мне увидел? Друга?

Ирмо усмехнулся.

- Значит, чтобы перестать быть для тебя врагом, я должен всего лишь снять с тебя цепь, помыть и переодеть? Ну, насчет цепи - не надейся, а все остальное можно устроить...

- Ну, что цепь не по твоей части, понятно, - снисходительно заявил Восставший. - А вот от остального не откажусь.

- Хорошо, - Ирмо утвердительно кивнул. При этом Владыка Иллюзий подумал с досадой, что, вообще-то, внешним видом Мелькора надо было заняться ещё до начала разговора. Наблюдать брата в таком, прямо скажем, жалком состоянии Ирмо и самому было неприятно.

Эстэ недавно проснулась в своей лодочке от ощущения чего-то неправильного. Так часто бывало в последние годы: раненые на войне майар, конечно, могли и сами восстановить свой облик, но с ее помощью у супруга становилось меньше забот. Жаль, что он редко звал Целительницу: наверное, берег сон любимой? И сейчас - не было зова, лишь странное настроение, услышанное Эстэ сквозь дрему. Лодочка мягко причалила к берегу, Валиэ выпругнула из нее и побежала туда, где повисло видимое лишь ей тягостное марево грусти.

- Ирмо, ты чем-то расстроен? - ее глаза расширились при виде Мелькора. Цепь, рваные бурые лохмотья вместо одежды, разводы странного цвета на коже, покрытые белесым налетом. - Старший, что это с тобой?!

Мелькор стиснул зубы. Сначала Ирмо, теперь Эстэ. Ну, не могла Целительница не знать о войне! И значит, вопрос ее был откровенным издевательством. Восставший был готов к противостоянию с братьями. Его не удивили бы нападки Варды или Йаванны: Зажигающая звезды давно недолюбливала Мятежного, а у Дарящей жизнь были основания обижаться. Но остальные-то Валиэр! С ними Мелькор не ссорился. А сводить счеты со скованным пленником... подобная забава пришлась бы по нраву разве что оркам. Существам, которых аманские Поющие беспощадно истребляли. А теперь, значит, уподобились им.

Мелькор посмотрел в глаза Эстэ - без гнева, с брезгливым недоумением. И отвернулся.

- Да... Надо бы привести его в порядок... - рассеянно ответил Ирмо и перевел усталый взгляд с Эстэ на пленника. "Ну, вот, Мелькор опять на что-то обиделся..."

- Старший, я не понимаю... - Эстэ видела Мелькора, сидящего прямо перед ней. Она слышала слова Ирмо и была совершенно согласна с тем, что Старшего надо привести в порядок. Но даже те из майар, что приходили в Сады Лориэна исцелять шрамы, полученные на войне, в целительном воздухе, напоенном Светом Древ, никогда не выглядели настолько изможденными. И уж на исправление порванной одежды их сил всегда хватало. Сил майар, а ведь Старший - Вала, и сильнейший!

Валиэ прислушалась - и брови ее поднялись в изумлении: она не слышала Мелькора. Видела, но не слышала, это можно было бы счесть странной шуткой Ирмо, если бы не абсолютная неуместность создания подобной иллюзии.

- Ирмо, я не справлюсь одна, - Эстэ растерянно посмотрела на супруга. - Я не слышу Музыки его фэа, но мы можем помочь Мелькору, мы должны!

Мелькор не выдержал и недоуменно воззрился на Целительницу: похоже, та не насмехалась, а действительно не понимала, что к чему.
"Не так уж слаженно звучит их Хор, - подумал пленник. - Это радует".
- Все в порядке, сестренка, - он ободряюще улыбнулся Эстэ. - Нужно просто смыть всю эту грязь. Ничего сложного.

«Жаль, что ей приходится видеть это», - подумал Ирмо, с нежностью глядя на супругу. «И жаль, что это вообще случилось, что дошло до такого.»

(о) Эстэ: Это из-за цепи. Я объясню. Позже. А сейчас - ты права - мы должны ему помочь. Потому, что сам себе помочь он не сможет.

- Сначала надо заняться повреждениями. Это важнее. А с внешним видом потом разберемся.

- Я помогу тебе все это смыть, брат, - медленно ответила Эстэ Мелькору. Сложная это задача или легкая - пока что было не слишком ясно. Никогда до сих пор ни один из Поющих не оказывался в столь беспомощном состоянии.

- Повреждений я не слышу тоже, Ирмо, а под всем этим, - она прикоснулась к жестким лохмотьям ткани на груди Восставшего, - их просто не видно. Присохли к коже. Так больно, брат?

Целительница несильно потянула небольшой лоскут - не на себя, а чуть в сторону от прорехи.

- Нет, - ответил Мелькор, несколько удивленный и порядком растроганный такой заботой о своих ощущениях.
После всего, что Поющие творили друг с другом, сражаясь за Эндорэ, одежда, присохшая к полузажившим ссадинам, была такой мелочью, что и внимание обращать смешно. Впрочем, Эстэ всегда была доброй, да и сражений, к счастью для нее, не видела.

- Нет? - переспросила Эстэ и потянула лоскут чуть сильней. Кожа заметно натянулась, из-под присохшего края выступило несколько капель крови. Целительница аккуратно коснулась бурой корки, поскребла ее ногтем - волокна того, что когда-то, видимо, было рубашкой, вросли в глубокую и уже затянувшуюся ссадину.

- Ну и сколько еще таких повреждений?, - впрочем, она сомневалась, что Ирмо знает. - Это цепь мешает мне слышать, Ирмо, я правильно поняла? Тогда она затруднит и лечение! Снять ее можно ненадолго?

(о) Эстэ: Нет, цепь мы снять не можем.

Самому Ирмо задача привести Мелькора в порядок казалась не то, чтобы трудной, - скорее, непривычной. Повреждения Старшего были, похоже, незначительными, но сам он в данный момент был не в состоянии быстро с ними справится, а цепь сильно затрудняла оказание помощи. А сами ранения… За эту Войну Ирмо приходилось сталкиваться с вещами, которые, на его взгляд, были гораздо страшнее.
Сейчас же Владыка Снов видел раны плоти и раны самолюбия. Первые опасности не представляли, а вторые…

- Нет, цепь снимать нельзя. – твердо повторил Ирмо. Сказано это было не столько для Эстэ, сколько для Мелькора.
- Мы должны избавить его от остатков одежды. Сделать это будет проще и легче, если… - Ирмо перевел взгляд на озеро, - Если одежда отмокнет…

Пленник облегченно вздохнул и немного расслабил напряженные мышцы. Слова Ирмо не произвели на него впечатления: на скорое избавление от Ангайнора Восставший уже и так не рассчитывал. Сейчас его намного больше беспокоило, что предпримет Эстэ. Остатки одежды, пропитавшиеся кровью и морской солью, намертво прилипли к телу, и при попытке Целительницы отделить их Мелькору показалось, что с него сдирают кожу. Восставшему не раз доводилось получать раны, но тогда можно было сбросить облик, мгновенно избавившись от серьезных повреждений. А мелкие заживали сами, и почти так же быстро. Сколь-нибудь долго терпеть боль Вала не привык.

- Воды потребуется много, - подумав, ответила Эстэ. - Эти жесткие тряпки нужно мочить постоянно, иначе они вновь высохнут. Проще всего искупать тебя в моем озере, Старший.

Она не знала, помешает ли цепь целительным свойствам воды, но подозревала, что времени потребуется целый день, если не больше.

- В этом? - осведомился Мелькор, покосившись на светлую гладь воды поодаль.
И немного помедлил, собираясь с силами. От озера его отделяла всего пара дюжин шагов, но пройти их, таща на себе тяжеленную цепь, было непростой задачей. А ведь сначала надо суметь подняться. Восставший чувствовал себя таким измотанным, словно только что создал пару горных хребтов с вулканами, реками и ледниками. Вдобавок ныли все мышцы, а любая попытка вздохнуть чуть глубже отзывалась острой болью в левом боку. Больше всего пленнику хотелось улечься на траву, закрыть глаза и не шевелиться, пока не станет хоть немного легче.

Ирмо кивнул, услышав предложение супруги. Решение искупать Мелькора в озере казалось ему единственно правильным в данной ситуации. Да, и от самого Мелькора возражений не последовало. Только вот… Он внимательно посмотрел на Восставшего: тот выглядел совсем плохо. Похоже, кроме внешних, видимых повреждений, были ещё и внутренние, причинявшие ему страдания. Пожалуй, трудно ему будет самому дойти до озера. А помощи Старший просить не станет – это очевидно…

Ирмо подошел ближе к Мелькору и решительно протянул руку.

- Вставай осторожно, постарайся не делать резких движений.

Мелькор, задетый попыткой указывать ему, демонстративно окинул взглядом изящную фигуру Владыки Грез и усмехнулся:
- Тебе не поднять эту цепь, брат. Облик неподходящий. Да и мелодия не твоя. Я уж как-нибудь сам.
Пленник сцепил зубы и принялся неуклюже подниматься. Невыносимая тяжесть Ангайнора тянула к земле, отнимала последние силы. Побледневшее лицо Мелькора покрылось испариной, но встать он все-таки ухитрился, хотя и с явным трудом. Постоял, переводя дыхание, и медленно пошел к озеру.

Владыка Снов, стоя рядом, молча следил за тем, как медленно и тяжело поднимался на ноги Мелькор. Что ж, если Восставший решил из последних сил демонстрировать характер, - это его право, навязывание помощи только ещё больше ранило бы его самолюбие. И, всё-таки, Ирмо был готов помочь в любой момент. Если потребуется.

- Мелькор, постой. Эстэ говорила о другом озере…

- Мое озеро вон за теми холмами, - кивнула Эстэ, подходя к Мелькору и указывая поворотом головы влево на едва заметную тропку в зарослях лещины. - Забираться на них не нужно, там тропа проведет низиной, я попрошу ее, чтобы стала пошире.

Мелькор бросил тоскливый взгляд на холмы. Они были совсем близко - если идти налегке. Впрочем, Ирмо и Эстэ уже и так видели слишком много, чтобы снова показывать перед ними слабость.
Пленник заставил себя выпрямиться и расправить плечи.
- Хорошо, - улыбнулся одними губами.
И направился к тропинке, стараясь не спотыкаться.

Ирмо решил держаться рядом с Мелькором на случай, если силы Восставшему, всё-таки, откажут.
Владыка Иллюзий украдкой бросил на пленника тоскливый взгляд. Мужество Старшего, конечно, могло вызывать уважение, но, если он упадёт, у Ирмо вряд ли хватит сил поднять его самостоятельно. А, даже если и хватит, Мелькор уж точно не захочет после этого с ним разговаривать.

Пару раз пленник едва не потерял равновесие, хотя здешние кусты, в отличие от эндорских, не пытались выставить над тропинкой ветви и идти не мешали. Мелькор понимал, зачем Ирмо старается все время быть рядом, и злость на эту навязчивую заботу придала пленнику сил. Точнее - заставила быстрее их потратить. Восставшему удалось самому удержаться на ногах - крошечная, но остро необходимая сейчас победа.
Правда, лощину между холмами пленник миновал, уже едва волоча ноги. И остановился на берегу озера, не понять, насколько большого: над водой стелился серебристый туман.

- Дно здесь пологое и не очень скользкое, - Эстэ все время пути незаметно шла чуть поодаль, но теперь легко обогнала Ирмо и подошла к Мелькору, не скрывая сочувствия. - Осталось двадцать шагов.
Движением руки она показала дорогу - влево, туда, где, размытые туманом, едва виднелись склонившиеся к самой воде ветви ивы. Вода в озере была целебной в любом месте - но Валиэ уже поняла, что сидеть Мелькору придется долго - а там под водой можно было устроиться на корнях.

Мелькор не ответил: любое проявление жалости сейчас крайне его раздражало. Пусть даже со стороны доброй Эстэ.
Восставший тут же вскинул голову и постарался двигаться как можно увереннее и быстрее. В озеро он вошел, не снижая скорости и не особенно глядя под ноги. Зацепился за что-то внизу, попытался схватиться за ветви ивы, но цепь не позволила, и пленник с грохотом и плеском полетел в воду, обдав Ирмо и Эстэ брызгами с головы до ног.

Только Ирмо успел облегченно вздохнуть – до озера добрались без особых трудностей, как Мелькор предоставил новый повод для беспокойства. Старший решительно вошел в озеро и почти сразу же, не удержавшись, с размаху плюхнулся в воду.
Ирмо, вытирая забрызганное водой лицо, вопросительно посмотрел на супругу:

(о) Эстэ: И что будем делать?

Эстэ только покачала в недоумении головой: Старший и раньше не отличался особой осторожностью, но суметь споткнуться о первый же подводный корень... видимо, цепь мешает не только ей слышать Мелькора, но и самому Вале-Отступнику - слышать мир. Но вода озера Лореллин, исцеляющая раны не только Поющих, но и келвар и даже олвар, уже начала заживлять повреждения фана.

о: Ирмо, в этом месте вода такая же, как и везде. Или Мелькор останется там, где упал, или переберется левее. Я смогу лечить его в любом случае.

Некоторое время Мелькор не шевелился, лежа в мелкой воде и стиснув зубы от бессильной ярости и боли в боку, которая при падении вспыхнула с новой силой. К счастью, ни Ирмо, ни Эстэ не могли сейчас видеть лицо пленника.
Боль между тем начала таять, словно растворяясь в воде. Перестали ныть напряженные мышцы, и ссадины саднили гораздо меньше.
Темный Вала немного поколебался, не сунуть ли голову под воду. Музыку его хозяева Лориэна сейчас не слышат, можно успеть захлебнуться прежде, чем они заподозрят неладное. Воплощенные от этого умирают, так может, и Поющему, лишенному силы, удастся избавиться от облика, а с ним и от цепи.
"Нам-то что, в крайнем случае развоплотимся. А вот ты со спетой тобой же музыкой...", - вспомнились Восставшему слова Тулкаса. Лгал Воитель или нет? Нет, пожалуй, он слишком простодушен для лжи. Да и разрушить облик с помощью целебной воды вряд ли получится. Даже если бы Ангайнор допустил это.

Мелькор тяжело перекатился на спину и медленно сел, опираясь спиной о корень и стараясь не дышать глубоко, чтобы не потревожить сломанные ребра. Заставил себя улыбнуться:
- Хорошая водичка, Эстэ.

- Я рада, что тебе она нравится, - спокойно ответила Целительница. - Отдыхай, Старший. Но вот плечи так быстро высохнут, а в двух местах твоя одежда держится на коже слишком крепко. Лучше я проверю прямо сейчас, потом будет снять ее труднее, волокна ткани не должны врасти в кожу.

Эстэ решительно вошла в озеро, склонилась над Мелькором и разорвала остатки рукава его туники - там, где сохранилась первоначальная черная окраска. Еще несколько быстрых движений - и на левом плече остался лишь небольшой лоскут темно-бурого цвета. Комок рваных лохмотьев полетел на прибрежную траву, мысль о том, что это может плавать в озере, даже не пришла Валиэ в голову.

Мелькор тихо застонал от наслаждения: кожа под присохшими лохмотьями зудела, хотя он старался не обращать на это внимания.
Он осторожно сполз пониже, оказавшись по горло в воде, и прикрыл глаза.

- Не думаю, брат, что твою рубашку можно было бы восстановить, - говорила между тем Эстэ, освобождая плечи и правую руку Мелькора от остатков одежды. - Проще сделать новую, это будет не слишком сложно. Попрошу кого-нибудь из Плетельщиц Вайрэ соткать черное полотно, раз тебе так нравится этот цвет. Но вот узор...

Тут Валиэ ненадолго задумалась: снять старые лохмотья по частям не составляло пока особого труда, а вот каким должен быть покрой нового платья?

Слова Целительницы сплетались в ласковую убаюкивающую мелодию. Мелькор слушал голос Эстэ, уже не вникая, что она говорит. Боль исчезла, смытая прохладной влагой. Усталые мышцы расслабились. Даже цепь казалась теперь не такой тяжелой. Голова пленника склонилась набок. Если бы не корень, на который Темный Вала опирался спиной, Мелькор совсем сполз бы под воду.

Ирмо бесшумно вошел в воду, намереваясь помочь супруге, - вдвоем они справятся быстрее. Владыка Иллюзий внимательно посмотрел на успокоившегося, наконец, Мелькора. Ему показалось, что пленник... Спит?

Мелькор действительно спал. Ангайнор, лишивший пленника возможности слышать и менять Музыку, не оставлял иной возможности восстановить силы. Как только боль и напряжение отступили, измученное тело потребовало отдыха. Восставший всегда гордился умением воплощаться полностью, в точности воссоздавая облик Детей Песни. Но сейчас то, что прежде было преимуществом, превратилось в помеху.

- Он и впрямь заснул, - озадаченно сказала Эстэ супругу. - У него часть во всех дарах, данных нам от Сотворения, но я не думала, что увижу подтверждение настолько наглядно. Давай разденем Старшего вместе, Ирмо, ну не будить же его!

- Да, он спит, - задумчиво произнес Ирмо. – Как воплощенные. Так странно… Я согласен, не нужно его будить.

Владыка Иллюзий принялся помогать Эстэ, с любопытством поглядывая на Мелькора. «Интересно, ему снятся сны? И какой сон он может видеть сейчас?»

Если Восставшему и снилось что-то, Ангайнор не позволял уловить мелодию. С пленника аккуратно сняли остатки одежды, целебная вода смыла запекшуюся кровь и налипшие на кожу пыль и пепел, раны полностью зажили - Мелькор не просыпался. Эстэ принесла новую одежду для брата, сплетенную ученицами Вайрэ. Тулкас успел пару раз мысленно спросить Ирмо, все ли в порядке и не нужна ли помощь. Серебряный свет трижды сменился золотым. Мелькор продолжал спать.

Ирмо смотрел на пленника задумчиво. Спит… Будить Мелькора не хотелось. А ведь Ирмо так и не получил ответов на свои вопросы. Или получил? Владыка Грез вспомнил до мелочей весь разговор со Старшим. Искаженные мелодии Детей – мог ли Мелькор сотворить такое? Мелькор, который из любопытства создаёт жутких тварей, не думая и не сожалея о последствиях… Мелькор, уверенный в своем праве переделывать мир по своей прихоти… Мог ли он осмелиться?.. Ясность ответа была беспощадной – да, мог! Но для Ирмо было важнее знать – зачем? Хотя, и на этот вопрос он, кажется, уже получил ответ. Дело не во враждебности и не в злом умысле Старшего. То, что для Ирмо – вопрос ответственности, для Мелькора – лишь вопрос возможности. Похоже, Мелькор действительно не понимает, почему он не должен делать чего-то, что он хочет и может сделать. Просто не понимает. А сможет ли понять? Когда-нибудь… Если не заставлять… Попытаться найти решение, не принуждая силой…Одно плохо – решение собирались принять именно сейчас.

Ирмо посмотрел на супругу.

- Если бы можно было оставить его здесь, погруженным в сон… Как целебная вода твоего озера излечивает раны плоти, так время бы залечило раны души. Его и наши. Сейчас слишком много эмоций, не позволяющих мыслить здраво. Если бы только можно было принять решение позже, когда мы успокоимся – все мы…

- Если бы, - грустно вздохнула Эстэ. - Наверное, ты прав, Ирмо. Но как скоро наступит успокоение? Наши майар еще не вернулись из Эндорэ, а значит - война продолжается. Когда исцелятся все раны, телесные и не только, - быть может, тогда... И согласится ли Вайрэ? Искаженными полны Залы Намо, и зло, причиненное им Диссонансом, трудно исцелить - они должны сами захотеть, но...

- Да, - вздохнул Ирмо. – Если согласится Вайрэ… Если все согласятся… Не хотелось бы думать, что всё потеряно, что упущены все возможности. Я верю, что никогда не бывает слишком поздно. Время – то, что нам нужно.
«… И то, чего, похоже, у нас нет» - эту горькую мысль он не стал произносить вслух.

* * *
Мелькор открыл глаза и тут же снова опустил веки. На этот раз не из-за невыносимо яркого света: здесь деревья все-таки защищали от него. Но вот притвориться спящим можно было попробовать, раз уж Ангайнор мешал Валар уловить мелодию пленника. Подслушать разговор, если Ирмо с супругой станут говорить вслух. Или хоть оттянуть тот момент, когда придется снова ощутить тяжесть оков.
"Ну, доберусь я до тебя, Ауле! - мстительно подумал Восставший. - Одной цепью не отделаешься!"

- Времени у нас немного, - говорила между тем Эстэ. - Вайрэ сказала, что Манвэ ждет лишь того часа, когда все майар вернутся с войны. В Эндорэ творится что-то жуткое: любые попытки исцелить израненные земли лишь усиливают Диссонанс! Тех, кто при этом не развоплотился, Ульмо уже переправляет в Аман. И скоро они придут к нам с тобой - вместе с нашими учениками.

Она тяжело вздохнула:

- Думаю, что им не стоит пока встречаться здесь с Мелькором - а потом будет суд на Маханаксар.

- Исцелить израненные земли? - Ирмо задумался. - Но, может, будет лучше, если мы оставим всё, как есть? Если попытки исцеления столь губительны... И... суд...

Непривычное слово "суд" Ирмо произнес с некоторой долей удивления.

- Судить брата? Но, если будет суд, значит, будет и наказание? Это так странно и так...

Ирмо не договорил, потому что единственное слово, приходившее ему на ум, было - "неправильно". Но это означало бы, что он сомневается в правоте собратьев? Всё так запутано...

Лицо Мелькора напряглось, веки дрогнули. И не столько из-за уязвленной гордости: в конце концов, суд и наказание, о которых говорил Ирмо, были частью той же омерзительной мелодии, что и цепь, ничего нового. Но - что эти... эти мемиравкхи * творят с Эндорэ?!
Мелькор рывком сел, едва опять не потеряв равновесие из-за Ангайнора. И стиснув зубы, начал подниматься. Не может Владыка Эндорэ отсиживаться в укрытии, когда враги издеваются над его землями.

Лицо Ирмо снова приняло непроницаемо-бесстрастное выражение.

- Я вижу, тебе явно стало лучше, Старший?

"Интересно что он успел услышать из нашего разговора?"

- Лучше, - отрывисто сказал Мелькор, сосредоточенно пробираясь к берегу.
Оказавшись на земле, пленник поднял голову и посмотрел в глаза брату.
- Ирмо, мне нужно поговорить с Эстэ. Прошу тебя.
Он очень старался, чтобы это прозвучало просьбой, а не требованием.

- Да, тебе намного лучше, - усмехнулся Ирмо. - Но, боюсь, что вынужден отказать тебе в твоей... просьбе. Объяснять причину я не считаю нужным.

- Что ж, - Мелькор пожал плечами и повернулся к Целительнице.
- Эстэ, что рассказала тебе Вайрэ? - теперь голос его звучал почти умоляюще. - Что с Эндорэ?

- Да, тебе лучше, брат, вода исцелила твое фана, - первым делом ответила Эстэ. - Вайрэ с трудом понимает новые гобелены - те, что соткались за время войны. И чем новее они - тем непонятнее узоры. А майар Намо ужасаются тем мелодиям, что отражают зеркала. Что с Эндорэ - трудно понять, рассказы тех майар, что попали в Залы Намо недавно, она сама не слышала - а Намо немногословен.

- Кто там сейчас распоряжается? - быстро спросил Мелькор. - Манвэ? Мне необходимо встретиться с ним.

- С Манвэ ты встретишься, несомненно, - ответила Целительница. - Но сюда он не придет - слишком много дел. Позже мы отведем тебя к нему - когда настанет время. А кто распоряжается там, в Эндорэ... Сложно сказать: все валар уже вернулись, даже Ауле. Наверное, Ульмо. Вана сказала, что Оромэ рвался обратно, но Манвэ не пустил его. И Йаванна слишком быстро возвратилась в Аман.

- Но Ульмо разбирается только в мелодиях воды! - почти закричал Мелькор. - Как можно было доверить ему сушу?! Если вы не можете справиться сами, так снимите с меня эту пакость,- он рванул цепь, - я сам удержу Эндорэ от разрушения. Ирмо, Эстэ, мне нужен Манвэ. Или... хоть Ауле. Сейчас же!

- С Манвэ ты увидишься, - спокойно сказал Ирмо. - И с Ауле. И у тебя будет возможность высказаться, не сомневайся. Но сейчас... По-моему, ты не в том положении, чтобы требовать.

"Цепь останется на месте - это не обсуждается. И судьба Эндорэ теперь решается без тебя - это тоже не обсуждается. Чем скорее ты это поймешь, Старший, тем будет лучше для тебя же". - Этого Ирмо вслух не произнес, но надеялся, что Мелькор услышит недоговоренное.

"Пусть я не могу требовать, но, быть может, у вас есть требования ко мне? В обмен на то, чтобы вы прекратили калечить Эндорэ".
Восставший не сказал этого вслух: сообразил, что бесполезно.
- Тому, кто способен создавать лишь иллюзии, не понять дающего плоть и жизнь миру, - обронил презрительно.
Отвернулся, добрел до деревьев у берега, неловко опустился на траву спиной к Ирмо и Эстэ.
"Полностью Эндорэ уничтожат вряд ли, - думал Мелькор, с ненавистью глядя на озеро и сжимая кулаки так, что побелели костяшки. - А если и уничтожат - создам заново. Все равно. Вам хочется поиграть в суд и наказание? Хочется насладиться моим бессилием? Что ж, играйте и наслаждайтесь. Рано или поздно вы утратите бдительность. Рано или поздно я вырвусь. Тогда вы сполна заплатите за все - каждый из вас. Вы беспощадны - я буду еще беспощаднее вас".

_______

* Мемиравкхи - "сучье отродье" (Темн. нар.)



 

(с) Тэсса Найри, Этсетера, Рина, Ноло Торлуин, Свитац, 2006 - 2008

(с) Север и Запад, 2008

(с) Венец, 2009