Проект "Север и Запад"  

Соратницы

Авторы – Хельга (Тхориэн), Эмуна (Сарин). 

Мои апартаменты в Ангбанде – верхушка башни. Другая башня, другая крепость, другой дом... Все другое. Изменился мир, изменились мы. Четче стали линии, проще интерьер. Функциональнее, я бы сказала. Когда ты с любовью создаешь свое жилище, укромные перепады света и тени, уют, окружаешь себя приятными и дорогими вещами, а потом, в один момент все это превращается в дым и пепел... Нет, не хочу думать об этом. Не стану думать об этом.
Второй этаж – смотровая площадка. Массивный парапет, узкие прорези в черном камне – бойницы. Оттуда можно смотреть вокруг, оставаясь незамеченным, или пустить неожиданную стрелу – тонкую, заунывно поющую в полете смерть. Шершавые плиты на полу (или на потолке), холодно и ветрено, на краю сиротливо ютится какой-то чахлый кустик блеклой зелени. Отважно вцепился в камень, изо всех сил борется за жизнь. Ишь какой упорный. Ладно, пусть живет, раз заслужил. В центре площадки небольшой навес, под ним – начало лестницы, ведущий в главные покои.
В гостиной стало больше черного и бордового, и намного меньше коричневого, больше камня и меньше дерева. Дерево годится разве что на корм огню. Простой кладки камин, сухое потрескивание поленьев, яркие язычки пламени и тонкий аромат дыма. Камин намного больше, чем был когда-то в Удуне. Мне словно все время зябко тут, в этих стенах. Пусть орки-снаги попотеют, подтаскивая все новые и новые вязанки сухих дров, плевать. Камин горит всегда, и он – единственный свет в зале. Подсвечники мои остались где-то в развалинах Твердыни Севера. Не хочу другие. И никаких больше гобеленов.
Разве что ковер все такой же мягкий, да и он стал темно-серым, почти черным, безо всяких узоров.
Два темно-бордовых кожаных кресла, низкий каменный столик, на нем одинокая свечка. Ни разу не зажигала. Но... На всякий случай.
Кабинет очень простой – массивный стол, у стены, спиной к окну. Окно во всю стену, так что за моими плечами теперь всегда можно увидеть суровую панораму Севера. Ну, когда крылья ее не закрывают. Множество шкафов, стенных и отдельно стоящих. Стены – голый камень. Если будет гореть... Не важно. Книги, чертежи, несколько вариантов карт Эндорэ – на бумаге и на гобеленах, магические “игрушки”. Ничего не валяется. Да и валяться пока особо нечему. Не беда, мусор имеет свойство накапливаться.
А в остальном… Со временем я привыкну, мы все привыкнем. И к новому дому, и к новым цветам, и к новым нам самим.

Тхориэн проснулась, сидя в кресле. Недоуменно потерла лоб, вспоминая, как она умудрилась добраться до своих апартаментов.
Глупая сцена в коридоре, разговор с Сайроном-наместником, потом этот поединок.
Грациозные, и в то же время осторожные движения противников, быстрые касания стали о сталь, сначала слегка, примеряясь один к другому, потом все сильнее, чаще, жестче... Игра, увлекающая, вызывающая, поглощающая все возможности тела и все внимание разума
Майэ поднялась, сладко потягиваясь. С сожалением рассталась с нагретой глубиной кресла, сделала несколько круговых пируэтов по ковру, остановилась в задумчивости, медленно накручивая на палец блестящую черную прядь.
Эй, а была ли эта схватка?!
Возмутилась и развеселилась одновременно:
Сайрон! Бессовестный обманщик!
И все же ей ощутимо стало лучше. После магического сна и того, что произошло, хотя бы и только в сновидениях.
Тхориэн расправила хрупкие плечи и решительно стянула в узел свои роскошные волосы.
Довольно истерик. Хороша же я была... слезы, сопли... Надежда не умирает, пока мы сами не решим, что ей пора умереть! А Сарин...
Увы, к огорчению Тхориэн, в этом мире, рядом с надеждой, продолжало сосуществовать и такое досадное недоразумение, как майэ Сарин. Опасное в своей непредсказуемости недоразумение.
И я ничего не могу сделать... ничего... Мы должны быть едины. Таково желание Владыки. Таков наш единственный способ сохранить его Песню в Эндорэ.
Она улыбнулась каким-то своим мыслям, и на тонких пальцах, взметнувшихся в невольном резком движении, мелькнули острые когти. Мелькнули и пропали.
А не побеседовать ли мне с соратницей... О единстве?

Тхориэн, продолжая улыбаться, послала Сарин короткое приглашающее осанвэ:
Пожалуйста, загляни ко мне, есть разговор.

Осанве Тхориэн настигло Сарин в самый неподходящий момент. Она как раз стояла посредине совершенно пустой комнаты, где должен_был_быть… будет ее кабинет. Стопки бумаг, полученные от Сайрона, пока лежали просто на полу. Она прислушивалась к серым каменным стенам, пытаясь уловить музыку крепости, узнать, какой он, новый дом. Осанве нарушило едва наметившуюся гармонию ее мелодии с суровым звучанием Ангбанда. Майэ вздохнула... но ссориться с Тхориэн сейчас, после всего, что случилось… Нет... каждый ручеек важен для реки. Одинаково важен. Она подумала было переодеться, но потом решила не задерживаться, просто разгладила складки измятого платья, все еще того самого, что спела Линни, и отправилась на зов. Через некоторое время она уже стояла в дверях, зайдя без стука.
- Ты звала меня, Тхориэн?

Тхориэн стояла, в задумчивости глядя на танец огня в камине. И когда обернулась к Сарин, в ее черных глазах еще какое-то мгновение играли горячие блики пламени.
- Проходи, Сарин. Присаживайся.
Майэ сделала радушный жест в сторону кожаных кресел.
- Хочешь вина? Фруктов?
И тут же быстро убрала руки в складки широких рукавов, не присаживаясь сама, а продолжая стоять напряженным изваянием.
Не хочу, чтобы она видела, как тяжело мне дается этот разговор
- Сарин, видишь ли... Я хочу, чтобы ты знала... Мне трудно простить тебе то, что ты сделала в Амане. Очень трудно. И все же я могу жить с этим грузом на душе. И, возможно... как женщина... я могу понять тебя. И принять случившееся, как свершившийся факт. И идти дальше. Даже если ты продолжаешь идти рядом со мной. Не только потому, что такова была воля Владыки. А потому... Потому что ты продолжаешь оставаться одной из нас. Довольно потерь! Я не хочу больше терять никого... Даже тебя, милочка.
Теперь Тхориэн позволила себе опуститься в кресло, потянулась за высоким бокалом. Ароматное красное вино, почти черное в полумраке гостиной.

Сарин последовала приглашающему жесту и присела, правда, на самый край кресла. Ни вина, ни фруктов она не хотела.
- Спасибо, Тхориэн.
Она некоторое время промолчала, потом, тихо, словно в раздумьи, спросила:
- Тхориэн, а что бы сделала ты?

Тхориэн медленно отхлебнула из бокала, повертела его в пальцах, разглядывая, как в свете камина вино играет алым.
- Что ты хочешь знать, Сарин?
Что сделала бы я, как соратница? Или как... влюбленная женщина?
Странный вопрос, ты не находишь? Я уже сделала то, что сделала. Ответ известен, и предан гобеленам Вайрэ.
Она перевела взгляд на свежий шрам на запястье.
Или ты хочешь знать, что сделала бы я на твоем месте, будь у меня шанс оказаться в Круге Судеб? Ну, так у меня не было этого шанса.
Сверкнув глазами:
- Кстати, скажи мне, милочка, а по какой чуднОй гримасе Замысла ты сама очутилась в Амане?

Сарин грустно усмехнулась... рассказать Тхориэн как все было... почему бы и нет... Хотя нет, она не сможет рассказать все. Нет. До сих пор она не вспоминала, не думала об этом, вычеркнула, словно и не было той ночи, той розы и тех слов. Жестоких слов, равнодушных слов, убивающих слов. Рассказать... нет, никогда, никому.
- Я попала в плен, Тхориэн. Выбежала из убежища, хотела спасти один из гобеленов из своих покоев, меня придавило балкой. Нашел меня майя Ауле - Карлан. Он отнес меня в Аман. Там я смогла уговорить его позволить мне быть на суде. Вреда от этого никакого не предвиделось, и он отпустил меня. Наверное, после суда я бы попала в Чертоги.

- В плен?!
Тхориэн поперхнулась терпким ароматным напитком и едва не уронила бокал на платье.
Нет, Сарин – это что-то! “Выбежать из убежища” за какой-то тряпкой... Интересно, она хоть понимает, что Мелькор, без которого так пусто и холодно теперь в этих каменных стенах, позволил заковать себя в цепи только для того, чтобы воины Амана не добрались до этого так называемого убежища.
Потом попасть в плен... Что же ты молчала до сих пор? Что еще они у тебя спрашивали? Что еще они знают?
Тхориэн отчаянно хотелось немедленно взлететь на верхушку башни и убедиться, что со стороны Амана не движется еще одна армия. Но вместо этого она продолжала сидеть, в изумлении глядя на Сарин, и только в голосе майэ опасно прорезались сладко-медовые интонации:
- Сарин, милочка, а ты... ммм... уверена, что “смогла” уговорить этого... Карлана... просто так взять и позволить тебе быть на суде? Ты ведь выступала в защиту Владыки, я правильно понимаю?
Она замолчала, закусив губу. А потом спросила:
- Что если тебя просто использовали, как средство дополнительного давления на подсудимого? Средство дополнительного... унижения...

Сарин снова усмехнулась.
- Тхориэн, даже если и так, то какая теперь разница? То, что произошло, уже произошло и запечатлено на гобеленах Вайрэ.

Тхориэн мягко откинулась на спинку кресла. Глаза ее казались бездонными.
- Это вопрос доверия, Сарин.
Голос майэ слегка грассировал на низкой грудной ноте.
- Доверия среди поющих одну Тему. Его Тему. Если среди нас не будет доверия друг к другу, Аман победил. Раз и навсегда. То, что произошло – прошлое. То, что произойдет – будущее. Ты была в плену. Это меняет многое. Ты, моя милая, как показал недавний опыт, не вполне осознаешь последствия своих слов и поступков. А это значит, мы все в опасности. Я хочу знать. Я имею право знать. Так же, как и все остальные – Сайрон, Тевильдо… Мы не можем принимать решений, мы не можем строить планов, пока не будем знать всей правды. Чего нам ожидать от будущего? О чем и с кем ты говорила, и что делала в Амане!
Ты понимаешь, Сарин, чего я хочу от тебя?

- Нет, Тхориэн, честно сказать, не понимаю. Ты хочешь знать, не совершила ли я в Амане нечто, что может принести вред нам всем? Кроме того, о чем уже известно? Ответ - нет.
Ты хочешь знать, доверяю ли я вам, как и прежде? Ответ - да.
Доверяете ли вы мне? Ответ - не знаю.
Я не сделала в Амане ничего, кроме как выступила в суде. Меня никто ни о чем не расспрашивал. А почему Карлан отпустил меня на суд - спроси об этом его самого. Я не читаю в чужих душах... иначе не совершала бы так много ошибок.

Ах, так! Значит, “не понимаешь”.
Тхориэн несколько долгих мгновений боролась с искушением настоять, и в открытую потребовать показать ей подробности плена так же, как Сарин показала Сайрону подробности суда. Но внезапно передумала. Зачем? Какая разница, сколько раз могла эта непредсказуемая дурочка в пылу праведного гнева проболтаться про орков или уцелевших последователей Владыки. Если Валар решат их уничтожить, им будет вполне достаточно сказанного в Круге Судеб.
- Как ты помнишь, это был вопрос доверия, Сарин.
И я тебе доверяю.
Надеюсь, - вкрадчиво, - что нам всем не придется об этом пожалеть...
Тхориэн залпом допила вино, и облизнулась – красные капли на полных губах.
Ах, с каким удовольствием я бы отведала твоей крови, Сарин. За то, что ты наделала. Не сейчас. Сейчас мы – соратницы.
Она поднялась, всем своим видом намекая, что разговор окончен.
- Если тебе нужна какая-нибудь помощь, милая. По обустройству апартаментов. Или просто станет одиноко... Нам всем тяжело. Тебе – особенно. Не стесняйся, зови.

Сарин одним рывком поднялась с кресла, ответила на улыбку Тхориэн немного усталой, но не менее искренней усмешкой.
- Тхориэн... мы все потеряли одинаково много... и твоя боль не слабее моей...
Но сейчас надо жить будущим, а не прошлым. Ты права – займусь-ка я своими покоями. Как закончу - приходи в гости, буду рада тебя видеть, - и Сарин покинула гостиную.