Проект "Север и Запад"  

Праздник у Куивиэнэн

Авторы – Murmur (Финвэ), Red 2 the Ranger (Тэлвэ, Гайлет), Хельга (Тингрэлл, Гэлу, Финвэ), Кэл (Элени, Ильмэрэ, Тельмир, Морвэ), Альвдис (Мириэль), Тэсса (Тинвэ), Фред (Новэ Кирдан), Висенна (Шеншен, Элисса), Лемур (Нэставен), Рина (Шеншен, Лейринэль, Тхориэн). Автор "Песни спасения" - Red 2 the Ranger.

После пробуждения ото сна Финвэ долго размышлял над тем, почему же у него такое хорошее настроение. Так и не пришёл к какому-то определённому выводу, но зато понял, что очень хочет поделиться этим самым настроением с другими. Хотелось петь, да что там – хотелось танцевать. А почему, собственно, нет? Одному танцевать – плохо. Следовательно, надо устроить праздник! Там-то будут танцевать почти все. Собственно, кто это сказал, что для праздника обязательно должен быть повод? А если просто так? Просто – взять и устроить веселье!

«Так, нужна прежде всего – музыка. Ну, ещё еда. И факелы. Нет проблем, еду попрошу каждого захватить понемножку. Факелы – что-то подростки в селении последнее время обленились, будет им задачка… С музыкой посложнее – но я не я буду, если не затащу на свой праздник всех наших менестрелей! Даэрона точно, кое с кем придётся повозиться, но когда это меня мог кто-то переупрямить? Остальные должны просто обрадоваться возможности показать своё искусство… Столы, для разнообразия, поставим на берегу озера, а не у леса… Так-так-так…»
Обуреваемый энтузиазмом, Финвэ выскочил за порог своего домика (даже забыв позавтракать). Проверил свою идею на группе молодёжи на улице. Молодёжи идея пришлась очень даже по вкусу, и с лёгким сердцем Финвэ поспешил дальше, попутно отправив эту самую группу подростков в лес – за хворостом для большого костра и заодно за факелами. Краткая версия Идеи Праздника (так Финвэ уже успел прозвать пришедшую ему в голову мысль) с воодушевлением излагалась всем попадавшимся по пути сородичам, и, пожалуй, ещё с большим воодушевлением воспринималась. К тому моменту, когда Финвэ обошел полселения, вокруг него собралась компания любопытствующих и стремящихся помочь, уже самостоятельно разъяснявшая всем интересующимся, что «Когда вон та звезда будет вон в том месте небосвода, приходите к Озеру и принесите с собой немного еды - будет Большой Праздник! А пока не хотите ли помочь нам всем с устроением этого События?», добавляя попутно некоторые собственные ценные идеи и светлые мысли касательно развлечений.

Сегодня в воздухе словно носятся разноцветные искорки. Смех, радостные голоса - словно звенят колокольчики. А они и звенят - их развешивают по деревьям, вплетают в гирлянды. Ветер чуть шевелит разноцветные лёгкие ленты. Будет праздник! Кувшины с напитками, блюда с едой - всё это принесут на берег, а пока по селению плывут вкуснейшие запахи. Не нужно ли чего мастерицам? У каждой найдётся что-то вкусное, но ведь приготовить-то надо на всех... Тэлве спросил об этом - и оказалось, что одной нужны орехи для пирога, другой - мёда для напитков, и так далее, и так далее. Впору сбиться с ног, но орава легконогих сорванцов готова помочь.
Развлечения? Когда это нам надо было искать развлечений? Была бы музыка,- и будет хоровод, и будут игры, когда волнами ручья пары текут навстречу друг другу. Будут песни - ведь кто-нибудь непременно сочинил песню, которой ещё никто не слышал. Сплетение видений, прыжки через костёр, снова танцы, а после - доброе угощение.

* * *

Праздник?! Новость, которой радостно поделилась с ним звонкая стайка легконогой эльфийской молодежи, спешащая мимо с поручениями от Финвэ, застала Тингрэлла врасплох.
- Ой! – Рыжеволосый квенди подскочил почти в панике, проворно сгреб с полки большой холщовый мешок и увесистый моток прочной веревки и со всех ног припустил на окраину селения, пытаясь на бегу одновременно озабоченно проверять содержимое мешка, заплетать косу и уворачиваться от столкновений с оживленными сородичами, уже вовсю обсуждавшими предстоящее событие.
А все дело было в том, что в недалеком прошлом Тингрэлла посетила идея Новой Забавы, и он уже некоторое время потихоньку трудился над практической реализацией этой идеи. И сделано было уже очень много, но многое еще оставалось доделать, а подготовка к празднику вспыхнула столь внезапно, что квендо мимоходом укорял себя в абсолютно неоправданной лености и мучился от беспокойства, возможно ли будет осуществить задуманное до начала долгожданного празднества вообще.
Однажды Тингрэллу выпал случай понаблюдать, как большая темно-золотистая пчела пытается напиться нектара из юного голубого колокольчика. Под тяжестью гостьи тонкий стебелек цветка склонился почти до самой земли, но внезапно подул легкий ветерок, и пчела начала раскачиваться, сначала еще не очень сильно. Подобная шаткая нестабильность вовсе не пришлась по нраву полосатой собирательнице меда. Взмахнув крыльями с недовольным жужжанием, она попыталась урезонить ветер и остановить качающийся колокольчик. Куда там, действия ее вызвали прямо противоположный эффект, и цветок, как нарочно, начал раскачиваться все сильнее и сильнее. Любуясь этим смешным противоборством, Тингрэлл подумал, что квенди, конечно, не пчелы, но, мало того, что мед любят,- тоже, наверное, в состоянии раскачать достаточно легкую конструкцию на гибкой подвеске. Чрезвычайно увлеченный этой необычной идеей, эльф долго бродил по лесу, преследуемый яркими образами захватывающих полетов, и в результате даже не поленился собрать маленькую модель будущей конструкции, без колебаний пожертвовав на это дело длинную рыжую прядь. Затем, окончательно уверовав, Тингрэлл немедленно принялся за работу, и главные части Новой Забавы – четыре длинных деревянных стержня, тщательно отполированных и украшенных тонким орнаментом, замысловатые веревочные крепления для этих стержней и легкая плетеная корзина, - были уже готовы и заботливо припрятаны от глаз сородичей в густых зарослях душистого шиповника.
Более того, квендо уже выбрал Дерево – прекрасное дерево, с красивым гладким стволом, подобным колонне, и крепкими развесистыми ветвями, достаточно крепкими, по мнению Тингрэлла, для того, чтобы удержать его Новую Забаву. Единственное, что ему в сущности оставалось сделать, это собрать правильно все части воедино, и... летать.

Отдышавшись после быстрого бега, эльф бережно извлек свои сокровища из зарослей, подошел к дереву, глянул, и... тихо рассмеялся, картинно стукнувшись лбом об теплую шероховатость коры. Он и правда выбрал идеальное дерево, лучшее из деревьев, особенно заботясь о том, чтобы ни сучки, ни тонкие веточки не помешали будущему полету его Новой Забавы. Ровный и гладкий древесный ствол гордо уходил ввысь, а стоящий у его подножия Тингрэлл со смехом задавал себе один единственный вопрос – ну, и как я теперь залезу наверх, а?
Вдоволь повеселившись над собственной бестолковостью, рыжеволосый аматор неожиданно наклонился, пошарил в траве, поднял и задумчиво взвесил в руках округлый средних размеров камень.
- Как мы уже выяснили, камни плавают лучше, чем я. – Хмыкнул неугомонный эльф. – Мало того, они и летают лучше, чем я...
Это ясное ощущение веселого азарта более чем пригодилось Тингрэллу в самом ближайшем будущем, ибо он потратил немало сил и времени на поиски подходящих камней, плетение гнезд для этих камней, многократные броски, – пока, наконец, удалось точно перебросить камни через нужную ветку. А потом, вздыхая и обливаясь потом, квенди взгромоздил таки на нее несущие и тщательно подвесил плетеную корзину. Затаив дух, осторожно подтолкнул ладонью. Рука повисла в пустоте, а корзина почти бесшумно скользнула прочь, потом послушно вернулась обратно, доверчиво толкнула своего создателя в бок.
Отступив на край поляны, он в изумлении созерцал дело рук своих. Великие звезды, оно, и правда, качалось...

Тэлве шёл среди деревьев и развешивал на ветвях светильники. И увидел, как на другом краю поляны край корзины проплыл над травой... замер и быстро двинулся обратно. Тихое поскрипывание, движение воздуха - и корзина показалась снова. А, вот же верёвки, она качается на них! И это Тингрэлл её раскачивает. Ох, какую штуку он выдумал! Тэлве приветственно махнул рукой: 

- Вот это здорово! Тинг, можно и мне попробовать?

- Айа, Тэлве. 
(яркое осанвэ радости: посмотри, как это здорово – предчувствие праздника!)
- Конечно, можно. Да что там, нужно. - Тингрэлл комично вздыхает.
- Я надеялся было привлечь внимание какой-нибудь юной квендэ... – И ехидно добавляет. – Но если вдруг эта штука оборвется, лучше уж пусть вместе с двумя квендо.
Тэлве вешает последний светильник на дерево, чтобы он заливал поляну мягким сиянием, и взбирается на борт лодки вслед за Тингрэллом.
Сначала лодка скользит над самыми верхушками трав, потом - всё выше и выше. Взлёт - падение, скорость, ветер.
Полёт - и в высшей точке останавливаешься, качели замирают на миг, и сердце замирает, и вот уже падаешь - нет, летишь, мягкий взмах качелей несёт тебя обратно... И всё-таки хочется оттолкнуться и полететь дальше, над деревьями, над озером.
Вот только падать будет неуютно. Тэлве ненадолго задумался. Сел на дно.
- Придумал! Тинг, я сделаю такую на берегу, чтобы с неё прыгать в озеро! А что касается юных квендэ... - Тэлве прищурился, - один совсем не-юный квэндо скажет им, если совершенно случайно их встретит, что на этой поляне есть что-то новое и интересное.
Лодка замедляет ход, и Тэлве спрыгивает на землю.
...Длинная верёвка, на неё можно крепко привязать короткую доску, а возле омута есть подходящие деревья...

На берегу вовсю кипит подготовка к празднику. Тэлве помогает перенести стол, потом отправляется в пещеры за большой корзиной и по пути захватывает верёвку. Стайка девушек несёт только что собранные ягоды. Они соглашаются дать попробовать по одной земляничине, "чтобы узнать, чьи ягоды слаще". Смех, шутливое "ну-ка отними", и Тэлве важно провозглашает:

- Просто невозможно решить, у кого самые вкусные ягоды, м-м, не оторваться! Может, ещё по одной?

- Нет, потерпи до праздника! - корзинки ставят на столы и перекладывают землянику в блюдо.

- Ах! Моё сердце разбито! О чудесные ягоды, как тяжела разлука с вами! Ухожу страдать в одиночестве. Но прежде, чем я удалюсь, должен открыть ужасную тайну: кто пройдёт во-от вдоль той цепочки огоньков, того у самого яркого светильника ждёт что-то интересное...

Верёвка прочно привязана к длинной ветке высоко над головой, ей не будут мешать сучки. Теперь закрепим доску. Всё, можно лететь! Миг полёта, словно плывёшь по огромным волнам, небо раскачивается над головой. И продолжением полёта - в точности как хотелось, оторваться от доски, и - в озеро. Прыжки со скал - не то, там летишь только вниз, а здесь - полёт в небе, снижение, эльф "чайкой" входит в воду. В глубине словно продолжается этот небывалый полёт - сквозь толщу воды, к поверхности. Вынырнул - и к берегу. Ещё раз! Посмотрим, можно ли улететь дальше.

Когда Финвэ закончил обход селения, то решил всё-таки тоже пойти на берег, куда, недолго думая, посылал всех желающих принять участие в празднике.. Подойдя к озеру, квендо ошеломлённо замер, а потом с гордостью и некоторым смущением подумал, что ему удалось-таки поставить на уши всё селение. Суета у берега создавала впечатление, что на праздник собирается в три раза больше народа, чем жило в деревне. И все что-то делали! Столы уже притащили, как раз в данный момент кто-то (да это же Ингвэ!) командовал их расстановкой, чуть в стороне поджидали своей очереди пара квенди с кипами скатертей в руках, самые ловкие развешивали по ближайшим деревьям светильники, ещё куча пока не зажженных светильников лежала пока в сторонке – их надо будет расставить по столам… Жизнь кипела.
После того, как на ногу Финвэ наступили в третий раз, он вышел из ступора и решил, что стоять столбом не дело, и надо бы тоже чем-нибудь заняться. Например помочь нести лавки и стулья.
Когда и с этим было покончено, Финвэ остановился чуть передохнуть и заодно, напомнить подросткам, что так костры складывают только личности, желающие устроить пожар. Во время поучений шум неожиданно чуть затих, Финвэ огляделся, и понял, в чём дело – музыканты пробуют инструменты, ага, похоже, сегодня менестрели решили сыграть все вместе… И как раз во время особо дико звучащего куска мелодии раздался чей-то радостно-восторженный вопль, и сразу за этим – всплеск и бултыхание, как будто в воду швырнули огромный булыжник. Ха, нет, какой там булыжник, если на берег, чуть в сторонке, у омута и высокого дерева, вылезает мокрый, но жутко довольный жизнью Тэлве! Похоже, он создал новый способ прыгать в воду – совместив это с изобретением Тинга – о чём и поспешил, воспользовавшись наступившей после вопля тишиной, сообщить всем интересующимся.

«Интересное… Он сказал – что-то интересное…» 
Элени машинально высыпала ягоды в блюдо. Мерцание светильников манило вдаль, неведомое притягивало. «Что же там?» Квендэ завороженно смотрела на дорожку. 
- Элени, ты не слушаешь меня? – голос подруги вывел ее из оцепенения.
- Да, да… Извини… 
- Я говорила, что надо принести еще одно блюдо… - начала Ильмэрэ.
- Если Тэлве вернется, то оно нам не понадобится! – со смехом перебила ее звонкая Тельмир.
- …и не забыть чаши – закончила квендэ. 
- Хорошо, я принесу.
Элени кивнула головой и направилась к селению.
«Интересное… Что же там? Новый прекрасный цветок? Или юное деревце? Или там живет птица с чудесным голосом, который ранее никто не слышал?»
Квендэ представила себе эту птицу – с перьями цвета неба, в которых отражались звезды, с серебряным клювом и голосом… дивным голосом, что звучал слаще земляники, переливался радужными водами ручья, ласкал ее теплым ветром и был прекраснее любой мелодии, что она когда-либо слышала.
Не заметив, она стала попевать чудесной птице; квэнди, направлявшиеся к берегу, с изумлением внимали ее песне без слов.

Тингрэлл, уловив отголоски образов в мыслях Тэлве, только печально вздыхает в след уходящему приятелю.
Шумное падение в воду, брызги, веселый смех... Нет уж, только не в воду - это удовольствие, увы, Тингрэллу недоступно.
Однако радостное ощущение Хорошо-Сделанной-Работы не позволяет ему загрустить надолго. К тому же в воздухе витает еще что-то...
«А ведь они там землянику уплетают!" – внезапно понимает эльф.
Перед глазами его четко рисуется волнующая картина: множество больших и маленьких корзин, мисок и лукошек, наполненных крупными алыми ягодами, женское пение, среди листьев мелькают тонкие и ловкие девичьи руки, дразнящий земляничный дух.
«Сейчас умру... без земляники умру ну прямо немедленно!» - бормочет Тингрэлл, и, ведомый огнями светильников и силой собственного воображения, спешит на берег. Вынырнув из густых зарослей жимолости, он буквально сталкивается с задумчивой юной квендэ... Два восклицания – вот неожиданность! - сливаются воедино, и столкнувшаяся пара, не удержавшись на ногах, валится в траву.
- Ой… Ты напугал меня… - с улыбкой промолвила квендэ, поднимаясь с травы и отряхивая платье, - куда же ты так бежал?
Тающий образ ее песни, звездные искорки в глазах, мягкая улыбка…

- Элени, милая Элени, пожалуйста, прости меня! – Тингрэлл умоляюще складывает ладони. – Я постоянно ношусь, как дурной олень, необдуманно, напролом.
И тут же выражение его лица делается заговорщицким, а голос вкрадчивым:
- А откуда идешь ты, не с берега ли? И почему от тебя так сладко пахнет земляникой?
- Земляникой? – квендэ рассеялась. – Это мы с подругами землянику собирали – угощение к празднику. Набрали полные корзинки, а теперь тарелок не хватает. Я как раз за ними иду. Ты не поможешь мне?
- Помогу, еще как помогу. Птицей полечу!
Тингрэлл с готовностью подхватывает Элени под локоть. И, склонившись к самому уху девушки, шепотом:
- Только это вам не тарелок не хватает , это у вас земляника лишняя. Лиш-ня-я, понимаешь. Полнейшее нарушение гармонии в мире. И я как раз тот квендо, которому предназначено эту гармонию восстановить.
- Нарушение гармонии, говоришь? – зазвенел серебристый смех Элени. – Или ты просто хочешь земляники?

- Спелая ягода, сочная ягода, сладостный дар лесов… - напела квендэ. - Сейчас принесем тарелки, и будет праздник для тебя: вся моя корзинка – твоя.
- Конечно, я хочу земляники! - теперь уже смеются оба. - И уж точно никак не меньше полной корзинки! Надеюсь, она большая у тебя?
Тингрэлл шаг за шагом непринужденно увлекал девушку в сторону селения.
- Что тебе за радость кормить, например, Тэлве? Известный обжора, слопает, и потянется к следующей корзинке. Другое дело я. Я тебе спою Настоящую Песню Наслаждения Поглощением Спелой Земляники...
Так, перебрасываясь шутками, квенди скрылись за деревьями.

* * *

Услышав о готовящемся празднике, Мириэль пошла к Озеру. Ну конечно, нельзя не разделить такое веселье вместе со всеми. Она искренне была готова помогать готовить всё нужное для пира, но... придя туда, увидела, что девушек вокруг столов хлопочет много, и в сотый раз сказала сама себе: "Что ж, они прекрасно управятся и сами. Не стану же я отрываться от работы ради того, чтобы помогать там, где моя помощь не нужна".
Мириэль выбрала себе дерево, к которому удобнее прислониться спиной, достала вышивку и занялась ею. Иногда поднимая голову, она ласково глядела на квэнди: не нужна ли ее помощь? Кажется, нет.

Сверху прямо на вышивку Мириэль упал желудь. Она чуть обиженно посмотрела вверх: чьи это шутки? Кто отвлекает ее от работы? И встретила лучезарную улыбку синеглазого квэндо. Тинвэ свесился с дерева так, что, казалось, того и гляди свалится, и явно был очень доволен своей мальчишеской выходкой.
- Айя, Мириэль! - звонко приветствовал он эльфийку.- Не оставляешь работу даже на празднике?

Мириэль восприняла эти слова с искренним недоумением: как если бы он спросил ее о том, почему она даже на праздник пришла с двумя руками.
- Ведь праздник - радость, - улыбаясь, объяснила она. - Как же можно не вплести радость в узор? Или... - ее лицо стало почти обиженным, - это ты снова так шутишь?

- Нет,- неожиданно серьезно ответил Тинвэ.- Не шучу. Я понимаю. Я вот тоже... смотрел.
Он взмахнул рукой, желая показать направление, но потерял равновесие и, коротко ойкнув, сверзился вниз. Упал на четвереньки, помотал головой и неуверенно поднялся. 
- Вроде, цел,- сказал с некоторым сомнением, потирая ушибленный локоть.

Мириэль, косо глянув, опустила голову над вышивкой - чуть нарочитым жестом. Она не собиралась говорить вслух, что подобное неумение владеть своим телом недостойно мастера, который не может быть точен в чем-то одном. Тот, кто позволяет себе вот так упасть - тот однажды вот так нелепо и работу испортит.
Она не собиралась говорить этого вслух, но ее красивое лицо исказилось донельзя не идущим ей выражением.

Тинвэ заметил презрительную гримаску девушки и поджал губы. Впрочем, у него было слишком хорошее настроение, чтобы всерьез обижаться. Квэндо подошел к Мириэль вплотную и наклонился над вышивкой.
- Красиво,- одобрил он.- Яркие цвета. Что это будет?

- То, что есть, - пожала плечами Мириэль. - Просто вышивка. Этот узор просто так пришел. Он не искал для себя какой-то вещи. Будет жить сам по себе.

Тинвэ, не спрашивая разрешения, уселся рядом с девушкой.
- Ты сказала, что вплетаешь в узор радость. Стало быть в твоей вышивке останется жить наш праздник. Звезды, и озеро, и светильники на деревьях, и земляника, и смех, и песни. И тот, кто посмотрит на нее, словно увидит все это - сам. Услышит, почувствует.
Он внезапно задумался, словно забыв о собеседнице. Девушка медленно кивнула. Она не стала нарушать раздумья мастера, уйдя в творчество и сама. Тинвэ был прав более, чем полагал сам: да, праздник останется в этом узоре, но здесь он будет лишь тем, что наполняет работу, определяет ее рисунок. Но, конечно же, праздник станет сам узором, и это узор обязательно воплотится... позже.

- Нет,- неожиданно произнес Тинвэ, словно отвечая на вопрос незримого собеседника.- С дерева можно увидеть все сразу - селение, столы, костры, веселящихся квэнди. Но чтобы почувствовать праздник по-настоящему, надо быть там, в его сердце, участвовать во всем, все перепробовать самому. Иначе в картине не будет жизни.
Он поднялся и уже сделал несколько решительных шагов к поляне, как вдруг вспомнил о вышивальщице. Повернулся, с улыбкой окликнул девушку:
- Пойдем, Мириэль! Там множество новых узоров - они ждут тебя. Разве ты не слышишь их зов?

Мириэль смутилась. Да, она и пришла сюда затем, чтобы повеселиться, но... ей как-то привычнее сидеть в стороне с вышивкой, чем быть в гуще народа. Она опустила глаза, не зная, что ответить.

- Пойдем,- Тинвэ подошел ближе и протянул девушке руку.- Ты сможешь вернуться к работе после - она никуда не денется, а праздник закончится, и те узоры, которые могли родиться на нем, никогда уже не придут в мир - ведь им нужна ты.

-Ты ошибаешься, - с улыбкой возразила Мириэль. - Нельзя быть одновременно открытым и тому, что видишь глазами, и тому, что видишь сердцем. Чтобы увидеть узор праздника, надо смотреть на него со стороны.

- Нет,- Тинвэ подошел к ней совсем близко.- Нужно смотреть по-разному - и издали, и вблизи. Глазами и сердцем. Мир - в нем столько всего, Мириэль. Миром надо дышать, пропустить его через себя, пропитаться им, как земля влагой. Откройся ему - и он так же откроется тебе. Не надо бояться.
И добавил почти просительно:
- Пойдем, а? Ведь тебе же этого хочется, разве нет?

- Как легко ты судишь о том, что хочется другим... - укоризненно промолвила Мириэль, одновременно бережно сворачивая шитье. - Одно тебе скажу: мне не хочется обижать тебя. А ты приложил столько сил, чтобы помешать мне работать! - и тут она ласково улыбнулась, чтобы Тинвэ не воспринял ее последних слов всерьез.

Тинвэ просиял:
- Ты не пожалеешь, Мириэль.
Он на мгновение задумался, словно выбирая с чего начать.
- Вон за теми деревьями,- синие глаза эльфа заблестели от предвкушения.- Там... ну, сама увидишь.

На краю временно опустевшей поляны Тинвэ остановился и показал на летающую корзину Тингрэлла с таким гордым видом, словно сам ее и подвесил. 
- Вот. Я видел, как эта штука действует. Надеюсь, Тинг не обидится. 
И тут же деловито добавил:
- Тебя подсадить?

Мириэль уже жалела, что позволила уговорить себя. Одно дело - песни и танцы, но вот это веселье ради веселья... это совершенно не ее...
Но девушка боялась дать понять Тинвэ, до какой степени ей не по сердцу такое развлечение. Она застыла, не понимая, что же ей теперь делать.

Тинвэ понял ее замешательство по-своему. Тщательно осмотрел сооружение, подергал веревки.
- Не бойся,- заверил девушку.- Сделано крепко, не упадет. Во всяком случае, двоих выдерживает - я видел.
Не дожидаясь ответа, крепко обхватил Мириэль за талию и подсадил в корзину.
- Теперь держись крепче.
Квэндо толкнул "леталку" - та качнулась, плавно ушла от него, вернулась обратно. Еще разок, посильнее. И еще. Когда корзина набрала скорость, Тинвэ ловким и точным движением - куда только давешняя неуклюжесть делась? - запрыгнул в нее, ухватился за веревки и звонко, радостно засмеялся.
- Летим! Мы летим, Мириэль! Разве это не чудо?


* * *

... Если бы кто-нибудь из заплутавших в своих мечтательных странствиях квенди взглянул сейчас с противоположного берега через воды Куивиэнен на родное селение, поистине дивная картина предстала бы его глазам. Сияющее ожерелье эльфийских светильников, словно парящее в древесных ветвях над самой озерной гладью, многократно отражаясь и искрясь в каждой набегающей волне, смело соперничало по красоте с самим светом высоких звезд на небосклоне. И туда же, до самых звезд, взлетали, то сплетаясь, то рассыпаясь тонкими трелями, чарующие мелодии эльфийских песен. Эльфы вообще очень часто пели, тихо ли, громко ли, мурлыкая себе под нос или собираясь многоголосым хором, за работой или в минуты отдыха, но сегодня пели они особенную песню радости и восхищения миром и своим присутствием в этом мире, песню благодарности пока еще неведомому им Творцу за то, что этот мир существует, и за то, что он так прекрасен. Под звуки этой счастливой Музыки, праздник в эльфийском селении постепенно набирал силу.
Вот уже готовы принять гостей широкие удобные столы на берегу, а на них и румяные пироги, и сладкие лесные ягоды, тягучий янтарный мед в деревянных плошках и ароматный вишневый сок в больших глиняных кувшинах.
Вот резвая стайка малышни азартно бросает камешки в озеро. Ловко подпрыгивает на воде плоская галька, умело брошенная рукой светловолосого сорванца, раз, второй, пятый... Смех, шутливые аплодисменты, неожиданный визг маленькой квендэ, которую мальчишки решили ненароком столкнуть с берега на мелководье. И тут же позабыли об этой проказе, завороженные зрелищем Летящего-Над-Водой сооружения Тэлве. Кудрявая квендэ спасена, и, кажется, совсем этому не рада, а малышня уносится прочь, поглазеть на непривычное развлечение.
Вот уже юноши постарше с показной солидностью раскладывают дрова для будущих праздничных костров. Коротко перебрасываются неспешными фразами, пытаясь подражать мужчинам. Наконец, не выдерживают, сбиваются на незлобные взаимные шпильки, бросают работу, и начинают, не хуже малышей, гонять среди незаконченных кострищ и в беспорядке разбросанных веток.
Вот, чуть в стороне, юные девушки прихорашиваются, напевая, плетут венки из нежных полевых цветов. Ведь ничто не в силах украсить трепетную юность лучше, чем пышный венок. А еще его можно бросить в воду Куивиэнен и загадать желание. Или просто подарить сероглазому Анмэ, просто так, ведь он такой... такой смешной, и постоянно пытается подсунуть какую-нибудь забавную безделушку.
«О чем задумалась, Нарин? – Негромкий смех подружек. – Уж не об Анмэ ли? Знаешь, а ведь он так на тебя смотрит...»
За ответной улыбкой прячется смущение, и темноволосая эльфийка как бы ненароком опускает голову, скрывая в тени густых локонов пламя невольного румянца.

Праздник, сегодня в наши дома, в наше селение пришел праздник.

* * *

Гэлу добрался, наконец, до окраины деревни, и тут же почувствовал, что мирное течение жизни квенди на этот раз нарушено чем-то... приятным. Он отсутствовал дома довольно долго, на свой страх и риск предприняв многодневный поход на восток - туда, где местность шла на подъем, почва становилась каменистой, и даже сам лес менялся, делался более сухим и редким. То, что было сделано – сделано было не просто так. Гэлу искал ягоды, некое колючее то ли невысокое дерево, то ли высокий кустарник, плодоносящий мелкими терпкими желто-оранжевыми ягодами. Настойка из этих ягод быстро заживляла порезы и царапины и прекрасно помогала от случайных укусов пчел и ос. 
Поиски его оказались успешными, но в результате квендо полностью пропустил подготовку к празднику, да и едва не пропустил сам праздник. Непорядок. И хоть ноги его буквально отваливались от усталости после долгого перехода, это право не повод отказать себе в удовольствии поплясать с девушками, спеть пару другую песен и, вдоволь откушав хлеба, ягод и мёда, послушать у костра напевы менестрелей.
Так что юноша лишь покосился со вздохом в сторону своего дома, но сворачивать туда не стал, направляясь прямиком на берег, где звенели веселые голоса, играла негромкая музыка и призывно мерцали отблески света многочисленных светильников.


* * * 

Квендэ смеется: «Мы вместе споем… Но сначала принесем тарелки…»
Тяжелую стопку тарелок, - больших, увесистых, из тщательно отшлифованного дерева, Тингрэлл решил, как и подобает мужчине, нести сам, оставив на долю Элени лишь несколько легких мисочек из березовой коры.
- Когда мы закончим с земляникой, я тебя, если хочешь, на качелях покатаю. – Весело предложил эльф, что-то вспомнив, когда он вступили на открытую всем ветрам тропинку над обрывом – Это такое, такая... (гордо) Я сам построил. Такое ощущение, что ты летишь, и можно вот-вот рукой коснуться неба.
(мечтательный вздох)
- Вот птицы, они летают. Бабочки летают. Летучие мыши. Даже тарелки, и те... – Словно в подтверждение своих слов, Тингрэлл с силой швырнул одну из тарелок с обрыва. Светлый диск легко ушел ввысь, потом плавно спланировал в озеро. Где-то внизу послышался легкий всплеск. – А вот квенди не летают. Не летают квенди...
И резко остановился, сбившись с шага, осененный какой-то новой мыслью.
Элени, следовавшая за ним, налетела на незадачливого квэндо, оступилась и, вскинув руки, чуть не полетела вниз с высокого обрыва.
- Ааааа…
В последний момент девушка ухватилась за край его рубашки.
Легкие тарелки, что были в ее руках, кружась, опустились на зеркальную гладь озера.

Морвэ медленно шел по берегу, держа на плече огромную вязанку дров, слишком большую даже для его крепкой фигуры. Проходя под обрывом, он услышал испуганный девичий крик, и прямо перед ним на берег и в воду упало несколько берестяных мисок. Квэндо мгновенно скинул с плеча вязанку и приготовился ловить падающую девушку… К счастью, девушка удержалась на самом краю обрыва. Морвэ облегченно вздохнул.

Элени смотрела на тарелки, плавающие на поверхности воды. Спокойные волны легко поднимали и опускали их: вверх-вниз, вверх-вниз…
- Эле! Они… они не тонут!
Образ-воспоминание: сухой листочек-челночок быстро плывет в веселом бурлящем ручье.

Новэ, конечно же, участвовал в том, что Финвэ назвал Праздником. И пусть сам Праздник еще не начался, все равно - веселья хватало на всех. Носились дети с охапками хвороста, кто-то принес столы, появились скатерти, разнообразная утварь, девушки раскладывали угощение...
Новэ, стоя по пояс в воде, приманивал рыбу в сети - все, что связано с водой, с озером, получалось у него лучше всего. Рыбы доверчиво плавали вокруг, словно предлагали: выбирай! нас много, в озере хорошая вкусная рыба ,бери, Говорящий, столько, сколько надо! Новэ улыбался, напевая почти без слов песенку-для-улова: 
быстрые рыбки, звездочки озера, кто поделится с нами?..
Рыбок было много, но ведь столько не нужно! Да и ловить стоило только тех ,кто уже вырос, оставил по себе мальков... Ну, к тому же взрослая рыба - большая! И вкусная. А мальки, глупые, лезут в сеть - как будто не понимают, что им еще вырасти нужно! Если мальков ловить - так можно через некоторое время все озеро без рыбы оставить!...
Однако вскоре сети были полны, Новэ выбрался на берег, разложил улов на траве - пусть рыбы уснут - и принялся разжигать костер. Возился с хворостом, перекладывал так, как показал Финвэ, и наблюдал за тем, как делается Праздник.
...А Праздник, как оказалось, начался уже давно! Пусть еще далеко не все готово, пусть кто-то вместо того, чтобы помогать, слопал всю землянику, пусть опять не разгорается костер, хоть и сложенный так, как показал Финвэ - ничего, Праздник от этого не убегает! И кстати...
Новэ переложил сухие веточки в середине будущего костра и сложил из них что-то вроде домика. Пламя послушно перебежало по "стенам" домика на другие, более толстые ветки, и костер Новэ ,хоть и сложенный "не так", исправно разгорелся! 
"А теперь надо принести еще и свечи!" 
Новэ очень нравились эти "восковые звездочки" - жаль, не знал, кто их придумал! Пчелиный воск, из него - столбик, а внутри столбика (маленького, с ладонь величиной) - тонкий фитилек из ниток. Поджигаешь - и на верхушке воскового столбика расцветает цветочек-огонек. "Пусть их будет много-много! Как звезд на небе... Жаль только, что нельзя сделать так, чтобы свечки горели и в озере... Как небесные звезды..."

...Как-то само собой получилось, что делать Праздник оказалось так же весело, как и праздновать! Новэ видел радостные улыбки, слышал отовсюду веселые голоса...
"Будто снова - Миг Пробуждения...Мы все вместе, снова столько голосов... Я не удивлюсь, если прямо сейчас услышу Эле!"
...Эле!
Новэ рассмеялся - вот и ответ на его мысли! 
...они не тонут!
А это - уже что-то новое! Что-то совсем-совсем новое!
Новэ подбежал к самой кромке воды и замер: берестяные тарелки, легкие словно сухой листочек-челночок в веселом ручье на прибрежных ласковых волнах...
- Эле! А ведь это... Это...
Новэ не хватило слов, но в ответ на образ листочка полетел другой образ: деревянный "листок", в котором сидит, улыбаясь, сам Новэ…
- Скажи, так... Так – можно?

Элени присела на край обрыва и завороженно смотрела на плавающие в воде тарелки. Вверх-вниз, вверх-вниз поднимали ласковые волны легкую бересту…
Возглас Новэ отвлек ее. 
Представив квэндо, сидящего в берестяной тарелке, Элени звонко рассмеялась: 
- Новэ, ты решил превратиться в мышку?
(о) Новэ с мышиными ушками, усами и длинным мышиным хвостом, сидящий в тарелке.

"Превратиться в мышку?" Новэ рассмеялся, увидев себя с длинным тонким хвостом, усами и круглыми ушками. Впрочем, хоть и смешно ,но ведь на тарелке и вправду никого, кроме мышки, не покатаешь... И вообще...
Интересно, если тарелка не стоит на столе ,то может ли что-то на ней удержаться... То есть, земляничина наверняка удержится, а что-нибудь такое, что выше края?...Может, правда, мышонка поймать?... Нет. Где тут сейчас мышей ловить? Да к тому же вдруг тарелка не выдержит мышку? А плавают они плохо... Нет, это не подходит... Что же тогда?
Новэ огляделся и увидел свечи. То, что надо!

Взгляд Тингрэлла сделался невидяще-прозрачным – он уже напрочь позабыл про обещанную землянику, да и на Элени, вцепившуюся в его рубашку чтобы удержаться от падения глянул лишь мимолетом, отступая от обрыва и одновременно мягко отстраняясь от своей юной спутницы.
Хотя в другое время юноша уж конечно постарался бы воспользоваться случаем, чтобы подольше полюбезничать с очаровательной квендэ. Но сейчас, вот именно сейчас...
- Пошли, Элени. Нас ждут твои подруги.
Тингу отчаянно хотелось поскорее избавиться от тяжелой стопки тарелок, спокойно присесть в укромном месте, и... В его воображении уже вовсю мелькали парящие в воздухе предметы разных размеров и формы. Некоторые почти сразу беспомощно падали вниз, а некоторые, наоборот...
Квендо недовольно замотал головой, пытаясь избавиться от наваждения.
К Элени, засмотревшейся на плавающие берестяные миски, нетерпеливо:
- Ну, пошли же!

- Элени, смотри!
Осторожно, чтобы не перевернуть такую легкую и верткую на воде тарелку, Новэ вошел в воду и поставил на середину берестяной "чашечки" зажженную свечу. Подтолкнул тарелку - плыви!
Восковой столбик опасно качнулся, огонек мигнул, словно собираясь погаснуть, но тарелка оказалась устойчивой, и вот - по глади озера заскользила первая "звезда". 
- Смотри, Элени, звезды тоже могут плавать!

* * *

Проносясь над гладью озера в "летучей корзине" Мириэль смеялась так, как, наверное, никогда раньше. До дело было не в самой забаве. Дело было в восторге Тинвэ, в его радости, которая накатывала на девушку, как огромные волны, и затягивала, и подчиняла, и противостоять этому было невозможно - да и незачем! 
Она радовалась его радостью, смеялась его смехом, который казался ей россыпью золотых искр по глубокой синеве.
"Какой он странный, - думалось девушке. - Серьезный мастер: синева и беззаботный мальчишка: звонкое золото".
Теперь она отнюдь не жалела, что позволила Тинвэ нарушить ее одиночество.

"Ты смеешься - как же красиво смеешься ты, Мириэль! Всегда такая безупречная, собранная, серьезная, отстраненная даже, ты тоже, оказывается, умеешь радоваться. Прекрасная и холодная, как звездные лучи - но ведь и мелодии звезд часто звенят весельем, надо лишь уметь слышать, быть созвучным их радости, принимать ее, впитывать с благодарностью, как земля дождевую влагу".

Ветер свистит в ушах, корзина упруго подрагивает под ногами, тело само улавливает нужный ритм - чуть согнуть колени, податься вперед, откинуться назад, подтолкнуть, ускорить - чтобы мир вокруг слился в размытую полосу теней и бликов, чтобы дух захватило.

Дыши со мною одним полетом, 
Доверь себя колдовству движенья, 
Рассыпься кружевом звонких искр, 
Забудь себя, чтобы стать - собою. 

"Мириэль, бутон нераспустившегося цветка, тебе нужно тепло, чтобы раскрыться. Кто подарит тебе его? Кому суждено пробудить тебя к жизни, отогреть, научить радости? Быть может, именно мне?"

Золотистый вихрь восторга Тинвэ охватывает ее, неся быстрее и неудержимее, чем летают сейчас эти качели. Она не видит сейчас ни дерева, ни Озера, ни других квэнди - только этот поток золотых искр, влекущий ее.
Тинвар, искры... Как она сразу не догадалась...
Мириэль стоит прямо, словно на твердой земле, ее руки держат веревки корзины, волна ничем не перехваченных серебряных волос то взлетает птичьим крылом. то снова опадает. Девушка всматривается в Тинвэ - но всматривается не глазами.

Рассыпая пригоршни радости, 
Словно раковин сколы яркие, 
Душу даришь по-детски доверчиво, 
Думу даришь ты драгоценную. 


* * *

Ноги Нэставен невольно пускались в пляс, так ярка была музыка, радостными бабочками парившая над берегами Озера. Флейты то пели о неге и истоме покоя, то разливались в лукавой грусти легкой прохлады, то цвели сполохами дальних зарниц. Подростки схватили пустые корчаги и кувшины, бросили в них фруктовые косточки и мелкие камешки и стали трясти их в ритм мелодии. А один из них – вот проказник! кажется, его звали Куо, - стянул пустое блюдо и стал щелкать по его тыльной стороне. Когда же Нэставен сделала ему замечание относительно порчи новой и довольно красивой посуды, озорник сбежал от нее, выскользнув из-под ее мягкой, сильной руки. 

Она увидела его только на другом конце стола; глаза его еще пуще блестели от света факелов. Он схватил со стола пустой горшок из-под меда и продолжил свои выстукивания и грохотания по его днищу. Дальше дело пошло куда уж веселее: флейтисты и радостно спорили с “кувшинщиками”, и старались, чтобы мелодия и перестукивания звучали в унисон. Ритм менялся: то ускорялся, становился почти непереносимо стремительным, рассыпаясь горошинами, то замедлялся, шепча ручейком талой воды. Положительно, усидеть на месте сделалось вовсе невозможно.
Плясали не только ноги Нэставен, в завораживающем ритме двигалось ее тело, даже мимика, казалось, реагировала на столь бурное музыкальное выступление.
Как ни странно, во время танца ей вспоминались занятия совсем уж к пляскам не располагающие. С начала начал, чуть ли не с самого Пробуждения эльфов заинтересовали колосья. Как из узкого семечка вытягивается тонкая, суставчатая трубка стебля, пронзительно-зеленая, с неброскими, благородными пушистыми цветами. Постепенно она наливалась силой, желтела, место цветов занимали золотистые зерна с пушистыми усиками, изящной, удлиненной формы. Пожалуй, это были едва ли не единственные из растений, которые несли свое тепло в обмен на заботу об оставшихся собратьях.
“Мы дарим вам еду и тепло, так будьте же внимательны к нам, не дайте зачахнуть росткам, а позже мы поклонимся вам самым дорогим, что у нас есть – своими детьми. Мы – пища этого мира, так будьте же ласковей к нам.”
Взрослые, Пробудившиеся эльфы, эти зерна сначала грызли и посасывали, ну а чтоб угостить второе поколение, народившихся эльфов, придумали размачивать их уже в раздробленном виде. В обязанности Нэставен и входило приготовление такой каши. Она помнила, как неосторожно пролила кашу из мятых, набухших зерен в очаг и все поначалу расстроились, что ужина нет; но чудное растение не сгорело, а наоборот, каша покрылась румяной, смуглой, чуть блестящей корочкой. А внутри стала упругой, суховатой и почти сладкой. Семейство, шутя и пересмеиваясь, съело смешную пищу и тогда все легли спать сытыми несколько необычной сытостью. А потом, потом Нэставен стала экспериментировать – добавляла в лепешки то травы, то кристаллики соли, то кислое молоко, то загадочный налет, плавающий в кадушке с мочеными овощами, то мед. В результате довольной Хозяйке удалось достичь желаемого. И она вспоминала тесто – оно живое, взволнованное, мерно вздыхающее под руками Поварихи, казалось бы, благодарно подающееся под руками и – каждый раз вполне разное. Эх, огоньку бы сейчас, добрый бы запекся хлеб! 
Уже не очень осознавая, что делает, танцующая стала собирать хворост из ближайших кустов, ей принялись помогать некоторые из танцоров.
-Эх, поберегись! – и кто-то ткнул пылающим факелом с самое сердце кострища.
И тут – началось. С пением, гиканьем, криками, в ритм музыки, а потом и безо всякой музыки они стали прыгать через костер, так и стрелявший острыми, пылкими, трескучими искрами.

* * *

"Так вот какова ты на самом деле, Мириэль! Вся твоя холодность и серьезность - лишь видимость. Настоящая ты - сейчас. Словно раскрылись серые створки ракушки, и показалась сияющая жемчужина. И это - чудо! Чудо, которое совершил я."
Тинвэ смотрел на девушку с благодарностью и восхищением. Пожелай она сейчас звезду с неба, он, не задумываясь, кинулся бы выполнять ее просьбу.
Словно в ответ на его мысли, на темном фоне воды далеко внизу загорелась, странно покачиваясь, звезда. Еще одна. И еще. Квэндо зажмурился на мгновение и снова глянул в ту сторону. Нет, не показалось.

- Эле!
Тинвэ на ходу выпрыгнул из корзины, приземлившись на четвереньки. Вскочил, схватился за веревку и остановил «леталку», показывая свободной рукой на озеро:
- Эле, Мириэль! Эле!

Мириэль замерла, и сердце забилось гулким прибоем:
только что ей грезилась рассыпь золотых искр средь синевы, и - эле! - ее видение обретает бытие.
"Так воплощается узор! Как ты прав, Тинвэ, как ты прав. И я права - что послушалась тебя.
Это чудо сотворено тобою, Тинвэ. Ты даришь мне себя, даришь без остатка, и твой порыв так прекрасен, что искры твоей души становятся золотыми звездами на глади Озера.
Чем я смогу ответить тебе? Чем отдарю тебя? Лишь - тем узором, что ты для меня создал".


* * *

То ли пузырь болотного газа поднялся из глубины и лопнул, достигнув поверхности, то ли большая рыба ударила хвостом, но треск был оглушительным.
- ОООООООООООИИИИИ!!! Шеншен, там же топь! Вылезай немедленно!
Маленькая темноволосая квендэ нервно пританцовывала на месте. Она прекрасно понимала, что такое поведение неприлично для юной, воспитанной девушки, но во-первых видели ее только пучеглазые лягушки да кусачие мошки - чтоб им пусто было; а во-вторых эта глухомань навевала такую жуть! Ну вот, опять эта безмозглая, бессовестная, бессердечная...
- Ну и что ты разверещалась, как белка у которой отобрали орех? - "бессердечная" Шеншен появилась, как всегда, неожиданно. Элисса набрала было побольше воздуха, чтобы высказать все, что она думает о выходках подруги, но тут маленькая нахалка выпустила еще одну стрелу…
- ...отобрали орех да к тому же, выдрали половину хвоста.
Тут уже пришлось слегка сбавить обороты. Подражать противному, пищащему да к тому же ободранному грызуну? Нет уж, увольте. Квендэ ограничилась испепеляющим взглядом. И тут же задохнулась от негодования. Черные, как смоль волосы Шеншен намокли, растрепались и теперь торчали во все стороны, в прядях запутались ниточки водорослей. Элисса безнадежно вздохнула. Утром она так долго расчесывала непокорную гриву подружки, игнорируя ее жалобные стенания и уверения вроде "я тут корни пущу, если посижу еще немного" , пока черные волосы не стали мягкими и блестящими. И вот!...
- Во имя деревьев! Посмотри, на кого ты похожа!
- Зато лилии! - безмятежно отозвалась Шеншен. 
Тут уже возразить было нечего. Венок из лилий изумительно смотрелся в каштановых волосах, и Элиссе это было отлично известно. А эти цветы, из самой глухомани, были совершенно особенные: крупные и белые-белые.
Шеншен победно усмехнулась, подбирая свою добычу - охапку цветов толщиной с бочонок, в котором тетушка Марикэ заготавливала ягоды впрок. Теперь можно будет сделать отличный венок и подарить его... м-м-м-м... да пусть Элисса решает, кому его подарить. Зато такого венка ни у кого больше не будет.
Длинные тонкие ушки слегка шевельнулись. Показалось?... Нет, где то далеко слышались голоса, смех, песни.
- Элисса, ты слышишь? Кто это?
- Орки, без сомнения. - Элисса не очень хорошо знала, кто такие эти "орки", но кто-то из старших говорил, что они страшные.
- Орки не поют хором. - рассказы следопытов Шеншен слушала куда как внимательно.
- Тогда квэнди. Из другого селения. Рэйек, следопыт, о них рассказывал. О!... - девушка даже присвистнула от изумления. - Это куда ж ты нас завела. Теперь хорошо, если к пробуждению ото сна успеем вернуться. И если не заблудимся.
- Квэнди? Другое селение. Мы с ними не знакомы! - Шеншен явно собиралась исправить это недоразумение.
Тирада про возвращение пропала втуне. Вот и ходи на прогулки с этой ненормальной!
- Ты их напугаешь как Черный Всадник. - Элисса еще раз критически посмотрела на спутавшуюся черную гриву. - Нет, пожалуй, еще сильнее. И к тому же, нас никто не приглашал.
- Так мы и не пойдем, - квендэ не оглядываясь пробиралась через заросли. - Просто подойдем поближе, послушаем. Ну может, посмотрим немного.
Бесцеремонно ввалимся, устроим кавардак да к тому же съедим все угощение. Короче, испортим праздник. - реалистично подытожила благоразумная Элисса. Вслух она ничего не сказала. Когда эта сумасбродка в таком настроении, пытаться остановить ее все равно, что стать на пути у лося в период гона. С землей сравняет и даже не заметит.
- Смотри...
Шеншен остановилась так резко, что идущая за ней девушка едва не ткнулась ей в спину.
- Смотри... - очарованный шепот так не похож на обычный быстрый и громкий говор.
- Смотри...
По озеру плыли... звезды.
- Подержи. - Шеншен быстро вручила своей спутнице охапку цветов. Наученная горьким опытом Элисса умудрилась перехватить их на вытянутые руки, чтобы не испачкать платье.
- Подержи, а я поймаю несколько.
Объяснения не нужны. "Несколько" - это о звездах. Элисса призадумалась, подбирая возражения против очередной авантюры. Но на ум почему то приходил только роскошный звездный венок. Красиво!
- Только осторожнее! - просьба прозвучала почти жалобно, слишком уж сильным было желание присоединиться к охоте за плавучими огоньками. Шеншен, как всегда, небрежно отмахнулась от предупреждения и тихо, без всплеска, ушла под воду.
Из под воды звезды казались еще красивее. Ныряльщица протянула было руку, потом передумала и решила подгрести чуть дальше, туда, где огоньков было куда больше.
Даже если они испугаются, можно будет поймать хоть одну. Там их так много.
Воздуха уже маловато, но россыпь огоньков над самой головой. До чего же красиво! Вот сейчас...
- Ой!
Звезда обожгла руку. От неожиданности квендэ глотнула воды и закашлялась. В глазах потемнело. Она забарахталась, как новорожденный кутенок, упавший в миску с молоком.
Обжечься в воде! Глупо. А вот утонуть еще глупее. Она же плавает, как рыба!
Только почему то все не удается удержаться на поверхности. И хотя бы раз вдохнуть. Вдруг стало очень страшно.
Что со мной?
(Осанвэ всем) Помогите!!!

Полёт, прыжок.
Уходишь в воду без брызг, скользишь среди глубин, среди рыб, поднимаешься к поверхности, чтобы глотнуть воздуха. Голоса эльфийского селения не слышны под водой. Хотя прекрасно слышно, как в озеро обрушивается очередной ныряльщик.

Испуганный крик - нет, мысленный зов. Кто-то попал в беду - не может выплыть!
Оттолкнуться от воды, вынырнуть. Тэлве крутит головой, пытаясь понять, откуда звали. Не малыши у берега? Не упал ли кто с обрыва? Нет, не оттуда. Вот Гайлет на бегу скидывает платье - так быстрее плыть - и командует:
- Лоттиэ, смотри за младшими! - сама она уже в воде, платье летит в волны, чёрные волосы всплескивают за спиной, когда она резко отталкивается ногами от дна, чтобы плыть быстрее - руки вытянуты, и удивительно точным движением она сразу оказывается далеко от берега.

- Где это? Кто тонет? Ты слышала?
Короткие фразы между гребками:
- Там, где течение от мыса. И холодные ключи на дне. Звали оттуда. - Сплёвывает воду, попавшую в рот. - Плывём!
(Осанвэ тонущему: Держись! Не бойся!)

* * *

Новэ, смеясь, зажигал на тарелках новые и новые свечки... Медленные волны уносили берестяные "подсвечники" все дальше и дальше от берега... Новэ молча провожал их взглядом, не думая о том, скольких тарелок теперь не досчитаются на Празднике. Разве не стоила нескольких тарелок такая красота?!

"А если сделать большую тарелку?... И лучше не круглую, а как раз такую, как показала Элени - в виде челнока... или листа... Только береста - тонкая, нужно что-то более прочное... А что еще может держаться на воде?"

- Иди, Тингрэлл… Я потом… приду… - Элени улыбнулась квэндо и с любопытством стала смотреть – что это там делает Новэ?
Плавающие рукотворные звезды заворожили ее. Вот тоненькая звездная дорожка серебрится на глади озера, вот звезды-искорки подмигивают из глубины… и на простых берестяных тарелках плывут маленькие огоньки, словно смотришь на костры далеко на берегу…
Мысли Новэ спутались отчаянным зовом: Помогите! "Крик" шел с той стороны озера, где - Новэ знал точно - есть ледяные ключи. Если кто-то попал туда, то...
(Осанвэ) Иду! Держись!
И, как был в одежде, нырнул и поплыл, обгоняя последние из своих "плавучих звезд".

Морвэ с интересом наблюдал за новой затеей Новэ. Однако костры ждали дров, и квэндо опять вскинул вязанку на плечо. В этот момент в мысли вихрем ворвалось отчаянное осанвэ: «Помогите!» Краем глаза Морвэ успел заметить, как Новэ бросился в воду.
«Где тонут? А не будет ли быстрее по берегу?» – мысль пронеслась стрелой. Морвэ, не раздумывая дольше, побежал. Вместе с вязанкой дров на плече.

Песни на берегу внезапно стихли. Словно холодный ветер пробежал, веселье замерло…Почти все квенди остановились, замерли, прислушиваясь – что случилось? Кто зовёт на помощь?!
Вот уже десяток лучших пловцов кинулось в воду, плывут, остальную толпу Финвэ затормозил резким мысленным окриком – ну как дети малые ринулись, право слово! Только с толку собьют спасателей, да будут мешать друг другу.
Мысли Финвэ резко ускорили движение, он и сам смотрел туда, в озёрную даль, наконец раздались радостные мысленные возгласы, тонущую девочку нашли сразу трое, да и вытащили уже на поверхность.
Как сразу повеселели все вокруг, кто-то из молодёжи затянул сразу “Песню Спасения”, что сочинил один из следопытов-странников, когда его, отбивающегося от волков и уже думавшего, что пришла пора ему перестать быть, наконец-то отыскала группа охотников, разогнавшая волков. Песню эту, полную самого невыразимого облегчения и внезапного счастья, пели теперь по поводу и без повода, но, в основном, когда удавалось избежать чего-то неприятного.
Финвэ только усмехнулся, и тут же посерьёзнел, мгновенно мысленно касаясь всех и каждого, кто был на поляне, со словами – (осанве)Всё. Уже всё в порядке, и Праздник мы продолжим, а пока… - и нескольким квенди, живущим ближе к озеру, чем другие – быстрая просьба-пожелание, (осанве)Скорее, несите сухую одежду! И что-нибудь потеплее, для той девочки - и уже один из травников, ставит в маленький костер горшок, подогревая наскоро приготовленный укрепляющий настой, а несколько квенди торопятся, несут большие куски ткани – полотенца и одежду… - и это всё за несколько минут!

* * *

Тинвэ осторожно обхватил ладонями тонкую талию Мириэли, помогая выбраться из корзины. И не убрал руки, когда девушка спрыгнула на землю. Синие глаза вышивальщицы оказались совсем близко. Тинвэ чувствовал ее дыхание на своем лице - мир закружился, теряя четкость очертаний, и исчез. Остались только они двое - в тишине и безвременьи.

Вплети этот мир в узор. 
Пусть руки твои сохранят 
Далекие пики гор, 
Случайно брошенный взгляд. 

Пусть в нитях память веков. 
Останется навсегда. 
Вплети в свой узор любовь - 
Все линии и цвета - 

Бесшумный полет совы, 
Шум ветра и жар огня, 
Прохладу свежей травы. 
Вплети в свой узор - меня.

В глазах девушки мелькнуло изумление, испуг - но их сменило глубокое спокойствие. Тинвэ держал ее в своих руках - но она была дальше, чем это возможно в пределах Арды.

Пляска искр в своем узоре 
Сохраняет жар огня. 
Ты пугаешь, ты тревожишь, 
Тинвэ, ты страшишь меня. 

Твой узор - горяч и ярок, 
Мой узор - певуче-льдист. 
Не пылай напрасным жаром: 
Звездам не спуститься вниз. 

Вязь узоров звезд бесстрастных, 
Вязь узоров быстрых искр 
Неслиянны. Труд напрасный. 
Не сойдутся твердь и высь.

Очень осторожно Тинвэ коснулся губами щеки Мириэли - словно движение могло разрушить то неуловимое, непонятное, новое, что рождалось сейчас. 

Не надо страшиться полета, 
Не надо бояться огня. 
Излишняя это забота - 
Поверь мне, послушай меня. 

В небесных созвучиях строгих - 
Ты только сумей различить - 
Есть музыка дальней дороги, 
И смех в них порою звучит. 

А искры на звезды похожи, 
Когда устремляются ввысь. 
С моею судьба твоя может 
В едином узоре сплестись.

Мириэль замерла. Наверное, ей надо было вырваться и убежать... наверное. Но она не могла пошевелиться. 
Легкое касание губ Тинвэ ее обожгло. То чувство, что он предлагал ей, было непонятным и - пугающим. Это был огонь, уничтожающий, а не согревающий тот хрупкий замок изо льда, каким был маленький мир Мириэли. 
Она не пыталась освободиться из его объятий, но в ее глазах Тинвэ увидел подлинный страх.

И отшатнулся, словно девушка его ударила. Растерянно, почти обиженно, посмотрел на Мириэль. Убрал руки - медленно, будто еще не веря, что то мгновение ушло, кануло, исчезло.
Мир вернулся. Стало слышно поскрипывание корзины, которая слегка покачивалась на веревках. И еще - шум взволнованных голосов внизу, у воды. 
- Там что-то случилось,- Тинвэ мотнул головой в сторону озера.- Пойдем, может, наша помощь нужна. 
Голос у него был хриплый, словно со сна. И взгляд - затуманенный. Не поймешь - видит ли квэндо то, что перед ним, нет ли. 
Тинвэ провел ладонями по лицу и снова посмотрел на девушку. Уже осмысленно. И решительно повторил: 
- Идем.

* * *

Открывать глаза не хотелось. Все равно, кроме серого тумана ничего не видно. Сердце стучало так, что казалось, решило вырваться на свободу и помчаться вприпрыжку. И зубы отбивали затейливую дробь, неверное за компанию со взбесившимся сердечком. Хотя нет, Шеншен вдруг поняла, что просто жутко замерзла. Так холодно не было даже тогда, когда она поскользнулась на мокрых камнях и упала в Студеный Ручей, что за деревней. И еще во рту почему то вкус тины, и этот надсадный кашель, разрывающий грудь при каждом вдохе.
Хотя, это уже было хорошо - она дышала. И ощущение того, что она на твердой земле, тоже было хорошей новостью. 
Темная вода сомкнулась над головой, и почему то не удавалось вдохнуть, и что-то неизвестное, а поэтому страшное, за чертой, когда она не сможет говорить, дышать, просто, не уже НЕ будет... Отчаянный крик о помощи... Кто-то его услышал... Квэнди. Те, другие... 
Только теперь Шеншен поняла, что она здесь не одна...
Осанвэ всем: Что?... Что случилось?...

- Ты заплыла туда, где холодные ключи. И чуть не утонула. Вот, выпей это, тебе надо согреться. Откуда ты? - сразу несколько голосов откликнулись черноволосой девушке.

* * *

Элисса не бежала - летела, на разбирая дороги. Ну во что, во что опять влипла эта авантюристка? Почему она умолкла? Только пронзительное, осанвэ-крик, а потом наступила тишина - жуткая и зловещая.
Охапка лилий - чтоб их медведь съел - позволяла увидеть только ветки над головой, и уж никак не то, что впереди а тем более, под ногами. Больше всего Элиссе хотелось выбросить проклятущие цветы, но мешал страх - вдруг Шеншен узнает, что цветы пропали и от огорчения совсем умолкнет. Перестанет звучать... Насовсем...
Квендэ не заметила развилки, когда едва заметная тропинка слилась с еще одной. Впрочем, это было не самое худшее, из того, что она НЕ заметила... 
- ОООООООИИИИИИИИИИИИ!!!! 
Вообще то падать на песок не так уж и страшно - мягко. Но если добавить охапку лилий сверху - можно только представить, как это выглядит со стороны. Хорошо, что Шеншен здесь нет, а то "верещащая белка" показалась бы еще самой безобидной ее шуточкой. 
Элисса приподнялась на руке и огляделась по сторонам - с чем же она так расцеловалась? Дерева что ли не увидела? И встретила пронзительный, сердитый взгляд черных глаз. Черноволосый квэндо, тоже на земле. Рядом вязанка дров... Вернее, то, что было вязаной, а теперь просто дрова. Россыпью. Ой, как некрасиво то получилось!!! 
- М-м-м...Э-э... Я... 
Элисса мучительно покраснела. До самых кончиков ушей. 
Впервые в жизни она не знала, что сказать...

Морвэ поднялся и протянул руку девушке. 
- Ты не ушиблась?

- Я?... Н-нет. - Элисса вспомнила, как ей раньше удавалось после очередной их с Шеншен проделки остудить гнев старших и приняла вид "мы совсем-совсем не виноваты... и больше не будем". - Просто лилии... И я ничего не видела... И спешила... И... Четыре прохладных потока!!! ШЕНШЕН!!! 

- Успокойся. - твердо сказал Морвэ юной квендэ, готовой броситься к подруге, и крепко схватил ее за руку, удерживая. Он видел, что к тонущей девушке уже устремились несколько пловцов. 
- Собери лучше свои цветы, и идем в селение. Надо позаботиться о сухой одежде для твоей подружки и тех, кто ее вытаскивал. 
Быстро собрав большую часть дров, он распрямился и выжидательно посмотрел на девушку.

* * *

Тинвэ и Мириэль добрались до праздничной поляны, когда спасенная девушка уже переоделась и, сидя у костра, пила горячий травяной настой. 
- Айя! - приветствовал Тинвэ родичей.- Что здесь случилось?

Звонкие щелчки по дну посуды, шелест зёрен в пустом кувшине, хлопанье в ладоши, гудение пламени - всё это сливалось в музыку, звучащую над поляной, и музыка не давала усидеть на месте, и звучала Песнь Спасения, от грозных нот запева "Остры зубы в жадной пасти..." до радостного финала "Ярки звёзды, полон кубок....". 

nakma maika: 
urko: u:bano: 
d'ra:ka: rauku 
kwene: kwelja: 

kwendi: utu:li:e" 
sjadse: d'ra:ka: 
d'ra:ka: kwelja: 
kwene: aba:rja: 

wani:e" urko: 
wani:e" u:bano: 
barja: kwene: 
kuina: kwene: 

eli: kalata: 
julma: kwata 
barja: kwendi: 
kuina: kwendi: 

Сегодня туда добавится ещё куплет. Вот он звучит: 

helka neni: 
nisse: danta: 
kwendi: wilja: 
barja: nisse: 

eli: kalata: 
julma: kwata 
barja: kwendi: 
kuina: kwendi:


Искры летят в чёрное небо, метель искр и круговорот звёзд. Цепочка костров вдоль берега. Отражение огня в тёмной воде, белые платья дев. Блики огня в глазах, отсветы на лицах. Завораживающий танцевальный ритм - а над ним, над поляной, над озером взлетают ясные голоса. Почти степенный шаг хоровода сменяется вихрем - босые ноги ступают, не приминая травы, большой круг рассыпается на цепочки и малые круги. Это и танец, и игра: поднырнуть в арку поднятых рук, самим ступить в стороны, подняв руки аркой, расставаться и встречаться в сложном рисунке танца, в рисунке, что рождается по вдохновению и течёт, постоянно меняясь. Цепочка идёт вдоль длинного стола, и угощение тоже превращается в игру, в танец - пальцы ловко подхватывают лакомства. Подростки, не прекращая танцевать, перебрасывают друг дружке яблоко - то из-под локтя, то в прыжке, то кружась вихрем. Потом один из них, поймав, надкусывает его под смех остальных. 
Хоровод подхватывает тех, кто ещё не танцует - отец сажает маленького сына себе на плечи, и крохотный эльф оказывается выше всех, видит сразу всю большую поляну, плывёт в танце, чуть качаясь, и хлопает в ладоши в такт музыке. Чаши с вином плывут над головами, и не разлить ни капли, передавая их по кругу, глотнуть и отдать чашу дальше - тоже игра, тоже танец. 
Музыканты сплетают мелодии, голоса сплетают песни, и кажется - светильники мерцают в лад, и пламя костров пляшет в лад, и волны плещут о берег, и деревья шумят на ветру, и всё это - один общий танец, в котором плывёт, кружась, подзвёздный мир.

Водоворот веселья захлестнул Тэлве. После заплыва в ледяной воде было, может быть, и неплохо посидеть у жаркого костра, подбрасывая туда ветки, но греться в танце куда интереснее. Его окликнули, пролетая мимо, и Тэлве вскочил, цепочка на миг разомкнулась - втянуть его в танец, потом навстречу заскользил другой круг, изредка - соприкосновение ладоней, и кто-то, ни на шаг не сбившись, не сговариваясь, подчиняясь только музыке и биенью сердца, переходит туда, и танец уносит его. Впереди - арка поднятых рук, это играют в "качайся на волнах", играют парами - раз поднырнёшь, раз поднимешь руки, и другая пара пройдёт под ними, пары встречаются и разделяются. С кем только что качали тебя бурные волны? Нарин, волосы цвета пламени, вот она - на том краю поляны, где прыгают через костёр. А волна танца подхватывает снова - Арнэ, Мэльвэ, и совсем незнакомая дева, мимолётные встречи и расставания - не успеешь даже имя спросить. Шаг из-под арки, ладони разжались, и девушка ускользнула, в змейке-пляске, вьющейся среди костров. 
Тэлве на миг остался один, и совсем не задумывался, откуда танец вынес Мириэль, когда протянул ей руку - встретить "набегающую волну" и нырнуть под следующую...

Тинвэ со все возрастающим восхищением смотрел на танцующих: грация их движений завораживала. Они словно сами становились музыкой. Они были - как мотыльки, кружащиеся вокруг светильника. Как искры над костром. Как блики на воде. 
Запомнить, запечатлеть, передать красоту этого танца… только вот, как? Нарисовать? Вылепить? Но удастся ли передать запахи земляники, свежих лепешек, озерной воды? Ритм танца? Дыхание ветра в кронах? Радостное и чуть тревожное ожидание чуда? 
Глаза Тинвэ были широко раскрыты, длинные пальцы чуть шевелились, словно уже ласкали влажную глину, придавая ей форму. 
- Как ты думаешь, Мириэль, этот узор… 
Он повернулся, чтобы посмотреть на вышивальщицу, и осекся: оказалось, что ее уже нет рядом. Завертел головой, ища Мириэль - не она ли мелькнула там, в пестрой круговерти? Нет, другая. А, вон же она! Тинвэ замер, не сводя с девушки глаз.

Новэ, мокрый и смущенный, подсел к спасенной девушке, завернутой в одеяло так, что только кончик носа и глаза были видны. Протянул берестяную кружку с горячим отваром трав, впрочем, не первую. Вздохнул: 
- Ты ведь из-за огоньков в воде оказалась, верно? Ты прости, это я их... - Новэ замялся, не зная, как правильнее сказать: "сделал"? "придумал"? "выпустил"? - ...словом, я хотел проверить, может ли свеча плавать в тарелке... А ты из-за этого чуть не утонула... Не сердись на меня, ладно? Пожалуйста! И... - окончательно смутившись, Новэ все-таки сумел спросить: - Как твое имя?

- Выпустил? Ты? - и без того большие глаза девушки округлились от изумления и теперь сильно напоминали те самые пресловутые тарелки. Похоже ей хотелось сказать очень многое, но от переизбытка чувств получилось только одно слово сказанное с присвистом, на выдохе... - Здорово!
Сразу вспомнилась темная гладь реки и плывущие огоньки-звездочки.
- Так красиво! Словно небо вверху, небо внизу, и даже не отличишь, где настоящее и где ты сама- может плывешь, может летишь.
Квендэ неловко взмахнула руками, горячий отвар выплеснулся из кружки, каким то чудом - только на землю.
- Я всегда хотела придумать звезды. Не получалось - вот незадача... Однажды мы с Элиссой насобирали светлячков на болоте. Много... Целый кувшинчик... Только они почему то не захотели сидеть на месте и разлетелись... Представляешь - по всему селению!.. В тарелках, в постелях... И еще норовили за шиворот свалиться. Вообще-то, это было похоже на звездопад, только старшим все равно не понравилось.
Девушка слегка смутилась... 
- Нам пришлось снова ловить их и выносить обратно в лес... А твои звезды все равно красивее... И... 
Наконец то до говоруньи дошло, что ей задали вопрос. 
- Меня зовут Шеншен...

Новэ рассмеялся:
- Светлячки! Здорово, жаль, я не видел! Уж я не стал бы фыркать, хотя... Если за ворот, а тем более - в тарелку, это как-то..., - Новэ покачал головой, но вышло не осуждающе, а почти восторженно: эта веселая непоседа, оказывается, хотела сделать звезды! "Но... если звезды и вправду кто-то сделал, то кто? Кто-то, кто превыше всех нас..." - подумал Новэ, и от этой мысли ему почему-то стало неуютно. Или - просто холодно стало? Тогда, чего же он сидит, тем более, что все уже танцуют? Почти все, ведь Шеншен тоже не спешит влиться в узор танца. "И зря. Так мы оба согреемся гораздо быстрее!"
Новэ протянул девушке руку, произнес:
- Шеншен! У тебя такое имя красивое! Словно легкая волна набегает на галечную отмель... Шеншен, если ты согрелась, то... - Новэ взял маленькую ладошку в свои. Ему стало жарко от одного только прикосновения к тонким пальцам и нежной, прохладной коже. Отводя глаза, Новэ договорил: - ...ну, если ты... Словом, если танцевать, то будет тепло... - Слова вдруг перестали слушаться квендо.

- Танцевать! Побежали танцевать! – Шеншен схватила Новэ за ладонь и потянула к общему хороводу. Юная квендэ уже и забыла о страхе и холоде: музыка звучала так чудесно, а кружиться в танце – весело! 

Они вплелись в общий узор.

* * *

Танец... Узор, который создается из нас самих. Волна веселья захватывает нас, и движения наших тел становятся ее зримым воплощением. 

Мириэль - легкая, изящная, грациозная - чувствовала сейчас себя малой частью великого узора, того, что объединял всех ее сородичей. Это было больше чем веселье, больше, чем этот праздник. Это было ощущение того, что мы, квэнди, такие разные и непохожие каждый сам по себе, мы все - единая жизнь, и каждый - часть того, что беспредельно прекрасно и завораживает своей непостижимостью. 
Вдруг девушка почувствовала взгляд Тинвэ. Она послала ему быструю улыбку: 
- Ну что же ты? Идем танцевать вместе!

Песни и пляски! Сегодня мы веселимся! Менестрели отлично сыгрались – когда хором они завели новую весёлую песенку, танцевать бросились почти все. Музыка словно взлетает к небу… всем весело! Финвэ и сам так увлёкся, попытавшись вместе с десятком азартных юношей и девушек изобрести новый танец, что не заметил, как быстро пролетело время. Костёр! Уже зажигаем костёр – ну, кто прыгнет выше, кто прыгнет дальше? Ингвэ поднёс факел к большому, аккуратно сложенному кострищу в центре праздника и ввысь взвились языки пламени. Одновременно другие квенди зажгли десяток костерков поменьше, освещая берег ярчайшим светом.
Финвэ между тем обнаружили в толпе, вытянули прямо к костру и настояли на том, чтобы инициатор веселья прыгал первым – и пусть только попробует не восхитить всех своим прыжком! Финвэ только закатил к небу глаза в ответ и, не обращая внимания на шутки и смех, отошел на расстояние, необходимое для разбега. Разбежался, и оттолкнувшись от земли почти у самого костра, взмыл вверх – только подошвы сандалий мелькнули. Приземлился на порядочном удалении с той стороны костра и воскликнув: “Вот удача, я опять промахнулся мимо самого огня!” засмеялся, становясь в очередь, чтобы прыгнуть ещё раз.

И тут он заметил Мириэль. Девушка как раз вынырнула из зарослей, которыми была укрыта тропинка, ведущая в селение, и собиралась, судя по всему, присоединиться к всеобщему веселью. Первым неосознанным желанием было ринуться навстречу, увлечь в круг, закружить в танце. Это ведь такая редкая удача – всегда такая задумчиво-отстраненная, склонная к уединению Мириэль, и вдруг заглянула на праздник. Финвэ собрался было подойти к ней, но в следующее мгновение сообразил, что девушка пришла не одна, с ней Тинвэ. И хотя эти двое, кажется, не разговаривали ни о чем, просто шагали рядом, у квендо возникло ясное ощущение, что они пришли вместе. Почему, откуда – кто его знает. И Финвэ тут же решил пока не отвлекать внимание Мириэль. Успеется. Праздник в самом разгаре, еще успеется... 
Задумавшись, он едва не пропустил свою очередь. Ему тут же напомнили об этом, шутливо подталкивая к костру. Еще один прыжок сквозь волну тепла и рой сверкающих искр. Кострище осталось далеко внизу, вокруг зазвенел смех, послышались одобрительные хлопки в ладоши. И тут же шумных поток танцующих смешался с веселой очередью прыгунов через костер, музыка подхватила Финвэ, миловидная черноволосая квендэ с улыбкой сунула ему яблоко и тут же ускользнула, легко увернувшись от попытки удержать ее за талию, чьи-то руки с готовностью сложились в «арку» прямо над головой квендо, только успевай пригибаться. А следующие руки уже тянутся в ожидании – быстрое соприкосновение ладоней, легкое пожатие, теперь и его очередь быть аркой. Увлеченный танцем, Финвэ на какое-то время потерял Мириэль из виду. Пока очередная волна ни столкнула их почти лицом к лицу. Разгоряченная и сияющая, девушка призывно улыбалась. Непроизвольно проследив за направлением ее взгляда, Финвэ почему-то сбился с ритма. Тинвэ. Мириэль улыбалась Тинвэ. Подумаешь. Мириэль может улыбаться кому угодно. Даже так улыбаться. И все же что-то, - какое-то странное, доныне незнакомое квендо чувство, - на миг пробудилось в душе. Неприятное, безымянное ощущение. Недовольство? Обида? Абсолютно, казалось бы без причины, просто пришло, и заставило оступиться, теряя нить веселой мелодии...

«Идем танцевать вместе!» 
Синие глаза Тинвэ засияли. Ответное осанвэ получилось донельзя сумбурным: благодарность, надежда, восторг, робкая нежность. 
Квэндо шагнул к танцующим и вдруг почувствовал чей-то взгляд. Странный. Недобрый. Эльф повернул голову и встретился глазами с Финвэ. Тот замер, в упор глядя на Тинвэ - и гармония музыки неуловимо нарушилась, как будто фальшивая нота закралась. 
«Чем он недоволен?» 
Впрочем, выяснять это сейчас Тинвэ не хотелось: его ждала Мириэль, и ничто в мире не заставило бы его промедлить. Квэндо недоуменно пожал плечами и отвернулся от Финвэ. А в следующее мгновение ритм танца захватил его и увлек. Стать искрой, пляшущей над огнем, листом, летящим в порыве ветра, бликом, скользящим по озерной воде, нитью в узоре праздника - раствориться в музыке, в движении, в радости. Но у радости и тепла, у света и у надежды было теперь одно имя: Мириэль.

Финвэ решительно тряхнул головой, избавляясь от наваждения. Сияющая синева во встреченном им взгляде Тинвэ оставила после себя какое-то смутное ощущение вины.
«Он такой счастливый. Она такая... Так что же со мной? Почему я не радуюсь радости своих друзей? Разве не ради этого был задуман этот праздник? Так в чем же дело, в чем?» 
Беспокойство не исчезло полностью. Но оно было, кажется, успешно загнанно куда-то в самые удаленные уголки души. И Финвэ улыбнулся вслед унесенной танцем паре. Открыто и немного растерянно, словно запоздало попросил прощения за свою нерадость.
А в следующий миг музыка снова вступила в свои права, волны танца подхватили и Финвэ, и Мириэль с Тинвэ, закружили, разделили, укрыли друг от друга, развели по разным переплетениям узора.

Тонкие пальцы Вышивальщицы были неожиданно сильными в пожатии - как ни сплетался рисунок танца, он не мог развести Тинвэ и Мириэль. 

Тинвэ... Спасибо тебе, мой добрый и милый Тинвэ. Спасибо за праздник, который ты мне подарил. Спасибо за твой взгляд, который греет, как ласковый огонь. Спасибо за то, что ты рядом.

* * * 

Над озером плыли дивные мелодии, огоньки в берестяных скорлупках, плывущие по озеру, тихо мерцали в такт движениям танцоров. Мир был прекрасен, и разве нужен повод для праздника? Сама жизнь – радость и праздник: взлетают к звездному небу искры костров, малыши уплетают за обе щеки сладкую землянику с мёдом, тихо шелестит листва… Вот будто невзначай соприкасаются две ладони – и звездный свет отражается в глазах… 

Выйдя из шатра целителей с отваром целебных трав для гостьи из соседнего селения, Лейринэль с удивлением увидела, что та уже весело кружится в танце. С Новэ. А он не отводит глаз от незадачливой купальщицы. Видимо, девушка уже здорова, но… почему же так грустно вдруг стало? Новэ – друг, хоть иногда ей казалось, что их связывает что-то большее. Значит, только казалось. Что ж, она не будет им мешать. 

Поставив кувшин на стол, Лейринэль незаметно скрылась в лесу. 

В стихающем шуме праздника никто не заметил легкой тени, скользнувшей над озером: лишь звезды мигнули на мгновение - так после сегодняшних приключений оно и не удивительно... Быть может, они засмотрелись на плывущие по озеру огоньки и решили подмигнуть им? 

Тхориэн, совершавшая очередной облет окрестностей Вод Пробуждения, уже скрылась за дальним лесом. Орков замечено не было. Спокойной жизни Детей Песни ничто не угрожало с тех пор, как по приказу Владыки у границ эльфийских земель была выставлена стража. Нет, если иные квенди забредали на орочьи земли, стычки происходили - так всех бродяг не убережешь, усмехнулась про себя Мышь. И полетела дальше.