Проект "Север и Запад"  

Поход в горы

Авторы – Red 2 the Ranger (Тэлвэ, Нэнле, Румил), Альвдис (Эрендис, Рябина), Тэсса (Тинвэ), Хельга (Тингрэлл, Гэлу, пума), Кэрлиен (Ингвэ), Рина (Лейринэль, Фангорн), Lizzz (Финвэ), Ноло (Эльтинэ, Эрегорн), Фред (Новэ Кирдан). 

Автор иллюстрации - Дзанта.

Уступ над каменной осыпью. 
Внизу поблёскивает река. Она бежит через лес к озеру. Озеро тоже видно отсюда. Весь долгий путь уместился в один взгляд. Долина лежит под ногами - все лесные шорохи, все тени, кора деревьев, звери и птицы. Странное чувство - оглянуться на пройденный путь и понять: вчера мы были вон там, у самого подножия. Здесь мы шли вдоль реки. Вон там болото, а вот виднеется маленькое безымянное озеро. Отсюда оно кажется чашкой воды.
Квэнди расселись на неровной площадке, как стая птиц: кто выше, бесстрашно болтая ногами над обрывом, кто под скальной стеной. Подниматься по каменной реке - весёлая была игра. Прыгать с камня на камень, балансировать, находить взглядом камень для следующего прыжка - такой, чтобы он не покатился вниз, увлекая за собой другие. Не то небольшое состязание, не то забава - выбирать эту тропинку, поднимаясь впереди всех. И вроде бы квэнди не торопятся, но несколько из них, не сговариваясь, постоянно оказываются чуть выше по склону, то один - то другой. Другие поднимаются не спеша, цепочкой, среди лабиринта больших и маленьких камней. Большая плоская глыба качается, как плот, и Тэлве нарочно перебегает по ней: вверх - и камень медленно переваливается под его весом. Шаг вниз, ещё шаг, и миг, когда стоишь твёрдо, а камень под пятками неспешно опускается. 
Высокий камень - и квэнди подсаживают друг друга, а те, кто взобрался, протягивают руку тому, кто лезет следом - помогают вскарабкаться. Камень за камнем, прыжок за прыжком.
Осыпь закончилась, дальше - большая площадка, здесь можно отдохнуть и посмотреть на пройденный путь. А потом поискать, где тут можно подняться выше.
Ветер в спину, ветер треплет волосы.
Эрендис давно надоело сидеть у Озера, она уже облазила многие окрестности, но так высоко еще не забиралась. Наверное, одна бы и не забралась - да только она никогда в этом не признается.
Азарт подъема захватил ее, и сейчас ей хочется лезть дальше, выше - туда, к блистающим снегом и льдом вершинам. Что там, за перевалом? Какие долины увидит она оттуда?
Оставшееся внизу ее не интересует. Девушка цепким взглядом охватывает возможные пути подъема.
Тинвэ пристроился над обрывом, прислонившись спиной к скале.
Река далеко внизу походила сейчас на светлую ленточку, вроде тех, которые девы вплетали в волосы. Озеро - на каплю росы. И лес вокруг него играл самыми разными оттенками. Нежные, на грани желтизны, тона соседствовали с почти черными, сочная зелень - с серебристым.
Квендо очень хотелось немедленно нарисовать все это великолепие, но краски, которые эльфы научились делать из коры дуба, яблони и ольхи, из ягод черники и ежевики, из зверобоя и лебеды, остались дома. А несколько кусков угля, тщательно завернутых в кусок ткани, для воплощения задуманного никак не годились.
Тинвэ вздохнул: что ж, придется терпеть, пока они не вернутся. А пока - запоминать увиденное. Впитывать. Пропускать через себя.
Тингрэлл забрался на крохотный, открытый всем ветрам уступчик, примостился на самом краю, отважно свесив ноги в высоту. Высота. Какое пьянящее восторгом и неизвестностью ощущение. Далеко отодвинулась линия горизонта, и ясно становится, что мир огромен. Горные хребты делят его словно на две половины. На одну половину сейчас смотрит задумчивый квендо, а другая скрыта от его взгляда упирающимися в небо неприступными горными пиками. Не такие уж они неприступные, однако. Если хватит смелости, если хватит сил, можно будет подняться туда, на самый верх, стоя на самой верхушке покоренной тобой горы дотронуться до неба. А потом спуститься... Куда? Что там, за горами? Кто там?
Гэлу примостился несколькими локтями пониже. Тут скала образовала уютную основательную нишу. Так что можно было надежно прислониться спиной к шершавой каменной стене. И одновременно ощущать и необъятный простор, сотканный из высоты и ветра – туда как раз уставился необычно молчаливый нынче Тингрэлл, - и наблюдать за остальными квенди, расположившимися на отдых на неровной горной площадке. Надо сказать, что большую часть внимания квендо отвлекла на себя Эрендис – статная белокурая красавица. Горы, подумаешь невидаль, пока, во всяком случае, ничего нового. Гэлу уже несколько раз в одиночестве добирался до предгорий, и даже совершал короткие восхождения. За долгими и крутыми каменными тропами, как заслуженная награда, лежали великолепные горные луга, обильно пестреющие малознакомыми ему травами и кореньями. Правда, на этот раз квенди решили подняться по-настоящему высоко, куда-то почти в поднебесье. Но это-то будет еще нескоро, особенно если постоянно останавливаться и таращиться по сторонам такими глазищами, вот как сейчас у Тинга.
Нет уж, по мнению Гэлу самое интересное было сейчас не там, за обрывом. А гораздо ближе.
- Эй, - он небрежно дернул Тингрэлла за штанину. – Ты только посмотри на нее...
- Что? – Тинг аж вздрогнул от неожиданности, покачнулся, быстро вцепился пальцами в камни. – Куда посмотреть? На кого?
- На Эрендис. Кажется, так ее зовут. Говорят, гордячка. Но хороша... 
- Гэ-ее-елу! – Рыжеволосый эльф негромко, но с изрядной долей ехидства хмыкнул. – Эта прекрасная дева из тех, кто, в случае чего, легко усадит навязчивого ухажера на муравейник. Но мы ведь не ищем легких путей, да? 
- Ухажера? Я более чем далек от подобного состояния. А, слушая тебя, так никогда до этого состояния и не доберусь. Я всего лишь заметил, что девушка хороша собой... Слишком самоуверенная, это правда. Но, согласись, ей есть, чем гордиться... 
После этого два приятеля перешли на шепот, то и дело посмеиваясь и обмениваясь беззлобными шутками... 
Предмет восторгов Гэлу была бы очень удивлена, услышь она этот разговор. Гордая, быть может, чрезмерно, она не понимала, что сама лишает многих возможности ближе общаться с ней. Пестуя своё одиночество, она страдала от него. 
О чем невозможно было догадаться по ее всегда чуть насмешливому взгляду. 
Но сейчас Эрендис не интересовали ни взгляды, ни чувства. Только одно: дальше! 
И она насмешливо спросила, ни к кому конкретно не обращаясь: 
- Ну, так мы лезем вверх или пускаем корни на этой скале? 
Разнотравье лугов осталось ниже. Здесь - лишь разноцветный лишайник на камнях. Сиреневый, тёмно-зелёный, почти белый. И растение с жёлтыми цветочками. Угнездилось в трещине, держится корнями, не поддаётся пронизывающему ветру. 
Услышав голос Эрендис, Нэнле неохотно повернула голову. Посмотрела вверх. Там, наверное, не будет даже лишайников. Там начинается снег. Она ещё не видела снега, только слышала, что про него рассказывают - он холоднее самой холодной воды, он обжигает, он бывает твёрдый, как камень, а бывает пушистый. И скользит, как глиняный склон после дождя. 
Нэнле поднялась на ноги. Вчера она видела - высоко, где горы становятся белыми, над скалой плыла в небе большая птица. Похожая на ястреба, но немного другая. Таких нет в долине. Неужели они живут так высоко, где ничего не растёт? И высиживают птенцов в таком холоде? 
Эльфийка закинула на плечо мешок, в котором лежали осторожно выкопанные луковицы и корневища. 
Она слушала рассказы путешественников, и вот - набралась смелости пойти с другими квэнди. И была этому рада. Всё это и в самом деле нужно было увидеть самой - эти крошечные листья и разветвлённые корни, ярких бабочек над луговыми цветами, и ещё не виданный снег. 
- И то правда, хватит уже камни греть без толку, самое время двигаться. 
Гэлу первым откликнулся на адресованную всем и никому неуловимо язвительную фразу Эрендис. Может потому, что предложение двигаться дальше исходило от заинтересовавшей его девушки. А может потому, что юноша пока абсолютно не чувствовал себя уставшим. Усталость, если такая и появлялась, приходила скорее от обилия новых впечатлений, нежели от трудностей дороги. Отряд квенди, карабкаясь вверх, пока большей частью следовал едва заметным звериным тропам, интуитивно выбирая из множества возможных путей вверх самый удачный. Однако постепенно зверья становилось все меньше, горный склон – все круче, так что, по мнению Гэлу, действительно тяжелая часть подъема вся еще была впереди. То, что они уж успели пройти – так, активная забава. 
Квендо легко соскочил с уступа, выбирая из груды тюков, сваленных на дальнем краю площадки, свои вещи: туго свернутое одеяло, - небольшое это удовольствие – засыпать на голых камнях, - мешок с провизией и моток прочной веревки. 
Тингрэлл неохотно последовал вслед за приятелем. Он бы и не прочь посидеть на этой удобной площадке еще, задумчиво любуясь необычно величественной панорамой далеких заснеженных склонов. Но Гэлу прав, пора в путь, иначе эти склоны так и останутся недоступно-далекими. А так хочется до них дотронуться, так хочется по-настоящему ощутить таинственную мелодию снегов... 
Поторопить отставших - Ингвэ, похоже, готов созерцать пейзаж, пока и в самом деле к камню не прирастёт, - и можно продолжать подъём. 
По скале, нависшей над площадкой, можно взобраться выше. Тэлве подтянулся, нашёл опору для ноги и вполз на узкий карниз. Дальше склон был крутым, но неровным - виднелись большие трещины и уступы, а главное - вверху и впереди вырисовывалось что-то похожее на перевал. За ним громоздились новые пики. 
Слева - отвесная стена, правее - карниз становится всё уже, но можно пройти, разведать, вдруг там подъём будет лучше. 
Тэлве протянул руку эльфу, что выбирался на карниз следующим. 
- Уфф... – Гэлу с благодарностью принял этот дружеский жест помощи, ловко ухватился за руку Тэлве и через мгновение в свою очередь осторожно ступил на неровную каменную плоскость карниза. 
В ушах свистел ветер, и квендо невольно отметил, что тут он намного прохладнее, чем на самом начале их подъема. Кажется, до заветной границы снегов не так уж и далеко. Вот только тропа-то... вернее, полное отсутствие оной... 
Тэлве задумчиво смотрел куда-то в даль. Что он там увидел? Ага, похоже на перевал. Добраться бы туда. А карниз между тем сужается. Опасно сужается. 
- Проверим, можно ли там пройти? – вопросительно. 
- Разумеется, можно! - хмыкнула Эрендис, уцепившись за очередной выступ и подтягиваясь. Она приглядела себе другую тропку (если так можно назвать эти углубления между валунами), и теперь сосредоточенно лезла. 
Девушка слишком торопилась - несколько камней выкатилось из-под ее ног. Однако она не понимала (или делала вид, что не понимает) риска своей поспешности. 
Тинвэ круглыми от восхищения глазами осматривал все новые и новые пейзажи, которые открывались перед ним. Порыв ветра рванул куртку, растрепал черные волосы эльфа, но тот лишь бессознательно поежился, продолжая вертеть головой. 
Камень, сорвавшийся из-под ног Эрендис, едва не стукнул квендо по макушке. Тинвэ вздрогнул и посмотрел вверх. 
- Эрендис,- окликнул он девушку.- Осторожнее. Ты же можешь упасть. 
Стиснув зубы, девушка одолела последний локоть подъема, залезла на маленькую площадку и выпрямившись там, свысока (со всех смыслах) посмотрела на Тинвэ и ехидно поинтересовалась: 
- Кто там меня учит? 
Ее стройная фигура в мужской одежде темным силуэтом вырисовывалась на фоне звездного неба. 
Эрендис была полна гордости - не оттого, что мимоходом унизила Тинвэ (об этом она тотчас забыла), но от преодоления, оттого, что она дерзко бросает вызов неприступным горам и не ищет удобных троп, подобно сородичам. 
- Я не учу,- спокойно улыбнулся в ответ Тинвэ, запрокинув голову и глядя в глаза девушке.- Просто не хотелось бы после тащить тебя на себе. Помнишь, как сорвался с обрыва Тэрэ и потом много звездных кругов лежал у целителей и не мог ходить? 
-Руку дать, болтун? - невозмутимо поинтересовалась Эрендис, присев на корточки. - Или сам управишься? 
В предложении девушки был язвительный намек: я, дескать, уже наверху, а ты со своей осторожностью... 
Тинвэ размышлял не больше мгновения: интересно же подняться наверх и посмотреть на мир оттуда. 
- Давай,- он улыбнулся еще шире и протянул девушке руку. 
В принципе, он спокойно справился бы и сам, но не видел ничего зазорного в том, чтобы принять дружескую помощь, а заодно доставить удовольствие Эрендис. Всегда ведь приятно сделать что-то хорошее для сородича. 
Нэнле с трудом дотянулась до зацепки, держась за которую так легко поднимались более рослые квэнди. Кончиками пальцев держаться было трудно, край трещины был острым, и эльфийка подумала, что рукам не помешала бы защита. 
Теперь вверх. Ой, нет, что-то мешает. Подол платья зацепился за какой-то выступ. Отцепить его нельзя, обе руки заняты. Нэнле посмотрела наверх. Более ловкие собратья были уже высоко. А ей сейчас придётся осторожно сползти обратно. 
Тингрэлл оглянулся – что-то Нэнле приотстала. Так и есть, похоже, в платье запуталась. 
- Подожди, не двигайся. Я сейчас спущусь. 
Слезать вниз всегда труднее. При подъеме ты, по крайней мере, видишь те трещины и уступы, которыми собираешься воспользоваться. Вниз же по крутому склону приходится спускаться почти наощупь. 
Квендо осторожно двигался обратно. Пытаясь при этом не выпустить из виду девушку. Ага, вот так. Вот они поравнялись, вот еще несколько локтей вниз. Там прочная льняная ткань длинной эльфийской юбки плотно застряла, зацепившись за острый выступ скалы. Ни порвать, ни освободиться. 
Тинг, невольно хмыкнув, быстро разобрался с этой неожиданной горной ловушкой. 
К Нэнле: 
- Все, готово. Поднимайся скорее, пока мы окончательно не отстали. Я за тобой. 
Задумчиво: 
- Эх, переодеть бы тебя... 
- Спасибо, - Нэнле постаралась лезть быстрее. Она довольно ловко взобралась на небольшой уступ и двинулась дальше, нащупывая опору. Камень вывернулся из-под её ноги и покатился вниз. 
- Ой! - девушка вцепилась в скалу. Посмотрела вслед камню, - Тингрэлл, тебя не задело? 
Острый обломок больно царапнул Тингрэлла по плечу. Ерунда. Главное, чтобы девушка так не пугалась. А то того и гляди свалится вниз вслед за очередным булыжником. 
- Нет, - жизнерадостно солгал он. – Ты только не спеши. И не бойся. Это же горы, тут повсюду камни, если какой-нибудь и упадет вниз – ничего страшного. Главное, чтобы ты сама удержалась... 
Эрендис легла на камень, протянула Тинвэ руку. Ее хватка была неожиданно сильной, так что Тинвэ и впрямь влез без труда. 
Распрямившись, девушка не преминула заметить: 
- Вот. А ты меня наставлять вздумал! 
Не дожидаясь его ответа, она развернулась и собралась лезть выше. 
Голоса внизу привлекли ее внимание. Она глянула туда и охнула: 
- Надо же! А ей-то что понадобилось в этих горах?! Да она с такой ловкостью... вернее, с ее отсутствием, сюда вовек не залезет! тем более - в платье. 
Во всяком деле нужна сноровка. И умение приходит не сразу. Скалы были совсем не похожи на деревья по характеру - подумав так, Нэнле остановилась и не сразу продолжила подъём. Всматривалась в крутой склон. Пыталась понять, какой же характер у этих гор. И увидела, где удобно будет ухватиться, чтобы потом было куда поставить ногу. Осторожно полезла дальше. Сперва оглядывалась на Тингрэлла - так, не так? - потом понемногу втянулась. Постепенно начинала понимать, как нужно находить зацепы для рук и упоры для ног, как отличить надёжный камень от непрочного. По склону из-под её ног, правда, со щёлканьем проскакала ещё пара камешков, и ещё один прошуршал сверху. Каждый раз Нэнле замирала, прежде чем продолжить восхождение. 
Она решила, что нужно держаться чуть в стороне от того, кто лезет выше - раз Тингрэлл говорит, что в горах повсюду камни падают. 
Тэлве остановился. Квэнди слишком разбрелись - кто-нибудь залюбуется пейзажем, не увидит, куда все пошли, и отстанет. Ищи его потом! Эльф стоял на узкой тропке, едва шире ладони. Карниз шёл вдоль большого камня, то становясь немного шире, то сужаясь. Впереди темнела широкая трещина - по таким очень удобно подниматься. 
Но как ветер тут воет, на разные голоса! Ветер рванул Тэлве, словно хотел унести за собой, падающим листком закружить в воздухе. Какой мощный поток! Как река. На равнине такого никогда не бывает. Эльф крепко держался за скалу, а ветер подталкивал его в спину, пел в ушах. Тэлве даже засвистел в лад ветру, чуть сожалея, что флейту сейчас не достать - чтобы держаться, обе руки нужны. 
Над головой слышен разговор - резкий голос Эрендис ни с чем не спутаешь, ишь, куда забралась! А Тинвэ ей отвечает. Гэлу идёт по карнизу. 
Ингвэ, как на него ни обернёшься, всматривается в звёзды, но при этом ухитряется держаться вровень с другими. 
На тропинку выбирается Нэнле, а Тингрэлл её подбадривает. Вот и все в сборе. 
Ух, как мы высоко поднялись! 
Ведь ещё несколько шагов, и поворот за скальную стену совсем скроет долину и озеро. 
А звёзды и в самом деле стали немного ближе. Крупнее. Это ясно видно, если всмотреться. 
"Вот они, звезды - совсем рядом уже!" - Тинвэ задрал голову, на всякий случай придерживаясь одной рукой за скалу: от близости неба начинала кружиться голова, и он боялся потерять равновесие.- "И они поют, поют совсем по-другому, чем там, внизу". 
Он нерешительно посмотрел на Эрендис, но подумал, что девушка вряд ли разделит его восторг, и потому мысленно обратился к Тэлве: 
- Как ты думаешь, если мы поднимемся повыше, нам удастся достичь того места, где рождаются звезды? Прикоснуться к ним? 
Гэлу тем временем осторожно двигался вперед. Каменная полоска под ногами становилась все уже, через несколько шагов эльфу пришлось вплотную прижаться к скале, пальцы лихорадочно нащупывали неровности и выемки в камне, на случай, если вдруг... 
Карниз сейчас сузился настолько, что стал шириной всего в половину ступни, ноги были готовы в любое мгновение соскользнуть в пустоту. А тут еще и поворот – скала выпучилась острым выступом, и что там, за ним, не видно. Может, повезет, и тропа расширится. А может, исчезнет совсем. Не угадать. 
Гэлу остановился, переводя дух, уткнулся покрытым испариной лбом в холодный камень. Здравый смысл настойчиво твердил - самое время повернуть обратно. Можно пойти в обход. Эрендис вон лезет куда-то вверх, может, там тоже есть проход к перевалу. Но этот путь... он казался намного короче. Заманчиво короче. Здравый смысл был настойчив. Гэлу был упрям. Сделав глубокий вздох, он стиснул зубы и шагнул в пустоту. 
Нога нашарила что-то... какую-то еще невидимую опору... И тут же потеряла. Горсть мелких камешков с шумом посыпалась вниз. Где-то далеко внизу они прекратили полет, встретившись со своими спокойно лежащими на земле родичами. 
Эльф застыл распластавшимся на отвесной скале изваянием, пальцы намертво вцепились в камни, казалось, даже сердце остановилось. 
«Как же высоко... Если я сейчас сорвусь... Но я не сорвусь. Я ведь не сорвусь?» 
Нарушить спасительную неподвижность... Сделать еще один шаг... Шаг куда? 
Даже сама мысль о подобном безумии вызывала неприятные спазмы где-то в недрах сжавшегося в комок желудка. 
«Я не могу стоять так остаток жизни, - напомнил сам себе Гэлу. – Да и пальцы начинают цепенеть от боли и холода. Я попробую еще. Только один раз. Если не смогу нащупать уступ – вернусь...» 
На этот раз нога таки надежно уперлась в камень. Эльф осторожно перенес вес тела на эту удачливую ногу, качнулся, и... скрылся за поворотом. И с облегчением обнаружил, что опасная тропка вновь становится шире, постепенно выводит на крохотное плато, от которого вверх тянется пологая, обильно заросшая мхом расщелина. Добравшись до безопасного места, скалолаз рухнул на ближайший подходящий валун и на несколько мгновений замер, восстанавливая дыхание и ожидая, пока порывы горного ветра подсушат мокрые от пота волосы. 
Потом послал осанвэ Тэлве: 
- Я нашел великолепное место для подъема. Очень удобное. Вот только придется пробираться по этому карнизу, а он... очень опасный. Спроси остальных. Они видели, как я шел. Возможно, лучше попытаться подниматься на перевал другим путем?
Пока Тэлве любовался звёздами и думал, какие они на ощупь - тёплые или холодные, Гэлу успел скрыться за поворотом. Надо бы поспешить! Но Тэлве почти сразу остановился, ловя сменяющие одна другую мысли-образы. 
Удобный подъём к перевалу. Опасный карниз. 
Другой путь? 
Похоже, Гэлу едва не оступился, огибая камень, нависший над узкой тропой. И там едва есть куда встать - сначала одними пальцами ноги нашарить крохотный уступ, потом перенести туда вес тела, распластаться по скале и отпустить руку, скользнуть за поворот, не имея иной опоры - лишь эту ступеньку да гладкую каменную стену под руками. Дотянуться левой ладонью до начала горизонтальной трещины и, уже удобно ухватившись, поменять ногу - качнуться над пропастью. А дальше карниз делается шире, иди, как по ровной земле. 
Сам Тэлве рискнул бы пройти там. Он совершенно не боялся высоты, умел находить мельчайшие зацепки и держать равновесие, да и знал уже, что за поворотом тропа не обрывается в пропасть. Первому идти всегда труднее. 
Но вот остальные... Может быть, и вправду не торопиться? Он посмотрел на Нэнле, с её заплечным мешком, с её юбкой... 
(осанвэ Гэлу: Моё уважение, скалолаз. Но вряд ли все смогут здесь пройти. Попробуем найти другую дорогу. А если не выйдет... Как отдохнёшь, поищи, есть ли там, куда привязать верёвку.) 
Тех, кто шёл следом, Тэлве предупредил: 
- Перевал близко, Гэлу видит его, но здесь опасный участок. 
И, глядя вверх: 
- Эрендис! Тинвэ! Что у вас? 
Наконец над краем карниза показалась взлохмаченная рыжая голова Тинга, - он, так уж получилось, поднимался последним, - и мгновение спустя квендо легко выбрался на каменную тропу. 
- Нэнле, ты молодец! 
Тингрэлл широко улыбнулся успешно преодолевшей нелегкий подъем девушке. И тут же завертел головой во все стороны в поисках остальных участников похода. 
- Ну, дальше куда? И куда уже успел подеваться Гэлу? 
Гэлу неторопливо отвязал от пояса моток веревки, придирчиво оглядел острые валуны. 
«Да, пожалуй, тут можно закрепить веревку. И, пожалуй, с помощью веревки каждый из квенди сумеет миновать опасный карниз». 
Мысль о том, что ему, кажется, придется очень скоро возвращаться обратно тем же неприятным путем, заставила эльфа скривиться. Что ж, по крайней мере, на этот раз он будет отделен от падения несколькими локтями туго скрученной конопляной нити... 
Эрендис, до того пристально рассматривавшая склон горы, ответила не сразу - и она, и Тинвэ просто не восприняли вопроса. Но если Тинвэ думал о звездах, то Эрендис интересовала исключительно земля.
Точнее - камень. 
- У нас? - переспросила девушка. - У нас тут скала. Похоже, крепкая, без лишних камушков. А у вас? 
Должно быть, Эрендис и Тинвэ не услышали их разговора. Свист ветра заглушал слова, приходилось перекрикивать его. 
Тэлве уточнил, стараясь говорить громче и отчётливей: 
- Там можно будет подняться к перевалу? Гэлу нашёл тропу, но он там еле пролез. Если отыщем подъём попроще, будет неплохо. 
И добавил цепочку мысленных образов: 
(Очень узкий карниз над пропастью. За ним - плато и расщелина. Сильный ветер. Не уверен, что все смогут обогнуть этот камень.) 
- Здесь круто, но - камень! - крикнула Эрендис. - Погодите, я сейчас попробую забраться. 
Она задумалась, закусила губу, потом решительно тряхнула за плечо Тинвэ: 
- Эй, мечтатель, проснись! Я сейчас полезу вверх, если всё будет в порядке, потом бросишь мне веревку, по ней поднимутся другие. 
Не дожидаясь ответа, она принялась карабкаться по склону. 
Нагромождение камней, то нависающих над головой, то устремлённых ввысь неприступными стенами. Тропы дальше не было. То есть, Нэнле её не видела. Если бы ей надо было самой решить, как подниматься дальше, она подумала бы - это тупик, нужно спускаться и искать обход. Но на карнизе стояли всего четверо квэнди, а голоса остальных доносились сверху и справа. 
Хорошо бы иметь крылья, не карабкаться по склону, а взмыть в небо и очутиться наверху. Как птицы. 
Нэнле посмотрела на небо - ветер хлестнул по лицу, и она отвернулась, чтобы вдохнуть, но успела удивиться - как это облака бегут навстречу ветру? 
Эрендис решительно лезла. Склон был слишком крут, она едва находила, за что ей ухватиться, и пару раз едва ни соскальзывала. Только упрямство еще вело ее вперед. Здравый смысл давно остался... внизу, наверное. У подножия гор, не иначе. 
Девушка закусила губу, ее мышцы гудели от напряжения. Она одолела уже довольно большой путь, и падение сейчас было бы... об этом и подумать было страшно. Впрочем, она и не думала. Она не думала ни о чем, кроме камней перед собой. Уцепиться за этот, подтянуться, нащупать опору ноге... всё снова... 
Отрешенная больше, чем мечтатель в грезах, она начала ощущать дыхание камня под своими руками. Она начала чувствовать жизнь, едва заметно текущую в нем. Она стала прислушиваться к нему. 
Лезть стало значительно легче. 
Неожиданно она поняла, что перед ней - не склон, а новая площадка. Эрендис вползла на нее, распрямилась. Странно, она сейчас не ощущала гордости от покорения стены - потому что не было покорения: было общение с камнем, была его помощь. Не было борьбы. 
- Тинвэ, давай веревку! - крикнула она. - Эй! Тут можно влезть, но очень трудно. У вас там как? 
- Я лучше сам залезу к тебе,- откликнулся квендо.- Вместе с веревкой. 
Он поднимался гораздо медленнее Эрендис, пару раз едва не сорвался, но в конце концов оказался рядом с девушкой. Вытер пыльной ладонью пот со лба - на лице остались разводы. Вытащил из заплечного мешка свернутую веревку и растерянно огляделся: 
- Только вот, к чему ее тут привязать? 
Тингрэлл удрученно поежился. 
«По карнизу, говорит Гэлу, пройти можно, но опасно. Лезть наверх, говорит Эрендис, подняться тоже можно, но очень трудно...»
Он покосился на Нэнле с ее юбкой и в очередной раз пожалел, что квенди не летают, как птицы. Впрочем, от подобных мечтаний сейчас никакого толку. А может быть... Нет, ну может же такое быть...» 
Тинг закрыл глаза. 
Музыка, суровая торжественная мелодия гор – неприступная, уверенная, влекущая. Эльф слушал, эльф пытался повторять, где-то внутри, в самой глубине сердца. Идешь ты или летишь – неважно. Там, где тропа опасна и трудна, камни сами лягут тебе под ноги, горный уступ удержит твою руку, скала подставит устойчивое плечо. Потому что мы, квенди, одно целое с этими горами, с этим пронзительным небом над головой, с этим миром. 
«Великие горы, пожалуйста, помогите мне. Я так хочу дотронуться до звезд...» 
Тингрэлл не раскрывая глаз зашагал по карнизу, прижав ладони к каменной стене, легко и непринужденно, словно опасное восхождение на самом деле просто танец, а переход по карнизу всего лишь один из сложных, и в то же время грациозно-изящных пируэтов. 
Он раскрыл глаза только там, где ему пришлось встать на цыпочки на тоненьком краешке карниза, там, где нужно было шагнуть в неизвестность, за поворот. Замер, и послал короткое осанвэ Гэлу: 
- Покажи.
Гэлу от неожиданности аж моток веревки из рук выронил. 
По его мнению, Тингрэлл всегда был «со странностями». Но сейчас уж прямо сам себя превзошел. Если грохнется - ведь даже костей не соберем. Гэлу вновь пережил отголоски того острого приступа страха, который он совсем недавно пережил на этом карнизе. 
«Он что, вообще не соображает, что делает?! Опасно ведь». 
Однако просьбу приятеля исполнил моментально, не раздумывая. Мысленная картинка тропы за поворотом унеслась к Тингрэллу. 
И Тингрэлл шагнул. Так же легко и точно, как шел до сих пор. Теперь он видел скрытую от собственного взора тропу глазами друга, а остальное честно рассказывали горы – пели одобрительно, обещали поддержку и уверенность. 
Квендо миновал поворот, нога точно ступила на самый устойчивый из возможных уступов, руки оттолкнулись и точно ухватились за надежные камни, еще несколько быстрых шагов, и Тингрэлл, отрешено улыбаясь, стоял рядом с Гэлу. 
- Ты ненормальный... – Выдохнул Гэлу, и непонятно было, спрашивает он или утверждает это. 
- Спасибо. Я тоже рад тебя видеть. – Тингрэлл легкомысленно тряхнул копной рыжих волос и мечтательно добавил. – Знаешь, мне кажется, квенди все-таки летают... 
Эрендис осмотрела площадку, где они стояли... Привязать было действительно не к чему. Ни один из здешних камней не внушал ей доверия, а подходящего скального выступа было не найти. 
- Ну, в случае чего в руках удержим? - обернулась она к Тинвэ с полувопросом-полуутверждением. 
В руках… Тинвэ с сомнением оглядел уступ скалы, на котором оказались они с Эрендис. Слишком тесно. И поверхность наклонная, да ветер еще. В случае чего, и зацепиться-то не за что. Разве только - вон за те два выступа, торчащие вверх, словно зубы. Слишком толстые - веревки не хватит до низа, если к ним привязывать. А вон тот камень - узкий и длинный, было бы удобно, но выдержит ли он вес квэнди, не скатится ли в пропасть. Если только… 
Тинвэ подошел к длинному камню и попробовал сдвинуть с места. Тяжелый. И все же недостаточно тяжелый. Эльф поднатужился и покатил его к выступам. Немного подумал, развернул поперек щели между «зубами». Есть! Теперь можно смело привязывать - камень не упадет. Эльф радостно улыбнулся Эрендис, закрепил веревку на «перекладине», к свободному концу привязал камешек поменьше, чтобы веревку ветром не отнесло, и свесил голову вниз: 
- Тэлве, лови! 
Конец веревки с грузом лишь немного не достал до земли - закачался на уровне колен Тэлве. 
- Мы тут, наверху, все не поместимся,- крикнул Тинвэ.- Только трое-четверо сразу. Кому-то надо будет лезть дальше, чтобы освободить место. 
- Ну, так я вам место и освобожу, - пожала плечами Эрендис и полезла вверх. 
Ей было гораздо интереснее безмолвное общение с горами, чем с сородичами. Особенно с теми, кому еще надо помогать залезть! 
Сморщившись при мысли о «недотепах» внизу, девушка оставила сознание открытым лишь горам. И крутой холодный склон стал могучей теплой грудью великана, который ласково позволяет малютке-квэндэ ползти по нему, ледяной ветер теперь всего лишь охлаждал разгоряченное лицо, каменные выступы, за которое легко ухватиться, просились в руки сами. 
Позабыв о спутниках внизу, Эрендис упорно ползла к перевалу. 
Тэлве мысленно обратился к Гэлу и Тингрэллу: 
- Мы поднимемся здесь. Встречаемся у перевала. Улыбка.

* * *

Где при помощи верёвки, где, неспешно выискивая опору для рук и ног и подтягиваясь, квэнди выбирались к перевалу. По сравнению с горами они были лишь крохотные точки. Жучки в складках древесной коры. 
За перевалом открылись новые склоны. Величественные вершины, уходящие ввысь. Кажется, нет им предела, за одной возникает другая, ещё выше. Неужели они и впрямь сомкнутся с небом? 
Тёмные ущелья. Песня ветра, летящего по узкой теснине, вырывающегося на простор. За перевалом - спуск в долину. 
Ледяная вода ручья. Сначала слышен просто шум воды где-то под ногами, глубоко под большими глыбами. Поднимешься выше - там можно лечь на камень и дотянуться до воды, зачерпнуть и напиться из горсти. 
Впереди - светлая стена, неожиданная в этих горах, сложенных из тёмно-красного камня. Это ледник. Внизу он подтаивает, и из него берёт начало ручей. Лёд здесь ноздреватый, в нём полно камней и песка. На ощупь он такой же холодный, как окрестные скалы. Только возьмёшь пригоршню снежной каши, сожмёшь - и она тает, течёт водой из кулака, оставляя на ладони песчинки и пару галек. 
Глыба спрессованного снега со льдом откололась и разбилась, прокатившись по руслу ручья. Там, откуда она рухнула, осталась почти гладкая стена. Приложишь к ней растопыренную ладонь, подержишь - пальцы совсем закоченеют, а на стене останется вдавленный отпечаток. 
Гэлу зябко передернул плечами. Холодно. Ледяные обломки быстро тают в ладонях, остается только мокрый холодный песок. И вот это оно, обещанное чудо? Ни травы, ни деревьев, голые, озябшие от ветра камни да эта, застывшая в белые глыбы вода. Он задумчиво попробовал на вкус несколько глотков из ручья. Ну вот, руки замерзли скорее, чем квендо успел утолить жажду. Вода студеная, такая, что от холода сводит челюсти, без вкуса и запаха, пьешь, и даже не чувствуешь, что это вода – так, сплошной мокрый холод. Да и сама тема гор тут меняется – тяжелая, довлеющая, величественная и в то же время чужая. 
Эльф в задумчивости присел на камень. Определенно, ему тут не нравилось. Он не чувствовал единения с этим местом, такого, как в родном лесу. Слишком много камня вокруг, слишком мало жизни и тепла. Тоскливо... 
Тингрэлл же, наоборот, был в полном восторге от гор, от ледника, от новых впечатлений. Так красиво, каждый новый подъем не похож на предыдущий. А сколько, оказывается, есть на свете всевозможных камней – разных цветов, разных на ощупь, разных «на звук». Вот казалось бы – ну что такое камень? А ведь он тоже поет, поет не хуже цветка или молодого побега. Просто когда он один где-то среди густой травы, голос его почти не слышен. Зато тут, в горах, камни звучат «хором», дополняя и подчеркивая голоса друг друга. Тинг всегда любил «растворяться» в музыке мира, пропускать через себя все многообразие этого несмолкаемого хора, слушая, запоминая, пытаясь повторять про себя особенно понравившиеся мелодии. Горы щедро делились с ним своим величественным звучанием, а рыжеволосый эльф был поистине благодарным слушателем. 
А вот и долгожданный снег. Гэлу кривится – холодно. Ерунда. Теплые пальцы легко оставляют отпечатки на идеально-белом гладком ледяном сколе. Вот это будет ладошка Тингрэлла. Потом мы пойдем дальше, а отпечаток останется. Интересно, как долго он проживет тут. Если будем возвращаться обратно этой же дорогой, надо не забыть проверить... 
Эльф с восторгом нагребает сразу две горсти снежной каши, наскоро лепит неровный снежный комок – ну, кому тут холодно, сейчас согреетесь. 
Ловкий бросок – ага – снежок врезается в камень над головой Тинвэ, холодные брызги сыплются тому точно за шиворот... 
Тинвэ стоял, прислонившись к скале, и с интересом наблюдал за сородичами. Значит, если приложить к ледяной стене ладонь, остается отпечаток. Интересно. Но мало. А вот если попробовать чем-нибудь острым? Можно сделать рисунок. Да не просто рисунок, а объемный - вроде тех фигурок, которые получаются из глины. 
Квэндо принялся сосредоточенно рыться в мешке, отыскивая нож. Нож у него был вполне приличный - узкий и длинный осколок камня, туповатый, правда, и тяжелый, но зато много прочнее костяных. 
Внезапно за шиворот Тинвэ посыпалось что-то мокрое и холодное. Он выпрямился, удивленно моргая, и увидел донельзя довольную физиономию Тингрэлла. 
- Эй, кто тут хотел снега? 
Тингрэлл с готовностью состряпал еще один снежок, слегка подкинул его в ладони, чуть прищурил левый глаз, откровенно прицеливаясь в удивленного Тинвэ. 
И тут же охнул, от изумления выронив снежный комок, потому что чужой снежок, свиснув, угодил ему по макушке. 
- Ай, мои волосы, хо-о-олодно же! 
Рыжая шевелюра квендо была теперь набита снегом, а заодно и песком, он замотал головой, разбрасывая во все стороны ледяные крошки. 
Гэлу удовлетворенно потер ладони. 
- Ты хотел снега, Тинг, разве нет? – Съехидничал он. – Еще? 
- Угу... – Тингрэлл уже снова стоял со снежком в руках. Бросок, и Гэлу недовольно схватился за обожженное холодом ухо. 
- Ах, так!!! 
Дальше снежные шары так и замелькали в воздухе, причем оба эльфа немедленно поняли, что просто стоять на месте в этом развлечении не стоит, поэтому принялись по ходу дела носиться друг за другом по всему склону, прячась за камнями, или, что тоже удобно, за подвернувшимися под руку сородичами; в итоге всего за несколько мгновений снегом, так или иначе, были облеплены все участники похода. 
Тинвэ охотно принял участие в новой забаве, и, хотя от ледяной стены ощутимо тянуло холодом, очень скоро ему стало жарко. Квэндо налетел на Тингрэлла, пытаясь затолкать тому за шиворот пригоршню снега, и оба свалились на землю, хохоча и дрыгая ногами. Тинвэ вскочил первым и помчался прочь, зачерпнув на бегу еще белой рассыпчатой массы. Завернул за скалу, осторожно выглянул. Оказалось, никто не гнался: Тинг теперь перекидывался снежками с Гэлу и Тэлве. Тинвэ молча наблюдал за ними, улыбаясь и переводя дух, как вдруг взгляд его упал на плотный комок, все еще зажатый в кулаке. На снежке остались глубокие вмятины от пальцев квэндо. Тинвэ взволнованно облизнул губы, покрутил головой, высматривая участок нетронутого снега, и, найдя, решительно зашагал туда. Опустился на колени, сгребая пушистую массу руками и время от времени дыша на озябшие пальцы. Чей-то снежок шлепнул его по затылку, но квэндо даже не обернулся, всецело поглощенный своим занятием. 
Нэнле встала на цыпочки, чтобы дотянуться до ровного участка льда. Просто отпечатывать пальцы ей показалось мало - вот точка-серединка цветка, вот лепестки... 
Над её головой разбился снежок. Нэнле обернулась в притворном гневе, вся осыпанная снегом. И тут же рассмеялась, не в силах быть сердитой. 
Снег таял в волосах и холодными каплями стекал за шиворот. Нэнле попыталась вытряхнуть его - и тут же была осыпана снова, когда наспех слепленный снежок развалился в полёте. 
Она стояла и смеялась, оставив попытки избавиться от снега. Потом тоже скатала снежок и подбросила его вверх - высоко-высоко, как только можно, к самым звёздам. Снежный комок взлетел по крутой дуге, начал падать, и его сшиб другой, пущенный чьей-то меткой рукой. Все снова осыпаны снежной крошкой. 
Было весело, но в какой-то миг Нэнле решила всё-таки отдохнуть, а заодно избавиться от льдинок в волосах. По осыпи, сбегавшей возле края ледника, поднялась чуть повыше, за большую глыбу, куда не долетали снежки. Достала деревянный гребень, медленно вытянула из косы цветной шнурок. Холодный и сырой ветер с ледника на миг взметнул её волосы. Нэнле принялась расчёсывать длинные пряди, после заплетая их в косички. 
И увидела... настоящее чудо. Здесь, где даже мох не рос, выше по склону всё-таки угнездился цветок. Похожий на прозрачную желтоватую звёздочку. Нэнле быстро доплела косу. Выглянула из-за камня: 
- Айе, квэнди! Я нашла цветок! - и поспешила туда, посмотреть, какой он вблизи. 

* * *

Большая горная кошка была голодна. Совсем недавно она принесла на свет двух здоровеньких рыже-пятнистых котят, все еще слепых, но уже не по-детски (или наоборот по-детски) прожорливых. 
Первое время она почти не покидала небольшую расщелину, - разве что высовывалась перехватить комок-другой снега, - грела, вылизывала, поила молоком малышей. И вот теперь молока почти не осталось, и тройной голод выгнал пуму-мать на охоту. Сейчас ей было все равно, какой, большой или малой, окажется добыча – мышь, птица или горная коза. Главное наполнить желудок, напиться теплой крови и скорее обратно, к котятам. 
Пума торопливо втянула воздух, принюхиваясь. Светлый кончик упругого хвоста в нетерпении подрагивал, - кошка спешила: найти, поймать, насытиться… Она ощущала какой-то новый, незнакомый запах, запах живых существ – совсем рядом, ниже по склону. 
Песочно-рыжий силуэт стремительно метнулся вниз, распластавшись в воздухе мгновенной размытой тенью. Несколько беззвучных прыжков с камня на камень, и вот уже кошка затаилась на почти отвесном горном карнизе, нависающем над ледником. 
Существа – шумные, беспечные, теплые и, - какая удача, - крупные, много мяса, можно поесть сейчас и оставить про запас, - резвились на склоне, словно молодые горные козлята. Вертикальные кошачьи зрачки сузились от напряжения - охотница выбирала себе жертву. 
Вот одно из существ неосмотрительно отдалилось от собратьев, поднимаясь по осыпи вверх, прямо навстречу скорой смерти. Каким-то своим звериным чутьем пума моментально определила - самка. Значит, слабее. Значит, еще легче будет справиться. Да и вообще, будущая добыча, хоть и невиданная раньше, выглядела легкой. Ни когтей, ни крепких зубов, движения неуверенные, движется медленно и осторожно, сама бы горная кошка преодолела подобное расстояние в один прыжок... 
Вот невиданный зверь остановился, нагнулся, рассматривая что-то среди камней, словно нарочно подставляя спину... Не раздумывая дольше, пума прыгнула, взметнув за собой веер острых снежных брызг, выпустив когти и метя точно на загривок жертвы... 
Эрендис стояла в стороне от общей забавы. Девушка испытывала странную смесь восторг и раздражения: на фоне величия горной страны ребячество сородичей казалось ей более чем неуместным. 
И вдруг она увидела, как мир синевы и серебристого снега рассекла желто-бурая тень. Зверь! Неведомый зверь, много крупнее тех, которых квэнди встречали у Озера, и... Эрендис неизвестно как поняла, что этот зверь прыгнул, чтобы убить. Этого слова не было, но осознание этого вырвалось из недр души в сознание. 
От ужаса Эрендис завизжала, завизжала так пронзительно, как ей никогда в жизни не доводилось кричать, и горное эхо подхватило отчаянный голос девушки, перекидывая его от скалы к скале, словно мячик, и крик ужаса заметался по площадке, как только что летали снежки. 
Нэнле успела услышать этот крик и понять, что случилось что-то очень плохое. С кем? Обернуться она уже не успела, и не увидела, что же обрушилось ей на спину. Удар в спину, удар о камни, боль. Невыносимая боль, она повсюду, и невозможно пошевелиться, закричать, как-то заслониться. Что это? 
Больно. И холодно, как же холодно. 
Боль затопила всё, ледяная и острая, рвущая тело, звенящая. Мир быстро-быстро закружился вокруг, сжался в точку. Исчез. 

Снежная фигурка все больше напоминала квендо, сидящего, обхватив колени руками. Тинвэ прервался, чтобы подышать на озябшие пальцы, и замер, настигнутый пронзительным воплем, полного такого беспредельного ужаса, что у эльфа по спине пополз колючий озноб. 
С кем-то случилась беда. 
Тинвэ вскочил на ноги и, не раздумывая, помчался на крик. Обогнул скальный выступ и застыл: то, что он увидел, не могло быть реальностью. Просто никак не могло. 
Нэнле, неподвижно лежащая в луже крови – подол платья задрался, нога неловко подвернута. А над ней... Тинвэ никогда не видел таких существ. Огромный желто-рыжий зверь прижал острые уши к черепу и утробно заворчал, наступив когтистой лапой на спину девушки. 
Эльф остановился, не сводя глаз с чудовища. Страх, от которого в первое мгновение мучительно заныло в груди и ослабели колени, неожиданно отступил, сменившись одной-единственной мыслью: Нэнле нужна помощь. 
- Убирайся отсюда! – Тинвэ и сам не знал, выкрикнул ли он это вслух или только мысленно. Нагнулся, схватил первый попавшийся камень – с кулак величиной – и с силой запустил в глаз страшной твари. 

Теплая кровь жертвы пахла жизнью и сытостью. М-рррр. Хорошо. Одно из существ тут же завыло-завизжало, - пума неодобрительно прижала уши, не прерывая, впрочем, свою трапезу. 
Она и не надеялась остаться незамеченной. Теперь это и не имело значения. По простым звериным правилам, эти существа, не наделенные природой ни рогами, ни когтями, ни сильными зубами, при первом же знаке опасности должны броситься наутек в поисках спасения. Пусть бегут, ей, пуме, вполне достаточно будет и одной, вот этой, мясной туши... 
Еще одно существо показалось из-за камней. Странно, вместо того, чтобы бежать прочь, оно явно направлялось в сторону трапезничающего зверя и его жертвы. 
Желтые глаза угрожающе уставились на пришельца. Неужели он хочет отобрать добычу?! Не выйдет. 
Большая кошка ощетинилась, и, демонстративно наступив лапой на тело квендэ, оскалила клыки и недобро зарычала - это моё! 
Существо боялось, - пума ясно ощущала запах его страха, - и в то же время оно пыталось... пыталось... 
Словно вскользь прикосновение чужой воли, крик, резкий, с нотками угрозы. И почти сразу же удар - тяжелый камень рассек шкуру и едва не выбил глаз зверю.
"Да, я не ошиблась, оно хочет МОЮ добычу!"
Боль привела пуму в ярость, - кошка зашипела, и, оставив всякую осторожность, а заодно и трапезу, бросилась на обидчика...

В страхе прижавшись к скале, Эрендис почувствовала, что в ее руке рыхлый снег сжался в упругий комок. Не раздумывая, девушка метнула этот снежный ком в глаз зверю, прыгнувшему на Тинвэ.
Попала.
Испуганный крик Эрендис застал Тэлве на самом краю ледника. Эльф от неожиданности утратил равновесие и наступил на хрупкий край. Он успел заметить, как прыгнул желтовато-серый зверь, и тут подтаявший лёд обвалился. Тэлве полетел вниз в компании ледяных обломков. Он перекатился по осыпи, увидел выше на тропе Ингвэ, который вроде бы бежал наверх и остановился. 
Не задумываясь, не замечая ушибов - "мне помощь не нужна", рывком поднялся и побежал следом. 
Ужас, боль и пустота, голод и гнев, гнев и страх боролись там, наверху. Некогда было спрашивать, что случилось. 
Дальше всё произошло быстро. Тэлве увидел, как зверь летит на Тинвэ, как комок снега рассыпается по морде убийцы, как Тинвэ отпрыгивает, но лапа с огромными кривыми когтями ударяет его в бок. 
Шипение, вой, рычание, чей-то крик. Оскаленная морда, совсем близко. Шерсть под руками, клубок тел катится по снегу и камням, мокрую шкуру нипочём не ухватить, не оттащить зверюгу, удар кулаком слишком слабый, под руку попадается камень или льдина, что-то прочное, как камень, что-то острое, как коготь, и Тэлве бьёт этим камнем прямо в надвигающуюся пасть зверя, попадает в нос, и тёплая солёная кровь брызжет ему в лицо, ничего не видно, но страха нет, просто нет, Тэлве бьёт ещё и ещё раз, не видя куда... 

Что-то острое и горячее полоснуло Тинвэ по ребрам. Эльф потерял равновесие и кубарем покатился по мелким камням. Тут же вскочил, прижимая ладонь к боку, готовый мгновенно метнуться в сторону, уйти от удара. Но чудовище больше не нападало. Оно сцепилось с кем-то из квэнди - Тинвэ не удалось разглядеть, с кем. 
- На помощь! - заорал он не то вслух, не то мысленно, а может, то и другое сразу.- Здесь урргха! 
Судорожно зашарил дрожащими от напряжения пальцами по земле, подобрал еще один камень, побольше первого, заковылял было к сражающимся, но внезапно остановился. 
- Оставь нас! - ужас и растерянность, охватившие Тинвэ в первый момент переплавлялись сейчас в яростную решимость, отчаянную готовность сопротивляться. 
- Уходи! Беги прочь! Вместе мы все равно одолеем тебя! - каждая мысль квэндо, обращенная к зверю, била подобно острому камню, обжигала огнем. Впервые пробудившаяся воля к борьбе стала оружием. 

За все время похода Ингвэ практически не принимал участие в каких-то общих действиях. Эльф был потрясен каждым клочком открывающегося перед ним мира. Он мог замереть на месте и долго любоваться каким-то особо красивым бликом на снегу, так что его приходилось уводить оттуда чуть ли не силой. 
Когда появилось это, Ингвэ в очередной раз любовался красотой мира. От этого его отвлекли крики. 
Эльф оглянулся. И чуть было не замер снова: Нэнле лежала на тропе. С ней случилось что-то, очень плохое и непоправимое – это Ингвэ понял сразу. Дальше в памяти остались только обрывки: Тэлве, бьющий эту тварь камнем, замерший рядом Тинвэ… Для раздумий времени больше не оставалось, эта тварь могла сделать плохое еще и с Тэлве. В один миг Ингвэ сориентировался. Вот когда ему пригодилась его наблюдательность: почти рядом с тварью и Тэлве был обрыв – не очень высокий, но если она оттуда упадет, вряд ли выберется. Значит… 
- Гоните ее к обрыву, - крикнул он всем, хватая камень. И, подбежав к дерущимся, ударил тварь по голове: 
- Прочь! Прочь! Ну же! 
Пришедшая, наконец, подмога воодушевила Тинвэ. Даже боль в распоротом боку, казалось, поутихла. Квэндо добрался до чудовища и тоже принялся молотить его камнем, не слишком разбирая, куда попадает, и яростно вопя. 

Странные существа. Они вели себя совсем не так, как ожидала голодная кошка. С виду такие безобидные, на деле они чем-то напоминали волчью стаю. Стоило ей наброситься на одного их «укусивших» острым камнем, как тут же, откуда не возьмись, налетели еще двое. Боль от ударов, - рассеченный до крови нос исторг из пасти хищницы громкое шипение, - заставила пуму рассвирепеть и испугаться одновременно. Уже и непонятно было, кто на кого охотиться, кто от кого отбивается. Она раздавала удары направо и налево, - когтями, зубами, снова когтями, чувствовала запах крови вокруг, и все же движения эти никак не приносили ей облегчения. Упрямые существа не сдавались, болезненные уколы сыпались со всех сторон. Кошка начала медленно пятиться, еще толком не понимая куда, стараясь стряхнуть с себя вцепившиеся в нее тела, увернуться от острых камней... 

Гэлу и Тингрэлл, увлеченные игрой в снежки, оказались дальше всего от происходящего. Долгий визг Эрендис сначала поверг двух эльфов в краткий столбняк: они просто застыли, - в каждой руке по снежному шару, - с недоумением уставившись друг на друга. И только потом волна ощущений товарищей – боль, страх, гнев - настигла их, заставив со всех ног припустить вверх по склону. 
Одно неподвижное тело на примятом снегу, - Нэнле, - пустое, словно небрежно сброшенная одежда. Алые пятна на белом, холод, пустота. Тинг останавливается так внезапно, что Гэлу почти налетает на него, что-то кричит, тянет вперед. В глазах друга удивление и отчаяние одновременно. Не время, не сейчас. Совсем рядом, у самой кромки обрыва, копошится клубок тел. Снег там тоже весь заляпан красным, в красном одежда эльфов и шерсть большого незнакомого зверя – мелькают когти, мелькают камни в руках Ингвэ, Тэлве и Тинвэ... 
Гэлу по привычке завертел головой по сторонам, с трудом удержавшись от реализации первой шальной мысли – тоже схватить камень и присоединиться к друзьям. Вокруг только лед и камни, одна неровная ледяная глыба, остаток какого-то старого оползня, скособочилась на самом краю, кажется, вот-вот свалится вниз. Взгляд эльфа зацепился за тонкий моток бечевки на поясе все еще ошалевшего от того, что произошло с Нэнле, Тингрэлла. 
- Тинг! – Заорал он, осененный внезапной идеей, - Тинг! Давай сюда веревку. 
И, сунув один конец бечевки в руки другу.
- Видишь вон ту большую ледышку?! Привязывай, скорее!!!
Сам Гэлу был не большим мастером вязать петли, поэтому, сунувшись в гущу драки, он просто попытался намотать веревку на зверя, как попало, лишь бы удержалась хоть несколько мгновений. Острые когти немедленно полоснули его по плечу, оскаленная пасть мелькнула у самого лица...
- Толкай! Толкай глыбу!
Пума коротко взвыла, почувствовав неожиданный рывок, попыталась избавиться от кое-как напутанной на лапы и голову веревки, когти зверя опасно заскользили по льду...
Миг, и, влекомая тяжестью ледяной глыбы, кошка с коротким визгом сорвалась вниз, исчезнув за краем обрыва. Где-то внизу послышался звук падения, горы отозвались длинным угасающим эхом, и наступила тишина...

Глыба льда, покатившись вниз, рванула с обрыва зверя-убийцу. 
Когти падающей пумы потащили Тэлве за собой, пропасть накренилась ему навстречу, пальцы проскребли по камню и льду. Кошка исчезла внизу. 
Тэлве держался за камень и не понимал, где земля, где небо, куда надо ползти, чтобы прочь от обрыва, почему всё так кружится и качается - невозможно даже на четвереньки подняться, не то, что на ноги. 
Горы были такими прочными, и вот они тоже качаются, как волны озера. Озеро... Перед глазами всё плыло, серые камни казались то близкими, то вдруг невероятно далёкими, почти как звёзды. Звёзды... 
Чья-то рука неуверенно ухватила Тэлве за шиворот, неровными рывками потащила прочь от обрыва. 
- Тэлве!.. 
Глаза Гэлу черные, как два бездонных колодца – сплошные расширившиеся то ли от боли, то ли от запоздалого испуга зрачки. Разодранный рукав рубахи быстро промок, пропитавшись кровью, и почти сразу же начал обледеневать. Квендо почувствовал пронизывающий до костей холод, хотя раньше никогда толком не мерз во время похода. Словно вместе с алыми каплями уходило из тела тепло... А вокруг на снегу было так много красного. Слишком много. На Гэлу накатил страх, почти панический страх от мысли о том, что еще кто-нибудь из товарищей может «перестать быть», как это уже случилось с Нэнле. 
Вот и Тэлве... Тут, и в то же время словно где-то... Далеко. 
Квендо крепко схватил друга за плечи, почти грубо встряхнул, не осознавая, что, возможно, причиняет тому боль. Главное, чтобы он «не уходил», чтобы откликнулся на голос, на движение, хоть на что-нибудь. 
- Тэлве! Тэлве, ты меня слышишь?!!! 
- А? - звуки окружающего мира доносились смутно, как сквозь толщу воды. Тэлве понял, что кто-то его о чём-то спрашивает, куда-то тянет. Сделал пару неверных шагов - камни выворачивались из-под ног, как живые. На миг вокруг стало совсем темно, а потом сразу оказалось, что он сидит на снегу недалеко от обрыва. Как сюда добрался - непонятно. Гэлу тормошил его, вроде бы заставляя встать. Тэлве поднял голову и сказал: 
- Да, слышу. Сейчас встану, - кровь и грязь застыли коркой, стянув ухо и щёку, пальцы на левой руке не шевелятся, рёбра отзываются болью при каждом вдохе. Это не считая множества мелких ран и ссадин. 
Остальные выглядели не лучше. Но они хотя бы были. 
- Тебе руку надо перевязать, - на середине фразы звон в ушах рассеялся, и Тэлве понял, что говорил слишком громко. Поморщился. Подумал, что надо бы найти плащ, от него можно отрезать полосы для перевязки.

«Надо перевязать... Надо...» - Слишком громкий голос Тэлве словно прорвал плотину в мозгу Гэлу, и обрывки мыслей рванулись в его голову все сразу, беспорядочно, почти наперегонки. Мелодии других пострадавших от нападения зверя квенди звучали вокруг – какие-то надсадные, словно рваные, лишенные законченности и гармонии. И это красное. Красное на снегу... 
Эльф отчаянно пытался вспомнить зачатки целительских навыков. 
«Очистить раны... Сделать перевязку... Что еще нужно раненным?.. Обильное питье? Рядом река и ледник. Но... Слишком холодно, а тут не из чего развести огонь... Тепло и покой?.. Тоже, нет. Надо уходить, спускаться вниз. Быстро. Пока большинство еще в состоянии идти... Холод уже вгрызается в кости, тех, кто потерял много крови, он настигнет в первую очередь. Собрать все вещи, которые могут пригодиться... Оставить все лишнее... Интересно, этот зверь, он был один, или они промышляют стаями?..» 
- Тингрэлл! 
Рыжеволосый эльф продолжал стоять столбом на краю обрыва, без выражения глядя вслед сорвавшейся кошке, так что Гэлу пришлось почти кричать, чтобы привлечь его внимание. 
- Тинг, поднимись к..., - квендо запнулся, - ... к Нэнле. Забери ее плащ... 
Он с трудом подавил в себе безумное желание попросить проверить, что с девушкой. И так все было слышно. Вернее, не слышно. Мелодия квендэ Нэнле больше не звучала в мире. 
- Что?! – Глаза Тингрэлла недоуменно расширились. – Зачем? 
И с внезапной обидой: 
- Как ты можешь?.. 
- Он. Ей. Уже. Не понадобится. – Нарочито раздельно произнес Гэлу, ощущая себя почти негодяем. Что поделаешь, наши эмоции и здравый смысл не всегда советуют одно и тоже. 
- Эрендис, Ингвэ... – Взгляд его вопросительно скользнул по фигуре товарища. Одежда местами порвана, руки и лицо в царапинах, кровавые пятна на рубахе, но вроде все не так серьезно, как у Тэлве и Тинвэ, на которого Гэлу почему-то даже смотреть опасался, только краем глаза отмечая, что он, Тинвэ, как-то неловко возится на снегу, тщетно пытаясь подняться на ноги. 
- Помогите Тинвэ. 
И, уже обращаясь к Тэлве. 
- Нет, вставать тебе не надо. Во всяком случае, пока. 
Эльф зачерпнул полную пригоршню снега, осторожно размял в пальцах. 
- Наклони голову. 
От соприкосновения с раной снег быстро таял, стекая по щеке Тэлве грязно-красными струйками. Кожа местами вспорота, местами разорвана ударом звериных когтей, изрядный клок волос висит кровавым лоскутом, Гэлу очень надеялся, что холод снежной массы хотя бы немного ослабит боль. 
«Нужен нож. И тонкая, негрубая ткань» 
Нож нашелся не сразу. Мокрые озябшие пальцы слушались с трудом. Квендо несколько раз, согревая, дохнул на ладони, потянулся к подолу своей рубахи... 
Перевязка получалась не очень ровной и аккуратной, но держалась, вроде, крепко, да и кровь из очищенной раны уже почти перестала сочиться. 
- Что у тебя с рукой, Тэлве? И где еще тебя зацепило? – Закончив с первой перевязкой, участливо спросил Гэлу. 

Этот малый десяток шагов наверх, к телу Нэнле, давался Тингрэллу тяжело и мучительно. Он готов был буквально возненавидеть Гэлу за то, что тот отправил его туда. 
Девушка, - нет, уже не девушка, тело, - лежало лицом вниз, светлые волосы беспомощно разметались по снегу и по хрупким плечам, изящная линия которых была безжалостно изломана ударом хищницы. 
Тинг судорожно сглотнул, - от вида страшной раны на шее Нэнле его замутило. Плащ, который так некстати понадобился Гэлу, - надорванный, в пятнах крови, - бесполезно сбился на бок. Тонкая рука с непривычно вывернутым запястьем белизной почти не отличалась от горного снега. 
«Ей, наверное, холодно... лежать так... О чем это я?! О чем...» 
Странное ощущение покоя, - полного, «неживого», леденящего кровь серым дыханием небытия, - неожиданно нахлынуло на Тингрэлла. Он медленно присел на корточки возле того, что еще совсем недавно двигалось, шутило, огорчалось, восхищалось новыми впечатлениями, растерянно улыбалось, путаясь в подоле платья. Все ушло. Куда? Неужели ничего не осталось? 
Спокойный, почти отрешенный интерес. 
Кровь, - густая, темная, тягучая, - она была повсюду, настойчиво липла к пальцам, - холодом, небытием, пустотой. 
Квендо осторожно приподнял тело девушки за плечи и перевернул на спину. Завязки плаща туго впились в кожу, запутались на шее при падении. 
«Она так совсем не сможет дышать... Надо развязать... Гэлу был прав, надо...» 
Шнурок поддался неожиданно легко, одним движением. Нэнле даже завязывала собственный плащ неловко, каким-то смешным неуверенным узлом. 
Тингрэлл вздохнул. Застывшее лицо девушки казалось удивленным и обиженным одновременно. 
- Прости меня... Нэнле. Ты... Знаешь, ты есть. 
Он осторожно дотронулся до лба, потом до груди, в глубине которой неровно билось сердце. 
- Тут… И вот тут. Ты есть, и ты будешь «быть»... Пока мы помним... 

Все закончилось внезапно. Только что мир был круговертью алого, белого, черного и золотого и вдруг замедлил вращение. Но не остановился вовсе - полз куда-то мимо Тинвэ, и от этого движения было муторно, и комок подкатывал к горлу. А может, все дело было в противном сладковатом запахе. Квэндо посмотрел на красное месиво, которое почему-то оказалось прямо под носом, и хотел было отодвинуться от него, но почему-то вместо этого ткнулся отяжелевшей головой в землю. А невидимый мир продолжал свое отвратительное кружение. И, наверное, от этого так жгло бок. Очень хотелось дотянуться до больного места и убрать то горячее, что впивалось, кажется, до самых ребер, но не было сил пошевелиться.

Ингвэ пытался отдышаться. В ушах у него все еще стоял грохот, с которым зверь исчез за краем скалы. Правая рука, которой он сжимал камень и бил тварь, почти не слушалась. 
Эльф огляделся. Гэлу что-то говорит Тэлве, пытается помочь встать. Тинвэ лежит на земле. Надо бы подойти к нему, помочь… Нэнле… Ингвэ подошел к лежащей неподвижно эльфийке. Разум еще отказывался воспринять ее как неживое, не-живое. Ингвэ опустился рядом с ней на колени и провел рукой по лицу, закрывая ей глаза. Почему-то ему казалось неправильным, чтобы она так же лежала, смотря – нет, уже не смотря, - просто в глазах отражалось небо. 

Холодно. Пусто. Тихо. 
Как сквозь дымку, виднеются горы. Или это облака? Туман? Я упала? Почему ничего не слышно? Я упала, ударилась, но почему-то продолжаю падать всё дальше. Я ничего не слышу. Туман. Где же все, куда всё делось? Мы были в горах. Я нашла цветок. Но здесь его нет. Где это - здесь? 
Нэнле хотела встать, хотя бы сесть, повернуть голову, остановить это жуткое падение, но вместо этого продолжала падать. 
А где мои пальцы? А где я? Здесь ничего нет. И меня тоже - нет. 
Она помнила, что была не одна, были и другие - вот же, высоко над головой. Они светятся. Они пылают. Зовут? Я не могу подняться, они слишком высоко, я падаю и не за что ухватиться, мне не вернуться туда. 
Если бы сердце испуганно билось, дыхание бы перехватывало, и тогда было бы не так страшно, как в этом бесконечном полёте всё вниз и вниз и вниз. Хотелось зажмуриться, свернуться в клубочек, но было нечем, это была память тела, уже бесполезная. 
Ты не тело. У тебя было тело - его больше нет. Ты была песней. Теперь слушай. 
И она услышала - где-то далеко, за туманом, за призрачными горами звучат голоса. Вроде бы кто-то напевает, и вроде бы женщина плачет, и вроде бы жужжит веретено пряхи. Там горит костёр. Иначе почему туман так светится? Там тепло, там будут мне рады. Они смотрят на меня из невероятной дали, их лица печальны. Но они ждут меня. 
Я приду, сейчас, надо только открыть глаза, надо проснуться, и всё будет хорошо. 

Услышав свое имя, Эрендис медленно пошла вниз, к Тинвэ.
Тот страх, который в первое мгновение заставил девушку действовать стремительно, сейчас сковал ее, как толстый лед. Разум отказывался вмещать случившееся; руки действовали помимо него. 
Эрендис села рядом с Тинвэ, осторожно коснулась пальцами того, во что превратился его бок. 
Она почувствовала его боль, но сознание еще не знало этого - боли - и нашло единственное сравнение: он мерзнет. Там, где мало тепла жизни, там - холод. 
Эрендис медленно, бережно начала греть - снимать боль. 

…Видимо, он каким-то образом оказался внутри костра. Только пламя совсем не грело - наоборот, было таким холодным, что Тинвэ начала бить дрожь. Но угли под ним были раскаленными, и никак не удавалось от них отодвинуться - казалось, они повсюду. Перед глазами, даже если опустить веки, плыло и качалось омерзительное красное марево. 
- Потушите костер,- пробормотал Тинвэ, сам не зная кому. 
И вдруг действительно стало легче. Жар, терзавший бок Тинвэ, начал уходить вверх, становясь горячими языками пламени, вытесняя тот, неправильный огонь. Угли, напротив, остывали. От них шло теперь приятное тепло, и Тинвэ тихо застонал от облегчения, чувствуя, что вот-вот уснет. 
- Тинвэ, да что ж ты делаешь?! - Эрендис почувствовала, что воля, противостоящая холоду, слабеет. - Тинвэ, ну не надо, не уходи, я же не удержу тебя, деревяшку безмозглую, - а сама не переставала бороться с тем холодом, который окутывал бок юноши. По щекам Эрендис текли слезы, от страха ли, от усилия, от отчаянья, - она не знала, да и знать не хотела. Как в связке тянут на себя друга, так она сейчас тянула на себя Тинвэ, не замечая, как в ее бессвязных фразах причудливо смешиваются ласка и ругань: 
- Ну хороший мой, ну не надо... чтоб тебя на ежа шлепнуло... ну ведь всё же обойдется, ты постараешься, и я постараюсь, и ты встанешь, ведь правда?.. я сама тогда шкуру с тебя спущу, да если тебя еще хоть раз угораздит под такое урргха сунуться, да я ему спасибо скажу, если он съест тебя!.. ну, оно заживет, честное слово, заживет, ну скажи что-нибудь... кутеныш ты беспомощный, куда ты без меня... ну, пожалуйста, Тинвэ, хороший, ну откликнись! 
- Я хочу спать,- пробормотал Тинвэ, пытаясь устроиться поудобнее. Но чей-то голос продолжал упорно звать его, и квэндо с крайней неохотой открыл глаза. 
И увидел совсем рядом заплаканную Эрендис. 
От изумления Тинвэ даже спать расхотелось. 
- Ты - плачешь?! Что стряслось? 
Он дернулся было встать, но тут же скривился от боли и опустился обратно на снег. 
- Что случилось, Эри?
- Ты еще спрашиваешь, негодник бессовестный... Тинвэ, не уходи, ну пожалуйста... 
Эрендис захлебывалась рыданиями, не замечая этого. 
Края раны под ее пальцами медленно сходились. 
- Да здесь я, здесь,- Тинвэ оторопело смотрел на девушку, совершенно не понимая, за что его обругали.- Я и не собирался никуда уходить, честное слово. 
Он кое-как приподнялся на локте и попробовал оглядеться. Мир опять закачался. 
- Где остальные, Эрендис? - тревожно спросил квэндо, очень стараясь не свалиться обратно.- И где урргха? 
- А ну лежи, заяц драный! - рявкнула Эрендис. - Лежи, пока бок тебе не перевязала.
Девушка рванула широкую полосу подола своей рубахи, рванула грубо и зло, вымещая на ни в чем не повинной ткани свою досаду на себя за свой страх, за эти слезы, которые она только сейчас заметила. С жалобным треском ткань порвалась. 
- Приподнимись. Слушаться не будешь, я тебя самого в пропасть скину. Вслед за урргха! - "доброжелательно" пообещала она Тинвэ, одновременно борясь с новым рыданием, подступившим к горлу. 
Очень хотелось упасть лицом в снег и выплакаться. Но Эрендис скорее бы сиганула в пропасть сама, чем позволила себе рыдать хоть при чьих глазах. 
Тинвэ послушно приподнялся, морщась от боли. На угрозы и ругань он решил не обращать внимания: в конце концов, Эрендис никогда не отличалась ласковым нравом. И потом, она сейчас помогала ему. 
Стараясь не помешать деве, Тинвэ повернул голову и попытался найти глазами других сородичей. Чуть поодаль Гэлу что-то делал с рукой Тэлве. Остальных не было видно. Квэндо попробовал вслушаться, но мир, казалось, был далеко-далеко, и музыка его сливалась в неясный гул, в котором не удавалось разобрать отдельных мелодий. 
- Эрендис, пожалуйста... что с Нэнле? Урргха сильно поранил ее? 
- Я... я не знаю. - Голос Эрендис, только что нарочито гневный, теперь стал растерянным. - Нэнле... она... я не слышу. 
Девушка застыла, не завершив перевязку. Ее глаза были широко распахнуты, в них было удивление, непонимание и новый страх. 
- Я вижу Нэнле, с ней Ингвэ и Тингрэлл... 
Эрендис закончила шепотом, полным ужаса: 
- Я вижу, но не слышу ее. 
Будь у Тинвэ больше сил, он бы немедленно отправился лично выяснять, что с девушкой. Но квэндо сильно сомневался, что сумеет встать на ноги, и рассудил, что, пожалуй, лишь помешает сородичам. Ингвэ и Тингрэлл вполне могут справиться сами. А ему, Тинвэ, надо сейчас отлежаться и прийти в себя. Иначе он превратится в изрядную обузу для спутников. 
- Эрендис, дай мне воды,- попросил квэндо. 
Снег вокруг был весь в грязи и крови. Эри, невольно пошатываясь, поднялась вверх по склону, где снег оставался чистым. Девушку трясло, она усилием воли заставляла себя стискивать челюсти, чтобы зубы не стучали. 
Поскользнувшись, она упала лицом в снег. Он был мягкий, холодный, успокаивающий. Она стала по-звериному лизать его. Ей стало лучше. Она села, огляделась. 
С Нэнле было что-то не то. Совсем. Эрендис почувствовала ужас, от которого опять ослабели ноги. 
"Хватит, дурёха! - обругала она сама себя. - Нэнле не одна. А Тинвэ ждет тебя". 
Эрендис набрала полные пригоршни снега, спустилась к Тинвэ. 
- Это не питье, но поможет, - сказала она, поднося ладонь со снегом к его лицу.
Тинвэ обхватил протянутую руку пальцами и принялся жадно хватать губами снег. Челюсти сводило от холода, квэндо опять начала бить дрожь, но остановиться он не мог. Наконец, снег кончился, и Тинвэ едва не застонал от разочарования: мало. Отпустил руку Эрендис, откинулся на спину, закрыл глаза. Хотелось поблагодарить деву за помощь, но не было сил ворочать языком. Тинвэ снова начало клонить в сон. 

- С рукой? - Тэлве попробовал согнуть пальцы. Они послушно согнулись, но от них к локтю прокатилась словно волна огня. - Ох. Вроде. Цел. 
Краски и звуки вернулись, но с ними вернулось и кое-что похуже - дёргающая боль. После каждого слова приходилось останавливаться. Он зажал бок локтем - сразу стало полегче, хотя дышать всё ещё было больно. В голове гудело, это мешало сплести образы, но всё же так было проще, чем говорить вслух. 
(Осанвэ: Руку ударил (катится кубарем, мелькают то небо, то камни, короткая жёсткая шерсть, удар о камень). Дышать плохо (урргха всей тяжестью обрушивается на эльфа, вышибает дыхание, хруст костей, пасть зверя возле самого лица, нужно сражаться... нет, уже не нужно.) Тень улыбки. Холодно. Беспокойство. Остальные?) 
Тэлве видел, что Эрендис склонилась над Тинвэ - и тот вроде бы пытается встать. Раз Эрендис ругается, значит, всё в порядке. А Ингвэ и Тингрэлл вроде бы помогают Нэнле... 
Пустота. Печаль. Почему? 
Мысленный вопрос Тэлве застал Гэлу врасплох. Он не мог объяснить «небытие», которое случилось с Нэнле, не мог подобрать образ небытия, и не мог назвать происшедшее точным словом. 
«Если бы среди нас был Румил... Он, наверное, мог бы... Я – нет» 
- Нэнле... Она ушла... Как когда-то Мэльмэ, помнишь... 
(Осанвэ: неподвижное тело, последний отголосок знакомой мелодии тает, сливаясь с музыкой мира)
- Остальные... Остальные все тут. Урргха серьезно помял Тинвэ. Да вот ты... Бок болит? 
Он озабоченно нахмурился, глядя, как Тэлве прижимает руку к ребрам, покачал головой, размышляя вслух: 
- Если так тебе легче, давай попробую очень туго перевязать место удара. Это, наверное, пока все, что можно сделать прямо сейчас. Встать сможешь? 
И добавил виновато, словно извиняясь за то, что не в состоянии предложить раненому покой: 
- Уходить отсюда надо... 
Вернулся Тингрэлл, молча протянул Гэлу плащ Нэнле. Почти с ужасом посмотрел на бледную, как горный снег, Эрендис, склонившуюся над Тинвэ.
(Осанвэ Гэлу: растерянность, холод и пустота. Он (Тинвэ) тоже собирается уйти?)
Гэлу, отрицательно замотав головой, хрипло позвал девушку: 
- Эрендис, как там Тинвэ? 
Задавать вопрос, может ли раненный квендо встать не ноги, судя по доносившимся причитаниям, кажется, было глупо, поэтому Гэлу спросил иначе: 
- Как ты думаешь, можно сейчас его поднимать? 
Эрендис, пытаясь привести Тинвэ в чувство, вопроса Гэлу просто не услышала. 
Тинвэ проваливался в беспамятство. Проваливался, несмотря на все ее усилия. И Эри стало страшно. Она не знала, чем еще она может помочь ему. Звать на помощь? - гордячке это и в голову придти не могло. 
Так что она избрала единственный способ поднять того, кто терял сознание.
- Эй! - сказала она нарочито грубо. - Если ты так волнуешься о судьбе твоей слабачки Нэнле, то пойди и посмотри сам! Вокруг нее и так уж все танцуют! 
Синие глаза приоткрылись. 
- Она не слабачка...- прошептал Тинвэ. 
Это небольшое усилие оказалось последней каплей. Тишина навалилась на квэндо, сдавила тяжелыми теплыми лапами, а сил противиться ей уже не осталось. Мир исчез. 
Тингрэлл ошалело уставился на Эрендис: он случайно услышал ее слова, адресованные к Тинвэ. И на лице его при этом промелькнуло такое выражение, будто он увидел, по меньшей мере, Черного Всадника. 
Квендо даже открыл было рот, собираясь сказать девушке что-то, но передумал. 
Такие слова недостойны квенди, "тех, кто говорят": лучше не уметь говорить вовсе, чем уметь говорить такое. 
Вместо этого, сглотнув тяжелый соленый ком в горле, ответил на прозвучавший вопрос Гэлу: 
- Можно. Сейчас уже можно. Тинвэ больше не чувствует боли... 


* * * 

Путь вниз запомнился как сплошная круговерть скальных стен и трещин, пронизывающий ветер и серое небо, которое нависло совсем низко. Шёл снег. Камни стали белыми, цепочка лёгких следов почти мгновенно исчезала - снег скрывал всё. Снег скрадывал звуки, за снегопадом в трёх шагах было ничего не видно. Словно белая беззвучная стена отгородила их от остального мира. 
Вспоминался какой-то привал - расщелина, в которую от ветра забрались все шестеро. Снег, растопленный в ладони. Капли, застывающие в ледяные шарики. 
Тэлве казалось, что всмотрись внимательнее, прищурься - и увидишь сквозь снегопад, сквозь камень, как этот снег засыплет кровь, скроет то, что осталось от урргха, заметёт вход в пещерку, где осталось тело Нэнле. Ветер наметал сугробы, и под ними трудно было найти надёжный камень, чтобы не оскользнуться. Носилки из плаща и верёвок несли, меняясь по очереди. Тэлве раз попробовал сменить Ингвэ - и через три шага сам чуть не свалился, Эрендис едва успела подхватить петлю носилок. Должно быть, она тоже вымоталась, потому что про "криворуких помощничков" шипела, а не кричала. 
Постепенно всё исчезало. Холод, своя и чужая боль, ещё до конца не осознанная утрата, ставшие враждебными и опасными скалы. Не было ничего, только летящий снег, рывки верёвки, которой квэнди связались, чтоб не потеряться, да тени и голоса в снежной кутерьме. 
Другие квэнди тоже как-то отдалялись, в то же время становясь ближе и понятнее. Словно возвращались первые дни, когда ещё не было слов, когда глаз не различал дерево, облако и другого квэндо - всё было одной слитной картиной, в которой сплетались образы и чувства. 
Потом пришла странная лёгкость. Боль осталась, но притупилась. Всё вокруг сделалось одновременно простым и невероятно сложным, таким, что и думать о чём-то - пустое дело. 
Всё было одновременно размытым и резким: ни взгляд, ни ум ни на чём не останавливались. Руки сами находили зацепки на вертикальной стене. Ветер словно пролетал насквозь, не замечая эльфа. Вкус снега и шероховатость камня были разными сторонами чего-то одного, не понимаемого, но понятного. 
Рыхлый снег в долине лежал слоем глубиной в локоть, но квэнди шли, и под ними белый покров проминался едва-едва. 
Потом всё как-то сразу кончилось. Было тепло. Снега не было. Трава. Ствол дерева. Голос ручья. Тэлве смотрел на уходящие в небо горы. Облако плыло совсем низко, переваливаясь через отрог хребта. Вершин не было видно - сплошная муть. Моросил дождик. 

Тинвэ плохо помнил обратный путь. Время от времени резкая боль выхлестывала его из забытья, но сознание возвращалось не полностью. У боли были разные лица: то она казалась похожей на кого-нибудь из квенди, то оборачивалась жутким оскалом урргха, то рассыпалась снежинками, острыми, словно иглы. Иногда он вспоминал имя боли - Нэнле, но не мог понять, что оно значит. 
А потом он снова проваливался в тяжелый сон без сновидений. Там боли не было - только холод и одиночество. И еще бесконечная усталость. 
Но на сей раз он пробудился сам. Что-то коснулось его лица… еще и еще раз… мокрое… капли воды… вода! Он шевельнул пересохшими, потрескавшимися губами, ловя капли и отчаянно боясь, что они исчезнут. 

Тёплый дождь шуршал по листьям. 
Где-то по краешку сознаний бродили голоса. Это были квэнди - это был далёкий родной мир озера. 
Голоса звали. Они спрашивали. Все уже знали, что снова случилось что-то плохое. Рассказывать им, что произошло - значит снова возвращаться в холод и пустоту. 
Но было важное, то, что надо было непременно рассказать, когда другие эльфы уже поспешили с берега на помощь путешественникам. 
Урргха делают так, что квэнди перестают быть. Но и квэнди могут сделать так, чтобы урргха перестали быть. 
Тэлве посмотрел на дремлющих под деревом товарищей. Увидел, что Тинвэ пьёт дождь. 
- Айа! Как ты? Подожди, сейчас из ручья воды принесу. 
И достал из незавязанного мешка узкую деревянную чашку. 
- Тэлве? - ответное прикосновение сознания было слабым и словно бы неуверенным. - Где я? 
Тинвэ попытался приподнять голову, но она казалась тяжелой, будто камень. Он похлопал ресницами, смаргивая холодные капли, мешающие смотреть, но видно было лишь серое марево, сочащееся влагой. 
"Дождь,- подумал Тинвэ.- И облака". 
Снова навалилась усталость, и квэндо начало клонить в сон. 
- Здесь. 
Тэлве попробовал показать поляну, дерево с морщинистой корой, светлые стволы берёз над родником. И сам наконец-то увидел это всё, не глазами, а всем своим существом. 
- Мы возвращаемся. Держись. 
Эльф поёжился от зябкого соприкосновения мыслей, снял плащ и укрыл им Тинвэ поверх чьей-то ещё накидки - может, это его согреет. 
Самому ему было почти тепло - даже не тепло, а как-то невозможно было мёрзнуть, когда рядом берёзы и родник. 
Смутно вспоминалось, что Тингрэлл собирался принести сухих веток, чтобы развести огонь. Это хорошо. 
Неплохо бы какой-нибудь еды раздобыть. Орехов, что ли, поискать? Вроде в мешке попадались какие-то корневища... 
Тэлве достал из мешка несколько луковиц. Как они туда попали? Кто-то их уже здесь нашёл? Нет, корни совсем сухие, и наружные листья шуршат под пальцами... Тэлве всмотрелся в находку, пытаясь понять, что это за растение. 
Луковки откликнулись. В них дремала жизнь, глубоко спрятанная от холода, вытягивающая воду из внешних листьев, чтобы переждать плохое время. И эта жизнь была ярким цветком в камнях. 
Воспоминание ударило его, как острый камень: "Айе, квэнди! Я нашла цветок!" 
Но песнь дремлющего цветка, рисунок берёзовых ветвей и облаков, бормотание родника - смягчили удар. Будто острый камень упал в воду. Разорвал на миг поверхность, всколыхнул, ушёл на дно. Остался там. 
Тэлве убрал луковицы в мешок и встал, слыша, как Тингрэлл спускается к поляне с охапкой дров. 

Лейринэль собирала орехи и ежевику в лесу, когда почувствовала, что случилось что-то плохое. Краем сознания она услышала отчаяние и усталость. Может, с теми квэнди, что ушли смотреть горы? И Нэнле с ними... 
- Нэнле, где вы? С тобой все в порядке? 
Тишина, только мелкий дождик начал накрапывать, будто облако плачет. Почему Нэнле не отвечает, заснула? И чувство, что нет чего-то в мире, ледяным ознобом по спине. 
- Тинвэ, что с вами? Вы замерзли? 
И почти на грани ощущений - нет, не слова - капли воды на сухих губах, туман... У них нет воды? Неужели они так голодны, что нет сил ответить? 
Лейринэль уже шла вверх по течению холодного ручья, сбегавшего со стороны гор. Сумку с орехами она привязала к поясу. 
- Тэлве, вы голодные? Я принесу еду. Покажи, где вы? 
Там, выше, виднеются светлые стволы берез. Набрать грибов? Они не очень вкусные, но их песня быстро исцеляет раны и восстанавливает силы. Нет, сначала их надо найти. 
(Осанвэ) Поляна. Ручей. Белые стволы, чёрные полоски на стволах. Капли, падающие с листьев. Линия гор, похожая на две волны - левая чуть повыше. Облака. Дождь. Бледные лица спящих. Усталость. Боль. Кровь. Круговерть камней, льда и неба, злые жёлтые глаза урргха, край пропасти, качающиеся звёзды, пустота... 
- Тинг, Лейринэль слышала нас. Она недалеко. Обещала принести еды. Я нашёл в мешке луковки, да они для еды не годятся. 
Тингрэлл свалил охапку сучьев на траву, Тэлве скатал полоску бересты, потом ещё одну, закрывая растопку от мороси. Постучать камнями-искровиками - и получится огонь. 

Лейринэль посмотрела на далекие горы. Их линия была почти такой же, как показанная Тэлве. И ручей. И березы вокруг. Они где-то рядом. Урргха напал на них, они ранены, очень устали, но они - есть. 
Девушка взглянула в ту сторону, откуда бежал ручей, и с облегчением заметила тонкий дымок за деревьями. Ручеек стал совсем мелким и сильно петлял, она перепрыгнула через него и пошла напрямик. 
Вот и поляна. Тингрэлл и Тэлве подбрасывают ветки в разгорающийся костер, остальные спят. Тэлве странно двигается, у него что-то с рукой. 
- Квэнди, я принесла орехи и ягоды. И грибов набрала. Тэлве, у тебя рука болит? 
Песня - нестройная, тяжесть и комок у горла. Не все. Нэнле. Ее здесь нет. И я ее не слышу. Непослушные пальцы выпускают подол платья, и сыроежки рассыпаются по поляне. 
- Лейринэль! - Тэлве вскочил. Девушка вышла из мокрого леса - и сразу стало теплее, чем от костра. Лёгкая, как ветерок. Яркая... а то все они, даже неунывающий Тингрэлл, даже насмешница Эрендис, стали какими-то выцветшими. - Ты грибы рассыпала... А рука - ничего, уже прошло. Почти. 
И тихо, почти шёпотом, невольно обернувшись к большому дереву, под которым спали квэнди: 
- Вот Тинвэ очень плохо. Первый раз в себя пришёл за... не знаю, сколько. 
Грибы? Какие грибы? Тэлве что-то говорит. Про Тинвэ. Тинвэ очень плохо. Девушка нашла Тинвэ взглядом. Потянулась к нему сознанием... зябкие, почти ледяные нити... усталость... тихая угасающая слабая мелодия... Он уходит? Ну, нет, она этого не допустит. От остальных тоже идут волны усталости и боли, но сначала - Тинвэ! 
- Тэлве, подбери грибы. Я наберу воды, ее надо согреть. Тинг, костер поближе к Тинвэ, и надо сделать шалаш. Орехи в сумке. 
Теперь она видела, что они измучены, а вся одежда рваная, промокшая и в каких-то бурых пятнах. Кровь? Так ранены все? Ей не справиться одной! 
Лейринэль отцепила от пояса сумку и отдала ее Тэлве. Ягоды из высушенной тыквы она высыпала на широкие листья лопуха и побежала к роднику. Нужно было звать других квэнди на помощь, идти домой им нельзя - Тинвэ нести нельзя, а еды в лесу очень много. 
(Осанвэ): Финвэ, я их нашла. Нужна помощь. Картинка: поляна, березы, ручей, путь от озера. Нужны плащи, полотно и целебные травы. Они ранены, идти не могут. Спешите. 
Набрав в тыкву воды, Лейринэль побежала обратно. 

…У Черного Всадника было много рук. Извивающиеся, словно костей лишенные пальцы, похожие на белых червей, тянулись к Тинвэ, но все никак не могли достать его. Квэндо хотелось бежать, но он не мог ни пошевелиться, ни вскрикнуть даже. Горло сжалось от ужаса. 
Лица у Всадника не было – черное пятно. Провал в никуда. И из этого провала на Тинвэ, не мигая, смотрели глаза. Зеленые, словно хвоя, равнодушные глаза Урргха. 
От Всадника веяло холодом. Только не тем бодрящим холодом, что исходил от ледяной глыбы в горах. Его холод сковывал разум, опутывал сердце липкими нитями, высасывал волю к жизни. 
Всадник не торопился. Он ждал. Ждал, пока Тинвэ совсем замерзнет и свалится без сил в холодное красное месиво под ногами. И тогда Всадник сможет забрать свою добычу. 
А потом откуда-то появилась Эрендис и, размахивая факелом, сердито закричала на Всадника: 
- Негодник бессовестный, чтоб тебя на ежа шлепнуло! Не будешь слушаться, танцуй со всеми вокруг Урргха! 
- Криворукие помощнички набрали орехи и ягоды,- недовольно ответил Всадник странно знакомым голосом.- Зажги костер в шалаше с водой. 
От факела шло тепло, и, верно, от этого, Черный Всадник вдруг как-то съежился и начал таять, словно снег на ладони. А потом и вовсе пропал куда-то. И Эрендис тоже исчезла. Зато появилась Нэнле, растрепанная, в изорванном платье, заляпанном чем-то красным. 
- Айе, Тинвэ, я нашла цветок,- девушка радостно улыбнулась и протянула к эльфу когтистую лапу. 
Квэндо отпрянул, но Урргха с лицом Нэнле был уже рядом, и что-то острое и горячее впилось в бок эльфа, раздирая плоть. 
Тинвэ закричал. 

Финвэ и еще десяток квэнди спешно выходили из селения на встречу путешественникам, когда пришло осанвэ Лейринэль. Оно было как нельзя кстати – точно указанный путь значительно облегчил дорогу. 
(Осанвэ Лейринэль: Мы идем. Держитесь.) 
Они не могут идти…ранены… Когда еле слышный туман холода и боли пришел со стороны гор, Финвэ почувствовал, что дело серьезно. Он всеми силами пытался не представлять себе того, что может увидеть. Эмоции лишние, главное сейчас – быстрее дойти, помочь, поддержать. Остальное – потом, после. 

Лейринэль вкапывала тыкву с водой рядом с костром. Почва была вязкая, набухшая от дождя, под дерном оказалось много мелких камней, об один из них девушка едва не сломала нож. Костер разгорелся, и казалось, что сырость и холод уходят прочь, когда она услышала ответ Финвэ. 
- Айе, квэнди, Финвэ ведет к нам помощь,- радостно воскликнула она. 
Легкий ветерок шелестел березовой листвой, стряхивая на поляну последние холодные капли, сквозь истончившееся облако вновь замерцали звезды. Лейринэль открыла сознание и услышала то, чего не может быть... Эрендис с огромными желтыми клыками танцует вокруг костра... Холодный Черный Всадник превращается в снег с пятнами крови и тает... Ледяной страх... Но боюсь не я! 
Тихий стон привел девушку в чувство. Усилием воли закрыв сознание, она бросилась к Тинвэ. Глаза квэндо были широко раскрыты, плащ отброшен в сторону, лицо, покрытое испариной, искажено гримасой страха. 
- Тинвэ, проснись! Этого нет! Проснись же, прошу тебя!- Лейринэль подняла плащ и увидела на нем свежие пятна крови. Справа. Большое красное пятно... Притронувшись к правому боку Тинвэ ладонью, девушка ощутила, что ее пальцы стали липкими. 
- Тинг, Тэлве, помогите мне! У Тинвэ повязка порвалась, а он лежит на ране! 
(Осанвэ: Тэлве, держи его, не дай ему уйти. Тингрэлл, поворачиваем Тинвэ раной кверху - на левый бок.)
Тэлве нырнул обратно, в кошмар, от которого успел закрыться. 
Мучительный жар и ледяной страх, когти из темноты. Два холодных зелёных огня, бег - прочь, по камням, по льду, кругом пылают костры, и сам - костёр... 
- Тинвэ! Постой! 
Видение расползлось чёрным туманом, сквозь него проступили ветки, трава, костёр. Тэлве вздохнул поглубже и снова потянулся в непроглядную тьму, в которой плыли навстречу огненные льдины, беззвучный ветер пронизывал насквозь, нависшие скалы превращались в кривые клыки, гигантская пасть захлопывалась и разрывала пополам, скала кренилась, кружилась и падала на голову, и никуда было из-под неё не убежать, и над всем этим ужасом равнодушно светились два зелёных огня. 
Золотая искра, летящая прочь, в черноту. Мерцание еле заметно, огонёк вот-вот погаснет. 
- Подожди! Не улетай! 
Стремительно летя следом, Тэлве потянулся к этой искре, как тянулся к далёким звёздам в день пробуждения. Огонёк пролетел сквозь пальцы, но Тэлве попробовал ещё раз. Протянул руку. Догнал. Закрыл искру от ветра, от зелёного свечения. 
Они летели над бесконечной ледяной равниной, но лёд внизу таял, а впереди виднелся лес. Потянуло запахом мяты и чабреца, голос Гэлу сказал "теперь поищи сушеницу и многозвездочник". 

Едва Лейринэль и Тингрэлл перевернули Тинвэ, как его крик разбудил остальных квэнди. Девушка слышала встревоженные голоса, но видела лишь огромное красное пятно под рваными грязными повязками. Лейринэль стала поливать их теплой водой и снимать, борясь с ощущением леденящего страха - вся спина была в крови, края ран разошлись и на дне виднелись желтые полосы. Это же ребра, урргха порвал ему спину слишком глубоко... Девушка попыталась свести края вместе, снова сделать спину целой, но от этого расходились края соседнего разрыва. Она услышала, как Гэлу послал кого-то в лес за целебными травами, и почувствовала его руки рядом со своими. Вдвоем они с трудом сжали края ран. 
Его спина как полоски ткани. Держишь руками - как целое полотно... как полотно... куски полотна сшивают вместе... 
- Гэлу, я их сошью, а вы с Тингом держите края,- Лейринэль надсекла край своего плаща и выдернула несколько плотных льняных нитей. Пальцы сами нащупали на поясе маленькую сумку с вязальными крючками. 
Это полосы полотна, и я их сшиваю. Не думать, а то слишком страшно. Когти на краю сознания. Тинвэ, ты только не уходи... Не думать. Шить. 

Камешек... Ещё камешек... Коричневый, белый, желтоватый... А хочется - синий-синий... 
Эльтинэ сидела на опушке, сосредоточенно морща лоб и высунув от усердия кончик языка. Из гальки получалась вполне красивая картинка с цветком. Камешек к камешку, и ещё один... Только вот цветок был голубой. А голубых камней она не нашла... Может, их красить можно? А чем... 
Мощная волна. Мысленная волна. Была бы настоящей - сбила бы с ног. Черное чудовище. Многорукое. И Нэнле. Которая ушла в горы. И тоже стала чудовищем... 
Чужой ужас стал своим. 
"Что с Нэнле? Почему она стала... этим?" 
Эльтинэ летела по травам, не разбирая дороги, считала знакомые мелодии... Нэнле не слышно. Вернее, слышно, но как-то странно. И мелодия не та, и не от неё она - от другого, через другое... 
"Тинвэ? Это - Тинвэ?" 
Поляна. 
Нэнле нет. 
И Тинвэ нет. 
Почти. 
Лейринэль решилась на что-то странное. И страшное. 
Ей сейчас лучше не мешать. 
Эльтинэ замерла поодаль. 

Почему Новэ оказался так близко - на этот вопрос он пока еще не мог ответить. Даже себе. Просто получалось почти всегда, что, если только Новэ был не на озере, то обязательно оказывался неподалеку от этой квендэ, Лейринэль. Случайно. 
Но сегодня он впервые был готов пожалеть об этом. 
Впрочем, вряд ли расстояние защитило бы его от... такого. Хуже всего то, что Новэ просто не мог от него защититься. Никак - жуткий Черный Всадник, с какими-то невероятно гибкими руками, глаза урргха, сковывающий холод и что-то совершенно невозможное-с-лицом Нэнле - все это, перепутанное с образами горной гряды, Эрендис, ухода-в-никуда -  "как Мэльмэ! так же, как было с Мэльмэ" - мелькнула мысль и сорвалась в водоворот образов: Тэлве ловит золотые искры, лед-страх-холод, - затянуло Новэ и едва не погребло под собой. 
"Хватит!" - Новэ думал, что кричит, но голоса не было, - "Хватит! Не то, не так, это не со мной!!" 
"Это - не со мной!" 
Видение - да, именно видение, чье-то страшное видение - отдалилось, словно опять Ингвэ прогнал Черного Всадника. Но сейчас, и Новэ понял это, он сам был "Ингвэ" для одного себя. Видение словно отошло за прозрачную стену, и Новэ удалось выбраться из него и даже кое-что понять: "Тинвэ - вот кто видел Черного Всадника и ужас-с-лицом-Нэнле... Горы... Они уходили в горы... Где-то близко сейчас... Да! И... с ними Лейринэль?.. Что?.." 
Новэ уже не думал - он бежал. 
К тем, кто пришел с гор, к тем, кому сейчас нужна помощь. 
К Тинвэ, скованному холодом. 
К Лейринэль. 

Лейринэль уже ничего не слышала - ни леса, ни журчания ручья, ни голосов. Холод отступил, перед ее глазами было лишь рваное полотно, белое снаружи и почему-то с красными неровными краями. 
Это платье я зашью так, что оно станет совсем как новое. Соединить красные нити... возьму крючок поострее... да, так получается... А теперь тонким крючком сшить белые... так... Платье будет очень красивым... Иногда ей казалось, что пальцам холодно и они почему-то скользкие, но тут же это ощущение уходило, и девушка вновь видела только свое рукоделие. 
Новэ выбежал на поляну, мельком оглядел всех, кто был там - верно, нет Нэнле, нет - и не будет уже... 
Тэлве, сам не себя не похожий, Эрендис, Гэлу и Тинг, рядом как всегда... 
И - Тинвэ и Лейринэль. Тинвэ, которого держит Тэлве, держит, как воду в ладонях, как золотую искорку... И Лейринэль, которая ушла за прозрачную стену... Там, за этой "стеной", она... 
"Она зашивает Тинвэ, как ткань!" Новэ прислушался - похоже, Лейринэль все делает правильно, по крайней мере - то, что единственно возможно. И Тэлве держит искорку-Тинвэ... А Лейринэль холодно... Хотя костер и горит... 

- Тинвэ, проснись! 
Душная черная пелена, сомкнувшаяся было вокруг эльфа, лопнула, и Нэнле с лицом чудовища отступила, расползаясь бесформенными цветными пятнами. Но когти урргха остались. Впивались в бок раскаленными иглами, тянули в глубину, и темные волны снова сомкнулась над головой квэндо. Сил сопротивляться уже не осталось, а там, внизу, сквозь толщу воды, мерцал свет, ласковый, мягкий, сулящий избавление от боли и страха. 
Тинвэ хотелось плыть к нему, но руки и ноги налились неподъемной тяжестью, и он смирился, медленно опускаясь на дно, к свету и избавлению. 
- Тинвэ, постой! Не улетай, Тинвэ! 
Голос был неприятно громкий и пах мятой. Тинвэ не помнил имени зовущего и не мог ответить. Но зов почему-то держал его, не позволял погружаться дальше, и Тинвэ беспомощно повис в темноте между манящим дном и недостижимой поверхностью. 

Холодно... темно... далеко - свет, но туда нельзя - рано, и не достать... холодно... темно... больно... 
Новэ вслушивался в Мелодию Тинвэ и чуть не закричал, когда узнал этот золотой свет. В него - навсегда, безвозвратно - ушла Мэльмэ. Да, там - покойно и ясно, но нельзя, нельзя отпускать туда Тинвэ! Впрочем... Ведь Тэлве держит его... 
"Тогда надо согреть..." 
Новэ понял, что надо делать, но не знал - как. Костер горел, тепло от него согревало плечо и руки Новэ, но вот для Тинвэ этого было явно мало... 
"Надо согреть его Музыку", - решил Новэ и потянулся к квендо - потянулся "руками" своей Музыки. 

...до корней промерзший камень 
нежно обвивают травы, 
укрывают, согревают 
теплым мягким покрывалом... 
...черный лед возьму в ладони 
и дыханием согрею - 
станет талою водою, 
утечет далёко в море...
...все снежинки всех метелей 
станут искрами в сиянии 
высокого костра, 
станут звездами улыбки 
в теплых ласковых глазах...
...будет свет и будет праздник, 
хоровод, ладонь в ладони, 
будет смех и будет танец,
будут звезды плыть по рекам, 
целый мир тепла и света, 
он зовет тебя, веселый, 
он зовет тебя, поющий, 
он зовет - и ты услышишь,
он зовет... 

...ты - возвращайся.... 

Эрендис стояла в стороне, застыв и сжав руки в кулаки. От того, что происходило с Тинвэ, ей было страшно, страшно до слез, но она ни за что не хотела показать свой страх. 
Она кусала губы, глядя на происходящее в бессильном гневе, гневе на беду, случившуюся с Тинвэ, гневе на свой страх, гневе на то, что другие могут помочь сородичу, а она стоит, совершенно растерянная... 
От гнева ее лицо выглядело злым до отвратительного. 

Лейринэль продолжала шить рубашку. Красные полосы подкладки уже были сшиты. Работа подходила к концу. 
Еще несколько узелков, здесь уже легче. Взять тонкий крючок, проколоть... протянуть нитку и завязать... вот и все. Рубашка как новая... красиво получилось. Она чувствовала, что очень устала. И не хватало чего-то. Да она же леса не слышит! 
Прозрачная стена, окружавшая квендэ, начала исчезать. Она услышала встревоженные голоса сородичей, но еще не могла разобрать, о чем они говорят. Слабые отголоски холода и боли... запах мяты... тепло костра... журчание ручья... А прямо перед ней - рубашка... нет, это же Тинвэ! И у него зашиты раны на спине и боках! 
Девушка вскочила, крючки выпали у нее из рук. Встряхнула головой, чтобы прогнать туман, оставшийся от прозрачной стены, и встретилась взглядами с Эрендис. От выражения ее лица Лейринэль ужаснулась. Квендэ не может быть такой... такой... страшной! Что с Эрендис? 
Лейринэль шагнула ей навстречу и протянула руки к ее лицу: 
- Айе, Эри! Что с тобой? Кто тебя так напугал? 

Вверху тоже появился свет, и он был ближе, чем тот, далекий, мерцающий. Словно кто-то зажег огонь над поверхностью темной воды. Этот кто-то звал Тинвэ, и зов этот звучал все настойчивее и громче, постепенно заглушая нежную, манящую музыку, доносящуюся со дна... из бесконечной глубины... уже почти не слышную. 
Тинвэ потянулся вверх, потянулся всем своим существом. Страх растаял, побежденный ласковым теплом, таким близким. Боль по-прежнему терзала квэндо, но желание вернуться было сильнее нее. 

...будет свет – не будет страха... 
...будут искры над кострами... 
...ветер тучи разгоняет, 
чтобы снова пели звезды,
чтобы зов твой я услышал
и нашел дорогу к дому... 
...вверх... 
...к огню 
сквозь мрак и холод... 
...я вернулся... 

Темные воды разошлись, выпуская Тинвэ. 
Квэндо открыл глаза. 

Новэ услышал Тинвэ. Мир качнулся и поплыл - боль Тинвэ коснулась Новэ, едва не прервав сосредоточенности квендо на Музыке. Но она и подсказала, что нужно делать - сейчас. 

...ты вернулся, ты вернулся, 
от далекого сиянья - 
в этот мир тепла и света, 
в этот мир к друзьям и песням, 
ты пришел - но боль с тобою, 
так давай ее разделим 
пополам с тобой и мною - 
половина все же меньше 
от нее тебя укрою 
я льняною пеленою - 
не найдет к тебе дороги, 
даже след твой потеряет... 

Странный напев, не доступный тем, кто не слышит, должен был отогнать боль Тинвэ, отделить ее от тела. А "льняная пелена" нашлась тут же: Новэ снял рубаху, разрезал ткань на широкие полосы. Руки действовали сами, создавая преграду: одну полосу Новэ дважды обмотал вокруг груди Тинвэ, закрепил, взялся за вторую.... 
А безмолвный напев продолжал звучать.

...я укутаю, укрою, 
не отыщет боль дороги 
злые когти ледяные 
тают, тают, отпускают 
крепок лен и крепки нити 
этот мир тебя удержит 
боль уходит - дальше, дальше 
боль уходит - не догонит... 

- Но... Новэ,- Тинвэ сам не узнавал своего голоса.- От... куда ты здесь? 
Боль отступила, словно отделенная завесой, мягкой, но непроницаемой. Мир вокруг стал ласковым и безопасным. Убаюкивающим. 
Новэ хотел ответить, но слов не было - словно все они ушли в безмолвный напев. Он хотел улыбнуться - но губы только дрогнули, не больше... 
Лёд растаял. Далёкое сияние угасло. Через всё небо протянулись ровные серебристые полосы - то ли облака, то ли ветви нездешних деревьев... 
Над головой шумели листья. Звёздное небо медленно поворачивалось. Почему-то вместе с кронами берёз. Дождь кончился. 
Даже не глядя, Тэлве знал - Тинвэ здесь, он не ушёл. Его удерживают другие квэнди. Как хорошо, что нас так много проснулось, подумал Тэлве, всегда есть кто-то, кто выручит. И Лейринэль здесь... точно, она же орехи рассыпала. 
Он видел странную картину - как в отсветах костра Лейринэль тянет окровавленные руки к лицу Эрендис, а та сжала кулаки и скривилась, будто снова видит урргха... или будто сама сейчас превратится в урргха. Словно прежние кошмары разом перевернулись, отразившись в громадном озере. Небо качается внизу, а ты стоишь над ним и понимаешь, что видимое - это лишь отражение, а надо вслушаться, и станет ясно, что Лейринэль устала и беспокоится, что случилось с Эрендис, а Эри... Это же Эри. Не может с чем-то справиться, и поэтому сердится. С чем? Всё же тихо. 
Завесу-преграду, которую плёл Новэ, тоже было слышно - те самые нити в беззвёздном небе. Но проследить за нитями этого плетения Тэлве не смог, и потому не стал даже пытаться повторить напев, чтобы случайно что-нибудь не испортить. Может, у девушек это лучше получится? 
(о: Эрендис, ты слышишь? Можешь помочь Выдумщику? А то у меня, сама говорила, руки-как-кривые-ветки - узла завязать не могу!) 
- Где я? - спросил Тинвэ и попытался приподняться на локте.- Где все? 
- Тинвэ, ты проснулся! - обернувшись на слабый голос квэндо, обрадовалась Лейринэль, - Как хорошо! Только ты не поднимайся пока, у тебя же раны болят! Полежи спокойно. Ты есть хочешь? 
- Есть? - растерянно переспросил Тинвэ.- Н-не знаю. 
И почти жалобно добавил: 
- Я пить хочу. 
- Пить? Я сейчас принесу, - ответила она,- Ты не шевелись, я быстро! 
Подбежав к костру, она протянула руку, чтобы проверить, нагрелась ли вода в тыкве. 
А руки в чем-то красном... кажется, кровь... Откуда? Ой, я же Тинвэ раны зашивала... 
Вытерев руки о траву, квендэ зачерпнула чашкой горячей воды, почему-то пахнувшей мятой. 
- Вот, только пей понемножку - она горячая. Тебе согреться надо. 
- Спасибо... 
Тинвэ невольно поморщился: запах мяты напомнил ему только что пережитый кошмар. Прежде любимый, сейчас этот аромат вызывал почти отвращение. Но пить хотелось нестерпимо, и Тинвэ неловко поднес чашку к губам: малейшая попытка устроиться поудобнее отзывалась острой болью в боку. Рука квэндо дрожала, и горячее питье грозило пролиться. 
Новэ осторожно обнял Тинвэ, поддержал под плечи, не прерывая уводящего боль напева. Нельзя было прекратить плести эту преграду, но силы уходили куда-то... 

...делим, делим, боль уходит 
так вода ее уносит, 
так смывает, растворяет, 
как крупинку горькой соли, 
так тепло ее сжигает 
как костер сжигает хворост 
как в листве сокрыты птицы - 
так и ты укрыт и спрятан 
не найдет тебя ни холод, 
ни беда, ни боль, ни морок... 

Пожалуй, руки Новэ теперь держали Тинвэ надежнее, чем слова - по крайней мере, с чашкой удалось справиться, не пролив ни капли мятного отвара... который Тинвэ, кажется, разлюбил... кажется - из-за запаха мяты, того, который был в темноте и холоде... Да только - мята-то здесь при чем?.. 
- Спасибо, Новэ,- Тинвэ с жадностью выпил весь отвар, уже не обращая внимания на тревожащий запах, и впервые после встречи с горным урргха улыбнулся.
- Значит, мы – дома. Дома, наконец,- его голос дрогнул. 
Слабость понемногу отступала, в голове прояснялось – воля эльфа пробудилась к жизни, и тело тут же начало залечивать раны. 
- Во имя звезд, есть-то как хочется! – почти с изумлением проговорил Тинвэ. 

От резкого запаха мяты прозрачная стена, все еще отделявшая Лейринэль от мира, стала быстро таять. Она слышала лес, шорох мокрой листвы, ласковый шелест лесных трав. И других квэнди - уставших и встревоженных. 
Серебристые нити сквозь беззвездное небо... кто-то увел боль от Тинвэ... песнь, уводящая боль... слышна все тише... 
Эту музыку она сразу узнала - конечно же, Новэ, этот странный квэндо часто придумывал что-то новое. Так это он помог Тинвэ! Вот только песня его стихает. Надо бы помочь, а сил у нее не хватит. 
Лейринэль услышала, как Тинвэ просит поесть. А ведь еду она принесла, ну как же она забыла... Квендэ подняла лист лопуха, полный спелой ежевики, двумя руками, - пальцы все еще дрожали,- и положила его у костра. 
- Поешь ягод, Тинвэ, - девушка положила несколько самых крупных ему в рот, - Тебе сразу легче станет. 
(Осанвэ: Квэнди, где-то орехи и грибы здесь были. Нам всем нужно поесть. Эри, помоги Новэ, я не справлюсь) 

Холод и тьма придвинулись ближе. Светлые нити, отгородившие черноту и боль, истончились, стали реже. Напев звучал, но слов было не разобрать. Кто-то должен подхватить его. Я? А я сумею? Но позвать больше было некого - если бы кто-то мог, он откликнулся бы. 
Отряд Финвэ ещё далеко, и нужен кто-то, кто пробросит им нить через лес, через то, что видим мы, и то, что видят они. 
Через лес... Конечно же, лес! 
Тэлве ощущал себя каким-то неправильным. Неуклюжим, слишком угловатым. Как осколок льда. Потому и не мог решиться вступить в плетение - боялся не удержать лёд и сделать ещё хуже. 
А ведь вокруг - жизнь. Белые стволы, уходящие вверх, в черноту. Может, попросить деревья? 

...руки принимают ношу, 
ветви поднимают небо... 
...держат нити, держат ветви, 
раздели беду с друзьями... 
...лес накормит, лес укроет, 
заплетёт следы и тропы... 
...окружит живой стеною, 
защитит и успокоит... 
...папоротник и берёза, 
подорожник и осина... 
...ветви принимают ношу, 
мы их листья, среди многих... 
...если вдруг собрать все листья - 
не поднимешь, не удержишь... 
...но живая ноша леса 
для стволов его не в тягость... 
...помогите нам, деревья - 
боль разделим, всем по капле... 
...вам - в живой крови прозрачной 
не заметить эту каплю... 
...уронить росою с ветки, 
удержать листом под ветром... 

Сначала тяжесть упала на него, как большой камень. Сразу заныла рука, голову повело куда-то в сторону, а бок обожгло. Но Тэлве упрямо бормотал что-то про сотни стволов, держащих небо, и это небо у него каким-то непонятным образом заслоняло квэнди от беды, хоть и само было неимоверно тяжёлым. 
Шелестящие голоса повторяли его слова, гул крови в ушах становился громче, казалось, что пальцев вдруг стало очень много, и все они поднимают это небо, упираются в него, протягиваются вширь. 
Орехи? Грибы? Ага, у меня есть орехи. Вот здесь, только пальцы согнуть, они там растут. И грибы есть, много грибов... 

Тинвэ с жадностью проглотил ягоды и снова лег: сил было мало. Квэндо закрыл глаза. Ему опять начало клонить в сон, но этот сон уже не походил на черную ледяную воду, которая смыкается над головой, отрезая от мира. Этот сон был ласковым, как весенний ветерок, пушистым, словно молодая трава, и сладким, будто спелая ежевика. 
Тинвэ казалось, что деревья склоняются над ним, гладят по лицу прохладными листьями и бережно поднимают на руках-ветвях к небу, слегка покачивая. 
А еще деревья пели, хотя эльфу не удавалось разобрать ни слова в странном их языке. Впрочем, он и без слов понимал их. 
Лес поможет квэнди. Лес защитит. Лес укроет. 
Губы Тинвэ дрогнули, но уже не успели сложиться в улыбку. 
Квэндо спал. 

Эрендис наконец услышала, что ее зовут. Просят помочь. 
Но как тут поможешь?! Ведь для этого надо снова окунуться в это, в то страшное, что настигло их в горах и пожрало Нэнле. Ведь это на каждого из них ложится! - вот, Лейринэль в горах не была, а у нее теперь руки в крови. Как там. 
Эрендис смотрела на товарищей с ужасом: они добровольно входили в тот кошмар, который она всеми силами старалась вытолкнуть из себя! 

Лейринэль услышала, как лес откликнулся на странную песню Тэлве. Ветви деревьев поддерживали серебристую пелену, не давая ей опускаться. И сам Тэлве стал лесом, и его песня соединилась с песней Новэ, звучавшей теперь как-то тише. А Тинвэ уснул. Вот только Эри стоит испуганная. 
(Осанвэ: Эри, а ты есть не хочешь? Помоги очистить орехи, а то у меня пальцы дрожат...) 
Не дожидаясь ответа, Лейринэль начала собирать рассыпавшиеся по всей поляне грибы и нанизывать их на березовые прутья. Если прутья рядом с костром воткнуть, грибы будут вкуснее! 

Эльтинэ, сама того не замечая, изо всех сил стиснула кулачки - да так и стояла, пока Лейринэль не закончила... шитье. Кажется, странное и страшное всё-таки пошло Тинвэ на пользу - вон, заснул уже... Квендэ, пожалуй, ТЕПЕРЬ больше беспокоили остальные. Ну, то, что Тэлве вдруг стал лесом - это пройдет... наверное. А вот Эри... 
"По-моему, она даже не понимает, ЧТО ей говорят. Или не хочет понимать..." 
Эльтинэ нашла сумку с брошенными орехами, подбежала к Эрендис и решительно сунула свою ношу ей в руку. 
(Осанвэ, спокойно: Там орехи. Их нужно наколоть. А потом очистить. Колоть можно вот этим.)
Квендэ вручила Эри принесенный с собой камень и пошла туда, где грибы были слышны лучше всего. Пошла медленно, не сводя глаз с застывшей на месте эльфийки. 

Новэ почувствовал, как в него вливается новая сила - а, казалось бы, вся, без остатка, ушла в напев! Сила леса - и шелест листьев вплелся в напев, и ветви поддержали квендо, как дружеские руки... 
Новэ улыбнулся - теперь его напев больше не только его... Пусть весь лес помогает Тинвэ... А Новэ может отдохнуть... немного.... 

Лейринэль теперь отчетливо слышала, как лес делится с ними своими силами - и усталость уходит. Вот только Новэ, кажется, устал, но ему-то помочь нетрудно. И хорошо, что Эльтинэ тоже здесь. Лейринэль совсем не удивилась ее появлению, ведь эта маленькая квендэ всегда любила бродить далеко от озера, как и она сама. 
Теперь все будет хорошо... и Финвэ, наверное, скоро приведет сородичей на помощь... а лес прокормит нас. 
Грибы у костра уже потемнели, и от них по поляне поплыл необыкновенно вкусный запах. Лейринэль зачерпнула чашкой мятной воды, отпила глоток горячего напитка и вложила чашку в руки Новэ. 
- Выпей это, Новэ, - тихо, чтобы не разбудить Тинвэ, прошептала она, - Ты устал, а это вкусно. И грибов сейчас поедим. 


* * *

Самое лучшее на свете - это вода. Она вкусная. 
И та, что падает сверху, и та, что внизу. 
И она может видеть всё. 
Я - нет. 
Только то, что вокруг. 
Я высок и вижу много. 
Но не всё. 
На самом деле, чтобы по-настоящему видеть, нужно смотреть долго. 
Но я уже всё рассмотрел. 
И травинки. 
И листики. 
И поляну. 
И странных на поляне. 
У них кора светлая. И гладкая, без узоров. 
Маленькие. 
А на кронах - не листья, а трава какая-то. Длинная. 
И стволы кривые. 
Уродцы. 
Зато они видят очень много. 
Потому что они всегда не там, где были раньше. 

Эрендис, до того застывшая с камнем и сумкой в руке, вдруг недоуменно оглянулась. Ель, под которой стояла девушка, была - стала? - не такой, как обычно. 
Эта ель смотрела на нее. Эрендис чувствовала на себе этот взгляд. 
- Ель... - проговорила Эри, ни к кому конкретно не обращаясь. - Посмотрите: ель… 

Один странный что-то шелестит.
Звонко так, словно у него листья не живые, а каменные. 
И на месте вертится. 
А ведь ветра нету. 

Эльтинэ уставилась на Эрендис. Похоже, среди всех квенди только она да Лейринэль сохранили некое подобие здравого смысла. Вот и Эрендис что-то мерещится. 
- Ну при чем тут ель, Эри? Давай орехи коли! С елью потом разберемся! 

Вертится. И корни у него не в земле. 
Хонт... 
Скрипучий звук пронесся по лесу. В нем звучала явная зависть... 

- Ель... 
Эрендис отступила на два шага. 
- Она смотрит на нас. Она слышит нас. Неужели ты не видишь? 
Маленькая эльфийка потеряла терпение. 
- Ну и пусть смотрит, если ей так хочется! У неё зубов нет, она тебя не укусит! Ты орехи колоть будешь или мне кого другого попросить? Тинвэ, например! Пусть трудится! Да оставь ты несчастное дерево в покое! - почти закричала она, заметив, что Эри не отводит взгляд от ели. Правда, Эльтинэ тоже показалось, что она не совсем обыкновенная... Но это не повод оставить всех без еды. Эльтинэ уже давно бы сделала всё сама, но Эри, того и гляди, уйдет в такие дали, откуда уже не вернется, даже если её роа останется с ними... Хватит на сегодня потерь, хватит!
"Надо присмотреть за деревом. На всякий случай. Вдруг оно тоже УРРГХА?"... 
Внезапно верхушка дерева пошевелилась и с чудовищным скрипом наклонилась к обеим эльфийкам. 
Эльтинэ, не думая, схватила Эри за руку и с неведомо откуда взявшейся силой оттолкнула - нет, почти отшвырнула Эри подальше от ели. Теперь она ясно видела, что на стволе, почти неразличимые, сияли глаза. 
"Предупредить остальных и бежать!!! Нет, сейчас они не смогут..." 
А орехи рассыпались, и внезапно Эльтинэ окончательно разозлилась. 
"Ну вот, теперь их собирать придется!" И осталась на месте, глядя прямо в глаза дереву. 

Хонт... 
Быстро вертятся. Оба. 
А ветра нет. 
А может, и я так смогу. 
Если постараюсь. 
Я ведь не пробовал.
Нет, не выходит. 
Или выходит? 
Трава стала ближе. 
Странные тоже. 
Шелестят. 
Громко. 
Получилось? 

Эрендис не испугалась. 
Наверное, стоило ринуться прочь... но она встала с земли, медленно подошла к Ели и осторожно спросила: 
- Ты кто? Что ты хочешь от нас? 
Эрендис чувствовала, что от этого непонятного существа, которое, пожалуй, не стоит называть "деревом", исходит удивление и... что-то еще. Но никак не опасность. 
- Ты хочешь ходить? - у Эрендис не хватало терпения дождаться ответа на первые вопросы. - Да? 
Лейринэль вскочила, выронив прутик с горячими грибами. Эта ель, которой так испугалась Эри... она была какая-то странная. Не такая, как остальные деревья. Девушка прислушалась... что-то странное... эта ель хочет ходить? Но ведь деревья не ходят! 
-Эльтинэ, это не дерево! Эта ель - она движется и смотрит на нас! Я попробую с ней поговорить! 
Лейринэль подбежала к дереву, скрипящему верхушкой, и спросила: 
- Кто ты? Ты не-дерево? 

Ещё маленький. 
Шелестят, шелестят... 
И чего шелестят, раз ветра нет? 
Или это я теперь... 
А они ведь не вертятся. 
Копошатся. 
Как другие странные. Поменьше. 
Но те шелестят совсем редко. И хорошо. 
А то скоро, наверное, от их неправильного шелеста кора заноет. Как к дождю. 

Странно... ель чем-то недовольна... может, мы слишком громко с ней говорим?..
Лейринэль подошла к ели и погладила по шершавой коре. 

Странный привертелся и потрогал кору веткой. 
Странно. 
Странный. Поэтому странно. 
А ветра нет. 
Тоже хочу. 
С тем же скрипом большая еловая лапа задвигалась. И скользнула по голове эльфийки, остановившись на плече. Задержалась. И ещё скользнула. 
МОГУ!!!! 
... Хонт... 

Лейринэль удивилась, когда Ель дотронулась до нее одной из колючих лап, но не испугалась. Раз дерево движется само, смотрит, то почему бы ему не ходить? А если у дерева есть ноги... какие ноги, корни у него, - девушка тихо рассмеялась, - то почему бы не быть и рукам? То есть веткам вместо рук? И никакой опасности не слышно. Совсем. 
Она погладила хвою на еловой лапе, - осторожно, так, чтобы не задеть иголки, - вдруг Ели больно? Подняла голову и увидела у верхушки два... ну да, два любопытных глаза. Ей казалось, что эта Ель пытается с ней говорить. Можно попробовать... 
(Осанвэ: Образ ели... ветки с пахучей хвоей... корни пьют воду из земли... шелест ветра... скрип коры... это ты?.. радость... любопытство... щебет птиц... шорох трав у корней... это лес... я слушаю тебя...)

Шум листьев. Громкий скрип. 
Шелест становился громче. Лес чего-то хотел. Непонятного. Деревья шумели о дожде, о птицах, о муравьях и папоротнике. Но в этом шуме медленно, как вся древесная жизнь, возникало новое. Лес хотел быть как квэнди - не расти на одном месте, а двигаться. 
Тэлве на миг ощутил-увидел, как траву приминают еловые корни, как раздвигаются нити грибницы в земле, как взлетает потревоженная синица. 
Потом мир стал обыкновенным. Только на поляне стояла ель. Ель, которой здесь раньше не было. 
Дерево со скрежетом, очень медленно, качнуло верхушкой. Лейринэль что-то у него спросила, и дерево подняло ветку. 
Тэлве ничуть не удивился этому. Деревья откликнулись. Они помогли. Квэнди и лес переплелись так, что до сих пор казалось - где-то возле локтя растёт ветка с мокрыми ягодами шиповника. А деревья теперь могут ходить. И, наверное, говорить. Только говорить словами им будет трудно. Или они будут скрипеть? 

Новэ показалось, что он засыпает от усталости, и видит странный сон про ожившую ель... Ну, конечно же - сон, если Эри не знает, что делать, а Эльтинэ ее защищает... И если Лейринэль...
Лейринэль! 
Новэ тряхнул головой. Нет, это не сон, ель и вправду - ожила... И Лейринэль - она как-то говорит с ней! и - ничего не боится... 
это лес... я слушаю тебя... 
Новэ прислушался тоже... Голос леса переменился еще тогда, когда - казалось - подхватил его напев... А сейчас эта перемена была еще слышнее. 
"Лес пришел нам на помощь... так что же нам бояться?.. Надо просто - прислушаться... и понять его голос..." 

Маленькие и странные чего-то хотят. 
Воды, наверное. 
Все хотят воды.
И почему-то объясняют, что пить - это хорошо. 
А то я не знаю. 
Ой! 
У меня корень вылез!!! 
Я же засохну! 
Ель явно попыталась зарыть убежавший корень обратно в землю. Комья полетели прямо в ближайших квенди. 
А может, и не засохну. 
Не сохну ведь пока. 
А потом придется воду искать. 
... Ну и ладно. 
Зато дождя ждать не надо. 
И можно чего-нибудь ещё смотреть. 

Лейринэль прислушалась, и ей показалось, что эта странная ель чего-то боится. И боится, и хочет - одновременно? То, что дерево хочет воды, было слышно очень отчетливо. Кажется, квендэ начинала понимать это странное существо. Интересно, а словами оно говорить умеет? 
Тут еловый корень дернулся, и девушка едва успела увернуться от комьев влажной земли. 
Так она же ходить хочет! А почему боится? Не умеет? 
Лейринэль посмотрела ели в глаза, взялась обеими руками за пушистые ветки и тихонько потянула их к себе, сделав шаг назад. 
(Осанвэ: Образ поляны... влажная земля... ручей журчит... много воды... не бойся... твои корни как ноги... пойдем... гулять к воде...)

Странный прицепился к лапе. 
И опять что-то про воду. 
Ну, у них корней нету. 
Кажется. 
Может, они не знают, где вода водится? 
Я-то знаю. Я чувствую. 
Ладно. Не засыхать же странным от собственного уродства. 
Надо показать, где вода есть. 
Ель, покачиваясь, переместилась на уже свободный корень. С тяжким скрипом вывернулся из земли второй. 

Весь огромный мир сузился до бессвязных обрывков очень простых ощущений,- аромат хвои, тепло костра, запах пекущихся грибов, где-то под боком колется неудачная шишка. Надо бы пересесть, или хотя бы плащ постелить... Вот только ни желания, ни сил больше нет. Странная вязкая усталость почти на грани апатии, - в ней не осталось места ни саднящей боли ободранных об камни пальцев, ни недовольству ноющих от долгого перехода мускулов, ни волнению, ни страхам, ни памяти, ничему... 
Тингрэлл, прислонившись спиной к шероховатой надежности старой сосны, сквозь полуприкрытые веки наблюдал за суетой вокруг костра. Из леса появлялись все новые квенди. Ха, когда-то он даже знал их имена. Наверное, и сейчас знает. Вот только мысли ворочаются с трудом. Имена, ах, да, имена... Какая, в сущности, разница. Все они вертятся вокруг Тинвэ, - это имя он неожиданно вспомнил, - музыка мечется, больная, тревожная, лес сплетается над головой темным куполом, искры от костра опадают огненным снегом... Снегом, нет тот был белый и холодный... Пальцы юной квендэ в красных пятнах. Это блики от костра, не иначе. Ловко мелькает игла. Что она шьет, эта беспокойная девушка, что порвалось? 
Тинг прислушался, сквозь тяжелую глухоту усталости – где-то там, почти за пределами слуха - внутри, снаружи, непонятно, - тонко-тонко звенели, лопаясь, нити странного полотна по имени Тинвэ. Но маленькая швея была неутомима, пальцы ее прихватывали края все быстрее, и чьи-то голоса звали на помощь, протягивая все новые и новые нити, чтобы закрепить полотно. Вот эти голубые, полупрозрачные, это Новэ. Вон те, легкомысленно-оранжевые, Эльти. Ярко-синие, уверенные – Тэлве. И все больше зеленых, коричневых, золотых – это лес, покровительственно шумящий над головой, это земля, деревья, травы... Даже эта дурацкая шишка! 
Тинг поежился – вместе с именами возвращались голоса, вместе с голосами обострялись ощущения, и первым из них было понимание того, что он озяб, проголодался и безумно хочет пить одновременно. К тому же костер почти погас, - так всегда происходит, если вас угораздило послать Гэлу за дровами. А по поляне шагало дерево – а вот так всегда происходит, если вас мутит от голода. Странно, почему не яблоня мерещится. От яблок Тинг никогда не отказывался. А тут, нате вам, елка. 
Из кустов вынырнул Гэлу с охапкой прутьев, с чрезвычайно практичным выражением уставился на «выросшую» прямо посреди поляны развесистую ель и тут же, не долго думая, попытался отломать приглянувшуюся ему полусухую веточку... 

Ещё один странный. 
Он чего делает??? 
Так нечестно! 
Неблагодарные! 
А я им хотел воду показать!!! 
... Ну, может, этому странному, который прицепился, покажу. Потом. 
Ель слегка развернулась, взмахнув покалеченной ветвью. 
И Гэлу отлетел в сторону, получив увесистую и колючую оплеуху. 
К счастью, по голове дерево не попало... 

* * *

Как давно это длилось, - он не помнил, но он был здесь всегда, - шелестела под ветром зеленая курчавая крона, поскрипывали ветки, корни пили воду из земли. По ее вкусу он знал, что есть такие, как он, - каждый такой же и непохожий. И это было хорошо. 
Он снова дремал. Сверху капала вода, по коре быстро, едва касаясь, бегали мелкие, - не такие, как он, но свои, - так было всегда. Так правильно. 
Он опять проснулся. Что-то менялось, и это беспокоило и не давало ему дремать. Вкус воды стал другим, странным, от него хотелось двигаться. А ветра не было. И дождь не идет уже давно. Это как? 
...Хуммм... Сквозь резную листву молодого дуба цепко взглянули только что открывшиеся глаза, похожие на два больших блестящих желудя. Медленно моргнули. 
...Хуммм... Ветки раздвинулись, и раздался отчетливый скрип. 

Мне же всегда хотелось двигаться. Когда ветер гнул меня, я всегда позволяла ему это, моя сердцевина никогда не напрягалась от страха, что меня сломает. А вот теперь - я не знаю, что со мною, но теперь я могу двигаться без ветра! Я могу прогнуться назад - так сильно, как никто кроме меня не может, прогнуться и... освободить корень из земли! 
И первый раз ощутить траву не над ним, а под ним. Какая она мягкая. Как это прекрасно! 

Звездный узор, спрятавшийся в тонких облаках, успел уже полностью обернуться, а они все шли, не медля, не останавливаясь. Казалось времени нет вовсе – есть только густая лесная тишина и далекий, все еще такой далекий, зов. 
Они шли молча. Не тратя силы на разговоры и осанвэ. В какой-то момент Финвэ показалось даже, что он задремал, продолжая при этом почти бегом пробираться через густые заросли и не глядя перешагивать толстые узловатые корни. 
И вдруг вспыхнуло что-то внутри, удивление, восхищение – лес пел. То словно единое целое – и лес становился Лесом, то рассыпаясь на мириады голосов и звуков – и, казалось, каждое дерево, каждая травинка хочет помочь. Ветви словно расступались сами собой, а далекие вершины шумели - подбадривали. 
(Осанвэ всем: Квенди, вы слышите? Лес поет!)
Финвэ слушал и зов, будто стал ближе и уверенней. Идти стало заметно легче, и они прибавили шаг. 
Он со скрипом повернулся. Ветвями, оказывается, можно шевелить самому - даже без ветра. А с дальнего конца леса отчетливо слышался зов - там что-то было неправильно. 

Своих стало больше... Но они какие-то странные. Не стоят на одном месте, а двигаются. Далеко. Увидеть не могу. А если... 
Мощные дубовые корни вывернулись из земли. Медленно, раскачиваясь при каждом шаге, он двинулся туда, куда звал его лес. 
Я там нужен. Хммм... Надо разобраться. Я уже иду, хррумм... 

Двигаться... Покачивать стволом так, как хочется. Сводить и разводить ветви. Подойти к озерку и наклониться над ним. 
Как серебрится мой ствол! Как глубока темная зелень моих листьев! Как ярко горят гроздья моих ягод! 
А если поднять эту гроздь повыше? Так ветка будет смотреться красивее. 
Каждая гроздь должна выглядеть великолепно. Это настоящее счастье, что я теперь могу рассмотреть себя и привести в порядок свою крону. 
Вот так. Листик к листику, ягодка к ягодке. 
Страшно подумать, до чего лохматой я выглядела совсем недавно. Но теперь - другое дело. Теперь можно показаться другим. 
Пора идти искать.

* * *

Эльтинэ взирала на шагающую ель крайне неодобрительно. Нет, она ничего не имела против движущихся растений. Но сейчас эльфийка предпочла бы, чтобы на полянку пришли орешники. Или грибы. 
Увы, ничего подобного в музыке леса не наблюдалось. 
Эльфийка обиженно отвернулась от ели и принялась собирать рассыпавшиеся орехи и колоть их, одновременно пытаясь убедить окрестные грибы, что им тоже хорошо бы отважиться на прогулку. 

Эрендис восторженно озиралась. Она чувствовала, что лес пришел в _движение_. Ей не надо было видеть глазами, чтобы понять: не только эта ель смогла вдруг сойти с места. Их, этих оживших деревьев, теперь много. И они должны придти сюда - потому что именно отсюда пошел тот зов, что разбудил их. 
Эрендис была рада забыть о кошмаре, происходящем с Тинвэ. Можно было перестать думать о нем - и радоваться чуду ожившего леса. 

Лейринэль с интересом посмотрела на Ель. Характер у этой Ели был похож на ее лапы - такой же колючий. Вон как она отбросила Гэлу! Чем-то эта Ель напоминала ей Эри. 
Девушка мельком взглянула на сородича - но тот вроде особо не пострадал. И как можно принять эту Ель за обычное дерево, квендэ решительно не понимала: слышно же, как она думает - скрипучие такие мысли и колючие. Интересные. 
Лейринэль осторожно коснулась обломанной ветки, оторвала кусок рукава и завязала ее так, чтобы смола не вытекала наружу. 

Странный навесил на ветку новый странный лист. Приятно. 
Нет, надо показать ему воду... 
Ель двинулась вперед, слегка переваливаясь с боку на бок и внимательно следя, чтобы Лейринэль шла за ней. 

Новэ едва не кинулся на ожившую Ель, когда она так отшвырнула Гэлу. Оказывается, это странное дерево не только ходячее, но и опасное! А ведь Лейринэль так к нему близко... И - совершенно не боится! 
Новэ прислушался - нет, Ель не держала на Гэлу зла, просто... "Просто обиделась! Ну, надо же... а вот Лейринэль ей, похоже, понравилась..." 
Новэ с улыбкой глядел, как бесстрашная квендэ перевязывает пострадавшую ветку странной Ели. Что ж, раз Лейринэль занялась Елью, то он займется Гэлу. 
Квендо протянул руку приятелю: 
- Как ты? По тебе не сильно попало? - и, не удержавшись, рассмеялся: - Ты всегда так с чем-то новым знакомишься? Как же ты не заметил, что эта Ёлка - живая? 

Лейринэль слышала, что Ель довольна тем, что она ее перевязала. Странная Ель, похожая чем-то на квенди. Девушка понимала ее все лучше. Эта Ель хотела гулять. Ну что ж, можно и пройтись. Аккуратно придерживая поломанную ветку, Лейринэль медленно шла рядом со странным лесным существом, - деревом оно точно не было, но вот кто же оно? 

Ель не очень-то обращала внимание на то, что творится у нее под ногами. По дороге она спугнула бабочку и раздавила цветок. Целеустремленно продвигаясь вперед, она, наконец, нашла ручей и плюхнулась в самую его середину, подняв тучу брызг. 
Ух ты!!! 
Корням так не было. Только верхушке. Нет, даже верхушке не было. 
Сколько водички!!! 
Ель со скрипом обернулась к Лейринэль и призывно махнула ветвью, забрызгав квендэ с головы до ног. 

Лейринэль весело рассмеялась. В обществе Ели было так смешно, что она совершенно забыла о сородичах. И усталость куда-то исчезла. Платье намокло, - ну и пусть! Квендэ забежала на середину ручья, наклонилась к воде и, зачерпнув ее обеими ладонями, стала пить. 

Гэлу озадаченно потер локоть, наблюдая, как мимо шествует развесистая елка. Подозрительно понюхал один из грибов, пекущихся на костре, - не мухомор ли. 
- Ага, ты тоже это видишь...– Пробормотал он в ответ на восклицание Новэ. – Живая – это, конечно, хорошо. Но не настолько же! Это уже... урргха какое-то... 
- Эй, Лейринэль, эй! Не дело уходить в лес с первым попавшимся ходячим деревом! 

Эй! Чего ветками пьешь? 
Вот уродцы... Всему учить надо... 
А может, так лучше? 
Они раньше ходить начали... 
Елка с большим трудом наклонилась вперед, пытаясь зачерпнуть воду ветвями. Однако не удержалась на корнях и рухнула прямо в ручей. 
Вода. Много. Разбухну... Нехорошо. 
Елка поднялась, уцепила Лейринэль за платье и потянула на берег - хватит, мол. 


* * *

Передвигаться с помощью корней было, оказывается, легко. Вот только дорогу приходилось все время выбирать так, чтобы не задеть ветками подлесок. 
И почему бы им тоже корнями не сдвинуться?.. 
Дуб не успел додумать эту мысль, как вкус воды у корней изменился, и ореховые кусты, загораживавшие ему дорогу, вдруг расступились в стороны. В лесу сама собой возникла широкая тропа. 
Это как? Это я так? Это хорошо, хуумм... Они что делают? Они меня слушают? Надо подумать, хррммм... 
Он остановился и задумался, скрипя ветками и шелестя темно-зеленой кроной. 

Рябина прислушалась. В лесу происходило что-то странное. 
Это - непорядок. Непорядка быть не должно. Надо пойти туда и сделать так, что все росли хорошо. Чтобы всем было расти удобно и просторно. Теперь, когда можно ходить самим, теперь больше не будет навалов сухих веток на корнях, не будет крон, чахнущих от недостатка света или воды... Теперь всё будет просто замечательно! 
Пора идти наводить порядок! 
Рябина, покачивая стройным стволом, двинулась к поляне, где были квэнди. 

* * *

- Ну вот, не только напилась, но и искупалась, да? - спросила Лейринэль у Елки, - и я с тобой заодно. Ладно, пойдем на берег. 
Девушка подумала, что к костру Елке точно подходить не нужно. Мало ли что ходячая, - а все равно, огонь для нее наверняка опасен. 
Платье квендэ промокло до нитки, когда Ель упала, и идти было не слишком удобно. 

Странный идет следом. Медленно. 
Нехорошо. 
Ель аккуратно зацепила Лейринэль за плечи и водрузила эльфийку на верхушку. После этого её шаг сразу стал тверже, увереннее и быстрее. 
Светится. Ярко. Интересно. 
Ель явно двигалась прямо к пламени. 

К великому разочарованию Эльтинэ, грибы даже и не собирались двигаться с места. Впрочем, похоже, кормить было уже некого. Ожившая ни с того ни с сего елка ушла с поляны вместе с Лейринэль. Эрендис стояла явно довольная, остальные тоже глазели на живое дерево и голода, судя по музыке, уже не ощущали. Да и Гэлу от вспыльчивого дерева, похоже, не пострадал. 
"Захотят - сами придут". 
Эльтинэ сунула в рот орех и направилась прямиком к Тинвэ. Кому-кому, а ему сейчас явно было не до деревьев. И нужно быть рядом, чтобы в случае чего объяснить, что ожившая елка - не видение и не урргха, а просто спятившее растение. Авось, временно. 

- Не урргха, - успокоил Новэ приятеля. - И, конечно, я ее вижу - как не увидеть! Вот, Лейринэль в ручье искупала... - Новэ неодобрительно покачал головой, но за квендэ перестал беспокоиться, расслышав, что Ель не желает зла деве. 
- Гэлу, брось гриб, он еще не пропекся! Пойдем лучше, у Эльтинэ орехов возьмем! - Новэ улыбался, видя, как Гэлу пытается понять, что же произошло с лесом и квенди. - Пойдем! А что деревья ожили, так ведь лес и прежде был живой, не был бы - так не помог бы нам. Да и то - не все же деревья решили погулять! Вот, орешник где рос, там и остался... зато Эльтинэ орехов начистила - на всех нас хватит, и еще останется! 

Лейринэль схватилась руками за еловые лапы, очень похожие на руки, но шершавые и колючие. У девушки создалось впечатление, что Ель крепко держит ее и отпускать не собирается, - значит, бояться нечего, не упадешь. 
Вот только сидеть как-то неудобно... ну да, иголки сквозь платье... щекотно... 
Квендэ решила не шевелиться. Ель явно не желала ей зла. Но вот куда она идет! 
(Осанвэ: Образ Ели... Ель идет к огню... огонь горячий... плохо... Ель идет в лес... хорошо... Ель хорошая... образ корней, идущих к лесу... образ грибов... давай искать...) 
Девушка изо всех сил пыталась сказать, чтобы Ель прошла подальше от огня. 

- Вот это-то и странно,- не унимался практичный Гэлу, продолжая рассуждать, и при этом постепенно перемещаясь поближе к Эльти. – Орешник стоит себе на месте, березы вон стоят, остальные елки. А это дерево, нате вам, в загул. Может, оно и не дерево вовсе? А кто-то, похожий на дерево...М-ммм... Какие орехи, спасибо тебе, дева Эльтинэ!.. Так вот, если это... не урргха... похожее на дерево, но не дерево, то кто оно такое? 
- Это кто-то, кто спал в дереве, – негромко откликнулся Тингрэлл. – Помнишь, как мы сами спали на берегу до тех пор, пока не пришло наше время. И тогда мир разбудил нас. Теперь пришло его время... 
Мне кажется, - помолчав, добавил он, - что это мы его разбудили. Когда попросили лес о помощи... 
Эльтинэ, передав орехи всей компании, сердито отмахнулась: 
- Ох, Тингрэлл, какая разница, пробудили его мы или кто-то ещё?! Главное - оно есть. Ну и пусть себе. Хотя я предпочла бы ходячий орешник. Что толку от елки? Разве что шишек нарвать, так ведь не даст! - Эльтинэ лукаво посмотрела на Гэлу, изо всех сил стараясь не засмеяться. 
Словно услышав слова Эльтинэ, на поляну вышло новое дерево. Не орешник, правда, но тоже со съедобными плодами. Рябина. 
Изящно покачивая раскидистыми ветвями, она прошла мимо квэнди и наклонилась над Тинвэ. И хотя эта рябина от обычных деревьев отличалась только способностью ходить, в ее наклоне чувствовалась истинно женская забота, ее растопыренные листочки гладили лицо эльфа бережно и нежно, словно ласковая ладошка. 
А ходячее дерево-то, оказывается, не было единственным в лесу. Лейринэль задумалась о том, сколько же странных существ они разбудили. Похоже, что Тингрэлл был прав, - вот и еще одно пришло, и его явно заинтересовал Тинвэ. Девушка вслушалась, но никакой угрозы не услышала, скорее что-то знакомое. Похоже, что новое "дерево" с рябиновыми ягодами на "пальцах" - не "оно", а "она". А Ель тогда кто? Нет, лес не уставал поражать квендэ новыми открытиями! 

* * *

От неожиданности Финвэ едва не упал, поскользнувшись на мокрой лесной подстилке, и удержался на ногах только благодаря подвернувшейся под руку толстой ветке. 
Этого не может быть! Прямо перед ним подлесок словно расступился, образовав широкую прямую тропу, и на эту новую дорогу, скрипнув могучими корнями, шагнуло дерево. 
Это было настолько невероятно, что он даже и не знал, верить увиденному или нет. Но не верить услышанному он не мог – это дерево звучало почти как квэндо. 

Странный шорох прервал размышления дуба. На тропе стояло, покачиваясь, очень странное существо. 
Всего два корня, - и как только не падает? Хууумм... И листьев нет, только странный длинный черный мох на кроне... Две толстых ветки, одной оно держится за яблоневую ветку. А вода мне говорит, что это дуб... Очень странный дуб, корни-веточки. Тут подумать надо, хррм... 
Дуб с отчетливым скрипом наклонился к Финвэ, ухватил его нижними ветками за плечи и приподнял на уровень своих глаз. 
Финвэ не успел опомниться, как оказался в воздухе. Странный кто-то поднял его от земли так легко, словно ребенка. 
Но он совершенно не испугался, хотя удивлению не было предела – большие золотисто-карие внимательные глаза излучали дружелюбное любопытство. 
(Осанвэ, изумленное, ошарашенное: Смотрите…Лес…- как мы!) 
Румил резко остановился. 
И внезапно понял, что мысли его уже давно звучат очень по-древесному. Как будто он очень внимательно вслушивался в шелест и скрип. Как будто пытался говорить с теми-кто-растёт. Только сейчас это внимание исходило снаружи, мягко, поначалу едва заметно. А теперь вот совсем заметно. Определённо не только квэнди двигались мимо растущих, но и наоборот. Те-кто-растёт внезапно стали теми-кто-движется. Это происходило довольно медленно, но Румил верил своим глазам. Ему не показалось, кусты и в самом деле сдвинулись за спиной Финвэ, шедшего впереди. 
И там, впереди, где только что виднелись верхушки молодой поросли, возникла прогалина, над которой взметнулись верхние ветки более высокого дерева. Оттуда доносился скрип. 
Румил прибавил шагу, выбрался на поляну и увидел, что Финвэ сидит на ветвях этого дерева. Или, точнее, висит в его сомкнутых ветвях. 
Дерево держало Финвэ невысоко над тропой и, кажется, разглядывало. Румил покосился на тонкий ствол, у которого стоял сам. Ствол не шевелился, и глаз на нём пока не появлялось. 
Ничего пугающего не происходило. Необычное - пожалуй. Интересное - несомненно. 
Изумлённые возгласы квэнди, подходящих ближе, означали, что другие видят то же самое. Дерево, которое двигалось само по себе. 
До чего же досадно! Встретить такое чудо - и не иметь возможности как следует рассмотреть его. Но возможности сейчас нет решительно никакой. Путникам, вернувшимся с гор, нужна помощь, и нужна немедленно. Впрочем, если ожившие деревья существуют и не враждебны, с ними можно будет познакомиться и позже. 
- Финвэ, ты можешь освободиться? - спросил Румил, глядя вверх. - Нам нужно идти дальше. Оно говорит с тобой? 

Странных существ становилось все больше. Дуб почувствовал их изумление. И еще они куда-то торопились, - тот же зов, что настойчиво тянул его к дальней опушке леса, кажется, золотисто-зелеными нитями связывал этих что-то щебечущих небольших существ... с кем? Дуб прислушался к песне леса и понял, - они тоже чувствуют непорядок и идут его исправить. Значит, можно пойти вместе. Заодно и понять, кто же это. 
Они чем-то были похожи на деревья, только поменьше ростом и без листьев. И рядом с ними было хорошо. 
Надо идти. В лесу непорядок. Вот тропа. Вы торопитесь - пойдем быстро, хрррм... 
Дерево отчетливо что-то проскрипело, усадило Финвэ на толстую ветку поближе к стволу и, помахав другим квэнди, сделало несколько шагов по тропе. 
Легкий какой... а я сильный... но все не поместятся... хуум... вот если бы еще такие, как я... 
Подлесок расступился еще шире, пропуская к месту встречи ожившие клены и ясени. 
Хрррм... эти - они хорошие, почти как мы. Надо отнести их туда, куда вода велит. И будет порядок, хуум... 
Деревья переглянулись и протянули ветви к членам спасательного отряда. 

- Не бойтесь! 
- Румил, он предлагает помощь. Смотри, по-моему, они хотят отнести нас. 
Финвэ уже вполне освоился на плечах лесного великана, ему теперь уже казалось, что так и было всегда, что так – правильно. Ведь лес всегда был надежным другом квенди, разве есть что-то невероятное в том, что он оказался так похож на них самих? 
- Отнести? Что ж, ходят они быстро. Проверим, знают ли они, куда идти. 
На мысленный вопрос, обращённый к самим деревьям, неторопливое сознание ответило: 
...вода течёт... вода журчит... вода зовёт... непорядок в лесу... ростки засыхают... идти к ним... вода и корни... 
Румил попробовал показать дереву нужную поляну. Оно ответило согласием, узнаванием и сложным сплетением холода ручья, теней берёз и сырости мха. Словно весь лес развернулся в единую картину вокруг прогалины, где они стояли, - стволы были видны сразу все и вроде бы со всех сторон, - и свернулся обратно там, куда они направлялись. 
Ветви ясеня сплелись в подобие большой корзины. Дерево наклонилось и протянуло ветки. Румил ухватился за ветвь, ясень подхватил его. 
Ожившее дерево шло почти по прямой. Кусты расступались перед ним, другие деревья убирали ветки и словно отпрыгивали в стороны. Потом движение растительности впереди изменилось - лес начал расступаться заранее, и впереди всё время была дорожка. Ходячие деревья выстроились одно за другим, только какой-то непоседливый клён всё время уклонялся от тропы и норовил прокладывать себе путь сам. 
Позади заросли снова смыкались, едва пропустив последнего шагающего великана. 
- Кто вы? - спросил Румил у "своего" ясеня. И получил ответ далеко не сразу. Медленный, как течение древесного сока. Странный. 
Сон... долгий сон... вода... мир маленький и круглый… вода... сила... сила разрывает оболочку мира... рост... движение корней, неспешное, обтекающее камешек, пробующее землю, пробующее воду... рост, касание ветра... рост, яркий свет вокруг, вкус света на листьях... 
Румил помотал головой. И обнаружил, что звёзды на небе сдвинулись, а горы стали ближе. До поляны оставалось совсем немного, и дерево подтвердило, что вода почти привела их к цели. Кажется, оно было слегка недовольно, что "росток" недослушал его рассказ. 
Сколько же мы шли? Он рассказал мне так мало... или так много? Что это было? Что за яркий свет? 

* * *

Не успела Эльтинэ смириться с тем, что в лесу появилось спятившее дерево, как на поляну пришло ещё одно. И направилось прямо к Тинвэ. 
"Звезды великие, ещё одно ходячее недоразумение!!!" 
Эльтинэ уже было собралась отогнать любопытное нечто подальше от Тинвэ, но сообразила, что на этот раз пришла рябина. 
Это было даже лучше, чем грибы. 
В том, что дерево понимает осанвэ, Эльтинэ сильно сомневалась. Но... 
Тинвэ. Ягоды. Красные, красивые. Много. Тебе столько зачем? Поделись, пожалуйста... 
То ли ожившая рябина услышали мысли квендэ, то ли сама догадалась сделать это, а только она поднесла веточку с ягодами к губам Тинвэ и легонько пощекотала его листочками: открывай рот, дескать. 

Этот сон был приятным. Над Тинвэ склонилась незнакомая дева. Волосы у нее были необычного, темно-зеленого цвета, а глаза оранжево-красные, словно ягоды рябины, но квэндо почему-то не удивился. Дева ласково провела по лицу эльфа нежной прохладной ладонью, а потом пощекотала кончиками пальцев его губы. Тинвэ засмеялся, и во рту его тут же оказались ягоды. Терпкие, кисловато-горькие, немыслимо вкусные ягоды рябины. 
Слишком настоящие, чтобы быть сном. 
Квэндо открыл глаза. Оказалось, что он и вправду лежит под рябиной. Наверное, он не заметил ее раньше. Или его перенесли под дерево, пока он спал. 
Тинвэ медленно поднял руку и потянулся к блестящим ягодам. 

Вернулся. Можно осмотреться. 
Странные опять развертелись. Никого на прежнем месте нету. 
ну, и меня нету. 
Хорошо. 
Надо же. Ещё одна. Тоже научилась. 
Красииивая... 
Яркая.
У меня - шишки. У нее - ягоды. 
А рядом - яркое. Интересное. Только... 
Опасность!!! 
Ель медленно подобралась почти к самому костру, вцепилась в землю и взметнула корнями увесистый ком, направив его прямо в костер. Потом ещё один. Потом ещё... 
"Атака" оказалась успешной. Костер погас. 

Лейринэль вздохнула с облегчением: ожившая ель оказалась не только очень общительной, но и очень умной. Ведь огонь для деревьев опасен! 
- Ты молодец. Умница. Хорошо сделал. А рябина добрая. И очень красивая. А ягоды вкусные, наверное. 
Девушка услышала, что где-то близко в лесу происходит что-то странное. Будто волна плывет по зеленым вершинам. Шелестящая волна. И плывет она к ним. 
- Квенди! - воскликнула она, - Вы слышите это? Весь лес поёт! 

Гэлу обреченно смотрел, как под грудой земли погибает костер вместе с нагретой водой и недопеченным обедом. 
- Ты говоришь, мы их разбудили? - шепотом поинтересовался он у Тинга.- А нет ли какой... колыбельной... Ну, чтоб им обратно... Баиньки? 
В вопросе его, впрочем, не звучало особой надежды. 
Тингрэлл лишь рассмеялся в ответ. 
- Полно тебе, Гэлу. Это всего лишь костер. Надо будет - новый разожжем. Они же сейчас... ну, вроде детей. Познают мир, познают себя. Вспомни хотя бы нас-квенди сразу после пробуждения. 
Гэлу подозрительно смерил взглядом развесистую ель высотой по крайней мере в три его роста. 
- Вроде детей? Ой, что-то меня это не утешает. А как-то совсем наоборот... 
А Тинг, позабыв про беспокойного друга, широко раскрыв глаза в волнующем ожидании уставился туда, откуда двигалась странная, шелестяще-поющая зеленая волна. 
"Я всегда знал, что лес - друг. Что лес живой. Что лес слушает, слышит и понимает нас. Что лес отвечает нам... И вот теперь это знание обретает новую форму. ЧуднУю форму. Чудесную форму..." 
- Финвэ? 
Подлесок расступился, на верхушке выступившего на поляну дуба уверено восседал черноволосый квендо. 
- А ты неплохо устроился, друг мой, - полетело навстречу ему радостно-насмешливое осанвэ. - Как там, наверху - не укачивает? 
- Тинг! Гэлу! 
Однако радость встречи на лице Финвэ тут же сменилась озабоченностью и тревогой, - Нас привела беда, крик о помощи. У вас ведь здесь случилось… что-то... 
Глянув вниз: 
(Осанвэ Дубу: Благодарю тебя. Друг. Вы нам очень помогли. Опусти меня, пожалуйста, на землю.) 

На краю поляны березы расступились в стороны, пропуская другие живые деревья с квенди на ветвях. Они встали полукругом, но на поляне не стало тесно. Зеленые ветки опустились вниз, чтобы росткам было легче спуститься. 
Дуб увидел еще двух таких же, как он. Пришли раньше? Хммм... торопыги, однако... 
Нам надо подумать... вместе мы можем больше, чем по одному... но сначала поможем росткам... 

Как же хорошо, что не надо снова сплетать в мыслях эти страшные картины - можно сказать словами. 
- Мы были в горах. На нас напал урргха. Ранил. Тинвэ идти не может, его нести придётся. - Тэлве не стал пока рассказывать подробнее, прибывшие квэнди и сами видели, что путешественники наспех перевязаны и выглядят измотанными. - Финвэ, а вы поесть что-нибудь принесли? А то Лейринэль грибы жарила, но их вон та ёлка землёй закидала. 
- Что-нибудь – принесли, - ответил Финвэ, поглядывая на высокое стройное, еще молодое «дерево». 
- На самом деле, я надеюсь, что нам не придется здесь задерживаться. Лучше поскорее наконец-то вернуться домой. 
Он опустил на землю заплечный мешок, и только сейчас понял, что почти не снимал его полтора звездных круга. 
- Давай, Тэлве, разбирай. Там хлеб, и, главное, бодрящие травы. Я их сейчас заварю на всех, вот только схожу, посмотрю как там Тинвэ. Хорошо? 
- Румил! Доставайте еду, нам всем надо хорошенько подкрепиться. 

Рост. Исцеление. Подходящая вода, - заметил один из древоходов. Они остались на краю поляны и шумели, как в сильный ветер. Потом одно дерево шагнуло на поляну и указало ветвями в сторону озера. Дружный шорох листьев говорил - Для ростков нужна подходящая вода, другие ростки рядом. Сейчас - непорядок, далеко от правильной воды, у ростков сохнут корни. Пойдём к вашей воде. Пойдём быстро. 

* * *

Пока пробудившиеся деревья несли эльфов из предгорий к озеру, Румилу пришлось раза три повторить для тех, кто остался в посёлке, всю историю о том, как они познакомились с древоходами. 
Волна зелёного шума катилась вместе с ними. Обычные деревья, стоящие на месте, тянулись кронами к процессии. Иногда - принося плоды или орехи, но чаще - чтобы их заметили, чтобы им сказали, как правильно расти. 
Трава под корнями странников не приминалась, а за спиной у них - вроде бы становилась гуще и ярче. 
Зеленолистные великаны ступали тяжело, порой поскрипывали и покачивались. К процессии присоединялись новые деревья - разлапистый вяз, дремавший у ручья, и две ёлки, и невысокая, крепенькая яблоня. Старшим у них по-прежнему оставался дуб, который нашёл Финвэ. 
Время от времени деревья собирались в круг, и насколько Румил мог понять, спрашивая у ясеня, они "говорили" при помощи корней и воды. При этом не смолкал и шелест крон, и постукивание веток, как при сильном ветре. Деревья всё увереннее управлялись со своими движениями и вроде бы подражали в этом эльфам. Румил приноровился ехать на широкой ветви возле самого ствола - у эльфа это было бы плечо. Так было куда лучше видно, чем из переплетения ветвей, похожего на корзину. И сбылось его желание - поговорить с этими загадочными существами, подружиться с ними. 
Поначалу ясень считал эльфов излишне шустрыми ростками, подобными себе. Он предложил на ходу обмакнуть Румила в ручей, чтобы тот мог напиться. Потом вдумчиво смотрел, как квэнди пьют из горсти и из чаши. Попытка дерева зачерпнуть пригоршню из ручья закончилась незапланированным умыванием - вода щедро плеснула с листьев, досталось и Румилу, и другим. Но деревья быстро учились - и на следующей беседе-через-воду ясень похвастался новым умением удерживать и нести воду. Потом эта вода почему-то оказалась вылита на зазевавшуюся яблоню, что привело к бурному размахиванию ветками и скрипу. Но великаны всё же дружно решили, что умение сделать дождь-без-дождя там, где захочешь, очень даже полезно-для-роста. 
Ясень продолжал рассказывать Румилу своё имя - на этот раз у него вышло что-то долгое о ливнях и грозах, и тут деревья встревоженно замолчали. Поскрипывание, похожее на болтовню, стихло. В этой тишине ясень коротко скрипнул, в его медленных мыслях прокатилось что-то вроде "горькая вода, плохая вода", и дальше он рассказывать не стал.
Постепенно деревья снова расшумелись, а услышав пение эльфов - начали поскрипывать и постукивать в лад. 
Эта волна шелеста, пения, распускающихся цветов и пробивающихся свежих побегов выкатилась к озеру из леса - а навстречу бежали квэнди.