Проект "Север и Запад"  

Ошибка в узоре

Авторы – Альвдис (Мириэль), Тэсса (Мелькор), Lizzz (Финвэ), Рина (Мириэль).

Если бы кто-нибудь спросил Мириэль, чем она  сейчас занимается, она бы ответила: "Птицу ищу. Улетела".
На самом деле, улетевшая птица была узором для туники, который поначалу виделся девушке ясно, но, как только дело дошло до иглы и ткани, четкий образ стал смутным и каким-то... неправильным.
Чем дольше девушка размышляла над незадавшейся работой, тем меньше ей нравились те идеи, которые приходили. Но и отвлечься не получалось. Так что Мириэль воспользовалась самым верным средством поймать образ-беглянку: отправиться бродить куда глаза глядят.
Один звездный круг кончился, начался другой. Мириэль шла на север, подолгу останавливаясь, разглядывая то траву, то замысловатый цветок, то красиво свесившуюся ветку. Она проводила пальцами по изгибам листьев, любуясь совершенной точностью линии. Такой поиск сам по себе был радостью.
Эта долгая дорога успокоила мастерицу. Мириэль выбрала на опушке леса пригорок поудобнее, достала из-за пояса ткань и нитки, потом сложила ладони чашечкой, зажигая между ними серебристо-голубой огонек.
Оставив светящийся шарик висеть в воздухе, Мириэль начала размечать будущую вышивку.  

Мелькор вслушивался в еще не тронутую Музыку леса, прикидывая, какой она должна будет стать. И совсем уже было собрался начать Песнь, как к голосам деревьев и трав, зверей, птиц и насекомых, воды и земли присоединилась новая мелодия.
Мелодия кого-то из Детей.
Так далеко от Озера?
Интересно.
Мелькор поколебался. Откладывать Творение не хотелось: уже настроился, уже просилась на волю новая Песнь, уже виделся новый лес на месте прежнего, похожий - и в то же время, другой. Правильный.
Но - Дитя Песни. Одно. И, кажется, девушка. А значит, скорее всего, с ней удастся поговорить. Женщины у Детей гораздо смелее мужчин. И любопытнее. Упустить такой шанс было бы слишком глупо.
Восставший вздохнул и направился туда, где в такт мелодии мерцал странный голубой огонек.
- Айа, Дочь Песни,- Темный Вала сказал это негромко, приостановившись в полутора десятках шагов от эльфийки. Девушка, похоже, была чем-то сильно  занята, и Мелькор не хотел ее испугать.  

Первым чувством Мириэли был испуг - когда она увидела того, кто однажды приходил к Озеру, того, с кем она не решилась заговорить тогда. Но сейчас рядом не было ни мудрого Румила, ни решительного Финвэ - никого, кто закрыл бы ее от встречи с незнакомцем, который так легко, ради своей прихоти меняет Узор.
Впрочем... тогда Мириэль не позволила страху погнать ее прочь. Теперь - тем более. Она не хотела показывать незнакомцу свой страх. Да и потом - здесь словно что-то поддерживало ее. Неслучайно ведь она пришла шить свою непослушную птицу именно сюда. Здешнее место (на вид не отличимое от окрестностей Озера) было необычным.
Она улыбнулась незнакомцу:
- Айа!  

Теперь Мелькор узнал мелодию девушки. Он уже однажды слышал ее. Там, у Озера. Когда играл в камешки с упрямыми эльфами. Тогда эта девушка так и не решилась выйти из укрытия. Но сейчас она не выказывала страха. Музыка ее немного изменилась, стала, как будто, тревожнее. Но и только.
- Красивый светильник.
Восставший протянул руку к голубому огоньку, и тот отпрянул, словно живой. Мелькор нахмурился, но тут же снова улыбнулся.
- Не знал, что вы умеете делать такие.  

- Кажется, это умею только я, - она сказала это так, словно чувствовала себя виноватой в этом.
Мириэль встала, оправила складки вышитого платья, - ей не нравилось, что незнакомец смотрит на нее сверху вниз. Правда, он и стоя был заметно выше ее... но так ей было всё-таки лучше.
Девушка поманила огонек, будто послушного зверька, и тот пристроился возле ее плеча.

- А это,- Мелькор с интересом разглядывал вышивку на платье.- тоже умеешь только ты?
Девушка казалась настороженной. Темный Вала уселся на траву, всем своим видом являя полное спокойствие и расслабленность. Даже Музыку свою постарался приглушить, как мог.
- Знаешь, я ни у кого из твоих сородичей не видел таких... э-э-э... как вы это называете?  

Она осталась стоять.
- Узор. Я это называю словом "узор". Другие это называют вышивкой.

- А это тоже будет узор? - Мелькор перевел взгляд на ткань, которую девушка держала в руках.

- Да.
Мириэль сама посмотрела на едва начатую работу - и серебристый абрис будущей птицы вдруг вселил в нее странную, доселе неведомую уверенность в том, что узором можно закрыться ото всего. От опасности. От того беспокойства, которое опять приносит этот незнакомец.
Она села рядом с ним и продолжила свою работу: провела ногтем изгиб будущего крыла, легкими стежками прошлась по невидимой линии.
Словно была тут одна.  

- Музыка,- очень тихо сказал Мелькор, неотрывно глядя на руки мастерицы.- Ты тоже слышишь Музыку и воплощаешь ее - так. Но есть ведь и другая Музыка, Дочь Песни.  

- Другая? Другая музыка? О какой музыке ты говоришь? - она подняла голову от работы, пристально посмотрела на него, но тотчас вернулась к шитью: достала из-за пояса несколько мотков ниток, стала разбирать.
Казалось, что правильный подбор цвета ей много важнее ответа незнакомца.
Казалось?  

- Слушай,- он легко коснулся ее плеча.
Встал. Постоял немного, вслушиваясь в неизмененную мелодию.
И Запел.

Крепче корни деревьев - чтобы противиться ветру - чтобы сражаться за влагу - чтобы остаться в мире - чтобы тянуться кверху - чтоб семена оставить.

Жесткие стебли трав полнятся горьким соком.

Зубы и когти - зверям, чуткий слух и быстрые ноги - выживет тот, кто хороший охотник - выживет тот, кто уйти от охоты сумеет - выживет сильный, выживет умный, выживет смелый, выживет хитрый - слабые станут им пищей - это закон леса, новый закон леса, вечный закон леса.

Это еще не было настоящей Песнью. Мелькор пел даже не вполсилы - в четверть силы и даже еще слабее. Это был только первый зов. Зов Стихии - и мир откликнулся на него, сбиваясь с привычного ритма, готовясь меняться по воле Поющего.  

Мириэль бережно вколола иголку, опустила вышивку на траву, встала. Ее глаза были расширены - но в них не было ни страха, ни изумления.
Была - жалость.
- Неужели ты настолько несчастен? - спросила девушка. - Неужели тебе не дано видеть?

- Что? - Мелькор посмотрел на девушку так, словно только что заметил ее присутствие.
Он все еще был опьянен, захвачен собственной Песнью, счастлив своей властью над миром.
Глаза Восставшего вдохновенно блестели, на щеках выступил румянец.
Вопроса девушки Темный Вала не понял. Решил, что ослышался.  

"Несчастным он себя не считает", - мелькнула мысль у Мириэли. Девушка даже усомнилась, стоит ли ей объяснять ему, насколько он обделен. Но она взглянула на свою вышивку, заново ощутив радость двуединства видеть и воплощать, - и ей так захотелось поделиться этой радостью!...
Она подняла вышивку и, начав работать стоя, заговорила, опуская голову при каждом стежке и поднимая, когда отводила нить в сторону.
- Ты умеешь творить. В этом искусстве ты превзошел  меня, Румила, Новэ... любого из нас, наверное. Но ты творишь - из себя. Ты видишь - себя одного. Я понимаю: ты можешь изменить эти холмы, лес, траву - но тебе не дано увидеть их. Не дано ощутить красоту, созданную не тобой. Ты знаешь радость преображения - но не радость встречи. Это так печально...  

Лицо Мелькора застыло: разногласия с другими Старшими были не тем, о чем хотелось бы вспоминать. Девушка не могла знать об этом - да и не узнает. Незачем ей об этом знать.

- Я творю из себя, потому что я - Поющий,- Темный Вала, заставил себя улыбнуться.- И радость встречи я знаю - встречи со своими творениями. Когда мир поет моим голосом, когда каждая травинка помнит мою Тему. Что же в этом печального?  

- Нет, - Мириэль покачала головой, не прекращая шить. - Ты встречаешься с самим собой. С тем, что создано тобою. Вот, посмотри: это будет птица, - она расправила вышивку. - Но я была бы похожа на тебя, если бы говорила, что прекрасна только эта птица, но не те, что летают по лесу. У моей птицы есть то, чего нет у них. У них есть то, чего нет у нее. Но все они - птицы.

- Но ты и так походишь на меня, Творящая узоры. - Мелькор улыбнулся и пожал плечами.- Ты, как и я, приносишь новое в мир. Твоя птица похожа на тех, что в лесу, но она иная. На ней отпечаток твоей личности, твоей музыки. Это - твое, и только твое. Разве ты сама этого не чувствуешь, Дочь Песни? Разве кто-нибудь из твоих сородичей смог бы создать такой же узор? Они даже называют это иначе.  

Мириэль улыбнулась и ответила, не отрываясь от шитья:
- Да, и у тебя и у меня есть то, что существует в мире до нас, и то, что привносим в него мы. Но для тебя мир - материал, а воплощение твоих замыслов - цель. А для меня - наоборот. Даже если бы у меня была твоя сила, я бы не стала творить из мира для себя. Я бы стала творить из себя - для мира.
Тем временем крыло птицы было размечено и Мириэль занялась причудливыми изгибами перьев хвоста.  

- Что это? - Темный Вала коснулся кончиками пальцев вышивки,- Эта ткань - часть мира, и нити - часть мира, и игла. Твои руки, которыми ты вышиваешь, и глаза, которыми ты видишь свою работу, тоже часть мира. А вот узор - это то, что рождается в твоем сердце. Но чтобы его воплотить, тебе нужно использовать мир и то, что есть в нем. Иначе это так и останется замыслом и умрет, не родившись. В моем сердце рождается Музыка, и я воплощаю ее. Воплощаю в мире, в его материи. Ты вышиваешь - я Пою. Мы ведь очень похожи, Дочь Песни.  

- Но для кого ты поешь? - тихо спросила она.  

- Для Музыки,- Темный Вала обвел взглядом холмы и деревья.- Прежде всего, для Музыки. И для себя тоже, потому что я и есть Музыка. И еще - для тех, кто слушает мои мелодии и поет со мной. Для младших творцов мира. И для Детей. А для кого трудишься ты, Дочь Песни, как ты считаешь?  

- Для узора. - У нее закончилась нитка, она вдела в иглу новую. - Но я не могу сказать, что узор это я. Он превыше меня. Через меня он приходит в мир.  

- А как ты думаешь,- спросил Мелькор, не отрывая взгляда от рук мастерицы,- кто-нибудь другой, кроме тебя, может воплотить в мире именно этот узор? Или - зажечь такой огонек?

- Нет, конечно. Но это значит лишь одно: и узор, и огонек захотели придти в мир именно через меня. Только это.

- А почему они выбрали именно тебя для прихода в мир, как ты думаешь? Почему не кого-то другого?  

Она на миг задумалась.
- Быть может, потому, что я меньше ищу воплощения своим идеям и больше открыта для того, что не слышат другие?

- А ведь ты противоречишь сама себе, Дочь Песни,- задумчиво сказал Темный Вала.- Ты сказала, что я творю из себя. А потом - что и ты стала бы творить из себя, обладай ты моей Силой. Вот и выходит, что нет между нами различия, кроме Силы. Что до твоих творений,- он улыбнулся уголком рта,- отчего бы тебе не воплотить в узоре мою Музыку?

- Твою? Но я не слышу твоей Музыки. То есть - да, ты могуч и творишь, но тебе надо прежде сломать и лишь потом творить - из сломанного или на его месте.  

- Итак, ты видишь красоту своего узора, но не видишь красоты моего, Дочь Песни. Выходит, это тебе не дано почувствовать и понять то, что создано не тобой. Ты слышишь лишь то, что созвучно тебе. Что до того, что я что-то ломаю, по твоим словам, взгляни - вот, ты вышиваешь узор на платье, и он прекрасен. Но на его месте мог быть иной узор, ничуть не хуже. Много разных узоров. Ты же всегда выбираешь один. Давая жизнь одной мелодии, ты убиваешь другие, Дочь Песни.  

- Ничуть нет, - решительно возразила девушка,  на миг удивившись собственной смелости. - Если бы по этой ткани вышивали другие - тогда ты был бы прав. Я приношу свой узор туда, куда никто, кроме меня, узор не принесет. Я не убиваю ничьих узор.
Помолчав, она добавила тише, с испугом:
- Я не могу убивать.  

- И все же ты убиваешь. Убиваешь не чьи-то - свои узоры. Давая жизнь одному замыслу, избранному тобой, ты тем самым уничтожаешь все остальные.  

- И это не так, - она улыбнулась, не поднимая головы от работы. Ее улыбка была слышна в голосе. - Свои узоры я воплощаю. Почему ты так хочешь убедить меня в том, что я непременно что-то разрушаю? Ведь это не так.  

- Вот,- Мелькор протянул руку к вышивке, не коснувшись ткани,- ты вышиваешь птицу. Но ведь на месте этой птицы могла быть совсем другая. Или не птица, а, скажем, олень. Или дерево. Или цветок. Или кто-то из квэнди. Но ты выбрала именно этот рисунок, и все прочие замыслы умерли, не родившись.  

Мириэль молча покачала головой и склонилась над вышивкой.
Этот спор... она перестала видеть в нем смысл. Незнакомец сильнее, - думала девушка, - но он так несчастен, так жестоко обделен судьбой: он видит и слышит только себя. Он закрыт от красоты мира - и точно так же он закрыт от ее, Мириэли, слов. И еще - он почему-то видит в мире уничтожение. Видит там, где есть только созидание.
Мириэль продолжала шить: отчаявшись объяснить словами, она надеялась, что ее работа сможет показать незнакомцу его заблуждения. Ведь эта прекрасная серебристая птица - она не несет в себе ничьей гибели.  

Девушка не была враждебна. Но и равнодушной не осталась - Мелькор слышал это отчетливо. Она не боялась, нет, скорее не доверяла. Она пряталась от чуждого знания, от новой Музыки за своей вышивкой. Цеплялась за нее, словно свалившийся в реку зверек, который чудом сумел вскарабкаться на плывущее по воде бревно и теперь отчаянно пытается удержать равновесие.

Темный Вала усмехнулся про себя: этому "зверьку" придется все-таки выкупаться, хочет он того или нет. Может быть, хоть тогда перестанет воды бояться.

Очертания птицы проступали все отчетливей - казалось, творение эльфийки вот-вот оживет, взмахнет крыльями, оторвется от тонкой ткани, взмоет в воздух.

А что, если?..

Налетевший порыв ветра вырвал почти готовую работу из тонких рук эльфийки - ткань захлопала по упругому воздуху - да не ткань уже - крылья. Длинные серебристые крылья невиданной птицы, единственной в мире птицы, замысла эльфийки, которому Темный Вала дал жизнь.

- Смотри, вот эта музыка,- Мелькор вытянул руку, и птица опустилась ему на ладонь, аккуратно сложив крылья и глядя на девушку темно-синими глазами.- Наша с тобой музыка. Ничего подобного еще не было в Арде - и вот появилось, рожденное нашей мыслью, нашей волей. Ты изменяешь мир, мастерица. Так же, как я.  

Девушка в испуге застыла.
Еще миг назад она думала о том, как заканчивать вышивку, каким цветом оттенить изгиб длинных перьев хвоста... а теперь закачивать нечего, и нет вышивки, и этот узор не будет радовать эльдар, а птица - красавица-птица сейчас улетит...
- Зачем... - со слезами в голосе спросила Мириэль, - зачем ты отнял мою работу?

- Да нет же,- Мелькор заговорил мягче.- Не отнял. Завершил. Дал ей новую жизнь.
Словно в подтверждение его слов птица перелетела на плечо девушки.
- Пойми, ты не просто видишь красоту, ты способна изменять мир. Ты можешь создавать новое. То, что никогда не появилось бы без тебя. Ты не смогла бы сама оживить птицу, но ты сотворила ее силой своей мысли и мастерства. Я лишь помог немного.  

- Если "изменять мир" значит - разрушать чужие творения, то я не хочу уметь изменять мир! - со слезами воскликнула она.

- Но ты делаешь это! - Мелькор улыбнулся и положил руки на плечи девушки, спугнув птицу.- Ты творишь. Ты приносишь в мир новое, то, что никогда не появилось бы в нем, если бы не ты. Такова твоя природа, хочешь ты этого или нет. Так прими ее и радуйся своему дару.  

Его руки... он просто держал ее , но Мириэли казалось, что ее плечи между огромных жерновов, что ее словно засыпает глыбами камня...
- Нет! - она рванулась прочь и к своему удивлению - вырвалась.  

- Глупо бояться своего дара, Дочь Песни,- Мелькор покачал головой и шагнул к девушке.- Им гордиться надо. А от себя все равно не убежишь.  

Она кинулась бежать. Опрометью, не разбирая дороги. Краем сознания она понимала, что незнакомцу не составит усилий догнать ее, она боялась, что он ее удержит, что он окажется перед ней, бегущей прочь, - она мчалась от того, кто прихоти ради изменял сущее и был способен вот так же играючи изменить и ее саму, заставить ее стать такой же как он, убивающей чужой замысел ради воплощения своего.
Мириэль мчалась и ужас торопил ее.  

Финвэ внезапно обдало необъяснимым ужасом. В памяти тут же всплыло воспоминание о первом появлении Черного всадника - та же паническая мешанина звуков, словно мелодию мира вокруг скомкала, смяла, чья то огромная невидимая рука.
Он резко обернулся, и тут на него буквально налетела Мириэль. То, что это именно она, квэндо понял только когда они оба оказались на земле. Финвэ упал на спину, практически не успев сгруппироваться, но умудрился поймать девушку, не давая ей удариться.  

Мириэль рыдала. Казалось, она едва ли понимала происходящее.
Финвэ она явно не узнала - просто кто-то позаботился о ней, и она позволила ужасу вырваться из нее, излиться слезами.  

Финвэ крепко прижал Мириэль к себе, словно отгораживая, защищая ее от окружающего мира.
Он всеми силами попытался передать ей чувство надежности, безопасности. Огромного напряжения стоило не позволить проскользнуть в осанвэ собственному испугу.

Они сидели на траве в странной неудобной позе, но квэндо от чего-то боялся двинуться. Он совершенно не знал, что ему делать теперь, он просто не мог слышать, как Она плачет.
Кто посмел причинить ей боль, так напугать ее?!  - бесполезный гнев поднимался из самого сердца и кровью приливал к лицу - Финвэ уже знал ответ на этот вопрос.  

Хрупкие плечи девушки вздрагивали - а слезы всё катились по ее щекам. И не столько от обиды на незнакомца, отнявшего ее узор, - она могла бы повторить его, и чудесная серебряная птица украсит тунику...

Липкий страх вползал в ее душу - а что, если Он уже изменил ее? И она будет разрушать, сама того не замечая? О нет, нет!

Обессиленная, прижималась Мириэль к груди кого-то, и этот кто-то был сейчас единственным, кто защищал, - она слышала это, - защищал, и девушка прильнула к нему, как травинка под ветром клонится к земле. Прильнула в отчаянной надежде, что будет спасена.

Финвэ все еще не решался произнести ни слова, боясь сказать не то и не так. Мириэль, как ему казалось, начала уже немного успокаиваться, но в ее мелодии слышалось что-то неправильное, сломанное.
Что Он ей такого сказал? Что привело ее в такое смятение?…
Финвэ прислушался - мир звучал ровно и привычно. Черный ушел.
Квэндо тихонько гладил девушку по волосам, аккуратно вынимая из спутавшихся прядей застрявшие в них хвоинки.  

Мириэль не могла так долго думать о страшном: ей казалось, что она своими мыслями приблизит нечто ужасное, - и в душу квендэ тихо вошла тишина...

Сейчас она уже не вспоминала  ни об узоре, ни о том, чью тунику она хотела им украсить. Была лишь тишина, был родной лес - и тот, кто ее утешал и поддерживал.
Кто-то?
Мириэль взглянула - и робко улыбнулась сквозь слезы.

- Финвэ... Финвэ, это ты...  

- Да, это я, - квэндо вновь обнял девушку, прижал к себе, касаясь щекой пушистых волос. Она казалась такой маленькой, хрупкой, беззащитной.
- Все будет хорошо, - произнес Финвэ почти шепотом, убаюкивая Мириэль в объятьях - я тебя никому не отдам, слышишь? Никому...