Проект "Север и Запад"  

У кромки берега

Авторы – Хельга (Тингрэлл, Финвэ), Red 2 the Ranger (Тэлвэ), Тэсса (Тинвэ), Альвдис (Мириэль), Murmur (Финвэ).

Иллюстрация Хельги

От Озера веял едва ощутимый ветерок. Ласковые касания заставляли чуть дрожать легкие завитки серебристых волос. Мириэль стояла у самой кромки воды, глядя на двоящийся рисунок звезд. Парные завитки созвездий свивались в ее сознании в некий новый узор.
Вся жизнь - узор. Каждый эльда, близкий или далекий, это свой узор, который она видит так же ясно, как эту землю, воду, звезды. Кто-то подобен сложному переплетению листьев и ветвей, кто-то - нескольким пышным цветам. Мириэль не могла объяснить, почему она видит каждого так, а не иначе. Просто - видела. И - воплощала.
Каждый узор должен придти в мир. Иначе - иначе просто не может быть. НЕ воплотить узор было для Мириэли так же странно, как перестать двигаться или перестать видеть. Жить - значит воплощать. И она воплощала.
И вышитые ее руками узоры - на одежде или просто на полосах ткани - были не украшением, но проявлением того узора, который она видела не глазами, и который приходил в мир через нее.

* * *

И сейчас, стоя на берегу Куйвиэнен и глядя на двойной рисунок звезд, Мириэль искала. Искала то, что даст жизнь новому узору. Что-то должно случиться. Что-то должно измениться. И это "что-то" станет новым узором - сперва видимым одной лишь ей, а после - воплощенным.

Чуть в стороне, слева от Мириэль, из-за холма к озеру выходит Финвэ. И останавливается, увидев среброволосую квендэ, так внимательно и, в то же время, словно уйдя в себя, разглядывающую звезды. Кто?.. Мириэль. Точно.
Финвэ улыбается, разглядывая её. Подойти? Нерешительность…Он заметил недавно, что в последнее время всё чаще думает о ней. Странно. Какое-то новое чувство. Предчувствие?
Он подходит, почти бесшумно ступая, одновременно - дружелюбное приветствие – тихо, вполголоса.
- Привет тебе. Не помешаю? – и улыбается собственным словам.
Мириэль улыбается в ответ. Ей не хочется обижать искусного мастера словами отказа, но... но он ведь действительно мешает.
И она, чтобы не прерывать своих размышлений, говорит:
- Взгляни, как двоятся звезды.

Финвэ понял. Но и уходить - нет уж, если есть возможность... Он поднимает голову - вот интересно, а что видит там сама Мириэль, в этом бесконечном звёздном покрывале, в этом сплетеньи узоров? - он и не заметил, как прошептал последние слова вслух.

Словно в ответ, Мириэль тихо заговорила. Она говорила со звездами, с озером - не с Финвэ. И синева Подзвездной ночи отвечала ей легким ветерком, играющим с ее серебристыми волосами.

Отсветы Звезд - путь наш,
Нити в гобелене судьбы.
Что сотворишь - раздашь,
Радость неся другим.

Отсветы Звезд - путь наш,
Светлый - сквозь мглу и мрак.
Сколь ни сгустится тьма,
Отсветы Звезд - в очах.

Отсветы Звезд - путь наш,
Тайный - за горизонт.
Пусть он пока мираж,
Звездами он освящен.  

Дуновение ветра принесло едва слышную ноту. Далеко, за мысом, за камышами кто-то играл на тростниковой флейте. Дыхание озера, дыхание ветра. И тихо, едва слышно - мелодия, что переливается, как тёмная прозрачная вода - из горсти в горсть. С холма откликалось эхо, запаздывая на полтакта. Потом... эхо подхватило музыку и повело. С озера отвечали ему. Мелодию перебрасывали друг другу, и вёл то один, то другой. Флейта поддразнивала, смеялась, звуки перекатывались и расплёскивались брызгами. Второй голос ловил эти брызги - и они становились бегущими волнами, чёрным небом. Первый подхватывал - и в черноте неба возникал силуэт горного хребта, холод и сияние снега. Второй отвечал - безудержным скольжением, спуском по снежному склону. Две флейты летели кубарем, перебрасываясь обрывками мелодий, как снежками. Вот один из этих обрывков закружился вихрем, растёкся водой, волной ударил в берег, отхлынул глубокой, дрожащей, стихающей нотой. На холме поймали эту ноту и заиграли колыбельную - и музыкант с берега вторил бесхитростному напеву, едва слышно, всё тише, тише...

Новый голос негромко откликнулся из полумрака, словно продолжая размышления вслух, начатые Мириэль:

Как звезды отражаются в воде,
Как холод растворяется в огне,
Так мир весь отражается в тебе,
Так мир весь повторяется во мне.

А мы ему даруем имена,
И память наша вечности залог.
Вот новая натянута струна,
Вот вышивка ложится на полог.

Сплетаются узоры бытия.
Их линии прозрачны и чисты:
Полынь и подорожник – это я,
Звезда в ветвях жасмина – это ты.

У музыки ладони из тепла,
Для музыки порой не нужно нот,
Сейчас кого-то флейта позвала,
Как знать, кого дорога позовет...

Тингрэлл легко спустился к самой кромке воды, лукаво скорчил рожицу своему двоящемуся в волнах озера отражению.
- Айя, Финвэ! – радостная улыбка другу, и еще одна, немного смущенная, адресованная квендэ. – Айя, Мириэль.
Прислушиваясь, восхищенно:
- Как дивно звучит эта флейта.

Девушка тоже была смущена: если песня Тингрэлла были больше, чем сплетение красивых слов, то... доселе никто не говорил ей подобного, никто не мог уловить то, в чем она сама едва признавалась себе... Мириэли было гораздо легче говорить со звездами, чем с квенди, и вдруг - Тингрэлл сравнивает со звездой ее саму.
Мириэль обернулась к нему, и спросила, робея:
- Как ты угадал?

- Не знаю... – Тингрэлл наклонился, осторожно коснулся пальцами водной глади. Вода качнулась послушно, разошлась беззвучными кругами – заколыхалось удивленное отражение рыжего эльфа, плавно закачались вокруг отраженные в волнах “повторения” звезд. – Да я и не гадал вовсе. Услышал, скорее. И увидел. Вот как раз прямо сейчас.
“Отсветы звезд в очах” - то-то я всегда думал, что мне напоминает твой взгляд, Мириэль.
Еще больше смущаясь:
- Это, наверное, всё флейта виновата.
И, покосившись на непривычно задумчивого Финвэ, спохватился:
- Друзья мои, а не помешал ли я вам?

* * *

Тинвэ шлепал по мелкой воде у самого берега, рассеянно вслушиваясь в звуки флейты. Штанины, хоть и закатанные почти до колен, снизу слегка намокли, но это мало заботило эльфа.

Тинвэ искал глину. Собственно, у него уже имелось несколько излюбленных мест, куда он наведывался за материалом. Но, как давно уже убедился Тинвэ, глина бывает разная. Помягче и поплотнее, да и оттенки различные. Так что поиски свои квэндо не оставлял - вдруг да найдется что-то... особенное. Облазив все окрестные овраги, он решил на всякий случай обследовать и берега озера.

Музыка внезапно смолкла. Тинвэ выбрался на берег, чтобы обогнуть заросли камышей, и увидел ворох одежды, поверх которого сиротливо лежала тростниковая флейта.

Эльф огляделся. Никого.
Тинвэ коснулся инструмента - тот еще хранил тепло пальцев хозяина.
- Эй,- тихонько окликнул квэндо, снова принимаясь озираться по сторонам - на этот раз с некоторой тревогой.
Молчание.
- Эй! - позвал Тинвэ уже громче.- Есть тут кто?

Со стороны камышей раздался громкий всплеск. И неразборчивый вопль. И снова плеск. И только потом ответ:
- А! Ой! (фырканье) Есть, конечно. Я это.
Засим последовало хлюпанье по воде, треск камышей, и на берег выбрался чрезвычайно недовольный Тэлве, крепко держащий охапку камыша. Сложил свою добычу на берегу.
Попрыгал, вытряхивая воду из уха.
Пояснил:
- Поскользнулся. Да ещё коряга какая-то под ноги попалась. Вот и сбулькал. Нож утопил, сейчас полезу его искать. Так, чем бы мне камыш придавить, чтоб ветром не сдуло? Может, ты посторожишь, а? Я быстро.

- Да я-то посторожу, только - может, тебе лучше с ножом помочь? А то, неровен час, опять... сбулькаешь.- Тинвэ с удовольствием попробовал на вкус новое слово.- Веревка у тебя есть? Свяжем камыш, и придавливать не придется.

Флейтист задумался.
- Верёвка у меня есть. В пещере. Может, просто утащим камыш туда? Всё равно его развесить надо, чтобы просох. А потом вернёмся и за ножом поныряем. Давай? Сейчас я место отмечу.
Подобрав несколько камешков, Тэлве выложил на берегу подобие стрелы, указывающей прямиком в камыши. Нож было жалко потерять.

- Давай,- охотно согласился Тинвэ, сгребая половину камыша в охапку.- А на что он тебе? В смысле, камыш, а не нож, конечно.

- Может, будет новая музыка. (Эльф мечтательно так улыбнулся.) А если нет - можно что-нибудь сплести.

Флейту, пять отрезков камышового стебля, разной толщины, длиной - от мизинца до ладони, на коротком шнурке - на шею. Только после этого Тэлве влез в штаны и рубашку. Раскатал длинные рукава, чтобы не порезаться острыми листьями. Собрал оставшийся камыш.

- Пока не высохнут, не узнаешь ведь, как они будут звучать. Хотя я выбирал самые певучие.

- Певучие... да... это было - как танец бликов на волнах, как стремительный бег облаков, как глоток родниковой воды,- Тинвэ не хватило слов, он взмахнул руками и едва не рассыпал камыш.- Я хотел бы вылепить такое из глины, но Песнь замирает в ней без движения, а твоя музыка - она живая. Если только... нарисовать.
Синие глаза эльфа невидяще смотрели куда-то вдаль, и оставалось только диву даваться, как он еще не споткнулся о какой-нибудь камень.

- Музыка всякий раз бывает другая. Прозвучит и исчезнет, - отозвался Тэлве. - А рисунок остаётся. Музыка... ну, она как озеро. Или как квэнди. Стебли поют на ветру, это можно услышать, но нельзя поймать... (руки заняты, и жест "поймать" - быстрый наклон подбородка к плечу) А то, что нарисовано, это как звёзды. Или как скалы...

За камышовой заводью снова открывалась широкая полоса чистой воды.

- Вот в том-то и дело. Мне бы хотелось как-то соединить это - то ли поймать музыку, то ли сделать так, чтобы фигурки, которые я леплю, могли двигаться. Если я нарисую озеро - на рисунке оно останется навсегда таким, каким я его увижу. Но ведь назавтра это будет уже совсем другое озеро.

Тинвэ все-таки оступился и только чудом устоял на ногах и ничего не выронил. Это вернуло его к действительности, и он растерянно огляделся, хлопая синими глазищами, словно только что проснулся.

* * *

Мириэль присела у воды, зачерпывая ее ладошкой и с тихим плеском выливая обратно. Флейта давно молчала, и там, где звенела ее песня, были смутно слышны голоса квенди.
Девушка улыбалась - и молчанию Финвэ, и словам Тингрэлла; и тот рисунок узора, который она искала, становился для нее все отчетливее. Скоро можно будет браться за работу...
Финвэ... широкая полоса синевы, языками сплетающаяся с причудливой серебристой вязью Тингрэлла. И - россыпью жемчужин – флейта.
Что это будет - Мириэль пока не знала. Кайма для одежды? Просто вышитый плат? Подождем...

Финвэ молчал долго. Размышляя... словно... да, пробуя на вкус слова Мириэль, что обретали странное отражение в его собственном сознании, теснее сплетаясь, дополняя образ среброволосой мастерицы. Тингрэлл - вот тоже... ещё кусочек рисунка. Ответить? Стихи Мириэль его ответа не ждут, а вот друг...
- Нет, чем мог ты помешать? Скорее, помог, - и, как ни странно, эти слова - истина.
Финвэ смотрит на воду, чуть прищурившись, и смутный образ рождается в его мыслях. Вещь... изделие. Как это можно сделать - вот вопрос… Найдёшь ответ? И неясным отзвуком - возможно, это будет... так. Жемчуг... отражение, пусть тусклое, но - отражение, звёзд... для той, что сама напоминает звезду. Да? Посмотрим…

- Помог, говоришь?
Тингрэлл с неким подозрением взглянул на друга. Он никогда не переоценивал своих особых способностей, которые были более чем далеки от определения “помощь”, скорее уж наоборот – рыжий эльф постоянно впутывался в неприятности, так что помогать ему большей частью приходилось окружающим. Тому же Финвэ, например.
Взглянул, и решил списать это неожиданное заявление на необычное состояние друга – определенно, присутствие Мириэль делало Финвэ каким-то... А, не важно...
Квендо решил не углубляться в размышления об особенностях поведения некоторых юношей и девушек, к тому же со стороны камышовой заводи доносился заинтересовавший его звук голосов. Наверняка, тот таинственный флейтист, чья дивная песня все еще звенела в ушах Тингрэлла. Самое время расспросить его про камыш. Сам Тинг за камышом не лазил, потому как воду вообще не очень любил, а вот идей насчет применения этого самого камыша у него было выше рыжей головы...

Девушка почувствовала это странное состояние ее задумчивого собеседника. В самом деле, если он пришел говорить с ней, то почему он молчит? С Тингрэллом было проще, а молчание Финвэ заставляло ее... или - обязывало... Странное это было молчание, громче иного слова.
Неожиданно для себя самой Мириэль повернулась в Финвэ и спросила:
- А ты, Мастер, что ищешь здесь?

- Идею. Решение. Тебе должно быть знакомо это чувство, Мастерица, я знаю, что-то должно... появиться. Сначала - в мыслях моих, а потом - возможно, обрести плоть. Но поиск наилучшей формы творения порой долог. Я никогда не знаю, что натолкнет на верную мысль. Возможно, я начал путь к этому здесь и сейчас. Возможно. - Финвэ смотрит в небо, по-прежнему не решаясь взглянуть на Мириэль. Поймет ли она? Да понимаю ли я сам себя? Теперь - уверен, я знаю точно, это будет - для нее. Как ответный дар - за подаренное стихотворение, кусочек чужого(такого странного и привлекательного!) мира, кусочек формы, возможности создать новое...
Финвэ тихо смеется.

- Ты ищешь идеи не в одиночестве? Как это странно... - Мириэль посмотрела на Финвэ широко раскрытыми от изумления глазами, слово он ей сказал нечто невероятное, словно вот прямо сейчас у него выросла третья рука. - Ты действительно способен думать над работой, когда рядом другие квэнди?

Финвэ качает головой в задумчивости.
- Думать над работой? О, нет, чтобы думать, надо для начала понять, хотя бы, что ты собираешься создать. Когда я не могу представить себе, что же сделать, когда прихожу в ярость оттого, что ничего не выходит - я ищу общества. Отвлечься от раздумий... но попробовать через некоторое время снова взглянуть на образ в своих мыслях, и, возможно, увидеть всё с другой стороны. - Финвэ пытается чётче сформулировать ощущения, которые никогда прежде не пытался описать.
- Бывает, что сам мир вокруг подсказывает идею. - Финвэ пожимает плечами. - Мир - это тот, с кем ты говоришь, или сами слова, или то, на что смотришь... А время думать приходит позже, и тогда, действительно, одиночество - необходимо...

Девушка спросила с неменьшим удивлением:
- Разве работа может вызывать ярость? Я понимаю: образ приходит не сразу, но - злиться на него, если он не хочет приходить? Разве ты этим ни спугнешь его навсегда?

* * *

Тингрэлл постарался исчезнуть как можно более незаметно, даже не прощаясь.
Вообще-то ему хотелось показать Мириэль одну вещицу – реализацию некой идеи, которую сам же квендо считал слишком уж женской, так что и посоветоваться ему хотелось не с мастером, но с мастерицей... Ну да ладно, успеется. Когда эти двое смотрят друг на друга таким взглядом, перебрасываются глубокомысленными фразами, а при этом небо и земля вокруг начинают, вроде бы сами по себе, звучать какой-то совершенно необычной мелодией... Скорее всего, Финвэ и Мириэль её даже и не слышат. А вот он почему-то слышит. Короче, в таких случаях лучше не мешать, третьему тут ловить нечего. Самое время отправиться на поиски флейтиста с его камышовой музыкой...

- Айя! – Тингрэлл безошибочно сориентировался “на голоса” и вышел, даже скорее выбежал, ибо его быстрый шаг почти всегда балансировал почти на грани бега, прямо навстречу двум квендо, неспешно несущим камыш.
Восхищенно глядя на Тэлве и его флейту:
- Это ты играл на берегу, да?
И переводя загоревшийся пламенным желанием взгляд на связку камыша в руках юноши:
- Тэлве, знаешь что... А не одолжишь ли ты мне несколько стеблей?
Просительно:
- Любых, самых плохоньких, можно даже поломанных...

Все знают, что Тинг старается лишний раз в воду не лезть. Другого Тэлве просто позвал бы сплавать за камышом. А так…
- Бери, конечно! А зачем тебе? Этот я выбирал, чтобы музыка получалась... новую флейту сделать.
Тэлве посмотрел на две охапки камыша. И засмеялся:
- Здесь на десяток флейт хватит... Ты бери, сколько надо!

- Я тоже хочу флейту – Откровенно сознался Тингрэлл. – Но не для себя. Для ветра. Я ж бездельник, мне даже дуть лень...
Мечтательным тоном:
- ... А так я нарежу трубочек из камыша разной длины и толщины, наковыряю в них дырочек и повешу на тонких нитках где-нибудь на сквозняке. И они будут петь сами по себе. О тех местах, где уже успел побывать ветер, и, может быть, однажды побываем мы...
Тингрэлл задумчиво вздохнул.

Ветреная земля
Стелется нам под ноги,
Щедро поет дороги,
Вечным песком пыля.

Ветреные мечты
Нам обещают снова
Смысл за порогом слова,
Сказку из пустоты.

Ветреная судьба, -
Долгих путей отрада.
Разве нам много надо?
Песен без зла и фальши,
Счастья шагать все дальше,
Пот обтерев со лба.

- Почему мне все время кажется, что этот мир намного больше, чем мы готовы даже вообразить, и песен у него тоже намного больше, чем мы в состоянии расслышать...

Песня лихого ветра,
Пойманная в горстИ -
Камышовая флейта.
Смейся. Звучи. Лети.

Всё, чему есть на свете
Смыслы и имена -
С неба приходит ветер,
Песню приносит ветер,
Всё, что узнает ветер,
Ветер расскажет нам.

- Тогда, - решил Тэлве, - камыш всё равно нужно высушить. Или для песни ветра годится сырой? Тогда забирай. А для флейты - его нужно очистить от листьев, развесить на сквозняке, просохнет - нарезать. Послушать, как споёт. И тогда можно подбирать трубочки одну к другой, чтобы они звучали вместе. Ещё бы что-нибудь придумать, чтоб флейта сырости не боялась.

- Нужно, пожалуй, весь камыш вместе сушить. – С сожалением согласился Тингрэлл. – Ты в этом лучше меня разбираешься. А я потом в гости забегу.
Улыбнувшись:
- То-то хороший повод будет.
Он помолчал, а потом добавил все еще с оттенком восхищения в голосе:
- Как же ты здорово играешь, Тэлве.
Знаешь что, загляни как-то ко мне домой – я хочу показать тебе кое-что. Мне очень нужен совет по одной... ну, не знаю, задумке, что ли. Может получиться нечто совсем необычное.
Весело сверкнув глазами:
- А может, конечно, и не получиться...

* * *

Финвэ усмехнулся как-то растерянно
- Ну, злюсь-то я обычно на себя самого...
Он смотрел на Мириэль... какая же она все-таки красивая... когда задумается, или смотрит на что-то... вот стоило ей заинтересоваться чем-то, живо заговорить... и словно она вся осветилась изнутри...

Тишина... только приглушенные голоса там, вдалеке. Но это - неважно.
Разговор ни о чем. Или - о важном?
И вязь узора, всё четче проясняющаяся в сознании.

Шепот тишины -
Слушай.
Сумраку открой
Душу.
Новой ждет волны
Берег.
В грезу мы с тобой
Верим.

Прозвучало ли это вслух?
Внезапно перед Мириэлью заплясал в воздухе небольшой голубоватый сгусток света. Девушка протянула к нему руку - и он послушно лег в ладонь.
Нет, не лег: завис почти над самой ладонью. Но не касаясь.

- Даже и не знаю, что сказать. Правда. – Теперь Финвэ говорил тихо-тихо. – Наверное, еще не придуманы нами те слова, чтобы объяснить, как, откуда и почему приходят к нам образы, которые мы пытаемся потом повторить и воплотить в этот мир. Это как ворота между прекрасными грезами и явью. Иногда хватает сил и желания и веры, чтобы их открыть. Иногда нет. А образы... Кто знает, может, мы их выбираем. А может, они нас.

Голубоватый свет, рождающийся, и тут же ускользающий от взгляда узор... Мириэль... Почему сейчас мне хочется подойти ближе, дотронуться ненароком до твоих волос, услышать твое дыхание. Забыть обо всем, и просто стоять вот так, рядом, целую вечность, наблюдая за сияющим танцем сотворяемого тобой орнамента...

* * *

- Ну, так мы идем? - нетерпеливо притопнул босой ногой Тинвэ, слегка уязвленный тем, что его не позвали смотреть "задумку".- А то ведь нам еще нож искать.

- Идём, - до холма с пещерами, где жил флейтист, было уже недалеко.

Синеватый огонёк засветился дальше по берегу. Дальше холма, на мысу, у самой воды. Выхватил из темноты лицо девушки, бросил отсветы на её собеседника.
Мириэль. Загадочная, прекрасная - ведь все квендиэр прекрасны, каждая по-своему. Мириэль, чьё пламя - такое непохожее на огоньки других квэнди. Подойдёшь не вовремя, заговоришь - она ответит, она не рассердится, но будет словно здесь и словно далеко-далеко...
Тэлве зажмурился и покрутил головой. Повторил:
- Идём.

- Айя, Мириэль! - звонко окликнул девушку Тинвэ.
Того, кто был рядом с вышивальщицей, квэндо не разглядел, а мысль, что он может помешать, как-то не пришла ему в голову.

Мириэль кивнула, но едва ли она слышала его. И уж точно не узнала.
Она ждала, что скажет ей Финвэ, и пальцы ее непроизвольно перебирали что-то невидимое в воздухе.
Огонек, повинуясь движениям тонких пальцев девушки, вдруг начал сновать туда-сюда, то приближаясь, то удаляясь, так что в воздухе возник тотчас тающий орнамент.

Тинвэ пожал плечами и чуть смущенно улыбнулся своему спутнику. Мириэль, небось, как всегда, в работе. Ну, что ж, не стоит мешать, коли так.

Рисунок, сплетаемый синим пламенем в полутьме. Свет.
Рисунок, мгновенно тающий в воздухе.
Не поймать, не остановить, как мелодию. Не вместить ни в рисунок, ни в слово. Что-то мимолётное, ускользающее. Ловить его - пустой труд.
Но мастер может взять иглу и нить, или дерево и резец, или глину, и сделать так, чтобы это чувство рождалось вновь и вновь у каждого, кто видит его творение.
Это странное, чему нет имени, живёт не в рисунке или вышивке. Оно в самих квэнди. Как огонь - его нет ни в камнях, ни в ветках, но камни высекают искры, искры зажигают дерево. Так вышивка или мелодия - искра, спящая в камне.

Озеро подступало здесь к самому холму. Берег был обрывистый, и по крутому склону вились дорожки, ведущие к небольшим пещерам - в одной из них и жил Тэлве.
Кто-то сказал бы, что постоянный плеск может надоесть, а ветер здесь слишком сырой. Но Тэлве нравилось его жилище.

Он поднимался по склону первым. Ноги сами находили знакомую тропу.

- Пещеры! – Светло-карие глаза Тинга восхищенно расширились. Он, в отличие от своих спутников, шагал налегке, необремененный грузом двух охапок мокрого камыша. Так что причин осторожничать на тропинке у него не было, и квендо звонко шлепал босыми ногами по утоптанной земле, постоянно вертел головой во все стороны, и все время то останавливался, поглазеть на что-нибудь, привлекшее его внимание, то переходил на быстрый шаг, почти бег, нагоняя Тинвэ и Тэлве.
- Почему ты решил поселиться в пещере, Тэлве? – Полюбопытствовал он, в очередной раз поравнявшись с приятелями. – Я вот пытаюсь представить, как там внутри. Тихо, наверное. И в тишине бродят всякие таинственные шорохи... Брр...
- Тихо? Нет, я живу тут, чтобы всегда слышать голос озера. Может, в больших пещерах и бывает совсем тихо. Но не в моей, - Тэлве вышел на широкий уступ перед входом в свой дом. Положил камыш и нырнул в темноту пещеры за светильником. Зажёг, подвесил у входа.
Эльфы уселись прямо на пороге и принялись неторопливо перебирать влажные стебли. Привлеченная теплым светом масляной лампы, из темноты плавно вынырнула пара больших серебристых мотыльков, закружилась над их головами в своем сложном танце-разговоре