Проект "Север и Запад"  

Медведь

Авторы – Red 2 the Ranger (Ррао), Панча (Сайрон).

Влажный запах прелой листвы сменяется ароматом сосновых иголок. Лиственный лес переходит в сосновый. Золото стволов, капли ягод, тёмно-зелёные волны папоротника. Невольно сравниваешь - здесь всё так похоже на Аман. И всё иначе. Темно. И тени таят
неведомую опасность.

Первое опьянение воздухом Эндорэ давно прошло. Майа знает теперь много больше, чем тогда.
Он неспешно идёт по ковру иголок мимо папоротниковой низины.

Медведь. Слабое зрение, но острый нюх. С виду не слишком быстр - но быстро идти и не надо.
Куда торопиться? Он уже узнал, где живёт стая. Он оставил затеси на стволе, показывая:
сюда пришёл большой медведь.
Дичи здесь много. Волкам нечего делить с медведем. Обычным волкам.
Здесь есть и такие... Пока ещё есть. Севернее, восточнее - звери стали иными. Они заходят и сюда. Они непременно придут - узнать, кто явился в их земли.

Мы творили их. Мы спасали их от растёкшегося по земле пламени. Их чуткие носы, их острые глаза, их тяжёлые лапы - наша песнь.
Но что с ними стало?
Они изменились. Нет, стали изменены! Волки - стали слугами!

Это плохо.

Так быть не должно.
Медведь громко фыркает.

* * *

Через несколько дней разведчики Серая Спина и Паленый осторожно пробирались к юго-западным границам владений Удуна. Лесные братья - надежные союзники. На их носы и уши можно положиться, как на свои собственные. Ничто подозрительное не ускользнет от внимания хищников, настоящих хозяев леса. К подозрительному относилось появление чужаков. Большой медведь сделал метки. Большой медведь поселился здесь. Вот только большой медведь не оставил за собой следов. Откуда пришел. Это значило - зверь из внешнего мира. Надо
выяснить. Где живет его медвежья стая. Искать следы. Задача разведчиков.

Волколаки заранее выбрали направление слежки, чтобы выйти на зверя с подветренной стороны. Тот не таился от лесной стаи, и разведчики уже знали, где находится чужак. Было решено не обнаруживать своего присутствия. Изучить запах по возможности издали, подкрепить цель исследованием передвижений медведя внутри границ, а потом уже отправиться наружу.

* * *

За эти дни Ррао много узнал о волчьей стае. Пара матёрых, несколько взрослых зверей, переярки и щенки - по их следам, по запахам и голосам он помнил их всех, и легко отличал, кто заводит песнь, а кто подхватывает. Знал, о чём их вой. Понимал, кто и когда прошёл по тропе.

Остаться здесь? Если другие не придут ещё пару дней, он двинется дальше.

Волколаки могут вести себя как обычные волки. Чуть крупнее, чуть умнее. Они живут стаей, они загоняют дичь, они играют, они роют логова и воспитывают щенков.
Но в их звучании отчётливо слышно - они иные.
Майа встречал этих зверей - сначала он лишь следил за ними, слыша их издали и изучая понемногу. Слушал, но им не показывался. Тогда он узнал много. И это было полезно. Он узнал, что волколаки бывают разные - Тёмный Вала тоже экспериментировал...
Но просто уйти и рассказать, что увидел, - это было неправильно. Он, как мог, подправил мелодию леса: та местность не пострадала от всесжигающего пламени обрушенных Светилен, но линия гор изменилась, и дремлющему лесу не хватит влаги, когда он проснётся. Чуть добавить мхов, чуть изменить форму листьев, изменить корни, чтобы зарывались глубже - привычная работа, радостная, и Ррао почти забыл, что над головой не светлое небо Амана, а чёрный купол Эндорэ.
Он говорил со зверями - и они радовались ему, от земляных червей до лосей и кабанов. Разве могло быть иначе? Они - потомки тех, кого творили Дарительница Жизни и её майар, кого выпускали в леса и луга. Они не могут этого помнить, и всё же помнят - каким-то странным чутьём.

Майа мог позвать или попросить волков - и они слушались бы его. Закон живёт во всех зверях, и они рады следовать закону жизни. Обычные лесные жители.
А сейчас ему нужны необычные.

Тогда, в первый раз - они пришли, когда лес изменился. Они обратились к нему - волку-одиночке, лесному зверю, не зная, что он майа. И он не выдержал. Позвал их. Всего лишь звери - им оставалось лишь покориться. Застань они его врасплох - пришлось бы драться. Но получилось иначе. Он напомнил им Закон. Не закон стаи, и не ту насмешку над истинным законом, что
вложили в них хозяева севера, но настоящий Закон.

Он знал, что порой искажение необратимо. Что ж. Тогда это были бы больше не волки. Это были бы всего лишь Мелькор, Артано и прочие - кому мало быть жизнью мира, кто не хочет следовать закону, кто возжелал сам быть законом. Те, кто обманом захватил реки и горы, незримую ткань ветра и волчьи тела...

Ну вложи ты себя как закон во всё, что есть в мире - и что будет в мире, кроме тебя? И не скучно ли станет тебе одному?

Ррао вернул волкам настоящий Закон и увёл их на юг, туда, где им будет хорошо.
Он знал теперь: Искажение можно излечить.

Во второй раз он узнал больше. Их была целая стая, они напали неожиданно, и некогда было изменять их. Пришлось драться. Не в полную силу. Напоминая себе, что это келвар. Испорченные, но келвар.
Он вздрогнул, вспомнив, как один волколак перекусил артерию другому, когда стало ясно - майа победил, и Закон победил. Тот, другой, не сопротивлялся.
Келвар умирали навсегда. Это тоже часть Закона. Но такая смерть - бессмысленна для животного и очень даже осмысленна для... для имущества. Для оружия. Которое ломают, лишь бы не досталось врагу. Это были незнакомые правила. Чужой порядок.
Он постигал эти правила, дрожа от отвращения. Просто позволить себе думать так - было скверно. Но он добывал знания. Узнавал всё больше...

И сейчас двух изменённых волков Ррао позвал уже без сомнений, едва они оказались достаточно близко. Ему не пришлось драться.
От разведчиков он узнал - скоро сюда придут и другие волколаки.
Эти двое были частью стаи. Они не вернутся в срок, и стая придёт их искать.
Майа ждал.

* * *

Если что могло серьезно задеть чувства первого помощника Владыки, так это любой вред, нанесенный Его Стае. И особенно страшен был гнев Сайрона, если пострадала ее волчья часть.

Он совершил ошибку. Недооценил чужака. Промедлил вмешаться. В результате погибли и еще хуже - потеряны! - одиннадцать лучших солдат Владыки... Сайрон уже точно знал - в Эндорэ явился майя. Скорее всего, ученик Йаванны. Остальные способны разве что убить хищников, но не изменить их песнь.

В облике волка, сопровождаемый десятком Хитрюги, исключительно умной волчицы, подруги Паленого, Вожак Вожаков направлялся вершить месть. Впрочем, у него был приказ Владыки: по возможности, доставить светлого майя в Удун. Что, конечно же, отнюдь не радовало жаждущего крови Сайрона. Мелькор также поручил помощнику разобраться с потерянными волколаками, оценить степень повреждения разума и примерные затраты на восстановление... Если затраты окажутся больше допустимого минимума, Владыка, вероятно, пожертвует этими зверями. Волколаки хорошо размножаются. Потеря десятка-двух четвероногих солдат через полгода станет незаметна. А через год о ней никто и не вспомнит. Вот только Сайрон не собирался сдаваться. Он САМ вернет подопечных в прежнее состояние. Или еще лучше - заставит того аманского наглеца сделать это!

* * *

Лесная стая отдыхала. Щенки играли возле логова, старшие дремали поодаль на поляне. Удачная была охота. Матёрая волчица смотрела на щенков.
Вожак стаи тоже, казалось, рад был лежать в траве, позволяя толстолапым и большеголовым детёнышам тянуть себя за уши и залезать к себе на спину. Но он сразу услышал, как тявкнул дозорный. Ветер качал траву на поляне. И вслед за волной, что прошла по траве, волки поднялись.
Малыши ещё путались в лапах у отца, но волчица велела им идти в логово - и они не посмели ослушаться, бросились в нору, выкопанную под выворотнем.
Четыре зверя - туда, откуда идут волки Севера. Остальные - собрались тут, не слишком близко к лёжке, настороженные, готовые защищать свой кусок леса. От кого? Они ещё не знали.
Майа уловил беспокойство стаи. В стрекотании сорок, в том, как олени пьют из ручья, в перебежках кабанов - во всём отражалось нечто знакомое. Запахи - это ещё не всё. Пожив немного в этом лесу, он успел узнать многое о его повседневной жизни - достаточно, чтобы почувствовать изменение.

Ага! Они пришли.

Не следует втравливать в это лесную стаю. Это не их разговор. И не их драка.

Медведь поспешил в обход. Он не чуял запаха чужих зверей. Либо у них нет запаха, либо они идут снизу по ветру. Значит, они знают, что он здесь. Ррао обошёл поляну, возле которой было волчье логово: ни к чему беспокоить мать стаи. Он поднялся на гребень холма, в полпути от вершины, и увидел, как мелькнули в подлеске серые спины. Четверо.

Туда! Не подходить вплотную, переместиться в потоке ветра. Уйдём вправо. Они услышат медвежий запах. Переместятся, чтобы он их не обошёл. Они не ожидают, что медведя сменит рысь...


Сайрон и Хитрюга отделились от разведчиков для разговора с местными. Лесные собратья недолго тревожились, узнали Повелителя Волков. В стаю понеслась радостная весть - свои!. Аманский пришелец держался в стороне от борьбы за власть, матерый Лохмач по-прежнему достойно занимал место Вожака. Звери уже привыкли к новому соседу, который мог обернуться и своим братом-волком, и лакомкой-медведем, и шустрой белкой, и могучей рысью. Что-то непонятное происходило лишь с северными гостями. Менялись они... Любой волк с Севера,
если захотел, легко мог бы стать здесь Вожаком. Из-за одной только силы во взгляде. А после того, как с ними говорил тот, без постоянного облика... Сайрон помрачнел. Другие стаи лесных братьев сообщали даже о кровавых стычках. Когда пришла бродячая стая, как называли лесные волки патрули волколаков... Странное дело! Они дрались между собой. Насмерть. И никто из лесных не увидел вызова... Лохмач сказал, что недавно пришедших сюда двоих северных волк-не-волк увел на юг. И это хорошо. Вряд ли хоть одна здешняя
стая приняла бы их... Сайрон коротко распорядился вернуться всем к логову. И ни во что не вмешиваться!.. Хитрюга тоже пошла успокоить волчью мать. Она уже поняла, Паленого здесь нет. Запах следа, если был, то уже выветрился. Но Вожак Вожаков узнает, куда делся отец ее щенков и другие боевые товарищи.

В несколько быстрых прыжков Сайрон достиг отряд. Волколаки учуяли медведя.
По двое разошлись вправо и влево, готовя кольцо... А майя-Сайрон искал присутствие другого майя. Осторожно, чтобы не обнаружить себя раньше... Вот он! Однако хитер... Отчетливый запах медведя сбил бы с толку даже волколака. Но сущность майя уже имела другой облик и тоже тихо подкрадывалась на мягких лапах породы кошачьих... Сайрон передал волколакам точное местоположение и новый образ противника. Двое на левом фланге удивленно замерли, бесшумно отступили, пропуская волка-Сайрона. Нападающие перестроились, застыли, уставились в подлесок, ожидая следующего хода чужака.


Ветер. Ветер расскажет обо всём, только умей спросить.
Бросок через лес, кошачий лёгкий бег. Ррао заложил большой круг, чтобы выходить на стаю, уже зная по запаху, сколько в ней зверей и где они.
Когда сложный образ, уловленный обонянием, прояснился, майа нырнул вниз по стволу. Удобное место и для разговора, и для драки. Удобное, разумеется, для него.
Теперь волки были выше него по ветру. И он знал, где они. Волколаки чуть отличались от обычных волков: менее тонкое обоняние могло и не уловить разницы, но для Ррао различие было чётким. Даже в медвежьем облике, к которому он вернулся.

Их немного. Достаточно, чтобы справиться со всеми, не сражаясь.
И не бросая вызова вожаку по волчьим неписаным обычаям: он не собирается становиться вожаком этих зверей, не выясняет, кто сильнее. Он не равен им. Он слуга Закона, тяжёлая лапа Закона, и этот Закон - выше волчьих.

Законы лесных волков были ему ведомы, как и обычаи медведей, и нравы кабанов... А то, что будет сейчас, не часть обычной жизни леса. Это исправление ошибки.

Майа встряхнулся. Сел. И позвал - и на волчьем языке, и потянувшись мыслью к волколакам, которых чуял обонянием. Двоим. Тем, кто был крупнее и старше других. У волколаков стая строится не всегда так, как у лесных, но и у них начинать знакомство надо с матёрых волков.

- Подойдите ближе.

Мысленный голос позвавшего пробудил что-то, глубоко дремавшее в крови волколаков. Это было сильнее Долга, сильнее памяти о Большом Логове. Всплывала какая-то иная память. Сайрон назвал бы ее памятью рода. Так мог разговаривать Повелитель Волков. Так говорили сотворившие. И нельзя не подчиниться... Двое зверей беспомощно шагнули навстречу Сильному, принявшему облик медведя. Беспомощно, но и бесстрашно. Волколаки доверяли обладателю голоса, как доверяли Сайрону, своему Вожаку. Только легкое удивление мелькнуло в их сознании, обращенное к Повелителю, мол, нас позвал - другой?..

Все это Сайрон почувствовал и сам. Ярость, дикая ярость на мгновение чуть не лишила Волка рассудительности. Впрочем, он быстро остыл. Теперь майя точно знал, как именно чужак воздействовал на потерянных соратников. Сайрон вновь обратился к волколакам, передал им точный образ врага и приказал отставить маскировку. Кроме того, Вожак частично проник в сознание разведчиков, своим присутствием ограждая зверей от вражеского влияния. Ощутив поддержку Повелителя, двое очарованных волколаков остановились, недоуменно фыркнули, а потом сели на землю, как молчаливая стража. Еще восемь четвероногих солдат Владыки вынырнули из подлеска, уселись рядом с первыми двумя. Сайрон с подоспевшей Хитрюгой тоже присоединились к ним.

Волколаки полукольцом окружили медведя, готовые в любой момент вскочить и броситься в погоню, вздумай тот удрать. Звери пока не проявляли никаких признаков враждебности. Только волк-Сайрон, самый крупный в стае, беззвучно приподнимал губы, обнажая острые клыки, да в глубине глаз тлел багровый огонь.


Волки услышали зов. Волки откликнулись на зов. Без страха, без сопротивления. Значит, искажение в них не успело взять верх.
И едва они успели сделать шаг, чья-то могущественная воля разом заслонила зверей от Ррао. И среди волков, что вышли из леса и молча сели полукругом, нетрудно было отличить того, кто лишь принял облик волка. А по сути был подобен Ррао. Тот, кто вкладывал в зверей чуждый им порядок.
Артано.

Волколаки расположились так, что было ясно - они готовы напасть или преследовать. А лес жил прежней радостью бытия - стук дятла, фырканье ежа, медленный рост деревьев, колыхание ветвей. Запахи смолы, хвои, травы. Ррао ощутил своё единство с этим лесом. Он не боялся. Ради этих несчастных исковерканных зверей, ради того, чтобы деревья остались деревьями, а птицы - птицами, если будет нужно - он будет сражаться.
Убегать сейчас бессмысленно. Догонят. Да и не хочется. Сбросить облик, уйти в Аман - всегда успеется. Не с волколаками надо драться. Вот тот, кто должен держать ответ.

(Осанвэ Артано: Отошли их прочь. Это не их разговор.)

Волк-Сайрон мысленно усмехнулся:

- (о) Не стану. Потому что это они пришли сюда спросить у тебя ответа...
Хитрюга!

Умная волчица поняла, что от нее требуется. Сильный пришелец знает, почему не вернулся в Логово Паленый, куда девалась стая разведчиков... Вожак дал ей право вести переговоры. И Хитрюга смело выступила вперед, приоткрыла пасть и обратилась к существу в медвежьем облике на языке волколаков, смеси голоса и рычания. Даже не задумываясь, понимает ли собеседник ее речь. Если Вожак позволил, значит не о чем беспокоиться.

- Скажи, Сильный, где охотятся наши братья? Их следы привели нас сюда. Дорога из Большого Логова долгая. Запах уже размыла роса, унес ветер. Мы потеряли след. Лесные братья говорят, посланцы Большого Логова забыли свою Стаю. Говорят, некоторые ушли в Вечный Лес. Мы не понимаем. Упустили добычу. Помоги нам взять верный след, Сильный.

Хитрюга ожидала ответа. Внимательный не по-звериному взгляд желтых глаз, в которых светился разум.

Ррао ответил - чередой сменяющих друг друга образов. И не только для Хитрюги - для всех. Стараясь не упускать Артано из виду.

Волколаки - все, кого он встретил, бегущие, сидящие, идущие по следу. Волколаки, говорящие с большим медведем, как говорит с ним Хитрюга. Облик Палёного плывёт, размывается, изменяется вместе с окружающим миром. Снова Палёный - уже не волколак, волк.

Другие волколаки бросаются на "чужака"- медведя, отказавшись слушать Старшего. Драка.
Погиб. Ранен. Остановлен. Запах крови.

Ощутив беспокойство стаи, Ррао ненадолго остановился. Попытался объяснить - он не хочет нападать. Он хочет, чтоб волки жили в лесу, охотились и множили своё число на радость миру. Но неизменённые волколаки не приняли изменённых. Напали на Старшего. Смерть. Сожаление.

Медведь продолжил рассказ: вот снова мир дрогнул вокруг раненого волколака, зазвучала песнь, что летит с холмов под звёздами - песнь доброй охоты, песнь стаи, но не волчьи голоса ведут её, а сам мир. Раны затягиваются. Вот исцелённые волки сидят на поляне. Тоскливый вой над погибшими.
Медведь прощается со стаей, и волки уходят к югу вслед за своим новым вожаком.

- Он жив, мать волчат. Он пришёл увидеть меня. Я позвал его и говорил с ним. Посланцы Большого Логова забыли песнь Большого Логова и вспомнили Закон (песнь-волков-под-небом). Это - то, какими вы созданы, какие вы есть (песнь-волков-в-песни-мира). Если ты хочешь быть с Палёным, прими Закон (песнь-мира), и я помогу тебе найти его след.

- Ты говоришь, как враг Большого Логова! - ощерилась Хитрюга, которую не смутило показное миролюбие чужака.

Враг раскрыл себя, когда посмел предложить ей забыть песнь Большого Логова. Волколаки - защитники Большого Логова. Это их Стая. Волки принадлежат своей Стае. Чужак хочет, чтобы они нарушили Закон Стаи. Чужак должен умереть!..
Хитрюга уже готова была наброситься на Сильного, невзирая на его превосходство. Стая последует ее примеру. Вместе они, быть может, одолеют медведя-не-медведя... Однако с ними сейчас Вожак. Он должен принять решение. И Хитрюга оглянулась на Сайрона, прося поддержки.

Глаза волка Сайрона горели красным. Шерсть на загривке вздыбилась. Зубы оскалены. Мысленный приказ волколакам:

- Отойдите! Это моя добыча!

Волколаки послушно отбежали в кустарник. Они приготовились наблюдать. Возможно, и умереть, если потребуется... Хитрюга, погасившая ярость несостоявшегося сражения, поискала смысл в словах чужака о ее друге Паленом. "Он забыл Большое Логово. Он забыл меня", - поняла волчица. Из ее горла вырвался короткий, тоскливый вой. А в желтых глазах, неотрывно следивших за чужаком, вспыхнула смертельная ненависть к разлучнику.

Сайрон, оставшись один на один с противником, ударил первым. Без предупреждения. Без жалости. Атака была магической. Сайрон не хотел крови. Разодранное горло ничему не научит светлого глупца. А, вот, разодранная песня...

Майя Сайрон окружил медведя своей музыкой, отрезал пути к бегству. Майя Сайрон запел песнь-медведей-в-песни-мира. Музыка другого майя была слабее. Она не могла противостоять мощи, звучавшей в музыке нападающего. Облик, избранный чужаком для своих вражеских целей, стал тому ловушкой. Сайрон пел с такой яростью, которую не испытывал еще со времен Первого Хора. Тогда молодой Айну обрушивал Силу на всякого несогласного с его превосходством.
Другие мелодии, порой, не выдерживали противостояния и ломались, необратимо.
Теперь Сайрон подавлял чужую тему с оглядкой. Музыка борьбы проходила через Диссонанс к Резонансу. И оставалась память о борьбе. Спев одну ноту которой, можно было восстановить прежнюю мелодию.

- Ты хотел быть медведем? - обращался Сайрон напрямую к сознанию чужака. - Так будь медведем!!!

Песнь-медведей обрушилась сразу отовсюду: Ррао на миг словно ослеп и оглох. Могущество Сайрона было неодолимым, но он давил на одну-единственную мелодию, усиливал её, заставляя петь её и только её! Словно стены воздвиглись вокруг, и их кольцо быстро сужалось.
Бороться с этим было невозможно.
Ррао всё равно боролся - безнадёжно, бессмысленно, впадая в отчаяние и теряя само это отчаяние, становясь всё меньше. Песнь всего-что-было-им растворялась, уменьшалась. Облик медведя стал ловушкой, и уже не вырваться. Но что-то ещё сопротивлялось, искало лазейки, почти не осознавая себя. Как пойманный дикий зверь мечется из стороны в сторону, не умея разомкнуть капкан, и всё же пытаясь от него избавиться.
И лазейка нашлась. Песнь-медведей не может звучать в пустоте: с ней сплетены песни травы, муравьёв, расщеплённого соснового ствола, который когтистая лапа потянет и отпустит, а мохнатое ухо прислушается к дребезжащему звуку, песни мёда и воды ручья, песни оленя и дикого быка, всего, что окружает медведя, что делает его медведем. Сжечь эти нити - всё равно, что убить, ведь то, что тогда останется, медведем не будет. И потому под натиском Сайрона распадались отдельные связи в картине мира, но сам мир майа оставался.

Ррао уже не понимал, что и зачем делает враг, но ощущал - это битва, и проиграть нельзя. Через бытие-медведем он метнулся к первому же, что было сплетено в его мире с этой песнью. Рой пчёл, вихрь полосатых крохотных тел, басовитое жужжание. Мир стал дробным, ощутился через вкусы и ароматы, но Ррао не стал задерживаться в этом облике - просто пока он был медведем, он был ещё и медведем-думающим-о-пчёлах, медведем-чешущим-спину-о-сосну, медведем-отбивающимся-от-волков, он тянулся через медвежье знание о мире сразу во всё, что было миром, всё дальше и дальше.

И медведем-отбивающимся-от-волков он был не только в Музыке: с поразительным проворством бурый колобком прокатился к волку-Сайрону и с ходу двинул ему с правой передней лапы, а дальше навалился всем немалым весом, длинными кривыми когтями-кинжалами, густым мехом и почти звериной злобой.

Увидев, что Вожаку угрожает опасность, стая бросилась на выручку. Хитрюга прыгнула. Волчице удалось сомкнуть мощные челюсти на загривке зверя. Двое других волколаков повисли на передних лапах противника. Остальные пытались прокусить толстую медвежью шкуру с боков.

Сайрон, полностью сосредоточившийся на пении, даже не обратил внимания ни на боль фана, ни на вмешательство стаи. Только краем сознания отметил второе, расценил действие соратников как бесполезное. Главная битва, невидимая, идет между майар. Точнее, между майя и медведем. Сайрон мысленно усмехнулся. Его колдовство достигло цели. Майя-чужак действует, как медведь, атаковал волчье тело. Первый удар отбросил волка назад и повалил набок, да еще тяжелая туша медведя прижала того к земле. Простому волку бы не поздоровилось. Майя Сайрон немного изменил свою музыку. Когти нападающего полоснули по твердому камню. Волчья фигура вспыхнула огнем, опаляя лапы и морду медведя, вызывая в звериной памяти страх перед лесным пожаром - необоримой Стихией...

- Ты - медведь-который-действует-как медведь, - продолжал волшебную песнь Сайрон. - Ты - медведь-который-чувствует-как-медведь... Ты - медведь-который-думает-как-медведь...

Медведь-что-точит-когти-о-камень? Песнь взвизгнула и заскрежетала. Он был медведем-что-отбивается-от-волков, а камень здесь и сейчас был неправильным. Резонанс немного погас.
И вспыхнувшее возле самой морды пламя не сделало Ррао медведем-что-боится-пожара: то, что
творилось здесь, для медведя было невозможно. Он не стал бы в одиночку, первым, нападать на вожака стаи. Тем более - не из-за добычи и не защищая жизнь. И стая предпочла бы его прогнать, но не сцепляться с медведем, рискуя увечьями и гибелью. Стая волков - моя добыча?
Неправильно.
Невозможно.

В музыке-медведей-в-песни-мира этому просто не было места. Как волку, ставшему камнем или огнём.
Это не волк.
Как медведю, что ведёт себя неправильно. Как не-медведь.
Я не медведь.

Майа снова ощутил себя тем, кем был - воплощённым айну, сражающимся с другим айну. Ощутил, как рвётся в клочья и отступает перед необоримым натиском его музыка. Понял, что собирался сделать Артано.
Имена! У нас есть имена! У волков нет имён. Я Ррао. У медведей нет имён.

Фана - неважно. Оно действовало почти само, опираясь на ревущую вокруг песнь-медведей.

Ррао протащил волков за собой. Их зубы пока не нанесли ему серьёзных ран. Волка с правой лапы, чьи зубы не добрались до шкуры сквозь шерсть, медведь просто стряхнул - тот прокатился по земле и вскочил, чтобы снова наброситься. Тому, что был слева, повезло меньше - тяжеленная когтистая лапа ударила его в брюхо, рванула. Хлынула кровь. Челюсти умирающего волколака разжались. Левая лапа освободилась, медведь крутнулся и встретил прыгнувшего волка оглушительной оплеухой.

И в то же время майа яростно искал выход из ловушки.
У меня есть имя. Я пел этот мир. Я пел этот лес... Я пел... песнь... медведей... Я.. песнь... медведей... Я... медведь... Нет! НЕТ!
Просто сопротивление, борьба, удар изо всех сил, в одну точку - туда, откуда давит, нарастая, звериный мотив, где ещё слышны отзвуки камня и пламени.
Вцепиться в музыку противника, рвать её, как он рвёт мою, давить на неё, как он давит на меня, уничтожать то, что я слышу, уничтожать всё, до чего я могу дотянуться...

Прямое столкновение. Сила на силу. Это Сайрон любил! В таких сшибках побеждает тот, чья сила больше. Все просто и ясно. А еще надо уметь держать удар... Атакующая песнь чужака врезалась в музыку Сайрона. Казалось, мелодия сильнейшего вдруг прогнулась, подалась, распалась... Только для того, чтобы рассеять, погасить мощь атаки, а затем вновь сомкнуться и обрушить на противника ответный удар.

Сайрон оттеснял Ррао - имя, услышанное в чужой теме - в глубину себя, загонял, запирал его, ставшее крошечным "я" внутри себя же. Только нечто неуничтожимое, часть Негасимого Пламени, дарованная Единым, то, что составляло бессмертную суть Айну, никогда не поддавалось подавлению. Однако каков смысл существования, если есть жизнь, но уже нет сознания себя?

- Ты медведь, - пел Сайрон. - "Ррао" - просто звук, это медведь рычит - "р-р-ра-а-а-о-о". Это ты рычишь. Ты - медведь. Ты - медведь... Бурый-поедатель-меда-сосущий-лапу-в-берлоге...

Он пел о Законе, как пела медведям Йаванна. Облик для майя - это не тело воплощенных. Фана - иллюзия, которую можно потрогать. Фана не может существовать, лишенное направляющей воли разума Айну. Сайрон дополнил мелодию фана чужака, превратил игрушку в живого зверя. Айну Ррао, его "я", оглушенное, ослепленное, было окружено непроницаемой завесой силы и надежно запечатано. Оно могло видеть, слышать, помнить, но не могло понимать. И ничего не могло поделать. Позже. Вспомнит. Поймет. Сделает. Когда побеседует с Владыкой...

Наконец, Сайрон смог отвлечься от противника и отозвать Стаю.

- Всем назад!!! - зарычал он на волколаков.

Те, разгоряченные битвой и смертью товарища, послушались не сразу. Сайрону пришлось хорошенько куснуть Хитрюгу за хвост и еще двоим наподдать лапой по морде.

- Врага больше нет! Это просто медведь! - разъяснил Вожак, снова принявший облик обычного волколака.

Майя Сайрон должен был также успокоить ярость медведя. Волки уже не нападают. Драка окончена. Медведю незачем от них отбиваться. Теперь Сайрон обращался к Закону медведей, позвал зверя, как Сильный:

- Тише, косолапый. Волки не причинят тебе вреда. Пора искать место для долгого сна. Мы знаем, где. Мы покажем. Иди по следу Стаи.

Волколаки получили приказ уходить обратно в Большое Логово. Хитрюга и еще один волколак отправились дальше на юг, искать пропавших товарищей. Найти, запомнить место, вернуться сюда же и ждать Вожака