Проект "Север и Запад"  

Вечеринка у Тевильдо

Авторы – Тэсса (Мелькор), Панча (Сайрон, Танвио), Фред (Тевильдо), Хельга (Тхориэн), Red 2 the Ranger (Ррао), Кэрлиен (Эленлиндо), Никки (Эйлура) .

На этот раз все собрались у Тевильдо. Сидели в мягких креслах, обтянутых черным бархатом, потягивали терпкое вино из высоких бокалов, и огонь уютно потрескивал в камине. Не было только Сарин, которая отправилась в одну из своих вылазок. Зато Мелькору удалось - не без труда - вытащить на вечеринку Сайрона, и теперь Темный Вала украдкой поглядывал на помощника с некоторой тревогой: тот был явно не в восторге от столь "бессмысленного" времяпрепровождения.

Тхориэн грациозно поднялась со своего кресла и отправилась в угол гостиной, где красовался огромный поднос с темными спелыми вишнями. Конечно, можно было попросить кого-нибудь из учтивых майар... Но Тхори просто внезапно захотелось пройтись. Она насыпала две горсти вишен в изящную серебряную чашу, и, возвращаясь обратно, замедлила свое движение подле кресла Мелькора, легко наклонилась к самому его уху:
- Вот уж не думала, что Владыке нравятся сцены пыток...
Бросив красноречивый взгляд на Сайрона.
Затем сделала еще один маленький шажок к своему месту, опять остановилась, слизнув с пальцев капли вишневого сока:
- Сайрон, имлаи, - ласковым тоном, каким обычно обращаются к тяжело раненным и прочим страдающим существам, - хочешь вишен?

Мелькор только вздохнул украдкой. Он-то надеялся, что Сайрон оживится, втянется в разговор с соратниками, а там, глядишь, и во вкус войдет, расстанется с репутацией величайшего в Эндорэ зануды. Зря, выходит, надеялся.

Тевильдо покосился на Тхориэн. Конечно, ради ее прекрасных глаз стоило и вишни доставать, и рыбок "перемурлыкивать" в поющих, и еще много чего понасовершить, но... Даже ради Тхори, ради Мелькора, и ради самого Эру Тевильдо не станет предлагать Сайрону "развеяться"! Да, Кот - радушный хозяин. И первая заповедь для него: сделать так, чтобы гостям было хорошо. "А если мы с Волком - совершенно нечаянно! - сцепимся, сомневаюсь, что гости это оценят! Так что..."
Тевильдо огляделся по сторонам и подлил вина сидевшему рядом Эленлиндо.

Эленлиндо улыбнулся и поднял бокал:
- За твою удачу, Теви! И за то, чтобы тебе было, куда возвращаться.

Он одним глотком выпил вино и уверенно опустил руку на струны лютни:

Мои мысли разменяны просто на сталь и дороги.
Мои судьбы разменяны просто на вздох или взмах.
Я прошу вас, не будьте ко мне, друзья, слишком строги:
Моя доля – извечная доля певцов и бродяг.

Я прошу вас, не надо ни жалости, ни сожалений.
Заискрится дорога туманом нездешних краев,
Подарив мне покой не приснившихся мне сновидений,
Подарив мне надежду на Веру, Надежду, Любовь.

Мои мысли и судьбы – всего лишь мгновение Дороги,
Каждый миг ошибается, их причисляя к себе.
Я прошу вас, друзья, не будьте ко мне слишком строги:
Я – всего лишь бродяга, идущий к далекой звезде.

Чтобы обеспечить присутствие первого помощника на этом, с позволения сказать, празднестве, Владыка применил единственный безотказный способ – он попросту приказал Сайрону явиться. Но он забыл еще приказать тому “быть веселым”... И Сайрон откровенно маялся от вынужденного безделья. Налив себе в начале вечера полбокала какого-то нового красного вина с целью распробовать, он так и сидел, откинувшись, в своем кресле, периодически делал маленькие глотки, а в основном, держал почти нетронутый бокал в левой руке, свисающей с подлокотника, и рассеянно пялился куда-то в пространство... Вино, впрочем, оказалось неплохим...

Единый, похоже, решил усугубить страдания майя, внушив Тхориэн желание “развлечь зануду разговорами”. Точнее, поиздеваться... Сайрон терпеть не мог тратить время впустую. И совсем не выносил бессмысленных разговоров. Особенно, с женщинами. Пусть даже такими... привлекательными... как Тхори. Майэ прекрасно знала волчьи вкусы Сайрона. Невинное с виду предложение поесть вишен, очевидно, имело целью насладиться мучительным отказом... Нет уж! Он не доставит ей этого удовольствия...
- Благодарю, Тхори, - Сайрон выплыл из рассеянности и любезно улыбнулся даме. – Угощусь, пожалуй...
Не спрашивая позволения, быстро сцапал самую крупную вишенку из ее чаши, и так же быстро закинул ягоду в рот. Сайрон, не отрываясь, смотрел на Тхори. Аккуратно извлек косточку изо рта, зажал ее между большим и указательным пальцами... Видимо, зажал слишком сильно. Потому что скользкая косточка неожиданно выскочила и со скоростью стрелы полетела через комнату. Один из нескольких пустых бокалов, которые стояли на отдельном столике, взорвался стеклянными брызгами... Наконец, серые глаза первого помощника Владыки за все время праздника ожили, заблестели...
- Дай-ка мне еще одну, - обратился он к майэ, улыбаясь, как... как Артано-щенок.

Деятельным натурам, вроде Сайрона, праздность вредна. Если их кипучая энергия не находит приложения в чем-то полезном, она обязательно выплеснется... как-нибудь еще... Об этом хорошо знали в Альмарене. Слишком хорошо... Теперь будут знать и в Удуне.

Темные глаза Тхори удовлетворенно сверкнули.
- Конечно. – Она с готовностью сунула в руки первого помощника серебряную чашу. – Бери все, угощайся в свое удовольствие!
И быстро ретировалась на свое место, уютно свернувшись в кресле с самым невинным видом, прежде чем улыбочка Сайрона успела превратиться в волчий оскал.
“Бедный Тевильдо, - подумалось ей ненароком. – Он, наверняка, спел эти чудесные фужеры специально для вечеринки. А теперь Сайрон вдоволь поупражняется... в меткости... Звук битого хрусталя, однако, замечательно дополняет музыку Эленлиндо”.
Тхориэн по-кошачьи прищурила глаза, наслаждаясь великолепным натюрмортом “Сайрон и вишни” в черно-багровых тонах. При этом, впрочем, не забывая краешком губ улыбаться учтивому менестрелю, чья песня так волнующе зазвучала под сводами гостиной.

Мелькор неодобрительно покосился на Сайрона, но вмешиваться пока не стал. Понадеялся на благоразумие Волка.

Не сердись на него, имлаи,- безмолвно обратился он к Коту.- Это у него такое своеобразное чувство юмора. А бокалы я тебе новые подарю.

Взгляд Темного Валы снова был устремлен на Менестреля. Но слушал Мелькор мелодию Сайрона. Так, на всякий случай.

Тевильдо сверкнул глазом на Сайрона, упражняющегося в меткости, и хотел было уже сказать свое веское "МЯУ" как хозяин покоев... Но - раздумал. Песня Эленлиндо еще не отзвучала, перебор струн плыл под потолком, обволакивал гостей, легкие звуки купались в бассейне с рыбками... Нет, даже ради сохранения с таким искусством спетых бокалов не стоило прерывать музыку! И к тому же Сайрон - впервые за весь вечер! - не выглядел мучеником. Что ж, пусть развлекается хоть так, если иначе не может!

Улыбнувшись на осанвэ Мелькора, Тевильдо ответил:
Благодарю, друг мой! Но, если честно, бокалов мне почти не жалко: во-первых, они очень в тон с музыкой Эленлиндо, а во-вторых... Как я однажды слышал, есть такая поговорочка: чем бы майа не тешился, лишь бы Светильники не уронил! Эх, не подумали про тебя в Альмарене!
И - "гостям должно быть хорошо!" - подхватил самым осторожным из своих заклинаний-ветерков еще одну, полную вишен, чашу.
Для Тхори.

Привычная пикировка - переглядываются, перебрасываются ничего не значащими словами. Скучно. Ррао пришёл сюда в облике орка и не стал менять внешность - разве что сделал её чуть более парадной.

Смотрит в огонь. Ничего там не видно. Скучно. Песня звенит изящной безделушкой.

Вкус вина - привычно-сладкий. Вкус вишни - привычно-кислый. (Мимо пролетала чаша с ягодами. Не слишком быстро пролетала. Короткопалая орочья лапа подхватила оттуда ровно одну ягоду. Не потревожив остальные.)

Разве что рыбки поют забавно. Спуститься, что ли, к ним?

Ррао уселся на край бассейна и поболтал передней лапой в воде. Рыбки сперва так и брызнули прочь. Но потом подплыли ближе. Бесстрашно вьются возле изогнутых когтей. И поют теперь чуть иначе - словно хрустальные сосуды разбиваются один за другим. Чистый, ясный звон. Шорох острых осколков.

Майа вернулся в своё кресло в гостиной. Уютно расположился в нём. Прикрыл глаза.

К чести Сайрона надо сказать, он вовсе не собирался наносить ущерб имуществу Тевильдо. И будь Тхори понаблюдательнее, она бы заметила недоумение во взгляде, которым первый помощник Владыки проследил случайный выстрел. Но, похоже, все присутствующие восприняли это, как очередную демонстрацию известной неприязни Волка к хозяину вечера, Коту... Впрочем, Сайрона сейчас не волновали такие мелочи. Он нашел, наконец, чем заняться!.. И принял полную чашу “снарядов” из рук девушки чуть ли не с детской радостью. Была бы Мышь понаблюдательнее, она бы... Неважно. Сайрон отставил недопитое вино в сторону, сосредоточился. Почти не ощущая вкуса проглоченной наспех вишни, приготовил следующую косточку, прицелился... Угол запуска сделать выше, чуть уменьшить силу нажатия... Краем глаза оценить, не находится ли какой-нибудь праздношатающийся идиот в зоне обстрела... Залп!.. На этот раз косточка взлетает по высокой дуге и аккуратно звякает о тонкую стенку левого целого бокала. Изнутри. Первый помощник Владыки удовлетворенно улыбается сам себе.

А мысли майя уже устремились исследовать перспективы создания нового метательного оружия... Если вместо косточек взять, например, металлические шарики, а выпускать их, скажем, из направляющей трубки... М-м... А чем достичь нужной выталкивающей силы? Взрыв?.. Надо поэкспериментировать с воспламеняющимися смесями... Альтернативные варианты?.. С другой природой импульса. Скажем, механической. Можно модифицировать лук. Уменьшить в размерах, чтобы удерживать одной рукой. Тетивой вверх, внизу рукоять. Снаряд размещается в специальной корзинке, прикрепленной к тетиве. А сама тетива должна легко растягиваться, сильнее, чем обычно... Какие у нас есть подходящие материалы на примете?..

Хрустальный бокал постепенно наполнялся.

Еще один майя не был всецело доволен жизнью на этом празднике. Танвио, как всегда великолепный и равнодушный, слушал музыку, прислушивался к разговорам... И дико скучал. Сегодня Сарин не пришла. К сожалению, поговорить и получить от этого удовольствие ему здесь больше не с кем. Кроме разве что Тевильдо. Кот, приятный во всех отношениях!.. Но того сейчас больше занимает воображала Эленлиндо... Обидно, досадно... Но ладно.

Чтобы не притягивать нежелательных собеседников, Танвио тоже тихо занимался делом. Он рисовал... Мастер за работой – это святое!.. Можно подойти, посмотреть из-за спины, обменяться парой формальных любезностей, но ни в коем случае не отвлекать надолго. А еще лучше, совсем не отвлекать... В качестве натуры Танвио выбрал, само собой разумеется, Тхориэн. Эта девушка, безусловно, красива. И в отличие от скромной Сарин, умела себя подать. Каждая поза, каждый поворот головы, каждый жест, сделанный будто невзначай... Все было направлено на эффект!.. Почему бы столь умело и настойчиво преподносимую красоту не запечатлеть? Если за время вечера ничего достойного внимания не произойдет, Танвио закончит портрет и подарит ей. Пусть порадуется...

Когда Тхориэн пошла за вишнями, Танвио вынужденно следил за ней. Конечно, слышал их разговор с Сайроном. Но сделал свои выводы... Тонкие брови Танвио неодобрительно сдвинулись. На его взгляд, девушка поступила чересчур опрометчиво, поощрив Волка на дальнейшие “подвиги”. Интересно, зачем? Она что, не понимает? Или решила таким образом скомпрометировать безупречного первого помощника?.. Впрочем, прямодушный Сайрон не попался в приготовленную ловушку... Но что же будет, когда у него кончатся вишни?.. “Артано нуждается в помощи...” – подумал Танвио, все еще не привыкший к новому имени бывшего ученика Ауле.

__________________________

Болдог Тарг получил загадочное осанве. Определенно, от одного из Повелителей. Возможно, от Повелителя Сайрона... Не разобрать... Но в нем содержался четкий и недвусмысленный ПРИКАЗ:

- Тарг! Отправь гвардейца в Башню Кота. Пусть скажет, что тебе срочно надо видеть Повелителя Сайрона в твоей комнате. Когда Повелитель Сайрон придет, потребуй у него награду... Выполни все в точности. И НЕМЕДЛЕННО!!!
__________________________

Танвио вернулся к портрету... Но почему-то у красавицы Тхориэн на рисунке изо рта вылезли клыки, ногти превратились в когти... Майя вздохнул. Нет. В таком виде портрет заканчивать и - упаси Эру! – дарить нельзя... Придется рисовать кого-то другого... Тут внимание его неожиданно привлек Ррао-орк, весело полоскавший лапу в бассейне с рыбками. Какая милая сцена!.. На лице Танвио мелькнули ямочки от едва наметившейся улыбки. Он решительно перевернул лист альбома, и грифельный стержень в деревянной оправе, называемый иначе “карандаш”, быстро залетал, запорхал в стремлении остановить мгновение...

Через считанные минуты в приоткрытую дверь гостиной Тевильдо заглянула рожа гвардейца, страшно смущенная таким количеством Повелителей... Ему не пришлось долго подвергаться испытанию. Увлеченный донельзя глупым, но все-таки занятием Сайрон отреагировал на появление подчиненного мгновенно. Не был бы он первым помощником!.. Напрочь забыв о вишнях и косточках, Волк сам подошел к дверям для выяснения обстоятельств, чтобы не мешать течению праздника. Наклонился, выслушал почтительный шепот гвардейца. Короткая задумчивость. Взгляд в сторону Владыки. Очевидно, сопровождавшийся осанве. И его широкая спина исчезла за дверью. На этот раз – плотно закрытой. Сайрон не прощался с остальными гостями. Разумно. Но немного невежливо. А когда это наш Волк беспокоился о вежливости?..

Отметив про себя благополучное исчезновение Сайрона, Танвио подумал: “Интересно, получит ли Тарг свою награду за спасение Повелителя от ничегонеделанья?”... Набросок Ррао был готов. Все-таки, есть разница между работой со скуки и работой по вдохновению!..

Отпустив помощника, Мелькор почувствовал неимоверное облегчение. Все-таки Тху неисправим. Спасибо, хоть сумел ограничиться одним разбитым бокалом.
- А не хочешь ли спеть ты, Тевильдо? - Темный Вала с улыбкой повернулся к Коту.- Или, может, расскажешь о своих странствиях?

Эленлиндо опустил лютню и улыбкой повернулся к Тевильдо, ему тоже очень хотелось послушать Кота.

Говорить что-то вслух Менестрелю не хотелось, поэтому он послал Тевильдо осанвэ. Кот, конечно, осанвэ не услышит, но почувствует, что Эленлиндо его просит, а уж о чем - наверняка догадается:

(о) Прошу тебя, имлаи, расскажи.

-О! - Тхориэн с благодарностью приняла чашу из "ветреных объятий" Тевильдо, в ответ приласкав Кота мягким ощущением благодарности. - Ты как всегда великолепен, Теви. И никогда не забываешь о скучающей девушке...
И, услышав просьбу Мелькора, адресованную Коту, тут же присоединилась к ней:
- Теви, право, твои истории - это просто чудо. Мы все буквально умираем от нетерпения - имлаи, будь милосерден - расскажи же что-нибудь!

Да что же они так просят... Тевильдо даже растерялся. Однако сама по себе просьба рассказать была очень приятна. Тевильдо кивнул:
- Конечно же, я расскажу... Одну историю, которую слышал совсем недавно...
Тевильдо оглянулся на бассейн с рыбками - те, словно услышав приказ, тут же тихо запели. Голоса рыбок, мягкие и легкие, спелись в затейливую мелодию. Пламя свечей изменило цвет: над некоторыми заплясали сиреневые огоньки, над другими - изумрудные, серебристые, ярко-синие, бледно-золотые...
Тевильдо улыбнулся и заговорил.

- Далеко-далеко отсюда, на восток от Удуна, есть самые удивительные горы, которые я когда-либо видел. Нет, они не высоки, ниже Эред Энгрин, и от подножья до вершин поросли лесом. Но удивительны они не тем, что на них растет, а тем, вернее - теми, кто живет на них и в них. Это - странные духи, природа их в чем-то схожи с природой Айнур, но - лишь в чем-то. Они - а я встречался с тремя - слабее Майар в общем, но сильнее в том, что связывает их и эти горы. Да и обликом, признаюсь, эти духи весьма своеобразны. Есть, например, огромный змей из чистого золота. Нет, он не цвета золота, он именно золотой! И там, где он идет, остается золотой след. Кстати же, духи эти свободно перемещаются как по земле, так и под землей, для них сплошная стена - не преграда, они идут сквозь земную толщу, сквозь горные ребра, сквозь корни мира - так же легко, как мы - сквозь воздух, так же естественно, как мы - по коридорам Цитадели. Но я не дорассказал, прошу прощения. Так вот. Есть Золотой Змей, который, кроме змеиной, носит еще и фана Эрухини в золотой одежде. Но он неразговорчив, так что общался я, в основном, не с ним.
Тевильдо улыбнулся воспоминаниям. До чего же необычной была эта встреча! Кот никогда бы не поверил, если бы не увидел сам: Дух Земли, заключенный в фана огромной и прекрасной в своей необычности кошки... Интересно, наши поверят мне?... Что ж, вот и случай проверить!
Тевильдо мурлыкнул, отчего синее пламя над свечами поднялось выше. Языки его заострились, став похожи... да, похожи на кошачьи ушки. Все правильно, именно так и надо.
- Тот Дух, с которым я познакомился более-менее близко, связан с рудными жилами и глубинными россыпями изумрудов. Наверное поэтому его облик столь странно расцвечен. Странно именно для этого облика, ибо встреченный мною Дух пребывает в облике огромной кошки - но кошки с яркой, теплой и густой шерстью, коричневой, с рыжими и темно-зелеными полосами. Глаза этой Кошки - изумрудно-зелены, а ушки - язычки синего пламени... Признаюсь - я даже представить себе не мог, что на свете могут существовать столь причудливые звери! Кошка эта с легкостью бродит внутри самых прочных горных пород, а на земле бывает не слишком часто. Мне повезло, мы встретились, разговорились... Как я понял, ни Кошке, ни Змею (кстати, Кошка называла его как-то иначе, но это имя, признаюсь, показалось мне слишком причудливым и не самым благозвучным... Так что я даже запоминать его не стал, надеюсь, Змей мне это простит!), так вот, ни Кошке ,ни Золотому Змею, ни прочим обитателям этих гор нет никакого дела ни до Севера, ни до Амана. Лишь бы никто не помешал их делам... А дела у Духов Гор самые разнообразные, но все - а точнее почти все так или иначе связаны с горами и их содержимым. А вот то, что касается "почти"...
Тевильдо умолк, внимательно разглядывая своих слушателей: не устали ли? не скучно ли им выслушивать истории таких далеких краев?.. Кажется, еще не устали. Что ж, тогда я дорасскажу. К тому же загадку я приберег на самый финал, так что...
- Кошка предложила мне побывать внутри горы, обещая показать что-то интересное. Я поначалу не верил, что у меня получится идти сквозь корни гор, но Кошка уверила меня, что в этом нет надобности. И верно: мы прошли по весьма запутанным переходам, туннелям, через несколько пещер... Путь был довольно долгим, но в конце концов мы вышли в огромную пещеру... Нет, пещера - это что-то сырое и темное, или огненное ,как у Балрогов, но все равно не слишком уютное, а там... Там был удивительный зал, и каменные - мраморные, известковые, малахитовые, гранитные - колонны, соединяющие пол и невероятно высокий потолок, превращали зал в сказочный лес... Самая середина зала была свободна, словно лесная полянка... Пол там выложен малахитом так, как если бы камнем вдруг стала живая трава... и каменные кусты, цветы и странные создания окружают ложе из агата, похожее на уснувшую ящерицу. А на спине ящерицы...
Тевильдо улыбнулся и обвел друзей сияющими глазами. Мягкий голос Кота звучал тихо-тихо, но странным образом его услышали все:
- На спине этой "ящерицы" спит прекрасная дева. Нежное лицо ее строго и спокойно, кожа белее мрамора, а косы тяжелы и темны, словно пролитая тьма. Ее платье зеленого шелка с черным, словно на малахите, узором, а на голове девы - серебряная корона, украшенная изумрудами... Я подумал было, что это - прекрасная статуя, может быть, работа Ауле, но тут увидел, что дева дышит - легко, тихо, чуть заметно... Каменная красавица, погруженная в зачарованный сон... И Кошка ,и Змей, и Серебряный олень стерегут сон красавицы и ждут, когда она проснется, чтобы стать Подгорной Королевой... Я не знаю, кто она, и откуда, и когда пробудится ото сна... Я знаю только то, что она - прекрасна...

(о) Как красиво.

Эленлиндо решил снова воспользоваться осанвэ, веря в возможности Тевильдо к пониманию.

(о) Ты, должно быть, был в восхищении от этой Кошки?

"Надо будет слетать на восток и поближе познакомиться с горными духами,- подумал Мелькор, чуть сдвинув черные брови.- Я слишком долго оставлял без внимания эту часть своих владений... непорядок".

Впрочем, поговорить с Тевильдо о делах можно будет и позже.

Тевильдо оглядел собравшихся, пытаясь понять, заинтересовала ли их его история или хотя бы понравилась... или - не понравилась. Кажется, первое вернее - Мелькор задумчиво глядит куда-то в сторону, словно хочет отсюда, из Удуна, разглядеть, что же происходит там, в далеких горах... Эленлиндо, судя по всему, уверен, что Тевильдо не остался равнодушен к удивительной Кошке... Что ж, Линдо хорошо знает своего приятеля-Кота!
Интересно, что думает Тхори?... А вот Ррао, похоже, к истории моей остался равнодушен... жаль... И как жаль, что никто не сказал, мол, я знаю, что это за Подгорная Королева... Да, как видно, не только для меня это - загадка!

- Что ж, вот и вся моя история - на этот раз!

Тхориэн задумалась, сосредоточенно разглядывая изящные складки ткани своего платья.
Странная история. Рассказ Теви, как всегда, необыкновенно поэтичен, вот только поведать об этом приключении стоило чуть раньше, пока Сайрона “орки не уволокли”. Если кто и знает что-нибудь о подгорных делах, золотых змеях, изумрудных кошках и прекрасных девах, спящих в глубоких подземных пещерах, так это разве что Артано, бывший ученик Аулэ.
- Неужели эти духи ни словечка не сказали тебе, когда, как и почему должна пробудиться к жизни их спящая королева? – Недоверчиво переспросила Тхори Кота. – Имлаи, для законченности в этом твоем рассказе о спящей красавице м..мм... не хватает какой-нибудь романтичной мелочи.
Девушка слегка улыбнулась.
- Ну, не считая твоей симпатии к горной кошке конечно.
- Увы, прекрасная Тхориэн, горные духи и сами не знают. Единственное, что мне сказали... - Тевильдо замялся, потом, усмехнувшись в усы, исправился: - сказала та самая Кошка, про мои... мррр... симпатии к которой ты столь проницательно догадалась, - легкий поклон в сторону Тхори, - так вот, по словам Кошки, Подгорную Королеву должна пробудить ото сна чья-то песня, причем песня на новом языке... Право, я даже не знаю, что это за язык, и кто будет тот певец, что споет ее... - Тевильдо снова улыбнулся, на сей раз чуть смущенно: - Признаюсь, я и сам попробовал спеть, но... Видимо, или мой талант в этой области оказался недостаточен, ну, или язык не подошел!
После короткого молчания Тевильдо задумчиво, ни к кому особенно не обращаясь, проронил:
- Может, она ждет прихода Квенди в свои Горы?..

Услышав последние слова Тевильдо, Мелькор, казалось, полностью погруженный в свои мысли, встрепенулся и пристально посмотрел на Кота:
- А скажи-ка, имлаи, давно ли ты был в тех горах? Дети тогда уже пробудились?

- К тому времени, как я из тех гор вернулся - да, тогда уже пробудились, - кивнул Тевильдо.

Мелькор улыбнулся Коту и снова погрузился в задумчивость. Что-то тут не сходилось. Но что?

- Ах, легенда о Новой Песне, - Тхориэн чуть улыбнулась, мягко перекатывая в пальцах крупную вишенку. – Ну, раз уж мы заговорили о таинственном и удивительном, о сказанном и недосказанном, пожалуй, возьму и я на себя смелость рассказать... одну историю.

Майэ чуть подалась вперед, упираясь локтями в колени, так что спина ее напряглась, создавая для смотрящих на Тхори некую иллюзию на мгновение застывшего в своем стремлении полета.

- История эта уходит своими корнями еще во времена Айнулиндале, ну а что в ней правда, что домысел, а что и просто вымысел, судить не мне. Может быть, вам.

Тхори опустила длинные ресницы, словно задумавшись о чем-то далеком, а речь ее потекла неспешно и мелодично, как бы сама собой и почти без выражения.

- Тисэдра и Андариег были спеты Илуватаром, как брат и сестра, как две созвучные темы одной гармоничной мелодии. И, подпевая хору айнур, а особенно друг другу, долго были они счастливы в чертогах Эру. Когда же волей Единого Эа обрела бытие, Тисэдра, восхищенная величественной картиной предпетого, пожелала спуститься в новый мир и объединить свою судьбу с его судьбой. Андариег же не захотел лишиться свободы петь и молчать по собственному желанию.
"Я не готов связать себя обязательствами на столь долгий срок, ибо не вижу в этой новой игрушке айнур ничего от своей музыки, и судьба ее безразлична моему духу".
И на том брат и сестра расстались – Тисэдра спустилась в Эа и присоединилась к трудам Вайрэ, а Андариег остался за гранью.
Шло время, трудолюбивая майэ все глубже постигала науку переплетения нитей судьбы, мир обретал форму, и все дальше несло его неспешным течением времени. И все бы было хорошо, но в душе Тисэдры постепенно поселилась грусть и тоска о потерянном брате.
"Ах, Андариег, - иногда вздыхала она, отложив рукоделие. – Ты никогда не согласишься лишиться свободы ради счастья снова петь вместе. Я же волей Эру связана теперь с судьбой Арды до конца ее дней. Если бы только можно было хоть на недолгий срок вернуться в пустоту за пределами Эа, при этом оставаясь связанной с судьбой мира..."
Тут майэ глубоко задумалась, и взгляд ее ненароком остановился на еще не взятом в работу клубке ниток.
"Чем же еще можно связать себя с Ардой, как не нитью судьбы!" – Радостно воскликнула она. И тут же, захватив с собой клубок Вайрэ, спешно отправилась на край мира.
Там девушка привязала самый конец нити судьбы к большому камню, сам же клубок крепко сжала в руках, и Грань пропустила ее прочь, в пустоту, ибо Тисэдра, покидая Эа, оставалась связана своей судьбой с Миром. Так сестра и брат снова встретились, и, увлекшись пением, надолго позабыли обо всем.
Тем временем нить Вайрэ сияла в пустоте, и свет ее привлек внимание Унголиант – странной вечно голодной твари, долгие века блуждавшей во тьме. И Унголиант – пустотная паучиха, - вцепилась в эту нить, и, следуя по ней, проникла в Эа. Там же она немедленно принялась пожирать все вокруг, пытаясь заполнить пустоту внутри себя самой.
Завидев это, сам Илуватар испытал тревогу и, прервав счастливое пение двух айнур, гневно обратился к Тисэдре:
"Посмотри, - сказал он, - к чему привело твое легкомыслие. Воля моя была такова, что только духи, возлюбившие Арду, могут отыскать путь в мир. Ты же сиянием нити судьбы указала дорогу в Эа чудовищу, которому там не следует быть. И многие беды произойдут в мире из-за этого".
"Что же мне делать? – В горе воскликнула майэ. – Я хочу исправить содеянное мною, но то, что свершилось, вплетено уже в гобелены Вайрэ, и неизменным пребудет до конца существования мира".
И тогда Илуватар прикоснулся к тянущейся из Арды за грань нити судьбы, и сияние ее тут же усилилось многократно.
"Нити, что плетет Вайрэ – по сути лишь отражение моего Замысла. – Промолвил он. - Эта же нить отныне сам Замысел. Когда она ляжет на гобелен, в ее силах изменить то, что было, либо определить то, что будет. Возвращайся в Эа, Плетельщица. И исправь то зло, которое было принесено тобой в мир".
Но Тисэдра исполнила лишь первую часть воли Илуватара. Когда она вновь ступила на землю Арды, сияние клубка Замысла исчезло, и он стал ничем не отличим от иных клубков ниток, которых немало всегда под руками у учениц Вайрэ. Майэ отыскала нужный гобелен, но, вглядываясь в его рисунок, она так и не нашла в себе силы изменить прошлое или определить будущее, а лишь в слезах швырнула клубок прочь ко множеству других клубков, и, рыдая, навсегда покинула чертоги ткачихи.
О дальнейшей судьбе этой Плетельщицы, равно как и о судьбе ее особого клубка мне неизвестно ничего.

Тут Тхори негромко вздохнула, облегченно откинувшись на спинку кресла.

- Никому не ведомо, где он, чьи руки превратят его однажды в часть гобелена, о чем будет тот гобелен, да и существовал ли тот клубок вообще...
Наверное, нам стоит спросить об этом у Сарин...
Хотя скорее всего это всего лишь еще одна легенда о возможности... возможности особого выбора.

Когда орк вызвал Сайрона, и Волк наконец-то ушёл, в гостиной словно тучи разбежались. Свечи вспыхнули ярче, рыбки дружно запели, а майар понемногу разговорились.
Кот рассказывал о своих странствиях - его история сплеталась причудливо, и Ррао почти задремал, представляя себе подземные залы, Змея и Кошку с огненными ушами. А сказка про двух айнур, клубок и паучиху напомнила оборотню историю, в которой перемешались и Айнулиндале, и календарь Цитадели, и верования степных охотников. Он поставил бокал:

- На то они и легенды, чтобы об одном и том же по-разному рассказывать. Вот хотите узнать, как появились звёзды?

Ррао ухмыльнулся, подумав, что про это скажет Эленлиндо, и начал рассказ:

- Было это давным-давно, когда мир был всего лишь песней. Всем хороша была эта песня, вот только не было в ней звёзд. Пусто и черно было в небе. Посмотрели Великие Духи на мир сверху, и так они подумали: темно в небе, очень темно в мире. Проснутся орки - тропы себе не найдут, в лесу, в горах и в степи заблудятся. Нужно дать им огоньки, на которые смотрят, запрокинув голову.
И сотворили звёзды - кто как умел.

Самый первый дух, долго не раздумывая, запел - и песня его стала маленьким зверьком с длинным хвостом. Зверёк спрыгнул вниз и по чёрному небу побежал. Всё обошёл, всё обнюхал, нашёл самое уютное место, да там и остался.

Песня второго была осторожной, на мягких лапках по небесным лугам прокралась, и когда мелькала в разрывах туч - была яркой, как рыжий огонь, лишь хвост светился белым. Нашла она поляну и там затаилась.

Третья песня пролетела по небу, побывала всюду, шерсть Коту и Лисице взъерошила - и свои огоньки рассыпала. В ней дыхание четырёх ветров, в ней стрелы свист и птицы полёт.

Четвёртая была - просто Песня. Она звенела под куполом неба, и всё небо в лад с нею пело. Смотришь на звёзды, что сплела эта песня, и знаешь: они с тобой говорят, они тебе поют.

Копыта застучали, раскидистые рога промелькнули - звёздный Олень по небу проскакал, искры копытом выбивая, и летели за ним те искры, пока его не обогнали и в небесный свод не ударились - где они упали на небесную твердь, там теперь Оленя видно.

И ещё одна песня на мягких крыльях спустилась. Она звучит неслышимо, она летит без шума, она - темнота и тайна. В самом чёрном, непроглядном углу неба Летучая Мышь поселилась.

Седьмая песня - песня лесного хозяина, что знает все укромные уголки и все тропы. Он проходит по небу, когда полнятся закрома и зреют соты. Медведем зовут духа этой песни.

Дух, что прячется в скалах, могучим прыжком на небо обрушился. Лапа у него тяжелая, а когти острые. В его улыбке, что светит с неба, острые клыки сияют, а над ними - жаркие глаза травяного цвета.

Лёгкая пушистая песня по веткам скачет, от когтей Барса убегает - та, что в ветвях качается, прыгает, Белкой её зовут.

И за нею пришёл дух, который поёт, как ждать в засаде и бежать за зверем, как бьёт копьё и щёлкают зубы. Песню всех охотников он поёт под небом, песню тех, кто идёт по следу и прячется у тропы, что ведёт к водопою.

За Охотником тот следует, чья ярость предела не знает, кто самой опасной тропой бежит - в самый глухой час, когда тучи собираются и страшно по чужому лесу идти, на небо восходят звёзды Росомахи.

Вышел Волк на тропы, что выше неба, там, где бродят звёздные звери и вьются звёздные ветры. Все звёзды зовут, все поют, но от волчьей песни в груди тесно, то ли страшно, то ли тоже запеть хочется.

Взгляни на небо - вот огоньки, они светят - и видно тропу, они не дадут заблудиться в лесу незнакомом и степи бескрайней. Таковы звёзды Севера - а южнее бежит по небу Сайгак, прячется в облачных камнях и травах Ящерица, и пролегает по тёмным просторам небесная Река...

РРРРР! Как интересно! Как все интересно! Маленький дракончик прикрыл глаза от удовольствия. Повелители всегда все так интересно рассказывают. И откуда они столько знают?
А хорошее место я себе нашла. Здесь за дверью темно и никто не заметит. Правда, когда вышел повелитель Сайрон, стало немного страшно. Увидит – прогонит и не услышу ничего. Но он не заметил! Приятно!
Большой Кот рассказывал интересную историю. Неужели где-то есть такие как я и Глаурунг, только больше? Узнать бы… Это ведь так интересно, а его тоже Владыка создал?
Нет, все-таки хорошо, что здесь нет Глаурунга, а то ведь опять что устроит, Владыку расстроит. Ох, только бы он не явился, а то знаю я его, только подумаешь, что его нет, а он уже тут как тут. Эйлура, огляделась. Нет, нету его. Ну и хорошо. Она чуть высунулась из своего убежища, прислушиваясь, вдруг еще что-нибудь интересное услышит.

- А расскажу-ка, пожалуй, и я кое-что,- Мелькор обвел взглядом соратников и улыбнулся.- Сказку. Этой мелодии еще нет в мире - она из тех, что проснутся с Последышами.

Было одно большое селение, и жили в нем ни хорошо, ни плохо - по-разному. Дружили и ссорились, любили и ненавидели, строили дома, возделывали землю, охотились. И с соседними племенами доводилось порою биться, владения свои защищать. Обычная, в общем, жизнь.

И вот как-то дошел до этих людей слух, что далеко-далеко, за быстрыми реками, за широкими озерами, болотными топями, лесными чащами и горными перевалами есть, дескать, чудо-источник. Древняя мудрость заключена в нем и сила огромная. И тот, кто наберет той воды и народу своему принесет, великим вождем станет и будет племя процветать под его рукой.

Так вот, один охотник, именем Нирел, решил, что по плечу ему этот подвиг. И многие соплеменники ушли тогда с ним, ибо был он умен и отважен и верил в себя безмерно.

Поначалу был их путь легок и радостен, и пели они, и смеялись, и шутливо спорили между собою за право идти рядом с предводителем. Но вот встретилась на их пути река, и при переправе через нее утонул один из путешественников. И возроптали тогда некоторые из спутников Нирела, и повернули обратно. Но тех, кто продолжил путь, было больше.
Мало-помалу, труднее становилась их дорога, и все чаще задумывались они о доме и о том, сколь далеко еще осталось идти. Умолкли шутки и смех. И начали люди сомневаться в том, кто вел их. Были те, кто поворачивал обратно, и те, кто оставался жить во встречавшихся иногда по пути селениях, и те, кто погибал по дороге.

И вот однажды, на горном перевале под пронизывающим ветром, несущим колючие снежинки, восстал на Нирела ближайший друг его и помощник и обвинил, что завел тот соплеменников своих на погибель. И бился с ним Нирел, и, одолев, сбросил в пропасть. В тот час многие отвернулись от него и отказались идти дальше. Выбрались ли они из гор или сгинули в них, неведомо. Нирел же с теми немногими, кто остался верен ему, продолжил путь, ибо был он упрям, и мечта придавала ему силы.

Все труднее становилась дорога, и все больше ожесточались сердца идущих. Чаще и чаще случалось так, что гибли путешественники не от когтей звериных и не сорвавшись с крутой горной тропы или утонув в трясине, а от рук кого-нибудь из своих же спутников по пустяковому поводу. И проклинали они своего предводителя и друг друга, и осталась постепенно лишь малая горстка тех, кто продвигался вперед.

Что было дальше? А завершиться могло по-разному. И от этого - что занятно - зависит смысл всей истории. Возможно, Нирел в конце концов остался один и погиб, безвестный, где-то в пути, и звери растащили даже его кости. Или же достиг он, измученный, цели и увидел, что вода в роднике высохла. Либо оказалась обычной водой. А может быть, он прошел мимо источника, не заметив его, потому что привык смотреть вдаль и вперед и перестал обращать внимание на то, что прямо у него перед глазами. Тогда получится, что эта сказка - о бессмысленном упрямстве.

Но все могло сложиться и по-другому. Например, Нирел с немногими преданными спутниками добрался-таки до источника, набрал воды, возвратился к своему народу и принес ему удачу и счастье, а сам стал сильным и мудрым правителем. Тогда выйдет легенда об упорстве и силе духа, которые помогают преодолеть любые трудности. А еще - о верности мечте и друзьям.

Или даже так: Нирел нашел воду, но на обратном пути оставлял понемногу в каждом встретившемся селении - и счастье пришло не только к его народу, но ко всем, живущим на земле. И будет история о щедрости и о единстве всех племен под звездами.

А скорее всего,- подытожил Мелькор,- люди станут рассказывать различные варианты сказки, в зависимости от мысли, которую захотят выразить. Придумают подробности, сменят имя героя. И с течением времени поверят, что это несколько разных легенд. А история-то изначально была одна.

- Ну что ж, - Эленлиндо задумчиво перебирал струны. – Расскажу и я одну историю.
Итак, были двое Майяр. Он учился у Аулэ, искал тайны недр и создавал новые тайны. А она пела вместе с Вардой Элентари. И в звоне подземных металлов порой слышалось ее имя, а звезды повторяли его имя. Их любовь была чистой и светлой, как бьющий родник. Они часто встречались и расставались лишь для того, чтобы дождаться новой встречи, потому что каждая встреча приносила им радость.
И вот однажды они гуляли где-то вдвоем. Я не знаю точно, где это было, но говорят, что в Эндорэ. Где-то в лесу они сидели у реки или у озера и любовались отражением звезд в воде. Тогда она и сказала:
- Любимый мой, ты поешь прекрасные камни и металлы, я пою звезды. Наши творения красивы, и в каждое мы вкладываем свою любовь. Но как бы мне хотелось, чтобы мы создали что-то вместе, вдвоем. Что-то, в чем воплотилась бы наша любовь – так, как у Детей Песни она будет воплощаться в детях.
И они решили создать камень-звезду. Он спел его форму, а она наполнила ее сутью. Внешне этот камень был простым белым камушком, но изнутри он переливался оттенками белого и даже сероватого света. А самое главное – он пел. Пел так, как может петь лишь то, что рождено великой любовью.
И тогда он сказал:
- Любовь моя, мы с тобой и так неразлучны, и для нашей любви нам не надо более ничего. Пусть же этот камень станет путеводной звездой для тех, кто еще не нашел свою любовь.
И они решили, пусть этот камень до поры лежит в глубинах вод Эндорэ. Когда придет срок, кто-то найдет его. И камень поможет ему обрести свою любовь, потому что лишь истинно любящим будет дано удержать его.
И еще решили они, тот, кто любит, должен принести камень своему любимому. Лишь в их сомкнувшихся руках он запоет вновь. А до той поры он будет петь лишь в воде.
Говорят, это камень еще не найден. Он лежит где-то в глубине, и тех, кто слышит его музыку, охватывает странное волнение, и мир кажется им иным, как будто в нем еще чего-то не хватает – чего-то, очень важного, что необходимо найти.
Кто знает, когда придет срок появиться ему в мире – может, это произошло вчера, а может, пройдут еще сотни или тысячи лет.
- Красивая легенда. – Тхориэн с интересом поглядела на Менестреля. – Хотя я вряд ли доверилась бы в вопросах любви зову и песне камня, даже прекрасной настолько, что ее можно сравнить с сиянием звезд.
Искать, выбирать, слушать мелодии сердца, угадывать, ошибаться и надеяться – все это, мне кажется, не менее важная часть любви, чем просто сама любовь...

- Пожалуй, этот камень станет хорошим помощником лишь для тех, кто сомневается в своей любви, - произнес Тевильдо, ни на кого не глядя. - Тот, кто уверен, может страшно разочароваться, если камень вдруг не запоет... Даже не знаю, хотел бы я проверить свою любовь таким вот способом?

- Насколько я понимаю, камень запоет только для одной пары. А вот как он будет определять, почему запеть именно для них не знаю. Возможно, первым по-настоящему влюбленным, кого он встретит.

Мелькор молчал, задумчиво поглаживая пальцами подлокотник кресла.

Надо же! Всего лишь очередная история, из тех, что должны помочь Эрухини лучше почувствовать мир. Почему же так странно потеплело в груди и одновременно проснулось смутное беспокойство: Сарин нет в Удуне, слишком давно ее нет?

“Смотри, я поймала звезду!” - вспомнилось-услышалось, и Мелькор невольно усмехнулся, покачав головой. А что, если бы действительно - поймала? И кольнуло вовсе уж нелепое разочарование: жаль, не случилось, а ведь - могло бы? Могло?

А скорее всего, получится так, что сам же Мелькор и наткнется на этот камень, меняя Музыку Эндорэ. Узнать бы тогда мелодию, не перепеть бы ее случайно. Если, конечно, не вымысел красивая эта легенда.