Проект "Север и Запад"  

Урд-Скарра

Авторы – Тэсса (Мелькор), Эмуна (Сарин), Хельга (Урд-Скарра, орки).

Сарин любила горные прогулки. Хоть горы и не похожи на лес, она чувствовала какое-то внутреннее сходство, единство мелодий. Словно гора когда-то была-есть-будет лесом, а лес был-есть-будет горой.

Майэ с удовольствием исследовала карстовые пещеры, купалась в горных озерах, подолгу стояла на краю утесов, слушая ветер.

В близлежащих к Удуну горах она изучила все: извилистые тропы и нагромождения сталактитов и сталагмитов, бурные потоки рек и птичьи гнезда. Знала, где можно найти мумие, а где изумительной красоты аметисты, а где кристаллы кварца.

Пришло время двигаться дальше.

Сарин давно приглядывалась к горам Орокарни, но все никак не могла собраться... все-таки далеко, даже верхом почти двое суток, потом столько же обратно, в один день никак не уложишься, а дел всегда много. Но любопытство превысило все остальные соображения и майэ сумела выкроить несколько дней для дальней прогулки. Она тщательно собралась: обычное горное снаряжение - колышки, прочная веревка, крепления. Тепло оделась, старая, потертая, но удобная кожаная куртка, брюки, специальные ботинки, фляга с вином, немного сушеного мяса и хлеба.

Впрочем, без неожиданностей как всегда не обошлось. Уже собравшись уходить, она обнаружила, что оставила в лесу свой обычный нож… ну не откладывать же из-за этого всю прогулку... Сарин повесила на пояс кинжал в ножнах - подарок Мелькора и отправилась в путь.

Долгая дорога полностью себя оправдала. Оставив лошадь внизу, Сарин уже за несколько часов облазила с полдюжины пещер, нашла изумительной красоты зеленый камень, наполнила вторую флягу хрустальной водой горной речушки и, дойдя до удобного карниза, присела отдохнуть. Она и сама не заметила, как задремала.

Три крупных горных орка неслышно скользили между скал. Несмотря на свою внешнюю массивность и неуклюжесть, охотничий отряд, умело крадучись против ветра, не оставлял за собой ни единой примятой травинки, сдвинутого с места камешка либо потревоженного случайным шумом мелкого зверька или птицы. Опытные охотники, они были тенями этих гор. Тенями, тем не менее обряженными в какое-то подобие примитивных кожаных доспехов и вооруженными длинными кремниевыми ножами и простенькими луками, за исключением вожака отряда, в распоряжении которого имелся еще и увесистый, грубый но устрашающего вида, железный топор. Впрочем, большой косматый орк обращался со своим оружием небрежно, как с легкой игрушкой. Гораздо больше времени и усилий затрачивая на то, чтобы слушать, вынюхивать и высматривать добычу.

Запахи, старые и новые, приносил прямо под наморщенные в напряжении оркские носы каждый порыв колючего горного ветра.

Из-за скалы потянуло необычным сложным запахом, вожак предостерегающе взмахнул когтистой лапой, призывая идущих следом к абсолютной тишине и вниманию. Ноздри орка возбуждающе щекотала странная смесь, не свойственная местной природе и животным: выделанная кожа, хлеб, металл, совершенно незнакомый винный аромат. И среди прочего основной нитью тянулось что-то...

“Мясо! Свежее теплое мясо!”

И пусть вожак еще не в состоянии определить точно, что за животное притаилось за скалой, но мысленно он уже приговорил его к роли дичи в своей будущей охоте и роли пищи в своем будущем обеде.

Крадучись, орки обогнули скальный уступ, за ним – широкий карниз, на карнизе...

Вожак непроизвольно оскалился в довольной ухмылке:

Говорящее мясо. К тому же спящее. Легкое мясо, удачная охота, новые вещи... Другие, слабые, плохие охотники, - будут завидовать. Старшая будет довольна...

И, заметив, что мясо неожиданно зашевелилось во сне, орк безжалостно обрушил на его голову топор. Правда, в последний момент предусмотрительно придержал лапу, ударил обухом.

Оглушить. Не убивать. Старшая любит заниматься с говорящим мясом сама. Старшая будет довольна. Вожак получит лучшую долю в дележе добычи...

Деревня орков – если беспорядочное скопище больших нескладных шатров и разбросанных между ними закопченных кострищ можно было назвать деревней, - одним боком прилепилось к абсолютно неприступным на вид скалам, а с остальных трех сторон отгородилась от мира густым частоколом – средней толщины бревна и прутья были старательно собраны в примитивный забор и выставлены под небольшим углом, заостренными концами наружу.

Однажды в особенно холодный год Клан спустился в долину, ища укрытие от пронизывающих до костей горных ветров. Место оказалось удачным. Ровная земля, пещеры в скалах – есть, где переждать непогоду, небольшой разлив горной реки – вода, рыба, множество мелкого зверья. К тому же не слишком высоко в горах и не слишком низко в предгорьях. Клан пришел в долину. Остановился на ночевку. И остался на много лет.

На неровной, утоптанной до твердости камня десятками орочьих ног, но при этом продолжавшей отчаянно пылить тренировочной площадке изображали учебный бой две дюжины оркских подростков, вооруженных короткими палками – мечами, и длинными – копьями. Мутузили друг друга нещадно, несколько наиболее слабых уже выбыли из игры, и теперь медленно отползали в сторону, подволакивая кто руку, кто ногу, а кто и с разбитой головой.

Урд-Скарра, Старшая, с мечтательной скукой в глазах наблюдала за процессом, задумчиво покусывая сухую травинку.

Вот тот, с порванным ухом... Нет, не будет толку. Сражаться не умеет. Да и не хочет. Боли боится. Еще несколько лет его кормить, чтобы потом в первой же серьезной охоте потерять? Глупо. А не послать ли его за птичьими яйцами на двойную скалу? Там и в ветреный день и взрослый воин легко сорвется...

Мысли текли неторопливо, день был приятно-нежаркий, подряд несколько больших охот прошли удачно для Клана, о чем ненавязчиво напоминал вкусный запах жареного мяса, витающий над деревней, и необычная тишина – никакой голодной ругани и столь милых сердцу Урд-Скарры склок между воинами. Да и последняя охота, наверняка, вернется с добычей. Хорошие охотники. Хороший вожак.

Девушка ленивым взглядом обвела вершины гор.

Скучно...

Глаз привычно отметил три движущиеся точки на склоне. Так и есть, охота возвращается.

Тянут что-то. Что-то крупное. Добыча? Хорошо. Вожак заслуживает подарок. Оружие. Или, лучше, молодую орку... Так, а что за добыча-то?

Урд-Скарра прищурилась, козырьком взметнулась узкая ладонь.

Коза? Крупный волк? Нет, это вообще не животное... Это... О!

Лучезарная улыбка на мгновение озарила тонкое лицо девушки. Орчонок, который выполз из потасовки как раз к ногам Старшей, завидев эту улыбку, взвизгнул, и, не поднимаясь с четверенек, попятился прочь – уж лучше несколько лишних тумаков, чем Старшая в забавном настроении.

А Урд-Скарра, моментально потеряв интерес к детской драке, все еще улыбаясь, но уже тонкой, едва заметной полуулыбкой, стремительно зашагала в центр деревни. Туда, где возвышался шатер Старшей, а рядом с ним аккуратный каменный столб, заботливо вытесанный лично особо ленивыми и непокорными в работе орками. Под недремлющим оком надсмотрщиков, самый нерадивый из которых, либо не проявляющий должного служебного рвения из надсмотрщиков немедленно отправлялся в каменщики. Место проведения советов и исполнения приговоров. Заодно и удобная разделочная для особого мяса...

Там она и дожидалась, слегка покачиваясь от нетерпения с пятки на носок, того момента, когда прибывшие с добычей охотники швырнули к ее ногам бесчувственное женское тело, а следом аккуратно выложили найденные рядом вещи. И застыли, поглядывая исподлобья. В ожидании похвалы.

Что за дурная привычка – вечно швырять пленников лицом вниз?

Урд-Скарра аккуратно носком мокасина перевернула тело на спину.

Старшая наклонилась, с интересом попробовала веревку на прочность. Восхищенно прищелкнула языком. И тут же швырнула туго скрученный моток вожаку.

- Возьми. Ни у кого из воинов нет такого. Ты лучший. Скоро ты получишь еще. Мясо и женщину.

Вслед за этим Урд-Скарра задумчиво понюхала флягу

И тут взгляд ее переместился на пояс добычи, где, переливаясь игрой камней на ножнах, все еще висел кинжал.

Осторожное прикосновение. Странное покалывание в пальцах. Желание. И одновременно удивление. Рукоять легко ложится в ладонь. Звездный блеск волной стекает по лезвию. Музыка. Давно забытая мелодия.

Урд-Скарра восхищенно коснулась пальцем лезвия, слегка надавила, залюбовалась появившейся на месте пореза каплей крови.

Старшая нахмурилась. С разделочной придется повременить. А с разговорами поспешить.

- Отнесите Мясо в шатер, - приказала она.

Негоже детям Клана слушать непривычные им мясные речи.

Орки послушно подхватили все еще неподвижную, - только зря связывали, - добычу, потащили вовнутрь, небрежно швырнули на шкуры.

- А теперь идите. Ждите. Я буду решать судьбу Мяса. Одна.

Урд-Скарра задернула полог, аккуратно пригладила волосы. Медленно раскрыла деревянный ящик, в котором хранила свои любимые отвары.

Итак, привести в чувство, допросить, при этом не дать позвать на помощь. Ни криком, а по-другому

Еще одна сладкая полуулыбка, а в пальцы уже нащупали простенький глиняный сосуд, заткнутый кожаной пробкой.

Старшая отлила из сосуда в плошку, совсем немного. Поднесла к губам пленницы. Кончиком кинжала осторожно разжала ей зубы, пролила в рот тонкую темную струйку с резким дурманящим запахом.

- Пей. Это как раз то, что тебе сейчас нужно.

“Пей. Это как раз то, что тебе сейчас нужно", - женский голос прорезал тишину... как странно... что-то неправильно... язык горных орков, а голос эльфийский, ни один орк не может так чисто и звонко произносить слова... в горло потекла тонкая струйка вяжущей горечи, Сарин попыталась откашляться, но не смогла, что-то мешало закрыть рот.

Сквозь темноту прорисовывался тонкий силуэт, склонившееся над ней лицо - глаза невыносимой, даже в полумраке голубизны.

Голова... голова раскалывалась от боли... Боль глухо ломила затылок, тупыми иглами впивалась в виски, острыми когтями рвала лоб, сводила скулы. Какая странная боль... как будто фальшивая нота, одна и та же, словно мелодия, сведена к одному пронзительному звуку... это неправильно, так же, как и голос... так не должно быть. Диссонанс, Диссонанс бил в одну и ту же точку. Сарин в отчаяньи снова закрыла глаза, пытаясь усмирить боль, найти новой мелодии место в картине бытия, но все ее естество, ее песня, ее Музыка кричало - это неправильно, этого не может быть. Дитя Песни не может звучать как орк! Это Искажение!

Так никогда не случалось раньше. Все мелодии как Эндорэ, так Валинора, в той или иной степени были близки Сарин, или, по крайней мере, не вызывали отторжения. Чья-то Музыка могла быть ей чуждой и непонятной, скучной и непривлекательной... но не причинять боль.

Осанве-крик вырвалось само собой: Помогите! На помощь! И не успев позвать Сарин почувствовала, что кричит в пустоту, что ее крик замыкается в кольцо и она слышит свое же эхо... как в полудреме, когда кажется, что уже не спишь...

Она пыталась заглушить панику, усмирить боль... не получалась...

Струйка наконец иссякла, и Сарин смогла судорожно ухватить воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Она досчитала до 10, медленно, оттесняя боль как можно дальше, приглушая слух... пытаясь не слышать и открыла глаза, встретившись взглядом с внимательно рассматривающей ее молоденькой эльфийкой.

Выразительная тень муки, появившаяся на лице пленницы, не ускользнула от пристального взгляда Старшей. Она мысленно поставила еще одну галочку в своей классификации природы жертвы

Все эти... Говорящее мясо... Реагируют на ее, Урд-Скарры, присутствие примерно одинаково. Это хорошо. Покорность приходит через боль и страх. Боль – это просто. Боль – это первый шажок. Но даже его делать слишком рано. Пока.

- Голова болит? – Резкая и рваная ритмика оркского диалекта не оставляла много возможностей для проявления участия. Впрочем, участия в голосе Старшей не было вовсе. Скорее удовлетворенная констатация факта. – Потерпи. Снадобье еще не подействовало.

Ласково улыбнувшись, Урд-Скарра изящно облизала губы кончиком языка, и, вздохнув, перешла на родной язык говорящего мяса.

- Скоро тебе станет легче. Ты перестанешь слышать лишнее. И говорить без слов. Надо подождать.

При этом Старшая, наконец, решила избавить зубы жертвы от присутствия кинжала, вновь залюбовалась чистой поверхностью клинка. Даже в полумраке шатра великолепно обработанный металл умудрялся каким-то образом играть бликами отраженного света.

- Кто ты? – Негромко промурлыкала она, слегка качнув светловолосой головой. – Как тебя зовут?

"Но ведь это невозможно... или возможно..." Боль мешала думать, даже голос странной эльфийки доносился как сквозь толщу воды. "Она спросила, как меня зовут". Сарин попыталась приподняться - ничего не вышло. "Да я же связана!"

- Я Сарин.

Как ответить на вопрос "кто ты" она просто не знала. Девушка, похоже, ничего не слышала ни про Валар, ни про Майяр, иначе бы не спрашивала. "Может она приняла меня за эльфийку? Но я же не похожа".

Внезапно боль прекратилась. Резко, словно кто-то оборвал мелодию, перекрыл тонкую струйку воды, замолк на полуслове.

Но исчезла не только боль... Сарин вслушивалась в окружающий мир и не слышала ничего, словно она оглохла, ослепла и потеряла обоняние одновременно.

Страх ушел, его сменил ужас:

- Что ты со мной сделала?!

Сарин снова рванулась вперед и бессильно упала обратно на шкуры.

- Не кричи. – Урд-Скарра предостерегающе махнула перед лицом Сарин ладонью. – Совсем не нужно кричать... Рано еще...

- И не бойся. – Она опять улыбнулась, не сводя с пленницы пронзительно-синего, застывшего как у атакующего хищника взгляда. – Не надо бояться того, чего не надо бояться. Это всего лишь простенький травяной отвар. Обезболивающий. Тебе ведь больше не больно, да, Сарин?

Последнее слово чуть нараспев. “Са-а-арин”, словно пробуя на вкус.

- У меня сложное имя... для тебя... Поэтому можешь называть меня Старшей.

"Старшая... старейшая... старейшина?! Нет, не старейшина, это у степных, значит вождь племени... эльфийка - вождь племени горных орков?! Невозможно. Все, что здесь происходит невозможно. Этого просто не может быть. Отвар... она сумела подобрать отвар, лишающий осанве, закрывающий от мира. Понимаю... искаженная мелодия, пыталась не слышать. Бедная девочка, так изуродована..."

Сарин кивнула:

- А как долго действует твой отвар?

- Недолго. – С радостной откровенностью. – Но я увижу... По твоему лицу... Когда нужно будет дать еще...

Мечтательный вздох, легкий взмах золотистых ресниц.

- ... Или не дать.

Урд-Скарра отставила плошку с настойкой на землю и уселась поудобнее, скрестив ноги и небрежно облокотившись на мягкий ворох волчьих шкур.

- А ты забавная. – Сообщила она Сарин после недолгого раздумья. – Обычно вы спрашиваете о том, что я с вами сделаю. И только ты поинтересовалась тем, что я уже сделала. Расскажи мне о себе. Я люблю практиковаться в вашем языке.

Сарин улыбнулась. Все не так уж и плохо. Действие отвара скоро пройдет, а пока - это защита от Диссонанса. Даже интересно не слышать, если знаешь причину и знаешь, что это временно.

- Я живу на Севере, там где скалы окружены лесом, а в горах гуляют ветра. Они поют обо всем, что происходит в мире, надо только уметь слушать. А я любопытна и всегда хочу узнать что-нибудь новое.

Там, среди гор, возвышается огромный каменный дом, как тысячи тысяч шатров... Там живут и такие как я, и такие как ты, и такие же орки, как в твоем племени и их сородичи из степей. И для всех хватает места.

Но, как я тебе уже говорила, я любопытна, а еще люблю гулять, люблю находить нечто, скрывающее свое "Я" и проявлять спрятанное, не разрушая... Вот и в эти горы забрела просто так, посмотреть, послушать, поискать.

Урд-Скарра слушала не перебивая, вся превратившись в напряженное внимание.

Деятельный ум Старшей моментально начал прокручивать возможные варианты событий:

- Охотники нашли тебя спящей, Сарин. Ты верно, очень устала. Долгий путь?

- Да немножко... Просто я не люблю ездить верхом, а тут пришлось..,- Сарин замешкалась, припоминая, как измеряют время горные орки. - Думаю, за дорогу восемь раз наступило и миновало время еды.

Говорить, где оставила лошадь, Сарин не стала: орки просто съедят благородное животное...

На мгновение Урд-Скарра почувствовала некоторую досаду. Если бы не ее настойка, вполне можно было бы “посмотреть картинки”. Говорящее мясо так замечательно показывает картинки, а вот теперь мучайся, ищи объяснение незнакомому слову.

Впрочем, без настойки никак было не обойтись. Нельзя позволить тем, из каменного дома, получить предупреждение, сигнал об опасности. Делать нечего, придется переспрашивать.

- Ты говоришь, “ездить верхом”, Сарин. Как это?

-Есть животные,- Сарин поправилась, вспомнив, как их называют орки, - мясо, которое не умеет говорить, которое, если его не есть, а оставить жить, можно приручить. Оно ходит на четырех ногах, а мы только на двух… вот и получается гораздо быстрее. Нужно только сесть на его спину и направить в нужную сторону. Пешком я бы шла до этих гор в семь раз дольше.

- Послушай, если мы уже разговариваем, может быть, ты развяжешь меня и дашь воды? Я все равно не нападу и не причиню тебе никакого вреда.

Ясные глаза Старшей восхищенно сверкнули. Это говорящее мясо определенно начинало ей нравится. Оружие. Животные, с помощью которых можно обогнать любого, даже самого быстрого охотника. Что ж, сейчас Клан не голодает, для такой интересной пленницы можно сделать и исключение.

Урд-Скарра пружинисто поднялась, потянулась к большому глиняному кувшину, наполнила водой тяжелую каменную пиалу. Потом вновь вернулась к своему сундуку. На этот раз в дело пошел совсем маленький каменный флакончик, и даже из него ей понадобилась всего одна капля прозрачной жидкости, которая моментально растворилась в воде без следа.

Старшая поднесла пиалу к губам Сарин.

- Пей. Потом я тебя развяжу.

И с какой-то неопределенной интонацией в голосе

- Обожаю, когда мне пытаются причинить вред...

Сарин заметила, как девушка добавила что-то в питье, но спрашивать не стала. Все равно она напоит ее, если захочет... а в горле так пересохло. Прохладная вода показалась вкуснее любого, самого изысканного вина.

- Спасибо. Я стараюсь не причинять вреда никому. Даже если тебе это нравится.

Старшая молча отставила пустую пиалу, а затем аккуратно перерезала путы сначала на лодыжках Сарин, потом на ее запястьях.

- Я хочу знать больше. – Прошептала она, наклоняясь к самому уху Сарин. – Про каменный дом. И про вот это...

Светлое лезвие кинжала тускло блеснуло в полумраке.

- Чем больше ты говоришь, тем дольше живешь. Ну как?

Сарин удивилась и даже немного обиделась, вернее, в ее голосе можно было проследить обиду:

- Разве я отказывалась говорить с тобой? Зачем угрожать?

Понимаешь, очень трудно рассказать о том, что есть твоя жизнь, целиком и полностью... не знаешь, с чего начать... что будет интересно тому, кто тебя слушает. Задавай вопросы и получишь ответы.

- А это... это подарок,- Сарин снова замялась, потом нашла нужное слово,- друга. Я, честно сказать, даже и не знаю, зачем он его создал, наверное, просто так, для удовольствия. Мне понравился кинжал и я попросила его в подарок. Тебе тоже нравится? Правда, красиво?

Говоря это, Сарин не спеша разминала затекшие кисти рук.

- Я не угрожаю. – Урд-Скарра грациозно откинулась на ворох мехов, с интересом наблюдая за действиями Сарин. – Наоборот. Первоначальный замысел относительно твоей участи был намного проще – ничего не говоришь. И не живешь. Считай, что я тебя поощрила. Ты больше не мясо. Ты пленница. Но никто не держит пленников просто так, сама понимаешь.

А теперь расскажи мне про своего друга. Он создает оружие? Интересно. Красиво, говоришь? Да, возможно. Но не это главное.

Старшая точным ударом вогнала кинжал в деревянный брус основания шалаша. Лезвие легко воткнулось почти по самую рукоять, слегка завибрировало.

- Вот, что главное. В оружии.

Сарин снова усмехнулась.

- Я никогда не держала пленников... так что в этом ты понимаешь гораздо больше меня. А друг... да... он творит оружие... но не только. Он может сотворить все, что угодно.

Сарин вспомнила Лисичку, завороженно рассматривающую оружие в Цитадели... похоже, все орки одинаковы в этом… даже если они и не орки вовсе.

- Я знаю, что в оружии главное не красота, но, понимаешь, он не умеет создавать то, что некрасиво. Непривычно, странно, удивительно, но всегда красиво.

Сарин задумалась: а было бы совсем неплохо привести это племя в Удун, как когда-то Мелькор привел Тарга.

- Если ты интересуешься оружием, то там, в каменном доме его много и всегда можно сделать новое. И можно научиться ковать такие кинжалы самой.

Тут Сарин немного покривила душой - конечно, не совсем такие... но все лучше кремниевых ножей орков.

Урд-Скарра хмыкнула, и на нежное личико Старшей легла чуть заметная тень сомнения.

Она попыталась представить, как соседи... бывшие соседи... клан с Острой Кручи... раздобыли новое оружие и даже научились его делать сами, а потом пригласили ее, Урд-Скарру, и других воинов, чтобы поделиться опытом. Ха! Только полный идиот может не понимать, что за этим последует. Может, племя Каменного Дома настолько могущественно, что позабыло вкус страха? Что-то по пленнице этого не видно. Она, конечно, не боится. Но это не от могущества. Скорее, от необычайной глупости.

Одно из основных правил, которое Урд-Скарра усвоила с раннего детства: горы глупости не прощают. Лучше уж трусость, чем глупость. Трус еще может выжить. Глупец – никогда. И если остальные... из Каменного Дома... такие же, как это мясо.

- Скажи мне, Сарин. А твой друг... Знает ли он, что ты ушла в горы?

Сарин пожала плечами.

- Он знает, что я ушла, точнее, что меня нет в Доме... но куда именно я отправилась... не думаю. Хотя, может узнать. Для него нет ничего тайного.

- И что он сделает, если узнает, что с тобой что-нибудь случилось? Как вожак? И как друг?

Сарин посмотрела на эльфийку с легким недоумением:

- Но со мной ничего не может случиться!

Даже умерев, я вернусь к нему и снова буду.

- Но, - Сарин поторопилась добавить, заметив нехороший огонек в глазах девушки, - если ты хочешь мира с Каменным Домом, не стоит пытаться угрожать его Владыке. Ведь именно он делает то самое оружие, что так тебе понравилось.

- Умрешь и снова будешь?! – Урд-Скарра разразилась звонким смехом. – Твои слова наполняют радостью мое сердце. Жди здесь. Скоро я вернусь за тобой.

И, предусмотрительно выдернув кинжал из деревянного бруса, Старшая вышла вон, туда, где ожидали ее распоряжений воины Клана.

- Ты, – эльфийка властно махнула рукой в сторону вожака охотников. – Возьми лучших воинов, лучшее оружие, запас воды и пищи. Предстоит большая охота. Скоро. Ступайте в орлиное ущелье и спрячьтесь. Вас не должно быть слышно. Вас не должно быть видно. До тех пор, пока я не велю иное.

Вы – короткий кивок в сторону еще двух вооруженных орков. – Идите со мной...

Оставшись одна Сарин первым делом поднялась, чтобы размять затекшие ноги. "Интересно, что задумала эта девчонка? Неужели она настолько глупа, что будет угрожать Мелькору... хотя, она же не знает, кто он такой. А если рассказать - не поверит, решит, я пугаю ее, чтобы остаться в живых"

Урд-Скарра вернулась очень быстро в сопровождении двух воинов. Без единого слова они набросились на растерянно стоящую посреди шатра Сарин, деловито швырнули обратно на шкуры, и вновь тщательно стянули путами руки и ноги. А старшая со своей стороны добавила к общей картине повязку, - широкую ленту из мягкой кожи, - которую собственноручно повязала на глаза пленнице.

- Мы отправляемся в путешествие, Са-а-арин. – Выдохнула она протяжно, слегка коснувшись шеи девушки кончиком лезвия кинжала. – Я помню, ты ведь любишь путешествовать по горам.

После этого Сарин почувствовала, что ее куда-то несут, вокруг мускулистые тела, покрытые жесткой шерстью, и животный оркский запах.

Сарин пыталась по звукам вокруг, по вкусу ветра на губах определить, куда они идут, но запах орков забивал все.

Переход был долгим, очень долгим. Вокруг, заглушая все иные звуки, слышались только тяжелые шаги и сиплое дыхание орков. А в конце дороги Сарин сначала грубо швырнули на камни, потом поставили на ноги, на одно короткое мгновение избавили от веревок только затем, чтобы привязать снова, на этот раз к толстому и шершавому древесному стволу. Или столбу. Повязка все еще закрывала ее глаза, так что от невинного облика Старшей остался один сладкий голос.

- Помнишь, я говорила тебе про то, что пленников никто не держит просто так. Так вот. Я совершила маленькую оплошность – каюсь – напоила тебя ядом. Так что теперь в качестве мяса для клана от тебя никакого проку. Разговоры твои нагоняют на меня скуку. Предложения твои смешны. Все, что я желаю, я беру сама. Силой. Однако смерть твоя не будет бесполезной. Недавно в мою долину забрела волчья стая. Большая. Злобная. Наглая. Опасная охота. Опасное мясо. Мне жаль моих охотников, они – мои дети. Поэтому я привела тебя сюда. Надеюсь, волки соблазнятся легкой добычей. У меня хорошие яды...

Тихий смех, мягкое прикосновение к щеке Сарин

- Когда ты “умрешь и снова будешь” - приходи еще...

Перед глазами со всей четкостью стала картина: кормление волколаков. Стая рвет мясо на куски, кроваво-красные ошметки, рычание... и снова клочья. Нет, только не это... нет!!!

Сарин отчаянно рванулась, но колючие веревки только еще сильнее впились в кожу.

В ответ – негромкие шаги удаляющегося оркского отряда. И тишина. Только свист ветра в ущелье, да редкие крики птиц. Впрочем, через некоторое время мир в восприятии Сарин начал меняться. Кончалось действие первой настойки Урд-Скарры. И одновременно начиналось действие второго ее напитка...

Мир медленно возвращался, звуки, мелодии, негромкая песня ветра... орки... недалеко, ждут. Да, наверное, ждут волков, чтобы добить и снять шкуры... или шкуры тоже отравлены... Что случится раньше? Яд или волки? Страшно... Но ведь можно позвать на помощь, ну, конечно же!

Но Сарин не успела потянуться по осанве, потому что тело скрутила волна невыносимой боли, было жарко и холодно одновременно, она перестала чувствовать руки и ноги. Потом боль немного схлынула, затаившись, ожидая...

Сарин жадно втянула воздух.

Она кричала в пространство, пока еще были силы, пока сознание опять не захлестнула боль, пока она еще оставалась в этом теле, пока не пришли волки, пока...

И снова навалилась боль...

Мелькор услышал.

Помогите! Кто-нибу-удь!

Отчаянный, панический вопль еле доносится, словно что-то мешает связи. Но сразу понятно - чей. И нет никаких сомнений в том, что именно стряслось с Сарин.

АМАНЦЫ!

Дверь из лаборатории. Не забыть закрыть. Бегом по коридору к лестнице. Наверх - прыгая через три ступеньки.

Короткое ответное осанвэ: Где ты?

Окно распахивается так резко, что стекла не выдерживают и дождем осыпаются вниз.

Ветром - в густую синеву вечных сумерек.

ГДЕ ТЫ?!

Ответа не было, не было очень долго... и только потом - слабым, едва слышным эхом, только два слова: Горы Орокарни - и снова тишина...

Орокарни?! Но как?! Почему он, Мелькор, не почувствовал врагов, забравшихся так далеко в глубину его владений?

Стоп. Об этом он подумает позже. Сейчас надо спасать Сарин.

Мелькор сосредоточился, пытаясь нащупать сознание Майэ. Ничего.

“Проклятье! Придется осматривать горы. А время идет”.

Ветер со свистом проносился над склонами - и редкие деревья гнулись, теряя листья, и камни осыпей градом срывались вниз.

Пусто…

И здесь никого.

Дальше, дальше, дальше...

Вот она!

Обмякшее тело Майэ было прикручено к деревянному столбу, голова бессильно свесилась на грудь. И вокруг - никого. Мелькор подавил желание сразу броситься к Сарин. Спешить нельзя. Сначала надо осмотреться. Оценить обстановку.

На аманцев не похоже. Стало быть, орки. Дикие орки. Больше некому.

Мелькор почувствовал досаду, которую, впрочем, тут же загнал поглубже. В сторону эмоции, в сторону. Не время.

Темный Вала плавно опустился на землю около Сарин, не спеша менять облик. Вслушался. И мысленно усмехнулся, уловив знакомую "музыку".

Ну, конечно, засада. А Сарин, стало быть, играет роль приманки. Ладно, охотнички, с вами мы потолкуем после. Душевно так потолкуем. Доходчиво.

Мелькор бесшумно переместился туда, откуда слышалась царапающая слух мелодия. И сразу увидел их: десятка три тварей, затаившихся в одной из пещер неподалеку. Отлично!

Повинуясь воле Темного Валы, скала дрогнула, по потолку пещеры возле входа побежали трещины. Оглушительный треск - и несколько глыб обрушилось вниз, раздавив тех, кто не успел отскочить и отрезав остальным путь к выходу. Будь это обычный обвал, орки, привычные к жизни в горах, наверняка успели бы выбежать из пещеры, но на сей раз все произошло слишком быстро. Охотники сами угодили в ловушку.

Мелькор удовлетворенно вслушался в многоголосый вой и вернулся к Сарин.

Быстро сменил облик, прижал пальцы к вискам Майэ, приводя ее в чувство и одновременно делясь силой. Поморщился от боли: музыка Сарин была сильно искажена... что же они с ней сделали? Ладно, после. Сейчас главное - восстановить прежнюю мелодию.

Далекий грохот обвала заставил Урд-Скарру вздрогнуть. Она чуть закусила губу, прислушиваясь.

Это в ущелье. Там, где остались охотники. Там, где притаилась засада.

Старшая мысленно попыталась представить ущелье в мелочах, угадать слабое место на горной гряде, которое могло стать источником обвала.

Девушка скривилась, выпуская на волю свою нелюбимую, эльфийскую часть сущности. Мир стал ярче, глубже, отозвался целой гаммой мелодий. Она же пыталась расслышать лишь одну тему – тему орков.

“Слишком далеко... Какие-то непонятные обрывки... Придется возвращаться... Стоп, а это что такое?!

Отголосок странной музыки. Незнакомой. Или знакомой?”

Урд-Скарра осторожно коснулась кинжала, того самого, который до недавнего времени принадлежал говорящему мясу с Севера.

В груди неприятно всколыхнулось давно забытое чувство. Неуверенность? Страх?

Старшая упрямо стиснула кулаки.

Страха нет. Страх мертв. Так же, как будут мертвы те, кто посмеет встать у нее на пути.

Резко развернувшись, Урд-Скарра, легко прыгая по камням, побежала обратно, в ущелье.

Сарин подняла голову, попыталась сфокусировать взгляд, но не получилось - яд расширил зрачки, лицо склонившегося над ней расплывалось. Она вымученно улыбнулась:

- Мелькор.

- Спокойно, Сарин. Сейчас тебе станет лучше.

Мелькор взялся за веревку и одним резким движением разорвал ее. Освободил Майэ от пут, бережно подхватил и опустил на землю.

- Лежи смирно. Расслабься. Мне потребуется еще несколько минут, чтобы все восстановить.

Темный Вала положил ладонь на лоб девушки и снова сосредоточился. Мир вокруг исчез, сменившись одной мелодией - Темой Сарин. Наполовину заглушенной шумами, частично искаженной, но теперь постепенно крепнущей.

Сарин не спорила. Через некоторое время она действительно почувствовала себя гораздо лучше. Диссонанс ушел, осталось лишь воспоминание о нем, но даже сама память отзывалась страхом.

Эльф - переливы звонкой музыки, ликующие ноты, чистые звуки, переплетение созвучий, орк - грубые резкие звуки, завораживающий ритм, барабаны и протяжное эхо гонга. И, наконец, эльфийка, но мелодия орка, Диссонанс режет слух, сминает душу, заглушает музыку, приходит глухота и боль.

Первое, что увидела Урд-Скарра, осторожно наклонившись над краем ущелья – столб пуст. Говорящее мясо лежит на земле уже не связанное, а рядом с ним еще одно мясо. Пытается привести то, первое, по имени Сарин, в чувство. Незнакомец был очень высоким, черноволосым, но, в общем, на вид, ничего особенного. Если бы не особой силы и звучания мелодия, которая его сопровождала. Но Старшая давно уже приучила себя не принимать во внимание такую ерунду, как мелодии

Надежно укрытая небольшим каменным выступом, она перевела взгляд чуть выше и левее. Там, тщательно замаскированный сухой травой, должен был быть вход в пещеру, в которой притаились охотники. Урд-Скарра была, по меньшей мере, недобро удивлена, почему мясо на свободе, и при этом в нем не торчит ни единого ножа или стрелы. И тут, сам по себе, обнаружился ответ. На месте черного отверстия свежая куча больших каменных глыб. Эльфийка прислушалась:

Та-ак, обвал застал охотников внезапно. Никто из орков не успел выскочить наружу. Некоторые уже мертвы, остальные напуганы практически до безумия. Но – почему? Имеющий уши всегда может услышать. Горной породе требуется время, чтобы потерять устойчивость и осыпаться бессмысленной грудой обломков. А сначала – сухой шорох расползающихся трещин, шелест осыпающейся земли и песка. Почему из трех десятков тренированных воинов никто не угадал приближения обвала?

Так или иначе, теперь она одна. Урд-Скарра привычно взвесила в ладони кинжал. Широкая спина незнакомца – мишень, по которой не промахнется даже несмышленый орчонок, едва научившийся ходить.

“Я не буду целиться в сердце, – предусмотрительно решила Старшая. – Все-таки это мясо умеет делать оружие. Но нож должен воткнуться так, чтобы мясо не смогло вытащить его самостоятельно”.

Быстро прикинув расстояние – далековато для броска, - эльфийка начала крадучись спускаться вниз, в ущелье, по едва заметной козьей тропке, стараясь не издавать при этом ни единого отвлекающего звука. И вот, наконец – самое то. Резко взмахнув рукой, она отправила кинжал в полет...

В созвучьях еще не родившихся снов,

В сплетениях нитей и кружеве слов,

Смолы аромате и хвое сосновой

Живет твоя Песнь...

Мелькор не успел закончить. Что-то ударило в спину, пониже правой лопатки, обожгло внезапной болью - он коротко вскрикнул и, потеряв равновесие, едва не упал.

Еще не успев осознать, что произошло - слишком сосредоточен был на Музыке Сарин - инстинктивно сменил облик и мгновенно исчез из виду, словно в воздухе растворился. Окровавленный кинжал упал на землю.

Сарин закричала, вскакивая на ноги... в первую секунду ее охватила паника и, только потом она услышала - он здесь, рядом. Она бессильно прислонилась к скале, восстанавливая дыхание.

Кинжал в крови притягивал взгляд... это невозможно... просто невозможно...

Урд-Скарра изумленно охнула.

Старшая видела, что не промахнулась. Да даже если бы и не видела. Она знала, потому что не промахивалась уже много лет. Видела, как дернулось тело, приняв в себя удар и остроту лезвия. А потом...

Глаза свидетельствовали о немыслимом, неправильном, непонятном. Незнакомец просто пропал. Перестал быть. А мелодия гор упрямо твердила иное. Тема, его тема продолжала звучать, она резонировала вокруг, она словно стала сильнее, болезненно ударив по внутреннему слуху эльфийки. И животная часть ее сознания забилась на грани паники – бежать, немедленно и без оглядки, спрятаться, слиться с камнями и исчезнуть. Иначе – смерть. Тот, поющий без тела, не добыча. Он – сила вне ее понимания. И он теперь единственный охотник в этом ущелье. Все остальные, - будь то заваленные в пещере орки, или она сама, открыто стоящая в своем почти детском изумлении, - его дичь.

Но был и иной голос, голос не зверя, жестокий и циничный, который твердил:

И Старшая, выхватив второй – на этот раз обычный оркский нож, продолжила свой спуск. На этот раз уже не прячась, Легкими широкими прыжками, словно танцуя стремительный танец среди камней и чахлых кустиков на горном склоне.

Да что мне сделается? - досадливо отмахнулся Мелькор в ответ на испуганный вопрос Сарин.

Воплощенную резко подняло в воздух и довольно сильно приложило спиной о скалу - чтоб неповадно было метать кинжалы в Стихию мира. Впрочем, Мелькор точно рассчитал силу удара, чтобы, с одной стороны, четко показать девушке, кто хозяин положения, а с другой - не покалечить ее.

Эльфийку прижало к камням так, что она не могла пошевелиться. Дышать - и то удавалось лишь ценой огромных усилий. Ноги не доставали до земли.

Мелькор вернул себе облик Эрухини - разумеется, без единой царапины. Не спеша оглядел пленницу с головы до ног и вернулся к Сарин.

- Сядь,- мягко сказал он Майэ.- Мне нужно закончить лечение.

На сей раз, прежде чем погружаться в мелодию Сарин, Мелькор убедился, что неприятных сюрпризов больше не будет. Вокруг было пусто, если не считать орков в пещере и эльфийки, беспомощно висящей на скале.

Удостоверившись, что музыка Майэ восстановлена, Мелькор подобрал кинжал, легким усилием мысли очистил его от крови и протянул Сарин.

- А теперь рассказывай.

И уселся на камень, приготовившись слушать.

-Я попыталась рассказать раньше... но, наверное, получилось непонятно.

Сарин виновато улыбнулась.

- Эта квендэ, она, похоже, Старшая над племенем орков, и я не понимаю, как так получилось. Она Диссонанс, она звучит, как орк, а сама квендэ, я ничего не смогла сделать, это больно... очень больно... а потом она какой-то настойкой смогла заглушить осанве… и я никого не смогла позвать...

Сарин все еще настороженно смотрела на прижатую к скале эльфийку. Мелодия Мелькора служила надежной защитой от Искажения... но пережитый страх не хотел уходить так легко.

Она сжала ладонь Мелькора, словно проверяя, здесь ли он, не доверяя ничему, кроме давно забытого ощущения: рука в руке.

Что-то сильно ударило в грудь, подхватило, лишило возможности двигаться, жестко швырнуло на скалы. Все произошло настолько стремительно, что Урд-Скарра не успела даже испугаться. Единственное, что само тело без участия разума исполнило рефлекторно – расслабило мышцы в момент удара. Все равно касание с каменной поверхностью оказалось болезненным. Но хуже было другое. Что-то продолжало удерживать Старшую на весу, при этом сдавливая ей грудь так, что каждый глоток воздуха давался с трудом. А вот это уже было страшно. По-настоящему страшно. Тем более что глаза не находили причины происходящего. Тело просто отказывалось повиноваться, и у силы, вызвавшей это, не было ни мелодии, ни облика. Зато хорошо было видно, как странное существо, - эльфийка решила пока называть его так, - материализовалось прямо из воздуха, вновь принимая уже знакомый Урд-Скарре образ говорящего мяса. И вновь вернулась к своим заботам о существе по имени Сарин.

Легкий укол болезненного разочарования.

Удар кинжала, кажется, совсем ему не повредил. Несмотря на пятна крови. Которые существо тут же и убрало – ни вытерло, ни слизнуло, именно “убрало”

Что ж, она, Старшая, ошиблась. Опасно ошиблась. За каждую ошибку нужно платить. Авторитетом. Кровью. Жизнью. Таков закон Гор.

Урд-Скарра попыталась расслабиться, очистить тело от боли, разум от страха, выровнять дыхание, замедлить удары сердца. И ждать, слушая и наблюдая, и в то же время ни о чем не думая. Добыче вредно думать. Особенно о том, что она – добыча...

Мелькор с трудом удержался, чтобы не отобрать руку - прикосновение Сарин отозвалось в душе такой болью, по сравнению с которой удар кинжала показался почти удовольствием. Та мелодия, что Темный Вала тщательно подавлял в себе, зазвучала снова, сильнее прежнего. А ведь Мелькору почти удалось уверить себя, что она забыта, умерла, исчезла.

Отступник замер, не глядя на Майэ. Лицо застыло.

- Покажи мне, что происходило с тобой,- попросил вслух.- Подробно. А музыку этой эльфийки я и сам чувствую.

Голосом-то овладеть нетрудно, голос его не выдаст, а вот от мысленной речи лучше пока воздержаться.

Сарин словно услышала не сказанное, ощутила не порыв, но стремление к порыву и освободила сжимаемую ладонь, скрестив руки на груди.

Сарин резко оборвала видение.

- Дальше ты все знаешь сам.

Голос спокоен, только звучит гораздо глуше обычного.

- Тебе все еще больно от ее мелодии, Сарин?

Мелькор заставил себя обнять Майэ и сочувственно улыбнуться. Долг сильного. Долг вожака. Остальное не имеет значения.

- Сейчас уже нет. Твоя тема несравнимо сильнее. Это не боль, это память о боли.

Сарин осторожно высвободилась.

Сарин перевела разговор:

- Что ты будешь делать с этим...

Она кивнула на прижатую к скале эльфийку.

Мелькор поднялся и неспешно подошел к скале, на которой висела пленница. Скользнул взглядом по ее бледному лицу, губам, синеватым от недостатка кислорода, и чуть ослабил давление.

- И как же мне теперь поступить с тобой, Урд-Скарра? - сказал, будто в раздумье, глядя в широко распахнутые голубые глаза девушки, которые оказались сейчас как раз на уровне его лица.

Несмотря на боль и затрудненное дыхание, Старшая не прекращала наблюдать за существами. Она уже почти успокоилась, вернув себе обычное самообладание, и мысли привычно понеслись по кругу, в центре которого сидела, обнявшись, эта странная пара из Каменного Дома. С точки зрения Урд-Скарры, существо по имени Сарин не представляло никакой ценности – бесполезное, нерешительное, слабое. Почему же то, второе, при всех его не поддающихся пониманию способностях, так привязано к первому? Забота вожака о члене Клана? Нет, вряд ли. Если бы она так убивалась за каждым орком, остальные давно бы перерезали ей горло. Жалость? Может быть. Существо Сарин вполне способно вызвать жалость. Жалость – это слабость...

Урд-Скарра осторожно вздохнула, медленно выпуская воздух из легких.

Старшая закрыла глаза, загоняя оркскую часть своей натуры далеко-далеко в глубь подсознания

Голова слегка закружилась, по телу поплыла слабость. Последняя жесткая мысль – “как же они, такие беспомощные, умудряются выжить...” - мелькнула. И погасла. Мелодия становилась все чище...

И когда Черноволосый вспомнил о ее существовании и приблизился, эльфийка была готова.

Она всхлипнула, и осторожно потянулась мыслью к сознанию существа

И дальше

Мелькор чуть сдвинул брови, испытующе глядя на девушку. Конечно, она напала на Сарин, пыталась заманить в ловушку его самого, ранила даже, но ведь она же не знала, с кем имеет дело. Она выполняла долг вожака. Мелькор и сам поступил бы так же. И потом, она такая хрупкая. И так напугана. Надо ее поща...

“Стоп! А мело-одия почему изменилась?

Э, нет, девочка, ты не так проста. И ведешь ты себя сейчас в точности, как Тарг, когда он притворялся мертвым, надеясь усыпить мою бдительность. И, подобно Таргу, ты должна стать моей. Ты и все твое племя. Потому что мне нужны такие, как ты.”

На подвижном лице Мелькора появилось выражение глубокого сочувствия, глаза засветились жалостью и добротой.

Сила, державшая Урд-Скарру, позволила эльфийке мягко опуститься на землю и исчезла.

Урд-Скарра старательно изобразила, что она едва держится на ногах, закачалась, обхватила голову руками, прислонилась к скале. И одновременно захлопнула сознание от существа – пусть думает, что даже на это у нее не осталось сил.

Тихим голосом, полным страха и смирения:

- Благодарю тебя... Великий...

Неужели он настолько глупый и доверчивый? Или, может, слишком могущественный, чтобы даже помыслить опасаться кого-то, вроде нее, Старшей. Так доверчивый или могущественный? Проверим...

- Мне... Мне нужно вернуться в племя... Великий... За другими воинами. Чтобы разобрать завал... В пещере... Позволишь ли ты мне уйти?

Мелькор прислушался к мелодии роа эльфийки.

- Как же ты пойдешь? - участливо спросил Мелькор.- Ты же еле держишься на ногах. К тому же здесь водятся волки, и ты не сможешь отбиться от них одна.

Тут его осенила внезапная мысль.

- Разве что я мог бы проводить тебя до селения.

Сарин стояла чуть в стороне, прислонившись к скале и не вмешивалась в разговор. Пока не вмешивалась.

Урд-Скарра лихорадочно размышляла.

Тебе нравятся сирые и убогие. И от волков защитишь, и до селения проводишь. Прекрасно”,– Она мысленно начала клянчить:- Мы бедные-несчастные, забери нас под свое покровительство в каменный дом...

Эльфийка с благодарностью посмотрела на Мелькора:

- Ты так добр... Великий.

Все еще продолжая пошатываться, словно ненароком ухватилась за край одежды существа

- ...Трудная дорога... Горы... Помоги мне - проводи меня...

Мелькор небрежно протянул руку, и нож, который эльфийка выронила при ударе о скалу, сам собой прыгнул с земли в его ладонь. Темный Вала хотел перебросить его Сарин, но вовремя вспомнил о всегдашней неловкости Майэ. Еще порежется. Ладно. Мелькор сунул нож за пояс и обнял Урд-Скарру за плечи - как бы поддерживая, а на самом деле лишая ее возможности свободно двигать руками.

- Что ж, показывай дорогу. Пока я рядом с тобой, бояться нечего.

Мелькор оглянулся через плечо и улыбнулся Сарин:

Сарин нахмурилась.

Конечно, она ни на секунду не подумала, что Мелькор мог обмануться притворным смирением эльфийки... но он мог ошибиться... пожелать заполучить это... забрать себе... сделать своим. Сарин была уверена: это ошибка. Мелькор ошибается, он тоже может ошибаться. Нельзя допустить, чтобы это создание попало в Удун.

Ну, что ж,- безмолвно отозвался Темный Вала,- тогда подожди меня тут.

Действительно, Сарин ведь не умеет летать, а после пережитого идти пешком... Мелькору стало совестно: увлекся новыми планами, забыл о... соратнице.

Я скоро вернусь, Сарин.

Сарин не любила хитрить, но...

Настороженный, усталый взгляд. Губы сжаты...

Мелькор чуть сдвинул брови. Что это с ней? Или Сарин не понимает, что у него дела?

Во взгляде ясно написано: тебе наплевать на мои чувства и на меня, ты думаешь только о себе и о своих планах, во всем ищешь выгоду для себя.

На лице обида, упрямо сжатые губы начинают подрагивать.

Вот уж чего Мелькор терпеть не мог - это, чтобы ему что-то навязывали. Будь это даже Сарин.

В глазах Темного Валы блеснула сталь, ответное осанвэ было жестким:

Он снова повернулся к эльфийке.

- Идем, Урд-Скарра,- это прозвучало холоднее, чем он хотел.

Урд-Скарра заинтересовано поглядывала на происходящее. Конечно, содержание молчаливого диалога существ оставалось для нее тайной, но...

Легкая мгновенная улыбка скользнула по губам Старшей.

Она доверчиво прислонилась к плечу Черноволосого. Слишком доверчиво. Откровенно вызывающе для той, кто могла бы оценить этот вызов...

Сарин закусила губу. Она и сама не нашла бы имени для того, что сейчас пробудилось в ней, что бушевало, захватывая все большую и большую часть ее сущности. Калейдоскоп образов: от острозубой улыбки Тхори до прислонившейся к плечу Мелькора эльфийки, от вздрогнувшей в ладонях руки, в порыве - убрать, до отчужденно-холодного лица.

Это странное, непонятное, обжигающее изнутри чувство прорвалось словами, песнью-заклятьем:

Слово твое на губах отзывается болью

пустое!

Солью мне боль на щеках, это слезы

чужое!

Пусть рассыпаются в изморозь звезды

не вспомню!

Рядом не станешь, лишь следом идти

за тобою!

Крылья твои - это буря взмывает

в небо!

Что мне до бури теперь

это быль или небыль!

Гневом своим заклинаю, отчаяньем,

крахом!

Крылья-обида, полет-отречение,

память разбейся!

Мне улететь, а тебе оставаться, пусть...

Последнее слово уже эхом зависло в воздухе, Сарин больше не было - темный вихрь, похожий на песчаные смерчи летел по направлению к Удуну.

Сарин не умела и не любила летать...

Мелькор вздрогнул, словно от боли, и с трудом перевел дыхание. Рука непроизвольно потянулась к вороту - ослабить.

“Полет-отречение... Отречение - от чего? Ничего не было, ничего давно уже нет. Зачем - ЗАЧЕМ - снова?! Как будто струна, натянутая сильнее всех мыслимых пределов, рвется - и никак не может порваться до конца. ДА ОТПУСТИ ЖЕ МЕНЯ, НАКОНЕЦ!”

Невидящий взгляд Владыки Эндорэ был устремлен вслед Сарин.

“Ух ты! Существо Сарин, оказывается, тоже умеет петь без тела и летать!”

Урд-Скарре нужно было еще время, чтобы подумать и решить, какое из двух новых знаний ценнее – знание о неожиданном могуществе Синеглазой, или знание о еще одной ее слабости. Старшая зачарованно вздохнула. Ей, определенно, начинала нравиться сложившаяся ситуация.

Эльфийка доверчиво устремила на Мелькора ясно-голубой взгляд.

Немного удивленно:

- Твои слуги совсем не ценят тебя... Великий. Мои воины никогда не спорят. И не показывают недовольства.

И вновь жалобно:

- Мне нужно в племя... Очень нужно... Правда!

На щеках Мелькора выступила краска стыда. Уязвленная гордость помогла справиться с болью. Взгляд прояснился.

- Веди,- отрезал Темный Вала.

И крепче обнял эльфийку за плечи. Правда, она пока не пыталась что-нибудь предпринять, но Мелькор не сомневался: Урд-Скарра просто ждет подходящего момента.

Урд-Скарра сделала несколько неуверенных шагов вверх по каменистой тропе.

Старшая нерешительно остановилась перед особо крутым участком подъема.

Умнее было бы начать бояться. И не раскрывать рта без необходимости. Но эти существа... такие странные... такие...

- Мне уже стало лучше, – бесцеремонно заявила она. – А еще у меня есть веревка. Если Великий мне не доверяет, он может связать мне руки. И отпустить плечи. Так будет... эээ... удобнее. Двигаться по горам.

Мелькор молча отпустил девушку и, чуть отстранившись, повернулся к ней лицом.

- Вижу, пришло время поговорить начистоту. Ну, так вот, девочка. Во-первых, мне нет нужды тебя связывать - я в любой момент могу лишить тебя способности двигаться. Для этого мне достаточно легкого движения мысли. Во-вторых, ты не можешь причинить мне сколь-нибудь серьезный вред.

Темный Вала вытащил из-за пояса оркский нож и протянул рукоятью вперед эльфийке.

- На, убедись, если хочешь. Я безоружен.

Урд-Скарра нож взяла. Без колебаний. Легко завертела в пальцах.

- Я еще не решила, что лучше. Для меня, - честно призналась она, по своему обыкновению прямо глядя в глаза. И, как всегда, это не было признаком откровенности, а лишь привычкой, свойственной большинству хищников.

- Рискнуть, и попытаться умереть. Или рискнуть, и попытаться стать орудием твоей воли, Великий. Ты ведь не отпустишь меня... просто так. Мне кажется, ты желаешь народ мой, как однажды пожелала его я. У другого Старшего. Он умер, но выбор его был намного легче, чем мой сейчас. У него, в сущности, вообще не было выбора. А у меня?

- В чем именно ты предлагаешь мне убедиться, Великий?

- Я желаю тебя, Урд-Скарра,- спокойно ответил Мелькор.- Мне нравятся твой ум, хитрость и воля к борьбе. Мне нужны такие, как ты. Орков, подобных твоим, у меня много. Но мне нужны те, кто будут командовать ими, верша мою волю. В награду за верную службу ты получишь хорошее оружие, надежную крышу над головой, вдосталь еды и - главное - власть, Урд-Скарра. Власть большую, чем та, которой ты обладаешь здесь. Намного большую. Впрочем, выбор у тебя есть. Я никого не принуждаю служить мне. Если ты откажешься, я отпущу и тебя, и тех орков, что запер в пещере. Но горе тебе, если ты когда-либо еще попытаешься причинить вред кому-то из тех, кто под моей рукой. Во второй раз ты от меня живой не уйдешь. Итак, решай.

- Те, кто умнее, сильнее, хитрее – принимают решения в племени. Те, кто слабее, глупее – подчиняются. – Урд-Скарра аккуратно заткнула нож за пояс. Свой.- Это закон. Сильные выживают за счет слабых. Слабые – благодаря сильным. Нарушишь закон – скорее всего, не выживет никто. Не останется ни слабых, ни сильных. Ты сильнее. Сильнее всего, с чем я сталкивалась когда-либо. Я пойду с тобой, Великий, и буду,– странная ухмылка,- выживать благодаря тебе. За счет тех, кто окажется слабее нас...

- Хорошо, Урд-Скарра. Сколько орков в твоем племени?

- Э-эээ,- Урд-Скарра в растерянности приоткрыла рот. Потом, вздохнув, закрыла обратно и растопырила пальцы. Простеньким вопросом Мелькор поставил Старшую в серьезный тупик. Большие числа. Это было непривычно и мучительно.

- Десять десятков...– Девушка отчаянно жестикулировала.– Еще десять десятков... Еще четыре десятка... И еще три десятка в пещере... Уффф!

Подозрительно:

- А зачем ты спрашиваешь об этом, Великий? Ты ведь сказал, что орков, подобных моим, у тебя много. И ты желаешь меня...

- Тебя и все твое племя,- невозмутимо ответил Темный Вала.- Эти орки останутся под твоим началом, Урд-Скарра. А если я буду доволен тобой, доверю командовать еще большим количеством воинов.

Урд-Скарра задумалась. Надолго. По выразительному лицу ее бродили странные тени, то жесткие и хищные, то какие-то очень мягкие и почти нежные.

- Пока я еще на своей земле, Великий, могу я говорить... свободно?

И, не дожидаясь ответа

- Я не знаю твоих замыслов, Великий. И не берусь угадать то, чего не понимаю. Но... Вот посмотри, есть ты, и твой Каменный Дом. Ты могущественен, и многие орки служат тебе. Там, на Севере.

- Тут всего лишь бедные, открытые всем снегам и ветрам горы. Тут живет мой клан. Это мои горы. Я знаю здесь каждую тропу, каждое укрытие, я могу исчезнуть среди камней, и появиться снова. Там где меня никто не ждет. Конечно, я не могу обмануть тебя, Великий. И таких, как ты,- Урд-Скарра вздохнула с явным разочарованием.– Но тут, в горах, есть и иные существа. Другие орки, слабые, малочисленные племена. В предгорья забредает говорящее мясо. Конечно, это маленькая власть. Но это тоже власть, Великий. Память гор коротка. Если ты возьмешь мой народ в Каменный Дом, через одно поколение, кто вспомнит, что он владел этим местом? Придут другие, молодые, голодные, построят свои шатры на кострищах моего Клана. Что ты выиграешь? Десять десятков новых воинов? Что ты потеряешь? Всего лишь горы.

Оставь горы моему Клану, Великий. Оставь мой Клан в горах. Дай им оружие, лучшее, чем у соседей. Дай им страх и веру в безнаказанность до тех пор, пока они исполняют твою волю. Пускай путь в Каменный Дом станет честью, дорогой для лучших из лучших. А эта горная страна – местом, чтобы растить этих лучших из лучших. Когда пройдет время, ты получишь две большие власти, разве нет? Воинов, которые хотят служить тебе, потому что это знак того, что они - лучшие. И землю, которую контролирует преданный тебе народ.

- Что ж, Урд-Скарра. Такой вариант меня устраивает. Становись моей наместницей в этих горах. Я дам твоему племени хорошее оружие. Ты же должна будешь подчинить всех орков, населяющих Орокарни. Вы останетесь жить здесь, но будете отныне моим народом. Лучших воинов будете отправлять в Удун,- Мелькор поймал недоуменный взгляд эльфийки и пояснил,- В Каменный дом. В случае какой-либо беды, можете рассчитывать на мою помощь. Но и сами вы должны быть готовы явиться в Удун и сражаться за меня, если это потребуется. Что ты скажешь на это, Урд-Скарра?

- Ты так щедр Великий! - благодарно выдохнула эльфийка.

Про себя – “отдавая мне мое”.

- Но я хотела бы – если мне позволено хотеть – уйти с тобой в Каменный Дом, увидеть, как вы делаете оружие, увидеть животных, с помощью которых любая дорога становится короче.

Откровенно, и с каким-то особым азартом в глазах:

- Я хочу узнать и испробовать все, что сделает меня сильнее других орков. А наместник...

Тут Урд-Скарра опять задумалась, быстро прикидывая варианты:

А просто так “отдавать свое” Старшая не любила.

- Может быть, Великий пожелает назначить наместника из своих орков...– предложила она осторожно. – Войнам нужны тренировки и знания порядков, принятых в Каменном Доме...

- Хорошо, Урд-Скарра. Сейчас мы вернемся к завалу и освободим твоих орков. Ты останешься жить в селении до прибытия моего наместника. За это время ты должна подготовить племя, чтобы нового вожака приняли сразу и без споров. Как только ты передашь власть орку из Каменного дома, тебя доставят ко мне. Вопросы?

- Ты мудр, Великий.

Старшая расчетливо отступила на шаг по горной тропе так, чтобы казаться еще ниже по отношению к росту Мелькора. Опустила голову в знак покорности. Машинально запомнила положение камешков на земле – белый, коричневый, два белых. Ей казалось, что она получила все, что хотела. Почти все... Кинжал. Тот, принадлежащий раньше существу Сарин. Намекнуть? Попросить?

Урд-Скарра слегка тряхнула головой

- Мудр и.., - она запнулась, подбирая малоупотребляемое в своей системе ценностей слово, чужое слово из языка “говорящего мяса” - ...и великодушен. Как я узнаю наместника?

- Он назовет тебе мое имя - Владыка Мелькор. И у него будет знак от меня,- Темный Вала на мгновение задумался.- Оружие, несущее отпечаток моей Темы. Кинжал. Ты ведь узнаешь мою Музыку, верно?

- Вла-ды-ка Мель-кор... – Повторила Старшая слегка нараспев. – Вла-ды-ка... Я узнаю твою музыку, Владыка Мелькор. И я достойно встречу будущего наместника. Ты не будешь разочарован, обещаю.