Проект "Север и Запад"  

Шалаш на болоте

Авторы – Эмуна (Сарин), Хельга (Тхориэн). 

Северный лес на первый взгляд не кажется приветливым - высокие сосны, разлапистые ели, постоянный полумрак, деревья мерно поскрипывают под порывами ветра: полувздох-полустон. Но вот в привычный шум вплетается тонкая трель ручья, вот в полутьме блеснет темное зеркало лесного озера, а вот упругий ковер зеленого мха, щедро разукрашенный алыми бусинами клюквы и брусники, сменяет подлесок, тянется на дни пути, то сухой, то влажный. Настоящая топь и трясина начинается дальше, а здесь растут болотные травы, ягоды, важно расхаживает аист. Уже не лес, еще не болото. Из-под корней одиноко стоящей сосны бьет ключевая вода. А посреди заросшей мхом и багульником полянки стоит небольшой шалаш из еловых веток. Темноволосая девушка сидит на траве и нанизывает на длинную нитку рябину. Попеременно: черную, красную, черную, красную, снова черную....

Последнее время Тхориэн все чаще пребывала в неких невеселых раздумьях.

Серый мотылек Сарин повздорила с Мелькором, да так серьезно, что аж нашла в себе решимость покинуть Удун. Тхориэн не стала задавать прямых вопросов. Владыке. Удун – такое особое место, где все тайное так или иначе, рано или поздно становится явным.
Итак, внешняя причина ссоры – судьба некой эльфийки. С точки зрения Тхори – неубедительный мотив. Даже с учетом бестолковости Плетельщицы. Правда, после появления Урд-Скарры в Цитадели майэ Тхориэн, исподтишка наблюдая за действиями Сайрона, а потом и Тарга, пришла к выводу, что эта эльфийка, возможно, и стоила отдельного разговора. Но она, определенно, не стоила столь серьезной ссоры.

Милашка-Сарин, скорее всего, просто так и не смогла простить Мелькору той особой песни, спетой с ней, Тхори.
Спетой случайно…

Тхориэн хотелось бы верить, что нет. А здравый смысл упрямо твердил иное.

Да кто она такая, чтобы судить нас? Чтобы судить ЕГО?
Бросила все, на прощание отвесила “пощечину” непонимания… Исчезла. Такая слабая, взбалмошная, “бесполезная”. И одновременно такая опасная. Соперница.
Тем лучше. Только лучше ли?

Что-то изменилось в теме Цитадели, что-то изменилось в Мелькоре. Что-то слишком деликатное и хрупкое, чтобы это можно было разглядеть и определить с первого взгляда. Не понимание, но скорее ощущение. Тень ощущения. Может, грустнее стал взгляд. Может чуть ровнее голос. Или чуть медленнее походка. Что-то не так. И Тхори отчаянно хотелось помочь ему, поддержать, согреть дыханием уставшие длинные пальцы, обнять, прижаться покрепче...
Вот только это совсем не то, что нужно. А нужно...

Ты всегда думала только о себе, Сарин. Но вот уж не гадала, что однажды мне придется думать и беспокоиться о тебе. Хотя нет..., - поправила саму себя Тхориэн, - Я беспокоюсь о НЕМ. Ты не нужна мне. Скорее наоборот. И Удун вполне может обойтись без одной невзрачной плетельщицы. Но ты, кажется, нужна ЕМУ. Владыке. Мелькору. А он нужен всем нам. Он нужен мне. А значит, ты должна вернуться... Я постараюсь тебя вернуть...

Поиски Сарин не были долгими. Спасибо основательности Сайрона. Волколаки и летучие мыши добросовестно следили за Эндорэ. Пропажа отыскалась в считанные часы. Маленький шалаш у кромки болота.

Болото... И почему я не удивлена?..

Большая летучая мышь рухнула прямо в мох и багульник, вспугнув аиста, перевоплотившаяся Тхориэн аккуратно приподняла подол платья, дабы ненароком не испачкать соком ягод, чуть склонив голову, с неопределенным выражением во взгляде посмотрела на девушку с рябиновым ожерельем.
- Ну, здравствуй... Сарин...

- Тхори?!
Сарин резко вскочила, роняя нить и рассыпая ягоды, алое на зеленом...
Меньше всего она ожидала увидеть здесь ее. Меньше всего. Других гостей она ждала, другого... сама не признаваясь себе в этом безнадежном ожидании.

- Ты удивлена?
Тхориэн с наигранным недоумением приподняла бровь.
- Знаешь, я удивлена не меньше. Тем, что смогла разыскать тебя в Эндорэ. Честно говоря, - голос майэ едва заметно зазвенел насмешкой, - я была уверена, что ты уже где-то на подходе к Аману.

На лице Сарин отразилась растерянность, сменившаяся обидой. Она, по мере сил, сухо ответила:
- И многие разделяют твое мнение?

- Не спеши, – Тхориэн шагнула ближе, почти вплотную к Сарин. Пронзительный взгляд хлестнул невольно то ли жалостью, то ли презрением, и Мышь стремительно опустила ресницы. – Ты еще не слышала его полностью – мое мнение. А оно, поверь, одно из самых мягких. Потому что я, по крайней мере, подозреваю об истинных причинах этого очередного невинного чудачества Сарин. Остальные... Видишь ли, ты же не удосужилась объяснить, в чем дело, закрылась от осанвэ. Просто вычеркнула всех нас из памя... ну, из того, что у тебя там... Как ты сама думаешь, что по этому поводу должны думать остальные? Не удивлюсь, если кое-кто уже тебя и в предательницы записал...
Тхори пожала плечами.
- Ну, хоть мне, благо я уже здесь, может быть, расскажешь, ЧТО на самом деле ПРОИЗОШЛО? Во имя чего ты бросила свою неприкосновенную библиотеку, оркскую школу, друзей бросила... У тебя ведь остались друзья в Удуне?.. Или уже нет?.. ЧТО ты пытаешься доказать, КОМУ, и ВО ИМЯ ЧЕГО?

Сарин отвернулась, пытаясь привести мысли в порядок. Рассказать... рассказать Тхориэн?! С ней последней в Удуне Сарин пошла бы на откровенность. Но ведь она потратила много времени и сил, чтобы найти Сарин, и сейчас не обвиняет, нет, спрашивает, хочет понять. Майэ растерялась.
- Тхориэн... мне... я... я должна была уйти,- пальцы мяли травинку, - Я устала. Устала биться о стену. Устала от взглядов украдкой, от несказанных слов, неспетых песен. Устала от того, что все, что я делаю - всего лишь "чудачества". Устала от сплетенных самой же собой пут. Устала говорить в пустоту.
Сарин не смотрела на свою гостью.

Черноглазая гостья озадаченно нахмурилась.

Живут же некоторые... С такой кашей в голове...

- Я не понимаю тебя, Сарин. – Честно призналась она. – И мне кажется, это оттого, что ты сама себя не понимаешь. Такое ощущение, что ты не думаешь, ты действуешь под влиянием порывов. Ты не умеешь поддерживать и защищать собственный же огонь. Вот он вспыхнул, случайно получив какую-нибудь новую пищу, - новые впечатления, идеи, привязанности, - и тут же погас от не менее случайного порыва налетевшего ветра. Поэтому и накапливаются несказанные слова и неспетые песни. Поэтому и то, чем ты пытаешься заниматься, скорее чудачества, чем настоящие дела.

По-моему, ты постоянно путаешься в нитках, Плетельщица. И в результате не путы ты сплела, а путаницу. И убегаешь от нее в неизвестность. Вместо того, чтобы просто сесть, и смотать клубок.
Ты ушла из Амана. Ты ушла из Удуна. Ты постоянно бежишь прочь в надежде на лучший мир. Который кто-то должен создать для тебя. Что ты будешь делать, когда бежать будет больше некуда?

- Когда некуда будет бежать, я обернусь. Обернусь и пойду назад. В надежде, что нити все-таки лягут в канву узора.
Может быть ты и права, я запуталась в своих же ошибках... но даже наши ошибки дороги нам не менее чем правильные решения.
Но зачем ты здесь, Тхориэн? Для чего? Мой огонь угас, осталась только зола. Зачем ты пытаешься вновь раздуть уголья? Почему не греешься возле своего очага?

- Наверное, потому что ты – часть моего мира. – Тхориэн смотрела куда-то сквозь собеседницу. – Не самая лучшая, возможно. Но часть. Потому что я вижу, что ты совершаешь очередную ошибку. Глупую. Ненужную. Причиняющую боль. Не только тебе, причем, но и другим, которые мне тоже дОроги. Потому что ты, как я уже говорила, не умеешь и не хочешь думать. А когда научишься, возможно, будет уже слишком поздно. Возвращаться назад. Меняешься не только ты, Сарин. Меняется все вокруг. Ты или можешь контролировать эти перемены, участвовать в них. Или нет. Во втором случае твои нити никогда не лягут в канву узора, потому что это всегда будет чужой узор.

И я пришла, позвать тебя обратно. Возвращайся в Удун, Сарин. Наберись мужества и скажи свои “несказанные слова”, спой “неспетые песни”. Попробуй жить, а не ждать начала жизни. Попробуй это наконец...

Сарин стояла, кусая губы. Как же хотелось забыть про все, про обиды, непонимание, страх, боль... забыть и вернуться. Но это чужое, холодное лицо... незнакомое лицо... власть, воплощение власти, посягательство на власть. Как же больно, снова больно!
- Узор уже изменился, Тхориэн, вернее, он всегда был таким, а я ошибалась, не видела, неправильно сплетала нити, видела то, что хотела видеть. Это чужой узор. Мне нет в нем места. И мне кажется, ты тоже ошибаешься. Мой уход не мог никому причинить боли. Иначе я бы не ушла.

- А мне кажется, это ты ошибаешься. Или просто сама себя обманываешь. Вопрос только – зачем? Узор всегда был таким, каким он был. Это правда. Ты видела только то, что хотела видеть – глупо не согласиться с очевидным. Но, понимаешь ли, вся беда в том, что ты продолжаешь видеть только то, что хочешь видеть. Ты осознаешь, что делала что-то неправильно, и продолжаешь делать то же самое. Послушай, просто послушай себя. Я говорю тебе, что ты причиняешь боль другим. И ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду под “другими”. А теперь скажи, какой смысл мне лгать тебе здесь и сейчас?

Глаза Тхориэн недобро сверкнули.

- Если это и была твоя цель – причинить боль, - так и скажи. Я пойму, поздравлю с успешным выполнением поставленной задачи, и исчезну – у меня тоже достаточно своих дел. Если же нет, прекрати изображать наивную обиженную дурочку, собирай свои вещи и возвращайся... домой... Пока я не отправила твоих орков-учеников в казармы, а пациентов твоего лазарета на опыты к целителям Хулгыра.

- Не надо угрожать мне, Тхориэн. Никто и никогда не мог заставить меня делать то, что я не хочу делать. Ты сейчас хочешь причинить боль мне, в отместку за ту боль, что якобы причинила я. Но я ушла именно для того, чтобы никому больше не было больно. И любая болезнь поддается исцелению различными средствами.
Я не вернусь в Удун. Не вернусь я и в Аман. Дом - это больше, чем стены. Дом - это открытые сердца. И если сердца закрыты, если они больше не бьются в одном ритме... то что мне стены.

- Я угрожаю тебе? – Звонкий смех Тхориэн расколол чуткую болотную тишину. – Я?! Интересно, ты вообще в состоянии думать о чем-нибудь и о ком-нибудь кроме себя, а, майэ Сарин? Я всего лишь напоминаю тебе о твоих обязательствах, которые, если меня не подводит память, ты взяла на себя добровольно. И о неких существах, живых, заметь, которые стали частью твоих обязательств. И которых ты бросила в результате на произвол судьбы. Ты ушла не для того, чтобы больше никому не было больно. Не надо лгать другим, а уж тем более себе самой. Ты ушла, потому что тебе наплевать на всех, кроме себя. Сейчас ты рассуждаешь о том, что такое дом. А знаешь ли ты, что дом не ищут, его строят. Если же ты просто бежишь от ЕГО власти, то, видишь ли, милая Сарин, все Эндорэ принадлежит Владыке. И это болото. И этот очаровательный шалашик. У тебя нет ничего своего, потому что ты не потрудилась обзавестись ничем своим. Так что нет никакой разницы – сидишь ты в Удуне, или на поросшей мхом северной кочке. Не строй иллюзий, Плетельщица. Твой “бунт” со стороны выглядит не только глупо, но и жалко.

- Так ты пришла пожалеть меня, Тхориэн? Странно, у меня возникло другое впечатление. Не перекладывай на меня ответственность за то, что собираешься сделать ты! Ты хочешь уничтожить все то, что я создавала. Причем уничтожить не потому, что в этом есть необходимость, а для того, чтобы проучить меня, вынудить поступать так, как ты считаешь нужным. Это подло и недостойно. Но это твоя вина, тебе ее и нести, не мне!
Да, это болото также принадлежит Владыке, как и все Эндорэ. Но что мне до того? У него есть власть над землей и небом, водой и ветром, в даре каждого из братьев и сестер своих есть у него удел! Но ни он, ни Манвэ, ни даже Эру не имеют власти над душой и свободой принятия решений!
А дом можно построить лишь тогда, когда все строители творят вместе и одинаково видят будущую постройку! Тот же, кто вносит разлад и разнобой, должен уйти, иначе рухнет все здание!

- Видишь ли, - Тхориэн слегка прищурилась. – Твое “чудачество”, брошенное на полпути, не доведенное до какого-либо осмысленного результата, мало того, что бесполезно. Пожалуй, будет даже вредным, если вовремя не вмешаться. Ты, как всегда, ровным счетом ничего не поняла. Мне нет дела до твоего истерического восприятия мира. Я ничего не собираюсь делать, чтобы тебя проучить. Но у меня есть свои представления о целесообразности. И они, увы, расходятся с твоими. Но я, в отличие от тебя, люблю доводить дело до конца. Поэтому я не стану уничтожать то, что ты “создала”. Я просто приведу это в состояние, когда оно начнет, наконец, приносить пользу. С моей точки зрения.
Тхори замолчала, задумавшись о чем-то своем.
- Знаешь что, Сарин. Я начинаю понимать – тебе действительно не стоит возвращаться. Ты из тех, кому никогда нельзя доверять. Ни в чем. Раз ты не смогла оценить то, что имела, наверное, ты просто этого не заслуживаешь.

- Уходи, Тхориэн. Возвращайся в свой дом, где все так, как ты хочешь. Если мы такие разные, то и одного дома у нас быть не может. Значит, я правильно ушла. А ты правильно вернешься.

Тхориэн взмахнула руками. Она уже начала меняться, превращаясь в огромную летучую мышь, но делала это медленнее, чем обычно. Словно нарочно, чтобы Сарин получше разглядела, как изящное женское тело плавно перетекает в тело зверя.
- Рано или поздно ты вернешься, Сарин. В Удун, в чужой тебе дом. И тогда я не окажу себе в удовольствии напомнить тебе, что он теперь “чужой”. Навсегда...
Негромко хлопнули кожистые крылья... и Сарин вновь осталась одна...

Сарин опустилась на колени, собрать рассыпанные ягоды. Но однообразные движения не могли помочь избавиться от поселившегося внутри беспокойства.