Проект "Север и Запад"  

Западня

Авторы – Тэсса (Мелькор), Red 2 the Ranger (Тулкас), Хельга (Оромэ), Фред (Ауле), Анориэль (Тулкас - первая реплика).

Темнота. Лишь несколько факелов слегка рассеивают мрак, царящий в огромном подземном зале, частью проплавленном в камне балрогами, частью созданном силой Темного Валы.
Тишина. Только слабое потрескивание огня. И тяжелые удары сердца, неумолимо отсчитывающие время.
В зале нет ничего. Кроме каменного кресла в дальнем от входа конце. И сидящего в кресле, застывшего в напряженной позе, впившегося побелевшими пальцами в подлокотники.

“Та-ак. Хорошо. Давайте, давайте, ближе. А вот вам и еще сюрприз!”

Глаза Мелькора были закрыты - он полностью слился сейчас с Музыкой крепости, он был там, где один за другим гибли в искусно расставленных ловушках аманцы. Уничтожить как можно больше врагов, а оставшихся подпустить близко, совсем близко. И когда они будут уже почти у дверей зала - уйти. Там, позади кресла, ждет потайной ход.

Бегом по узкому коридору
Наверх - и скинуть одежды плоти
Умчаться вихрем - погоня следом.
От тех, кто скрылся, я уведу вас.
Ищите ветра в степях Эндорэ,
Средь диких скал, над озерной гладью.
Следы запутать - трудов немного.
Эндорэ - дом мой, где все знакомо.
Потратив силы на тщетный поиск,
Вернетесь в Аман ни с чем, собратья.

Для врагов, которые ворвутся в зал, тоже кое-что приготовлено: повинуясь воле создателя, рухнет вниз потолок, погребая под собой захватчиков. Само собой, в эту западню, как и в прочие, вложено немало силы - но результат того стоит. Валар-то, конечно, это только слегка задержит - но больше и не требуется. А вот для Майар война закончится здесь.

Мелькор тяжело дышал, капельки пота выступили на лбу - сородичи, поодиночке неизмеримо более слабые, объединившись, мало-помалу одолевали его.

Ближе. Продержаться еще немного, и можно будет уходить.

…И вновь изменяется музыка Цитадели - пол внезапно уходит из-под ног аманцев - снизу вырывается огонь - и Тема Мелькора отчетливо звучит в реве пламени, заглушая вопли сгорающих заживо. Но сила Валар заставляет края трещины снова сойтись - развоплощаются только несколько Майар, остальные упорно продвигаются вперед.

Ближе…

Вперед...

Тулкас быстро продвигался вперед по подземельям. За ним следовали его майар, но он сейчас о них не думал, он вообще ни о чем не думал, проламывая себе путь туда, где скрылся его враг. Он слышал, он видел, как гибли его друзья, но сейчас он не мог осознать этого, всецело захваченный мыслью, как добраться до Мелькора. Нет времени остановиться и оглянуться.
"Когда я до него доберусь, все это кончится! Он заплатит за каждого!"

Вперед...

Вокруг - черная цитадель, подземелья, существование которых было словно насмешкой над
творениями Ауле - перекрученные, кривые, исковерканные земные недра без света, везде тема Отступника, она везде, во всем своем многообразии, давит на все чувства фана и пытается заглушить чужие темы. Особенно она сопротивляется теме Воина, она узнала старого врага.
"Добраться до источника Искажения и уничтожить!"

Вперед...

Ариэн и Нар отстали. Огненные и светлые, они сражаются с подземным огнем и побеждают. Но это требует времени. Ауле поможет им. А Тулкасу нельзя останавливаться. Он должен успеть. Мелькор не должен скрыться, не должен сбежать. Он все ближе, Воин это слышит. Восторг наполняет его сущность.
"Враг будет повержен!"

И когда он вломился в укрытие Мелькора, он знал, что добрался-таки до цели. Стена подземелья раскололась, во все стороны полетели оплавленные осколки. Тулкас увидел Мелькора, сидящего на троне, такого спокойного и сосредоточенного с виду, но сила звучания Диссонанса, которая привела сюда Воина, имела свой источник в нем.
"Враг!"

- На этот раз тебе не уйти, Мелькор! - громовой голос Тулкаса заставил задрожать стены и потолок
подземелья. - Не уйти!

Музыка оборвалась - рассыпались дробью нот обломки камня - болезненная дрожь прошла по стенам зала.

- Тебе не уйти!

Тулкас.
Как же некстати!

Впрочем, Мелькор не был бы Мелькором, если бы не держал в голове один-два варианта действий на крайний случай. Эхо голоса Астальдо еще металось под сводами, а Темный Вала уже вскочил и очутился позади трона. Прежде, чем успел открыть глаза, прежде чем осознал, что происходит. Тело действовало само.

Словно у хищного зверя в минуту опасности, восприятие обострилось, и мысли обрели предельную четкость и быстроту.

Выиграть время.

Неуловимое движение, и тяжелое кресло сорвалось с места, полетело в сторону Тулкаса, со свистом рассекая воздух. Не ударить, само собой: на такую удачу бессмысленно было рассчитывать. На мгновение отвлечь внимание - и только. Пол под ногами Астальдо внезапно стал вязким, словно трясина. Тулкаса затянуло вниз - но только по пояс. На большее у Темного Валы сейчас не хватило сил. Неважно - достаточно задержать врага. Пока тот выберется, Мелькор будет уже далеко.

В трех шагах потайная дверь. Спасение. Свобода.

В трех шагах...

“Тулкас помчится за мной. А другие? Ведь как только я покину Удун, моя Тема зазвучит тише здесь. И тогда они смогут - УСЛЫШАТЬ”.

Мелькор замер.

Вожак не может бросить свою стаю.

Значит…
Придется драться.
Иного не остается.
Он должен одолеть Тулкаса.
Здесь и сейчас.
Прежде, чем остальные подоспеют на помощь Астальдо.
Одолеть. И довести свой план до конца.

“Но он всегда был сильнее меня, а я еще и устал. Мне не сладить с ним”.

Мгновенный взгляд на Воителя - хватит ли времени?
Надо, чтобы хватило.

С натужным стоном обрушились уцелевшие башни Удуна, погребая под собой и последних оставшихся защитников, и теснивших их аманцев. Клубы дыма и тяжелой, удушливой пыли поднялись к небу, смешиваясь с паром - лопнули скрытые в стенах жилы водопровода, и вода столкнулась с огнем.
Мелькор ломал Музыку Цитадели сам, грубо и безжалостно выдирая из нее необходимую ему сейчас силу, и мучительная агония крепости нестерпимой болью отдавалась в душе и теле создателя. Темный Вала со сдавленным воплем упал на колени, зажмурившись, не способный даже пошевелиться. Выберись Тулкас из западни на несколько ударов сердца раньше - и Отступник стал бы легкой добычей.

Но Мелькор успел. Медленно разлепил веки. Поднялся, смахнув тыльной стороной ладони невольно выступившие слезы. И снова повернулся к врагу.

Как раз вовремя.

Вперёд...

Враг убегает. Трус! Он снова надеется скрыться. За ним! Прыжок через груду оплавленного камня. В миг приземления пол под ногами становится зыбким. Ещё одна ловушка!

Тулкас провалился по пояс в камень - но успел извернуться и ухватиться за прочную плиту пола. Зарычал, выдираясь из западни, медленно двинулся вперёд - пальцы впились в камень, кроша его. И его движение словно разорвало бушующую вокруг грозную музыку. Чары, всё ещё наполнявшие подземелье, внезапно пали. Крепость обрушилась грудой мёртвого камня, перемалывая тех, кто не успел защититься. Грохот обвала отдавался эхом, гудящим, как в гигантской бочке. Стены содрогались, обломки сыпались с потолка, но свод зала устоял. Под градом камней Тулкас рванулся вперёд - и выбрался из ловушки как раз вовремя.
Враг ждал его. И, кажется, сделался только сильнее, когда рухнула его Цитадель. Или это отчаяние придало ему сил?

Вперёд...

Тулкас поднялся на ноги. Улыбнулся. Сажа и пыль покрывали его с головы до ног, он был сейчас похож на каменного великана. Улыбка - и корка пыли осыпается со скул.
С потолка падает пласт застывшей лавы и разбивается на куски.

Главное - держать Тулкаса на расстоянии. Сила на стороне Астальдо. Что можно противопоставить ей? Ум. Мастерство. Хитрость. Ловкость. И быстроту.

Мелькор, не отрываясь, смотрел в глаза врагу. Лицо Темного Валы было спокойно-сосредоточенным, словно он не сражался, а проводил сложный опыт в лаборатории. Опыт, требующий предельной собранности.

Молниеносное движение мысли - и все факелы разом погасли. Зал погрузился в полную темноту. Мелькор неслышно отступил к дальней стене, прекрасно понимая, что Тулкасу не нужно зрение, чтобы найти противника.

Свет вспыхнул внезапно - нестерпимо яркий, режущий глаза после полутьмы подземелья и особенно - после недавнего кромешного мрака. Мелькор не пожалел Силы на этот удар. Сам Темный Вала успел зажмуриться, но Тулкас наверняка не ждал подвоха и сейчас должен был ослепнуть. На время, конечно, но большего и не требовалось.

Отступник позволил свечению ослабеть, открыл глаза, мгновенно выхватил из-за пояса короткий кинжал и метнул точно в живот врагу. Оружие с сюрпризом. Недавнее изобретение Мелькора. Достигнув цели, такой клинок раскрывался, подобно бутону цветка, и острые лепестки расходились в стороны. Выдернуть его можно было только вместе с кишками. Яд, который тонким слоем покрывал лезвия, был частью изготовлен из тщательно подобранных трав, частью же спет Отступником. Конечно, Старшую Стихию подобная рана не развоплотила бы, но боль должна была причинить невыносимую. Такую, от которой очень легко потерять над собой контроль и сбросить телесный облик, чтобы разом избавиться от мучений. И тем самым подставиться под Диссонанс...

Пять лет тренировки. Десять лет войны. Ум, изощренный в атаке и парировании удара. Быстрота - Тулкас обгонял бегущего гепарда. Ловкость - в Амане Рыжеголовый ради забавы ловил рукою стрелы, не уворачиваясь, - и лишь те, что пустил из лука Вала-Охотник, были бы слишком быстры для него. Мастерство поединщика, равного которому нет в Амане. Радость нового умения. Совершенство, что не знает предела.
Всё это нужно сейчас.
То, что было раньше, неважно. Оно привело сюда и исчезло.
То, что будет потом, неважно. Оно творится сейчас.
Есть только один миг. Он-то и есть - настоящее. Истинное.

Тулкасу не нужно было зрение, чтобы знать, где стоит Мелькор. Источник Диссонанса ощущался и так.
Темнота? На что он надеется? Тулкас слышал его. Движение. Дыхание воплощённого тела. Шорох. Шаги по камню.

Резкая вспышка света ударила по зрачкам. Но и умение держать неожиданный удар - доблесть воина. Если крохотная боль отвлекает внимание и лишает сосредоточенности - поединок проигран. А для опытного бойца боль - лишь сигнал, что телу нанесён ущерб.
Зрачки сжались в точки. Ритм дыхания не изменился.
Астальдо не спешил.

C голыми руками выходил он на меч или копьё, и не нуждался в оружии, кроме латной рукавицы.
На свист летящего кинжала тело среагировало быстрее мысли - шаг в сторону, с разворотом, и взмах правой рукой. Этот взмах кажется лёгким, это движение - танцующим. Стальной кулак бьёт точно в плоскость короткого клинка, и смятый кусок металла, взвизгнув, вонзается в стену.
Да. Это не работа Ауле. Слишком хрупкая.

Тулкас усмехнулся. И шагнул вперёд.

Где-то далеко наверху над дымящимися руинами поверженной Твердыни Севера раздался тягучий трубный звук Валаромы, настолько мощный, что отголоски его сквозь толщу земли и сплавленного Балрогами камня моментально докатились до самого нижнего уровня подземелий Удуна, заставляя твердь земную исходить быстро усиливающейся дрожью. Сначала охотник почувствовал, как Мелькор собирает силы для новой схватки. Отчаянно вытягивая их из собственной умирающей крепости. А через мгновение он уже знал, что Астальдо настиг Отступника. И знал, где.

И охотничий рог ликующе взревел на одной угрожающе-низкой ноте. Заставляя остановиться майар Амана, все еще преследующих слуг Врага среди переплетения запутанных подземных коридоров.

Ваш долг исполнен, младшие защитники Арды. Честь вам и хвала. А теперь наступила очередь Старших стихий...

Сейчас Оромэ собирался обрушить все туннели, до которых еще не добрались Аманцы. Тем, кто предпочел тьму свету, да будет суждено погибнуть во мраке. Лишенные поддержки Мелькора, искаженные скалы не долго смогут противиться его воле. Если, конечно, Отступник не вмешается. Что ж, тем лучше. ПУСТЬ вмешается. Чем больше сил бросит он в это противоборство мелодий, тем большее преимущество получит Тулкас в схватке с Врагом...

Мелькор отступил еще на пару шагов. Почти к самой стене. В открытой схватке с Тулкасом шансов у него практически не было, и он это знал. Только если обмануть. Отвлечь. Заманить в ловушку.

Темный Вала почти физически ощущал, как уходит драгоценное время. Еще немного, и к Астальдо подоспеет подмога. Тогда - все.

Каменные плиты зашевелились, словно живые, вздулись огромным пузырем, меняя форму. Мелькор закусил губу: петь времени не было. Не мастерство свое он сейчас применял - одну лишь грубую силу. А сила таяла с пугающей быстротой.

У существа, которое вывернулось из пола, разбрасывая осколки камней и оставив после себя гигантскую выбоину, было только одно стремление: убивать. Лязгнули огромные челюсти, шесть многосуставчатых рук потянулись к Тулкасу, длинный хвост хлестнул Астальдо по ногам и обвился вокруг колен.

Мелькор не сомневался, что Воитель справится и с этим противником. Но повозиться с ним Тулкасу все же придется. Темный Вала осторожно двинулся вдоль стены, заходя за спину Астальдо и нащупывая рукоять второго кинжала.

…И тут запел рог. Голос его впился в Музыку крепости, кромсая ее. По туннелям прошла судорога - скалы начали крошиться, кое-где обвалились потолки. Все ближе туда, где…

Мелькор остановился. Коротко взглянул на потайной ход. Так близко... И отвернулся.

Мелодия Валаромы захлебнулась: железная воля Отступника несокрушимым щитом встала на ее пути, смяла и отбросила. А потом с грохотом посыпались камни, наглухо заваливая и немногие коридоры, ведущие в последнее убежище защитников крепости, и туннели, где столпились аманские майар. Последние оставшиеся ему мгновения Темный Вала всецело посвятил захватчикам: никто из врагов не выйдет из Удуна во плоти.

На Астальдо Мелькор больше не смотрел.

Каменные плиты вздыбились, как норовистые кони, и отшвырнули Тулкаса.

Он не удивился монстру, что вырос из-под пола. Таким только и место в проклятой Чёрной Цитадели!

Тулкас перехватил клешню, нацеленную в лицо, и крутанул многоножку вокруг себя, поворачиваясь сам вслед за нею. Хвост захлестнул колени, и Тулкас едва не упал - его потащило следом за тварью, и чтобы сохранить равновесие, пришлось шмякнуть противника об пол зала.

Всей каменной тяжестью тварь врезалась в пол. На плитах осталась ещё одна вмятина. Конечности хлестали по воздуху, изрядно доставалось и Тулкасу - один из ударов, нанесённых в слепой ярости, рассёк лоб, ещё несколько - камнепадом простучали по груди и спине, клешня впилась в бок. Но басовитый звук рога вторгся в черноту подземелья, будто свежий ветер пронёсся по пыльному чертогу, будто тучи разошлись, и ясный свет Дерев озарил всё кругом.

Тварь на миг замерла - и в этот миг Тулкас ударил снова.
Хруст, скрежет - и щупальца безвольно волочатся по полу, цепляя каменные обломки. Рывок - и многоколенная лапа вырвана с корнем из суставчатого тела, а Тулкас перехватывает тварь ближе к загривку и удерживает на расстоянии вытянутой руки. Жвалы щёлкают впустую. Точный удар пробивает шкуру, дробя то, что связывает воедино тело твари. Тулкас выдёргивает руку и бьёт ещё раз. Жжение - то ли ядовитая кровь, то ли так ощущается Диссонанс.

Биение тела многоножки сходит на нет, хвост спадает на пол. Раны Тулкаса затягиваются. Вала оглядывает раздолбанный зал, встряхивает рыжекудрой головой. Не в силах сдержаться, он вновь широко улыбается. Радость праведной битвы - вот что ведёт его.

В запасе у Мелькора много хитростей, но что значат эти уловки, когда пришла пора схватиться сила на силу!

Тулкас повернулся к Мелькору. Ну сколько ж можно? Творить чудовищ и заслоняться ими от честной схватки, швырять ядовитые шипы издалека, вечно убегать и прятаться! И этот трус, этот слабак хотел быть первым из нас? Вот уж воистину шутка, достойная Эру Единого!

Воитель смеялся. Он ясно видел сейчас врага - тот был так уморительно серьёзен, что-то такое ещё обдумывал. Новые хитрости? Новые пакости?
Вот же мы. Мы долго терпели, позволяя брату тешиться его играми. И что он построил, что он создал? Ходячие безмозглые камни? Крохотных бессмысленных существ, что из страха бегут, что в битву, что из битвы? Земли, у которых отняты все песни, кроме одной?

Настоящее - на пороге. Оно пришло. Это судьба. Убегать от неё, прятаться? До последнего надеяться, что не придётся отвечать?
Хватит уже игрушек. Достаточно хитростей.
Тулкас непонимающе глянул на многоножку, которую всё ещё держал.
Разве это не смешно? Он увидел сам себя - взъерошенного, чумазого, рядом - небрежно ухваченный за лапу каменный... скорпион, похоже.
И это - сильнейший из воинов Амана? Воистину достоин я своего противника, ничего лучшего не заслуживает этот шут! Продолжим мы забаву!

Воитель знал - светлые силы Амана близко, они за толщей исковерканной земли, но в то же время они - рядом, они надеются на него. Тулкас ощущал эту надежду - словно яркая звезда вела его вперёд через бушующий вокруг диссонанс - как против сильного ветра.
Небрежно отброшенная каменная многоножка ещё не успела коснуться пола - смеясь, Тулкас прыгнул. Через весь зал, через груды камня и глубокие ямы.
Обрушиться на врага. Сбить с ног. Сила на силу!
Левая рука, ребром ладони - вперёд, прикрывает лицо. Пальцы растопырены, готовы схватить.
Правая, в латной перчатке - готова отразить любое оружие, которым Мелькор встретит эту атаку. Или мгновенно ударить.

Не успеть!

Своды туннелей готовы были вот-вот рухнуть на головы захватчиков, когда Мелькору пришлось снова переключить внимание на Тулкаса. Большая часть сознания и силы Темного Валы по-прежнему была занята борьбой с Оромэ. Стоило отвлечься - и Охотник обрушил бы скалы на тех, кто укрылся в глубине лабиринта.

Тулкас прыгнул. Мелькор в последний момент успел отскочить вправо, прикрываясь левой рукой. В правой блеснул кинжал. Удар был нацелен точно в бок противнику.

Это движение Тулкас отметил инстинктом, не сознанием.
Грохот далёкого обвала. Пыль, зависшая в воздухе. Дым, горечь, диссонанс. И светлый росчерк клинка. Рука Тулкаса метнулась на перехват, чтобы избежать удара кинжалом в спину. Зазубренное лезвие кинжала зацепило предплечье и пропахало глубокую рану, едва не достигнув кости. Но Астальдо успел поймать руку Мелькора. Продолжая это движение, рванул противника влево, выворачивая его руку, колено левой ноги впечаталось Мелькору под рёбра, а правый кулак, окованный сталью, ударил в висок. И лишь тогда Тулкас почувствовал боль от раны.

Кинжал обжёг, словно был раскалён добела. Кровь покатилась по руке не алым ручьём, а чёрным, высыхая на лету и осыпаясь чёрной пылью. Яд! Всё вокруг стало отчётливым, звенящим на одной болезненной ноте, словно само время остановилось вместе с дыханием.

Пальцы сводило судорогой - лишь подчиняясь приказу могучей воли, они сжимались всё крепче, удерживая противника.
Есть лишь настоящее. А в настоящем нет места слабости. Не мощь тела главное, а сила духа.

Инерция прыжка была столь велика, что Валар не удержались на ногах. Падая, Тулкас ещё успел боднуть Мелькора лбом - куда придётся, надеясь попасть в подбородок.
Кинжал проскрежетал по камням. Боль заставила Тулкаса заскрипеть зубами - ослаблять хватку было нельзя, наоборот, нужно было, выламывая руку, заставить врага выпустить оружие.

Темный Вала успел частично заслониться - удары латной рукавицей и лбом прошли вскользь. Противники покатились по полу, усеянному острыми обломками камней. Мелькор попытался вывернуться из железных объятий Астальдо, но тот, несмотря на рану, продолжал выкручивать руку, и в конце концов рукоять кинжала выскользнула из онемевших пальцев Отступника. Положение становилось отчаянным. Но Валарома молчала, и Мелькор рискнул: ведь если Тулкас одолеет его, спасать соратников все равно будет уже некому. Да и не смогут враги обрушить своды убежища мгновенно. Здесь, в самом сердце владений Темного Валы, даже Ауле не сумеет такого. А значит, можно успеть вмешаться.

Теперь вся мощь первого из Айнур, вся его воля оказались направлены на борьбу с Астальдо. Казалось, мышцы и связки вот-вот лопнут от напряжения, но Мелькору удалось сбросить с себя врага, с хрустом ударив его затылком о камни, и прижав к земле. Темный Вала навалился на противника всем весом, вдавливая тому в живот колено. Сильные пальцы впились в горло Тулкаса, полностью лишая возможности дышать. Музыка Мелькора гремела теперь со всех сторон, раскаленными когтями терзая сознание Астальдо. Оглушительная, беспощадная, она, казалось, затопила весь мир.

Вода, ускользающая сквозь пальцы. Плотный туман, окутывающий всё вокруг. Зыбучие пески, в которых тонешь. Вот чем был этот поединок для Тулкаса до сих пор. Поэтому, когда враг отбросил увёртки и ударил изо всех сил, Астальдо обрадовался. Нестерпимая тяжесть чужой Музыки, удушье, боль – это было то, к чему воитель был готов. Держаться. Не сдаваться. Выйти на праведный бой и победить. Две мелодии схватились, сшиблись – так кто окажется сильней?

Сквозь чёрное облако мелодии Мелькора, сквозь ярость его и отчаяние прорезался яркий луч, рассеивая тьму.
Ясное спокойствие, почти радость. Свет. Чистый свет. Поток силы затопил подземелье, и в этом сиянии растворялся яд, отступал бушующий вокруг Диссонанс. Мелодия Тулкаса набирала силу, звуча всё громче (не отзвуки ли Валаромы слышны в ней? не свист ли урагана? не стук ли молота по наковальне?).

Две мелодии сплелись, сражаясь – и музыка Тулкаса побеждала. В глазах Тулкаса плясал неудержимый смех.
Рыжеголовый улыбнулся. И нанёс страшный удар.

Удары, подобные этому, в древние времена заставляли содрогаться всю Арду. И сейчас от мощи, что направлена была Стихией на Стихию, отзвук прокатился до самых глубин и до самых высот мира. Но мощь эта была сдержана и устремлена в одну лишь цель – среди всех хитросплетений и ловушек звучащей вокруг музыки Тулкас чётко слышал, куда нужно ударить. Так, чтобы его противник не успел ответить. Так, чтобы волна разрушений не раскатилась вокруг, а вся до последней ноты обрушилась на Мелькора. Рывок на себя – левая рука подтаскивает Мелькора ещё ближе, используя его собственную силу и вес. Бац! – молот по наковальне не бьёт с такой силой, с которой латная рукавица впечаталась в голову Тёмного Валы, и тем же движением Тулкас вывернулся, сбрасывая врага наземь.

Ауле не собирался задерживаться в туннелях и переходах Удуна так долго. Все же, хоть Астальдо и сильнейший в воинстве Амана, но с Мелькором, да еще в самом сердце владений Отступника, в средоточии его Музыки, Тулкасу будет нелегко справиться! И, однако, Кователь не мог бросить свое воинство. Музыка Мелькора сама по себе была оружием! Эта страшная, неестественно-изломанная Мелодия, пронизывавшая всю Цитадель и уходившая глубоко в корни земли, казалась Ауле мучительно-вязкой стеной, сквозь которую приходилось буквально проламываться.
Но он шел, и камни стен отзывались на его Тему, медленно, неохотно, но отзывались. Многие ловушки оказались бессильны перед тем, кто - изначально! - вложил свою Песню в эти горы. Впрочем, возможно, так и было задумано: не уничтожить, но задержать. Часто камни просто не выдерживали столкновения Тем - словно уже не могли принять верную, настоящую Мелодию Ауле, но удержаться в измененной были бессильны.
Вот пол, и без того покореженный, взломала длинная трещина, полная огня. На крыле Музыки Мелькора пламя взметнулось к потолку - и опало бессильно, повинуясь Ауле. Кого-то обожгло, кого-то даже - сильно, но пламя ушло, значит, можно идти дальше!
(осанвэ - майар: Огонь - можно удерживать. Те, кто сами - огонь, идти пламенем. Контролировать себя! Искать связанных с Музыкой Врага. Туннели и нижние ярусы - похоже, там есть вариации его темы, там - те-кто-на-стороне-врага. Искать. Если есть возможность - не уничтожать! брать пленников. Будьте осторожны! И да пребудет с вами благословение Единого!)
Дальше!
Ауле вслушался в порожденный столкновением Мелодий Диссонанс: бой в Тронном Зале, значит - туда!
И в этот миг зазвучал голос Валаромы. Угрожающий низкий звук вливался не только в глубину скрытых ходов и туннелей - он врывался в самый камень, в мелодии искаженных каменных вен - до самых корней земли.

Это было страшно.

Скалы не выдерживали, они рвались, мялись, плавились. Чудовищное столкновение не двух - трех! - Тем перемалывало горы, стены осыпались щебнем, где-то глубоко - Ауле слышал - обрушился потолок коридора...

Там - Майар! Там - ЖИВЫЕ!
Но даже это не было самым худшим.
Удун вплавлен в саму плоть Эндорэ, он, замыслом Отступника, стал частью этой земли. И теперь Оромэ, неистовый в своем гневе, сокрушает не только вражью крепость, он...
Он ломает землю!
Голос Валаромы, как и Музыка самого Оромэ, как и Мелодия Ауле, до сих пор хранящаяся в памяти гор, имели один исток, одно изначальное зерно - Тему Единого. И какой же насмешкой обернулось сейчас противостояние Тем! ведь Мелькор пытался сохранить крепость, а с ней и Север Эндорэ, а Оромэ, верный Теме Единого, добивался разрушения! И горы отзывались именно на разрушение - ведь в нем была и Мелодия Ауле, создававшая их когда-то, и сама Первая Музыка...
Ауле едва выдерживал это дикое столкновение Мелодий. Не раздумывая - времени на это не было абсолютно! - Вала Кователь всю свою Музыку выплеснул в противостояние соратнику. Тема, создававшая горы и корни земные, перекрыла и хаос Мелькоровой Мелодии, и Песнь торжествующего разрушения, которую вел Оромэ.
На остатках сил Ауле послал осанвэ Охотнику:
- Удун связан с миром! Опасно!
Дерево, глубоко укоренившееся в почве. Дерево содрогается - и земля рвется длинными трещинами вдоль каждого, даже самого крошечного корня.
- Майар в нижних ярусах! Осторожно!
Я удержу, ты только не мешай!

И мир устоял - каким-то чудом.

Ауле заставил себя идти дальше. Еще ничего не закончилось, еще не был пленен Мелькор, еще... Еще - свернувшейся змеей на предплечье правой руки - Ангайнор ждет того, для кого был откован. Что ж, недолго ему осталось ждать!

Ауле вошел в огромный подземный зал - похоже, тот самый, Тронный. Битва Стихий искалечила его меньше, чем можно было подумать, видя и слыша ярость и Песню схватки между Тулкасом и Мелькором. Верно, Отступник берег эти скалы и стены до последнего!
Бой явно близился к финалу - и Музыка Тулкаса побеждала.
А потом мир вновь дрогнул - Астальдо нанес удар.
Впрочем, эхо удара не разошлось далеко: Тулкас знал, что делает, да и Ауле не ослаблял контроля над недрами севера. Мелькору досталось куда серьезней - не только силу фана, но и Силу Духа, всю мощь Стихии вложил Доблестный в этот удар!

Мелькор чувствовал, что чужая Тема одолевает. Тулкас явно ощущал за спиной поддержку собратьев - его Песнь звучала радостью и надеждой. Темный Вала мог сейчас черпать силу только в ненависти и отчаянии, когда отступать уже некуда, когда потеряно все, и последнее, что остается - заставить врагов заплатить за победу над тобой как можно дороже.
Мелькор почуял, что Астальдо собирает силу для сокрушительного удара. Уклониться было невозможно. Все, что мог Темный Вала - это наскоро, кое-как сплести щит из собственной обжигающей ярости, из неистовства раненого зверя.
А потом мир взорвался россыпью ослепительно ярких искр, бешено закружился вокруг и обрушился в темноту. Стало тихо.
… Видимо, Мелькор пришел в себя почти сразу: он находился все в том же подземном зале, распростертый на полу. Осколки камней больно впивались в спину, слипшиеся от крови волосы закрывали глаза, но пошевелиться было невозможно - Тулкас навалился всем весом, прижимая к земле.
- Я… сдаюсь,- с трудом выдохнул Темный Вала.
И прекратил сопротивление, полностью расслабив все мышцы и опустив веки.
…Прямо над головой Тулкаса по потолку пробежали едва заметные трещины, быстро углубляясь. Одновременно с этим оброненный Мелькором кинжал зашевелился, словно живой, и пополз по каменной крошке к левой руке Темного Валы.
Мелькор не двигался.

Сопротивление исчезло. Буйство Диссонанса улеглось.
И Тулкас сдержал занесённую руку. Если можно смирить, то нет нужды уничтожать. Воитель не торопился выпускать Мелькора - ещё чего! Мелодия Астальдо была сейчас - мёртвый захват. Сказали бы - стена, но не стена из камня. Оковы - но не оковы из стали. Плотина, что удерживает величайшую в мире силу.

...Тулкас был тем, что не творит отдельного от себя - он сражался самим собой, строил самим собой, и то, что он привёл в Арду, чего не хватало беззащитному миру, чтобы Валар могли победить Отступника, было - сила руки и сила духа, чувство в противовес рассуждению, и способность не быть ничем из того, что Отступник делал своим. Быть собой. Противник мог ответить тем же - но не мог стать Тулкасом, мог лишь тоже стать самим собой...

Две мелодии, тьма и свет. Что случится раньше, Ауле придёт, чтоб завершить то, что должно, или вновь начнётся бой? Неважно. Главное в музыке воина - готовность. Кажется, что это бездействие. А это спокойствие, готовое в любой миг, не тратя времени на размышления, стать верным действием.

Чтобы действие было верным - противника нужно знать.
Тулкас слушал. Его удар ненадолго обратил главную тему мелодии Мелькора в хаос рассыпавшихся звуков. И пока Мелькор не успел собрать силы и ответить не менее сокрушительно - Воин придавил его к земле. Коленом - на грудь, ребро ладони - у горла, и это лишь то, что видно глазу.

Мелодия Отступника звучит над исковерканными камнями Севера. Сбивчиво. Сплетаясь воедино после сокрушительного Диссонанса. И натыкаясь на незримые преграды, возведённые музыкой Воина. Они возведены наскоро. Но всё же к новому раунду битвы Тулкас готов намного лучше, чем его противник.

Тулкас ждал. И услышал "Я сдаюсь". Слова Мелькора говорили о покорности. В музыке духа по-прежнему слышен был гнев, звучало и бессилие загнанного в угол зверя. Противник был повержен, но не смирён. И признал не правоту, но силу победителя.

- Вставай, - Воитель неспешно снял колено с побеждённого. Убрал руку от его горла. Ни на миг не ослабляя контроля. И захват, в котором он по-прежнему держал Мелькора, позволял тому лишь медленно встать. Любое резкое движение - и Тёмный Вала будет мгновенно скручен и впечатан лицом в землю.

Не почудилось ли? Не почудилось. В музыке подземелья и в самом деле нарастала тема Кузнеца.

Ауле!
Музыка Ваятеля звучала теперь совсем рядом. У Мелькора оставалось лишь несколько мгновений - пока Кузнец не разобрался в обстановке. Противостоять сразу двоим Темный Вала был сейчас совершенно не в состоянии.
Мелькор знал, что Тулкас внимательно вслушивается в его музыку, готовый мгновенно нанести удар, как только она окрепнет. Темный Вала не делал попыток восстановить мелодию - она звучала прерывисто, словно дыхание загнанного зверя, но именно этот неровный ритм как нельзя лучше подходил для целей Мелькора. Ритм разрушения. Потолок покрылся густой паутиной трещин - лишь воля Темного Валы еще удерживала его от падения.
Тулкас слегка ослабил хватку, позволяя поверженному противнику встать. Мелькор пошевелился и начал медленно, с явным трудом садиться. Приподнялся было на локте, и едва не потерял равновесие, неловко качнувшись влево - ровно настолько, чтобы пальцы сомкнулись на рукояти кинжала.
Удар был молниеносным, словно бросок змеи - отравленное лезвие глубоко вошло в тело Тулкаса. И одновременно рухнул потолок подземного зала.

Тулкас не угадал обмана. Всё-таки не ожидал. И потому не успел.
Зачарованное лезвие прорезало кожаную тунику и вонзилось под рёбра. Удар был не слишком сильным, но на кинжале остался яд. Боль и творящееся вокруг разрушение были мучительны. Заставляли... нет, не развоплотиться. Развоплотить. Разрушить.
Вспышка ярости, быстрая, как свет. Лучи этого света сжигали и пронизывали. Их было бесчисленное множество - острейших осколков, тончайших игл.
Сыплющиеся с потолка обломки просто исчезли в этом белом жёстком свете.
Предыдущий сокрушающий удар показался бы лёгким шлепком в сравнении с тем, что сейчас обрушилось на Мелькора, на самого Тулкаса и на подземелье вокруг.
Разрушение. Уничтожение.
Хаос, рвущий в клочья, дробящий в пыль. Но у этого хаоса была цель. Свет зубами тысяч лучей-псов рванул Мелькора, вгрызся бесчисленной армией лучей-мошкары, ударил тысячами лучей-молотов.
Содрогнулся мир, из которого сила Тулкаса грубо выжигала всё, что было мелодией Мелькора. Доставалось и тому, что было сплавлено с этой мелодией.
И своды подземелья не стали преградой, когда над миром разнёсся громовой хохот.

Волна разрушения в мгновение ока достигла тех слоёв недр земных, что уже были - Ауле. Встретилась с Песнью Кузнеца. И прокатилась дальше, уже не будучи - разрушением. Яркий свет пронизывал всё на своём пути, но не обжигая, просто осветив самые тёмные уголки, сделав явным всё тайное и открытым всё скрытое.

И всё стихло. Сияние погасло так же резко, как возникло.
Тулкас, всё еще не поднявшийся с колена, обернулся к Ауле.

Это очень медленное движение. Как на большой глубине. Одолевая сопротивление собственной усталости, как одолевал бы преграду водной толщи.
Чудовищное напряжение битвы схлынуло, и сил осталось немного.

По боку Астальдо стекает кровь. Ручейки пота пробивают себе путь сквозь корку грязи на его лице. Вокруг - груды каменных обломков, глубокие неровные ямы в полу, вмятины в стенах. Полутьма. Лишь где-то на полу дотлевает чудом не засыпанный огарок факела.

Сипло и почему-то вслух Тулкас проговорил:
- Спа...сибо, брат.

Удар кинжала был нанесен наугад. Темный Вала не видел, куда бьет, и не надеялся причинить противнику сколь-нибудь серьезный ущерб - только отвлечь, добиться, чтобы Тулкас хоть на мгновение ослабил хватку. Град камней предназначался для Ауле: пока Кователь останавливает обвал, он будет занят и не придет на помощь Астальдо.

Мелькор действительно сумел застать противника врасплох - стальные тиски чужой музыки дрогнули и чуть разошлись. Он рванулся из последних сил, захваченный одной мыслью - освободиться! - но не успел.

Свет.
Нестерпимо яркий, убийственный, беспощадный.
Он впивался в кожу, пронизывал насквозь, обжигал, калечил.
И нечем было уже от него защититься.
Тогда Темный Вала умолк - удар чужой музыки прошел сквозь внезапно наступившую тишину, словно нож сквозь масло… сквозь воду… сквозь воздух.
Уцелел - это было последнее, что скользнуло по краю гаснущего сознания.
Голова Отступника безжизненно ударилась о камни. Мелькор больше не шевелился.

Если бы у Ауле был бы хоть миг, он успел бы подумать, что эта - последняя! - битва слишком часто сталкивает его со своими. Тулкас, Доблестный Воин, вдруг превратился в Тулкаса-Разрушителя! Впрочем, ненадолго, и свет его ярости успел сразить лишь то, что служило Врагу. Музыка Ауле удержала и смирила ярость света, хоть и далось это Вале-Кователю дорого: Ауле с трудом удерживался на ногах.

Но хуже всего пришлось Отступнику.

Ауле вслушался: изломанная, словно сорванное дыхание зверя, Тема Мелькора стихала. "Странно, что не слышно других, тех-кто-на-стороне-Врага", - мельком отметил Вала, но счел это неважным. Скорее всего, другие тоже попали под свет разрушения, что ж, может, кто-то из них и уцелеет, но сейчас надо заняться... "Надо заняться братьями", - усмехнулся Ауле. До чего же нелепо! вот перед ним два непримиримых врага, только что сражавшиеся так жестоко, что земля едва выдержала - и оба они б р а т ь я.

Ауле подошел к Тулкасу, глянул на недвижного Мелькора, распростершегося на камнях. Сказал:
- Что ж, и тебе спасибо, брат.
Говорить вслух было странно, воздух зала пропитался гневом, пылью, гарью, и Вала перешел на более привычный способ разговора:
(осанвэ - Тулкасу): Как ты? Очень больно? Потерпи, осталась самая малость.

Ангайнор, словно живой, соскользнул с руки Кузнеца.

Воитель коротко улыбнулся. Его тронула эта забота. В ответном осанвэ - теплое чувство:
(Что мне будет? Переживу. (Уверенность в себе.) Сейчас дело требует завершения. Говори, чем помочь.)

Все силы Воина по-прежнему собраны в кулак. Внимание. Ожидание. Готовность.
Враг коварен. Противостоять ему - значит в любой миг ожидать нападения. И быть готовым снова сражаться, не жалея сил.

Тепло, спокойствие и уверенность. Тулкас, Доблестный Воин, уверен в себе, своих силах - что ж, это то, что надо. Ауле может полностью сосредоточиться на Ангайноре, на той, свитой в кольцо, Песне, что хранится в тилькале и делает цепь неуязвимой для любого разрушающего действия.
Песне Небывшего Былого.

Мелькора Ауле не опасался, он полностью доверял Тулкасу, готовому в любой миг снова сражаться. К тому же у Кователя просто не осталось сил на то, чтобы тревожиться. Он разъединил литые кольца наручников, взял Отступника за безжизненную кисть и, словно в жадно раскрытую пасть, вложил ее в браслет Воротэмнар. Прикоснувшись ладонью, заплавил браслет; даже шва не осталось, металл вновь выглядел так, как прежде. Второй руке Врага досталось такое же "украшение". Ауле окликнул Тулкаса:
(осанвэ): Сторожить больше не нужно. Он останется в этом облике до тех пор, пока на нем цепь. Теперь Ангайнор держит, так что ты можешь отдохнуть. Осталось совсем немного.
Сковав лодыжки Мелькора кандалами Ильтэрэнди, Ауле подхватил неподвижное тело на руки, поднялся. С сомнением покачал головой - тяжеловато, слишком много сил пришлось оставить в каменных жилах Севера. Да, а ведь надо еще и отсюда выбраться... Тогда...
(осанвэ - Тулкасу): Я не унесу его - один. Как ты? Можешь помочь? Поддержи его под руку, а я попробую открыть нам прямой выход из этого зала.

Тулкас успел немного перевести дух, пока Кузнец заканчивал работу.
И теперь он кивнул и принял у Ауле часть ноши: подхватил безвольно обвисшее тело, левой рукой - под спину, второй - выбрал слабину цепи, чтоб не мешала идти.
Тяжесть Ангайнора сперва показалась неподъёмной, потянула к земле. Но Тулкас и не пытался противостоять её гнёту - а то, пожалуй, по колено в землю бы ушёл, борясь сам с собой. Его музыка сейчас вторила мелодии Кузнеца, усиливая и поддерживая. Поток силы, песнь силы - а задача трудна, и в песни звучит тяжёлое дыхание, стук крови в висках, пот на лбу и побелевшие от напряжения пальцы.
Было по-прежнему нелегко, но Тулкас понял, что вполне может идти. Разве что не слишком быстро.

(осанвэ Ауле: Я готов. Идём. Открывай путь.)

Воитель ухмыльнулся (осанвэ Ауле: Мы же его ещё и на себе несём! Славная шутка!)

Ауле усмехнулся. (о - Тулкасу): "Что ж, теперь он точно в наших руках!"
Шутки-шутками, однако не стоило задерживаться здесь, в месте такой Схватки Мелодий. Слишком много сил отдано, слишком тяжело далась победа.
Вала-Кователь прислушался к голосам камня, металла, глины, рудных залежей: пусть только следы, тихие голоса, но для слуха Стихии они звучали ясно. "Вот, здесь, на восток, можно открыть наиболее короткий путь, но - в сплошной скале, а это - не лучшее решение, камень уже и без того настрадался! Тогда - южнее, да, верно. Здесь скала крепче, и в ней лежит несколько коридоров... Правда, засыпанных, но это не помешает. Да, здесь."
Ауле пристально вгляделся в юго-восточную стену Зала. По ней, выщербленной, странно состарившейся за то время, пока шел Поединок, словно волна прокатилась. Плотный камень дрожал, как воздух над огнем, плавился, истончался... Вскоре образовался проход - достаточный для того, чтобы Тулкас и Ауле могли без труда пройти и вынести Мелькора, но не шире. Камень по краям прохода уплотнился, местами пошел складками, словно занавесь...
(осанвэ - Тулкасу): Идем
Ауле шагнул в проход, Тулкас был рядом, Мелькор - неподвижной ношей - на их руках. Проход смыкался за спинами Валар и открывался в нескольких шагах впереди - так воды обнимают пловца, так травы пропускают путника... Волей Ауле камни Удуна стали - на краткий миг - водой и травой.

А впереди уже брезжил свет. Там, на поверхности, ждали войска Амана.