Проект "Север и Запад"  

Ангайнор

Авторы –  Тэсса (Мелькор), Ноло Торлуин (Тулкас, Ульмо, Оссэ), Рина (Оромэ)

Боль была первым, что он ощутил, выныривая из забытья. Раны плоти – пустяк. От них избавляешься моментально, скидывая испорченную оболочку. Но на сей раз была повреждена Музыка, а тела Восставший почти не чувствовал.

Что же со мной произошло?

Мелькор напрягся, пытаясь вспомнить, боль сразу усилилась.

Подземелье.
Летящие вниз камни.
Отчаянная попытка освободиться.
Последний, страшный удар Тулкаса.

Дальше все обрывалось.

Выходит, он какое-то время был без сознания, во власти врагов. Почти наверняка, они и сейчас где-то рядом.

Темный Вала прислушался. Диссонанса, терзавшего всех Поющих во время боев, почти не осталось. Вокруг звучала чужая музыка. И жалкие обрывки его собственной Темы.

Но… где же…?

Ни звука, ни эха даже. Словно мелодий соратников не осталось в мире. Совсем.

Он попытался вскочить, забыв от ужаса и о боли, и об осторожности, но не смог даже пошевелиться.

И тут же выругал себя за глупость. Ведь он не знает ни где находится, ни сколько времени был без сознания. Может, Валар перенесли его в Аман. Или в дальнюю от Удуна и уже перепетую ими часть Эндорэ.

Так. Спокойно. Сначала попытаться хоть немного восстановить покалеченную музыку. Потом разобраться в обстановке. И лишь после этого действовать.

Только не думать о том, что удар Тулкаса пришелся не только по самому Мелькору. Не думать о том, что осталось после этого от Удуна… от Эндорэ… от Арды. Не думать… это потом.

Обрывки мелодий соединялись, постепенно образуя прежнюю Тему. До исцеления было еще далеко, но Мелькор, наконец, смог ощутить, что лежит на земле… на камнях… горячих…вздрагивающих, словно там, под ними кто-то бил исполинским молотом… или сражался…и тяжелый запах гари… и далекие вопли… орков?

Это не Аман. Север! И тишина означает...

Стоп. Не дергаться! Это не выход.

Он с трудом разлепил веки. Слипшиеся от крови волосы закрывали лицо. Мелькор протянул руку, чтобы убрать их – что-то впилось в запястье, рывком остановило движение.

Он замер, уже догадываясь в чем дело, но не желая в это поверить.

«Ауле, готовясь к войне, кует не только оружие…», – всплыл в памяти рассказ Тевильдо.

Восставший коснулся пальцами левой руки правого запястья и вздрогнул.

«Ауле работает с железом».

Но здесь было не одно железо, хотя его жесткая музыка звучала громче всего.

Попытка развоплотиться не привела ни к чему, впрочем, Темный Вала ожидал этого.

«Ладно, Кователь, посмотрим, кто из нас лучше разбирается в Песнях металлов».

Самообман, конечно. Каждый из Валар был в своей области искуснее Мелькора. Впрочем, в этом состояла и их слабость: ограниченность каждого своим даром делала их зависимыми друг от друга. Восставший – единственный – был самодостаточен.

И сейчас на это была вся его надежда.

Итак, железо. Сила и прочность. Подхватить мелодию, знакомую, одну из самых близких, подчинить себе. Удержать, потянуться дальше, словно распутывая нити.

Та-ак, что там у нас еще? Стойкость и чистота – золото. Гибкость и упругость – медь. Холод и покой – серебро. Упорство и преодоление – свинец. Вдохновение и удача – олово.

Все шесть голосов сливались теперь в едином хоре – хоре, которым управлял Восставший. Еще немного терпения – и цепь рассыплется металлическим крошевом.

Оставалась последняя нить.

Эту мелодию Мелькор слышал впервые.

В ней была прочность железа и стойкость золота, гибкость меди и покой серебра – каждый из шести металлов имел свою долю в ней, но было и что-то еще… неуловимое… давнее… не принадлежащее Арде.

И это не было материей. Музыка нового металла рассыпалась множеством разных мелодий… призрачные голоса – не-бывшее, не-воплощенное – не подчинить, не за что зацепиться… вода, вытекающая меж пальцев… неясные очертания... расплывчатые образы.

Что ж, значит, придется рвать цепь. Силой.

Силой, которой осталось совсем мало сейчас.

Но ждать нельзя – сейчас никого не слышно рядом, и, судя по судорогам, то и дело проходящим по земле, аманцы заняты уничтожением того, что еще осталось от Удуна.

Только не думать о тех, кто был в лабиринте. Сейчас им все равно не помочь.

Для начала освободить правую руку. Браслет не разомкнуть, слишком широк и толст. Сосредоточиться на звене, ближайшем к наручнику. Вновь собрать воедино шесть нитей, пока не прикасаясь к седьмой...

На камни под правой рукой пленника посыпалась металлическая пыль.

Теперь – рвануть цепь, одновременно ударив всей силой Музыки в одну точку.

В следующее мгновение Мелькор выгнулся дугой от боли, кусая губы, чтобы не выдать себя криком – Диссонанс рвал его и без того истерзанную мелодию, и ничего, кроме этого, не осталось в мире.

Потом все закончилось. Некоторое время пленник лежал неподвижно, зажмурившись и с трудом переводя дыхание. Потом пальцы левой руки шевельнулись, нащупали цепь и двинулись вдоль нее вправо, перебирая звенья. Вторую руку Мелькор не чувствовал.

Последнее звено было на ощупь шершавым, словно изъеденное ржавчиной, но податливее не стало.

Ангайнор выдержал. Слабый всплеск диссонанса накатил на лагерь – и отступил, не успев обрести хотя бы тень былой победительной и страшной силы.
И никто ничего не заметил.
Лишь Воитель слегка нахмурил брови и неторопливо, но неуклонно направился к распростертому в отдалении скованному пленнику. Тот лежал неподвижно и обреченно.
И только вокруг опадали вздыбившиеся волны враждебной мелодии.
Тулкас наклонился к брату и внимательно всмотрелся в сжимающие одно из звеньев цепи пальцы. Потом осторожно разжал вцепившуюся почти до судорог в металл кисть.
– Бесполезно, брат. Даже не пытайся. Ты и так похож на собственное отражение. Как можно было упасть так низко, Старший?!
Шепот был мягким, словно дуновение ветра. Тулкас.
Наверное, эта мелодия должна была вызвать ненависть.
Или страх.
Или боль.
Мелькор не ощутил ничего. Даже удивления от собственного равнодушия к присутствию злейшего врага.
Не было сил.
Тулкас что-то сказал на неуклюжем аманском языке. О каких-то отражениях... непонятно.
Ладно, потом.
Темный Вала попытался заговорить, захлебнулся воздухом и тяжело закашлялся.
– Дай... воды, – вытолкнул наконец сквозь судорожно сжимающиеся челюсти. 

"Воды? Интересно, а зачем ему вода? И где я ее возьму?", – ошеломленно подумал Тулкас. Однако Враг сейчас выглядел таким... несчастным, что Тулкас решил не спорить.
Он еще раз посмотрел на пленника – окровавленного, грязного. Сам Тулкас первым делом привел себя в порядок. Но на него никто никакой цепи не надевал, между прочим.
"Видимо, ему неловко быть перед Младшими в таком жалком виде!" – догадался наконец Воитель.
"Ульмо, ты можешь сделать мне ручей?" – осведомился Тулкас, искренне надеясь, что Владыка Вод не станет слишком уж интересоваться зачем вдруг Вале Битвы понадобилась его Стихия.
На счастье, Ульмо даже не отозвался. Просто рядом с пленником вдруг вырвался из земли веселый ручеек.
Тулкас осторожно зачерпнул воды и поднес к лицу Старшего. Влага стекала сквозь пальцы.
Вала провел ладонью по измазанной землей и кровью коже. Стало еще хуже.
Подумав, Тулкас вздохнул, оторвал от туники кусок ткани и тщательно намочил ее. А потом принялся умывать пленника, стараясь не причинять боли.
"Ну, по крайней мере, теперь хорошо видно, какого цвета кожу он выбрал для своего облика", – констатировал Тулкас, последний раз проведя по лицу Мелькора влажной тканью. И продолжил работу, надеясь, что никому не придет в голову искать его тут. А то неловко как-то.

Мелькор невольно сглотнул, когда совсем рядом зажурчала вода. И едва не закашлялся снова, настолько пересохли рот и горло.
Музыку он слышал теперь с трудом и уж тем более не смог бы хоть что-нибудь изменить в ней. После попытки избавиться от цепи сил почти не осталось.
Телесным обликом Вала тоже почти не владел сейчас – ни сбросить израненную, испорченную, окровавленную оболочку, ни исцелить ее, ни боль ослабить.
Что-то влажное и холодное заскользило по лицу, стирая запекшуюся корку грязи и крови. Стало полегче.
– П-пить дай, – прохрипел Вала, сильно сомневаясь, что сможет доползти до ручья в нынешнем состоянии.
А плоть, к которой он оказался прикован Ангайнором, отчаянно требовала воды. 

– Пить? – изумился Тулкас вслух. Неужели его брат настолько ослабел, что стал зависеть от чего-то в мире, словно... словно... Воплощенный?!
"Ах да, Ангайнор...", – мысль была скучной, неприятной и отдавала Диссонансом.
"За вином, что ли, сходить?" – подумал Тулкас, но тут же раздумал. Тащить сюда бутыль и кубок после того, как всю войну внушал своим майар, что врагов не в коем случае не нужно ненавидеть, но и жалеть их нельзя?! Нет уж. Еще начнут по новой обсуждать, надо – не надо, допустимо – недопустимо... Что сделано – то сделано. И нечего сожалеть о прошлом.
Поить брата было решительно не из чего. Разве что...
Тулкас вздохнул, зачерпнул воды из ручья и поднес ее к устам Темного Валы, расплескав по дороге больше половины. Тот с трудом приподнялся, зашипев от боли в – похоже, сломанных – ребрах, ткнулся подбородком и щекой в жесткую ладонь Воителя и принялся втягивать в себя воду, жадно, захлебываясь и тяжело дыша.
Выпил все, упал обратно на землю.
– Еще, – сказал он уже вполне отчетливо.
И взгляд черных глаз сквозь спутанные, измазанные кровью волосы стал осмысленным. 

– Да ты не вставай, я потихоньку лить буду, – проворчал Тулкас зачерпывая очередную порцию. И вполне серьезно добавил, – Может, тебя поближе к ручью отнести? Там воды сколько угодно. И волосы тканью... ну, не чистятся. Ты не волнуйся – майар сюда не ходят. Никто не увидит.
Воитель совсем смутился. Старший всегда был гордый. Обидится еще.
А Мелькору и так огорчений хватает.

– В этой штуке не очень-то с руки умываться, – Мелькор шевельнул рукой так, чтобы цепь звякнула. – Ты б снял ее с меня, что ли. Сам видишь, ни бежать, ни драться я сейчас не могу. 

– Я ее, что ли, надевал? – парировал Воитель. – Хочешь, зови Ауле. Только я не думаю, что он согласится. А шевелиться ты уже можешь. Вот уж не думал, что вода дает силы.
Тулкас с усилием поднял на руки скованное тело и осторожно опустил совсем рядом с ручьем – так, чтобы бьющая из земли струйка попадала Вале прямо в рот.
– Пей.
Воитель не удержался и украдкой облизнул мокрые пальцы.
Вода оказалась холодной и вкусной.

Сил не прибавлялось. Мелькор и не рассчитывал, что Воитель попадется на столь простую уловку. Попробовал просто на всякий случай, по привычке использовать все сколь-нибудь доступные возможности изменить положение в свою пользу.
Темный Вала опустил лицо в воду, чувствуя, как от холода проясняются мысли и отступает мутное забытье, грозившее вот-вот снова засосать его. Землю вновь скрутило судорогой, будто от удара из глубины. Крупный валун внезапно взлетел, будто подброшенный чьим-то мощным пинком, с громким шипеньем обрушился в ручей поблизости от лежащего пленника  – и с треском раскололся на  мелкие осколки.  

Глухой топот копыт быстро приблизился – и смолк совсем рядом.

– Тулкас, уходим к Морю! Немедленно, брат, быстро! – спешившийся Охотник  раздраженно покосился на Мелькора. – Что тут происходит? Нам нужно спешить, нельзя дольше здесь оставаться!  Мелькор вздрогнул, поднял голову. Острый обломок камня пролетел на полпальца мимо его виска. Пленник покосился на Оромэ, припал губами к воде и принялся жадно и торопливо пить. 

– Я вижу, что нужно спешить, – проворчал Тулкас. – Только, видишь ли, с Мелькором, да еще и с цепью, я спешить никак не могу. А сам он идти не в состоянии. И вообще, – добавил Тулкас, до предела понизив голос, – ведет себя как-то очень странно. Представляешь – воды у меня попросил.

 – И что с того, что попросил, – Оромэ бросил беглый взгляд на пленника, – не сделает он ничего с этой водой, цепь не позволит. А что ведет себя странно – а скажи-ка мне, Астальдо, что в нем правильного? Меня он уже ничем не удивит, после того, что уже натворил. Так что бери его – и уходим.  Тулкас шумно вздохнул, но все-таки взвалил ношу себе на спину.
– Хоть бы помог, – проворчал он.
 Темный Вала, возмущенный бесцеремонностью Астальдо, едва не начал сопротивляться, несмотря на всю безнадежность такой попытки. Но вовремя сообразил, что Тулкасу нести его вместе с цепью тяжело, а значит, Воитель потратит силы, а Мелькор, наоборот, еще немного отдохнет. А потом Астальдо, возможно, надоест тащить на себе груду металла, и он решит снять ее с пленника. Вот только Оромэ тут некстати. 

– Я и так тебе помогаю, – отозвался Оромэ, обгоняя Воителя, – Путь к побережью неблизкий, а переправить вас в Аман прямо сейчас невозможно в таком шуме.

Охотник поморщился: отголоски Диссонанса мешали осанвэ, земля дрожала, серая липкая пыль покрывала облик Валар быстрее, чем они успевали принять пристойный вид.

– Музыка Оссэ за той грядой, – всадник нахмурился, – но там же была долина!
Мелькор скрипнул зубами. Слушать, как они спокойно обсуждают состояние его Эндорэ, ими же изуродованного! И быть не в силах что-либо изменить.
И еще Оссэ с ними теперь. Все-таки с ними. Тулкас невольно ускорил шаг.
– Была, а теперь – нет. Да, ты прав. Надо торопиться.
Ступни воителя крепко впечатывались в дрожащую землю. Казалось, что вот-вот она не выдержит веса его облика и распадается в прах.
– Одно утешает, – сказал он спустя некоторое время. – Валар здесь больше не будет. Ни одного.
Его пальцы осторожно, но крепко сжимали пленника, лишая того возможности шевелиться.  Впрочем, тот и не пытался сопротивляться. Словно совсем ослабел или потерял надежду.
Цепь, казалось, всей своей тяжестью повисла на руках и ногах пленника, наручники натирали запястья, и Мелькор, стиснув зубы, дал себе слово когда-нибудь угостить Ауле такой же мелодией. Или даже более... впечатляющей.
Хорошо хоть терпеть придется недолго. Только до Амана. Такой вариант развития событий Восставшего вполне устраивал. Освободиться и вернуться в свои владения он сумеет. А вот прочим Валар и вправду лучше поскорее уйти отсюда, пока Диссонанс не погубил Эндорэ окончательно. И майар своих они, скорее всего, с собой уведут, оставить здесь не решатся. 

***
Они вышли к Морю. Берега содрогались от подземных толчков, но Охотник надеялся, что Ауле удастся удержать Арду от разрушения. С дорогами в Эндорэ давно уже творилось что-то неладное, местность изменилась до полной неузнаваемости за годы Войны – но сейчас, глядя на серые пенистые волны, Оромэ даже вздохнул с облегчением: Диссонанс слабел, Музыка Ульмо обещала скорое возвращение домой. В Аман.  

– По мосту ты быстро дойдешь, – облик Охотника на мгновение замерцал и вдруг исчез, а через море перекинулась широкая серебристая дуга. – Давай, Сильный, встретимся у Древ! Тулкас с сомнением посмотрел на образовавшуюся под ногами дорожку. Оромэ он доверял, но сейчас у Воителя было плохое предчувствие, от которого ему никак не удавалось избавиться.
"Торопись!" – голос Ульмо из-за нарастающего диссонанса казался глухим и немного шершавым, как древесная кора.
Колебаться было некогда. "Оставь предчувствия феантури, у них это лучше получается!" – мысленно приказал себе Тулкас и ступил на полосу света...
Он лишь почувствовал удар, не поняв, откуда он последовал.
Наблюдавшие с берега майар увидели, как серебристый мост внезапно круто изогнулся и в следующее мгновение рассыпался на тысячи мелких искр. Земля снова содрогнулась, свинцовые волны вздыбились грозной стеной, готовясь обрушиться на истерзанный берег... но тут пена внезапно обрисовала знакомые всем майар облики двух владык водного царства.
"Держи волну! Держи волну, Оссэ!"
Серая пенящая стена застыла вертикально, удерживаемая мощью Хозяина бурь, не хотевшего бури.
Пара дельфинов, нырнув, вытолкнула наружу два тела. Они замерли на поверхности, словно  
и не было тяжелой цепи, предназначенной для одного, но сейчас – случайно – сковавший врагов друг с другом. Дельфины, подталкивая добычу носами, устремились к берегу. Стена, продолжая оставаться в вертикальном положении, вдруг потрескалась и начала оседать тысячами струй.
"У меня сил не хватает!"
"Еще немного! Или тебе охота это сокровище со дна самому потом вылавливать?! Тулкас в воду не полезет..."
– А что произошло-то? – осведомился Тулкас у подбежавшего к нему майа Охотника, с остервенением пытаясь освободиться от Ангайнора, в которой запутался то ли во время падения, то ли во время... как это назвать, утопления, что ли?
"Утопления, утопления", – прогудел по осанвэ Ульмо и приказал Оссэ:
"Отпускай!"
Мощная стена, ощерившаяся пеной, словно зубами, обрушилась. Волны вновь устремились на беззащитный берег, но другая стена – не видимая глазу, стена Силы – не дала ни единой капле пролиться на берег. Буря, сдерживаемая с двух сторон, утихла, не успев по-настоящему начаться.
Через несколько мгновений на месте вздыбившихся волн образовалась гладкая, почти зеркальная поверхность.
– Похоже вы совсем разучились петь в Хоре, – голос Мелькора, еще недавно тихий и слабый, сейчас звучал вполне твердо. И очень язвительно.
Удара по Музыке Темный Вала почти не ощутил – Ангайнор не только лишал его возможности действовать, но и защищал, хотя едва ли Ауле специально предусмотрел это. А неожиданное купанье в холодной воде даже слегка взбодрило пленника.
Мелькор покосился на беспомощно копошащегося Тулкаса и расхохотался. 

– Не тебе нам указывать, как петь, Мятежник! – в голосе Оромэ, идущего к берегу по водной глади, не было ни капли тепла – только холодная ярость. – И не прикидывайся слабым – теперь тебе нас не обмануть.

И, обращаясь к соратникам, Охотник произнес, уже спокойнее:

– Хоть творение Ауле и мешает нашему братцу сбежать, всё же он – Сильнейший, хоть и бывший, но Первый из нас. Мы сковали ему руки и ноги – но он как-то смог нанести удар, стоило мне сменить облик. Не хочется в Аман, Мэлько, так? Но ты ошибся – учти, что твои желания не имеют значения – после того, что ты сделал с Детьми. Из Эндорэ мы тебя уберем – каких бы усилий нам это ни стоило.  

– Ну, если в Амане царит такое же согласие, как у вас здесь, вы уверены, что действительно хотите видеть там еще и меня? – пленник ухитрился перекатиться на бок и кое-как приподняться на локте. – Не боитесь, что с вашими землями случится то же, что и с моими, когда там зазвучат разом обе Темы?
Восставший не притворялся. Ему действительно было смешно. Боль, страх, усталость, отчаяние достигли предела и перестали ощущаться, сменившись весельем. Что может испугать того, кто уже потерял все?
– Ну надо же, – Тулкас наконец выпутался из цепи и выпрямился в полный рост, глядя на пленника сверху вниз, – он еще и угрожает... Ты бы лучше Ульмо поблагодарил, заботливый ты наш. Или тебе судьба твоих земель совсем безразлична? Если бы не Владыка Вод и не Хозяин бурь, еще одна часть твоих бывших владений оказалась бы на дне Океана.
Тулкас наклонился к Восставшему и рывком поднял его на ноги.
– Хватит притворяться. Пошли. И учти: чем больше ты будешь упираться и брыкаться, тем хуже будет Эндорэ. В следующий раз Оссэ может и не удержать волны. Нам-то что, в крайнем случае развоплотимся. А вот ты со спетой тобой же музыкой... В общем, советую не дурить и делать то, что тебе скажут.  

– Ты кое-что не учитываешь, братец.
Мелькор широко улыбнулся. Из-под спутанных мокрых волос зло и весело поблескивали глаза. Побежденным Темный Вала не выглядел, несмотря на цепь.
– Мою Музыку вы уже исковеркали так, что терять мне нечего. Вам есть, что терять. Например, Аман. Вы же не хотите, чтобы его постигла судьба Альмарена? Например, Детей, которые не уцелеют, если погибнет Эндорэ. Еще немного, и Ауле не удержит земли. Единственный, кто может остановить разрушение, это я. Так что вам придется снять с меня цепь. Немедленно. И убраться в свой Аман. Если, конечно, вам все еще не безразлична судьба Детей. 

– Да не волнуйся ты так за Детей. Им нужно не так уж много места. Ауле, конечно, с тобой не сравниться, однако Озеро он уж как-нибудь удержит. Да и Ульмо поможет, если что...
"Тулкас, что с тобой? Прекращай эту игру, немедленно! У нас нет времени!"
Воитель, казалось, не обратил на призыв Владыки вод никакого внимания.  
– А потом, когда от Эндорэ останется одно Озеро, мы перевезем Детей в Аман. Или переведем по морю – там посмотрим. Так что либо ты замолкаешь и идешь с нами, либо остаешься тут. С Ангайнором. Наблюдать, как остатки твоей Темы, которую, как ты утверждаешь, мы же и искорежили, обратятся во прах. Ты превратил Эндорэ в достаточно неприятное место, чтобы никто из нас о нем не сожалел. Ну, ты идешь, Старейший?  
 – А ты уверен, что Дети захотят идти в Аман после того, как вы у них на глазах разрушили их дом? Или вы и на них цепи наденете?
Мелькор демонстративно уселся на землю – из-за Ангайнора это получилось довольно неуклюже, но не упасть все-таки удалось.
– Я остаюсь здесь, – заявил Темный Вала. 

– Ну, оставайся, – пожал плечами Тулкас, отойдя немного в сторону.

 
А земля вокруг пленника и Валар уже шла трещинами. Ульмо, которому переговоры со Старшим, чья тема, по мнению Слушающего, зиждилась на упрямстве, изрядно надоели, решил возникшую трудность самым простым для себя и остальных путем.  
Если Восставший не хочет покидать землю Эндорэ, он ее и не покинет.
Отколовшийся от Эндорэ каменистый кусок двинулся по морю. Вздыбившаяся посредине вырванного из плоти Арды куска гряда по форме походила на гигантский коричневый парус.  
Волны мягко подхватили первый на Арде корабль и понесли его на Запад. В благословенный край.

(с) Тэсса Найри, Ноло Торлуин, Рина, 2005

(с) Север и Запад, 2005

(с) Венец, 2005