Проект "Север и Запад"  

Удар по побережью

Авторы –  Тэсса (Мелькор, Ауле, Тэйси, Манвэ), Ноло Торлуин (Оссэ, Ульмо, Тулкас, Олорин, Тилион), Рина (Оромэ, Линни, Тилион), Хельга (Карлан).

Светлое воинство Валинора переправлялось через воды Великого Моря. Последние из лучников ступили на берег Затемненных Земель, а следом двигалась конница – медленно, по мнению Оромэ. Слишком медленно. Шли майар-целители – не отправлять же раненых в Аман, а здесь, где сам воздух был пронизан Диссонансом, восстановление фана занимало не один день.

В дальних холмах, очищенных от искаженных келвар, Линни помогала исцелиться вернувшимся разведчикам. Вот и пригодилось ее ученичество в садах Ирмо. Но Тилион и Тэйси еще не скоро вновь смогут воевать. И не только они. Досадно в первых же стычках понести столь неприятные потери, что ж, тем тверже был приказ Охотника: "Держаться вместе, на разведку – отрядами не меньше десятка майар, и будьте бдительны!"

Когда вернутся из Чертогов Намо те, кого развоплотили твари мятежного брата, тоже неизвестно. Оромэ сжал кулаки: война не должна затянуться!

Ульмо, брат, передай в Аман – пусть переправляются быстрее. И еще – нам нужны целители. Их – вперед.

Воздух перед Оромэ сгустился – и прямо перед Валой появился золотоволосый юноша с мечтательным взглядом. При виде Аратара он явно испытал легкий шок, но оправился достаточно быстро.
– Целители нужны? – осведомился Олорин подчеркнуто-деловитым тоном.
Чтоб не спросили вдруг, чего это майа Ирмо расхаживает по Эндорэ без облика. Не признаваться же, что пешком идти просто надоело! А целители нужны всегда – разве нет?
"Мы и так спешим", – ответил на призыв рокот моря, – "Целителям придется развоплотиться – попробуй посади на коней этих неженок", – вторил смех, – "Сейчас скажу. Что у вас там? Может, и мне имеет смысл поторопиться?"
По усмиренному морю вдруг прокатилась волна – и часть конницы добралась до берега очень-очень быстро. Почти вплавь.
Гневное ржание коней, возмущенные крики майар Тулкаса, захлебнувшихся пеной...
"Ульмо, если ты не уберешь отсюда своего буреносца, я его сам окуну! и не раз!"
"Оссэ, я же сказал – оставаться в Амане?"
"Уж пошутить нельзя... Зато как быстро получилось!"
"Оссэ!"
Интонация у всегда спокойного Владыки вод была такой, что мелодия майа тут же растворилась в волнах. А то и вправду Тулкасу отдаст на перевоспитание. С него станется.

– Ну-ну, – скептически  Оромэ, приподняв бровь, – развлекаемся, Олорин? Целители очень нужны, и желательно – в целом виде. А если будешь летать по Эндорэ без облика – быстренько Диссонансом по Музыке получишь от кого-нибудь из приспешников Мятежного. Понял? Надеюсь, что да. Тогда – вон тропинка, видишь? Вот по ней – к тем холмам, там тебе Линни всё остальное расскажет. Пешком.

Одним движением руки успокоив нервно прядающих ушами мокрых коней,

"Нет, Тулкас, никаких развоплощений! Пусть твои майар посадят целителей к себе в седло. Меарас выдержат. Сам можешь не торопиться, кто вместо тебя отправкой войска займется? Не Оссэ же, ему бы лишь шуточки... А вот Кузнеца здесь ждет одна странная загадка.  Карлан из разведки  вернулся, ну и... в общем, пусть Ауле поторопится. Неприятная мелочь – но без него мне в ней не разобраться. Олорин поклонился и с весьма независимым видом отправился в указанном направлении. "Пешком". Хм...
Внезапно в Музыке, несмотря на Диссонанс, послышалось что-то такое, от чего майа Ирмо тут же позабыл все недостатки передвижения в облике. И бросился к указанным холмам бегом.
"Линни?"
Он все еще улыбался – по инерции.
Рвутся нити ткани мира...
Удар.
Смешение света – яркого, как никогда...
Огненные реки.
Погибшие животные и сварившиеся заживо рыбы.
Майар в Мандосе. Не понимающие, что с ними произошло.
"Развоплотиться!" – неожиданный, невозможный приказ. Которому нельзя не подчиниться. Первый приказ в его жизни. Он надеялся, что  последний.
Альмарен...
Не время, не время, не время!!!
Мысли, задержавшись, все таки подчинились приказу.
"И при чем тут Альмарен?! Тут, по крайней мере, все цело..."
Кроме его друзей, кажется.
– Линни?

...Отправкой войск Ульмо занимается, а не я. Там что – нападение Врага? Уже?!

Майар мне нужны – мои, твои – все, кто может искать этих тварей. Да нет никакого нападения, так тебе Восставший сразу и выйдет к нам навстречу, как же! Только твари искаженные, разбежались после первого же боя и попрятались по лесам. Переправитесь все – догоню и найду. Всех. Давайте скорее – и пусти Ауле вперед себя. Прошу тебя, Тулкас, во имя Эру, ты можешь сам не торопиться – успеешь еще подраться.

Оромэ тряхнул головой и прервал осанвэ с Аманом – даже здесь, рядом с Морем, он едва мог разобрать, что отвечает ему Воитель. Стоило отойти от берега на сотню шагов – и разговор сквозь Диссонанс отнимал много Силы. Несмотря на помощь Ульмо.

Линни пыталась лечить раны Тилиона. Если бы майа не сменил внезапно тот облик, в котором он был ранен, на облик пса - ей было бы намного легче. Охотница скрипнула зубами: она по себе знала, сколько сил уходит на то, чтобы из девушки превратиться в птицу здесь, где мелодии мира пронизаны враждебным диссонансом. А изменение фана без контроля фэа было еще опаснее - удивительно, что Тилион еще с ними, а не в знакомых до зуда в кончиках перьев Залах Мандоса. На мысленное обращение раненый охотник отвечал лишь чередой спутанных образов: волчьи клыки, черная тень, закрывающая небо... Целительницу он не слышал. 
Они не в Садах Ирмо, где Линни долго училась, прежде чем вернуться к Оромэ, - и всё, что ей до сих пор удавалось - поддерживать иллюзию покоя и Света, успокаивающую дух пылкого майа. Слишком пылкого и порывистого - Тилион скалил на кого-то зубы и рычал, бил хвостом по земле, израненные лапы дергались - и почти зажившие края ран вновь расходились. 
"Он слишком возбужден и не слышит меня", - девушка нахмурилась, краем сознания уловив чей-то мысленный зов. Очень знакомый. Тревожный.

– Я здесь, – быстро ответила она, – Тебя плохо слышно. – Что здесь произошло, Линни? – спросил Олорин уже вслух, подбегая, – Это... это... это – ТИЛИОН?!
Окровавленное нечто , извивающееся у его ног, мало напоминало Предвечного духа.  – Тилион, – эхом откликнулась рыжеволосая майэ, которая сидела рядом со псом, осторожно поглаживая его по слипшейся от крови шерсти.
И вдруг разрыдалась – громко, безудержно.
– Тэйси, да ты что? Что это за водичка, а? Или ты решила перейти на службу к Ульмо?
Олорин обнял ее за плечи, стараясь не поддаваться ужасу, наползающему на него, подобно белесой стене.
Он прошел через Альмарен. Он знал, что такое удар по Музыке. Но удар по телу... Это казалось более страшным. Хотя и менее опасным.
– Линни, позволь мне.., – Олорин, не выпуская Тэйси, подошел поближе.  – Он ушел слишком далеко. У меня больше опыта в Путях духа. 

– Во... Водичка... Откуда я... знаю?! – Тэйси уткнулась лицом в грудь Олорина, – Моя Музыка... сло... малась. От этого, на... верное.
Как ни была расстроена девушка, она все же сообразила, что майа Ирмо может хоть чем-то помочь Тилиону, и отстранилась, отошла на пару шагов, чтобы не мешать.
Баламут был на грани развоплощения, и никак не мог уйти в Мандос, словно Эндорэ зацепило его своей отвратительно искаженной Музыкой и удерживало в изувеченном, терзаемом болью теле. А исцелить раны было некому: немногие целители, которые отважились отправиться на войну, были еще в пути. 

– Брат, – осанвэ Ауле было едва уловимо, – Я должен идти последним, чтобы замкнуть Пелори за нашими спинами. Восставший хитер – вспомни Альмарен. Аман не должен остаться без защиты, когда все, кто способен сражаться, уйдут в Эндорэ. Тебе придется подождать, пока я закончу. 

Олорин нахмурился, сосредотачиваясь.
Пес на траве визжал и бился.
И Дух айну в незримом был в облике пса.
Покой и свет, окутавшие его тончайшим покрывалом чужих здесь мелодий, постепенно ослабевали. Еще немного – и оболочка возьмет Силу, и Тилион будет биться с невидимым никому больше врагом, существующим сейчас только в его воображении.
Оболочка возьмет силу... О Эру! Что же это такое!
Олорин застыл на месте. Казалось, майа заснул.
Пес...
А у каждого пса есть свой Охотник...
Сквозь покой и свет майа услышал призывный зов Валаромы.
Тилион замер на траве... и вдруг опять дернулся.
Только звук Рога Оромэ не звал на Охоту.
Он возвещал о ее окончании.
Твари побеждены.
Тилион затих.
Свет смешения Дерев окутывал дух айну все сильнее и плотнее, отгоняя щупальца чужих мелодий от истерзанного, затихшего феа.
Охота закончилась.
Время отдохнуть...
Пес на траве спал, чуть слышно посапывая.
– У тебя получилось, Олорин! – раны фана потихоньку начали подсыхать, кровь свернулась – успокоенная фэа сама восстанавливала поврежденную оболочку. Медленно, очень медленно – всё же сил у Тилиона почти не осталось.

– Он дождется целителей, Тэйси, и мы еще повоюем с этими тварями – все вместе, вот увидишь! – Линни ободряюще подмигнула уставшей рыжеволосой воительнице, – Эх, поскорей бы все переправились – быстро найдем логово этих тварей и поохотимся на них. Против воинства Валинора и Мятежник не устоит!  – Кто бы мог подумать, что нам, стихиям этого мира, понадобятся целители после стычки с тварями Мятежника?!
Горный дух, только что подошедший, наклонившись через плечо Линни, грустно разглядывал спящего Тилиона. А в голосе Карлана сквозило сейчас нечто, похожее на обиженное недоумение.
– И кто бы мог подумать, что хрупкая телесная оболочка может стать нашей чуть ли не единственной защитой от удара диссонанса.
Кузнец неуверенно потер подбородок.
– Ценный опыт, только впредь хотелось бы получать его не такой ценой.
И, наклонившись еще ниже, почти шепнул на ухо целительнице.
– Линни, мне нужно поговорить с тобой. Показать… гм… кое-что и, пожалуй, попросить совета. – Пожалуй, тварей было для вас троих многовато – или среди них были майар-отступники, а? – наконец-то Линни представился случай всё выяснить, и она хмыкнула, потирая горло, – Среди тех волков случайно Артано не было? Не верится мне что-то, что искаженные келвар могли биться с вами на равных.

Вокруг становилось шумно: ржание коней, смех и удивленные возгласы майар Тулкаса...

– А что ты мне хочешь показать? –  обернулась она к приятелю, –  Нашел что-то интересное среди здешних камней? Но тут и гор-то нет, одни холмы.  – Майяр-отступников не заметил, – буркнул Карлан. – К нашему большому везению. Зато майяр-охотников было аж двое, а война, как выяснилось, сильно отличается от охоты. А на счет интересного… Вот, посмотри на это.

Горный дух осторожно развернул нечто, заботливо укутанное в плотную серую ткань.

– Охотничий трофей.

Плащ в местах соприкосновения с обрубком странной когтистой лапы пошел ржавыми пятнами, словно подернулся тлением.

– Звучит оно еще страшнее, чем смотрится. – Заметил Карлан. – Видимо, какой-то яд. Как думаешь, наши целители справятся с таким? Крепко спящий Тилион вдруг негромко зарычал, задние лапы начали подрагивать...

– Пойдем-ка с твоим трофеем подальше от раненых, Карлан, а то он и впрямь звучит, – обеспокоенно нахмурилась Линни и решительно потянула Горного Духа за рукав, – Отойдем за те холмы – и спокойно рассмотрим.  

– Ты Учителю это уже показывал, – спросила она, прибавляя шаг, – или еще нет? Кстати, сам-то ты вроде не ранен – а звучишь иначе, или это мне из-за диссонанса так слышится?  Будто чего-то в твоей мелодии не хватает.
 – Лучше даже и не спрашивай. – Карлан тоскливо поморщился. – Я отвратительно себя чувствую, и дело тут не в ранах, а… а…
Он сбился, и лишь безнадежно махнул рукой.
– Наверное во мне просто слишком мало от охотника. Да еще вот это…
Он мрачно кивнул головой с сторону обрубка лапы.
– Это ведь мелодия Отступника, её ни с чем не спутаешь. Мне кажется, одной царапины от такого когтя достаточно, чтобы развоплотить любого из наших. Это похуже волколаков или орков. Даже не знаю, стоит ли показывать такой трофей Оромэ. – Знаешь, Карлан, а ведь эта война мало похожа на наши прежние вылазки. В ней мало от охоты – может, потому ты и отделался на этот раз легче, чем Тэйси с Тилионом? Дичь не просто убегает или огрызается – она не желает считать себя дичью, так? Для нас, майар Охотника, это настолько непредставимо, так неправильно, – Линни поморщилась, – это Диссонанс именно для нас, а ты был настороже, потому что не охотник. Боюсь, будь там вместо тебя я – никому из троих было бы не вырваться из ловушки.

– Так, а что с этими когтями? Мелодия уж очень противная, и если ты не хочешь это показать Оромэ – то почему не уничтожил свой трофей? Не уверена, что смогу создать противоядие против развоплощающей мелодии в одиночку. Особенно если ее напел сам Мятежник – я всё же майэ, а не Валиэ Эстэ, – улыбнулась она.  – Как раз потому, что Оромэ – «охотник», я и не уверен, что хочу показать ему мой трофей. – Горный Дух окончательно помрачнел. – Скажи мне, как охотница, разве ты стала бы охотиться отравленными стрелами? Не думаю. И не думаю, что Оромэ оценит подобное оружие. Оно не для охоты. Оно для войны. И мне нравится, что эту мелодию смерти напел сам Мятежник. Ты не можешь создать противоядие. Знаешь, это не так уж и плохо. Скорее,  наоборот.

Карлан криво улыбнулся, хмуро повертел в руках обрубок лапы.

– Мелодия смерти слепа, она не разделяет жертв на своих и чужих.

В голосе майя зазвучала почти жестокая практичность.

– Если я смогу придумать, как удержать от разрушения ядом само оружие, эта отвратительная мелодия может нам пригодиться.  – Использовать мелодию смерти – против кого? – Линни сбилась с шага, едва не споткнувшись, – Ты уверен, что твоя мелодия – прежняя? Карлан, ты вслушивался в Музыку Врага!

Ей вдруг стало тревожно:

–  Даже если ты и впрямь сможешь сделать такое оружие, то уверен ли ты, что его яд подействует на тварей? У яда и чудовищ один создатель, те тоже несут смерть. Ты спрашиваешь, смогу ли я сражаться отравленными стрелами? Спроси иначе – останусь ли я охотницей, вплетая в свою Песнь мелодии Тьмы?  – Линни, конечно, моя тема изменилась, – вздохнул Карлан почти жалобно. – Впервые в жизни я уничтожил чьи-то мелодии. Обстоятельства происшедшего в целом не имеют большого значения. Не думай, что мне это понравилось. Но я понимаю, что этого не избежать. Впереди война. И уж лучше пускай в Мандос отправляется кто-то из соратников Отступника, чем те, кто стоят плечо к плечу со мной. Ты, Тэйси, Тилион. Если яд Мелькора не подействует на его тварей – жаль. А если подействует… Да я и не о тварях думаю. На тварей Врага все еще можно охотиться, Линни. Но вот как охотиться на себе подобных? – Охотиться – на кого? На Поющих-с-Отступником?! Его оружием? Интересная мысль, Карлан! – в голосе Линни проскользнули ехидные нотки, – Больше одного майа нам вряд ли удастся так развоплотить, но хоть один из них не будет охотиться на нас. Хорошо бы отправить туда Артано, – Охотница непроизвольно потерла шею, – пусть тоже почувствует себя дичью.

Она вдруг подмигнула Горному Духу:

– Так ты решил сделать такое оружие только для себя? Раз уж не хочешь рассказать о своих планах Старшим? Или покажешь его Ауле, когда получится? – и, с интересом ожидая ответа, – Если в Мандос попадет кто-то из нас, ему это и впрямь будет обидно – самое интересное пропустит, ведь нас много – и война скоро закончится.
– Артано… – По выражению лица Карлана было ясно, что идея отправить верного соратника Мелькора в Мандос его почти вдохновила. – Это было бы неплохо, Линни. Очень неплохо. Но не будем загадывать…

Горный Дух приподнял вверх раскрытую ладонь, пальцы его тускло сверкнули серебром, в лицо охотницы внезапно дохнуло жаром. На этот раз кузнецу не понадобился ни горн, ни наковальня. Небольшой кинжал -тяжелый, обоюдоострый, – рождался прямо в его руке, медленно меняя оттенок с пурпурно-алого пятна раскаленного металла до привычного буро-железного.

– Посмотрим, выдержит ли он мелодию Отступника, – пробормотал майя, осторожно коснувшись только что спетым лезвием обрубка зловещей лапы.

Свернувшаяся в посмертии кровь чудовища казалась черной, при соприкосновении с металлом она оставила на клинке странный темный узор, похожий на ржавчину.

– Какое-то время, думаю, сплав удержит яд, – подытожил кузнец. – Возьми, Линни. Это оружие куда как менее благородно, чем меч, который я для тебя сделал. Но пускай будет на крайний случай. Если тебе вдруг придется столкнуться с кем-то, посерьезнее орков или волколаков.
– Лучше бы без крайностей, но мало ли, на войне не знаешь, пригодится или нет, – Линни осторожно взяла кинжал за рукоять, всмотрелась, провела ладонью над лезвием: нож на мгновение окутался туманной дымкой, – и вот, его уже не отличить от обычного.

– Теперь никто не услышит неладного, пока не придет время. Чары скроют эту мелодию и от врагов, и от своих – благодарю, Карлан.

* * *
Мелькор ждал.
Смотрел глазами крылатых разведчиков, еще не имеющих имени, спетых совсем недавно. Стремительные черные птицы, почти не заметные на фоне затянутого тучами неба, летали так высоко, чтобы до них не достали стрелы аманских лучников.
Мелькор ждал, наблюдая, как движется воинство Амана – огромное в сравнении с его собственной армией. Если не считать орков, конечно. Впрочем, и Воплощенные могут оказаться полезны – так крошечный камешек, брошенный вовремя, способен изменить положение чаш весов.
Мелькор ждал, пока копыта последнего аманского коня не отпечатались на влажном песке Эндорэ.
И тогда земля дрогнула, прогнулась, смялась, словно не могла выдержать тяжести вражеского войска. Песок, только что плотный, внезапно сделался вязким, стремительно засасывая испуганно ржущих коней. Вода, еще недавно послушная воле Ульмо,  отхлынула, обнажая дно.
А на северо-востоке воздух неожиданно закрутился гигантской воронкой, и этот смерч с пугающей скоростью устремился к берегу.
Мелодия Мелькора, и без того мучительная для слуха, звучала все громче, оглушая, не давая опомниться, подавляя волю. Пока не ударилась о стену чужой Музыки.
Две Темы столкнулись – и рассыпались хаосом звуков. Диссонансом, терзающим Поющих и разрушительным для земли. Оглушительный удар музыки Отступника оказался для светлого воинства полной неожиданностью. Конечно, стихиям не дано забывать, – пришедшие из Амана помнили то, что когда-то произошло с Альмареном. И все же…
Тогда это был их Альмарен.
Мысль о том, что мятежный Вала не пощадит Север – собственное творение, – ради того, чтобы рассеять Светлое воинство, казалась чудовищно-невероятной. Впрочем, сейчас мало кто из аманцев вообще мог о чем-то думать. Настолько сокрушительным был удар Диссонанса, обрушившийся на побережье.
В ужасе бились кони, тщетно пытаясь выбраться из песчаной ловушки. Несчастные животные в панике сбрасывали седоков, – голос на испуганных ормари не действовал, а любую попытку осанвэ сейчас заглушал Диссонанс. Армия Амана словно разом оглохла среди нарастающего шума ветра, скулящего воя собак и собственных криков. Черная воронка смерча разломала линию горизонта, надвигалась хищно и неотвратимо, а привычные телесные оболочки, терзаемые Диссонансом, сейчас казались майяр непосильной ношей. Вызывая безумное желание сбросить давящий воплощенный облик и провалиться куда-нибудь в тишину.

 
* * *
Кровь глухо пульсировала в висках, перед глазами плыли радужные круги. Какая-то часть сознания еще понимала, что нужно немедленно что-то предпринять. Прежде, чем смерч достигнет берега, прежде, чем вернется отхлынувшая волна и накроет мечущихся по прибрежной косе всадников. Но хотелось только одного – защититься от пронзительной боли Диссонанса, слиться со своей стихией. Стать частью этого песка, этих скал. Не слышать.
Карлан невольно обхватил голову руками, зажимая уши. Помогло от воя ветра, но не от хаоса столкнувшихся на побережье Тем. Конь под Горным Духом пытался встать на дыбы, – ноги его при каждом движении все глубже погружались в песок. Кузнец торопливо спешился. И сразу провалился почти по колено. Попытался перепеть зыбучий песок – все-таки, даже искаженная, это была одна из его тем. Почва под ногами обрела временную твердость, но сила стремительно уходила в землю. Удержать собственную мелодию среди накатывающих волн дурноты от ударов Диссонанса было практически невозможно.
А черная воронка смерча, мерно раскачиваясь, вращалась уже совсем рядом. – В воду! В воду – и в стороны, расступитесь! – для Оромэ нападение было столь же неожиданным, как и для остального воинства, но того, кто приближался в виде смерча, Охотник узнал мгновенно На такое везение он и не рассчитывал – мятежный Вала явился на битву сам!

"Тулкас, пора!", – и, не дожидаясь ответа, собрав всю Силу, он поскакал навстречу смерчу. Копыта Нахара не касались ставшей зыбучим песком земли побережья – казалось, что у Младшего Духа, принявшего облик серебряного коня, выросли невидимые крылья.

В шум Диссонанса ворвалось пение Валаромы – и раздался оглушительный гром.  Обгоняя Оромэ, мимо пронесся оранжевый шар и врезался в самое сердце враждебного вихря.
Забыты все планы и все расчеты. Забыты речи о спасении Арды от схватки Валар. Даже майар, даже Оромэ – нет сейчас для Воителя, обретшего голос в Музыке собственной темы. Темы праведной битвы.
Еще не начавшись, война за Эндорэ превратилась в Войну Стихий.

* * *
Ауле, который отправился в путь позже других, шел медленно. Ангайнору лишь предстояло обрести подлинную тяжесть и произойти это могло не раньше, чем им будет скован Восставший, но и сейчас цепь оказалась нелегкой ношей. Даже для своего создателя.
Кузнец одолел едва половину пути до берега Сирых земель, когда до него донеслись дальние отголоски Диссонанса. Страшного. Губительного. Невозможного – ведь решено же было вести войну в воплощенных обликах, и готовились все именно к этому. Значит, что-то пошло не так с самого начала. Значит, Мелькор ударил первым.
Ауле попытался дотянуться до сознания братьев – и словно наткнулся на стену.
– Манвэ! – отчаянно позвал он. И торопливо передал Королю обрывки мелодий, которые успел разобрать.
– Торопись, брат, – Сулимо ответил мгновенно, – Надо удержать землю. Иначе нам незачем станет воевать. Не для кого.
– Но ты сам – не вмешаешься разве?
– Если со Старшим сейчас столкнусь еще и я, это может стать концом Эндорэ. Ульмо поможет тебе. Торопись. 

* * *
При первых же звуках Валаромы черный смерч дернулся, словно от боли, и замедлил вращение. И распался, растворился в тяжелом воздухе, едва соприкоснувшись с оранжевым шаром. Только песок начал засасывать попавших в западню всадников еще быстрее – некоторые лошади провалились уже по брюхо. А на горизонте уже вздыбилась огромная волна и покатилась было к берегу, но внезапно остановилась, только белая пена кипела на гребне. Ульмо пытался помешать Восставшему – насколько хватало сил.
Оранжевый шар в свою очередь тоже растворился в сгустившихся тенях. Удары грома перемежались всплесками ликующего смеха. Смех торжествующе заглушал гром – и тут же тонул, как в трясине, в липком ничто нарастающего Диссонанса. Земля тряслась, как будто оба невидимых противника обрушивали на нее удары гигантских молотов.
"Тулкас!" – но отчаянный зов Владыки вод не слышал Воитель. Волна медленно, но неуклонно наползала на беззащитный берег...
Внезапно все стихло. Лишь кони захлебывались прибрежным песком да отчаянно кричали оказавшиеся в ловушке майар. Тех, кто оставался в облике, накрыла волна, наконец-то обретшая свободу – и потащила в море. Тех, кто успел развоплотиться, рвал на части Диссонанс.  Через трещины в земле, сквозь липкий дым – вперед!

Охотник так увлекся возможностью закончить войну одним ударом, что не сразу и заметил, что творится за его спиной. И не слышал он жалобного ржания тонущих в разбушевавшемся море меарас, не видел, что редеет бегущая рядом с копытами Нахара свора собак-ормари...

"...Учит...", – слабый серебристый луч пронзил нарастающую тьму – и рассыпался тускло мерцающим крошевом.  
– Тилион, что?! – нет ответа. И дрожит плоть Арды под ногами верного коня.  

"Не спотыкайся, держись, друг мой!", – Оромэ оглядывается, но в нарастающем Диссонансе слышит он лишь ужас гибнущих келвар. А там, где только что было побережье – разливается мелодия Оссэ.  А смерч появился снова – дергался конвульсивно, извивался, но виден был отчетливо, да и Музыка Восставшего звучала сейчас лишь немногим слабее, чем когда Враг появился на побережье. И к ярости в ней отчетливо примешивалась насмешка. Издевательский вызов.
Смерч пронесся над самой водой, над бывшим берегом, над изуродованными оболочками майар, коней и псов – и устремился к северо-востоку. Словно внезапно сбежать решил. 

* * *
Тэйси так и осталась на узкой полоске травы между скалами и прибрежным песком, где целители хлопотали вокруг раненых. Телесные повреждения залечить было легко, но многие майар попали под удар Диссонанса и еще не оправились от него.
Когда-то майэ радовалась, что явится в Эндорэ в числе первых. Мечтала, как будет рассказывать друзьям о победах над тварями Восставшего. Как встретит их, только что пришедших из Амана – уже побывавшая в бою, обагрившая оружие вражеской кровью.
Теперь ничего этого не хотелось. Даже увидеть Учителя Тэйси не торопилась: если она понадобится, он сам ее позовет.
В душе было пусто. И почему-то стыдно. Словно она, Тэйси, сделала что-то злое, неправильное, запретное.
Но почему? Ведь она и прежде охотилась.
Поговорить бы с Тилионом – но верный друг все еще слушал мелодию, спетую Олорином. Только поскуливал во сне временами и дергал лапой.
Тэйси вздохнула и прилегла неподалеку, подложив ладони под щеку.
...Диссонанс ударил внезапно. Девушка, вскрикнув, вскочила, не удержалась на ногах, покатилась по траве... по песку... твердому... неровному... зыбкому... засасывающему.
– Тилион! – она успела выкрикнуть его имя вслух одновременно с мысленным зовом, отчаянно барахтаясь в вязкой массе, проваливаясь по пояс... по грудь... по горло.
– Ти.., – песок забил нос и рот.
Блеснула прядь рыжих волос, рука задергалась, забила по земле, обмякла бессильно, только пальцы в последний раз царапнули по песку.
А потом нахлынули волны. Оранжевый шар, казавшийся на фоне смерча ослепительным, понесся следом за врагом.
Никому сейчас не удалось бы остановить Тулкаса – разве что Единому... Но тот не спешил вмешаться в схватку спетых им самим Стихий.
Смерч немного замедлил ход, увернулся, так что пылающий шар на всей скорости пролетел мимо. И вновь устремился к побережью, туда, где сбились в кучу немногие уцелевшие майар Амана. Но уже поднималась навстречу другая сила – древняя и могучая, обычно – спокойная и величавая, теперь – яростная и ужасная.
Кусок земли, бывший побережьем, превратился в остров – и теперь стремительно уходил в море.
А на пути смерча встала гигантская волна – Эндорэ еще не видело такой никогда, и даже сам Оссэ в этот момент ужаснулся.
Толща воды вдруг изогнулась, как змея, и завернулась кольцом вокруг черного вихря.
Смерч задергался, пытаясь вырваться из захвата. Во все стороны полетели брызги. Дно моря дрогнуло: подземное пламя рвалось вверх, поднимаясь между расходящимися пластами породы.
"Я не удержу землю долго!" – отчаянное осанвэ Ауле каким-то чудом прорвалось через Диссонанс, – "Сейчас все здесь..." Подоспевший оранжевый шар разросся и, приняв от волны смерч, опутав его своей музыкой, помчался прочь от побережья.
"Тулкас, если он захочет вырваться – дай ему сделать это!!!"
"Я не..."
"Послушай меня!" – грозный рокот моря стихал, волна медленно отползала назад, растворяясь в океане...
"Думай об Эндорэ, а не о своем желании биться и победить! Разве мы пришли сюда разрушать?"
Олорин, помотав головой, приподнялся и помутневшим взглядом уставился на удаляющуюся от берега оранжевую тучу. В сердце ее металось что-то черное.

(с) Тэсса Найри, Ноло Торлуин, Рина, Хельга, 2005

(с) Север и Запад, 2005

(с) Венец, 2005